Czytaj książkę: «Наследие предков»

                                Глава Первая.

      Первое впечатление

„В идеальном мире все новые знакомства я бы начинала с того, что говорила бы: «К черту весь этот вежливый треп. Можно я сразу загляну вам в душу?»“.

Скарлетт Йоханссон

  Включив теплую воду, я сняла халат, залезла в душевую, по привычке включила прохладный тропический душ. Капли воды спускаются по моему телу, я ловлю капельки воды ртом, с моих волос стекает шампунь, воздух в ванной пахнет цветочным ароматом  с фруктовым оттенком, рука моя скользит по моему телу, растирая гель для душа, мои руки протирают шею, плечи, я провожу ладонью по своей упругой груди. Люблю находиться в воде, в этой стихии я чувствую себя комфортно. Вода стекает по мне от макушки до кончиков пальцев ног. Мои руки задевают твердые соски, обводят контур груди и медленно спускаются к животу, одна рука поднимается вверх, массируя грудь и плечи, левая рука скользит вниз, она спускается к моему гладкому лобку, а там влажно и тепло.

– Ты решила принять душ без меня ? – я повернулась к нему лицом, он улыбался мне самодовольной улыбкой. Его руки легли мне на бедра и слегка сжали мои круглые ягодицы. Он продолжил ласкать мое тело. Капли воды стекали по обнаженному белоснежному торсу, его член был возбужден, я провела ноготками по его крепкой груди, не отрывая взгляда от светло-голубых глаз, ноготками вела по его атлетическому телу вниз к его возбужденному мужскому достоинству, обхватила его ствол рукой и слегка сжала. С его губ срывается похабный стон удовольствия.

– Алекс, ты забываешься, – я вышла из душа, обернулась в полотенце. – Принимай душ, деньги там, где обычно.

Не люблю, когда нарушают мое личное пространство без моего на то разрешения. А Алекс хороший мальчик, этой ночью мы щедро доставили друг другу удовольствия, только кто-то на этом еще и заработал. Я направилась в гардеробную, достала темно-изумрудный брючный костюм, подкрасила глаза и губы, волосы оставила распущенными, обула туфли-лодочки в тон к костюму, спустилась вниз. С кухни доносились умопомрачительные ароматы свежеиспеченных булочек и крепкого кофе. Мария Васильевна, моя домработница, уже была на кухне, на столе стоял мой завтрак.

– Доброе утро, Марья Васильевна.

– Доброе утро, Кира Андреевна, завтрак на столе, а здесь на столе пакет с едой для Вадима.

– Спасибо ,что бы он без вас делал.

– Бросьте, это чтоб он без вас делал. Да и жалко парня, только потерял жену. Он продолжает пить?

– Да, к сожалению, уже и не знаю, что делать.

– Не переживайте, разрешится все, – договорить нам не дали: на пороге стоял Алекс.

– Кофе не угостишь, кошечка, – он вальяжной походкой направился к столу. – Я с тобой поговорить хотел.

– Мария Васильевна, будьте добры, сделайте молодому человеку кофе. – моя домработница сварила этому охламону кофе.

– Если понадоблюсь, я в гостиной, и не забудьте пакет для Вадима.

– Спасибо. Так о чем ты хотел поговорить? – я поднесла свою любимую чашку к губам, сделала небольшой глоток.

– Я подумал, что нам пора съехаться, – ну, нечто подобное я ожидала

– Алекс …

– Саша, котенок, – я посмотрела внимательно на этого Сашу: крашенные светлые пряди, светло -голубые глаза, мясистые губы, ухоженная кожа, широкие плечи – шикарный парень, именно поэтому я и выбрала его. Но зачем мне эта головная боль в лице этого мачо, который каждый день по два часа торчит в тренажерке, у косметолога появляется чаще меня и ежевечерне развлекается в ночном клубе, да и какой из него Саша? Алекс…

– Алекс… закроем эту тему, нет, – я поставила чашку на стол, взяла пакет и направилась на выход. – Мария Васильевна, до вечера.

– Кира, вы что будете на вечер?

