Czytaj książkę: «Идолы Света и Тьмы: Призрак. Книга вторая»

Глава первая

После того, как я позвала на помощь, и стражники ворвались в мою комнату, один из них бросился на поиски Бога Мора. Несомненно, чтобы рассказать ему все о черном дыме, который они видели.

Богу Мору не потребовалось много времени, чтобы ворваться в мою спальню.

Как только он прошел через эти кремовые двери, каждая мышца моего тела слишком крепко прижалась к моим костям, и дрожь охватила мой позвоночник.

Когда его расплавленные белые глаза остановились на мне, я сидела на подоконнике, впиваясь пальцами в твердое дерево.

У меня едва хватило времени придумать достаточно сильную ложь, чтобы избежать его гнева. Когда я подумала о том, чтобы просто рассказать ему о Демьяне, конечно, упустив поцелуй, я вспомнила о проблеме с моей кровью.

Богу Мору стоило только выпить ее, и он увидит всю правду.

Мне нужна была ложь. Та, которая спасла бы меня от его гнева и его интереса к моим кровавым воспоминаниям. Но времени на то, чтобы придумать что-то, было не так уж много.

У дверей двое стражников сжались в комок, словно не в силах избавиться от страха, который цеплялся за них так же, как тревога цеплялась за меня.

Бог Мор убил последних стражников, которые позволили чему-то случиться со мной.

Я задавалась вопросом, подвергались ли стражники Отроки той же опасности.

Бог Мор повернулся ко мне, лунные глаза закипели белым пламенем ярости. «Что случилось, Дарина?»

Он уже знал ответ на этот вопрос. Я видела это по его сжатым кулакам, скрипящим под кожей перчаток, и по каменному выражению его прекрасного лица. Он хотел услышать мою сторону.

Я соскользнула с подоконника и наклонилась в неловком, напряженном поклоне.

«Я действительно не знаю.» Мой голос был тихим. «Я спала. Должно быть, я оставила окно открытым», – сказала я ему, не поднимая взгляда. «Меня разбудил ветерок.»

«Что ты видела?» Я слышала ледяную усмешку только в его голосе. «Еще одно ничего?»

В последний раз, когда я сказала ему, что ничего не видела, его доверие ко мне превратилось в нечто смертельное.

Я ожидала, что в тот день, он меня убьет.

Может быть, моя удача иссякла.

«Нет, ничего.» Я подняла на него глаза. «Только…вороны.»

Его бровь изогнулась. Удивление застыло на его лице.

«Вороны», – холодно повторил он.

Я попыталась объяснить. «Они залетели через окно с ветром. Когда я проснулась, их было полно, они роились по комнате. Но…»

Я замолчала и отвернулась. Нервное облизывание губ было прямым намеком на мое притворство. Мне нужно было быть максимально убедительной, иначе он выпьет мою кровь и увидит мою ложь.

«Дарина.»

Он привлек мой взгляд мягкостью своего тона. Но, даже мимолетным проблеском своей редкой мягкости, он не мог обмануть меня. Этот Бог был таким же Злом, как и все остальные Боги. Жестокий и хитрый, которому никогда нельзя было доверять.

И все же он пытался поймать мое доверие, как рыбу на крючок.

Его лицо смягчилось, став таким прекрасным, что у меня перевернулось сердце, и он провел кончиками пальцев, в перчатках, по моему подбородку.

«Скажи мне», – прошептал он, его мятное дыхание было испорчено предыдущей порцией моей крови, которую он выпил.

«Был дым», – сказала я. Это не было полной ложью. «Черный, густой дым. Как облако. Дым… Казалось, он пришел с воронами и…»

Я вздохнула и заставила себя посмотреть на него.

Его нежная маска была слишком убедительна, но я увидела за ней ядовитую змею, которой он был на самом деле.

«Это глупо.» В моем тоне прозвучал стыд.

«Наверно, я просто испугалась после…» – того, что ты заставил меня сделать, – «… всего, что произошло сегодня вечером. Я увидела дым, и он меня напугал.»

