Czytaj książkę: «У Беды зеленые глаза», strona 5

– Что же будет со мной? Я никогда раньше не попадал в такую историю. Помогите мне.

– Конечно, буду стараться. Но, скорее всего, завтра – послезавтра Вам предъявят обвинение в совершении разбойного нападения в группе лиц. Это преступление относится к категории особо тяжких. И согласно практике, а у меня уже были дела такой категории, в таком случае применяется мера пресечения в виде заключения под стражу.

– Меня арестуют?

– К сожалению, такова практика. И ничего сделать в этом случае невозможно.

– Меня направят в следственный изолятор?

– Да. Расположен он в соседнем городе. Там содержатся арестованные из разных районов. В том числе и из нашего города. Пока помешать этому я не могу. Поймите меня правильно.

Петрович опустил голову. И тяжко вздохнул.

– Значит, меня будут держать с зэками, – скорее констатировал, чем спросил он сам себя.

– Бодритесь. Будем бороться. Надейтесь, что все будет хорошо. В моей практике и в практике моих коллег были случаи, когда людей оправдывали. Не часто, к сожалению. Но такие случаи были. Надеюсь, что если на следствии и не получиться Вас освободить, то уж в суде мы постараемся добиться оправдательного приговора. В конце концов, есть ведь и областной суд. И Верховный Суд. Не падайте духом. Будем сражаться.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет заглянул его хозяин.

В ответ на его немой вопрос – просьбу, Суворова, вставая, сказала:

– Все, все. Мы уже закончили. Спасибо Вам.

                              ***

Около здания ГОВД ее с нетерпением ожидали Светлана и родители Петровича.

Предупреждая шквал вопросов к ней прямо около входа в здание ГОВД на глазах посторонних людей, Суворова строго напомнила встречающим ее:

– Все разговоры в машине.

Когда все расселись, как и накануне, по своим местам в салоне авто, адвокат сама начала разговор:

– Положение Вячеслава, по моему мнению, ухудшилось.

– Ох! – Это мама Петровича схватилась за сердце.

– Я понимаю Ваше состояние, – продолжила Суворова уже более мягким голосом. – Но из песни, как говорится, слов не выбросишь. Мужайтесь. Я вынуждена говорить правду. Иначе потом Вы спросите у меня почему я что-то скрывала от Вас.

Она сделала паузу и продолжила.

– Обе потерпевшие опознали его, как одного из тех, кто напал на них в квартире. И не просто участвовал в нападении. Обе указали, что именно он руководил налетом.

Она снова сделала паузу для того, чтобы ее слова дошли до сознания родственников ее подзащитного.

Клавдия Николаевна прикрыла глаза и тяжело задышала. При этом стала гладить рукой по левой части груди в районе сердца.

Заметив такое ее поведение, Суворова спросила:

– Вам плохо? Может в больницу?

Переведя дух, мать Петровича сказала:

– Нет, нет. Сейчас все пройдет. У меня есть мои таблетки. Они помогают.

Она вытащила из кармана куртки флакончик. Достала из него таблетку и взяла ее в рот.

– Сейчас все пройдет.

Суворова спросила:

– Я могу продолжать?

– Да, да. Мне уже легче. Простите.

– Так вот. Обе Жуковы опознали Вячеслава по фигуре, росту, телосложению. Но, что самое интересное, они опознали его по глазам.

Светлана встрепенулась:

– По глазам? Это как же?

– А вот так. За свою многолетнюю практику я могу уверенно сказать, что с таким я встречаюсь впервые.

– Но Вы ведь говорите, что они опознали его не только по глазам.

– Знаете, по росту и телосложению, как они описывали, столько человек можно подвести под их описание! Ведь разбойники были в масках. В таких «балаклавах». И опознавали потерпевшие Вашего сына то же в «балаклаве». То есть лица его они не видели. Если бы не эти треклятые глаза, то можно было бы оспаривать опознание. А так сейчас сделать это будет очень даже затруднительно.

– Но ведь во время обысков ничего не нашли, что искали, – продолжала настаивать на своем Светлана.

– Да, это играет на руку Вашему человеку. Но объяснить это для следователя будет не сложно. Ведь, во – первых, нападавших было трое. Значит, все мог забрать один из них. Во-вторых, все это можно было спрятать тогда же. И все шито – крыто.