– На ваше усмотрение, – свою домработницу я взяла из дома пенсионеров, ее отправили туда свои родные дети, так как она мешала им жить. А ведь женщина не старая, ей всего шестьдесят семь лет, с первого взгляда она понравилась мне, теперь мы живем вместе. Я подошла к своему новенькому любименькому серенькому спорткару Tushek TS 900 H Apex.

– Подвезешь, котенок?

– Алекс, – я достала кошелек, вытащила купюру. – Вызови такси, нам не по пути, Алекс. – Пора менять мальчика, стал слишком навязчив. Я отъехала от своего дома. Два года назад мне подарил его мой постоянный любовник Виталий, а год назад, когда мы расстались, новенькую машинку. Я благодарна Виталию – он, как ангел-хранитель, появился в тот момент, когда нужен, а после всегда был рядом.

   Я тогда училась на последнем курсе института: умница, красавица и отличница, загибающаяся от голода. В столицу приехала из маленького городка, поступила на бюджет на факультет журналистики, жила в общежитии, после учебы подрабатывала в Макдональдсе. «Свободная касса», деньги часть оставляла себе, а часть отправляла маме с отчимом.

На последнем курсе денег существенно стало не хватать, ничего лучше не придумала, как пойти работать официанткой в ночной клуб. Так рано утром, возвращаясь в общежитие по налаженному маршруту, лезла по противопожарной лестнице на шпильке пяти сантиметров на пятый этаж, моя подружка Марьянка дверь по договоренности оставила открытой. А там блюститель нравственности и по совместительству крокодил в юбке, наша консьержка Нина Ивановна, общежития я, гулящая, лишилась. Комнату нашла на окраине города, в полутора часах езды от института. Вскоре лишилась работы в клубе: был выбор – либо лишиться диплома ради денег, либо работы ради диплома, я выбрала второе.

Каждый день я возвращалась в свою убогую серую комнатку в углу железная кровать на которой лишний раз страшно поворачиваться, продавленный старый ватный матрас, рядом деревянный столик, который видел еще нашествие Наполеона, дровяная печь. А сегодня я столкнулась лицом к лицу с голодной смертью: уже три дня я голодаю, сижу на воде, задолжала месячную плату за свою убогую холодную комнатку, денег хватало только на проезд в институт. Я направлялась на остановку, ослабев от голода, впала в какое-то состояние, доходящее до оцепенения. Холодный весенний ветер, как дыхание смерти, пронизывал, как игла. Я останавливаюсь в последний миг, когда проезжавшая мимо машина чуть не сбила меня, перед глазами пелена, из машины выходят, слышу голоса: «Босс, она либо пьяная, либо обколотая, смотрите – невменяемая».

Вокруг стали собираться люди, хотела облокотится, так как перед глазами стало темнеть. Последнее, что слышу: «Девушка, вы как?». Пришла в себя в одноместной палате под капельницей, через какое-то время пришел врач, спросил о самочувствии. Чувствовала себя намного лучше, выспавшейся, и голова совершенно не кружилась. Вот только я не понимала, что делать дальше, денег нет… Вечером в палату вошел представительный мужчина в дорогом костюме, представился Виталием. На следующий день меня отвезли домой, мне было стыдно приглашать в свою комнатку этого человека, но его это не остановило. По дороге нам повстречалась хозяйка, которая не упустила возможность напомнить об оплате за квартиру. Я осознавала свое несчастное положение и гордость, ложная гордость, поднялась во мне.

С высоко поднятой головой я вошла в свою захудалую комнатку так, словно как минимум шла на аудиенцию к папе Римскому. Мужчина осмотрел мою комнату: в углу одиноко стоял один единственный стул, на который он присел. За то время, пока я отсыпалась под капельницей, он навел обо мне справки узнал, что две недели назад я лишилась работы в клубе, так как не высыпалась, после работы сразу шла в институт, чтоб не тратить деньги на проезд, библиотека, домой на пару часиков поспать и снова на работу. Ну а то, что голодала, для него это не являлось секретом. Передо мной положили крупные купюры, настоятельно посоветовали завтра после института снять квартиру, купить приличные вещи и послезавтра меня ждут в одной известной газете на работу.

