Czytaj książkę: «По следам»

Предупреждение

Данный текст и все персонажи, события и организации вымышлены и созданы для художественного произведения. Любое сходство с реальностью случайно.

В тексте упоминается насилие разного характера, включая физическое и психологическое, что может быть неподходящим для некоторых читателей.

Саундтреки:

Ezio's Family – Jesper Kyd, Assassin's Creed

Driving forever – dixdee

Toxic – 2WEI

Tom Odell – Аnother love

The Machin – Reed Wonder,Aurora Olivas

Wicked Game – Fredrik Ferrier, Electric Pineapple

All i wanted was u – Ex Habit, OMIDO

Глава 1

Холодная, пасмурная, сентябрьская погода идеально описывала мое состояние. Ветер путал длинные волосы, из-за чего я начинала раздражаться, а молчаливая толпа папиных охранников подливала масла в огонь. Такие же холодные лица были у моих родителей – на надгробном камне.

Я стояла над могилой своих родителей с букетом красных роз. Это были любимые мамины цветы. В детстве наш дом просто благоухал сладким, ненавязчивым ароматом этих ярких бутонов. Она погибла, когда мне было всего двенадцать лет. Ее убили возле театра, где она работала скрипачкой. По словам отца, она поздно возвращалась домой после одной генеральной репетиции и не стала ждать охрану. Ее застрелили, пока она ждала такси. От неё мне остались только фотографии и детские воспоминания. Папа нечасто рассказывал о ней. Элина Громова была очень красивой, талантливой и доброй, что ярко контрастировало с личностью папы. Многие ее черты внешности достались мне. Самой заметной были шоколадные волосы и зеленые глаза.

Момент, когда папа узнал о ее смерти, навсегда останется в моей голове. Он крушил всё на своем пути, но когда в нашем доме не осталось ни одной целой вещи, он просто сел и начал тихо плакать. Он стиснул меня в таких сильных объятиях, как будто я была его последним глотком свежего воздуха. Тогда я этого не понимала, не осознавала весь масштаб нашего несчастья. Но спустя десять лет я похоронила своего отца. Его машина взорвалась, когда он уезжал из ресторана, в котором у него были переговоры. Погиб он, его охранник и водитель. Никто так и не выяснил, чьих это рук дело.

Сейчас я не плакала. Просто не могла больше. Слёзы кончились еще несколько дней назад.

Я рассматривала их выгравированные на камне лица, и на меня нахлынула буря эмоций. Меня переполняли гнев и обида на то, что они покинули меня, печаль от осознания их отсутствия рядом, а также желание отомстить всем виновным в их смерти. За моей спиной стояли самые близкие мне люди. Они не были просто папиными партнёрами, которые помогали вести бизнес. Они находились в моем окружении с самого детства, может, они и не были родными по крови, но они стали моей последней семьей, которая проходила со мной все самые отвратительные моменты.

– Пойдем, Анна. Ты хотела навестить бабушку до отъезда, – ко мне подошел Михаил. Один из лучших друзей отца и его правая рука. Теперь он моя правая рука – был высоким и массивным мужчиной. С не очень качественными татуировками, которые он набил, пока сидел в тюрьме. Коротко подстриженные с проседью волосы, черные очки-авиаторы закрывали его грустные дымчатые глаза. Смерть отца на многих сказалась плохо. Он был хорошим человеком для близких. Он любил свою семью и заботился о нас всех.

– Мы отомстим, как отомстил отец за маму, – пока эти слова тихо вырывались из меня, я не отрывным взглядом смотрела на их общую могилу и надгробный камень, с которого они улыбались мне. Михаил кивнул и приобнял меня за плечи. Он, как и я, готов пойти на всё, чтобы найти причастных к папиной смерти.

Оставив цветы, я еще раз посмотрела на фотографии своих родителей и двинулась вместе с Михаилом к машине. Последний раз я встречалась с бабушкой четыре года назад, перед отъездом в Штаты. Я действительно хотела навестить ее. Она и дедушка – единственные живые, настоящие родственники, которые у меня остались. Пускай я и не могла их назвать семьей.