Клавдия Николаевна задумчиво, как бы размышляя вслух, сказала:

– Не понимаю. Слава все время практически был с нами. Как он мог участвовать в налете?

– Подождите. Вы сказали, что он практически все время был с Вами. Значит, некоторое время он отсутствовал?

– Конечно. Ведь после того, как он нас привез в город, мы с отцом пошли домой, а он отвез домой Свету. После, насколько я понимаю, он отгонял машину в гараж. А это не близко.

– Это несколько меняет дело. И почему Вы мне это раньше не сказали?

– Так я посчитала, что это не важно. Он не мог за то время, что отсутствовал, грабить кого – то.

– Но за это может уцепиться следствие. Да, нужно обдумать это хорошенько на свежую голову. И пока не нужно говорить об этом никому. Пока, – она сделала ударение на последнее слово, как бы подчеркивая его важность. – Понятно?

– Понятно, – в раздумчивости произнесла Света.

А Петровичи молча кивнули в знак того, что поняли слова адвоката.

Суворова еще раз рассказала родственникам Петровича и Светлане о вероятных дальнейших действиях следствия.

– Скорее всего, завтра ему предъявят обвинение в совершении разбоя. Санкция статьи предусматривает наказание в виде лишения свободы до двенадцати лет с конфискацией. В таких случаях следствие обычно арестовывает обвиняемых по этой статье. Такова практика.

– И.., что ничего нельзя сделать? – тихо, чуть ли не шепотом спросила Светлана.

– Если ему будет предъявлено обвинение по разбою, то я ничего не смогу сделать. Тут другое дело. Нужно искать свидетелей, которые подтвердили бы, что он не мог совершить это преступление. Только так мы сможем помочь Славе. Нужно поминутно восстановить весь его путь от того момента, как закончили копать картошку и до возвращения его домой.

– Так чего мы рассуждаем? – Более уверенным голосом спросила не известно у кого Светлана. – Клавдия Николаевна, нужно ехать в деревню и встречаться с теми людьми, которые помогали копать картошку. Они подтвердят время, когда мы уехали из деревни.

– Конечно, конечно! – Обрадованным голосом сказала Клавдия Николаевна. – Ваня! Чего мы стоим? Время теряем зря. Сын почти в тюрьме одной ногой. А мы тянем резину. Сейчас завезем Татьяну Васильевну в консультацию и сразу едем к маме. Она подскажет, кто именно помогал нам и где их найти. Поедем к каждому. И переговорим.

Суворова, обращаясь к ней, сказала:

– Да, пожалуйста. А то там уже ждет клиент. И я Вас прошу, как только Вы найдете людей, которые смогли бы подтвердить алиби Вашего сына, сразу же сообщите мне. Я заявлю ходатайство об их допросе. А потом определимся, что делать дальше. Я думаю, что не все еще потеряно. Я и Вашему сыну сказала, и Вам говорю, что надо действовать. Нельзя опускать руки. Как говорится, под лежачий камень вода не течет.

Петрович старший молча включил двигатель.      Автомашина покатила по улицам города.

Когда Суворова высаживалась из машины, она еще раз напомнила всем, чтобы держали ее в курсе событий. И не откладывали что-то на «потом».

На этом они расстались.

                              ***

Буквально на следующее утро Светлана позвонила Суворовой.

– Татьяна Васильевна, здравствуйте.

– Здравствуйте, Светлана. Как наши дела?

– Значит, мы нашли и переговорили с жителями деревни. Это – три женщины и владелец лошади, которые помогали копать картошку. Все они согласны дать показания в пользу Славы. Когда и как им приехать в город? Лучше бы следователю самому приехать в деревню и допросить их. Ведь сейчас у них много работы на участках. Как Вы считает, возможно, это?

– Я ничего пока сказать не могу. Переговорю со следователем. Попрошу его съездить к этим людям. Если у него не получится, то есть ведь еще работники милиции, которые тоже по поручению следователя могут допросить свидетелей. Сейчас же и позвоню следователю. Но Вы скажите, эти люди подтверждают Ваши показания о времени, когда Вы выехали из деревни?

– Да. Тютелька в тютельку.

– Я Вам перезвоню, когда переговорю со следователем. Ведь не известно, когда я его поймаю. Договорились?

– Конечно. Ждем Вашего звонка.

Отключив мобильный телефон, Суворова стала искать в записной книжке номер телефона Авдеева.

