Czytaj książkę: «Стальные Волки. Смутное время»
Пролог
550 световых лет от Земли. Граница гелиопаузы звездной системы HD 148478
В пространстве среди множества звезд появилась искорка, которая через мгновение развернулась в гиперпространственную воронку, и в обычную метрику пространства вынырнул небольшой корабль кольцеобразной формы. Как только переход был завершен, гиперпространственная воронка схлопнулась, а корабль, словно неуправляемый, начал медленно вращаться по нескольким осям, но спустя минуту будто бы нехотя заработали маневровые двигатели, и вращение прекратилось.
Внешне корабль выглядел как груда металлолома: вся поверхность усеяна заплатками, явно выделяющимися на фоне основного материала корпуса, а многочисленные следы ремонта говорят о длительной эксплуатации. Даже магнитные сопла маршевых двигателей имеют разную форму, тем не менее они запустились и, проработав около получаса, направили корабль по хорде относительно гелиосферы местного светила. Завершив разгон, корабль развернулся так, чтобы все массивы пассивных антенных решеток и других сканирующих устройств были направлены на одну из планет звездной системы.
Изнутри корабль выглядел не лучше, чем снаружи: повсюду открытые сервисные люки, из которых тянутся жгуты проводов, брошенные в обход поврежденных, не работающие консоли, отсутствие освещения в некоторых местах и облезлая декоративная обшивка. Но несмотря на такое состояние, капитан Шайнари гордился своим кораблем. Он был создан задолго до его рождения, на пике технологического развития великой Кирианской империи, и являлся жемчужиной флота. Конструкторы вложили в него последние наработки из области энергетических силовых установок, и при таком малом размере корабль обладал собственным гиперпространственным генератором. Но чудес не бывает, и для остальных систем практически не осталось места, поэтому разработчикам пришлось сократить команду всего до пяти членов экипажа. Именно эта особенность предопределила судьбу подобных кораблей во время экспансии, и они стали ушами и глазами империи далеко за пределами ее границ.
Несмотря на внушительный возраст, корабль продолжал служить, выполняя все те же задачи, как в этом разведывательном рейде к одной из колоний врага. Но время взяло свое, и на борту не осталось ни одной системы, которая работала бы на сто процентов расчетной функциональности. Даже и так не большую команду пришлось сократить до трех членов экипажа, так как система жизнеобеспечения уже не могла обеспечить пятерых, а заменить или восстановить ее нечем.
Об этом с сожалением размышлял капитан Шайнари, двигаясь по кольцевому коридору корабля. Во время наблюдения запрещался запуск вращения корпуса вокруг своей оси из-за соблюдения маскировки, поэтому гравитация отсутствовала, и капитан мерно плыл в невесомости, перехватываясь за скобы. Добравшись до инженерного поста, ловко нырнул в любезно распахнутый люк и в сумраке плохого освещения заметил инженера-техника, практически наполовину забравшегося в один из силовых шкафов и копошащегося в нем.
– Туркхат, что случилось? Почему при выходе из гипера отказала система ориентации? – обратился капитан к инженеру.
Тот еще несколько секунд продолжал молча ковыряться во внутренностях шкафа, а затем выбрался наружу и показал небольшую коробку, на корпусе которой виднелись следы воздействия высокой температуры.
– Вот из-за этого преобразователя выгорела вся питающая цепь, я переключил на резервную, но теперь нужно молиться всем нашим богам, так как переключать больше не на что.
Шайнари указал на преобразователь и спросил:
– Починить сможешь?
– Не знаю, сейчас здесь закончу и посмотрю, что можно сделать. – Не дожидаясь еще вопросов, Туркхат сам поинтересовался: – Как там наблюдения?
– Ждем предварительных данных, но думаю, все так же, как и в предыдущие разы. – Шайнари потер костяной нарост на голове и добавил: – Порой я не понимаю, что мы здесь делаем? Командование думает, что враг сам загнется, и посылает нас, чтобы это не пропустить?