С этого момента моя жизнь изменилась, вы можете меня осудить. Но хочу спросить: а Вы знаете, что такое бедность? Бедность, которая заставляет вас носить одни и те же джинсы и, стирая их вечером, ждать и надеяться, что на утро они высохнут, носить под ними единственные старые порванные колготы. Бедность – она разрушительна, лишает вас самоуважения, заставляет вас скрываться на улицах – это проклятие, которое делает вашу сущность зависимым, делает сердце злым, а кровь превращает в желчь. Вот она, бедность во всей своей красе. В этот период я узнала, что такое болезненная слабость, ненасытность животного, молящегося о пище. Осуждайте меня, мне плевать! Я в молчании перенесла удары судьбы, потому что презираю трусость самоуничтожения. Я еще слишком молода, чтоб расстаться с надеждой!

   В один миг передо мной пронеслось воспоминание прошлого. Сейчас я успешная телеведущая, состоятельная женщина. С Виталием мы расстались, остались друзьями, но иногда позволяем себе вспомнить былое. Я ни на миг не пожалела о своем былом решении, и благодарна судьбе за шанс.

  Глава Вторая

  Знакомство продолжается…

 „ Да, для начала это нормально. Но я ведь работаю на телевидении достаточно долго, и если вы имеете в виду какие-то связи или знакомства – никаких связей на ТВ у меня не было и нет.“

Антон Юрьевич Привольнов

   Сегодня погода стояла ясная, тихая, под стать ей было и настроение – безмятежное и легкое. Воспоминания невольно вернули меня в прошлое. Я направлялась к единственному другу, Вадиму. К моему огромному сожалению у него месяц назад умерла жена, и по совместительству моя близкая подруга. С Марьянкой мы вместе приехали в столицу поступать на факультет  журналистики.

Она постоянно меня поддерживала и помогала советом, а как она ругалась, что я не рассказала о том, что голодала. Где-то на четвертом курсе она познакомилась с Вадимом, вскоре они начали встречаться, а потом и поженились. Для Вадима было ударом, когда ему позвонили из больницы и сообщили, что его жена в реанимации. Марьянка возвращалась домой после обследования у врача, когда очередной папенькин сынок в полном угаре сбил людей на остановке. К сожалению, в каком веке не живи, есть сильные мира сего, а есть мы, простые смерды. В реанимации Марьянка не дожила и до утра, а вместе с ней и неродившийся ребенок. Для Вадима, естественно, это было шоком, уже месяц, как он пьет. Через знакомых я сделала ему справку по болезни для работы. Как его вывести из этого депрессивного состояния?

Я подъехала к новому высотному дому, который одиноко стоял  в окружении старых советских многоэтажек. Три года назад родители Вадима продали дачу и на свадьбу деткам подарили двухкомнатную квартиру. Возле подъезда, как всегда, гуляла с дама с собачкой, Марфа Никаноровна. Назвать эту Женщину бабушкой язык не поворачивался: светлые платиновые волосы  острижены в модную прическу пикси, брючки, бирюзовый свитер, пальто, белые кеды и перчатки – ее постоянный атрибут. Возраст женщины тяжело определить. Глубокие мимические морщинки на лице, стройная, на вид дашь лет пятьдесят, но на самом деле ей шестьдесят девять лет. Каждое утро и вечер она выгуливает свою “маленькую” собачку, немецкого дога.

– Доброе утро, Марфа Никаноровна!

– Доброе, Кирочка, ты к Вадиму? – кивнуть этой женщине было бы верхом неприличия. Я всегда рядом с ней непроизвольно начинала держать спину ровно, и остается только ручки заламывать, как первокурсница Смольного.

– Да, не знаете, как он?

– Отчего же, знаю. Эльза, сидеть, – от ее ровного, спокойного тона собака молча села, правда всем своим видом показывала свое недовольство и несогласие с хозяйкой. – Вчера вечером мы с Эльзочкой, как обычно, прогуливались перед сном, когда видим, твой друг Вадим возвращается из магазина, а в пакете гремят бутылки. Кирочка, неужто он  так и продолжает пить после смерти Марьянки?

