Czytaj książkę: «Игра без позиции»

При игре в покер «иметь позицию» по отношению к сопернику – это очень важно и дает много преимуществ.

Игра «без позиции» означает, что вам придется принимать решения раньше, чем вашим оппонентам.

Игра «без позиции» подобна поиску пути без огня в тёмной пещере.

Вы никогда не знаете, что может поджидать вас за следующим углом.»

Даниэль Сколови. Автор покерной стратегии.

Жутко трещала голова, каждый шорох отдавался в мозгу резкой болью. Разлепить глаза удалось только с третьей попытки и то при помощи пальцев – но мир представился расплывчатым, изображение не фокусировалось. Память буксовала даже при попытке вспомнить начало вечера. Больше всего хотелось забраться в какой-нибудь укромный угол и раствориться в темноте. Однако, подгоняемый естественной нуждой, я встал с кровати, доковылял до туалета и с блаженным видом застыл над унитазом. Все…

Осторожно ступая, вернулся в спальню. Показалось, что часы на стене слишком громко стучат, каждое движение отсчитывающей секунды стрелки отдавалось болью в моем воспаленном мозгу. Одеваться не было сил. Держась за стену, я добрался до кухни, где в шкафу хранился коробок с лекарствами. Его содержимое я высыпал прямо на стол. Вот оно, спасение – аспирин! Я уже держал таблетку над стаканом с водой, но передумал и разорвал упаковку «ибупрофена».

Через пять минут удары молотка в голове стали стихать, я постепенно начал возвращаться в реальность. Теперь можно в душ! Стараясь не делать резких движений, я отправился в ванную комнату. Ледяная вода отрезвляла. Я стоял под струями, пока не почувствовал, что мышцы скручиваются от холода, и тогда включил горячую воду. Несколько таких процедур привели в тонус мой измученный организм. Одеваясь, я уже чувствовал себя другим человеком.

Итак, вчера меня угораздило встретить своего старого дружбана. Когда-то мы еще не так зажигали, но последствия не были столь тяжелыми, а теперь, на тридцать восьмом году жизни – жуткое похмелье. До вчерашнего вечера я не пил месяца два, чувствовал себя, как младенец – и вот, сорвался. Представив, как мается с утра мой друг, я горько улыбнулся.

В кухне взгляд упал на почти полную бутылку «вискаря» на столе, она будто приглашала опохмелиться. Я не запойный и, честно говоря, не понимаю людей, которые «лечатся» по утрам – пожалуй, дня три я на спиртное смотреть не смогу. А посему я убрал бутылку в холодильник и включил кофемашину.

Прихлебывая горячий кофе, стал прикидывать, сколько же мы вчера в себя влили. Сосчитать не получалось. Помню только, как сменили кабак на ночной клуб, а дальше – провал, черная дыра.

Мои потуги восстановить ход событий прервал звонок в квартиру. Интересно, кого принесло?

За дверью маячил начальник моей охраны, Костя Уваров. Веселый парень, бывший мент, которого турнули из органов за взятки. На взятки мне было глубоко наплевать, однако, прежде чем взять Костю на работу, я постарался максимально «пробить» его. По моему мнению, главной причиной его увольнения были не взятки: то, что ему инкриминировали, даже мелочью нельзя назвать – по большому счету, это было всего лишь добровольной благодарностью за его помощь «терпилам». Настоящая причина в том, что внутренние инструкции парень интерпретировал по-своему, а дебильные приказы начальников порой полностью игнорировал. Уваров считался профессионалом, но его несговорчивость и упрямый характер не вписывались в общую концепцию «бизнесменов» из органов правопорядка. В итоге Костю подвели под увольнение, и он забухал по-черному.