Они жили в роскошном загородном доме в элитном коттеджном поселке. Он расположен недалеко от города, в тихом уединенном месте, в окружении полей и лесов. В детстве я обожала ходить в местные рощи за грибами с дедушкой. Особенно ранним субботним утром. В поселке всего, наверное, домов десять. Каждый принадлежит высокопоставленным людям, бизнесменам и чиновникам. При въезде на территорию нас встретили охранники и, когда они удостоверились в наших личностях, разрешили проехать. Со мной сейчас только Михаил, все остальные будут дожидаться в аэропорту.

Дом бабушки и дедушки огорожен высоким каменным забором. Роскошный двухэтажный особняк, который напоминает картинки из поисковика, когда вводишь: «Красивые загородные дома в стиле Old Money». Белый фасад с арочными окнами. Зеленый, уже не такой яркий из-за холодов газон и очень много кустов роз. У бабушки в саду было множество видов этих цветов, распускающихся в разное время. Даже сейчас есть парочка, которые цветут, несмотря на холодную погоду. Весь этот дом напоминал дорогое произведение искусства. Как и все здесь.

По приезде ко мне сразу же подбежал Бим, а за ним Молли и Рэкет. Три очаровательные овчарки облепили меня и чуть не сбили с ног. Я обожала их, когда была маленькой. Это был подарок мамы для бабушки и дедушки на их годовщину свадьбы. На арочной веранде уже стоял дед в своей фланелевой рубашке и бежевых штанах. Он отрастил усы, из-за чего был похож на веселого молочника из рекламы. Я улыбнулась ему через силу, и на его лице сразу же появилась ответная улыбка. У нас с ним всегда были теплые отношения.

– Здравствуй, ягодка, – он сразу же заключил меня в свои крепкие медвежьи объятия и поцеловал в макушку. – Как ты держишься? Мне очень жаль, что все так сложилось.

– Здравствуй, дедушка. Мне тоже, – в его объятиях я на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой. Когда умерла мама, мне пришлось быстро повзрослеть. Папа учил меня не показывать свои эмоции на людях, потому что от этого может зависеть моя жизнь. Раньше я не понимала, что это значит, но слушалась отца и хорошо притворялась. Со временем притворяться уже не было нужды. Я стала более черствой, холодной и расчетливой. Но встречи с дедушкой ненадолго возвращали меня в детство, где я умела плакать и радоваться жизни.

– Как вы тут поживаете? – я прервала наши объятия, вернувшись к жестокой реальности.

– Все по-старому. Много работаем. Бабушке в последнее время не очень хорошо, поэтому она пока сидит дома.

– Что случилось? – я начала нервничать, не хотела терять еще хоть кого-то из родственников.

– Просто простудилась, ничего особенного. Врачи говорят, скоро снова начнет бегать и сокрушать всех, – дедушка заулыбался и повел меня в дом.

В доме ничего не изменилось. Все тот же современный интерьер с элементами роскоши. Золотые подсвечники, люстры. В гостиной золотые рамки для картин, которые рисовала бабушкина сестра. Сама бабушка сидела на диване цвета слоновой кости, на ней было дорогое платье ниже колен бордового цвета. Все, как всегда, сочеталось идеально, как будто вот-вот придет фотограф для модного интерьерного журнала. Она изящно держала в руках дымящуюся керамическую чашку с чаем. На всю комнату пахло чабрецом. На кофейном столике на блюдце лежали конфеты “ласточка”. Сколько себя помню, бабушка всегда пила чай только с этими конфетами.

– Анита, посмотри, кто нас навестил, – радостно воскликнул дед. Но бабушка даже не шелохнулась. Медленно отпила из своей чашки и поставила ее на блюдце.

– Здравствуй, Анна… Рада тебя видеть! – произнесла бабушка, когда я села на кресло напротив нее. Она окинула меня внимательным придирчивым взглядом, и мне захотелось поправить одежду и волосы. На мне было длинное черное платье и такого же цвета тренч.

– Ягодка, будешь чай? Или, может, хочешь пообедать?

– От чая не откажусь. Спасибо, дедушка, – я улыбнулась ему и снова вернулась к бабушке, снимая свой плащ. – Привет, Ба. Дедушка сказал, ты заболела. Как ты себя чувствуешь?

– Это все твой отец виноват. Из-за него погибла Эля, – она проигнорировала мой вопрос и снова отпила свой чай. – Нет, это я виновата. Не надо было выдавать ее замуж за этого ублюдка. Дурой была.

