Czytaj książkę: «Гардемарин Ее Величества. Инкарнация»

Глава 1

– Уходим, быстрее! – В негромком мужском голосе отчетливо звучала паника. – Быстрее же, ну!

– А как же он? Бедный мальчик… Неужели мы оставим его здесь?

Второй голос – на этот раз женский – прозвучал совсем близко, буквально в нескольких шагах. И только потом я услышал сначала жужжание, а за ним – тихий ритмичный писк. Прямо над ухом работал какой-то аппарат, то и дело выдающий пульсирующие сигналы. Бип, бип, бип – в такт ударам сердца.

Это что, кардиограф? Да еще и с аппаратом ИВЛ?

– А что мы, по-вашему, должны делать? Не собираетесь же вы тащить его на себе?

Незнакомка наверняка хотела возразить, но не успела. Откуда-то снизу раздался звук, который я уж точно не спутал бы ни с чем. Раскатистый и чуть суетливый треск автомата. То ли американский патрон, то ли отечественный «пять сорок пять».

Значит, дело плохо. И самое время явить себя этому недоброму миру. Даже через «не хочу», которое норовило вдавить меня обратно в подушку… а заодно и обратно в уютную темноту.

Пробуждение оказалось не из приятных. Ничего не болело, но на груди будто лежала бетонная плита, и мне едва хватало сил поднимать ее без помощи со стороны. Еще до того, как открыть глаза, я почувствовал, что тело буквально опутывают какие-то провода и трубки, а на лице закреплен намордник респиратора. Именно он и давал мне дышать… раньше.

Первым делом я отодрал какие-то датчики, приклеенные пластырем к груди, а потом стянул с лица маску. Галогеновая лампа под потолком давала совсем немного света, но и его хватило, чтобы резануть по глазам. Так сильно, что я на мгновение перестал видеть собственную руку, вцепившуюся в провода на лбу.

Нет. Не собственную. Худое запястье и пальцы с отросшими ногтями могли бы принадлежать пацану лет шестнадцати или около того, ни никак не взрослому… ладно, уже стареющему мужику слегка за шестьдесят.

Чужая рука.

Последнее, что услужливо подкинула память – прием у Юсуповых, на Фонтанке. Встреча с самим князем, потом с иберийским послом. Усталость и дорога домой. Темнота, прохлада, моросящий мелкий дождь, пробки на набережной… Тогда мы ехали не в Инженерный замок – в Петергоф. Летом я обычно жил там, подальше от столичной суеты. Старое скрипучее кресло, какие-то документы, вечерний чай, душ, резкая боль в груди…

И все. Дальше – пустота, а сразу за ней пробуждение здесь, в чужом незнакомом теле. А значит… Нет, думать буду позже. Вряд ли появление в больнице людей с оружием никак не связано с моей скромной персоной. И без того исчезающе малая вероятность этого теперь устремилась к нулю.

Я сбросил тонкое одеяло и сел. Моих потенциальных спасителей, конечно же, уже и след простыл. Только в коридоре раздавались торопливые шаги. Внизу продолжали грохотать выстрелы, и в воздухе пахло не только порохом, но и самым обычным дымом с примесью какой-то больничной химии. Кто бы ни пожаловал сюда по мою душу, они явно не мелочились и крошили из автоматов все, что попадалось на пути. Охрану, персонал, пациентов, случайных посетителей, технику… наверное, поэтому до сих пор и не поднялись сюда.

Я ухватился рукой за стойку с капельницей, кое-как встал и выдрал из вены катетер. Потом добрел до двери, вышел наружу и тут же уперся взглядом в табличку.

Ординаторская.

Ага, мне сюда. Не лучшее время для размышлений о внешнем виде, но это все же лучше, чем щеголять голым задом в больничной рубахе. Я отодрал с кожи остатки трубок и пластыря и принялся одеваться. Джинсы с ботинками нашлись в первом же шкафу, более-менее подходящая по размеру рубашка – во втором. Подумав, я заодно прихватил и халат с вешалки. Так себе маскировка, но в первую очередь незваные гости будут искать не врача, а пациента.

