Czytaj książkę: «Лучше всех, или Завоевание Палестины. Часть 2. Исход. Поэтическое прочтение»

Глава 1. Демографический взрыв

От вечной юности красавицы-Земли

Все прегрешенья, беды и страданья,

Расстрельные приказы, типа – Пли!,

Доносы, выселения, изгнанья.

Вслед за Иосифом Господь к себе прибрал

Сынов Иакова небесталанных.

В Египет голод тот народ согнал

С земель обещанных и столь желанных.

От чресл Иакова, считать без женщин, душ

Там было семьдесят. (Уж, извините,

Меня Арбатова*, но ваших клуш

В партийных списках не было в Египте).

Тот славный род в бой провидение вело

И братьев преступление сокрыло,

Определило под своё крыло

И от возмездия освободило.

Как Абрамович положения, высот

Достиг там, типа Греф, фискал Иосиф,

Свой сохранил от вымиранья род

(А Рома чукчей почему-то бросил,

Конкретно кинул на бабульки регион.

А может быть, его полярный Яхве

Из мутных вод в туманный Альбион

От Путина увёл на белой яхте?

До эскимосов свой повысят чукчи ранг -

На Лондон взяв билет туда-обратно,

Из царства чумов, ягеля, яранг

На матчи Челси съедутся фанаты.

Всех Абрамовичей давно на карандаш

Взял наш СК и ждёт своей минуты.

Взирая на очередной типаж,

Задумался слегка полковник Путин:

Поддать ли Роме Абрамовичу пинка

Иль при себе держать? А, может, лучше

Клуб Челси слить с командой ЦСКА

И в два смычка тех джентльменов дрючить?)

Ушли отцы. Сыны близи от Нила вод

Плодились дрозофилой неприличной.

Когда ж был запланирован Исход,

Одних мужчин шестьсот там было тысяч.

Пересчитал всех Избирком по головам,

Но женщин вовсе не было в отчёте.

Не стоит печься нам за их права -

Ведь головы у женщин не для счёта.

Четыре сотни лишь прошло и тридцать лет.

Гесем уж всех евреев не вмещает.

(Динамики подобной в мире нет,

Мальтузианцы просто отдыхают.

Приплода в десять раз за каждые сто лет

Не знали плодовитые китайцы.

От скорости такой каких ждать бед

Явили миру в Косово албанцы).

Сыны Израиля наполнили страну,

Усилились и задираться стали,

Чуть зазевался египтянин – пнут,

Бесцеремонностью царя достали.

А что б тем титульным не ныть тогда совсем,

Наложниц почитать самозабвенно

И размножаться как внучок Ефрем?

Не зря ж Иаков дал ему колено.

Пришельцы в части секса были мастаки.

А коренные? – Сонные тетери,

В деторожденье – просто дохляки,

Не то, что доисходные евреи.

Кто сам не справится – тому поможет друг,

И кто осудит их за эту шалость?

В семитах жив корпоративный дух.

То не разврат, а страсть, пассионарность.

Причина размноженья их весьма проста -

Дрянной они тогда не пили водки.

Но в Пятикнижии причина та

Умышленно выводится за скобки.

(Плохую водку власти делали всегда,

Из жадности простой народ травили.

Ту дрянь не пили только господа,

Что водку гнали, а рецепт хранили.

Сгущая краски, здесь формально я не прав,

Ведь водку изобрёл наш Менделеев.

Жрецы бальзамы делали из трав,

А с них евреи даже не хмелели).

Для юдофобства в мире множество причин.

В Египте дело было не иначе,

Ведь на вопрос простой – Где деньги, Зин?

В ответ неслось – подонки, однозначно.

В краю древнейшем серебра в помине нет,

Работать задарма рабы привыкли,

Ведь за минувших семь голодных лет

Иосиф сгрёб всё до последней сикли.

Египет без меча сумел он взять в полон,

Часть пятую приговорил к отбору.

Гесем, дотационный регион,

Освобождён был от таких поборов.

Иосиф, типа Греф, Египет жить учил,

Устал от жизни, встреч и конференций,

Когда ж от реформаторства почил,

С ним сгинула система преференций,

Зато остался проходимцев целый рой,

Нектар сбирающих с электората.

Закаты красные – евреев кровь,

Откаты и налоговой накаты.