Она снова начала одну и ту же песню. После смерти мамы бабушка возненавидела моего отца: тогда она пыталась убедить меня, что он опасен и мне нужно остаться с ними, а общение с отцом прекратить. Возможно, она была права тогда. Потому что сейчас я стала его копией, и теперь меня тоже следует опасаться.

Я тоже монстр.

***

Все началось в шестнадцать лет. Мы только переехали, папа налаживал связи и поставки. Наш клуб активно готовился к открытию, и мы часто проводили там время. Я занималась уроками за одним из столов, пока шла встреча с потенциальным клиентом. Он пришел с коллегой, которого оставили возле бара. Я мельком наблюдала, как этот тип выпивает рюмку за рюмкой, и в брезгливости морщила лицо. Люди, не умеющие держать себя в руках, мне не нравились. Папа говорил, что это признак слабости и такими людьми легко манипулировать. Вернувшись к своему делу, я не заметила, как он приблизился к моему столу и уселся рядом.

– Привет, малышка.

От него ужасно пахло, от чего хотелось прикрыть нос рукой.

– Здравствуйте.

– Чем ты тут занимаешься? – он приблизился ко мне еще плотнее и положил руку на спинку кресла.

– Уроки.

– У меня есть идея поинтересней… – я чувствовала, как его рука скользит по моей коленке. – Как ты считаешь, я могу тебя потрогать?

– Н… нет.

– Тебе понравится, я обещаю, – он шептал это мне на ухо, и я не выдержала и ударила его по лицу. Рука горела, сердце стучало где-то в голове… Его лицо исказилось в недоумении, он, явно не ожидая подобного, прикоснулся к своей красной щеке. Его пьяные глаза стали наливаться кровью от злости, и в этот момент у меня упало сердце. Казалось, именно сейчас все будет очень плохо. Он замахнулся и ударил меня по лицу, от чего я не выдержала и вскрикнула. Я чувствовала, как его ладонь оставила след на моей щеке, как она пылает и колет.

– Ты – маленькая дрянь! Сейчас ты ответишь за пощечину, – он быстрыми движениями начал расстегивать свою ширинку, а я пыталась просчитать пути отступления, но оказалась зажата в углу. Мне не сбежать.

– А ну иди сюда! Сделаешь мне приятно, и я забуду то, что ты сделала.

Он схватил меня за руку и притянул к себе. Все мои попытки вырваться были провальными, он только сильнее меня тянул.

– Открой ротик.

Он приблизил мое лицо за волосы к своему паху. Я пытался сопротивляться, но мои слабые попытки оказались бесполезны – он был сильнее и крупнее меня.

Я плотно сжала губы и закрыла глаза, чтобы не видеть его полувялый член. Слезы продолжали капать на его брюки. Хватка на волосах усилилась, перед глазами все поплыло.

– Я сказал, открой свой рот! – его голос звучал над моей головой, и я с трудом сдерживала рвотные позывы. Я просила этого не делать, просила отпустить меня. Когда он попытался засунуть свой член мне в рот, я укусила его, и он взвыл от боли.

– Сука, – он снова замахнулся на меня, и на этот раз моя голова ударилась об стол. В ушах зазвенело, а в глазах появились черные точки. Меня начало мутить еще сильнее. Коснувшись лба, я с ужасом обнаружила на пальцах кровь. Слезы с новой силой начали капать мне на рубашку вперемешку с каплями крови.

– Какого хрена тут происходит?!

Голос Михаила прогремел на весь клуб, а из меня вырвался сдавленный выдох. Меня спасли. Мне помогли.

Мужчина быстро убрал своё достоинство обратно в штаны, но Михаил всё заметил. Мужчина что-то хрипел и оправдывался, но я его не слушала, просто смотрела на Михаила, в глазах которого царил хаос. Он взглянул на мое лицо – заплаканное, испачканное кровью. Его глаза потемнели, будто поглотили весь свет, и от былого серебристого отблеска не осталось и следа. Кулаки сжались так, что побелели костяшки, а взгляд, тяжелый и неотвратимый, впился в мужчину, пытавшегося подняться с дивана.

Внезапно раздался резкий хлопок, и мужчина снова упал на диван от сильного удара.