Закончив с обновками, я шагнул обратно к двери и уже там остановился, опершись плечом на стену. Самая обычная возня с пуговицами отняла столько сил, будто я в одиночку разгрузил целый «КамАЗ» с кирпичами. Первые несколько минут тело двигалось на чистом адреналине, но теперь тревога чуть отступила, и атрофировавшиеся мышцы тут же напомнили о себе болью.

На Дар рассчитывать тоже не приходилось: он не исчез в новом теле, однако вместо привычного потока я ощущал лишь жалкую струйку, которой не хватило бы даже зажечь спичку. Неудивительно: и резерв, и мощность так или иначе завязаны на сознание, а я бог знает сколько провалялся овощем.

А Конструкты… Должны быть на месте – что им, Конструктам, сделается? Над этим телом поработали лучшие Конфигураторы Империи, буквально напичкав его всеми возможными и невозможными улучшениями и защитными схемами. От базовых до настолько тонких и сложных, что они наверняка до сих пор существуют в единственном экземпляре – повторить такие почти невозможно.

Это хорошая новость. А плохая – воспользоваться всем этим богатством с нулевым резервом я пока не смогу. Нет, конечно, примерно треть Конструктов вполне самодостаточна и сработает в любом случае… хоть как-то. Но сейчас мне пригодились бы все. Особенно те, что способны превратить тощего юнца в почти неуязвимую боевую машину. Ненадолго, всего на три-четыре минуты. Но чтобы покинуть больницу – хватило бы.

Спуститься по лестнице. Прорваться на улицу через главный вестибюль. И заодно размазать по стенам любого, кто решит встать у меня на пути. Обычных людей с оружием, Одаренных, легкую технику… или даже тяжелую – плевать. Будь со мной хотя бы треть привычной мощи, это здание стало бы братской могилой.

Мечты, мечты. Пока мне едва хватило сил выйти обратно в коридор, и одеревеневшее тело двигалось исключительно на морально-волевых. Спускаться вниз было бы равносильно самоубийству, так что я вывалился на пожарную лестницу и кое-как поднялся на пару пролетов. Первые ступеньки дались нелегко, но потом ноги и спина, видимо, решили, что жаловаться бесполезно, и зашагали бодрее. На стене маячила цифра три – значит я лежал на втором.

И я даже успел поверить, что без приключений доберусь наверх, когда дверь впереди распахнулась, и в проеме появилась плечистая фигура в камуфляже. Не армейской расцветки – что-то черное, явно импортного образца. Такое обычно носят спецы из особых подразделений. Или наемники. Или террористы… да, в общем, кто угодно.

– Доктор, значит… Студент? – проговорил боец, поднимая автомат. – Ну, прости, брат. Ничего личного.

Маска, закрывавшая половину лица, приглушила голос, однако суть я уловил. И тут же бросился вперед и чуть влево, уходя с линии огня и ребром ладони сбивая уже нацеленное в меня дуло. Такой прыти боец явно не ожидал, и длинная очередь ушла куда-то вбок, кромсая стены и проехавшись по ушам сердитым грохотом. Отстрелявшись, автомат напоследок лязгнул затвором и стих.

А его владелец, наоборот, взревел и толкнул меня плечом так, что мы оба едва не покатились кубарем вниз. На мгновение я вдруг увидел лицо напротив совсем близко. Озверевшие от ярости глаза за пластиком тактических очков. Темные, практически черные – зрачки расширились так, что радужка почти исчезла. Парень то ли принял какой-то наркотик, то ли перед штурмом вколол один из новомодных «боевых коктейлей». Термоядерная химия добавляла сил, ускоряла движения…

Но на умственных способностях, похоже, сказалась не лучшим образом – иначе боец непременно догадался бы полезть за пистолетом и в упор разрядить весь магазин вместо того, чтобы душить меня и колотить головой обо все подряд.

Меня, светлейшего князя Владимира Градова, Одаренного первого ранга, прозванного Серым Генералом, посмел тронуть какой-то обдолбанный болван!

