Czytaj książkę: «В поисках Шамбалы»

Czcionka:

Редактор В. Осипов

Корректор В. Раэллов

Дизайнер Р. Эллинская

ISBN 978-5-0051-5414-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Василевский Валерий Иосифович после получения диплома факультета журналистики МГУ работал в краевой курортной газете «Кавказская здравница», затем перешёл в центральную профсоюзную газету «Советская торговля» собственным корреспондентом по Ставропольскому краю и республикам Северного Кавказа. С началом войн переехал в Москву, занялся литературным трудом. Первая его опубликованная книга посвящена судьбе Героя Социалистического труда Захара Цахилова, начавшего в 1945 году руководить артелью, выпускавшей в Черкесске колёсную мазь, а через полвека ставшей под его руководством крупнейшим химическим заводом страны.

Вторая книга – «Отложенная партия» – несколько необычный детектив, написанный шахматистом, привыкшим рассчитывать длинные варианты за доской и в жизни. В этой истории переплетаются и запутываются взаимоотношения олигарха, его помощника, двух журналистов, генерала милиции, актрисы, археолога, которым приходится разгадывать загадки внезапно затухшей алмазной лихорадки, участвовать в съёмках фильма о Льве Исавре, будущем императоре Византии, прожившем в восьмом веке на Северном Кавказе шесть лет.

Книга, которую вы сейчас читаете («В поисках Шамбалы»), – о сложном начале жизненного пути молодого кисловодчанина. Подробно об интриге её автор рассказывает во вступлении.

Вступление

Когда я начал писать эту книгу, то думал, что она станет продолжением опубликованной в 2019 году детективной истории «Отложенная партия». Но вскоре понял, что действующие там герои своевольничают, уводят меня во времена своей юности. Главным героем её стал другой человек. Так продолжение потихоньку обманывало мои ожидания и, оправдываясь нахлынувшими воспоминаниями, стало началом, выстраивало совершенно другую историю. Недоумевающий автор пытался бороться, искать увлекательные приключения, а выстраивающийся сюжет всё больше уводил взрослеющего главного героя к поискам своего Я.

Поэтому мне пришлось перестраиваться, прислушиваясь к растущему интеллекту Артёма, приглядываясь к намечающимся поворотам его судьбы. Иногда в ход пускал спасательные ресурсы: перепрыгивал из одного времени в другое, вставлял отступления «От автора», а в конце этой книги сфокусничал: будет вторая её часть, на сей раз действительно продолжение. И там станет понятно, какую Шамбалу искал герой. У каждого своя Шамбала!

И следующая глава – не начало этой книги, действие которой проходит с 1978 по 1982 год, а будущее продолжение её. Своего рода реклама, завлекаловка. И будет ещё одна подобная глава, в которой, правда, речь пойдёт о событиях 1979 года.

Подарок судьбы. 1991 год

Вот и тогда… Он ехал в Монте-Карло, но позавтракал в Ницце. Когда же это было? В девяноста первом, девяноста втором? Начало марта. Тёплый весенний день. Артём чувствовал себя, словно в Домбае: горы в снегу, а можно загорать. Он даже искупался, удивив утром пляжное сообщество. Одевшись, начал сам удивляться: по набережной Променад-дез-Англе ходили стражники, словно сошедшие с картины Рембрандта «Ночной дозор», пробегали цветочницы в крестьянской средневековой одежде, шествовали дамы в умопомрачительных нарядах, гимнасты и клоуны в масках…

В городе бушевал карнавал! Завершалось двухнедельное веселье – красивый и шумный праздник на Лазурном побережье, появившийся еще в 13 веке. Так объяснил Артёму гном, выглядывающий из картонной пещеры, которую нёс в руках. Сегодня должны будут сжечь короля карнавала, его зовут еще королём дураков.