– Аня, иди сюда, – Михаил раскрыл объятия, и я с радостью бросилась в них, не в силах сдержать слёз. Он позвал своих людей, и они подняли мужчину, который всё ещё был без сознания. Мы направились к кабинету отца, и всё это время я не переставала плакать.

– Вихрь…

– Анна, что случилось? – отец тут же вскочил со своего места и подошел ко мне, осматривая мое лицо.

– Произошел инцидент. Он пытался принудить Анну… к…

– Что?! – папа вскрикнул, из-за чего я дернулась. – Анна, что он сделал?

После того, как я сбивчиво рассказала о произошедшем, отец в гневе обернулся и посмотрел сначала на мужчину, который стоял позади меня, а затем на своего делового партнера, который тоже с удивлением взглянул на своего коллегу. В глазах отца словно бы пылал вулкан, еще чуть-чуть – и мы все потонем в его ярости. Я держалась за него, как за спасательный круг, и даже не собиралась разжимать пальцы.

– Я ни в чём не виноват, – партнер поднял руки, демонстрируя свою беззащитность. – Я не знал. Он полностью в вашем распоряжении, никто не будет его искать. После такого я не намерен вести с ним какие-либо дела.

– Мы с вами продолжим нашу встречу в другой день, – произнес папа стальным голосом.

Мужчина кивнул и покинул кабинет.

– Привяжите его к стулу, – сказал отец и подошел к своему столу.

Я смотрела, как Михаил и еще один человек из охраны выполняют приказ. Он пока так и не очнулся.

Папа подошел ко мне и протянул салфетку для лба, но в другой его руке я заметила пистолет. Пока он вытирал мне лоб, Михаил заканчивал прикреплять пластмассовые стяжки к ногам мужчины.

– Приведите его в чувство.

По комнате разносились звуки ударов. Не в силах смотреть, я зажмурила глаза и спряталась за отцовской спиной. Один. Два. Три. Я слышу, как мужчина упал со стула и захныкал, прося остановиться. Звук ломающихся костей резал слух.

Мужчина то приходил в себя, то снова терял сознание, а я, не в силах отвести взгляд, наблюдала за ним со слезами на глазах. Он корчился от боли, издавая стоны, а по его подбородку стекала кровь. Каждый издаваемый им звук казался мне невыносимым. Я не могла отвернуться. Я не имела права демонстрировать свою слабость, особенно перед ним. Особенно после того, что он сделал.

Он снова пришёл в себя, и отец встал перед ним, внимательно разглядывая его лицо. Если это можно было назвать лицом. На нём не осталось живого места. Глаза заплыли и уже еле открывались, он сплюнул себе под ноги кровь, но она все так же капала на пол, образуя лужу.

– Ты пытался совратить мою дочь? – голос отца был спокойным, холодным и бесстрастным. Он сделал вид, что ему не интересен этот разговор. Однако его выдавали руки, которые он всё крепче сжимал в кулаки.

– Нет, она сама этого хотела, – из его горла еле выходили звуки. Он даже не посмотрел в мою сторону. Во мне вскипела злость, злые мурашки прошлись по позвоночнику. Как он мог так говорить? Я умоляла не делать этого. Просила меня отпустить и позволить уйти.

Отец без колебаний снова его ударил. Мужчина кряхтел и молил о прощении. Но его никто не слушал. Так же, как он не слушал меня. Михаил держал его, пока отец выбивал из него весь воздух. Каждый раз, смотря на мой лоб, он еще сильнее держал его за плечи с ухмылкой.

– Никто. Слышишь меня? Никто не может врать мне, – папа отстранился от него и вытер руки об полотенце, которое подал ему охранник. – Знаешь, что я делаю с врунами? – отец выдержал пару секунд, но не стал дожидаться ответа. – В России у нас любят охоту, и я не исключение, так вот раньше мне очень нравилось давать фору врунам и ворам, а потом устраивать за ними охоту. Все как полагается со стаей собак и винтовкой, – отец тоскливо вздохнул и с любовью посмотрел на свой пистолет. – Но мы не в России, то время прошло. Теперь мы переходим на новый уровень.

Раздался громкий выстрел, и мужчина пронзительно закричал. Я дернулась от неожиданности. Вместо колена у него было настоящее кровавое месиво. Мне стало нехорошо, но я все так же не отводила глаза от сцены передо мной. Отец снова прицелился в него, но в последний момент перевел взгляд на меня.