Туркхат поймал вопросительный взгляд Шайнари и, чтобы не смотреть ему в глаза, взял ветошь и начал протирать преобразователь от копоти. Это был провокационный вопрос, и за подобные разговоры на родине можно было лишиться головы или просто исчезнуть без следа, но Туркхат уже давно ходит в команде капитана Шайнари и научился ему доверять. Да и представителей министерства «Чистота мыслей» нет на корабле, поэтому он все же решил высказаться:
– Я думаю, что после стольких лет обещаний о возрождении Империи и контрнаступлении они просто не могут остановиться. А по факту от Империи остались огрызки, а для контрнаступления не осталось флота. Новые корабли мы не строим, а старые даже не смогут выйти за гравитационный пузырь нашего светила, не говоря уже о боевых действиях. – Он ткнул тряпкой куда-то в сторону и добавил: – Это один из самых дееспособных кораблей во флоте, представляешь, в каком состоянии остальные?
– Мне нечего представлять, я и так знаю, – буркнул Шайнари.
– Отказавшись от этих планов, многие лишатся своих теплых мест, так как не будут никому нужны, а обычные кирианцы хотят верить в эти несбыточные обещания, и получается замкнутый круг. Поэтому нас раз за разом отправляют убедиться, что враг все еще силен и не придется воплощать эти обещания в жизнь. – Туркхат снова показал коробку преобразователя и продолжил: – Но когда-нибудь и наши рейды закончатся.
Шайнари молча выслушал монолог инженера и, в принципе, был такого же мнения, но ему хотелось верить в какую-то высшую цель его здесь пребывания, и он, понимая, что сам начал этот разговор, все же с наигранным недовольством сказал:
– Чтобы я больше не слышал таких разговоров на борту моего корабля, это понятно?
– Как скажешь, Шайнари, – без какой-либо обиды в голосе ответил Туркхат.
Настроение капитана испортилось окончательно, и он уже схватился за скобу, чтобы направить свое тело обратно в люк, как вдруг по всему кораблю зазвучали базеры тревоги. Шайнари в удивлении обернулся к инженеру и увидел такое же удивление в его глазах, а затем рывком вылетел через люк.
Обратный путь на мостик занял вдвое меньше времени, и, уже влетая внутрь тесного помещения, он крикнул:
– Нэйран, что происходит?
И, пока Шайнари устраивался в своем ложементе, третий член экипажа, оставленный на дежурстве, скороговоркой выдал:
– Когда поступили предварительные данные, вычислитель определил необычную активность противника, а минуту назад произошло возмущение гиперпространства в том месте, где мы открывали переход.
Капитан, слушая Нэйрана, продолжал приводить свое место в боевое положение: застегнул ремень, слегка наклонил ложемент и опустил сверху консоль управления. На экране консоли тут же проявилось изображение, которое было искажено и не несло никакой полезной информации, но привычный удар сбоку привел все в норму. Отчеты систем корабля о своем состоянии заставили Шайнари скорчить гримасу раздражения, так как ни один статус не говорил о стопроцентной готовности, а в некоторых случаях мелькали критические ошибки проверок. Но несмотря на это, вычислитель обобщил результат как удовлетворительный.
– Давай посмотрим, что там, – сказал Шайнари и отдал команду бортовому компьютеру на разворот корабля.
Для соблюдения маскировки в развороте корабля участвовали только бортовые геродины, так как облака газа из сопел маневровых двигателей легко могли выдать местоположение. Корабль медленно разворачивался всем своим массивом разведывательных приборов в сторону предполагаемой опасности, а Шайнари поймал себя на мысли, что ему нравится происходящее. За столько лет однообразных рейдов хоть что-то произошло, выбивающееся за рамки обычного, его переполняло чувство азарта, а его длинные шипы на голове слегка подрагивали, создавая монотонный шум, как когда-то у его диких предков перед дракой. Шайнари молился всем богам, чтобы во введенных координатах оказалось хоть что-то, кроме пустоты, и, похоже, боги его услышали.