В Египте новый появился фараон -

Из ФСБ, иных ориентаций.

Про мудрецов Сионских слышал он.

Где только книг подобных начитался?

Не притеснял евреев прежний фараон

(Пятном на лбу помечен неслучайно -

С времён Иакова он был масон),

Но новый разошёлся чрезвычайно.

Сказал в сердцах сатрап Египту своему:

«Народ Израиля стал многочислен

И нас сильнее он и потому

От сорняков свой край мы будем чистить.

Всем миром люди ухитримся на него,

Чтоб он не размножался, а иначе,

Случись война иль год иных невзгод -

Он нас предаст, продаст и околпачит,

Вооружится ирод, сменит свой окрас,

С врагами нашими соединится,

Прочь выйдет из земли, что кормит нас.

А кто на ней останется трудиться?»

На производство фараон сместил акцент,

Решил прижать зажравшуюся касту -

Контрольных акций отобрать пакет

И возвратить обратно государству.

К евреям прикрепил следить приставников,

Чтоб изнуряли тяжкою работой.

Вопрос обеспеченья стариков

Поручен был Зурабову с Пол-Потом.

Внедрил тот фараон систему трудодней

И отменил народу выходные,

Иного этноса гнобил сильней

Семитов, возложил ярмо на выю…

Но выжил, не утоп еврей средь Нила вод.

Чем становилась жизнь его опасней,

Тем больше умножался тот народ

И строил города хранить запасы.

С жестокостью особою садист-урод,

Надсмотрщик-юдофоб над ним глумился.

Но чем сильней днём били тот народ,

Тем он активней ночью становился.

Из глины кирпичи пекли они весь день

Под страхом наказаний, экзекуций,

Но ночью было богоизбранным не лень

Задействовать свой детородный штуцер.

С работы чуть живым вползал семит в свой дом,

На притеснителей душа горела.

С огромным, но ответственным, трудом

Пассионарий своё дело делал.

Лишь делом праведным еврей отвлечься мог

От участи несправедливо тяжкой.

Так размножаясь, как велел им Бог,

О человечестве пеклись бедняжки!

Пассионарности излишки как унять

Не знали Киры древние и Ксерксы.

Им опыт бы евреев перенять -

Занять народ богоугодным сексом.

(Кто подложил тогда стране моей свинью? -

От проституток просто нет прохода,

И секс с экрана, губящий семью,

Я не могу назвать богоугодным).

Евреям пришлым фараон невзгод всех сверх

Устроить геноцид решил в кибуцах:

Двух повивальных бабок вводит в грех…

Но с ними царь конкретно промахнулся.

Тем евреянкам, коих будут имена

Шифра, Фуа (зато звучат красиво),

Царь приказал, натрескавшись вина,

Губить младенцев без контрацептивов.

«Едва детей у евреянок повивать

Случится вам, за премию, награду

Сынов еврейских надо умерщвлять,

А дочерей оставить для услады».

Про то, как женщины еврейки хороши,

От Соломона мы узнаем после,

Но мужика возможности лишить

Родиться даже – это просто подлость.

За флибустьерский фараоновский приказ:

Всех женщин в трюм, а мужиков акулам -

Ему бы, как пирату, выбить глаз,

На рею вздёрнуть… ишь чего надумал.

Но плохо знал тех повивальных бабок царь.

В живых всех оставляли героини,

Хоть мог сатрап (что ждать от подлеца?)

Так наказать, что кровь по венам стынет.

Шифра, Фуа боялись Бога, не людей,

Не навреди! – присягу не давали,

То, что им царь приказывал, злодей,

Не делали и вляпались, попали.

Призвал царь бабок-повивалок и спросил:

«Зачем детей живыми отдаёте?»

Губу от возмущенья закусил,

Как Муссолини иль Буонарроти.

Бабульки, дел лихих работницы спецслужб,

Отчёт несут по форме без помарок:

«Губительницам нерождённых душ

С еврейками работать не подарок.

Не доходяги евреянки – здоровы,

Деторождения законы знают

И людям не морочат головы -

Ты за щипцы, они уже рожают.

Когда б заранее про пол мужской узнать,

В утробе придавить мальца не сложно,

Но если начали они кричать,

Заставить замолчать их невозможно».