– Хочешь сама?

Я не знала. Я хотела справедливости, но была ли я готова убить человека? Последствия этого решения будут преследовать меня всю жизнь. Смешанные чувства разъедали мою душу и голову. Мне всегда была чужда жестокость, даже несмотря на то, что я жила как принцесса русской мафии. Я не способна причинить вред другому человеку. Или всё же способна?

Что-то во мне надломилось, когда я смотрела на этого человека и вспоминала его руки и его дыхание на себе.

– Хочу, – я не узнавала свой голос. Он был холодным, бесчувственным и безжалостным. Хотя на деле я не испытывала всего этого. Сердце бешено колотилось, да так, что слышала, как оно отбивает прямо в ушах.

Отец дал мне в руки свой тяжелый пистолет и в который раз объяснил, как правильно им пользоваться. Я уже немного занималась с Николаем и Михаилом и знала основы стрельбы. Пару раз мне даже удавалось попасть в мишень, но я никогда раньше не стреляла в человека.

Вдох. Выдох. Вдох…

Я выстрелила.

Теперь вместо его члена у него была каша. Крик заполнил помещение. Он так истошно кричал и выл, что закладывало уши. Больше сил не было это терпеть.

Еще один выстрел.

Красная точка красовалась на лбу урода. От вида его безжизненных глаз меня еще сильнее замутило.

Руки задрожали, и я сразу же вернула оружие папе. Я не могу показывать свою слабость, не при его людях.

– Поехали домой, – папа обнял меня и вывел из здания.

Я не выходила из своей комнаты сутки. Уверена, папа пожалел о своем предложении. Он каждый час стучался в дверь и спрашивал, как у меня дела и не нужно ли чего-нибудь, но я не открывала. Как только я вошла в свою комнату, я едва успела добежать до туалета. Меня несколько раз вырвало, а потом я разрыдалась и не могла остановиться в течение нескольких часов. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела его безжизненный взгляд, но когда я начинала его жалеть, в голове всплывали его руки на моем теле, и я начинала злиться. Я не понимала своих эмоций и чувств.

Я отняла жизнь человека, пускай не самого хорошего, но я это сделала. Почему я испытываю такие смешанные эмоции?

***

Я помню тот день как вчерашний, я столько раз переигрывала его в своей голове, но в каждом варианте я его убивала. У меня не было другого сценария. С того случая я больше никого не лишала жизни, но это не значит, что я ни в кого не стреляла. Это было частью моего обучения, и мне это нравилось. Мне нравились крики, мольбы о пощаде и то, как животный страх плескался в их глазах. Только в такие моменты я позволяла эмоциям выходить. Меня не терзали сомнения или совесть. Я просто наслаждалась.

После той ночи во мне что-то поменялось. Я стала другой. Начала усиленно тренироваться и пыталась понять суть папиного бизнеса. Я хотела стать его принцессой, которая потом могла бы занять его место. Чтобы он мог гордиться мной. Однажды я даже сказала ему об этом, и он просиял, как будто заполучил самую ценную награду.

Холодный пот стекал по моей спине, когда я смогла вынырнуть из воспоминаний. Бабушка до сих пор недовольно что-то говорила, но я не слышала. Когда она обратила внимание, что ее слова пролетают мимо меня, она принялась рассматривать меня, как диковинную вазу, и я невольно выровняла и без того идеальную спину.

– Ты прекрасно знаешь, что он не виноват, – я устало вздохнула. – Виновных в смерти мамы уже давно нет. Папа об этом позаботился. Они любили друг друга, и он делал все возможное, чтобы оградить ее от опасности.

– Ты решила закрыть глаза на правду и не видеть, какой он есть на самом деле.

Я не отрицала, что мой отец мог быть не чист на руку. Как минимум, его бизнес располагал к этому. Но он любил нас, всегда делал все для своей семьи.

– О чем ты говоришь? – я устала от этого разговора.

– Может быть, тебе и кажется, что он был хорошим отцом. Но он творил ужасные вещи, которые повлекли за собой кучу смертей. Именно этот порочный бизнес погубил Элю, его самого и погубит всех, кто с ним связан, – она отвернулась, как будто ей было больно смотреть на меня.

