Czytaj książkę: «Пустыня Всадников»

Czcionka:

Глава 1
Мэши. Наш народ выживет в Городах

1

Мэши подняла голову и последний раз бросила взгляд на Город. Каменные дома лепились к скалам и уходили вверх, почти до самых вершин, в точности повторяя неправильную окружность скальной гряды. Плоские крыши самого верхнего яруса чуть-чуть не доставали до плато, на котором тонкими, ровными линиями вырисовывались сторожевые башенки.

Густо-сиреневое небо казалось плотным куполом, накрывающим Город. А белый круглый Буймиш, слабо выглядывающий большим боком из-за гряды, напоминал огромный фонарь. Вернее, только бок этого фонаря. Дневное светило уже успело опуститься, и Буймиш теперь разливал теплое, бледно-розовое свечение и на стены домов, и на верхушки Городских гор.

Мэши подумала, что, когда была маленькой, Буймиш казался живым, и она разговаривала с ним по ночам, выглядывая в окно. До тех пор, пока старший брат не объяснил, что это всего лишь планета, вокруг которой вращается их сиреневая Эльша. А они живут себе на Эльше и даже не чувствуют, как плывут вокруг Буймиша.

Мэши тогда страшно удивилась. Она подумала, что такого и быть не может. Если бы они действительно летали на Эльше вокруг Буймиша, она бы могла это почувствовать. Она бы точно почувствовала. Но брат только засмеялся и велел спросить у отца.

– Пойдем уже… – Отцовский голос вернул к действительности.

Мэши надвинула плотнее капюшон, вздохнула.

– Я сейчас, – шепнула совсем тихо.

Ей непременно хотелось отыскать темные окна их дома. Он находился на третьем ярусе, и в стенах его попадались розовые и красные камни. Отец говорил, что купил дом в тот год, когда у них с матерью родился первый сын. Мэши всю жизнь прожила в нем, все шестнадцать полных Буймишей. То есть шестнадцать раз Буймиш поднимался в самый зенит над Городом. Другого дома у Мэши не было.

А теперь вот они с отцом покидают его навсегда. Наверное, навсегда.

Мэши не спрашивала, вернутся ли они когда-нибудь. К чему задавать глупые вопросы? Как только отец проведет через потайной проход за Городскую гряду, они станут предателями, и пути назад не будет.

Мэши решительно отвернулась и зашагала по гладкой каменной дорожке.

Выбраться из Города не просто. Вот об этом она и спросила сегодня днем отца, когда вернулись с Городского собрания. Спросила коротко и резко, едва поднялись по подъемнику на тот уровень, где находился их дом.

Отец поднял брови и сурово велел:

– Молчи!

Одно слово, но столько в нем было гнева и ярости, что Мэши удивленно глянула на отца. Она давненько не видела его таким. Наверное, с той самой поры, как ушла мама.

А едва попали через переход в свой дом и автоматическая дверь щелкнула, возвещая о том, что сработали замки, отец схватил вместительный кожаный рюкзак, бросил его на широкую кровать в одной из домашних ниш – той самой, где когда-то спала мама, – и распорядился:

– Собирай вещи, мы уходим.

– Как мы выйдем? – Это единственное, что хотела знать Мэши. Все остальное было понятным, как узоры на спине домашней ящерицы Хамийе.

– Я знаю проход. Там нас не задержат, в тех местах наши не появляются. Потому что там Настоящая Земля, кусок Настоящей Земли.

– Как же пройдем мы?

– Очень быстро. Нас с тобой только двое, Деревья не успеют нас почувствовать. Это единственный выход отсюда.

Городские собрания проходили каждый год. И каждый год имена шестнадцатилетних мальчиков составляли список будущих ополченцев. А на следующий день крутили жребий – традиционный каменный барабан, – и несколько десятков избранных уходили служить в ополчение. Навсегда. На всю жизнь.

Так однажды ушли и два старших брата Мэши.

Остальные мальчики продолжали жить в Городе и записывались на курсы будущих профессий. Кому-то хотелось стать земледельцем, кому-то заводчиком ящериц, а кому-то – строить ярусы и дома из тяжелых гладких камней. Братья Мэши надеялись стать строителями, они не раз это говорили.