Наверное, злость меня и спасла. Сделала то, что не смогли ни разум, ни воля, ни тренированное десятилетиями умение оперировать магией. Дотянулась до заложенной кем-то потолковее меня мощи, и запертый внутри Конструкт ожил. Время на мгновение будто застыло, и я увидел, как сквозь кожу на запястьях пробивается свет. Выгравированная прямо на сухожилиях схема работала на полную мощность, разгоняя тело до сверхчеловеческих пределов.

Противник был чуть ли не вдвое тяжелее, и физической силы мне не хватало даже сейчас, однако состязание в скорости я выиграл без труда. Вывернулся, освобождая локоть, скользнул кончиками пальцев по чужой «разгрузке», нащупал нож и ударил снизу вверх, вгоняя короткий обоюдоострый клинок под челюсть по самую рукоять.

Хватка на моих плечах ослабла. Боец отступил на несколько шагов, бестолково шаря ладонями по груди. Посмотрел на мокрые от крови перчатки, захлюпал, выплевывая сквозь маску алые фонтанчики и наконец повалился на пол.

Откат от использования Конструкта догнал в ту же секунду. Усталость рухнула на плечи такой тяжестью, что я съехал вниз по стене. Больше всего хотелось закрыть глаза и посидеть так хоть пару минут, но грохот на первом этаже ненавязчиво намекал, что у меня нет даже одной.

Соберись, генерал. Отдыхать будем потом.

Стиснув зубы, я потянулся к поверженному бойцу. Вцепился в куртку на боку, с третьей или четвертой попытки перевернул.

Так. Что нам тут может понадобиться? Однозначно – пистолет. Голыми руками я много не навоюю, перестараться с Конструктами в нынешнем состоянии – гарантированно угробить и без того еще не ожившее до конца тело, а вот огнестрел – то, что нужно. Вытащив из кобуры боевика пистолет, я повертел его в руках. Самый обычный серийный «Глок», но с навороченным обвесом. Щечки-накладки, лазерный целеуказатель на планке снизу… Я проверил магазин, выковырял из подсумка на «разгрузке» второй и сунул в задний карман джинсов.

И хватит. Больше вряд ли понадобится: полноценной перестрелки я сейчас могу и не выдержать. Ноги еле ходят, и уж точно не стоит нагружать себя еще и автоматом – тремя килограммами пластика, стали и навороченной тактической электроники. Слишком тяжелый, слишком громкий, слишком… В общем, слишком.

Я снял с боевика рацию, прицепил сзади на пояс джинсов и повесил на ухо гарнитуру.

– Кречет-один, доложи, что у тебя?

– Держим первый этаж, все чисто. Персонал пытался покинуть здание, пресекли.

– Принято. Кречет-два, доклад!

– Заканчиваем прочесывать второй этаж. Объект не найден.

– Ищите мальчишку, ищите, мать вашу! Лет шестнадцать на вид, лежит на аппарате. Он должен быть здесь!

Голос у того, кто отдавал приказы, был густым и глубоким, но будто расщепленным надвое. Похоже, мужчина когда-то изуродовал связки криком и так и не смог восстановиться до конца: гласные то и дело срывались в звериное рычание.

Интересно, кто это вообще такой? И на каком этапе произошла утечка? Об этом теле и его назначении во всей Империи знали всего человек шесть, включая…

Ладно, думать буду потом. Сейчас нужно уходить, и, желательно, поскорее.

– Кречет-три, доклад.

Тишина.

– Кречет-три, на связь!

Молчание.

Ответить Кречет-три уже не сможет – мешает нож в голове. А значит, сейчас они поймут, что что-то пошло не так, и отправят сюда подкрепление.

– Кречет-два, на третий этаж! Быстро! Проверьте, что там! Времени мало!

Так. Подниматься выше нельзя – зажмут и расстреляют как в тире. Нужно уходить вниз. Обратно на второй этаж, в окно – и прочь отсюда. Прыжок с шести метров это тело выдержит без особых последствий… должно выдержать.

Силы понемногу возвращались: Конструкты работали, в экстренном порядке латая связки и мышцы, пролежавшие без движения… Сколько? Впрочем, какая разница? Главное, что я больше не рискую свалиться пол при каждом шаге. Я добрел до пожарной лестницы в другом конце коридора, прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, толкнул дверь.