Артём осмотрелся. Везде ходили «рыцари» с оружием, действующим исправно – холостыми оглушительными выстрелами в никуда. Они веселили туристов. «Крестьяне» обедали в шатрах, и группа наряженных и раскрашенных непонятным образом людей танцевала и развлекала обступившую их толпу. А вот и король.

Кукла из папье-маше была высотой с шестиэтажный дом. Короля карнавала везли на большой платформе, вслед за ней плыла вся королевская рать: многоэтажные русалки, трехэтажные рыцари, огромный Гарри Потер, чуть уступающая ему Белоснежка, где-то потерявшая своих гномов. Драконы, лебеди, рыбы, летучие мыши, самого разного пошиба чудовища с оскаленными пастями, вздыбленной шерстью и приветливо торчащими зубами, добродушные, улыбающиеся…

Только медведя нигде не видно, усмехнулся Артём. Но все равно это напомнило ему российскую масленицу в подмосковном лесу: завьюженную, с кулачными боями, снежками-снарядами во время взятия снежного городка, с неудачной попыткой влезть на гладкий ошкуренный ствол сосны-столба, на самой вершине которого красовался приз – трёхлитровый бочонок с пивом, а потом – ночёвка под сосной в палатке… Ах, как было здорово!

Вдруг вместо снежка ему по щеке что-то хлестнуло. Роза! И на голову высыпался ручеёк цветов с проезжающей рядом платформы. Вскинул голову: заливисто хохотала маска. Невольно улыбнулся. И в это мгновение сверкнули чудные голубые глаза. Никаких сравнений о их красоте не успело прийти в голову. Девушку кто-то подтолкнул, она выронила маску, словно ныряя, соскользнула с платформы и …очутилась на руках у Артёма. У него с малолетства была очень быстрая реакция. Он пронёс девушку до ближайшей лавочки.

– Не больно? – Поставив её на ноги, машинально спросил по-французски. – Она, опустив глаза, смущенно молчала, оправляя платье в форме длинной рубахи, из плотной парчи, расшитое золотыми нитками. Такие же золотые узоры были и на большом белом платке…

– Каз! – Вспомнил Артём. – Так называется этот головной убор. Только в Дагестане, только в Кубачах женщины носят такие платки и платья из плотной парчи, расшитые золотыми нитками! Но откуда такие голубые глаза в Кубачах? Не успел он задать такой вопрос, как девушка посмотрела внимательно, погладила его рукой по подбородку и сказала по-русски:

– Ой, а я вас знаю!

Вот-те на! Привычно быстродействующий мозг-компьютер на сей раз дал сбой. Заметался: не может быть: во Франции, дагестанка с голубыми глазами, говорит по-русски и меня знает??? Да я и в Кубачах-то был один раз и то случайно и недолго…

Голубые глаза, уловив растерянный взгляд, распахнулись еще шире. Она засмеялась.

– Вы и раньше носили меня на руках! – Продолжала хохотать девчонка. – Вспоминайте. Я не ошиблась, в тот день хорошо успела рассмотреть ваше лицо, помню красивые брови, этот шрам на подбородке, ваши разноцветные глаза и маленькую родинку за ухом. – Артём впервые в жизни не мог отреагировать мгновенно. Носил на руках? Когда, где? В какой «тот день»? Как рассмотрела родинку?

Поющий, звенящий, гудящий и разухабистый карнавал внезапно умолк для него. Осталась только девичья ладошка, которую он успел зажать в своей руке. Она не пыталась убрать эту руку, даже положила на его пальцы вторую… И совсем уж неожиданно сказала ласково и как-то напевно:

– Артём! Вспомни 1 сентября, пятнадцатая школа…

Боже мой! Эту, тогда семилетнюю, девчонку с букетом цветов он – десятиклассник —действительно нёс на левой руке по двору школы, когда для неё звенел первый школьный звонок во время торжественного начала занятий. Каких-то две-три минуты. И она рассмотрела его так внимательно и запомнила! А как же он не удивился глубине её голубого, пронзительного взгляда?