В день нашего знакомства я нажрался в клубе, встрял в разборку с молодыми «говнюками», при этом немного переоценил свои возможности. Едва мы вышли на задний двор клуба, как меня тут же уложили на бетон жестким ударом в солнечное сплетение. Будь я трезвым, конечно, сумел бы достойно выйти из этой ситуации, но, к несчастью, я находился далеко не в боевом состоянии, штормило по-взрослому. Когда понял, что сейчас меня «забьют как мамонта», было уже поздно, конфликт перешел в горячую фазу. И охраны нет – как выяснилось чуть позже, мои «бычки» в это время метались по клубу в поисках хозяина. И тут появляется Уваров, вырубает пинавших меня четверых «говнюков» и уходит допивать за свой столик. Почему Костя вписался за меня и как вообще оказался на заднем дворе, он и сам потом не мог объяснить. Мои охранники долго оправдывались, объясняли, что случайно потеряли меня на выходе из сортира, но мне было наплевать на их сокрушенные стенания. На следующий день я уволил обоих. Уже через неделю Костя работал на меня, и вскоре мы стали просто близкими друзьями.

Начальник службы безопасности как-то нервно вел себя в окуляре дверного глазка, и я поспешил открыть дверь.

– Твою мать! – громко выругался Уваров, вваливаясь в квартиру. – Какого хрена телефон не отвечает?

Я обложил его в ответ, приказал не орать и отправился на поиски телефона. Он нашелся под кучей скинутой накануне одежды. Дисплей показывал двадцать пропущенных звонков! Пятнадцать из них Костины, четыре от моей секретарши, а один незнакомый, в восемь часов утра. Я невольно пожал плечами: кому понадобился в такую рань? Скорее всего, ошиблись номером.

Тем временем Костя уже хозяйничал на моей кухне. Он соорудил бутерброд с колбасой и сыром и запихивал его в рот, запивая моим кофе. На подставке кофемашины стояла чашка с новой порцией.

– Прости, ненавижу горячий. Я тебе новый заварил, – извинился Уваров, завидев меня.

Я махнул рукой и тоже уселся за стол. Наблюдая, как исчезает бутерброд в бездонном брюхе друга, я искренне ему завидовал. Костя на год старше, но если мне приходится ограничивать себя в еде, борясь с лишним весом, то он жрет все подряд днем и ночью, и на фигуре это не отражается. И выпить Уваров может, не в пример мне, довольно много, но никогда не теряет бдительности и ясности головы. Впрочем, за три года нашего знакомства это случалось нечасто, в основном по праздникам и в узком кругу друзей.

– Ты чего трезвонил все утро?

Костя перестал давиться бутербродом и удивленно уставился на меня.

– Двенадцать часов, а ты недоступен. Все уже волнуются.

– И тетка Маня тоже? – спросил я, имея в виду свою секретаршу.

Тетка Маня, как за глаза называли ее все сотрудники моей компании, а по паспорту Мария Яковлевна Юдина, работала у меня уже шесть лет. Она была незаменимым работником, хотя частенько «доставала» заботливостью, но я настолько к ней привык, что готов был терпеть чрезмерное внимание к своей персоне.

– Тетка Маня, – пояснил Костя, – искала тебя по поводу совещания с китайцами.

Бли-и-н! Я совсем забыл, что утром должны были приехать партнеры из Пекина. Мои менеджеры разработали новое направление работы компании. Мы и раньше успешно торговали китайскими продуктами, но сейчас решили закупать так называемый «товар в большой таре» – орешки, сухарики, различные деликатесы, и расфасовывать их, выдавая за собственное производство. По предварительным подсчетам, если мы будем реализовывать все это через свои магазины, прибыль должна получиться просто космическая.

– Так что с китайцами? – обеспокоенно спросил я.

– Нормально с китайцами. Тетка все разрулила. Выдернула зама по экономике и заставила провести встречу.

Я облегченно выдохнул.

– Где вчера закончили?

– В «Гараже». Вы вчера как начали «обезьяну водить»: из кабака в кабак, из кабака в кабак – я чуть не рехнулся! До трех ночи тусили. Четыре места поменяли. Ты денег спустил… мешок.

Я небрежно махнул рукой. Деньги – пыль, зато будет что вспомнить. Правда, как раз с этим проблемы. Ночной клуб «Гараж» я точно не помнил, да и остальные места представлялись с трудом. Память упорно не хотела возвращаться, и я решил прибегнуть к помощи со стороны.