Вперед! То есть вниз!

Стоило мне спуститься всего на один пролет, как снизу загрохотали тяжелые шаги.

– Да твою ж… – простонал я.

Двое, спешат наверх. Куда быстрее меня, и бежать уже некуда – придется драться. Опершись о стену плечом, чтобы видеть пролет, я сжал пистолет обеими руками и затаил дыхание. Сердце бухало в ушах в ритм солдатским ботинкам. Главное – успеть первым. А там…

Первый боевик появился из-за поворота. Я вскинул пистолет, и красная точка целеуказателя скользнула по стене, перепрыгнула на одежду и на мгновение замерла на переносице под очками. Бам! Бам! «Глок» сердито лягнулся, норовя вырваться из пальцев, но дело свое сделал: фигура в черном молча завалилась назад, прямо на своего напарника.

Дистанция, приятель. Дистанция.

Покойный подарил мне несколько драгоценных секунд, однако и плохую службу тоже сослужил, заслонив второго боевика от выстрелов. Я высадил остатки магазина в копошащийся внизу клубок тел, но то ли не смог вывести из строя, то ли вообще не попал в живого. Удерживая товарища, как щит, он свободной рукой поднял автомат и нажал на спуск.

Затвор неторопливо задергался, выбрасывая гильзы, и раскаленные кусочки металла помчались в мою сторону, расходясь огненным веером. Злые и проворные, но все же не настолько, чтобы догнать ускоренное до сверхчеловеческих пределов тело. Конструкт снова дал мне шанс, но использовать его следовало быстро. Я скользнул плечом по стене, уходя от пуль, и одним прыжком махнул вниз через весь пролет.

Сил хватило всего на один полноценный удар, но и его оказалось достаточно. Полыхнувший огнем кулак пробил насквозь тело мертвеца и с хрустом врезался в плоть еще живого боевика. Послышался треск ребер, я раскрыл ладонь и, схватив скользкий комок, дернул его на себя, вырывая из груди.

Готово.

– …два, Кречет-два! Что там, мать вашу, происходит? – пробился сквозь грохот в висках уже знакомый голос. – На связь! Доклад!

Извини, хриплый. Доклада не будет.

Я переступил через боевиков и спустился по лестнице вниз, придерживаясь за стену. Вой сирен где-то вдалеке слышался уже давно, чуть ли не с самого моего пробуждения, но полиция явно не торопилась связываться с целым отрядом вооруженных до зубов боевиков. Наверняка ждали подкрепления – и, похоже, дождались.

– Внимание всем кречетам! Покинуть объект! – Кажется, тот, кто командовал операцией, принял какое-то решение. – Я складываю здание. У вас минута!

Плохо. Очень плохо. И даже не ясно, как хуже – что все здесь вот-вот взлетит на воздух или что командир боевиков оказался Одаренным. И не ниже третьего-четвертого ранга – раз уж собирался в одиночку разнести целый больничный корпус.

До спасительного окна было всего ничего, но счет в буквальном смысле шел на мгновения. Последние метры коридора я даже смог пробежать. Вцепился в ручку, дернул на себя и сразу же полез на подоконник. Даже не разглядывая, куда придется падать, – зачем расстраиваться раньше времени? Где-то за спиной грохотали тяжелые шаги, но вряд ли хоть кого-то в больнице сейчас интересовал человек в белом халате, решивший поупражняться в прыжках с высоты. Боевики мчались по лестницам, спасая собственные жизни.

– Десять секунд! – снова загремел голос в наушнике. – Девять! Восемь! Семь, шесть, пять…

Желудок подскочил куда-то к горлу, я полетел вниз и врезался в землю сначала подошвами ботинок, а сразу за ними коленом и свободной рукой, проминая кулаком газон. Наверняка довольно шумно, но звук удара тут же исчез в грохоте за спиной.