Я закончила, неуклюже пожав плечами и покраснев.

Внезапный жар, обжигающий мое лицо, был искренним. Пристальный взгляд Бога Мора казался более пронзительным, чем когда-либо, и я боялась, что он мог видеть мой разум и меня насквозь, где правда кричала на него из клубка лжи.

Тени погрузили его глаза в темные кварцевые камни, и после долгого молчания, его рука соскользнула с моей щеки.

Я выдохнула.

«Я прошу прощения», – пробормотала я. «Я зря потратила твое время.»

«Ты не потратила зря мое время», – сказал он. «Для твоей безопасности, у двери, стоит стража. Ты правильно сделала, что позвала ее.»

Сжав губы, я кивнула и бросила быстрый взгляд на стражников. Все еще стоя у двери, они, казалось, немного расслабились. Их плечи больше не были такими напряженными, и они, наконец, набрались смелости посмотреть в нашу сторону.

«Драго.» Бог Мор позвал светловолосого стражника, того самого, который оставался со мной в комнате, пока я пыталась придумать ложь.

«Запри окна изнутри», – приказал Бог Мор.

Бросив на меня долгий взгляд, он добавил. «Нельзя допустить, чтобы вороны снова забрались.»

Моя улыбка была слабой.

Драго низко поклонился, так низко, что я поняла, что он принадлежит Богу Мору, а не был заимствован у другого Бога.

Я наблюдала, как светловолосый Отрок вышел из комнаты, затем снова обратила внимание на Бога Мора.

Он молча изучал меня.

Мое сердце подпрыгнуло. Паника пробежала по моим венам, и я испугалась, всего на мгновение, что он раскрыл мой обман. Но, под ледяным холодом паники, кипел гнев, горячий и красный.

Я никогда не была тем, кто соблюдал чьи-либо правила.

Мало того, проявлялись двойные стандарты Бога Мора, и они покалывали мои порывы к насилию. В моих сжимающихся руках желание ударить Бога Мора было слишком соблазнительным.

Выбей из него лицемерие.

Это не Чудовище подталкивало меня в определенно смертельно опасном направлении. «Чудовища» больше не существовало. Бог Мор, во всем своем ужасе, был на самом деле прав в том, что он сказал прошлой ночью.

«Ты не две разделенные души, Дарина. Ты одна.»

Но все это не изменило того, как он смотрел на меня, каждый взмах его пронзительного взгляда царапал мою душу. Я чувствовала, как он ищет ложь.

Я здесь не единственная лгунья.

Эти слова щекотали мой язык. С горьким привкусом во рту, я проглотила их обратно.

Этот Бог солгал мне о моем нападающем. Он солгал мне в лицо и заверил меня, что я в безопасности. Но, мой нападавший все еще был там, скрываясь в коридорах дворца из звездной пыли. И жизни, за мое нападение, был лишен не тот смертный.

Бог Мор знал, что Малуша невиновна, но все равно приказал ее казнить. Если он собирался мне лгать, то почему я должна была говорить правду?

Не говоря уже о том, что недоверие в его лунных глазах усилило мои собственные подозрения. Стражники были крайне напуганы черным дымом в моей комнате, а Бог Мор слишком быстро пришел ко мне. Для меня это было так же ясно, как полуденное небо в Солнечный сезон.

Бог Мор знает Демьяна.

Или, по крайней мере, он знал о нем, его дыме, его воронах. И какие бы знания он ни держал за своими губами, он хранил их в тайне.

Наконец, Бог, казалось, был удовлетворен тем, что увидел на моем лице и в моих глазах и отвел взгляд.

Переведя взгляд на мои смятые простыни, он сказал. «Твои уроки должны продолжаться, как обычно.»

Мне пришлось сдержать усмешку.

После той ночи, что я провела, последнее, чего я ожидала, так это доброты от Бога Мора. Поэтому, я не удивилась, что всего через несколько часов после того, как он влил в меня свой яд, заставил убить смертного, а затем, после того, как «вороны» ворвались в мою комнату, он все еще требовал, чтобы мое обучение продолжалось.