– Мы там вчера не начудили, а? – осторожно спросил я Костю.

Раньше, года три-четыре назад, мне было плевать на то, что про меня говорят в городе. Мы с друзьями кутили на полную катушку, и нередко наши кутежи закан-чивались в обезьяннике местной милиции. Собственно говоря, из-за этого от меня жена сбежала. Однако в последнее время я утихомирился, придя к выводу, что чудачества плохо отражаются на бизнесе: партнеры предпочитают вести дела с респектабельными людьми.

Глядя на меня, Уваров рассмеялся.

– Переживаешь? Не боись, я же рядом был. Если что – сразу упаковал бы вас обоих.

Я с сомнением покачал головой. Костя, конечно, парень крутой, но я-то хорошо знал Ваську. Даже пьяному в стельку, ему ничего не стоит вырубить такого, как Костик.

Васька Косов, мой армейский товарищ, еще до службы прославился буйным нравом в своем городе. Каким именно видом спорта он занимался, трудно сказать, но, с его слов, всем понемногу: и борьбой, и боксом, и карате. Как бы то ни было, но мозги ему где-то явно отбили. В первую неделю службы, еще до присяги, он измордовал двух дембелей, и вечером довольно приличная толпа старослужащих собралась поучить наглого салагу. Из молодых, кроме меня, Ваську никто не поддержал, а мои мозги тоже остались на полях уличных побоищ. Мне было пофиг, с кем драться, главное – настоять на своем.

Дело в том, что еще трехлетним пацаном мамочка сгрузила меня на бабушку, а сама свинтила с залетным карточным шулером. После она несколько раз вспоминала о существовании сына, приезжала, дарила всякую ненужную дребедень и снова исчезала на долгие годы. Так что, по большому счету, смотреть за мной было некому: я не вылезал с улицы, а когда чуть подрос, стал частым гостем в детской комнате милиции. Если бы не армия, где бы я был сейчас: на кладбище или в тюрьме?.. Со временем, правда, с большим опозданием, я оценил бабулины старания вырастить из меня хоть что-нибудь пристойное, ее заботу и любовь. Но, к сожалению, все, чем смог отблагодарить, – это мраморный памятник работы довольно известного скульптора на ее могиле.

Мы с Васькой заняли оборону в казарме, собрали все табуретки, выстроили их перед собой и заблокировали входную дверь шваброй. Честно говоря, я уже мысленно прощался с белым светом, но беззаботный и уверенный вид нового друга вселял некоторую надежду. Когда «деды» выломали одну створку двери и ворвались в помещение, мы дружно начали метать табуретки в толпу. Эффект получился ошеломляющим! Передовая группа быстро сообразила, что их просто убивают, и ломанула обратно, при этом задние напирали, затаптывая отступающих. Увидев это, Васька стал метать табуретки поверх голов, прямо в коридор. Некоторое время оттуда доносились дикие вопли атакующих, но наконец толпа отступила. Я тяжело дышал и не мог сдвинуться с места от только что пережитого, а Васька – хоть бы хны. Он еще кинулся преследовать отступающих врагов и добивал их табуреткой уже на улице. Надо было видеть, как деды в панике разбегались от буйного салаги!

Следующее утро мы встретили на «губе». До сих пор не понимаю, как мы тогда никого не убили этими табуретками, ведь оказалось, двенадцать человек попали в госпиталь с тяжелыми травмами. После такого «подвига» мы ждали отправки в дисбат или тюрьму, однако командование части решило не выносить сор из избы, тем более что мы еще не приняли присягу. По закону нас должны были передать в руки милиции и судить гражданским судом, но пускать ментов в расположение части командир не собирался. Короче, дальше службу мы проходили на Урале, очень далеко от дома. При этом слух о нашем «геройстве» бежал впереди нас, и в новой части к нам с первого дня относились с осторожностью, не трогали.