Тогда ему было пятнадцать лет… И удивительно, он уже настойчиво шёл к намеченной цели…

От автора

Мой герой, Артём, не любит рассказывать о себе, поэтому мне придётся сделать это за него, чтобы читатели окунулись в атмосферу маленького северокавказского города-курорта, взрастившего и воспитавшего героя этого повествования.

Для начала вспомню одну историю, свидетелем которой он был. Она может стать лакмусовой бумажкой для понимания особенностей образа жизни, царившего в семидесятые, восьмидесятые годы прошлого века в СССР. Случилось это в Кисловодске, городе, который всенародный любимец Корней Иванович Чуковский, на чьих стихах выросло не одно поколение россиян, когда-то назвал третьей культурной столицей страны.

Преувеличение? Нет, если посчитать количество имен гениев российской культуры – поэтов, писателей, музыкантов, артистов, отдыхавших и творивших здесь…

(Но есть одна грань этой ситуации, которая остаётся в тени, не так известна широкой публике. В Кисловодске можно было на терренкуре встретить председателя Совета министров СССР А.Н.Косыгина, даже посидеть с ним за соседним столиком, обедая в санатории, познакомиться с Галиной Брежневой, в очень популярном в те годы ресторане «Чайка» участвовать в застолье с её мужем, Юрием Чурбановым, вторым лицом в министерстве внутренних дел, пригласить на шашлык начальника алмазного фонда страны, на крутой тропе по дороге к Олимпийскому комплексу подружиться с каким-нибудь партийным боссом…).

В те далёкие годы я назвал эту историю, рассказанную мне не Артёмом, а другом Веней, «ЛЮБИТЕЛЬ В СТАНЕ ПРОФЕССИОНАЛОВ ИЛИ ЧЕТЫРЁХХОДОВАЯ КОМБИНАЦИЯ». (Герои её не выдуманы, я был с ними знаком. Да и многие кисловодчане тоже). Но мне и в голову не приходило, что у неё может быть продолжение, пятый и следующий ходы. Прошло много лет, и пополнилась она событиями, выстроившимися в судьбу некоторых её участников.

Рассказ Вени. 1978 год

Когда тяжесть в желудке уравновешивается лёгкостью в голове, мой друг Веня снова становится идеалистом. В модном галстуке и с портфелем он погружается в водопад воспоминаний. И парит там, между небом и землёй, пока не прерывается эстафета фужеров с шампанским, лучшим горючим для поддержания давления в его паровой системе.

ХХХ

– Был я молод. Знания и звания не очень отягощали еще моё сознание. Однако уже руководил отделом в краевой курортной газете. Считалось, что характер у меня нудный, для дипломатической службы я не рождён, чёрным пиратским парусам почему-то предпочитаю алые, гриновские. И когда однажды главный редактор Леонид Иванович Бехтерев попросил меня принять участие в рейде, который проводит торговая инспекция, я преисполнился чувства собственного достоинства и ожиданием приключений. Иду на Вы…

Я был убежденным сторонником раскрепощения женщин, освобождения их от рабства на домашней кухне. Тем более, что не могут они без знания физиологии, науки о питании, тончайших кулинарных секретов конкурировать с дипломированными поварами! Короче говоря, я верил, что, если кулинары в столовых и ресторанах будут соблюдать все правила, которым их учили, общественное, простите за память, питание сумеет накормить вкусно, максимально сохранить пищевую ценность продуктов, затратить на это минимум времени, электроэнергии, газа, воды, наконец.

…Возглавлял рейд Иосиф Михайлович Каневский, легенда здешних торговых мест. Бывший мясник. Лучший в пятигорской торговой инспекции специалист по мясу. В молодости он так орудовал топором, что мог спичку с одного удара расколоть вдоль. Рассказывали, что ему достаточно одного взгляда на подброшенную в воздух кость, чтобы определить, из какой части туши – свиньи, коровы или овцы – сей предмет изъят. И даже попытка одного досужего экспериментатора несколько изменить конфигурацию кости с помощью топора закончилась триумфом инспектора.

