Помощь

Предисловие автора

Дорогому читателю. Это моя первая повесть – первый опыт писательства. И я хочу порассуждать о самих книгах в целом. Что это такое? Кучка исписанных и скреплённых вместе листов бумаги, существующая для того, чтобы чем подороже продастся и загнать человека в сон и скуку… Нет. Хорошая книга – это дверь: в другой мир; в другую реальность; в чужую жизнь, где (в отличии от кино) нет плохих актёров или спецэффектов, если конечно этого не захочет сам автор. Ты можешь полюбить или возненавидеть персонажа (если у тебя так произойдёт с этой повестью, значит моя робота, как писателя, уже частично выполнена), а можешь увидеть в ком-то их героев себя… в принципе это и не столь важно. В итоге главное, чтоб после прочтения у тебя остались хоть какие-то эмоции.

Моя книга в стиле хоррор. Спросишь почему? Или не спросишь? Ладно даже если и не спросишь – я скажу… Потому что – потому… Ха, шучу. А если серьёзно, то мне просто самому нравится читать ужастики. Бояться и удивляться, переживать и успокаиваться, смущаться и раздражаться, злиться и сопереживать, разочаровываться и верить – все эти эмоции легче всего получить именно из качественной страшной истории… мне так кажется.

Мог бы долго ещё говорить и говорить подобную дичь, но там уже стынет новый текст. Так что… надеюсь – не разочарую. Приятного прочтения!

Благодарю своих: родителей (за хорошие отзывы и поощрение – как моральное, так и финансовое), жену и друзей (за тёплую поддержку), тётю (за первую редактуру), и крёстного (за добрые слова и частичное финансирование первого – самого маленького тиража)!

Посвящается моей жене – Оксане.

Глава 1 Новенький

– Здравствуйте дети.

– До-брый день, – протяжно поприветствовал 9-А, учительницу.

– С сегодняшнего дня у нас новый ученик, – нарочито довольным голосом произнесла она. – Слава, заходи.

Вошёл полноватый мальчик: немного узкие зелёные глаза, чёрного цвета спортивные штаны и свободная серая кофта, давно нестриженые тёмные волосы обрамляли круглое лицо.

– Это Вячеслав Птицын, недавно переехал к нам, поэтому я надеюсь вы покажете насколько мы гостеприимный городок. – Учительница угрожающе улыбнулась классу. На лбу новенького виднелись капельки пота. – Вон у Лизочки свободно, присаживайся туда, – преподавательница указала на пустое место в конце левого ряда, возле рыжей девочки, хоть по всему классу насчитывалось пол дюжины свободных мест, были даже полностью свободные парты.

По классу пробежал смешок. У рыжей девочки лицо из бледного превратилось в клюквенно-красное, под цвет Славиному.

На носу и под тёмно-голубыми глазами Лизы виднелись веснушки, высокий лоб закрывала некрасивая копна рыжих волос, а вот лёгкая плотно сидящая на ней майка выгодно выделяла подростковую грудь. Она не отводила взгляд от открытой тетради на парте. Слава двинулся к указанному месту. И хоть он не поднимал взгляда с пола, всё же нечаянно задел ногой парту на середине ряда.

– Аккуратнее, жирный, – громко сказал мальчик со светлой причёской ёжиком и смазливым лицом. А вот и местный говнюк, подумал Слава.

– Артур, закрой рот. – Не сводя с лица добренькой улыбки произнесла Людмила Петровна. Чувствовалось, что эту фразу она сказала уже ни одну сотню раз.

Слава осторожно сел за парту. Его соседка – Лиза – не была красавицей, но и уродиной её язык не поворачивался назвать, особенно из-за умения подчеркнуть свои выгодные стороны, даже если она это делала неосознанно.

– Привет, – так чтоб слышала только Лиза, неуверенно произнёс Слава.

Красное лицо девочки, покраснело ещё больше, а губы сжались так, что побелели, взгляд сместился в противоположную от Славы сторону. Она хотела была что-то ответить, но всё же промолчала. Он был ей не так приятен, как она ему. Слава не сильно расстроился. Не привыкать.