Васька остался жить на Урале. Он встретил там девушку и за две недели до окончания срока службы женился, я был у него свидетелем на свадьбе. Потом мы благополучно демобилизовались и на долгий срок вроде как потеряли друг друга: редкие поздравительные открытки на праздники – вот и все общение. Ни он, ни я письма писать не любили, и поэтому, когда друг неожиданно объявился в 2002-м, как раз перед Новым годом, я здорово удивился, узнав, что он заделался ментом. Оказалось, Косов получил среднее юридическое образование в школе милиции и работает в уголовном розыске.

За три месяца до приезда Васьки погиб Николай, мой партнер по бизнесу. Хотя, если честно, это я был его партнером. Без Коли я бы так и остался простым охранником, а может, в какой-нибудь криминальный бизнес вляпался и уже давно сидел бы в тюрьме. Не знаю почему, но Николай прилип ко мне и чуть ли не насильно втянул в коммерцию.

Мы начинали с того, что на себе таскали в Европу всякое российское «дерьмо» и там его продавали. Оттуда тащили их «дерьмо», продавали здесь. Ох и хлебнули мы тогда! В чужой стране без знания языка тыкались, как слепые котята, пока смогли организовать мало-мальски доходный бизнес. И только что-то стало у нас получаться, как объявились крепкие ребята, вознамерившиеся обложить нас непомерной данью. Самое интересное, что они были нашими соотечественники, но в Европе чувствовали себя как дома. Первый их наезд мы всерьез не восприняли, но через пару дней на рынке у нас уперли весь товар вместе с тележкой. Коля предлагал свернуть дела и отправиться на родину, но я не собирался спускать этим ублюдкам. Меня просто заклинило от злости, а в таком состоянии я готов на любые безумства. С теми, кто увел наш товар, я решил разобраться по-своему, и мне было глубоко наплевать на то, чем это может кончиться. В тот вечер мы крепко повздорили с Николаем по этому поводу, он психанул и убежал, громко хлопнув дверью. Проснувшись утром, я не обнаружил партнера в номере, но моя голова была занята планами мести, и поиски Коли в них пока не входили.

Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что эти ребята пытались доить не только нас – значит, они трутся на рынке и найти их не составит труда. Все утро я без дела шатался по рынку, присматривался к продавцам, пока не засек тех двоих, что на нас наезжали. Они методично переходили от одного торговца к другому, активно с ними общаясь, и наконец двинулись к выходу. Я рванул к другим воротам, надеясь опередить рэкетиров. В тот момент я даже не понимал, чего хотел от них – непреодолимое желание поквитаться начисто отключило мозг и чувство самосохранения. У меня под курткой был спрятан обмотанный старой майкой обрезок арматуры. Вытащив его, я уже приготовился вступить в бой, когда в спину мне ткнулось что-то твердое и тихий голос приказал:

– Стоять!

Я опустил арматуру и медленно обернулся. Это был Николай, и в руках у него – аккуратный черный пистолет. Вначале я слегка опешил, а потом громко ругнулся:

– Какого хрена ты в меня этой игрушкой тычешь?

Я ни секунды не сомневался, что это игрушка – откуда бы мой друг раздобыл настоящее оружие в чужой стране? Однако пистолет выглядел очень убедительно, и до меня начало доходить, что это настоящий ствол.

– Откуда? – хрипло спросил я и прокашлялся.

Мозг мгновенно переключился, мысли о мести отошли на второй план, и я уже довольно равнодушно смотрел вслед удалявшимся рэкетирам.

– Оттуда, – неопределенно мотнул головой мой товарищ. – Позавчера один здешний знакомый предложил купить. Я отказался, но когда понял, что ты не отступишься… Только я по-прежнему против твоего плана. Кроме геморра, мы ничего не поимеем, не исключено, что закопают нас где-нибудь или посадят. На хрена это нам?! Просто впредь будем осторожнее, а то мы что-то слишком расслабились, вот и нарвались. Они таких лохов только и ждут для развода.

Как ни странно, но в данный момент я был с ним абсолютно согласен. Занятый новой игрушкой, я уже совсем не думал о мести. Пистолет приятно лежал в руке, наполняя уверенностью. Я нажал на кнопку сбоку, выдернул обойму из рукоятки, взглянул на патроны.