Но они стали никем. Барабан жребия выдал их имена, а через пару лет пришла весть, что они оба погибли в схватке с драконами. Смерть их была героической и почетной, они защищали Города от нападения Всадников. И память о них будет жить всегда.

Только что толку, когда от твоих братьев остается только память, и больше ничего? Разве это утешит? Разве это вселит радость в когда-то шумный и веселый дом?

Пустые комнаты стали холодными и тихими. В них иногда шастал золотистый Хамийе, шлепал своими смешными шестью лапами, тащил длинный радужный хвост и долго втягивал воздух носиком. Шум его движений долетал до Мэши, она вздрагивала, и ей казалось, что это братья ходят в своих комнатах и что достаточно выбежать в общий коридор, чтобы их увидеть.

И она выбегала. И долго стояла, прислушиваясь и не решаясь заглянуть в арки проходов.

Она знала, что братья уже никогда не появятся дома. И никогда не отпустят своих колких шуток.

Это было так тяжело, что Мэши возвращалась к себе и плакала, сидя на полу. Вытирала слезы ладонями, а глупый Хамийе терся хвостом о ее колени и вытягивал узкий, длинный язык. Он совсем не знал братьев, отец купил его, когда старшие мальчики покинули дом и вступили в ополчение.

У братьев была небольшая разница в возрасте – Ханш был старше Роша всего на один год, на один полный цикл Буймиша. Им выпал жребий служить вместе.

Так случилось, такая была судьба у них.

И старейшины Города сказали то же самое. Такая судьба.

А на сегодняшнем собрании один из старейшин объявил, что мальчиков этого года слишком мало и если восемьдесят человек отправятся в ополчение, то в Городе останется всего чуть больше сотни будущих мужчин. И это не дело.

– Потому, – невозмутимо продолжал старейшина, – мы решили на Совете, что в список для жребия в этом году войдут и девочки. Это будет справедливое решение.

Старейшина поклонился, пригладил узкими ладонями длинные белые пряди волос и задрал подбородок, обводя взглядом сидящих кругом родителей. Всех родителей, чьи дети в этом году достигли шестнадцатилетия.

Мэши сидела рядом с отцом, а на плече у нее растянулся Хамийе. Хвост его спускался до локтя правой руки и смешно щекотал кожу. В зале было тепло: работали низкие обогреватели у стены. Но Мэши вдруг почувствовала ледяной озноб, пробегающий по плечам и спине. Потому поплотнее запахнула серую курточку и спрятала запястья в рукава. Бросила взгляд на отца, но тот оставался невозмутимым.

Старейшина зачитал список имен для завтрашнего жребия и произнес традиционную для такого события фразу:

– Наша сила в единстве, наша война правая. Наш народ выживет в Городах, и мы еще много раз увидим, как поднимется в зенит Белый Буймиш.

Имя Мэши было в списке. Это значит, что завтра ей может выпасть жребий и она станет ополченцем. Навсегда. И уже не вернется домой. Это судьба – так скажет старейшина. И в доме из разноцветных камней больше не будет звучать голос Мэши, как не звучат голоса братьев.

Мэши посмотрела на свою подругу, Ганишу, сидевшую рядом с родителями. Глаза у той покраснели, она шмыгала носом и нервно поглядывала на отца. Ганиша тоже боялась. Мало радости узнать, что впереди тебя ждет пожизненная служба на границе и война с огромными механическими драконами, извергающими огонь.

Матери и отцу так и не сказали, как погибли Хаши и Рош. Может, им пришлось сгореть в жутком драконьем огне? Сгореть заживо?

Каково это – сознавать, что мальчики, которые были так дороги, так весело шутили, так громко смеялись, просто сгорели, и их уже нет? Просто нет – и все. Нигде во всем мире, даже тел не осталось, даже могил? Разве можно впустить в себя ту пустоту, что остается после потери?

Потому, когда отец велел собираться и сказал, что они уходят, Мэши не задавала лишних вопросов. Все было ясно и понятно.