Выкручивались повивалки, как могли,

Ложь во спасенье не судилась строго,

От вырождения народ уберегли

Лишь потому, что убоялись Бога.

На повивальный долг бабулек этих двух

Бог сверху наблюдал и наслаждался,

И как бы ни душил царя испуг,

Род Авраама рос и умножался.

Под вилами любой извертится как уж,

Но я скажу службистам-активистам,

Что можно быть работником спецслужб,

Но сохраниться перед Богом чистым.

А про евреев фараон всем повелел

Швырять сынов новорождённых в реку.

Ему б я посоветовать хотел

Контрацептивы завести в аптеку.

* Мария Арбатова – писательница-феминистка

и прочие, разделяющие её убеждения

Глава 2. Моисей. Рождение Бегство

«Сынов новорождённых в реку

Швырять – таков закон у нас.

Совсем непросто человеку

Подобный выполнить приказ.

Но были случаи, топили

Младенцев, как котят слепых,

Сердца свои ожесточили,

Что ждать прикажешь от чужих?

За деньги выдадут любого.

Ребёнка от властей не скрыть,

И как бы ни было мне больно,

Малютку надо утопить» -

Так размышляла Левитянка.

Когда сынишку родила,

Сквозь слёзы радости смуглянка

Отчаянья скрыть не могла.

Ведь видя, как дитё прекрасно

(Да хоть бы и не ярок плод

Твоей любви, влеченья, страсти),

Отдать его в пучину вод

Для матери – облом полнейший.

Ей проще броситься в огонь

Или нырнуть в пучину к лешим

Самой… Но дитятку не тронь!

Не смея долее скрываться

Трёх месяцев от всех врагов,

Пришлось жене нарисоваться

Близ ненавистных берегов.

Из тростника сплела корзину,

Её обмазала смолой

И битумом (посередине

Лежит малец, пока живой),

Поставила её на кромку

Водицы жёлтой в тростнике.

Сестрица с песнею негромкой

Присутствует невдалеке,

Сама же глаз с родного брата

Не спустит, в даль путём своим

Уйдёт и повернёт обратно

Узнать, что дальше будет с ним.

Играются в пятнашки девы

И трут мордашки у воды

(Ну, не было в Египте древнем

Биде и прочей ерунды).

Свои круги сестрица водит

Вокруг подкидыша, и тут

Дочь фараонова выходит,

А с ней прислужницы идут.

На реку вышедши помыться,

А может, по нужде иной,

Прислужницам знак удалиться

Она даёт. Побыть одной

Ей вздумалось. Походкой лёгкой

Она спешит, в речной траве

Ей открывается находка,

Что Бога выполнит Завет.

Дочь фараонова с корзины

Сняла цветной половичок,

А там малец сосёт мизинец.

Розовощёкий грудничок

Прикрыт одним лишь полотенцем.

Умрёт ребёнок, это факт,

Ведь у воды грудных младенцев

Не оставляют просто так.

Дочь сжалилась над ним, сказала:

«То непременно из детей

Еврейских… Кто ж без покрывала

К реке выносит сыновей?»

А здесь еврейская сестрица

Уже к найдёнышу спешит

И фараоновой девице

О брате тайном говорит

(Красиво выступать публично

Мать не готовила детей,

Подобно ей косноязычным

Чуть позже будет Моисей):

«А не сходить ли мне, я рьяно

К тебе кормилицу скорей

Могу позвать из евреянок,

Есть с молоком у них грудей.

Тебе вскормить сего младенца,

Не отрывая от груди,

Она поможет» … С добрым сердцем

Та отвечала ей: «Сходи».

Дочь фараона приказала

Ребёнка перепеленать.

Сестра кормилицей призвала

К младенцу собственную мать.

Та согласилась и кормила…

Так мать с дитём смогли прожить.

Дочь фараонова платила,

А что ей было не платить?

При египтянке худосочной

Весьма здоровый рос малец.

Пацан еврейский вырос очень

И приведён был во дворец.

При матери родной найдёныш

Всеобщей избежал беды,

Был Моисеем наречён он,

Что значит – вынут из воды.

Во всём его оберегала

Дочь фараонова как мать.

Про тяготы ещё не знал он.