Когда она набрала его номер, то почти сразу в телефоне раздался голос следователя:

– Слушаю Вас.

– Матвей Иванович! Это Суворова беспокоит Вас. Здравствуйте!

– Здравствуйте! Слушаю Вас, Татьяна Васильевна.

– Родственники Петровича нашли несколько человек, которые могут подтвердить, что он не мог совершать преступление.

– Могут подтвердить его алиби?

По голосу следователя можно было сразу определить, что сообщение Татьяны Васильевны удивило его несказанно.

– Об этом я и говорю. Поэтому у меня просьба к Вам, не могли бы Вы съездить в деревню Зачистье и допросить этих свидетелей. Вы же понимаете, у сельчан сейчас много работы на земле. И для них поездка в город затруднительна. Я прошу Вас.

– Погодите. Вы сказали, что нашлись свидетели, которые могут подтвердить алиби Петровича.

– Да, они могут.

– И, что они из деревни, как я понимаю, где семья Петровичем копала картошку?

– Ну, да. Об этом я и говорю.

– Вот мне и не понятно, каким образом эти люди смогут подтвердить алиби Петровича, если они расстались с ним в деревне, а преступление совершено в городе.

– Ну, как же? Они подтвердят время, когда Петровичи уезжали из деревни в город. Тогда можно рассчитать по времени мог ли он участвовать в разбое.

– Не совсем мне понятно. Но, если Вы заявите официально ходатайство, то мы проверим этот факт.

Слушая адвоката, следователь раздумывал, каким образом провести допросы этих лиц. Ведь он наметил именно на сегодня предъявление обвинения Петровичу. А постановление о привлечении в качестве обвиняемого еще не готово. К тому же нужно еще побывать у прокурора для решения вопроса о применение меры пресечения в отношении Петровича. А тот начнет расспрашивать о доказательствах и прочем. На все это потребуется время.

Он прекрасно понимал, что не сможет в ближайшее время съездить и допросить этих людей.

«Но есть ведь еще заинтересованные в раскрытии преступления люди, – рассуждал про себя Авдеев. – Это сыщики. Вот им и поручу это сделать. Решено».

– Татьяна Васильевна! Как я понимаю, Вы официально заявите ходатайство о допросе этих свидетелей?

– Конечно. Сейчас я пока устно прошу сделать это. Но сейчас же сажусь и печатаю ходатайство.

– Я тут поразмыслил. Поручу – ка это все сделать милиционерам. Поэтому у меня будет просьба: после оформления ходатайство письменно, вручите мне его в присутствии Петровича, когда приедете на предъявление ему обвинения.

– И когда Вы планируете предъявлять обвинение?

– Приезжайте в ИВС к шестнадцати часам. Там все и решим.

– Договорились. До встречи.

Сразу же после разговора со следователем Суворова перезвонила Светлане и сообщила обо всем, о чем поведал ей Авдеев.

– Как же так? – В голосе Светланы слышалось неприкрытое разочарование. – Люди могут подтвердить невиновность Славы, а допрашивать их будут только после того, как предъявят обвинение! Неужели нельзя сделать наоборот?

– Поймите. У следователя в производстве это не единственное дело. По другим делам то же есть обвиняемые. А у них есть родственники. И все желали бы, чтобы их дело расследовалось побыстрее других. Но такого не бывает. Тем более, что истекает время задержания Вячеслава. Следователь должен торопиться с оформлением обвинения. А на это требуется определенное время. Но он не отказывается допрашивать наших свидетелей. Это уже хорошо. Только сделает это не он, а милиционер. И несколько позже.

– И все равно, не понимаю этого, – настаивала на своем девушка. – Почему людей будут допрашивать после того, как арестуют Славу?

– Такова практика следственной работы. И ничего здесь не сделаешь. Вы же понимаете, что следователь не может разорваться. Поймите меня правильно.

– А, может пойти к прокурору? Может, он разберется и поможет ускорить эту процедуру?

– Вы серьезно думаете, что следователь действует без его согласия? Я уверена, что обращение к прокурору, тем более к нашему местному, бесполезно. Нужно искать возможности доказать невиновность Вячеслава. Тогда и следователь, и прокурор будут вынуждены изменить свое отношение к этому делу. Только в этом случае уголовное дело против Вашего парня прекратят. И потом. После того, как наши свидетели укажут время отъезда Славы из деревни, следователю придется проводить следственный эксперимент для проверки, мог ли он в таких условиях участвовать в нападении на Жуковых. Или нет. А на это также понадобиться определенное время.