– Итак… – со вздохом жалости, учительница наконец-то отвела взгляд от новенького. – Начнём урок. – Бедный мальчик, подумала, как её называли ученики, миссис Амбридж и села за учительский стол. – Начнём с большого вопроса, кто сделал домашнее задание… – начался урок алгебры.

Во время урока, некоторые подростки изредка поглядывали на новенького, и по насмешливому взгляду Артура и тех двоих близнецов, что сидели перед ним, Слава понял, что спокойной жизни ему не видать. На что-то другое он и не надеялся.

Через некоторое время, Слава почувствовал, что его мочевой пузырь требует освободить в нём место, но отпрашиваться парень не стал. Только пришёл в новую школу и сразу просится в туалет. Ну уж нет, я лучше дотерплю до конца урока. С трудом, но он так и сделал.

Прозвенел звонок. Его новая соседка по парте за весь урок не проронила ни слова. Учительница поблагодарила учеников за внимание и вышла. Слава поспешно поднялся чтоб сходить в сортир. Низ живота просто распирало, казалось, что он сейчас взорвётся.

Из ниоткуда появился, протягивающий руку Артур, а за ним стали те два близнецы. Они были выше Артура и с, походящими на крысиные, мордами. Артур же возвышался над Славой на добрых полголовы. Он приветливо улыбнулся и сказал:

– Я думаю мы не с того начали. Давай пожмём руки в знак примирения, Слав.

Толстяк, оторопев от неожиданной вежливости Артура, начал протягивать руку в ответ. Если бы он сейчас обернулся и посмотрел на Лизу, то увидел, что та смотрит на всё это представление и грустно качает головой. Над ней уже так прикалывались. Слава остановился и заметив какой-то подвох уже начал убирать руку, но тут Артур со всей силы схватил его ладонь своей, и только они соприкоснулись, новенький дёрнулся от удара током. Класс заржал.

– Чё у тебя такие потные ладошки, Птицын? Я слышал, что птицы не потеют, – вытирая руку в штаны, сказал Артур и смеха в классе прибавилось.

Слава подвинул задиру в сторону, а тот и не сопротивлялся. Начал пропихиваться между близнецов, но уже те его не пускали. Слава был им по плечо. Они мерзко улыбались ему в лицо сверху вниз. Один из них больно пощипывал его за задницу. Только бы они не заметили, только б не заметили, взмолился мальчик у себя в голове.

– Эй, а чё ж ты так быстро улетаешь петушок, твоя курочка же ещё не снесла яичек, – Артур глумливо показал на Лизу. Та встала:

– Иди в задницу, придурок. Небось целый урок понадобился придумать эту тупую хрень, – забрав свой телефон с парты, она поспешно вышла из класса. По идиотским повторениям вслед: «ко-ко-ко», Лиза поняла, что эти придурки определились с её кличкой на ближайшие время. Ну это хоть лучше кровянки, подумала девочка. Одноклассники её так прозвали после того, как несколько дней назад на одном из уроков у неё начались первые месячные.

– Пустите, мне нужно вый… – Начал просить Слава своим высоким, дрожащим голосом, но тут близнецы резко расступились, (одновременно подставляя подножку) и восьмидесятикилограммовая тушка мальчика с грохотом распласталась на полу.

– Смотрите на его штаны, – с восторгом закричал один из близнецов. – Он обоссался!

В прошлой школе Славе жилось не легко: его обзывали «Жирным птеродактилем», «Потным Джо», «Слизняком», пинали, щипали, плевали, одним словом унижали. Как-то раз ему наклеили на спину листок с надписью: «Я жирный, потому что ем слишком много говна», и проходив так пол дня, он понял, что даже некоторые учителя, которые заметили надпись не сообщили ему об этом. Не обходилось и без избиений, однажды ему даже сломали руку. Но чтоб СХОДИТЬ ПЕРЕД ВСЕМИ В ШТАНЫ. Такое у него было в первый раз.

«Ссы-кун, ссы-кун!», скандировали столпившиеся над Славой дети. Некоторые достали мобильники и начали снимать его. На тот момент могло показаться, что весь класс издевался над новеньким, но это было не так. Андрей Варламов – мальчик в больших очках, (сидевший сразу перед учительским столом, вместе с большущим Никитой Рок), ещё несколько ребят и Максим Чехов – сидевший в углу один за партой – не смеялись. Некоторые из них и сами не раз были поводом для насмешек, а другим такое было просто не по душе.