Откуда было парню знать

Про тяжкую семитов долю

И сколько стоит лиха фунт,

Когда он жил на шубе молью

При мамке в платяном шкафу?

В плечах раздался хлопчик гарный,

В крови проснулся вечный зов

И к поселянкам вырвал парня

Из лап дворцов и их скопцов.

Случилось, что он вышел к братьям

Своим, увидел тяжкий труд,

Услышал вопли и проклятья

И сразу понял – наших бьют.

Увидел он, как Египтянин

Еврея бьет, каков подлец.

А ведь один у них батяня,

С евреем тем один отец.

И хоть не знал отца ребёнок,

Средь гувернанток с детства жил,

Но представление с пелёнок

Он позитивное сложил

О тех отцах, чья жизнь сурова

И потому их с мамкой нет.

Отцовский образ Иегова

Заменит парню, как объект

В виденьях станет появляться,

Шептать на ухо всякий бред.

От травматических фрустраций

Ребёнку очевиден вред.

Психоневрозному расстройству

Объект не может положить

Конец. Невротика геройства

Преобразят евреев жизнь.

К работам подошёл неслышно

Подросток, для иных щенок,

С телеги разом вырвал дышло

И надзирателя сбил с ног,

Потом поляну взглядом смерил

И, убедившись – никого,

Пыл египтянина умерил…

Убил, короче, что с того?

Труп прикопал землёю вешней,

Всё сделал как не в первый раз

И во дворец пошёл сердешный

Подальше от случайных глаз.

Так вышел Моисей из детства

И сразу сделался крутым,

Как будто фильмов насмотрелся

Лайон-продакшин Пикчерс-фильм.

На день другой опять зов крови

Его позвал до поселян,

А там еврей еврея ловит

И окунает мордой в чан,

И это всё в родном кибуце…

Отставив в сторону ярмо,

Два угнетённые дерутся

Промеж собою, вот дерьмо.

Им бы не ближнего хреначить,

А с обжитых податься мест,

У надзирателя сжечь дачу,

Тем бурный выразить протест

На притесненья, униженья,

Творит что фараона рать.

Им бы готовиться к сраженьям,

А не друг дружке космы драть.

Так Моисей, агент Моссада,

К патриотизму их призвал

И, врезав каждому как надо,

О лучшей доле рассказал,

Но слышит вдруг такие речи:

«Ты что начальник иль судья

Над нами милостью отмечен

Особой? Все мы здесь братья.

Поставил кто тебя нас выше?

А может, ты нас без затей

Как египтянина тем дышлом

Убьёшь и скроешь от властей?»

Тут понял Моисей – нарвался,

Узнали все о деле том.

До жути парень испугался,

Неотчий покидает дом.

Услышал фараон о деле,

Искал немедленно убить…

А Моисей быстрей газели

Бежал… и где его ловить?

Остановился в Мадиамской

Земле, три дня ослам пути,

Сел у колодца по-спартански

Все тяготы перенести.

Священник этого прихода

Имел в дому семь дочерей.

Овец они и в непогоду

Спешили напоить скорей

И в хлев загнать, освободиться

От всех хозяйственных забот,

В свои обновки нарядиться,

Водить с парнями хоровод.

Пришли они черпнуть водицы

Овец поить и в этот раз.

Но преграждают тем девицам

Путь пастухи из низших каст,

Прогнали девушек, короче.

Такое им сходило с рук.

Но здесь восстал темнее ночи

Левита правнук или внук.

Встал Моисей, ещё подросток,

Не стал терпеть манер плохих,

Вломил как надо недоноскам -

Враз приутихли пастухи.

Овец девицы напоили,

За благодарность парню – шиш,

Пришли к папаше Рагуилу,

А он: «Что скоро так пришли?»

Сказали сёстры: «Египтянин

Какой-то нас от пастухов

Там защитил, в Афганистане

Служил, наверно, до того,

Прогнал талибов от водицы,

Где поим мы своих овец» …

На слышанное от девиц тех

Примерно так сказал отец:

«Где ж ваш спаситель и защитник,

Малиновый его берет?

Пришельца, дочки, отыщите

И позовите на обед.

Пусть наедается от пуза

И спать ложится у дверей».

(Какая всё-таки обуза

Семь незамужних дочерей).