«Поняла», – пробормотала я и опустила взгляд.

Он повернулся и ушел, даже не оглянувшись в мою сторону.

Как только он вышел через двери и забрал с собой свою ледяную ауру, я издала сдавленный звук. Напряжение раскручивалось из моего тела, словно разматывающийся матросский канат.

Я осталась с одним стражником-Отроком, чей взгляд был устремлен на не разожженный очаг. С раздражением, я забралась обратно в простыни и зарылась лицом в пуховые подушки.

Я не ожидала, что усну легко после такой ночи, и когда Драго вернулся в комнату, ведя за собой команду смертных, несущих железные прутья и гвозди, даже подушки, прижатые к моим ушам, не могли заглушить грохот.

В конце концов, я отказалась от отдыха и приказала служанкам разжечь огонь и накормить меня ранним завтраком из персиков и красных яблок на этих плоских вещах из теста, называемых пирожными.

К тому времени, как окна были полностью зарешечены, мой большой фарфоровый таз для купания пускал пар, создавая теплые бризы, и я наслаждалась короткими моментами уединения. София, служанка, не в счет. Теперь она была для меня как тень. Даже когда она мыла мне волосы и чистила ногти, я чувствовала себя совершенно одинокой.

Думаю, это было обычным чувством во дворце. Это становилось повседневным делом.

Я скучала по Миле.

До нее, скорей всего, не дошли вести о том, что случилось со мной. Если мне нужно будет с ней поговорить, то мне придется ее выследить. Проблема была в том, что именно этим я и занималась уже несколько дней, а она все еще пряталась от меня.

После моего урока, в тот день, мне просто нужно было убедиться, что ей негде спрятаться.

Нам нужно было о многом поговорить.

Каспар был таким же тихим, как портреты на моих уроках.

Возможно, это был неожиданный поворот в моем обучении, но ему, похоже, было не очень комфортно с рабом смертным рядом со мной. Часто Каспар сжимал губы и переводил взгляд то на меня, то на смертного, которых нам присылал Бог Мор.

«Сосредоточься.» Резкий тон моего голоса вырвал Каспара из его мыслей. Я дико улыбнулась. «Ты же не хочешь, чтобы я сказала Богу Мору, что ты отвлекаешься?»

О, как мне нравилось быть той, у кого есть власть. Даже, если это была иллюзия. Это не имело значения, Каспар был вне игры, а я в деле.

Моя усмешка стала еще более дикой от этой мысли.

Каспар втянул воздух зубами, его янтарные глаза сверлили меня из-под ресниц. Его ноздри раздулись, когда он сделал долгий, глубокий вдох.

В моем тоне собралась каждая крупица уверенности внутри меня. «Готов?»

Каспар, на мгновение, бросил вызов моему взгляду своим холодным. Момент был разрушен, когда смертный сдвинулся с места рядом со мной, испытывая неудобство, и протянул мне руку.

Я бросила на него косой взгляд.

Мне было интересно, слышал ли он, что я сделала с одним из его братьев, низшим поклонником, обреченным на жизнь рабства ниже всех остальных рангов. Поклонника, которого я убила голыми руками и своей отчаянной волей к выживанию.

Никакого чувства вины или раскаяния не возникло во мне, но я знала, что должна была что-то почувствовать. Что угодно. Хотя бы самую малость жалости. И все же я была слишком занята восторгом от расцвета своей власти над Каспаром, чтобы чувствовать что-то еще.

Я взяла руку смертного. Его кожа была влажной и горячей по сравнению с моей.

«Сопель», – сказала я, махнув другой рукой. «Я начну с этого.»

Каспар поднял золотой сопель, маленький духовой музыкальный инструмент, со стола, его глаза были как обугленное дерево, и бросил его мне на ладонь.

Я сжала его в руке, и на моей коже, мгновенно, возникло ощущение меда, разбавленное примесью соли.

Я ухмыльнулась, гордясь собственным прогрессом, и закрыла глаза.