Слава, с мокрыми от слёз глазами и мокрыми от мочи штанами, выбежал из класса и под насмешливые взгляды детей, стоявших в коридоре, и улюлюканье, доносящееся из класса, побежал к лестнице на первый этаж.

У самого выхода, его остановил завуч: высокий, подтянутый мужчина, короткая армейская стрижка, мужественный подбородок и кривоватый нос, еле видные морщины выдавали в нём не только военный опыт, а и питейный.

– Ты куда так спешишь?

Он подошёл к остановившемуся толстячку и посмотрел на него сверху вниз.

– Мне нужно, – всхлип. – Домой, – произнёс заплаканный Слава.

До носа учителя донёсся запах мочи. Он посмотрел на его штаны и едва заметно поморщился.

– Ты из какого класса, парень? Я тебя раньше не видел. Новенький?

– Да, из 9-го. – Слава вытер рукавом свисающую из носа соплю.

– Как тебя зовут? – нехотя обняв парнишку за плечи и ведя его к дверям, спросил Александр Александрович.

– Сла, – всхлип. – Слава Птицын. – Всхлипы и сопли не давали Славе нормально говорить, а на лице его царили обида и стыд.

– Смотри Слав, я сейчас отпущу тебя домой. Вижу ты без рюкзака, но это не страшно, я узнаю где ты живёшь и завезу тебе его. – Учитель хотел казаться вежливым и добрым, но мальчик видел, как на лице его мелькало презрение. Как и у всех взрослых, подумал Слава. – Ты далеко живешь? Может тебя подвезти?

– Не дале… – всхлип. – …ко. Я сам дойду. —Лучше он пойдёт пешком, чем всю дорогу ловить на себе этот презрительный взгляд и вонять мочой в его сраном авто, да и идти ему предстоит возле леса, так что он найдёт способ остаться незамеченным.

Слава стал поспешно выкручиваться из руки завуча, так как заметил сзади, остановившихся поглазеть, школьников. Завуч тоже их заметил.

– Хорошо. Ступай, – сказал тот и с радостью убрал руку.

Слава быстрой походкой, смешно расставляя ноги, направился к выходу.

Глава 2 Голос

Дорога домой представляла собой прямую землянистую улицу между лесом и домами. О том, что большинство этих – прилегающих к лесу – домов уже несколько лет пустуют, Слава даже не догадывался. Это был его первый опыт прогулки по посёлку, не считая конечно дороги до школы. И вот, чтоб не попасться никому на глаза, он свернул на первую попавшуюся тропинку, которая, как он подумал, идёт параллельно дороги и выведет к его новому дому.

Лес был на удивление густой и от того мрачно-тёмный. По мере продвижения Слава начал всё дальше заходить в лес и отдаляться от улицы. Он этого не замечал, сейчас его занимали другие мысли. Через пару минут домов и вовсе не стало видно. Как же мне надоело всё это, думал Слава, может я и есть никто, как они все и думают? Может мне наконец покончить с этим? Мысли о самоубийстве уже приходили ему в голову, последний раз пару недель назад, когда умерла мама, но что-то его всегда останавливало, наверное, как всегда, боялся.

Тут он заметил впереди тропы маленькую, снующую туда-сюда, белочку. Она что-то выискивала в опавших листьях, забавно так раскидывая их маленькими лапками. Слава нашёл под ногами желудь и присел, предлагая белке подойти и взять его. Зверёк заметил Славу и намерился убежать, но увидел в руке искомое и замер раздумывая. Рывками, всегда готовая убежать, белочка начала приближаться. Метр. Пол метра. И вот уже её маленькие лапки тянутся за желаемым древесным плодом, но Слава одним резким движением руки хватает белку, заключая её худое тельце в темницу своих потных пальцев, крепко так хватает, чтобы та не могла ничего сделать, только тоненько попискивать. Парень выбрасывает желудь и встает с корточек.