Я не видел сам взрыв, однако и без этого весьма неплохо представлял себе работу Одаренного боевика третьей категории: концентрированная энергия обрушилась на здание сверху… или полыхнула где-то внутри, расходясь в стороны и ломая толстые каменные стены как картонную коробку. Над головой пролетела уже опустевшая исковерканная оконная рама, а следом за ней посыпались и обломки. Нестерпимый жар впивался в спину, и я чувствовал, как тлеет на ней халат.

Конструкты выдержали: все вокруг на мгновение превратилось в полыхающий ад, но сам я остался невредим. И даже смог увидеть сквозь пламя, как в темноте за больничной оградой движутся проблесковые маячки полицейских авто. Стражи порядка наконец явились выполнить свой долг.

Но сражаться у больницы было уже не с кем: где-то в полусотне метров от меня угловатые силуэты боевиков хлопали дверцами, запрыгивая внутрь, и через несколько мгновений машины – два микроавтобуса и здоровенный черный джип – с визгом шин сорвались с места и помчались прочь. Хриплый удрал, так и не закончив работу.

Пускай. Деваться ему теперь все равно некуда: я не видел лица, зато запомнил голос. Достаточно хорошо, чтобы узнать хоть через полгода.

А дольше мои враги обычно не живут.

Глава 2

Ничего не понятно, но очень интересно. Это нехитрое утверждение, пожалуй, описывало нынешний расклад лучше некуда.

Казалось, весь Пятигорск стоит на ушах: повсюду выли сирены, и мимо то и дело пролетали машины с мигалками. И не только полицейские – я насчитал три или четыре грузовика с черными армейскими номерами, проехавших в сторону больницы. Впрочем, вояки могли уже не спешить: вряд ли хриплый со своими мордоворотами стал задерживаться там после того, как превратил центральный корпус в обугленные развалины.

Так что и мне торопиться было уже некуда. Да и место для отдыха я выбрал вполне подходящее: крохотный сквер у «бублика» в паре улиц от горящей больницы, на пересечении проспекта Ермолова и Сенной. Достаточно далеко, чтобы ненароком не попасться на глаза, кому не следует, но достаточно близко, чтобы в случае чего…

Ладно, место было так себе. Но идти дальше я попросту не мог: взятые взаймы у Конструктов силы закончились, и мышцы снова напомнили о себе протяжной болью. Чужие ботинки беспощадно натирали ноги, и новое тело всерьез грозилось к полуночи превратиться если не в тыкву, то во что-то столь же бесполезное и малоподвижное.

Зато разум пока еще был при мне, и его-то я и пустил в ход, как только приземлился на видавшую виды лавку на краю мощенного квадратными бетонными плитами сквера. Приятное местечко: двухэтажные старые домики по сторонам, дорога и вывески. Табачная лавка, какая-то крохотная турфирма, трикотаж… Наверное, днем здесь довольно оживленно, однако сейчас моим размышлениям мог помешать разве что случайный прохожий.

Так что же получается – я умер?

Похоже на то. Боль в груди, падение, темнота – и вот я здесь, в чужом теле, специально заготовленном на такой случай. Сердце у меня всегда было в порядке, однако все когда-нибудь случается в первый раз. И приступ, и лошадиная доза яда, способного прикончить даже Одаренного высшего ранга… и хитрый атакующий Конструкт, который просочится сквозь самую надежную магическую защиту.

От прямого нападения я был защищен почти безупречно, однако со схемами все куда сложнее. Конфигураторы в старушке Европе столетиями соревновались друг с другом в тонком искусстве делать пакости, и кто-то из них вполне мог оказаться похитрее наших отечественных.

Значит, сразу после приема у Юсуповых… Но когда это случилось? Уж точно не неделю и не месяц назад. И даже не год – тогда, в две тысячи четвертом, умирающему мальчишке, чье тело предоставили науке безутешные родственники, было около семи. А сейчас… Сейчас намного больше. Картавый говорил про шестнадцать, и вряд ли обсчитался.

Злоба, с которой я кромсал боевиков в больнице, накатила снова. Качнулась обратно стальным маятником и полыхнула с такой силой, что кончики пальцев закололо. Резерв понемногу заполнялся, и магия рвалась снаружи, явно не имея ничего против того, чтобы я опять пустил ее в ход. К примеру, чтобы снести вывеску с магазина напротив.