Здесь, во Дворце Богов, я полагала, что могу быть сама собой без особого стыда. Не то что на острове Малая Муксалма, где мне приходилось притворяться, что я такая же, как и все остальные.

Только сейчас, я поняла, насколько это было изнурительно. Кто-то умер? Притворись, что горюешь, заставь себя плакать. Кто-то зол? Не рви ему глотку. Ребенок падает с каменистой тропы? Не смейся, помоги ему.

Теперь я могла позволить этой постоянной хватке притворства ускользнуть от меня и признать, что мне было все равно на верующего раба, которого я убила, или на того, кого я собиралась затопить той силой, что пульсировала в золотом сопеле.

С улыбкой на лице, я использовала свою внутреннюю силу, чтобы выловить горький мед из сопеля. То, что я контролировала свое проклятие, не помешало медовой сущности бороться со мной, на всем пути через мое тело, но моя хватка была сильной, непреклонной, и я чувствовала, как сквозь меня проходят импульсы чистой силы.

Густая медовая сущность вошла в руку встревоженного и напряженного смертного рядом со мной. Сила сопеля не казалась такой уж ужасной, если не считать острых гранул солености, которые ее портили. Поэтому, я не ожидала, что может что-то произойти, когда все это навалится на дрожащего смертного.

Ой.

Я ошибалась.

Ужас отразился на моем лице, и я застыла.

Каспару хватило ума нырнуть под стол, в тот момент, когда это произошло. Мне не так повезло.

Раб взорвался.

По крайней мере, я успела закрыла рот, прежде чем кровавая масса полетела на меня. Я была вся покрыта в крови. С головы до ног, вся в крови.

Медленно, я потянулась к своим свежевымытым волосам и вытащила из одной из косичек странный губчатый розовый комок. Я скривилась и бросила его в лужу крови у своих ног.

«Это должно было случиться?» – спросила я и взмахнула руками, чтобы стрясти с них как можно больше крови и слизи.

Каспар снова появился с другой стороны стола, нетронутый тем беспорядком, в котором я плавала.

«Что касается Бога Мора, будь уверена, все прошло так, как он задумал», – сказал он.

Кровь была размазана по моему разозлившемуся лицу, когда я бросила взгляд на портрет Бога Мора. Эта проклятая картина жестоко ухмыльнулась, а его кварцевые глаза сверкали.

У Каспара была похожая ухмылка, но будучи Отроком, он просто не мог удержаться, чтобы не позволить своей радости взять верх, в отличие от сдержанного, расчетливого Бога. Его ухмылка переросла в широкую улыбку, которая сверкала ярче, чем лунные глаза портрета.

«О, а ты думала, что тебя повысили в статусе, маленькая мырзек?» Его смех пронзил мои вены яростью. «Еще один совет о Боге – никогда не верь, что ты для него больше, чем ты есть.»

Я вытерла кровь с лица своими окровавленными руками. Я только больше размазала остатки раба на себе.

«Ты знал?» Я указала на резню вокруг меня и прищурилась, глядя на него. «Ты довольно быстро нырнул под стол.»

«Нет.» Каспар осторожно поднял теперь уже багровый сопель и положил ее рядом с остальными артефактами. «Хотя не могу сказать, что я недоволен.»

Поражение повергло меня в отчаяние. «Так в чем смысл?» – бросила я вызов. «Убивать все больше и больше верующих ради чего? Веселья?»

«В этом дворце это обычное дело», – задумчиво сказал он. «Но, на этих уроках все, что делает Бог Мор, имеет цель.»

«Ну, все, что я узнала, это то, что где-то в наших телах есть розовые мясистые комочки», – я вздохнула и выдернула еще один из этих странных кусочков из своей косы.

«Я узнал, что смертные взрываются, когда в их тела попадает энергия», – напористо произнес Каспар.

Моя бровь поднялась. Я молча изучала его, прежде чем осознала.