После наивного испытания, заглянув ненароком на кухню смельчака, инспектор целый час рассказывал старателю в области фальсификации, почему для отбивных котлет нужно брать край туши, для разварной и духовой говядины – кострец, затылок от филея и огузок к хвосту, а ростбиф лучше готовить из правого, но не левого бока, поскольку у левого филея жир как бы накладной и отделяется от мяса плёнкой, правый же бок составляет нечто целое, мясо его как бы пронизано жиром и точно мраморное…

На кухне кисловодского ресторана «Заря» (жаль, его больше нет) мне впервые довелось увидеть живую копию расположенной в нескольких километрах отсюда знаменитой картины «Не ждали!» художника Ярошенко (в музее его имени). Но через секунду заведующий производством, уже известный тогда мастер-повар Отари Михайлович Лобжанидзе грудью кинулся на амбразуру кухонной двери, пытаясь заслонить от кинжальных взглядов Каневского плиту и стоящую на раздаче блюд повариху. По мановению его руки фигуры в белых халатах стали привидениями, разлетевшимися по подсобным помещениям, унося кастрюли, противни и даже возмущенно фырчащую сковородку.

– Иосиф Михайлович! – Отари Михайлович! – разыграли сцену радушия и счастливой встречи два достойных мастера своего дела, очутившиеся по разные стороны баррикад.

– Халат для дорогого Иосифа Михайловича! – Главнокомандующий кухней продолжал оттирать инспектора заметным уже животом с возможного поля боя. Но вдруг словно уменьшился в размерах, заметив в моих руках поднос, уже нагруженный блюдами, заказанными и полученными в зале. Он понял, что проиграл первый раунд: официантская разведка подвела, не вычислили новый, незнакомый еще авангард инспекции. Я успешно выполнял эту роль по указанию Каневского.

Второй раунд тоже прошёл при подавляющем преимуществе рейдовой бригады. Взяв в руки тарелку с супом, Каневский подошёл к меню и прочёл: «Суп-харчо!?». Потом торжественно поднес тарелку к носу, понюхал, покрутил в супе ложкой. – Будем взвешивать, просеивать, брать на анализ или сразу скажете, что ЗАБЫЛИ (выделил он интонацией слово) положить в это произведение мастера?

– Иосиф Михайлович, ну где я возьму курдючный жир? – взмолился гроссмейстер кухни. – Нету его на базе.

– А ткемали? Вчера закончился? Замечательно… Зачем же тогда портить впечатление курортников об отличном грузинском блюде харчо? Так и назовите этот труд рисовым супом, и цену не забудьте изменить… А это как называется? – Каневский брезгливо, двумя пальчиками, взял с тарелки какой-то пирог. – Беляши? Даже начинку смотреть не буду. Всё поломать и – на корм свиньям. Дорогой, вы же знаете, что начинка должна быть закрыта только с одной стороны, а весь беляш по форме – напоминать ватрушку…

По лицу Отари Михайловича можно было изучать значение слов «смирение, раскаяние», стремление понять изрекаемую истину…

Вскоре в торжественно заполняемом инспектором акте появились ещё сведения о недовесе гарнира, десятикопеечном обсчёте, допущенном официанткой, замечания по санитарии…

Шефа ждали большие неприятности, а он был удивительно спокоен, как поклонник Будды на вечерней молитве.

Мне и в голову не приходило, что участвовал я в игре без правил. Бедный любитель в стане профессионалов. Что? Вы подумали, будто инспектор разыграл спектакль? Ни в коем случае! Иосиф Михайлович аккуратнейшим образом исполнил свои обязанности. Он тоже был пешкой в большой игре. Просто в Пятигорском горкоме партии (а инспекция-то находилась на территории этого города!) был запланирован следующий раунд, о котором я случайно узнал гораздо позже.