Ее только пугала необходимость идти через темный проход, где была Настоящая Земля. Слова эти надо было произносить с большой буквы. Их так и произносили, понизив голос, выделив, обозначив. Придав им особенную весомость. Настоящая Земля – это то, что таило в себе смертельную угрозу. Настоящей Земли боялись даже Всадники, владеющие механическими драконами.

В Настоящей Земле могли быть Настоящие Деревья. Те, что владели планетой Эльшей. По-настоящему владели.

Деревья – та опасность, которая заставила людей уйти в горы и строить Города в скалах. Потому что корни Деревьев не могли попасть в скалу, они не пробивали скалы. Это оказалось спасением для всего человечества во время Железной войны, когда огромные живые Деревья уничтожали деревню за деревней, поселение за поселением, город за городом. В те далекие времена города просто строили на почве. Вырубали леса, пропахивали землю и возводили каменные или деревянные дома. Много деревянных домов. И высокие заборы, тоже из деревьев. Древесина очень удобна для строения – это Мэши знала еще из школьных уроков. Она твердая, крепкая, теплая, хорошо пахнет. Дома из нее получались удобными, долго сохраняли тепло. Да и деревьев на планете Эльша было очень и очень много.

Люди научились строить механические машины, которые управляли сами собой. Научились добывать энергию из ветра и тепла. Люди научились летать и завладели всей планетой. И вот тогда, когда история человечества насчитывала шесть с половиной тысяч лет – так учили в школе, – люди и принялись вырубать леса на Эльше.

Откуда появились Настоящие, живые Деревья, так и осталось неизвестным. Может, люди и знали когда-то, да только большая часть знаний потерялась во время Железной войны. Настоящие Деревья – огромные, великанские, исполинские – уничтожили все города, все деревни и все поселения. Почти всю цивилизацию людей.

Уцелели только селения на горных хребтах, где земли почти не было и здоровенным корням не за что было уцепиться. Деревьям нужна земля, без нее они не могут. Это и спасло жизнь человечеству.

Укрывшись в скальных районах, где слой земли был тонок и слаб, люди обрели убежище. Построили свои Города – те самые, что стали оплотом и гарантией жизни. Девять Городов Жизни – так их теперь называли.

Наша сила в единстве, наше дело правое. Наш народ выживет в Городах, и мы еще много раз увидим, как поднимается в зенит Белый Буймиш.

Слоган остался от прошлой войны. Это Мэши учила еще в самых первых классах школы, когда была маленькой. Ей нравились гордые слова, полные надежды, ей нравилось, как все ритмично били в ладоши, повторяя их вновь и вновь.

Наша сила в единстве, наше дело правое… Мы жили в бедности и голоде, но Города спасли наш народ…

Ей тогда думалось, что это особенное везение и удача – жить в Городах, а не в бесплодных пустынях, как Всадники драконов. И это действительно было так.

Девять Городов могли производить продукты питания – у них для этого были теплицы с тонким слоем плодородной земли. И в этих теплицах росли зерновые, мукокки, тимайю и много чего другого. И еще были ящеры, дающие яйца и мясо. Ящеры, которых разводили в больших питомниках-пещерах и кормили мукоккой.

Вот потому «наш народ выживет в Городах». Только Города были местом жизни для людей. Девять Городов на всю большую планету Эльша.

И если Мэши с отцом покидают свой Город (он назывался Третьим Городом), то они остаются без защиты. Теперь следует опасаться не только Всадников на механических драконах, но и Настоящих Деревьев. Хотя последних Мэши не видела ни разу в своей жизни, только читала о них в книжках да слушала рассказы учителей. Сами учителя тоже не видели Настоящих Деревьев. Пожалуй, в Третьем Городе их не видел никто.

Мэши много раз спрашивала у отца, где на самом деле сейчас легендарные Деревья, но отец всегда отвечал одно и то же:

– С той поры прошло слишком много времени, не осталось в живых ни одного свидетеля Железной войны. Люди боятся покидать Города, а Деревья не могут проникнуть к нам. Потому сейчас никто ничего не знает.