«Мила не взорвалась. И моя мама тоже.» Я покачала головой. «Что-то было не так с этой силой», – добавила я, жестом указывая на сопель. «Это, должно быть, сила, которая была в нем.»

Каспар скрестил руки на груди, кривая ухмылка скользнула по его бежевому лицу. «И как ты тогда осталась в живых?»

«Я.…»

Я не знаю.

На мгновение, я моргнула, нахмурившись.

«Я пережила яд Бога Мора», – подумала я вслух.

Каспар едва ли был ошарашен этой новостью, и как только я рассказала ему об этом, по его бесстрастному лицу я поняла, что он уже все знает. Затем пришло скрытое подозрение, что Каспар знал все о сегодняшнем уроке еще до того, как он начался, и по какой-то причине хотел, чтобы я во всем разобралась сама.

Я неуверенно рискнула предположить. «Может быть, его яд сделал меня сильнее?»

Уголки его рта опустились.

Неправильно.

Попробуй еще раз.

«Или нет.» Я пережевывала свои мысли, опуская взгляд на лужу крови. «Я фильтрую силу?»

Все веселье испарилось с его лица, и вместо этого на нем появилась усталость. Он посмотрел на меня, как на глупого ребенка, просящего поиграть с Богами.

«Ладно.» Я вскинула руки в отчаянии. «Я могу пережить Божественную силу, а.… идолопоклонники нет.»

Это была моя последняя догадка, и она оказалась неудачной.

Я никогда не была хороша в учебе или проверке знаний. Они всегда раздражали меня и вызывали некоторые из тех более жестоких побуждений, которые много лет назад доставили мне много неприятностей.

Сейчас была та же проблема. Я не могла просто расцарапать лицо Каспара и не столкнуться с последствиями. Он все еще был любимцем Бога Мора. А я, по-видимому, была просто питомцем.

Питомец, который оказался не таким уж плохим при проверке знаний, как оказалось.

«Да, верно.» Улыбка Каспара была искренней, а оттенки его глаз смягчились. «Ты можешь.»

Кровь смертного на моем лице скрыла хмурый взгляд, в котором исказилось все мое лицо. «Итак, что это значит?»

Каспар взглянул на мясистые куски на столе. «Ни один другой смертный не смог удержать в себе силу Бога. Ни один не пережил попыток. А попыток было много.»

Он оперся скрещенными руками на чистую сторону стола и приблизился ко мне.

Я сделала шаг навстречу ему, мои ботинки хлюпали по скользкой плоти.

«Даже не все Отроки выживут под воздействием силы Бога», – сказал он мне тихим голосом. «Мы можем быть созданы ими, наша сила подпитывается частичками энергии, которые они дают, чтобы создать нас, но», – мрачно добавил он, – «только самые могущественные из нас, самые древние, могут выжить вторжение силы Бога в их тела.»

Я чувствовала себя эхом, готовым снова и снова задавать одни и те же вопросы.

Что это значит? Почему Боги предпринимали такие попытки? Что им нужно от смертного, который сможет противостоять их силе?

Вместо этого любопытство подтолкнуло меня спросить. «Кто совершал все эти перемещения силы до меня?»

Всё тепло было стерто с его лица и заменено чем-то, состоящим из теней и льда. «Вопрос, который ты никогда больше не должна задавать», – предупредил он.

Я закусила губу, мне не терпелось рассмотреть портреты. Несомненно, они пристально за нами наблюдали. Мы были самым большим развлечением для них в зале богослужений.

Я мимолетно задумалась, связаны ли портреты с их Богами, и мог ли Бог Мор получить доступ к тому, что видел его портрет, подобно тому, как он мог видеть мои воспоминания во вкусе моей крови.

«Его яд должен был убить тебя.» Каспар снова привлек мое внимание к нему серьезным тоном своего голоса. «Бог Мор является Первым Богом. Его сила настолько сильна, что его яд должен был разорвать тебя изнутри за считанные секунды. Никто не выживает после этого, особенно если яд не успел перейти от одного существа к другому.»

«Бог Мор… Он думал, что я умру от его яда?» – спросила я нервно.