– Газовый! – невольно выдал я разочарованно.

Костя в недоумении посмотрел на меня.

– И что? А ты хотел боевой? Чтобы сразу на пожизненное?

Я презрительно пожал плечами, но мысленно признал – газовый тоже неплохо. Вряд ли эти выродки ходят с боевыми стволами. Скорее всего, они попросту разводят продавцов. Кто даст слабину – платит, а так они попросту воруют товар у тех, кто зазевается, вот и все.

– Ладно, – примирительно хлопнул я Николая по спине. – Что будем делать?

– Что, что… – буркнул он. – Продавать нам уже нечего. Скупаемся на оставшиеся бабки и двигаем назад. Раскрутимся потихоньку.

Через два дня мы грузились в автобус, который должен был доставить нас на родину. Практически всех пассажиров в нем мы знали. Оставалась одна проблема. Мы с Николаем долго спорили, везти пистолет через границу или спрятать здесь. С одной стороны, это был серьезный риск – вдруг его обнаружат на таможне? С другой – на родине пистолет можно продать за хорошие деньги и частично компенсировать потери. После бурной перепалки мы решили сунуть пистолет в сумку с наименее ценными вещами. Если на границе его вдруг найдут, мы просто не станем признавать свой багаж. Пропадет – так пропадет.

Но обошлось. Зато перекупщик, которому мы сдали пистолет, был просто в восторге и дал за него отличную цену. Было, над чем задуматься… Мы таскали через границу огромные баулы и потом неделями мыкались, продавая это барахло, а за мелкий пистолет выручили денег, как за огромную кучу шмоток. Вот мы и решили больше не мучиться с габаритным дешевым товаром. За бугром закупали разные запрещенные вещи (драгоценности, оружие, лекарства) и разбрасывали все это в мелких пакетиках по салону автобуса. Дела быстро пошли в гору.

Голова у Коляна работала, как компьютер. Он придумывал все новые и новые схемы заработка. Хоть и с переменным успехом, но бизнес наш разрастался, и к концу тысячелетия мы уже твердо стояли на ногах. Если вначале свободных денег практически не бывало, все пускали в оборот, на развитие – то потом мы, можно сказать, «купались в бабках». Николай заставил меня поступить в частный вуз, на заочный факультет менеджмента. На удивление, учеба давалась мне легко, и все равно через три года, получив неполное высшее, я плюнул на это дело.

И вдруг Николая не стало – банальный несчастный случай, авария! По правде, мне казалось, что и всей нашей коммерции пришел конец. Однако годы общения с умным человеком не прошли даром. Я справился с управлением и умудрился не дать развалиться нашей структуре. К тому времени мы уже вели легальную бухгалтерию и имели приличный штат менеджеров, поэтому особых усилий прилагать не пришлось. В принципе, все двигалось само собой: я только организовывал работу офиса и руководил персоналом. В личном плане я к тому времени был свободен как птица в полете. Мой брак не сложился, оставив после себя устойчивое неприятие к прелестям семейной жизни. Постоянных подруг я не заводил: менял их с некоторой периодичностью, не давая девушкам повода для мыслей о серьезных отношениях.

Когда объявился Косов, я уже отошел после смерти Николая. Мы вместе встретили Новый год и круто тогда зажгли… Потом Васька еще дважды приезжал в столицу, и каждый раз я принимал его как дорогого гостя. А вот вчерашняя встреча оказалась полной неожиданностью. С появлением мобильников мы с Васькой постоянно были на связи, я и представить не мог, что он не предупредит о своем приезде. Мало того, что не предупредил, он даже не позвонил, прибыв в столицу.

Трудно представить, что в многомиллионном городе могут случайно столкнуться два знакомых человека, но именно так и произошло. Мне захотелось пить. Костя остановился у первого попавшегося магазина и пошел за водой, а я остался в машине. Увидев идущего по улице Ваську, я сначала глазам своим не поверил, потом выскочил, и мы долго обнимались. Косов плел какие-то небылицы по поводу появления в Москве, но я особого внимания на них не обратил. Обрадованный встречей, я был неспособен адекватно воспринимать его речи. Ну а потом… Потом был загул!