– Обнаружено три цели, – затараторил Нэйран. – Стандартные гончие. Вектор движения в нашу сторону. – Затем он повернул голову к Шайнари. – Капитан, мы находимся в беспрыжковой зоне, и, если они нас обнаружат, нам не уйти.
Капитан выделил три маркера на экране и увеличил изображение. Шайнари еще никогда не видел вражеские корабли так близко, только в хрониках многолетней давности, когда флоты Кирианской империи вели сражения и даже побеждали.
– Это мы еще посмотрим, – с рыком ответил Шайнари, а его шипы начали выдавать такую трель, что заглушали шум оборудования. Он активировал внутрикорабельную связь и прорычал: – Туркхан, кажется, нашей размеренной жизни пришел конец, так что делай что хочешь, но мне нужно максимум энергии и никаких сбоев в ближайшие полчаса.
– Все так плохо? – донеслось из динамиков.
– Все еще хуже. Действуй, – ответил Шайнари и выключил связь.
Последующая минута показалась Шайнари самой долгой в его жизни. Вводя команды в бортовой вычислитель, он постоянно поглядывал на тактическую схему, где отображался противник, и показатели выходной мощности реактора. Значения росли медленно, но неумолимо приближались к тому уровню, когда, сбрасывая лишнее тепло, радиационные панели разогреются до такой степени, что о маскировке не будет идти и речи.
– Фиксирую направленное излучение со стороны противника, – спокойно произнес Нэйран, после чего взвыл сигнал тревоги. – Мы обнаружены, капитан.
Нервное напряжение Шайнари, проявляющее себя в последние минуты, разом исчезло, и он уверенно произнес.
– Готовность к маневру. – Движением руки передвинул индикатор мощности маршевых двигателей на максимум и добавил: – Сейчас.
Маневровые выдали длинный импульс, и корабль резко начал разворачиваться, вжимая Шайнари в ложемент до потемнения в глазах. Достигнув заранее заданного положения, маневровые выдали противоположный импульс, и вращение прекратилось, но через секунду из сопел маршевых двигателей вырвался хвост раскаленной плазмы, разгоняя корабль с огромной перегрузкой. Скорость увеличивалась, и на тактической схеме линия орбиты начала вытягиваться в прямую, устремленную за пределы условной сферы, в границах которой невозможен гиперпереход.
Постоянные ремонты и комплектация нештатным оборудованием давало о себе знать – весь корпус слегка потряхивало из-за разных моделей маршевых двигателей, причем оба нештатных. Но это давало небольшое преимущество, а именно повышенную тягу, а следовательно, и ускорения. Из-за этого все тело налилось свинцом, но, хрипя от натуги, Нэйран продолжал комментировать происходящее.
– Противник устремился в погоню. Ускорение выше нашего на двадцать процентов. – Нэйран непослушной рукой с трудом вывел нужную ему информацию и продолжил: – За две минуты до предполагаемого прыжка смогут выйти на линию уверенного поражения. Надеюсь, у тебя есть план, Шайнари.
Капитан никак не отреагировал на слова Нэйрана и лишь продолжал наблюдать за ситуацией через экран своей консоли.
Противник не стал дожидаться, пока их вектор скорости совпадет с вектором цели, и задолго до озвученной Нэйраном точки открыл огонь.
– Плазменный залп, время подлета – минута, – прокомментировал Нэйран.
Шайнари проверил траекторию сближения плазменных сгустков и, убедившись, что они пролетят мимо, продолжил хладнокровно наблюдать за ситуацией. Противник сделал еще четыре залпа, прежде чем траектория подлета действительно стала опасной, и это произошло как раз за две минуты до границы беспрыжкового пузыря. Три сгустка плазмы приближались на относительно высокой скорости, и чем больше они сближались с кораблем, тем больше нервничал Нэйран.