– Я не никто, понятно вам?! – прокричал он бедной белке прямо в мордочку. – Как же мне хочется вас всех, уродов, прикончить, – его голос скрипел от злости, а пальцы сжимались все крепче и крепче. – Если б я был хоть немножко сильнее… Я бы… Я… – К горлу опять подступил комок. В порыве праведного гнева он хватается за голову белки и… Тоненький хруст. Пушистый хвост безжизненно повисает в воздухе. А в другой момент, тело бедного зверька уже летит куда-то в лес.

Настроение Славы немного поднимается.

Он прошёл уже большую часть пути, как в нос ударяет резкий сухой запах пепла. Не успел Слава этому удивится, как справа от него, из чащи леса в голову проникает громкий шёпот:

– Мальчик… – Казалось, что страшный, низкий, не человеческий голос звучит за триста метров от него и в тоже время на расстоянии вытянутой руки. Будто он доносился из другого измерения. – Все смеются над тобой. Для них ты ничто. – И без того мокрые штаны парня, смочились порцией страха, ужас сковал пухлое тело. – Я могу помочь тебе. Властелин и я дадим тебе, то чего ты так жаждешь. – Из глубины лесных кустов послышался шелест листвы. Это владелец страшного голоса начал приближаться. Мозг Славы приказал бежать и тело незамедлительно повиновалось.

Оно гонится за мной, Боже нет. Я не хочу. Прошу. НЕТ. Потом Слава может и вспомнит, что кричал, как ненормальный, но сейчас кроме леса, расплывающегося от слёз, он ничего не видел, кроме чувства, что за ним гонятся он ничего не чувствовал, кроме страха, ничего не замечал… И тут всё прекратилось. Ужас ушёл… Слава остановился. В один момент всё кончилось: страх, отчаяние, благоговейный трепет… Нечего не осталось. Пустота.

Слава вытер слёзы и огляделся. Он стоял на У-образном перекрёстке, где слева на право шла широкая улочка. И куда теперь? Мрачность леса начала давить на парня, но тут слева послышался слабый звук автомобильного гудка. В полумраке, мальчик посеменил на звук. Только увидев арку света впереди, с знакомым ему домом, всё произошедшее показалось ему галлюцинацией или каким-то ужасным сном. Нет. Голос был реальным, резко одёрнул он себя, но чей это был голос?

Глава 3 «Снова. И снова. И снова!»

Через минуту Слава вышел на знакомую ему улицу и увидел перед собой дом своей бабушки, куда он недавно переехал. Бабушка согласилась взять его к себе под опеку, хоть и сама сейчас проживает не самые лучшие временна, но альтернативой мальчику был приют.

Он отворил скрипучую, ржавую калитку, пошёл по вытоптанной тропинке во дворе к крыльцу на правом дальнем торце дома. Старые ступеньки крыльца протестующе заскрипели под тяжестью тела мальчика. Он вошёл в дом.

В доме пахло старостью, от чего Слава, как обычно, поморщился. Все предметы, будто шептали: здесь живёт старуха. Тумбочка в прихожей, тусклые, (местами отклеившиеся) обои, два поношенных пальто, что висели на стоящей справа вешалке.

Чтоб попасть в свою теперешнюю комнату, Славе надо сначала пройти через гостиную, где обычно его бабушка смотрит телевизор. Он прошёл прихожую и через арку с противными и бессмысленными – по его мнению – бисерными занавесками, (тр-рык-тр-рык), вошёл в гостиную. Посреди комнаты находился диван, сейчас бабушка Нина, сидя в нём, спиной к Славе, мерно посапывала, а напротив неё на тумбочке стоял старенький телевизор, по которому шёл очередной любовный сериал. В комнате окон не было, свет давала одна несчастная лампочка на потолке. Прямо перед ним на стене весела небольшая картина, которую Слава, сначала своего проживания здесь, принял за икону, которых в доме было не мало. Это была копия картины Рембрандта «Снятие с креста» во втором варианте, размером где-то 50 см в высоту и 40 в ширину. Всегда, когда мальчик заходил в эту комнату, то взгляд его впивался в картину, и всегда у него по спине бежали мурашки, в первую очередь от того какая глубокая печаль и благоговение изображались на лицах людей, снимавших Спасителя с креста. Но было что-то ещё, что-то, что он пока не увидел. И не хочет увидеть. По правую руку Славы находилась стойка с вазой где стояли цветы, это были красивые, большие ромашки. Он не знал где бабушка их взяла, да это его и не волновало.