Два раза приглашать не надо

Над кем сто пятая висит

Статья* и рухнуть камнепадом

На буйну голову грозит.

Жить приглянулось Моисею

У человека. Рагуил

Продолжил парня одиссею,

На дочери его женил.

За Моисея дочь Сепфору

Он выдал, удивился сам,

Что появился слишком скоро

Сынок по имени Гирсам.

Такое Моисей дал имя -

Ведь пришлец он в земле чужой.

Всё повторял: живу с чужими,

К своим мне хочется домой.

Извечной мучился виною

Бежать куда-то со всех ног…

(Диагноз явный – паранойя,

Когда бы не был он пророк).

На месте у одной параши

Ему торчать – в грудь острый нож,

И он бежит куда подальше,

Пассионарий, что возьмёшь…

Немалое промчалось время

И царь Египетский почил

Тот самый, что лихое бремя

На всех евреев возложил.

Сыны Израиля стенали

И вопияла их душа,

Вверх руки к небу воздымали

И вниз их рушили по швам.

Сей вопль восшёл от их работы

Туда, где дел особых нет.

Бог проявил о них заботу

И вспомнил прежний свой завет

С Иаковом и Авраамом,

Где вместе с ними Исаак.

(Им род продлить до Валаама

Поможет сталинский Гулаг).

Согласно этому обету

Бог обещал им, как итог,

Их семя расплодить по свету

Не меньше чем морской песок.

Со всходами всегда проблемы -

То скот потравит, ржа побьёт…

Бог племенной уж строил схемы,

Как Свой народ Он уведёт

Из той Египетской темницы

В край усыпальниц и могил,

О чём не знал, отдав девицу

За Моисея, Рагуил.

*Убийство

Глава 3. Моисей и огни святого Эльма

В зелёном омуте, где глубоко,

Я вижу отраженье и немею.

Понять Писание не так легко,

Жить без предания куда труднее.

В главе второй почтенный Рагуил

За Моисея дочь отдал Сепфору,

За парня, что надсмотрщика убил,

А в третьей речь идёт про Иофора.

Священник Мадиамский Иофор -

Он Моисею приходился тестем

И Рагуилом звался до сих пор -

Держал зятька при общем интересе.

Был Моисей погонщиком овец

У Рагуила, Иофора то бишь.

Был крепок от природы тот малец,

Оглоблею такого не угробишь.

Однажды Моисей провёл стада

Через пустыню и пришёл к Хориву,

Горе Божественной, где увидал

Он чудо – куст зажёгся без огнива.

В пылающем огне среди кустов

Стоит невозмутимо Божий Ангел

И не сгорает, лишь с его перстов

Огни слетают. Как зажжённый магний,

Иллюминирует свеченьем крыл

Природное явленье… Пусть не в тему,

Но раньше прочих Моисей открыл

В пустыне той огни святого Эльма.

Воззвал к нему Бог из ветвей куста,

Чьи тернии горят и не сгорают:

«Неплохо бы тебе обувку снять.

Земля, где ты стоишь – земля святая.

Я завещал её отцам твоим

Отдать, что закрепил своим обетом.

Мой херувим стоит неопалим.

Куст пред тобой горит холодным светом

Не для того, чтобы понять ты мог

Холодной плазмы тайную природу.

Я Авраама Бог, евреев Бог,

Что от отцов твоих ведут породу.

С Египетской тюрьмы их вопль и вой

Восходит в небеса и бьётся в крышу.

Страдания народа Моего

Я слышу, вижу, как он еле дышит.

Сойду Я вниз, оставлю небосвод,

Всех узников Я выпущу на волю

И буду с вами, пока толщи вод

Мне ангелы от слёз не обессолят.

Вам говорю, Господь ваш племенной,

Своих людей не сдам и не покину,

Не повернусь Я к Хаиму спиной,

А вертухаю дам пинок под спину,

Вопль лучших о свободе утолю,

Нашью для перехода плащ-палаток,

От горечи Египетских пилюль

В край уведу обетованно-сладкий.

Я силой пропишу святой народ

На землях ферезеев и Хеттеев.

Пусть мой народ в довольствии живёт,

Где молоко течёт и мёд густеет.

За прегрешения потом прощу

Хивеев, Хананеев, Аморреев,

Их в нашу веру позже обращу,

Пусть с прочими плодятся и жиреют.