Костя доел бутерброд, убрал в мойку посуду и выжидательно посмотрел на меня. Я отвернулся.

Нет, ну мне реально сейчас ничего не хотелось! Трястись в офис, слушать доклады сотрудников, вникать в текущие проблемы – это было выше моих сил. Единственное желание – просто «потормозить», расслабиться. Короче, я плюнул на дела, прошел в гостиную, брякнулся на диван и включил телевизор. Костя с недовольной мордой поплелся за мной.

Когда я хандрил и не желал покидать дом, Уварову приходилось весь день торчать со мной в квартире, а он этого терпеть не мог. Одно дело, говорил он, ждать по несколько часов, пока я веду долгие переговоры с партнерами, а другое – составлять компанию во время хандры. Хотя по мне – разницы никакой.

Мобильник на журнальном столе завибрировал – оказалось, я так и не включил звук. Лениво дотянувшись до телефона, я машинально нажал кнопку ответа. В трубке послышался взволнованный женский голос. Поначалу я не мог разобрать ни слова и быстро глянул на номер: звонил тот же абонент, что и в восемь утра. Я снова приложил трубку к уху.

– Алло! Алло! Вас плохо слышно.

Женщина на секунду смолкла и снова заговорила, но уже более спокойно, и я смог разобрать:

– Саша! Саша! Ты меня слышишь?

– Да, слышу.

– Это Люба Косова.

Я мгновенно сосредоточился. Васькиной жене я всегда симпатизировал – ее спокойный характер удивительным образом гармонировал с взрывным темпераментом мужа.

– Любаня, привет! – я действительно рад был её слышать. – Ты как, в порядке? А мы вчера с твоим…

Она не дала мне развить мысль.

– Саша! Я не могу Ваське дозвониться. Он не с тобой?

Я вопросительно посмотрел на Костю. Динамик у телефона был громким, он слышал весь разговор. Уваров махнул рукой в сторону окна и тихо подсказал:

– Я его в гостиницу доставил, – и, отвечая на следующий немой вопрос в моих глазах, добавил: – Прямо в лифт усадил.

– Нет, не со мной, – ответил я в трубку. – Должен быть в гостинице.

– Саша, милый, проверь, пожалуйста. Мы договаривались рано утром созвониться, а Вася трубку не берет. У него ведь самолет вечером…

Лажа какая-то, подумал я, поскольку про самолет Васька мне ничего не говорил. Таинственность друга начинала напрягать, а тут еще разговор с Любой неожиданно прервался. Я посмотрел на немую трубку, попытался перезвонить, но, получив ответ «абонент недоступен», поднялся с дивана.

– Костя, поехали в отель, к Ваське.

Уваров мигом вскочил с места и радостно потер руки: ему не грозила перспектива провести целый день в квартире.

В физическом смысле я уже почти пришел в норму, дискомфорт доставляло только нарастающее беспокойство. Пока ехали, я несколько раз набирал Васькин номер с одним и тем же результатом: «Абонент недоступен».

Мини-отель, куда Костя доставил моего друга, находился в историческом центре. Его хозяева сблокировали и перестроили два подъезда жилого дома – получилась небольшая гостиница.

Мы подкатили на двух машинах. Оставив свою охрану дожидаться на улице, я прошел в отель вслед за Уваровым. Внутри заведение выглядело довольно стильно. Похоже, хозяева не поскупились на дизайнера: оригинальная форма стойки ресепшена, резные деревянные панно на голом старом кирпиче стен, металлическая инсталляция в центре, кожаные диваны… Пока я рассматривал интерьер, Костя выяснил у прилизанного администратора в кургузом модном пиджачке, в каком номере остановился Косов. Через минуту мы шли по коридору третьего этажа, подсвеченному мягким теплым светом бра в виде канделябров «под старину». Напротив нужной двери Костя затормозил и довольно громко постучал в нее костяшками пальцев. Никто не отзывался. Тогда он приложил ухо к двери, немного постоял и, повернувшись ко мне, отрицательно покачал головой.