Слава прошёл мимо дивана и зашёл в дверь справа. В своей комнату, он сразу вытащил из комода чистую одежду, (как и большинство его вещей она была чёрного или серого цвета). Он вышел из комнаты и направился в ванную.

– Слав, это ты? – послышался старенький, хриплый, но добрый голосок бабушки Нины.

– Да, – совершенно спокойным голосом произнёс тот. Ни намёка на то, что недавно у мальчика была истерика.

– Почему так рано, сейчас же только 11 часов? – Она не сводила своих сонных глаз с телевизора. Одиннадцать? он посмотрел на настенные часы, урок точно закончился в пол десятого. Я больше часа шёл домой? На минуту он застыл. – Пирожочек, ты тут? – казалось если её внук не ответит, то она опять уснёт.

– У меня просто голова разболелась, и я отпросился, но уже всё прошло.

– Да? У меня тоже что-то голова болит.

– Понятно. – Без эмоционально произнёс Слава.

– Как там в школе? Тебе понравилось? – и не дожидаясь ответа бабушка продолжила. – У нас сегодня будут гости. Ты не против? – Парень немного растерялся.

– Да-а нет, не против. А кто?

– Увидишь. – Было слышно, что бабушка улыбается. – Ну хорошо, пирожочек, тогда я ещё немного отдохну, а то и правда голова разболелась, – и она, наклонив голову набок, засопела. Слава пошёл наконец переодеться и помыться.

Тяжело вылезая из старой, (начавшей уже снизу подгнивать), ванны он посмотрелся в зеркало напротив. Слава согнул руку в локте и напряг бицепс, но за слоем жира даже не заметил, напряглось ли там хоть что-то…

Стоя вот так, голым, и смотря на своё обвисшее брюхо, Слава думал: Как же хочется взять и отрезать всё это. Всё это лишнее… Чтоб одним махом, и ты высокий, красивый, накачанный, тупой ублюдок. Как все. Но нет. Жизнь не так устроена. Для таких как я, жизнь приготавливает большущее ведро, со свежим, отборным, ароматным дерьмом в нём, и опускает мою голову прямо туда. Снова. И снова. И снова!.. Слава разрыдался. Его пузо заходило туда-сюда от практически беззвучных всхлипов. При очередном из таких всхлипов он начал подпёрдивать и от этого его обида стаёт ещё большей… Даже пореветь нормально не могу, думает он и внезапно, эта мысль успокаивает его. Слава умывает сопли и слёзы и замечает, что неплохо было бы побриться. Берёт свою новую бритву, которой он пользуется уже год, и начинает сбривать небольшой пушок на своей кругленькой бородке… Замирает с бритвой у горла. Раз и всё кончено. И нету жизни… Нету дерьма… лезвие бритвы всё сильнее и сильнее прижимается к горлу. Он вдруг замечает, что его маленький член возбудился. Понимая, что ему безумно страшно, все также не отрывая бритву от горла, он начинает яростно ласкать себя… И… Через три секунды в очередной раз решает, что ещё покувыркается в этом дерьме…

Уже в чистой одежде он пошёл шарить в холодильнике. Там не всегда находилось чем утолить голод. К счастью, на этот раз нашёлся небольшой кусок говяжьего мяса, и Слава решил его поджарить, не подозревая о том, что бабуля намеревалась приготовить из него котлет для сегодняшнего гостя. На гарнир Слава подумал сварить себе макарон. Готовить он любил и умел. Порезав мясо кубиками, он закинул его в предварительно нагретую сковородку. Шкварчание немного приглушило доносившиеся из соседней комнаты любовные диалоги. Запах жарившегося мяса ударил в нос и в животе забурчало. Добавив специй, Слава не сдержался, взял вилкой один кусочек и закинул его в рот. Мясо ещё сочилось кровью и от удовольствия, Слава блаженно выдохнул. Поедание сырого мяса приносило ему какое-то нездоровое удовольствие. Эту свою наклонность он тщательно скрывал от родителей, когда те были ещё живы, а теперь и от бабушки, зная, что это не гигиенично и как-то дико, но не видя в этом ничего плохого. Проверив спит ли бабуля, он выключил сковородку, выбросил не прожаренное мясо в тарелку и съел всё с хлебом, наслаждаясь каждым кусочком.