Светлана вздохнула.

– Татьяна Васильевна! Подождите минутку. Клавдия Николаевна хочет что – то спросить у Вас.

– Хорошо.

– Может, Вы подскажете, как можно доказать невиновность сына? – Робко спросила Клавдия Николаевна, беря телефон у Светланы.

– Вот об этом я уже не раз говорила Вам. Нужно искать доказательства его невиновности. В том числе и свидетелей, показания которых опровергнут доводы следствия. Я еще посоветуюсь с коллегами. Возможно у кого – либо были подобные случаи. Будем искать эти доказательства и обязательно найдем их.

– Скорее бы, – со вздохом сказала Клавдия Николаевна.

В этот момент она четко услышала, как стоявшая, видимо, рядом с матерью Петровича, Светлана сказала:

– Раз Татьяна Васильевна говорит, что не все еще потеряно, значит и мы должны так же думать. И помогать ей.

«Но пусть уж так, чем слезы лить и только возмущаться поведением следователя, – подумала адвокат. – Тем более, что это единственный путь к освобождению парня из – под ареста».

                              ***

Во второй половине дня Петровичу в присутствии Суворовой было предъявлено обвинение в совершении разбойного нападения в группе лиц с применением угрозы убийством и причинением тяжких телесных повреждений, с проникновением в жилище.

Петрович не признал себя виновным.

Но следователя уже это не особенно волновало.

Он предъявил обвиняемому и его защитнику постановление о применении в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу сроком на два месяца.

Видимо опознание Петровича потерпевшими превалировало над остальными доказательствами.

И отправился обвиняемый в следственный изолятор, куда направляют тех, в отношении которых применяется мера пресечения в виде содержания под стражей.

Жалоба Суворовой на меру пресечения в районный суд осталась без удовлетворения.

                              ***

– На этом, как ты понимаешь, закончился первый акт спектакля, который образно можно называть: задержание – обвинение – арест, – констатировал Адам Александрович.

– А, что ты думаешь, могло разве быть иначе. Ты знаешь, я бы на месте Авдеева сделал точно также. Другого ничего не могло и быть в данном случае.

– Знаешь, я согласен с тобой. В тех условия, я бы тоже так поступил. Возможно. Но теперь – то я знаю, что было дальше и чем все кончилось. А ты нет.

– Значит, теперь начинается второй акт спектакля?

– Вы, товарищ пенсионер, думаете в правильном направлении. Естественно, на этом моя история не заканчивается. Ведь мы не подошли даже до ее середины. Короче, слушай, что было дальше. Тем более, что я поведаю тебе о том, о чем ты, надеюсь, еще не забыл

– Это о чем же?

– О следствии, дорогой ты мой. О следствии.

– А! Ну, об этом я не забуду до конца дней своих. Ведь вся сознательная жизнь прошла в следствии. Не вся, конечно. Как ты знаешь, была еще служба в ГАИ. Но не долго. Поэтому про следствие забыть просто не возможно. Как же!

– Тогда слушай.

                              ***

Авдеев не обманул Суворову. Сразу же после получения от нее ходатайства о проведении неотложных следственных действий в деревне Зачистье по допросу свидетелей, он подготовил и направил начальнику ГОВД отдельное поручение о проведении допросов.

Конечно же, исполнение этого поручения было поручено оперуполномоченному ОУР Куралеву. Ведь именно он «сопровождал» расследование уголовного дела по факту совершения особо тяжкого преступления.

Сам оперативник, а также его руководство обоснованно считали преступление раскрытым не только по тем карточкам учета, что выставил в информационный центр следователь, но и фактически. А по этому, он не очень – то и спешил выполнять поручение, считая, что это лишняя работа.

Только через неделю Куралев съездил в деревню и допросил сельчан, на которых указала адвокат.

Да, они в один голос подтвердили тот факт, что Петрович Вячеслав работал с ними полдня. После небольшого застолья, где Вячеслав не употреблял спиртного, так как был за рулем, вся семья Петровичей и Светлана уехали в город.       При этом не все однозначно, но сообщили, что отбыли они из деревни примерно в четырнадцать часов. Плюс – минус полчаса. Больше Петровича они не видели. Что он делал в городе, никто из них не знал.