И вот теперь, когда поздним сиреневым вечером Мэши ступает вслед за отцом по жесткой, каменистой тропинке, становится ясно, что впереди наверняка ждет встреча с этими самыми Настоящими Деревьями. И от этого пробирает озноб, леденеют пальцы на руках и хочется плюнуть и вернуться обратно. В каменный безопасный дом, прилепленный к отвесной скале.

Только ведь дом теперь перестал быть убежищем. И если завтра жребий выдаст имя Мэши, все равно придется собирать рюкзак и отправляться с ополченцами на стены пограничных Городов. И это вовсе не веселенькое путешествие. Железных драконов Мэши видела своими глазами и сама же спасалась от их огня, сжирающего все на своем пути. Потому уж лучше бояться неизвестных Настоящих Деревьев, чем лицом к лицу встретиться со смертельной опасностью – сильной, горячей, злобной.

Отец хорошо знал самые отдаленные закоулки Третьего Города. Он шел уверенно и бесшумно, под его ногами не шелестела трава, не скрипели камни. Выйти из Города было не просто – он представлял собой настоящую крепость: дома, построенные впритык к скалам, сторожевые башни на плоских вершинах, отсутствие перевала и надежно защищенные проходы. Идеальное замкнутое кольцо. Но отец сказал, что выход есть.

– Один старый проход, куда люди ходить боятся. Говорят, что Буймишей двадцать назад там погибли дети, потому его закрыли каменными воротами, но мы проберемся.

– Как мы проберемся? – спросила его Мэши, перешагивая через парочку острых булыжников и придерживая рукой колючие ветки кустарника хисиемы.

– Там нет запоров. Замаскированный старый проход, о котором сейчас мало кто помнит.

– А тех детей, которые погибли там, съели Деревья?

– Говорили, что так. Но кто его знает…

– А вдруг нас съедят?

– Будем надеяться, что не съедят.

Отец взял Мэши за руку – ладонь у него была шершавой и теплой – и ускорил шаг. Кусты хисиемы скрывали их фигуры, но где-то за кустами, за узкой речушкой и рядами стеклянных теплиц находились Городские дома. Переливались огни в окнах, сияли фонари на уровнях и еле слышно поскрипывали автоматические двери. Город жил, дышал, бурлил, и сложно было представить, что совсем скоро все эти теплые, родные звуки навсегда исчезнут из жизни. Предателям дороги назад не будет.

Если Мэши и отец сейчас покинут Третий, то завтра при перекличке на уровне это обнаружится. Завтра рано утром их хватятся, пойдет клич по всему Городу. И через пару часов они будут объявлены «вне Города», то есть вне закона, вне безопасности. Они уже не будут гражданами, которых охраняют, кормят и берегут. Они станут изгоями, чужими, неудачниками. Они станут просто никем. Их имена будут вычеркнуты, их дом выставят на продажу, а милого золотистого Хамийе пристроят в питомник. А после отдадут в другую семью, наверное. И другая девочка будет гладить его немного шершавую чешую и целовать зелененький выпуклый носик.

Хамийе будет скучать по Мэши, конечно будет. И подружки еще не раз вспомнят ее, но уже не с сожалением, а с осуждением. Предать Город и бросить его – это страшное преступление.

Может, они с отцом совершают ошибку, может, все еще наладилось бы. Жребий миновал бы Мэши, и она смогла бы закончить в этом году школу и выбрать профессию. Мэши мечтала разводить ящериц, ей нравилось возиться с животными.

Глянув на отца, решительно шагающего вперед, Мэши вздохнула и поникла.

А может, и не наладилось бы… Вращающийся круг с глубокими выемками остановился, и на одном из каменных шариков, попавших в лунку, написано имя Мэши. И пути назад уже нет. Ей даже не дадут зайти домой за вещами – избранных будущих ополченцев забирают прямо из зала совета, где вращают колесо жребия.

Новая одежда, новое имя, новые правила. И ты уже не свободная девочка Мэши, ты воин, обязанный до конца своей жизни служить на границах Девяти Городов Жизни и при необходимости отдать собственную жизнь за эти самые Города. Ничего хорошего и славного. Смерть и ужас. Разлука и одиночество.

Уж лучше уйти.