Перекусив, он, как обычно, сел в своей комнате рисовать. Рисовал Слава не плохо, но и не хорошо. Все рисунки парня были придуманы его не очень здоровой фантазией. Готовые работы он никому не показывал, пряча их в тумбочку стола. Был бы у него замок, запер бы и на замок. На этот раз он рисовал не обычный для него рисунок. Слава пытался представить и изобразить владельца жуткого голоса из леса, но ничего не получалось. В голову не приходило никаких ассоциаций. Прошло немало времени, пока он понял почему. Он смял очередную испорченную страницу и отбросил её в сторону, открыл ящик, где лежали рисунки и карандаши, схватил красный и… Послышался приглушённый стук во входную дверь. Часы показывали два часа пополудни.

Глава 4 Просьба

В 9-ый «А» зашёл Александр Александрович, или, как его прозвали дети, Сан Саныч. Группка детей столпилась возле учительского стола и уставившись в чей-то телефон довольно посмеивалась. Преподаватель английского языка и, по совместительству, завуч этой школы, сразу понял, что за видео смотрели дети, так как услышал из динамика скандирование: «Ссы-кун, ссы-кун».

Все подняли головы на вошедшего учителя и Артур, державший телефон, поспешно заблокировал экран.

– Что произошло с… – Саныч хотел добавить имя Славы, но забыл его. – … с новеньким? – Все покосились на Артура, как-бы давая ему слово.

– Он обоссался, – с лёгким смешком сказал Артур.

– Кто был зачинщик? – задал Саныч риторический вопрос. Тишина. – Если никто не скажет, то об этом будут проинформированы все родители класса. – Ребята переглянулись и не произнеся ни слова, просто отошли от Артура.

– Я тут ни при чём. Он сам обоссался, – воскликнул тот.

– Завтра с родителями к директору. Моргни, если понял, – не дождавшись каких-либо действий от подростка, Саныч продолжил. – Где рюкзак? – В голосе, как всегда, когда он сердился, звучали армейские нотки. Кто-то из детей показал под парту, где сидела Лиза. Саныч подошёл и забрал рюкзак. Уже у двери он обернулся и обвёл презрительным взглядом виноватые лица детей, остановившись на Артуре. – И на этот раз, папашу своего захвати. – Александр Александрович вышел.

– Этот жирный педик нажаловался, – прошипел Артур. Никто его не услышал. Все быстренько разошлись кто куда, близнецы и вовсе вышли из класса, будто вызов родителей был заразен. Но это его не волновало, все мысли занял жирный педик.

Новенький создал новые проблемы Артуру, из-за него он опять получит от отчима. А тому только дай повод влепить непослушному пасынку. Они с отчимом невзлюбили друг друга с самого их знакомства, когда тот с его матерью подвыпившие завалились в дом и та объявила сыну:

– Артурчик, познакомься это Гоша, – вспоминал Артур. Он тогда сидел на диване и смотрел телик, ожидая мать с очередных попоек. Тринадцатилетний Артур посмотрел на огромного дядьку, который глазами пожирал его мать-красотку, хищно облизывался и лапал её за задницу. – Ну Гош, не при Артуре, я же тебе говорила. – Но было видно, что той нравилось. – Артур, пожми своему новому папочке руку, и мы пойдём по делам. – Мамочка подмигнула здоровяку.

– Нет. – Спокойно сказал Артур и вернулся к просмотру рекламы. Гоша резко прекратил лапать свою женщину и впялил свой пьяный взгляд в наглого молокососа.

– Что нет, сынок? – растеряно спросила Вика – мать Артура – будто забыв о чём шёл разговор.

– Он не мой папа и жать его руку я не буду.

– Тебе сказала мать пожать мне руку, щенок. – Проревел Гоша. – Имей уважение к старшим.