– Как видите, да. Я пойду, – если честно разговор меня немного напрягал, да и не люблю я обсуждать чью-то жизнь.

– Конечно.

Я поднялась на лифте на шестой этаж, ключ от квартиры у меня был, поэтому без зазрения совести открыла дверь. Описывать, какие встретили меня запахи не буду. Первым делом я открыла окна на кухне, в гостиной и спальне, где в одежде на кровати валялся заросший Вадим. "Что же с нами делает горе? Для меня смерть подруги стала потрясением, но в первую очередь это был мощнейший двойной удар по Вадиму". Мне пришлось взять себя в руки  и организовывать похороны и поминки, естественно, на Вадима надеяться не могла, как понимаете друг был не в том состоянии: он потерял жену и ребенка. Для родителей Вадима смерть Марьянки стала трагедией, его мама очень ее любила, а после похорон и она слегла с сердцем. Для меня было шоком, что родители подруги сразу после похорон заикнулись о наследстве. Пришлось по пальцам объяснять, что они ничего не получат.

От свежего и прохладного весеннего воздуха в комнате Вадим заворочался, еще сонным голосом он пробубнил: ”Марка, дай поспать”, – он любил называть так Марьянку, отчего та вечно возмущалась.

– Подъем, алкоголик, тунеядец, – я громко закричала в комнате. – Давай, вставай, вставай, разгневанный народ.

– Кир, дай поспать, я ночью не спал, – мне стало жаль Вадима, но не думаю, что моей подруге понравится нынешние состояние её мужа. Да и жалость до добра не доводит, а он может остаться без работы.

– Знаю, чем ты ночью занимался – бухал. Минуту тебе на то, чтоб подняться, пять на прохладный душ. Вещи не забудь закинуть в стиралку. Жду на кухне, -я захлопала в ладоши.  -Давай, давай, цигель- цигель, ай-лю-лю.

– Ты ненормальная.

– И я тебя люблю. Все, жду, время пошло. – Он знал, если не поднимется, я приду с ледяной водой. Поэтому для меня не стало неожиданностью, когда через минуту в ванной хлопнула дверь. На кухне первым делом поставила варить крепкое кофе, в микроволновку закинула бутерброды и пошла мыть посуду и убирать со стола. Когда он вышел из ванной, на кухне уже был относительный порядок. А я разлила по чашкам кофе и достала горячие бутерброды.

– Вкусно пахнет, – на пороге кухни стоял Вадим в помятой футболке и спортивных штанах.

– Садись, для приличия мог бы и побриться. В холодильник поставила борщ, отбивные, салат и картошку.

– Не ворчи, и так плохо.

– Хреново тебе? А ты не понимаешь, что можешь лишиться работы? О тебе ежедневно спрашивает Гурам. А мне что прикажешь, остаться без оператора?!. Вадим, мы с тобой этот проект поднимали, неужели ты всего хочешь лишиться.

– Мне все равно, мне не для кого жить. А меня можно и заменить, – начинается…

 -Не думала, что ты так слаб. Как думаешь, Марьянке ты такой мог бы понравиться? Неужели она мечтала видеть любимого мужа таким никчемным и слабым? Неужели ей понравилось бы смотреть, как ты ежедневно напиваешься?Ответь… молчишь?! Ты посмотри, во что ты превратил квартиру, которую с такой любовью обставила моя подруга, она в каждую деталь вкладывала душу. Она старалась для тебя, чтобы ты, когда приходил с работы, отдыхал здесь. И ты  говоришь, что любишь её! Ты жалеешь себя! И не стоит в это вмешивать Марьяку, – я говорила жестокие вещи и болезненные. Но пора его выводить из этого состояния.

– Ты жестокая, – он спрятал лицо в ладонях. И я понимала, что ему больно. У меня самой сердце кровью обливается, а на душе тошно… Закрыла глаза и перевела дыхание.

– Я жестокая, ты прав, но я не хочу видеть, как мой лучший друг опустится. Мне тоже больно, и не забывай, я потеряла  единственную подругу, а ты сам знаешь, как я тяжело схожусь с людьми.