– Капитан, тридцать секунд до столкновения, – прохрипел он, но реакции Шайнари не последовало. – Двадцать секунд.
Шайнари продолжал молча сидеть.
Когда осталось десять секунд, Нэйран повернул голову и через силу выкрикнул:
– Капитан!
– Надеюсь, он выдержит, – проговорил Шайнари и резко убрал подачу энергии с двигателей.
В ту же секунду невидимая сила, вжимающая в ложемент, пропала, но на этом капитан не остановился и так же убрал подачу энергии с других систем, а затем одним движением направил все излишки на магнитный контур корабля.
После первых столкновений с врагом конструкторы Кирианской империи придумали оригинальный способ защиты от плазменных орудий: корпус кораблей возводится вокруг мощнейшего кольцеобразного электромагнита, и в случае активации вокруг корабля возникает магнитное поле, по форме похожее на «Тор», чем и воспользовался Шайнари. Приближаясь к кораблю, три уже изрядно увеличившихся сгустка плазмы начали сжиматься и вытягиваться по ходу движения, а затем резко проскочили через центр кольцеобразного корабля. С обратной стороны, повинуясь магнитным линиям, уже один слившийся сгусток начал расходиться в стороны, пытаясь обогнуть корпус снаружи. Со стороны это выглядело, как будто из центра кольца вырастает огромная плазменная воронка. Но в этот момент сработала автоматическая система сброса, и магнитное поле пропало, после чего остатки плазмы продолжили движения расходящимся курсом, рассеиваясь в пространстве. Шайнари одобрительно зарычал и снова направил энергию в двигатели, и тут же вернулась сила, задавливающая все тело.
Подобный трюк капитан проделал еще дважды, прежде чем загорелся индикатор, разрешающий гиперпрыжок. Каждый раз, когда Шайнари направлял энергию на магнитный контур и обратно на двигатели, он молился, чтобы ничего не сломалось или не перегорело, но, видимо, из гиперпространства молитвы не доносятся до ушей богов, потому что как только за кораблем закрылся переход, он оказался обесточен, и на мостике наступила кромешная темнота. А спустя несколько секунд включилось тусклое аварийное освещение, и тьма отступила, но для Шайнари это уже не имело значения. Да, конечно, он не победил врага, но вступил с ним в бой и смог выжить, хотя все говорили, что шансов просто нет.
Разгоряченный погоней и полностью довольный собой Шайнари отстегнулся от ложемента и поднялся под потолок, где ухватился за скобу, пару раз пошумел шипами и сказал:
– Нэйран, думаю, сейчас Туркхату нужна наша помощь, а то дрейф утащит нас в пропасть.
Тот молча повторил манипуляции с ремнем и также поднялся к потолку, после чего проследовал за капитаном в кольцевой коридор. Немного отойдя от происходящего, Нэйран решил поговорить, чтобы окончательно прийти в себя.
– Капитан, что это было?
– Ты о чем, Нэйран? – продолжая двигаться, ответил Шайнари.
– Сколько раз мы здесь были – и ни разу такого не происходило.
– А вот это самый интересный вопрос, Нэйран. Перед самым боем я поверхностно просмотрел данные наблюдения за планетой, и, действительно, активность противника увеличилась в разы. Понимаешь, что это значит?
– Нет, капитан.
– Это значит, Нэйран, что кто-то или что-то вынудил их забеспокоиться.
С десяток секунд они молча летели по коридору.
– Они воюют с кем-то! – с удивлением воскликнул Нэйран.
– Я тоже так думаю. – От возбуждения Шайнари снова начал шуметь шипами. – Поэтому нам нужно как можно скорее вернуться и сообщить эту новость – нельзя терять ни минуты. – Впереди замелькал свет от фонарика. – А вот и Туркхан, – обрадовался капитан и с еще большей решимостью направился вперед.