Артур сцепил зубы от злости и подросткового страха. Но он глубоко вдохнул. Выдохнул. И улыбнулся:

– Ах. Извините, сударь. Позвольте принести вам свои глубочайшие извинения. – Артур встал с дивана и подошёл к шатающейся парочке, по дороге набирая полный рот харчи. Подойдя, сплюнул всё содержимое рта себе в ладонь и протянул её Гоше. – Давайте же закрепим наши семейные узы хорошим, отцовск… – Договорить ему не дала огромная ладонь Гоши, которая, как показалось тогда Артуру, с силой едущего на полной скорости грузовика врезалась ему в лицо, от чего в глазах потемнело, а ноги предательски подкосились.

– Гоша, не надо, – Вика начала уводить пьяного хахаля. – Он так шутит, я же говорила тебе.

– Щенок, – буркнул напоследок Гоша и здоровая неподвижная глыба начала поддаваться женским рукам.

Уже через пару минут из спальни матери доносились громкие, довольные стоны…

Ублюдок, думал Артур стоя в классе и сжимая до боли кулаки. Это он о Славе. Теперь твоя жирная жизнь станет ещё хуже, поклялся подросток и от этого на его губах проступила улыбка, больше походившая на гримасу боли.

Через пару уроков, на большой перемене, к Лизе в коридоре подошёл завуч:

– Лен, можно тебя на минутку? – Они отошли в сторону подальше от лишних ушей.

– Я Лиза.

– Да-да, я помню. Слушай, у меня есть к тебе просьба. – Тут Саныч невольно бросил взгляд на хорошенькую грудь Лизы. Она специально не носит лифчик? подумал тот и быстро перевёл взгляд на её лицо и высокий, закрытый рыжей чёлкой лоб, похоже, что специально.

– Какая? – безучастно спросила девчонка.

– У меня шестой урок ваш, но надо как-то доставить портфель новенькому. Давай я тебя отпущу, и ты его ему занесёшь? – Было видно, что учитель, готов на многое, чтоб не делать этого самому, (по крайней мере так показалось Лизе).

– А почему я? Я не знаю где он живет. – Она хотела уже сразу согласится, легально прогулять уро – уже заманчивое предложение, но толи набивала себе цену, толи просто стало интересно.

– Ну ты же с ним за одной партой сидела, – М-да, аргумент, подумала Лиза. – А где он живёт я узнаю и объясню тебе. Он говорил, что не далеко. – Лиза буравила взглядом Саныча. Тот как-бы нехотя добавил. – И конечно же хорошая оценка за, прекрасно сделанную, домашнюю роботу тебе гарантирована. Договорились?

– Окей, – с видом победительницы согласилась та, а Саныч всем своим видом показал, что она его страшно выручила.

Напоследок, он поблагодарил Лизу, улыбнулся и наклонившись поближе заговорчески произнёс:

– И начни уже носить лифчик, а то всех ребят с ума сведёшь. – И не дожидаясь ответа, пошагал по своим делам, а Лиза, покраснев, смотрела в след учителю.

Глава 5 Перелом

Оказалось, что живёт новенький не так уж и близко, и совсем не в той стороне где живёт Лиза. Зато свалила с английского, думала девочка, шагая между лесом и (по большей части нежилыми) старенькими домами. Она не очень любила английский и была только рада его прогулять, но учитель ей нравился, хоть иногда он и путал её имя, как в принципе и всех, но это было уже дело десятое. Саныч в их школе относительно новый учитель. Пришёл к ним где-то года два назад и вот уже через каких-то полгода стал целым завучем школы. Лиза слышала, как парни говорили, что он буквально вылизал эту должность у директорши, во что ей не верилось. Это же тупые парни.

Лиза стала серой мышкой в классе где-то пару лет назад. В то время мальчики только начали заглядываться на девочек, а те на них, и Лизе очень нравился один её одноклассник. Тогда он и сам не раз останавливал свой взгляд на её карих глазах и только начинающей расти груди. От этих взглядов сердце девчушки билось с утроенной силой, а в низу живота трепетало ещё незнакомое ей чувство. И в один прекрасный момент, она решила сообщить ему о своих чувствах. Она приготовила записку ещё с вечера. Расписывая свои чувства к нему, подбирая слова и испортив кучу бумаги, она решила написать всё просто и емко:

Ты очень мне очень нравишься, и я хочу тебя поцеловать.