Пока домоуправ над миром Я,

Среди иных жильцов, народов прочих

В одной квартире миробытия

Ответственный лишь мой квартиросъёмщик».

Сияньем, силой в миллион свечей,

Испуган много больше, чем растроган,

Закрыл лицо руками Моисей,

Боялся без очков воззреть на Бога.

(Покуда мечет молнии-огни

В кустах ниспосланный помощник-Ангел,

В ладони, человек, лицо уткни

От белых и иного цвета магий.

Сверхлюбопытству возложи предел,

Не следуй убиенного примеру

Ты Рихмана, что много знать хотел,

А Бога чудеса не брал на веру.

Беги образования скорей.

Сон в руку неразумному порукой.

Как Фурсенко–министр свой хрен забей

Ты на фундаментальную науку.

Лишь выгоде сиюминутной верь.

Когда ценой вопроса чьи-то земли,

Куда ногой ты вышибаешь дверь -

Дались тебе огни святого Эльма).

На Моисее Бог свою петлю

Конкретно затянул приказом типа:

«Тебя Я к фараону отошлю,

Сынов Моих ты выведешь с Египта».

«Кто я такой – взмолился Моисей,

И мне ли мельтешить пред фараоном,

Они же меня выгонят взашей,

Как модернистов гонят эпигоны».

А Бог в ответ: «С тобою буду Я,

Огни святого Эльма – чудо наше,

Народ сведёшь в заветные края,

При радости большой споёшь и спляшешь.

Свершишь служение при сей горе

И посрамишь невежу Люцифера:

Метастабилен атом на заре,

Ионизирует он атмосферу».

«Приду к сынам Израиля и что

Скажу им я? Что говорил им раньше -

Мол, Бог отцов мне оказал почёт?

Они ж меня пошлют куда подальше».

Вопрос так кстати оказался здесь,

Что Бог сказал (не выразишься лучше):

«Я есмь Тот Бог, который в мире есть,

Я Иегова (в переводе – Сущий).

Перескажи Израиля сынам:

"Не кто иной – сам Сущий, так и знайте,

Меня сегодня присылает к вам".

Впредь так Меня в веках и называйте.

Именование Моё из рода в род

Есть Иегова. В землю Хананеев,

Где молоко течет, густеет мёд,

Для сладкой жизни выведу евреев

Из угнетения Египта. Собери

Старейшин ты и возвести сурово:

Сам Бог сегодня с нами говорит,

К царю Египта шлёт нас Иегова

Сказать ему: "Нас на три дня пути

Ты отпусти в пустыню поскитаться

И жертву Иегове принести

(Без экстази в тусовке оторваться)".

Но знаю я, Египта фараон

Не выпустит народ Мой из кибуца,

Пока ты сам и брат твой Аарон

Сатрапа не заставите прогнуться.

Я руку крепкую Мою простру

И поражу Египет чудесами,

Плесну водой и сил придам костру,

Дам благодать народу пред очами

Всех Египтян. Невежество цветёт

В простых сердцах цветком благоуханным.

Исход в страну, где мёд рекой течёт,

Не может совершиться без обмана.

Царь выпустит лишь через чудеса,

Что Я свершу для вашего народа,

Вас восвояси. Славу небесам

Вы воспоёте Мне тогда в угоду.

Когда ж пойдете, милые мои,

То не с пустой сумою уходите,

За дни страданий, годы без любви

Египет вы конкретно оберите.

Пусть женщины знакомых и родных

У всех соседок выпросят по дому

Серебряных вещей и золотых

На посошок, на свадьбу, по любому,

Хоть под проценты. У чужих ворот

Прикинуться неместными неплохо…

Так свой вы обеспечите Исход,

А Египтян опустите, как лохов.

На сыновей нацепите добро

И дочерей. Встречают по одёжке,

А чьё на вас сияет серебро

Не видно тем, кто кланяется в ножки.

Обиду на людей из низших каст

Не вам хранить в своих воспоминаньях:

Ведь тот, кто предпоследнее отдаст,

Последних шкур с другого драть не станет».

Читаю я, что в Книге жрец несёт,

Вникаю в смысл, никак не успокоюсь,

Всё жду, когда хоть между строк всплывёт

Понятье затерявшееся – совесть.