Глава 1
Орбита планеты Оршу. Звездная система Хадар. Спустя шесть часов после начала штурма
Иван медленно перемещался по центральному коридору транспорта и заглядывал в каждый люк, ведущий в одну из десантных капсул. Люки располагались по кругу в одном сегменте коридора, затем через десяток метров следующие, и так вдоль всего корабля. Но лишь в десятке капсул находился весь состав его подразделения, остальные были забиты силами планетарного десанта. Чувствуя ответственность за новое назначение, он своими глазами хотел убедиться, что все его люди готовы к высадке и ни у кого не возникло проблем.
Циклограмма операции показывала, что до выхода его транспорта в точку сброса больше получаса, поэтому Иван не торопился. Помимо самого осмотра на предмет проблем, этот процесс помогал ему снять стресс – для него вся эта ситуация была впервые, впрочем, как и для всех остальных. Да, он раньше воевал против роботов, но это было на Земле и малыми группами, а здесь ему предстояло командовать целым подразделением сил специальных операций, да еще и высаживаться на планету. Конечно, задача сильно отличалась от того же планетарного десанта, и в атаки идти не нужно, но все же.
Наконец, закончив обход, он быстро вернулся к началу и, еще раз окинув взором коридор, нырнул в люк своей капсулы. Для его подразделения не стали придумывать чего-то нового, а просто переоборудовали стандартные десантные капсулы под определенные задачи. В стандартной в центре располагается десантник – командир отделения роботов, а по периметру вокруг него десяток тех самых роботов – модификация не имеет значения. Здесь же размещались пары человек – робот, но из-за того, что человек занимает меньше места, удалось разместить пять пар.
Развернувшись в полете, Иван направил свое тело так, чтобы оказаться головой к центру и спиной к днищу капсулы. Устроившись в ложементе, он опустил страховочную раму и оглядел себя, чтобы ничего не мешало и не смогло нанести повреждения во время спуска, затем потянулся к консоли и проверил состояние Никиты и только после этого вывел на визоре шлема изображение с камеры капсулы. В таких же ложементах, головой к центру, лежало еще четыре человека. Одного из них нельзя ни с кем спутать – Ван И, выделялся среди бойцов своими внушительными габаритами, а рядом с ним мелкий Родригес. Остальных двоих, Онила и Белова, Иван взял из других взводов. Это была, так сказать, его личная гвардия.
Так как атмосфера уже была откачена, Иван услышал вопрос Родригеса на общем канале связи.
– Командир, все в порядке?
Иван ничего не ответил, а лишь поднял руку и выставил большой палец вверх. В этот момент в динамиках шлема прозвучал предупреждающий сигнал. Иван скосил глаза на счетчик времени – до сброса оставалось менее пяти минут. Недолго думая, он активировал гарнитуру и включил командный приоритет, чтобы его услышало все подразделение, вне зависимости, на каком канале они сейчас находятся.
– Внимание, готовность к сбросу пять минут.
– Давно пора, – отозвался Родригес и рукой стукнул рядом лежащего Ван И. – Парадокс, когда высадимся, ты только меня не сдерживай, я буду их голыми руками рвать.
Несмотря на браваду Родригеса, по нему было видно, как он нервничает: вцепился мертвой хваткой в раму, а правая нога отбивала чечетку. Иван еще раз оглядел всех, а затем вывел перед собой командный интерфейс, чтобы проверить физическое и психологическое состояние людей. Как и ожидалось, у всего подразделения зашкаливает пульс и количество адреналина в крови, впрочем, как и у него самого. «Представляю, что творится в первой волне десанта, они же в неизвестность прыгают», – подумал Иван и попытался расслабиться. А в это время Родригес продолжал, но на этот раз вел беседу с Онилом, лежащим по другую сторону от него.
– Это наш командир, я и парадокс, – он ткнул большим пальцем в сторону Ван И, – через такое с ним прошли, ты просто представить не сможешь. Это хорошо, что его поставили командовать всем подразделением, лучшего командира не найти.
– Родригес, хорош трепаться, – не выдержал Иван.