– Знаю, прости, я понимаю, что не прав.

– В общем так, у тебя три дня, чтоб привести себя в порядок и явиться на работу. Я постараюсь договориться насчет больничного. И давай, бери себя в руки. -Я блефовала, больничный со вчерашнего вечера у меня на руках, на целую неделю, что поделать, деньги творят чудеса. – Ладно, приводи себя в порядок и давай бери себя в руки. Мусор не забудь выкинуть. – Я попрощалась с другом, пообещала вечером позвонить.

 До работы доехала на удивление быстро, без пробок. Оставила машину на стоянке для персонала, по времени я уже опаздывала минут на десять, ускорила шаг. Не люблю опаздывать или задерживаться, всегда считала, что точность вежливость королей. А я стараюсь идти по жизни королевой, в какую бы позу она меня не поставила. Насладилась, получила удовольствие и вперед! Возле лифта меня ждала наша серая мышка Нинель, секретарь нашего папы и директора в одном лице, Гурама Авраамовича Галушко.

– Кира Андреевна, вас просил зайти к себе Виталий Александрович, а после просил зайти к себе Гурам Авраамович.

– Спасибо, не знаешь, что им понадобилась от меня? – мы зашли, в лифт кабинет Виталика находился на тринадцатом этаже.

– Нет, не знаю, но вроде слышала, что сегодня планируется званый вечер, где собираются владельцы медиахолдингов, – нет, это полнейший бред. Ведь у Виталика давно новая любовница. Да и на вечер он, скорей всего, взял бы с собой жену, Анжелу.

– Спасибо, не думаю, это вряд ли. – Нинель вышла на этаж ниже тринадцатого, а я отправилась к Виталику. Секретаря на месте не было, поэтому постучалась и вошла в кабинет. Виталик сидел за темным массивным столом из натурального дерева и в кожаном кресле, в кабинете стояли такие же массивные из дерева шкафы с книгами и черные кожаные диваны и хрупкий на их фоне стеклянный журнальный столик.

– Кирочка, доброе утро, проходи, дорогая, я ждал тебя, – ко мне навстречу поднялся высокий, стройный мужчина, с темными вьющимися волосами и карими глазами. Он предложил мне присесть на один из кожаных диванов. – Дорогая, я хочу пригласить тебя на одно мероприятие сегодня вечером.

– Доброе утро, а твоя нынешняя?

– Я расстался с ней, а Анжела посоветовала пригласить тебя, и я не хочу никого искать. Так, что скажешь, Кир, вспомним после былое? – мои губы накрыли нежным тягучем поцелуем, он исследовал меня, целовал так, как будто мы занимались любовью, страстно и самозабвенно, каждое его движение было пропитано чувственностью, он брал свое.

– Почему Анжела не пойдет? – с его супругой мы хорошо знакомы, нас можно в некотором смысле назвать подругами. После того, как он меня подобрал голодной на улице, дал работу, через полгода мы стали любовниками. Он стал моим первым мужчиной. Поначалу я работала принеси-подай-убери, а после мне доверили свою колонку. Параллельно с работой в газете, мы с  Вадимом мы стали вести на ютубе канал об истинной истории наших предков. У нас было много подписчиков, были, конечно, и негативные отзывы, но в своих видеороликах  мы старались основываться на достоверных источниках. Как-то я показала видео Виталику, ему очень понравилось. Так я стала вести передачу на его канале, а Вадим работать оператором. С Анжелой мы познакомились на следующий день после очередной вечеринки, на которую меня взял с собой любовник. Она ждала меня после работы, у здания в офис. Для разговора мы поехали в кафе, где за непринужденной беседой и парочкой бокалов отменного вина выяснили, что я ни в коем разе не посягаю на ее мужа. Так мы стали перезваниваться, она знала, где муж, и была спокойна. Бред, скажете вы, согласна. Но именно Анжела выбирала дом для любовницы мужа, именно Анжела выбирала машину для меня. Мы часто перезванивались после того, как я рассталась с Виталиком, она спрашивала про ту или иную новую пассию мужа. Вот такая вот у нас дружная шведская семья. Периодически мы с Виталиком вспоминаем былое.