Отец Мэши был родом из далеких поселений на воде. Плавающие дома – так назывались эти поселения. Настоящие Деревья не могут жить на камнях и в воде. Потому Плавающие дома тоже было безопасным местом. Вот туда, к своей родне, отец и собрался.

– Там другие законы, там не бывает Всадников, потому жить легче и проще. Моя родня не откажется от меня, – объяснил он.

И в глазах его при этом светилась уверенность и надежда.

Отец сказал о своих родных, перед тем как они вышли из дома и последний раз закрылась за ними дверь. И с тех пор в сердце Мэши поселилась надежда. Они найдут новое пристанище для жизни, найдут родных, и все наладится. И все будет хорошо.

2

Отец свернул в узкое ущелье, и тут же за спиной раздался тягучий звон Габуиши – длинных металлических полос со встроенными редукторами звучания, – развешанных на сторожевых башнях. Знак к отключению электричества. Под этот долгий и скучный гул медленно гасли огни во всех домах, и вскоре Город погрузился во тьму. Только самую малость светились крохотные фонарики в теплицах и питомниках.

Энергию экономили. Ведь энергетических установок не так много, да и ветер не всегда бывает достаточно сильным. И дневное Светило не всегда пробивается из-за туч. А от Буймиша слишком мало света, чтобы выработалась хоть сколько-то энергии.

– Вот и славно, – прозвучал в полнейшей мгле уверенный голос отца, – зато мы будем незаметны. Никто не обратит на нас внимания.

Мэши рассеянно кивнула. Вроде бы и так никто не обращал внимания. Шли себе и шли. Шагали по камням. В здешних местах еще не доводилось бывать, поэтому было даже немного интересно. Густо-сиреневое небо над головой да узкий бок Буймиша – вот и все, что виднелось за ровной линией гор. Интересно, как долго придется идти? До самого утра? А где они смогут поесть?

От волнения мысли о еде показались пустыми и ненужными. Какая еда, когда зубы постукивают и сердце колотится? А что, если ее и отца вдруг все-таки заметят? А что, если ночью на них нападут Всадники? От этих мыслей хотелось забиться в кусты и тихонько завыть от ужаса.

– Не переживай, – тихо проговорил отец, – скоро выберемся. Тебе понравится мир, вот увидишь. Ты ведь в жизни-то и не видела ничего, кроме нашего Города. А мир, Мэши, он знаешь какой красивый?! Пора тебе посмотреть мир. Самое время сейчас.

Мэши не ответила. Какая разница – красивый мир или нет, если они бегут от одной опасности к другой?

Неожиданно отец остановился у стены, и ничего невозможно было разобрать в плотных, почти фиолетовых сумерках. Но отец, видимо, точно знал, что надо делать. Потому что достал узенькую лопатку из рюкзака, наклонился, поддел ею что-то, надавил плечом, крякнул, присел – и часть стены сдвинулась с места. Поехала в сторону, и до Мэши дошло, что вот эта гладкая поверхность и есть каменная дверь. Такую не разглядишь с первого раза, тем более в темноте.

Образовавшийся проход дохнул холодом и сыростью. Влажной, приятной землей. На Мэши была темная курточка длиной почти до колен, с капюшоном, узенькая шапочка, плотные широкие штаны и мягкая обувь из кожи ящера-гиганта нажиса. Отец велел надеть самую темную и теплую одежду, сказав, что там, куда они пойдут, будет гораздо холоднее. И вот теперь она сама в этом убедилась.

Шагнув следом за отцом в проем, Мэши споткнулась и чуть не грохнулась. Вскрикнула, протянула руку и коснулась холодного камня – стены прохода. Камень – это опора и безопасность. Так учили в школе. Камень – залог выживания…

– Как же мы будем? Вдруг на нас нападут Всадники? – выдохнула она наконец свои опасения.

– Всадникам нужна еда: мясо и злаки, ты же знаешь. На двоих одиноких путников они и внимания не обратят. Да и на нас неприметная одежда, в сумраке мы сольемся с местностью и не будем бросаться в глаза с высоты полета.

– А днем?