– Да ладно, командир, я же вам авторитет поднимаю у новых подчиненных.
Ван И поднял руку, сжатую в кулак, и поднес ее к забралу шлема Родригеса.
– Хорошо, хорошо, – обиженно запричитал Родригес и замолк, но через секунду стукнул рукой соседа и шепотом, будто его никто не услышит, добавил: – В общем, парень, если что, держись меня, понял?
Пять минут растянулись в целую вечность, и в ожидании сброса Иван размышлял: балабол Родригес, конечно, разряжает обстановку, но нужно как-то поднять боевой дух всему подразделению. И внезапно ему пришла одна мысль, которую он тут же начал воплощать. Помимо интересующей его военной техники прошлого, ему часто, когда он искал информацию, попадалась давно забытая музыка. Иван вывел перед собой личное хранилище, отыскал директорию и принялся искать трек. Найдя нужное, он поставил его на воспроизведение и запустил через командный приоритет. В момент, когда в динамиках шлема раздались ритмичные звуки ударных, в капсуле прекратилось любое шевеление, а когда появились протяжные звуки электрогитары, люди стали вертеть головой, будто пытаясь отыскать источник звуков. Сам Иван довольно ухмылялся, глядя на реакцию его подопечных, он даже включил трансляцию из некоторых капсул, чтобы насладиться, а тем временем исполнитель начал петь:
Здесь собрались все, все воины Земли.
Они встали в строй, ждут клич, призыва «В бой!».
Замерли войска, победа так близка,
И звук наполнит зал, вселив веру в их сердца!
В этот момент по корпусу капсулы прошла вибрация, а затем резкий толчок, прижавший всех к страховочной раме. Отстыковка прошла штатно, и система автоматической посадки начала выводить капсулу на баллистическую траекторию спуска. Но на это никто не обратил внимания, все вслушивались в слова песни.
Мы имеем право погибнуть за металл!
Здесь каждый этого хотел, он верил и мечтал.
Поклянись, что меч твой может жалить как оса!
Так смело вступим в бой, взмывая в небеса!
На припеве кое-кто стал подпевать в общем канале, а показатели состояния людей перестали быть такими пугающими.
Враг трепещет, подними свой меч и щит!
Мы воины! Воины всей Земли!
Лишь встав плечом к плечу, зло предав мечу!
Мы воины! Воины всей Земли!
Когда заработали тормозные двигатели, началась тряска – в этот момент капсула сходила с орбиты, но никто не отреагировал, так как слушали слова давно забытой песни, и даже непоколебимый Ван И притопывал ногой в ритм.
Многие пытались у нас встать на пути,
Они не могут осознать, что им не победить!
Неся лишь разрушенье, пуская кровь из ран,
Мы молот яростных богов, мы гром, мы ураган!..
* * *
Удар! Несмотря на работу тормозных двигателей и систему амортизации ложемента, посадка оказалась довольно жесткой – из легких Ивана выбило весь воздух, а по телу прокатилась волна боли. Но на тренировках было и похуже, поэтому спустя пару секунд, как только Иван смог вдохнуть, он сразу же начал отдавать приказы:
– Выходим, выходим! – И ударил по грибку отстрела бронеколпаков.
Сработали пиропатроны, и композитные плиты разлетелись на несколько метров от капсулы. Из открывшихся ниш синхронно выскочили пять роботов. Кабели, питающие их в транспортном положении, потянулись за ними, но достигнув предельной длины, вылетели из разъемов и ударили о корпус капсулы. Каждый робот отбежал на десяток метров и, припав на колено, поднял свой огромный ствол, поочередно направляя его в сторону мест потенциальной опасности.
Через секунду после того, как произошел отстрел бронеплит, ложементы стали подниматься изголовьем вверх, переводя бойцов в вертикальное положение. После покидания роботами своих мест в стенках капсулы образовались проемы напротив каждого бойца, и, когда страховочная рама поднялась, Иван рывком выскочил наружу и сразу же попал в гущу боя.