Разгадка

Проходил он на следующий же день в банкетном зале «Зари». Состав участников действа несколько изменился. Ринг и его хозяин остались те же, а весовая категория партнёров Отари Михайловича оказалась на несколько порядков выше. Это были уже не рядовые бойцы инспекции-отряда, блюдущего правила советской торговли, а их региональный шеф, встречающий здесь очень высокого гостя из Москвы.

– А для чего же было твоё участие в этом представлении?

– Никогда не догадаешься! Мне это рассказали через несколько лет. Первый раунд должен был обязательно закончиться поражением шефа «Зари». Любую случайность нужно было исключить. Поэтому и ввели в бой резервы, которых на этой кухне никогда ещё не видели, но силу их (советской печати!) хорошо знали. Отари Михайлович должен был понять, что сам он не сможет, как не раз бывало, уладить дело.

Но это было вполне по силам его старинному другу, земляку, с которым в детстве пасли овец в одном из высокогорных грузинских сёл, а позже много лет работавшему в отделе пропаганды ЦК КПСС. Как раз в это время он отдыхал в Кисловодске. Вся комбинация и была задумана только для того, чтобы ряд высокопоставленных пятигорчан при помощи госторгинспекции, была тогда такая контрольная и страшная для одних и услужливая для других структура власти, познакомить с московским «ферзем». Операция называлась «Коньяк расширяет не только сосуды»… После третьего раунда (с коньячком, шашлычком, великолепными закусочками), проходившего в банкетном зале «Зари», и началась многолетняя дружба московского и пятигорских партийных чиновников.

…А был ведь ещё и четвертый раунд, о котором знал только один из его участников. На следующий день после злополучного рейда ко мне в кабинет вошёл, прихрамывая, с палкой в руке решительный одноглазый человек, подошёл к столу, спросил мою фамилию, удовлетворённо хмыкнул… повернулся и молча вышел. Не гадай. Это был «Кутузов», с которым я познакомился гораздо позже. Такое прозвище получил один из самых влиятельных в грузинской среде кисловодских заведующих производством. Он просто приходил посмотреть, как выглядит новый резерв главного командования. Не очень-то, видно, хотелось и ему играть по правилам высоких профессионалов.

Для тех, кто считает, что сегодня кухонные дела давно минувших дней едва ли представляют практический интерес, могу объяснить, что остроумные комбинации чаще всего и рождаются в ресторанах.

Вспоминает автор, тоже живший в Кисловодске

Не все герои этой книги выдуманы. Многих читатели встречали, общались, даже дружили с ними. И события, в которых они участвовали, я вспоминаю, иногда немного видоизменяя, но стараюсь сохранить их суть. И знакомых моих я причёсываю, приглаживаю, добавляя в их характеры чужие краски, если это необходимо по мере развития сюжета.

Рассказ Вени я привел только для того, чтобы яснее стало, как вырастают комбинаторы. Банкетный зал ресторана «Заря» был инкубатором, где проклюнулся один из них. Застолья партийных функционеров и очень деловых людей стали той питательной средой для растущего мозга, который учился анализировать лозунги, украшенные обещаниями и завесой из вкусных слов, и сопоставлять с действительностью. Назовём его Артёмом.

Он на этой кухне крутился с 10 лет – помогал маминому брату-старшему повару, в армянско-грузинской семье которого вырос. Мама умерла при родах. Отца Артём не знал, дядя предполагал, что это был довольно богатый цеховик из Тбилиси. Шустрого мальчишку воспитывала улица. Жил он на Армянском посёлке.

Где-то на рубеже девятнадцатого века основали его выходцы из города-крепости Баязет, что расположен к югу от горы Арарат. Потому кисловодский армянский посёлок называли на первых порах «Баязетом». В 1915—1916 годах появились ещё беженцы из Карабаха и Турции, которые застроили район нынешних улиц Р. Люксембург и Курганной.