Все протоколы допросов были переданы Авдееву.

Изучив их, а также еще раз перечитав показания потерпевших и свидетелей, которые были допрошены ранее, следователь стал размышлять:

«Значит, Петрович выехал из деревни в город примерно в четырнадцать часов. До города ехать, опять же, примерно минут тридцать. После этого он завез родителей домой. Отвез Светлану домой. Долгого расставания, скорее всего, не было, так как оба они люди городские и непривычные к физическому труду, устали неимоверно. Больше Светлана его в тот день не видела. На это у него ушло примерно полчаса. Затем он поставил машину в гараж. Еще минут двадцать. Не больше. И пришел домой, как указал он и его родители, примерно, в шестнадцать часов. По крайней мере, в половине семнадцатого он был дома. Получается, что родители не видели его более часа. Интересно, как долго длилось разбойное нападение? Это нужно уточнить у потерпевших. Но, я думаю, что не дольше получаса- часа. Значит, Петрович теоретически имел возможность поучаствовать в налете и вернуться домой, как ни в чем не бывало. По крайней мере, по моим расчетам мог все это провернуть.

Так. Значит, нет у него никакого алиби. Будем исходить из этого. Если они не представят еще что-либо в свою защиту, то исход дела предрешен. Поэтому нечего задумываться, правильно предъявил обвинение, или нет. Правильно. Конечно, при условии, что потерпевшие не ошибаются. Интересное кино! Но факт остается фактом, он – разбойник. И никуда от этого не уйти.

Теперь остается только выполнить некоторые формальности. Естественно, собрать характеризующие Петровича данные. Наложить арест на его имущество, если таковое имеется в наличие. А оно есть. Хотя бы та же автомашина. Подчистить кое – что, уточнить первоначальное или, как обычно говорится в таких случаях, дежурное обвинение, составив новое более детальное постановление о привлечении в качестве обвиняемого. И заканчивать предварительное расследование. Оно и называется по закону предварительным, поскольку на следующем этапе будет судебное следствие. А там приговор. Срок. И не малый. И поедет Петрович по этапу на зону. К тому, в Беларуси нет Крайнего Севера, как в России, где такие, как он валят лес, работая на державу».

Закончив глубокомысленные размышления о судьбе обвиняемого, Авдеев принялся за рутинную работу следователя. А именно – составление запросов не только по этому уголовному делу, но и по другим, от работы по которым из – за этого разбоя, несколько отошел.

А время неумолимо бежало вперед.

Петрович «сидел» в СИЗО. Его там не обижали, так как он не лез ни в какие споры и со всеми соглашался. Да и статья обвинения способствовала его неприкосновенности.

Родители и Светлана с нетерпением ожидали окончания расследования и суд, самый гуманный суд в мире. Именно он, по их мнению, должен был расставить все точки над «И».

Суворова занималась другими делами и не только уголовными, но и гражданскими и административными. Пару раз по просьбе родителей Петровича она посещала его в следственном изоляторе. Передавала туда и оттуда весточки. Правда, только устные. Не хотела она связываться с записками. Слишком много адвокатов «погорело» на этом.

Так прошло два месяца.

В конце октября Авдеев с согласия начальника следственного отделения Кузнецова перепредъявил Петровичу, как говорится, окончательное обвинение. Оно отличалось от первого только перефразированием некоторых положений и предложений. Добавился перечень ценностей, которые были похищены у Жуковых. А это целый список. Но суть оставалась все та же: Петрович совершил преступление в отношении семьи Жуковых. Это для обвиняемого было самым неприятным и самым главным.

Петрович опять же не признал себя виновным. Но теперь он дал показания, которые совпадали с теми доводами, которые приводила Суворова.

Адвокат написала ходатайство о несогласии с предъявленным обвинением ее подзащитному и о прекращении уголовного преследования.

По понятным причинам Авдеев ответил отказом. А что еще он мог сделать в создавшейся ситуации.

После этого, он, составив необходимую справку для прокурора, с соответствующей сопроводительной за подписью начальника отделения, направил дело районному прокурору для передачи в районный суд.

В прокуратуре дело не залежалось. Заместитель прокурора быстренько направил его в суд. Так быстро, что создавалось впечатление, что он его не читал.

О судебной эпопее читайте следующую главу.