– Держим свои сектора! – выкрикнул Иван и также начал шарить стволом в поисках цели.
Если на Земле, во время высадки морского десанта на побережье противник мог оказаться впереди и по флангам, а сзади оставались водная гладь и свой флот, то здесь противник просто повсюду. А его артиллерия из-за отсутствия атмосферы и более низкой гравитации, чем на Земле, может бить по участку высадки за сотни километров. Добавить к этому насыщенность системами ПРО и РЭБ и превосходство планетарных сил противника в численности – и можно хорошо представить, в какую задницу попала первая волна десанта. Поэтому флот с орбиты сутки обрабатывал площадку диаметром около восьмидесяти километров и только после этого перенес удары дальше, за пределы этого выезженного места.
Первое, что заметил Иван, – это невероятно плохая видимость. Пыль была такой плотности, что дальше тридцати метров ничего не было видно. И она явно не торопилась оседать. Оптическая система ББС немного подстроилась, комбинируя различные длины волн, и дальность обзора расширилась до ста метров. Но это особо не мешало, так как зона высадки была просто пронизана различными сканирующими лучами: маломощные сканеры ББС бойцов и роботов, сканер пауков, тараканов, станция подсветки капсулы и даже от орбитальной станции до разведки. Все полученные данные обрабатывались совокупными мощностями подключенных в командную сеть устройств, и на визоре шлема появлялись удаленные объекты, даже которые находились за препятствием. Благодаря этой системе можно было в подробностях рассмотреть поле боя.
Повсюду, куда дотягивались электронные глаза оптической системы, были руины. С неба непрерывно продолжали спускаться десантные капсулы, поднимая своими двигателями и без того густую пыль. Но не всем повезло попасть на поверхность целым – по всему периметру зоны высадки вверх били зенитные орудия противника. Росчерки снарядов, сгустки плазмы и огненные факелы от двигателей ракет выглядели как причудливый фейерверк, озаряя все вокруг. Все это в большом количестве летело вверх, пытаясь остановить тот стальной дождь из десантных капсул, который устроило командование сил вторжения. И результатом этого было постоянное падение обломков капсул, что добавляло хаоса происходящему. Но большей части десанта все же удавалось прорваться через заградительный огонь, и как только капсула замирала на поверхности, из нее сразу же появлялся десяток Дровосеков во главе с десантником, они тут же бросались в бой, так как, несмотря на длительную обработку данного участка с орбиты, небольшим группам или одиночным роботам противника удалось уцелеть, и сейчас они пытались остановить непрошеных гостей.
«Обнаружен противник.
2 пехотные единицы.
Расстояние 300».
Пришло сообщение от Никиты, и Иван, мельком взглянув на тактическую схему, отдал приказ на поражение. Никита остался на месте, а Волк, находящийся слева, развернулся на тридцать градусов и также застыл. Через секунду оба робота синхронно качнулись, получив отдачу от выстрела, и вскоре пришло следующее сообщение:
«Противник уничтожен.
Сектор чист».
Да, это не те пукалки, с которыми Иван начинал свою карьеру военного, а последние разработки оружейников компании РОС. Что у бойцов подразделения, что у роботов в руках находились стрелковые комплексы с электромагнитным доразгоном, позволяющим достигать начальной скорости снаряда от двух до пяти километров в секунду, в зависимости от типа боеприпаса, только у роботов калибр побольше. Единственный минус такого оружия – это скорострельность, всего двадцать выстрелов в минуту. Но с учетом прицельных систем это не имело особого значения.