– Я пришла не для того, чтобы спорить с тобой. Я хотела навестить тебя до того, как улечу.

– Куда ты? – она наконец-то посмотрела на меня.

– Туда, где была последние пять лет.

– Ты опять собираешься за океан со своими тупыми амбалами? Почему тебе здесь не сидится? Чем наш семейный бизнес тебя не устраивает? – бабушка даже возмущалась грациозно. Она не повышала голос, но пристально всматривалась и задирала подбородок, чтобы казалось, что она смотрит свысока. Хотя она всегда так смотрит. – Мы с дедушкой могли бы найти тебе достойного мужа из нашего круга. Кстати о нем…

Я закатила глаза. Меня постоянно пытались с кем-то познакомить, выдать замуж за богатого мужчину или, что еще хуже, за старика.

– Мы вчера встречались с нашим деловым партнером, он на пару лет старше тебя, не женат и состоятельный. Ты могла бы оставить нечистый бизнес отца и снова переехать к нам. Будешь жить и ни в чем не нуждаться, продолжишь наше дело. Отучишься в местном институте, чтобы была корочка, выйдешь замуж за Андрюшу. Мы можем завтра к ним съездить и познакомить вас. Только оденься поприличнее, платье с закрытыми руками идеально подойдет, нужно спрятать твои грубые руки. Ты что там в своей Америке грузовики разгружаешь?

Федор и Анита Борисовы владели сетью строительных магазинов по всей стране. И, по всей видимости, хотели, чтобы я вела этот бизнес после них. Бабушка поэтому и согласилась на брак мамы и папы. У отца тогда тоже был строительный бизнес, который достался ему от его отца. Хотели объединить компании. Но тогда он открыл новый, подпольный. Бабушка не позволила очернить свое предприятие и репутацию семьи.

– Стоп. Я не собираюсь замуж и не собираюсь учиться. Там бизнес отца. Я его преемница. А люди, которых ты называешь тупыми амбалами, уже много лет также являются моей семьей.

– Ты единственная наша внучка. Одумайся, пока не стало поздно.

– Мне надо разобраться с делами, и я приеду к вам.

– Твой отец так же говорил пять лет назад и приехал, только в цинковом гробу, – она выплюнула эти слова, словно яд. Сердце снова кольнуло, но я пообещала, что больше не буду плакать.

Выпив чая с дедушкой и бабушкой, которая затихла, позволяя нам с дедушкой общаться на отстраненные темы, я отправилась на самолет, пообещав, что буду им чаще звонить. Но мы прекрасно знали, что звонить я буду только дедушке. Перед моим уходом бабушка протянула ко мне ладонь с зажатым в ней кольцом.

– Пускай ты и не хочешь видеть очевидных вещей. Ты все же наша внучка. Будь аккуратной. Мы не хотели бы хоронить и тебя.

– Анита… – дед хотел было возмутиться, но я обняла их, прерывая ругательства. Эти объятия были неловкими и искренними. Только с дедушкой они хоть с какими-то теплыми и пятнами эмоциями, но я хотя бы пыталась.

– Спасибо.

– Звони, мы тебя встретим.

***

– Все хорошо, Анна? Как прошла встреча? – спросил Михаил, как только я села в машину.

– Как обычно, бабушка не скупилась на оскорбления в сторону папы. А дедушка самый милый на свете. Поехали, нас ждет самолет.

Михаил лишь горько усмехнулся в ответ.

– А это у тебя что? – он указал на кольцо, которое я крутила на пальце все время, как бабушка мне его отдала.

– Бабушка отдала мамино кольцо.

Его взгляд погрустнел, и он снова вернулся к чтению. Он и его лучший друг Анатолий были самыми близкими друзьями моего отца. Вместе они основали бизнес. Эти двое были рядом со мной, когда я росла, и поддерживали в самые трудные моменты моей и папиной жизни. Для меня они стали родственниками, почти папиными братьями. После смерти мамы они помогали папе быстрее оправиться от трагедии, чтобы он не сорвался и не подорвал весь город.

Бизнес-джет, который мы забронировали на эту поездку, уже был забит нашими людьми, когда мы подъехали. Иногда мне кажется, что легче купить свой личный самолет. Но иностранных заказов у нас не так много. Я собиралась это исправить и вывести нас на другой уровень.