– Да какого же черта?! – Я стиснул край скамейки так, что дерево под пальцами захрустело, проминаясь. – Почему?..

Почему только сейчас? Почему бестолковому братцу, которому я принес трон на блюдечке с голубой каемочкой, понадобилось целых десять с лишним лет, чтобы вытащить меня из небытия? Целая прорва времени, за которую это тело, моя «резервная копия» успела превратиться из хрупкого пацаненка в здоровенного лба, у которого во всех положенных местах наверняка уже кучерявились волосы.

Лезть в штаны я не стал – ограничился ощупыванием собственной физиономии. Щетины на подбородке как будто пока не имелось, зато пушок над верхней губой отрос так, что при желании я смог бы даже прикусить его зубами. Какая прелесть. Не усики, а прямо-таки пропуск… куда надо.

Итак, в сухом остатке имеем смерть в августе две тысячи пятого, десять лет, пролетевшие мимо, и невесть откуда взявшихся мордоворотов, которых отправили в больницу, чтобы избавиться от подключенного к аппаратам тела. И заодно от прочих… тел – вне зависимости от того, чем они были заняты. Расстреливали всех подряд, без разбора.

Значит, знали не так уж и много – или отправили бы спеца прямиком в палату и сделали работу без лишнего шума. Кто бы ни слил информацию, она явно оказалась неполной. Адрес, возраст, примерное описание… или вообще никакого. Имени, под которым полумертвый пацан поступил в больницу черт знает сколько лет назад, в сводке хриплого не оказалось. Поэтому он так и суетился – времени на поиски было в обрез.

И встречи со мной в уме и каком-никаком здравии его клоуны явно не ожидали. Иначе подготовились бы получше. Даже моя бледная копия способна без особого труда вырезать штурмовой отряд с тяжелым вооружением и парой Одаренных, а парни в больнице годились разве что для схватки с младшей группой детского сада.

Кто-то изрядно облажался. То ли решил сэкономить на наемниках, то ли слишком торопился… А скорее – просто работал по нескольким объектам. Задумай я подобную операцию, непременно позаботился бы не только о бездыханном теле мальчишки, но и заодно обо всех, кто так или иначе участвовал в проекте.

А это уже не просто налет на больницу в городке с населением в сто пятьдесят тысяч человек, а целый заговор. Причем заговор государственного уровня, который потребует физического устранения около дюжины человек, включая почти всемогущих членов Совета имперской безопасности.

Правда, только в том случае, если эти самые члены не решили совместными силами избавиться от бывшего шефа – на этот раз уже окончательно.

Желание снести вывеску магией исчезло. Точнее, изящно трансформировалось в острую потребность снести голову тому, кто задумал и привел в исполнение всю эту дрянь. Начать с рядовых боевиков, следом выпотрошить хриплого, а потом добраться и до главных заказчиков. Посмотреть в знакомые глаза и методично, без лишней спешки, прикончить всех, попутно лишив дворянского достоинства и активов родню до третьего колена включительно.

Месть? Нет, всего лишь здравый смысл.

Как ни странно, стоило мне разложить все по полочкам, как ярость тут же прошла. Не исчезла окончательно, а, скорее, свернулась калачиком и осторожно улеглась где-то внутри – до лучших времен. А вполне человеческое желание карать виноватых направо и налево понемногу превращалось в поэтапный план.

Найти хриплого. Найти тех, кто отправил его зачистить больницу. Найти тех, кто им заплатил. Пройтись по цепочке до самого верха и вернуть все, что принадлежит мне по праву.

С процентами.

Но для этого для начала придется встать на ноги и занять в постаревшем на целое десятилетие мире хоть какое-то место. Все, кто хотя бы в теории мог бы подтвердить истинную личность юнца с жиденькими усиками, наверняка или уже отправились на тот свет, или ничуть не рады моему возвращению. И предстать пред их грозные начальственные очи станет, пожалуй, последней ошибкой, которую я совершу в печально непродолжительной новой жизни.