В дядином доме свободно говорили по-армянски и по-грузински, понимал Артём осетин-соседей, с которыми дружили домами. А в специализированной школе №2 он увлёкся изучением английского языка.

Почему? Хотелось правильно петь вместе с музыкантами в ресторане.

И это ему удавалось. К пятнадцати годам (а по паспорту ему было уже 16: дядькин дружок ухитрился подделать свидетельство о рождении, чтобы Артём раньше начал работать) этот рослый, красивый парень стал завсегдатаем клуба в одном из санаториев. Бренчал на пианино, подбирая мелодии, пел в самодеятельности, а всё свободное время проводил в бильярдной.

Сюда захаживали кисловодские корифеи бильярда и карт Шурик по прозвищу Шараман, Леван Лобжанидзе, Сергей Хазаров… Они из тех, кто на своих ошибках – учатся жить, а на чужих – наживаются. Бывал здесь и Миша «однорукий», сложной судьбы человек, однажды вечером за рюмкой коньяка рассказавший мне, что был осуждён за разные подпольные (запрещённые государством) игры, как бежал из заключения с Сахалина…

«Однорукий» – прозвище такое. Просто Миша Шахназаров играл одной рукой лучше, чем многие двумя. В семидесятых годах прошлого века он в московской «Академии» (так называли бильярдную в парке Горького) такие концерты устраивал для профессионалов, прикинувшись периферийным лохом (причём с одной рукой якобы в гипсе!!!), что те его быстро зауважали.

И так уж получилось, что Артём, шустрый мальчишка, стал для старших друзей и посыльным по срочным делам (мобильников в те поры в Кисловодске не было), и доверенным лицом, и учеником, и партнёром… Играть в карты он начал лет в десять, а к пятнадцати обыгрывал друзей и соседей, не имея на руках ни козырей ни масти. И Леван, и Шурик, и Сережа охотно делились с Артёмом своими трюками: как «резать карты один в один», умело делать «скворец», доставать карты из «клина», подавать партнёру условные сигналы.

«Тёмка-Темнила» – такое прозвище уже присвоили мальчишке – тренировался каждый день, и эти несложные, но эффективные трюки выполнял безукоризненно. Но главное – ему доверяли «каталы». (Вам знакомо это слово? Катала – это карточный игрок высокого пошиба. Своего рода ас. Многие из них ничего общего с шулерами не имеют. Игра шулера строится исключительно на обмане, на ловких махинациях с картами. Профессия каталы – это настоящее искусство, когда голова работает на манер компьютера. Если новичок или слабый игрок действует «втёмную», то карты партнёра для каталы не составляют большого секрета. Он их попросту «вычисляет»).

Мальчишке поручали высматривать в ресторане людей побогаче: заезжих цеховиков, барменов, кладовщиков… Потом в охоту включались люди посерьезнее, «случайно» знакомились, входили в доверие, приглашали в весёлую компанию на «день рождения»…

Выпивка, красивые девушки, обаятельно и обещающе улыбающиеся, а в сторонке разгорались карточные страсти, где один из новых друзей приглашённого, якобы новичок в картах, выигрывал и выигрывал… Ну как тут не рискнуть? В конце концов и курортник включался в игру «по маленькой». Сначала ему тоже безумно везло… Ставки поднимали по мере выпитого, и вскоре гость оказывался должен очень крупную сумму.

За оказанные услуги Артём получал свою долю выигрыша. Он и сам уже пробовал силы в игре. Но не в Кисловодске. Ездил летом отдыхать в Ялту, в Одессу. Было и там у кого поучиться. Однажды удалось присутствовать во время события неординарного: известный фокусник Амаяк Акопян, захотевший посмотреть, как играют шулеры, проиграл три тысячи долларов известному катале Гене Ялтинскому…