– Она сегодня занята.

– Договорились. Тогда до вечера. Не знаешь, зачем меня звал Гурам?

– Нет, малышка, до вечера, – напоследок мне подарили нежный поцелуй. Говорить о том, что я вышла с опухшими губами не стану, поэтому я тщательно их покусывала пытаясь скрыть истинное происхождение их припухлости. Все знали, если я о чем -то думаю, кусаю губы. Гурам ждал меня в кабинете, на удивление возле кабинета было пусто. Наш руководитель пухленький, невысокого роста ,с небольшой проплешиной на голове которую он прикрывал реденьким чубчиком сидел за обычным офисным столом в большом кожаном кресле.

– Проходи, Кира, присаживайся.

– Благодарю, зачем звал? План эфира я еще вчера сдала, и мы уже его согласовали.

– Я видел. Не за этим  тебя звал: через месяц ты едешь в командировку.

– В какую командировку, Гурам, я не девочка по вызову, у меня программа, у меня эфир, и Виталик в курсе.

– Подожди. У нас новый очень влиятельный спонсор, и он хочет, чтоб именно ты это сняла. Он поедет с тобой и оператором на Средний Урал, в каменный город. Там недавно его специалисты нашли нечто необычное, – Гурам протянул мне снимки, на них было действительно нечто необычное. Хотя я знаю, что ученые там облазили вдоль и поперек, но никаких пещер, в которых полукругом стояли камни с рунами, не было…

– Знал, чем меня зацепить.

– Знал, оператором возьмешь Вадима, пусть приходит в себя, экспедиция через месяц, а программу… Сделаем записи на месяц вперед. Тебе предстоит много работы за этот месяц.

– Я поняла тебя, согласна, – из кабинета руководителя вышла озадаченная, мне предстоит много работы, ежедневная  запись программы, а также составить график, тему съемок и подбор информации. Рабочий день пролетел незаметно. Про обед я, естественно, забыла, очнулась только тогда, когда мне позвонил Виталий и напомнил о вечере и сообщить, что за мной заедет. Я, как ошпаренная, вылетела с телецентра, решила, что на метро быстрее доберусь домой. Ужинать времени не было, извинилась перед Марией Васильевной, побежала на второй этаж. И так, душ, макияж и одеться. Собраться успела менее чем за час. И когда за мной заехал Виталик, я ждала его внизу, в черном обтягивающем платье до колена  с глубоким декольте и открытыми плечами, туфли на высоком каблуке, волосы спереди собрала заколкой.

– Ты прекрасна, малышка. Впрочем, как всегда. Пойдем,  – мы приехали к двухэтажному роскошному особняку,  вокруг которого горели солидные фонари, а все окна в доме празднично светились. Нас встретил хозяин дома, я знала Макса, мы с Виталием не раз были у него в гостях и на вечеринках. Меня  раздражали эти мероприятия, я чувствовала себя на них безвольной куклой, которая мило улыбается, восхищается замечательным вкусом хозяев, смеется над тупыми шутками. Пока мужчины играют в покер или ведут беседу, я наслаждалась  обществом тупоголовых куриц, которые  оценивающе смотрят и следят за каждым твоим словом, движением, чтоб в дальнейшем укусить побольнее. В эти моменты ты ощущаешь, как пружина внутри все сжимается и скручивается, и в любой момент она готова вырваться наружу. Но ты продолжаешь держать себя в руках и мило улыбаться. Пока я выслушивала очередной рассказ о скупости и меркантильности мужчин, к нам подошел Виталик.

– Добрый вечер, милые дамы,  -все эти "милые" дамы, как одна, за оскаливались своими фирменными заискивающими улыбками.  -Дорогая, я хочу украсть тебя.

– Конечно, – я была рада сбежать, а еще лучше уехать домой. Мы отошли от «прекрасного цветника».

– Я хочу познакомить тебя с одним моим хорошим знакомым.