Пока ясно одно: вряд ли у меня получится узнать хоть что-то, сидя на лавке в сквере. Мышцы еще болели, края ботинок нещадно вгрызались в кожу, но я все-таки заставил себя подняться и, сунув руки в карманы, неторопливо побрел через сквер в сторону Воронцовского проспекта. Конструкты все еще работали, понемногу подтягивая энергию из окружающего меня пространства и приводя в порядок залежавшееся и усталое тело. Не та сила, к которой я привык, но все же куда лучше, чем полчаса назад.

В сквере было темно и пусто. Даже вывески не горели – время явно уже двигалось к ночи. Что ж, тем лучше. Чем меньше народа меня увидит, тем меньше лишних вопросов. От халата я избавился еще у больницы и там же закатал рукава рубашки, скрывая чужую кровь, но такая маскировка годилась разве что для ночной прогулки.

Погрузившись в свои мысли, я даже не сразу понял, что впереди что-то происходит. Из задумчивости меня вывел чей-то громкий окрик:

– Ты чего, совсем берега попутала? Как с людьми разговариваешь?!

Та-а-ак…

Я присмотрелся. Девчонка со странной прической стояла ко мне спиной. А прямо перед ней, перегородив проход, расположились три сомнительных гражданина. Совсем юных – от силы на год-два старше меня… нынешнего меня. Не самой богатырской наружности, но с явным избытком тестостерона в крови, который изо всех сил подталкивал к знакомству. И то, что знакомиться с ними не очень-то хотят, определенно никого не останавливало.

– Культурно же предлагают: пойдем с нами. – Самый рослый из парней шагнул вперед. – Шашлык покушаем, вина выпьем… Тебе какое нравится?

– Какое мне нравится, ты только в кино видел, – огрызнулась девчонка.

Я мысленно даже поаплодировал ей: неразумно, но красиво. Язык – что скальпель.

– Что, крутая? – Кавалер даже не подумал отходить. Наоборот – схватил девушку за руку так, что та охнула. – С тобой по-хорошему разговаривают, дерзишь зачем?

Не то чтобы мне так уж не терпелось лезть в чужую беседу, но положение, как ни крути, обязывало. Вздохнув, я сделал шаг вперед.

– Доброго вечера, господа. Девушка не знакомится.

Голос тоже оказался чужим. Неожиданно низким для юнца, но все равно ничуть не похожим на прежний. Каким-то неуклюжим, будто бы еще не до конца сломавшимся и не завершившим положенную возрасту трансформацию. Зато прозвучал уверенно – по крайней мере, на меня обратили внимание.

– А ты кто такой?

– Девушка. Не. Знакомится, – повторил я.

Парень недобро усмехнулся, прищурился, разглядывая, и, похоже, не посчитал меня заслуживающим каких-либо опасений.

– Да мы уж как-нибудь сами решим, кто тут знакомится, а кто нет, – проговорил он. – А ты давай ковыляй отсюда, пока зубы на месте.

– Нужны объяснения? – Я убрал руку за спину и нащупал «Глок», заткнутый за пояс штанов под рубашкой. – Значит, объяснения будут.

Парень усмехнулся и пошел вперед – не торопясь, вразвалочку. Нарочито медленно, чтобы дать мне вдоволь времени испугаться и позорно удрать. Но я не двинулся с места. Не отступил, не достал оружие, даже не поднял кулаки – просто стоял и смотрел.

Пока не увидел на лице напротив сначала смятение, а потом и испуг.

Ну да. Тело чужое, голос чужой, даже глаза чужие, но то, что прочитал в них парень, было моим собственным. Взгляд, по которому мелкая уличная фауна безошибочно определяет настоящего хищника. Не обязательно крупного, зато обладающего не только острыми зубами, но и умением пустить их в ход. Без промедлений, компромиссов и уже бесполезных в подобных случаях бесед. Такое непросто натренировать и почти невозможно подделать.

Зеркало души, из которого на подгулявших шалопаев смотрел тот, кто встречал врагов многократно страшнее – и пережил их всех до единого.

– Это… Пойдем-ка, пацаны. – Глаза напротив бестолково забегали, и парень принялся пятиться назад. Куда проворнее, чем только что наступал на меня. – Дела еще есть.