Тем временем подобные сообщения стали поступать от всех роботов группы Ивана, и уже бойцам пришлось подключаться к ликвидации и расчистке зоны высадки. Повсюду мелькали вспышки, вверх взметались обломки и грунт от множественных попаданий снарядов, а иногда среди подброшенных обломков виднелись фигуры людей и роботов, что заставляло Ивана скрежетать зубами, но продолжать бой. Несмотря на шквальный огонь артиллерии, высадка десанта продолжалась. В опасной близости садились очередные капсулы, из них наружу появлялись Дровосеки и, разобравшись со случайным противником, устремлялись вперед, чтобы как можно быстрее покинуть зону обстрела, туда, на линию соприкосновения, где шли основные бои за расширение плацдарма. Над головой огненными болидами проносились снаряды пушечных фрегатов. Плотности пылевого облака хватало для образования плазмы от трения о корпус летящей с огромной скоростью стальной болванки. И, как следствие, где-то за линией соприкосновения поднимались огненные столбы.
Но это не была игра в одни ворота – откуда-то издалека артиллерия противника посылала в зону высадки тонны смертоносного металла в виде снарядов и ракет. От постоянных взрывов Иван ощущал, как по броне боевого скафандра барабанит дробь осколков, но, кроме самой брони, от взрывов защищала местность, сплошь покрытая развалинами каких-то сооружений. Вся эта вакханалия происходила в абсолютной тишине со стороны внешней среды, что нельзя сказать о переговорах в каналах связи. В общем канале вообще творилась какая-то какофония от криков, угроз, матерных слов, стонов и просьб о помощи.
Иван посмотрел наверх, подумал: «Повезло» – и, зная, что стоять на одном месте равносильно самоубийству, активировал командный канал подразделения и произнес:
– Здесь оставаться нельзя, забираем снаряжения из капсул и выдвигаемся в сторону линии соприкосновения. – Так как его подразделение раскидало по площади во время спуска, Иван отметил вектор движения в командном интерфейсе, чтобы остальные могли ориентироваться, выбирая направление. – Идем быстро, поэтому вспоминайте, как мы отрабатывали подобные действия в виртуальной среде полигона. Здесь все то же самое, – попытался подбодрить своих людей Иван. – Вперед!
Не успел Иван сдвинуться с места, как заметил неподалеку мощный всполох. Обернувшись, он увидел, как всего в шестидесяти метрах от него с резким замедлением на посадку заходит платформа с тяжелым жуком на борту, а на корпусе жука виднеется такая знакомая голова Волка. Неожиданно, не дожидаясь посадки, жук произвел залп куда-то в сторону линии соприкосновения, что привело к перекосу платформы, и та начала заваливаться. Жук не стал ждать, когда платформа опрокинет его, и ловко, насколько это позволяла его многотонная туша, спрыгнул на один из раскуроченных контейнеров, смяв его в лепешку. Затем он, расталкивая своим корпусом валяющиеся обломки, устремился к ближайшим подходящим по размеру руинам, где и устроился, предварительно проломив остатки стены, и уже оттуда стал периодически посылать снаряд за снарядом в только командованию известную цель.
Это отвлекло Ивана буквально на десять секунд, и все это время группа, с которой он сел, ждала начала его движения. Он чертыхнулся, понимая, что подвергает остальных опасности, и, вызвав перед собой интерфейс взаимодействия с Никитой, рванул вперед.
* * *
Орбитальные удары прошлись огненным катком, и везде, куда ни посмотри, лежали руины. Удар о поверхность стокилограммового снаряда на скорости двести километров в секунду порождал взрыв, сопоставимый с применением ядерных боеприпасов. Но в отличие от взрыва в атмосфере, здесь взрывная волна отсутствовала, поэтому основной урон приходился от эпицентра взрыва и разлетающихся в разные стороны грунта и обломков строений. И все бы ничего, но складывалось такое впечатление, что на планете просто нет свободного места от застроек, и все это сейчас обрушилось, создавая крайне неудобную местность для наступательных действий. Здесь бы продолжить бомбардировку до превращения всех этих руин в состояние мелкой пыли, но для этого на орбите нужно не десятки кораблей, а несколько сотен. Поэтому продвижение вперед было больше похоже на паркур и требовало напряжения сил и внимания.