– Зачем? – мне совершенно не нравилась эта идея. Мы подошли к компании мужчин, среди всех сильно выделялись два молодых человека. Один был очень высок, темные волосы на свету, казалось, играют синеватым отливом, темно-синие  глаза, как  пучина океана, на безразличном лице играла  иронично-любезная улыбка, величественный взгляд, крепкая грудь, черный костюм сидел на нем великолепно. Весь его вид говорил, что он своим присутствием на вечере делает всем огромное одолжение. Рядом с ним стоял молодой человек пониже: темно-серые русые волосы зачесаны назад, темно-серые глаза, одет в темно-серый костюм. Его взгляд был  мерзок и плотояден, после которого было желание помыться. Он периодически заискивающее поглядывал на стоящего рядом молодого человека. В первый раз я видела, чтобы мой любовник так раболепствовал перед кем-то:

– Добрый вечер, господин Добрянский, господин Щербак. Как вечер? Позвольте вас познакомить с лицом моего канала, Кирой Андреевной Бельской, – ко мне с обворожительной улыбкой обратился сам господин Добрянский:

– Сударыня, Богдан Добрянский, приятно познакомиться, -если раньше на его губах играла иронично-любезная улыбка, то сейчас она была доброжелательная, а взгляд внимательный и цепкий. – Мой друг и помощник Радим Щербак, -он указал на сероволосого.

– Благодарю, господа, рада знакомству, – мне был неприятен его помощник, а желание хорошо помыться возникло с новой силой. Порой этот странный Радим втягивал воздух, а в глазах загорался алчный огонек, от которого становилось страшно.

– Как вам вечер, сударыня?

– Благодарю, как всегда у господина Кудряшова вечер на уровне.

– На самом деле Кирочка не любит все эти мероприятия.

 -Я согласен с госпожой Бельской, все это скучно и нудно. А подслушав о чем говорили женщины, я вам мысленно посочувствовал. Вы ведь, Кира, не такая?

– Простите, господин Добрянский, я вас неверно поняла, наверное.

– Бросьте, шучу, а мог не верно выразится.

– Кирочка, господин Добрянский приезжий.

Странный он, а не приезжий и его намеки совершенно непонятные. А этот его друг, так раболепно смотрит на него, так смотрят либо слуги, либо любовники.

– Мы с Кирочкой, пожалуй, поедем.

– Конечно, рад был познакомиться, госпожа Бельская, – его ироничная улыбка и горящие глаза, когда он нежно поцеловал кисть руки. – Приятного вечера.

– И вам, – может мне показалось, не знаю, но мне почудился его легкий смех. В машине я смогла вздохнуть спокойно, желания продолжать вечер не было. Но мы все рабы своего положения, и какой бы я самостоятельной не была, но я зависела от Виталика. Порой мне было противно от своего положения, но вспоминая голодное прошлое, свое не нужное детство, где моей родной матери был ближе новый муж и новые дети, а меня забывали даже покормить. Чтоб заслужить ее любовь я старалась вести себя хорошо, смотреть за младшими братьями и сестрами, в школе учится отлично, чтобы моя мама гордилась  мной. Школу я закончила  с золотой медалью, поступила  университет – гордись дочерью, но нет же, я как не существовала для них, так меня и нет. Только раз в месяц напоминают о себе, чтоб я не забыла выслать денег, и то каждый раз не забудут напомнить, что они заработаны одним местом. Из раздумий меня вывел голос Виталия:

– О чем задумалась, моя кошечка?

– Странные они, этот Добрянский и Щербак.

– Не забивай свою головку, малышка, иностранцы одним словом, – он взял мое лицо в свои руки и поцеловал меня жадно и страстно. -Я соскучился по тебе, моя страстная кошечка, хочу тебя, -всю дорогу до моего дома мы целовались, от его поцелуев внизу живота образовался тугой комок желания. Не останавливаясь ни на миг, мы продолжали целоваться, выйдя из машины, пока открывала дверь, в прихожей мы облокотились о стену:

– Твою служанку не разбудим?

– Она не служанка, она здесь живет.