– А днем мы с тобой отдохнем, Мэши. Всю эту ночь мы будем двигаться, света Буймиша вполне достаточно, чтобы не сбиться с пути. Так что наш отдых наступит только тогда, когда взойдет Светило.

– Ничего себе, сколько еще идти… – пробормотала Мэши, стараясь хоть что-то рассмотреть у себя под ногами.

Отец достал маленький светильничек, прикрепленный к большому железному кольцу, – дорогая вещица. Пояснил, что у него есть запас энергетических камушков, на несколько дней должно хватить.

– А там видно будет. Там что-нибудь придумаем.

Долгожданный розовый луч пробежался по низкому своду прохода, по закруглявшимся к потолку стенам и остановился где-то впереди, на углу, за которым скрывался поворот.

– Нам туда, – решительно сказал отец и зашагал вперед.

Мэши двинулась за ним, правда не так уверенно и спокойно. Временами тревога накатывала, словно порыв ветра, и тогда зубы начинали стучать от ужаса. И в голове метались мысли: «Как же без Города? Что же без Города? Кем мы будем? Отщепенцами? Приблудами? Бродягами?»

Сомнения одолевали с каждым шагом, и Мэши все больше оглядывалась назад.

Отец, словно уловив ее страхи, проговорил:

– От нашей семьи остались ты да я. А так хотелось, чтобы мальчики выросли, завели семьи, продолжили род. Но у тебя все еще будет, я обещаю. Жаль, что твоя мать ушла и не увидит тебя взрослой…

При воспоминании о матери Мэши нахмурилась. Не стоит сейчас ворошить прошлое. Что миновало, то миновало. Отец, конечно, прав. От их семьи ничего не осталось, и если уйдет и она, то и смысла жизни для отца не будет. Все, кого он любил, все ушли. Или в небытие, или в другие Города. Мать ушла в другой Город, в Пятый. Покинула их, оставила без сожаления. Сказала, что жизнь разбита и она хочет начать все заново. Звала с собой Мэши, но не охотно, так, больше для порядка.

Отец никогда не обсуждал эту тему, но временами говорил, что никогда не оставит Мэши. И Мэши ему верила. Ее отец был настоящим отцом и поступал так, как должен был.

Мать просто скинула на них тяжелую ношу горя и убежала. По крайней мере так думала Мэши. Мальчики унесли с собой в небытие все тепло и нежность, всю веселость и радость, что были прежде. А тот холод и пустота, царившие теперь в доме, матери были не нужны. И Мэши тоже оказалась не нужна. Одной дочери было слишком мало, чтобы облегчить горестное бремя. Потому мама ушла.

Но зато всегда рядом был отец, и сейчас он спасал ее от неминуемой беды, от нависшей угрозы. Он делал то, чего не смог сделать для сыновей. Возможно, отец до сих пор винил и себя в их гибели. Возможно, он жалел, что вообще пришел однажды в Города. И потому старался исправить ошибки прошлого.

Мэши не спрашивала его, это ведь и так было понятно. Просто шагала следом, ежилась от прохлады и мысленно прощалась с Городом и друзьями. С одногодками, которых больше никогда не увидит. С ленивым Хамийе – ящер наверняка лежит под дверью и тоскливо постукивает длинным хвостом. Не дождется ящер свою хозяйку этой ночью…

Вдруг отец остановился, повернулся слегка и провел лучом светильника вперед по проходу. Опустил его вниз, и в розоватом свете жирной, рыжеватой полосой показалась земля.

– Это и есть Настоящая Земля? – осторожно спросила Мэши.

– Она самая. Вот теперь надо быть начеку.

– А если… – дальше язык не повернулся, и вопрос повис в воздухе.

– Мы пройдем быстро и тихо. Деревьев-Гигантов сейчас рядом нет, иначе бы в Городе объявили тревогу. Ну, пошли.

Отец ступил первым. Сначала медленно, неуверенно, будто под ногами у него был узкий карниз над пропастью. После более смело – шаг за шагом. Шел он так тихо, что Мэши не улавливала ни шороха.

Сама она нерешительно двинулась следом лишь тогда, когда отец оказался у очередного поворота. Он оглянулся, поднял брови и еле слышно проговорил:

– Не бойся, пошли. У нас с тобой все должно получиться. Тут недалеко.