– Завтра утром собери всех дома. Устроим совместный завтрак, и придет наш нотариус, зачитает папино завещание, – сказала я Михаилу, который сидел рядом со мной, но взгляд мой был устремлен в иллюминатор.

– Мы и так знаем, что там, – не отвлекаясь от каких-то бумаг, проговорил он.

– Да, но я хочу увидеть их лица, когда они поймут всю ситуацию, – я обвела глазами самолет и попыталась проанализировать, кто может быть против смены власти. Кто-то тихо беседовал, кто-то занимался работой, кто-то спал.

– Они не пойдут против тебя. Мы не допустим возражения по твоей кандидатуре.

Из-за разницы во времени и долгого перелета я чувствовала себя выжатой. Было единственное желание – помыться и лечь спать. Как вариант, лечь спать в ванной.

Заезжая на территорию нашего особняка, я с облегчением выдохнула. Он достался нам от моего прапрадеда, который родился тут и построил большую империю. Территория была обширной: главный дом с двумя крыльями с высокими окнами, в которых отражалось небо. Белый камень стен, темная черепица крыши, строгие колонны, пара летних домиков для персонала, старый фонтан, заросший сад и даже полузаброшенная оранжерея, которую мы давно не использовали.

Но главное – этот дом теперь был базой. Не просто жильем, а местом, где все работало на одну цель.

Окончив водные процедуры, я по обыкновению проверила телефон.

Несколько сообщений от Джона. Мы с ним познакомились не так давно на подпольных боях. Он был красив, спортивен и отлично трахался. Мы с ним встречались пару раз в неделю, чтобы удовлетворить наши потребности. Не более. Кажется, этот наивный дурачок думал, что мы с ним действительно парочка. Пока мне это не мешает, может думать все, что хочет. Не ответив на его сообщения, я пошла просматривать соцсети. Не могу сказать, что я их веду, но аккаунты есть. Закрытые, конечно. В интернете можно найти огромное количество информации, не прилагая никаких усилий. Люди любят выставлять все напоказ. Когда-то я хотела чувствовать себя обычным подростком, который ведет соцсети и каждые выходные ходит на вечеринки. Встречается с друзьями и мальчиками. У меня была пара интрижек, но дальше это никуда не приводило.

Со временем я потеряла ко всему этому какой-либо интерес, хотя странички остались. Возможно, где-то в глубине души у меня была призрачная надежда на обычную жизнь, которая не давала мне избавиться от них.

На экране появился симпатичный парень, на вид старше меня на пару лет. Он заразительно улыбался на какой-то тусовке. Его волосы были в беспорядке, кожа загорелая, а глаза блестели радостью жизни. Под его фоткой было пару тысяч лайков и столько же восторженных комментариев. Я смотрела на него как завороженная, сердце забилось чаще. Он притягивал как магнит. И так же сильно раздражал своим желанием жить даже через экран телефона.

Быстро закрыв приложение и удалив его из вкладок, я перевернулась на бок и попыталась выкинуть его фото из головы. Но когда я закрывала глаза, его заразительная улыбка сама появилась в голове.

Встала я позже всех. Идя по просторным коридорам, залитым солнечным светом, я размышляла, как теперь будет протекать моя жизнь, пока за углом не послышались знакомые голоса Михаила и Анатолия. Они о чем-то тихо переругивались и спорили.

– Я сегодня наткнулся на документы… – голос Анатолия стих, но потом сразу же возобновился. – Вихрь, хотел этого для нее. Ей нужно принять решение: либо согласиться, либо отказаться. Все уже оплачено. Он, конечно, молодец, что оттягивал этот момент до последнего, а теперь мы должны рисковать своим здоровьем? Миш, давай ты ей расскажешь, ты сможешь сгладить углы.

– Почему я? – шепотом возмущался Михаил. – Ты у нас умный, ты и объясни ей всё, как есть, и расскажи, зачем это нужно.

– Ага, а я ей так объясню, что она точно не захочет туда идти и еще вдобавок колено прострелит. Ты не помнишь, какой она скандал устроила, когда он ей предлагал это в прошлый раз?

– Что здесь происходит? – я не выдержала и вышла из своего укрытия. Они что-то скрывают и боятся рассказать.