– И потому ты платишь ей зарплату, – меня подхватили на руки и, быстро переступая через ступеньки по лестнице, мы поднялись в мою комнату. Меня поставили посреди комнаты. – Я сам, – он расстегнул молнию на платье сбоку, провел по моим плечам, помогая платью упасть к моим ногам. Я осталась в кружевном полупрозрачном  черном белье, чулках и в черных туфлях на высоком каблуке.-Такая страстная, порочная и такая невинная, нежная. Хочу тебя, – он посмотрел в мои глаза взглядом, полным желания, и впивается в мои губы новым страстным поцелуем. Он сбрасывает с себя пиджак, рубашку, стягивает штаны, продолжает пытать мои губы. Через бюстгальтер он гладит мою грудь, пощипывает мои твердые от возбуждения соски, опускает одну из чашечек и вбирает горошину губами. Мы ложимся на кровать, он сверху целует нежно мою шею, плечи грудь. Он снова впивается в мои губы, я отвечаю на его поцелуй. Наши языки переплетаются, не давая нам возможности дышать ровно. Он гладит мое тело, слегка сжимает попку, стягивает с меня  трусики. Переворачивается на спину, его член уже готов войти в меня,а я облизываю языком свои губы, опускаюсь и беру его член в рот, ласкаю язычком и посасываю. – Да, моя пошлая девочка, да… – он издает стон удовольствия перехожу на его яички, продолжаю рукой гладить член вверх-вниз. Он поднимает меня за плечи, и я сажусь сверху на его твердый, каменный член, его руки  гладят мои плечи, спускаются к моим соскам. Он прокручивает их, мощный электрический разряд заставляет меня выгнуться. Его указательный палец входит сзади в мою попку и начинает двигаться вскоре, к нему присоединяется второй. – Давай, малышка. – Наши дыхания учащаются, а движения ускоряются, мощный взрыв удовольствия и наслаждения.

Утро встретило меня болью во всем теле, эту ночь мы не спали. Виталий спал на краю кровати, я тихо приподнялась и направилась в душ. После душа я подошла к зеркалу: возле шеи у меня красовался синий укус. В последнее время у Виталика есть привычка во время оргазма укусить в шею. По началу мы с Анжелой над этим смеялись, может, вампирами увлекся. Но смех смехом, а синяк болит. Я накинула халат на голое тело, спустилась вниз. На кухне хозяйничала моя помощница, а готовый завтрак стоял на столе.

– Доброе утро, Мария Васильевна!

– Доброе утро, Кира, завтрак на столе, а Виталию Александровичу я сварила кофе, как он любит.

– Спасибо, чтобы я без вас делала.

– Кирочка, прости меня, но не пора ли о семье подумать, а Виталий не плохой вариант.

– Он женат.

– Это не проблема, сама знаешь.

– Мария Васильевна, позвольте мне самой разобраться, – на кухню вошел одетый Виталик .

– Всем доброе утро, я только кофе выпью. Кирочка, тебя ждать или сама доберешься?

– Сама, не хочу тебя задерживать, ведь я не так быстро собираюсь, как ты. -Виталий позавтракал, перед уходом меня поцеловал, а мне стоит позвонить Вадиму и сообщить о предстоящей командировке.

  Я была рада предстоящей поездке. В последнее время внутри меня бушевало много негативных эмоций и мыслей, иногда мне казалась жизнь не такой яркой. Я постоянно в размышлениях возвращалась в прошлое, а в мыслях: "А что если…?"

Глава третья

Разговор

Чем больше люди знают друг друга, тем меньше понимают. И чем ближе они узнают друг друга, тем более чужими становятся.

Эрих Мария Ремарк

Вадим

Я продолжил сидеть над чашкой кофе, когда за Кирой захлопнулась входная дверь. Медленно обвел кухню взглядом: пыль, кое-где паутина, не вымытая посуда, в углу мешок с мусором. Права Кира, пора брать себя в руки. Даже когда мы делали ремонт, у Марьянки была чистота в квартире, у нее было негласное правило: все вещи должны быть по местам. Урчание живота напомнило, что я давно нормально не питался. Так, что там Кирка принесла, поставил разогревать борщ, а сам взялся за посуду. Целый день провел в уборке квартиры и стирке вещей. Никогда не задумывался о чистых вещах, мои вещи всегда были чистыми и выглаженными. А сейчас…