Лиза.

Ей нелегко далось это решение, но она всегда умела быть смелой.

На очередной перемене, якобы идя в столовую, она незаметно подложила записку под тетрадь мальчика, которая лежала на краю парты. Тот в этот момент с хмурым лицом сидел на учительском кресле и все видел. Та это заметила и смущённо улыбнувшись, поспешила на выход.

Вернувшись из столовки, она с предвкушением открыла дверь в класс, представляя, как зайдёт, посмотрит в его глаза и увидит там взаимность, но… Зайдя туда, Лиза увидела, как Артур стоит на парте и машет над головой какой-то бумажкой, а все дети столпились вокруг него и смеются. Они ещё не заметили зашедшей в класс рыжей девочки.

– Лизя, хоцет меня поцеловать.

– Фуу, – загудела и загоготала толпа школьников, хотя некоторые присутствующие девушки и сами не прочь это сделать, но им не нравилась сама Лиза. Она всегда была чем-то лучше их. Ярче.

Сердце девочки разлетелось на сотни мелких кусочков, а в душе затаилась обида. Все перевели взгляд с Артура на, стоящую в дверях, Лизу. Одно мгновение никто не издавал ни звука.

– С язычком? – выкрикнул один из близнецов и начал мерзко кривляться. Все взорвались очередным приступом смеха.

Лиза смотрела прямо в глаза Артура, а тот со злобной ухмылкой смотрел в ответ и в его взгляде больше не было той нежной робости, что была всего каких-то пару дней назад, там была одна лишь липкая и тягучая боль, что больше не отлипнет от глаз парня никогда. Она тогда подметила, что вся правая часть лица придурка была красной, ещё подумала, что, кто бы его там не ударил, он сделал это не зря. Вся в слезах, Лиза выбежала из класса, возненавидев Артура и первый раз по-настоящему захотев чьей-то смерти.

После этого случая Лиза закрылась в себе, отказывалась ходить в школу и мало говорила. Родители тогда привели к ней детского психолога, что принесло свои плоды, хоть и небольшие. Через некоторое время Лиза возобновила свои походы в школу, но теперь она редко смотрела кому в глаза. А когда видела ненавистного Артура, то её непроизвольно тянуло запустить в него чем-то тяжёлым.

Она стояла перед домом новенького со своим ранцем на плечах и чужим в руках. Посмотрела на маленькие часы на правой руке, 13:49. Она знала большинство людей в своем маленьком городке, и то, что это один из тех домов чьи окна выходят на лес и где и дальше живут люди, тоже знала, но, как зовут ту бабушку что живет здесь, не помнила. Зина? Или Нина? Помнила только, что она хорошая и улыбчивая: впалые щёки и добрые глаза, бледная покрытая паутиной морщин кожа. Про эту старушку поговаривали что она немного чокнутая и ходит по ночам по лесу. Неужели мы все такими станем? на мгновение задумалась девочка, когда вспоминала её.

Саныч сказал, что Слава живёт здесь и смотря на этот дом девочка подумала, что учитель ошибся, ведь насколько она знала у этой бабули нет внуков. Или есть? Впрочем, от куда мне знать. С режущим скрипом, она открыла ржавую калитку и прошла по тропинке во дворе. Зашла на крыльцо, что находилось на торце дальней правой стороны дома, и постучала в дверь.

Через пол минуты ей открыл Слава и уставился на Лизу.

– Привет, – произнесла она, смотря на свои кеды. – Меня тут попросили принести. – Лиза протянула ему его чёрный рюкзак. Слава с трудом смотрел девушке в глаза. Спросил:

– А почему тебя?

– Ну по словам Саныча ты со мной целый урок просидел, значит я теперь твой лучший друг, – с ноткой сарказма, произнесла девочка.

– М-да, аргумент, – озвучил мальчик мысли девушки. Он взял сумку из рук Лизы. – Этот Саныч пообещал мне, что сам занесёт.