Но вот тут, в этом самом проходе, и погибли дети. Отец ведь не зря сказал об этом, он хотел еще раз напомнить о том, что их путешествие – вовсе не увеселительная прогулка. Корни Гигантов-Деревьев могут преодолевать под землей довольно большие расстояния – так учили в школе. А после вылезать узкими, гибкими змеями, разрушать все, что попадается на пути, и затягивать вниз, под землю, людей. Вдруг и сейчас в этой кромешной темноте появится древесный корень? И Мэши с отцом его не услышат? Вдруг он уже за спиной, извивается, готовится напасть и утянуть во влажный земляной мрак?

Мэши нервно вздрогнула и вцепилась в отцовский рукав. Только бы выбраться отсюда живыми и невредимыми… Только бы выбраться…

Отец шел вперед молча, все ускоряя и ускоряя шаг. Мэши едва поспевала за ним, умирая от ужаса. Лучик светильника плясал по земле, по стенам, перескакивал на потолок.

И вдруг впереди слабым пятном проступил темно-фиолетовый небосвод, полный еле заметных звезд. Мэши хотела спросить, что там, но отец ее опередил.

– Мы вышли, Мэши. Вот теперь мы действительно покинули Город. Ты представляешь себе? Мы вне Города, Мэши.

В голосе его послышалось такое явное облегчение, что Мэши на мгновение остановилась.

– Думаешь, что дальше нам нечего бояться? Разве там дальше не находится Настоящая Земля?

– Да, такое там есть. Но мы пойдем по скалам. В здешних местах проходят несколько горных хребтов. Около них не строят Городов, потому что они не располагаются кругом и местами на них растут леса. Обычные деревья, не Гиганты. По крайней мере так было раньше, еще до твоего рождения, когда я только пришел к Городам.

Перед ними распростерлась равнина, на которой прямоугольными обелисками тут и там поднимались высокие камни. А дальше, у горизонта, ломаным черным изображением проступил Четвертый Город – его сторожевые башенки хорошо просматривались на фоне розовеющего Буймиша. Между Третьим и Четвертым Городом оказалось совсем небольшое расстояние.

– Куда теперь? – спросила Мэши, всматриваясь в даль.

– Мы пройдем по этой равнине и спустимся вниз. Там дальше должны быть заброшенные ущелья, которые наши ополченцы называют Гиблыми. Вот по ним и спустимся.

– А почему они Гиблые? – снова задала вопрос Мэши, внимательно глядя под ноги и перешагивая крупные камни с острыми боками.

– Потому что в них разбилось много наших. Приземлиться в тех местах практически невозможно – слишком узкие проходы и слишком отвесные вершины. Ящеры теряли высоту и падали. Мало кто оставался в живых после такого падения…

Мэши поежилась. Если бы она осталась в Городе и ей выпал жребий, то пришлось бы учиться летать на ящерах-пангусах. Чтобы сражаться с железными драконами, нужны летающие ящеры. Только так ополченцам удавалось оборонять границы и сражаться с постоянно нападающими Всадниками.

Пангусы добродушны, у них длинные клювы, кожистые крылья и маленькие красные глазки. Мэши не раз кормила молодых пангусов в питомнике Третьего Города. Они так смешно щелкали светло-коричневыми клювами и так жадно набрасывались на крупные зерна мукокки и на мягкие, чуть подсушенные ягоды хисиемы, что Мэши и ее подруга Ганиша громко смеялись и называли их маленькими жадюгами. А пангусы лишь косились красными глазами да проворно хватали еду.

В их клювах росли небольшие плоские зубы, которыми они сухо щелкали, пережевывая пищу. А коготки на лапках еле слышно стучали по каменному полу, присыпанному соломой мукокки.

А теперь Мэши никогда больше не будет кормить пангусов. Никогда…

Мэши перепрыгнула еще один камень и заторопилась за отцом.

Зато она никогда не свалится в Гиблое ущелье и не разобьется там о камни. И никогда не погибнет от огня железных драконов. Если только у них с отцом получится добраться до Плавающих домов…