Из соседнего номера выглянула горничная.

– Чего ломитесь? Нет там никого.

– Точно? – сделал шаг в ее сторону Костя.

Интонация, прозвучавшая в его голосе, заставила женщину насторожиться, она попыталась скрыться в номере, но Уваров успел перехватить ручку двери и вошел вслед за ней. Через секунду женщина выпорхнула в коридор и своей карточкой открыла дверь Косова. Я отстранил ее и вошел внутрь. По-видимому, горничная уже побывала здесь, в номере царил идеальный порядок. Я раздосадованно выдохнул и открыл шкаф: чемодан, две рубашки на вешалках, джинсы на полке – хозяин явно не собирался уезжать. От дурного предчувствия в моей голове опять начали стучать молоточки, заломило затылок и в желудке собрался противный тугой ком. Тем временем Костя подтолкнул женщину внутрь номера и закрыл входную дверь. Я сделал глубокий вдох, резко выдохнул и, пристально глядя в глаза горничной, грозным тоном поинтересовался:

– Ты убирала здесь сегодня?

Женщина не отвела глаза, но как-то съежилась и отступила назад.

– Нет, только бумажки мятые с пола подобрала. Да здесь и убирать нечего было. Не ночевал никто. Бумажки в ведре.

– Бумажки? – заинтересовался Костя, но я жестом прервал его.

Я понимал, что в нем просыпается сыщик, и, если его не остановить, он переберет весь мусор, собранный с этажа.

– Давай лучше вниз. Попытаемся разобраться, куда делся Васька и почему не ночевал.

Уваров недовольно передернул плечами и быстро направился к двери. Я сунул в руку горничной две тысячные купюры и двинулся за ним, на ходу массируя виски. Внизу Костя отправился разбираться с администратором, а я уселся на кожаный диван, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Молоточки потихоньку стихали…

Из состояния приятной расслабленности меня вывела какая-то возня, сопровождаемая приглушенными стонами. Я с сожалением открыл глаза и увидел, что прилизанный администратор стоит на коленях перед соседним диваном, упираясь одной рукой в пол. Уваров каблуком ботинка наступил ему на пальцы руки и одновременно прижимал его физиономию к диванной подушке. Несколько секунд я наблюдал за этой сценой, потом тяжело поднялся и дернул друга за плечо. Костя с явным сожалением отпустил хлыща, пнув его ногой в бедро. Тот мгновенно уселся на пятую точку и тихо заскулил, потирая пальцы.

– Сука! – злобно прошипел в его сторону Костя и обернулся ко мне: – Такие козлы ни хрена не понимают, когда с ними вежливо разговаривают!

В этот момент охранник отеля, прохлаждавшийся на улице, ворвался в холл и бросился на Уварова. Парень был здоровый, но явно тупой и чересчур самоуверенный. Костя ловко увернулся от протянутых к нему рук, сместился вправо и с ходу подсечкой опрокинул нападавшего на пол. Попытку бугая подняться он пресек резким ударом ногой в лоб. Понимая, что друг завелся, я встал между ним и охранником. Костя нехотя отступил и злобным тоном спросил у администратора:

– Где записи с камер, жаба?

Парень торопливо указал на дверь за стойкой, Костя двинул туда. Охранник уже пришел в себя, поднялся на ноги и достал мобильник, но не позвонил, поскольку две бумажки по сто баксов загородили экран его телефона. Бугай на секунду замер, затем потер ушибленный лоб, удовлетворенно крякнул и сунул в карман телефон вместе с купюрами. По его довольной ряхе было понятно – инцидент исчерпан. Страж спокойно отошел в сторону и неподвижно замер, сложив руки за спиной.

Уваров появился из двери подсобки через несколько минут, помахивая над головой зажатой в пальцах флешкой. Я кивнул и двинулся за ним к выходу. «Бычки» из моей охраны скучали у дверей отеля, но сразу оживились при нашем появлении. Костя небрежно махнул им рукой. Все дружно расселись по машинам.