Первые несколько шагов юная троица еще пыталась ретироваться строем, не сводя с меня глаз, но стоило одному споткнуться о щель между бетонными плитами, как все трое развернулись и чуть ли не бегом умчались в темноту.

– Ничего себе! Как ты их… – Девчонка задумчиво и немного скептически окинула меня взглядом. – А что там у тебя за спиной? Пистолет? Или?..

– Да ну, – отмахнулся я. – Ничего. Так, напугал.

Не знаю, поверила она мне или нет, но настороженный взгляд тут же изрядно потеплел. Удирать моя новая знакомая, похоже, никуда не собиралась, и у меня наконец-то появилась возможность рассмотреть ее получше.

Совсем молоденькая… хотя все равно на пару лет старше меня нынешнего. Высокая, глазастая. И с весьма занятной прической – вместо обычной шевелюры голову украшали многочисленные тонкие косички. Преимущественно синего цвета, так что об истинном цвете волос я пока мог только догадываться.

Не слишком-то похожа не местную… Или за пропущенные мною десять лет Пятигорск изменился настолько, что щеголять с подобными украшениями стало нормой. Никогда особо не интересовался молодежными субкультурами, но девчонка, похоже, как раз оказалась из «этих»: косички дополняли кожаный ошейник, кеды, узкие джинсы и футболка. Логотип группы из прошлого века приятно обтягивал то, что и должен был обтягивать, и я вдруг поймал себя на мысли, что еще немного, и молчание станет неловким.

Юное тело. Плюс вынужденные десять лет воздержания. Вот вам результат – получите и распишитесь.

– Эй, полегче! – Девчонка, видимо, истолковала мой взгляд по своему. – У меня, между прочим, парень есть!

– Да ради бога, – усмехнулся я. – Но могу я рассчитывать хотя бы на небольшую экскурсию по городу? Сами мы не местные…

– Оно и видно. У нас таких кадров не водится. – Девчонка вдруг прищурилась и принялась рассматривать меня с утроенным любопытством. – Ё-моё… Да это кто ж тебя так?

– В смысле?

– Нос разбит! А ну-ка иди сюда.

Не знаю, что вдруг заставило новую знакомую проявить подобную заботу, однако уже через мгновение она буквально силой усадила меня на лавку. И тут же принялась рыться в сумочке, достала пачку влажных салфеток и с неожиданной сноровкой занялась моим побитым лицом.

Действительно больно. Похоже, тот гиббон в больнице успел приложить меня лбом. Или кулаком. Конструкты наверняка уже справились с повреждениями, однако против еще одного «лечения» я не возражал. Дамы любят отважных героев, но ничуть не меньше их привлекают всякие бедные-несчастные. Так что…

В общем, отличный способ завязать разговор. Тем более что прикосновения прохладных тонких пальцев оказались неожиданно приятными.

– Ну вот, так-то лучше. – Девчонка чуть отстранилась, разглядывая результаты своего труда и, по-видимому, осталась довольна. – Вот, погляди на себя.

В ее руках появился плоский прямоугольник примерно с мою ладонь размером. С одной стороны темно-серый, с тем же логотипом, что и на футболке, а с другой – гладкий, как зеркало, и черный. Поблескивающая в полумраке поверхность оказалась экраном: тут же засветилась, выдавая изображение.

Которое вряд ли могло быть чем-то иным, кроме моего лица. Картинка чуть «подтормаживала», не успевая за движениями головы и глаз, зато оказалась куда отчетливее тех, что могли выдать встроенные камеры в устройствах десять лет назад. Похоже, в мое отсутствие техника шла вперед семимильными шагами, и современный молодняк приобрел возможность любоваться на себя как в зеркале.

А ничего, кстати. Физиономия как физиономия, пожалуй, даже симпатичная. В прошлой жизни я никогда не считался красавцем, зато в этой, похоже, имел все шансы. Выбирая подходящее тело для «переселения», я нисколько не задумывался о внешних данных, однако получил их бонусом: за десять лет невзрачного вида пацан не только вымахал, но и обзавелся тем, что по всем стандартам можно считать приятной наружностью.