– Что там? – угрюмо спросил я у Кости.

– Ничего не понимаю, – ответил друг. – Васька свалил из отеля буквально минут через пять после моего ухода. Похоже, даже в номер не заходил.

– Это во сколько было?

– В шесть тридцать восемь, судя по камере.

– И где вас носило, если, как ты говоришь, мы в четыре закончили?

– Так вначале тебя завезли домой, потом, считай, через полгорода в центр пилили. Где-то после половины седьмого я его и привез. Кстати, в отличие от тебя, он вполне нормально держался.

Я удрученно покачал головой и задумался. Странное поведение Васьки не лезло ни в какие ворота. Какие-то шпионские маневры. И где теперь его искать?

Запиликал мобильник. Я чертыхнулся и с трудом выковырял трубку из кармана джинсов. Это была жена Косова.

– Саша, Саша! – снова запричитала она. – Ты что-нибудь узнал?

Я на ходу попытался придумать версию.

– Любаня, успокойся. Спит твой Вася, наверное. Мы вчера перебрали, так что он, скорее всего, в отключке. Вот, едем к нему.

Звонок внезапно прервался. Слушая пустую трубку, я мысленно благодарил наши мобильные сети. Врать не хотелось, а говорить правду я не решился.

– Куда дальше? – коротко спросил Костя.

Я раздраженно пожал плечами и махнул рукой, указывая вперед. Видимо, неопределенность моего указания разозлила Уварова, он нервно ударил ладонью по баранке, выругался и резко нажал на педаль газа.

* * *

Двое крепких парней за руки выдернули вялое тело из джипа, и оно с глухим звуком брякнулось на грунтовую площадку перед металлическим ангаром. В створке огромных ворот с противным скрежетом приоткрылась калитка. Вышедший из нее низкорослый блондин ухватил лежащего за ноги, и втроем они потащили не подающего признаков жизни мужчину внутрь, где небрежно привалили к боковой опоре ангара. Один из прибывших, с широким белым шрамом на подбородке, коротко приказал блондину:

– Пристегни его.

Блондин лениво пнул пленника в бедро.

– Да на хрена нужно? Он и так через раз дышит. Хорошо вы его приложили…

– Ладно, смотри здесь за ним, а мы за доктором. Придется его кольнуть, чтоб рассказал, где документы.

– Я вообще-то не жрал с утра! – возмутился блондин. – Кишки уже заворачиваются. Чё его сторожить, куда он денется? А что с доками, при нем ничего не было?

– Не было, – бросил человек со шрамом. – Позавчера по-тихому его номер обыскали – пусто. Заныкал куда-то. Нынче всю ночь его пасли, он с каким-то комерсом бухал, и доков при нем точно не было. Ладно, доктор его вмиг расколет.

Блондин досадливо плюнул на землю и пнул ногой лежащего.

– Сука, падла! Теперь сиди здесь голодный…

– Ладно, только не ной, – сжалился над блондином старший. – Пристегивай его и поехали с нами, по дороге пожрем где-нибудь.

Блондин быстро достал наручники и пристегнул правую руку жертвы к приваренной на опоре толстой скобе из арматуры. Все трое покинули ангар, калитка с грохотом захлопнулась, с обратной стороны раздался звук надеваемого навесного замка.

После того как стих шум мотора отъезжающей машины, человек, до этого лежащий на земле без движения, вдруг «ожил», перевернулся на спину и несколько раз подергал прикованной рукой. Затем ощупал рану на затылке и привстал на колени.

В ангаре царил почти полный мрак, только из-под ворот, сантиметров на пятнадцать не достающих до земли, пробивался свет. Когда глаза пленника привыкли к темноте, он стал осматриваться, одновременно ощупывая свободной рукой землю рядом с коленями. Вскоре нашелся кусок тонкой ржавой проволоки. Слегка изогнув пальцами ее конец, мужчина запустил «отмычку» в скважину наручников и начал осторожно поворачивать. По-видимому, предмет был ему хорошо знаком, потому что уже через несколько секунд он освободил руку.