«Мы все так думали.»

От его слов у меня перехватило дыхание.

Бог Мор рисковал моей жизнью больше, чем я думала. Когда он вонзил свой яд в мое тело, он намеревался наблюдать, как я умираю. Именно этого он и ожидал.

Чем больше секунд проходило, пока я боролась с его ядом, тем больше он осознавал мою силу. Должно быть, это было тогда, когда он позвал верующего смертного в комнату.

Каспар тихонько рассмеялся, когда осознание отразилось на моем окровавленном лице. «Трудно сказать, плачешь ли ты или у тебя течет кровь», – сказал он, лукаво ухмыляясь.

Я коснулась пальцами щеки, разбавленная слезами кровь окрасила мои ногти.

«Думаю, на сегодня хватит», – сказал Каспар и отошел от стола. «Могу ли я порекомендовать тебе воспользоваться умывальником?»

Мой хмурый взгляд, должно быть, выглядел смертельно опасным из-за всей крови, которая была на мне. Я сделала глубокий вдох через раздувающиеся ноздри, затем вышла из зала богослужений.

Я постаралась захлопнуть дверь как можно сильнее, но даже сильный грохот, который она издала, не мог меня удовлетворить.

Я хочу причинить кому-нибудь боль.

Каспар, или Бог Мор, или Демьян. Мне было все равно. В тот момент, я не была привередливой в выборе.

Несколько Отроков и смертных, мимо которых мы проходили, когда возвращались назад в мои покои, едва взглянули на меня, а стражники, которые отвели меня обратно в мою спальню, даже не взглянули на мою окровавленную одежду.

Кровь, должно быть, была обычным делом в этих коридорах. Жаль, что это не кровь лживых Богов и их ужасных Отроков.

Может быть, однажды, я исправлю это.

В тот день София была моим спасением.

Мне три раза пришлось тереться тряпкой и менять воду в тазе, чтобы кровь, наконец-то, вымылась из моих пор. В итоге, мне пришлось есть свой ужин, пока София во второй раз вычесывала мясистые клочки из моих волос.

После этого, София попыталась заставить меня одеть еще один подарок Бога Мора – нежно-розовое платье, стянутое на талии прикрепленным корсетом.

Пустая трата подарков, учитывая то, что он пытался убить меня.

Я пренебрегла платьем и вместо этого влезла в черную ночную сорочку, затем завернулась в халат. Этой ночью, я планировала только попытаться снова увидеть Милу, а затем лечь спать. Нарядные платья были не нужны.

Я подождала, пока тьма не окутала дворец и не превратила коридоры в темные, освещенные фонарями тайны, прежде чем открыть дверь и увидеть за ними своих стражников.

Молча они последовали за мной в залы смертных, где краска на стенах начала облупляться, а ковровые дорожки были старыми и несвежими.

По дороге мы видели не так уж много людей, и этому я была крайне рада. В конце концов, я ходила по дворцу, где мой неприятель, который напал на меня в комнате смертных, мог прятаться в темных углах, и я была одета всего лишь в ночную сорочку.

Когда мои босые ноги остановились у двери комнаты Милы, я дернула ручку, но дверь была заперта.

Я постучала.

Сегодня вечером, после прошедших дней, мое терпение было похоже на девственное дерево, отшлифованное до опилок. Поэтому, я не стала долго ждать, прежде чем постучать снова, и снова, и снова, каждый раз немного сильнее и громче предыдущего.

Наконец, и к полному удивлению, отразившемуся на моем лице, дверь распахнулась. Меня ударил пряный аромат, который напомнил мне о еде, которую я ела несколько дней назад с посыпкой из острого перца.

«Преслава», – поприветствовала я рассеянно. «Мила здесь?»

Я приподнялась на цыпочках, чтобы осмотреть проблеск комнаты над её светлой шевелюрой. Она была слишком осторожной, держала дверь едва приоткрытой, поэтому я знала, что Мила там.

Но Преслава солгала. «Нет. Я думаю, она в столовой.»

Я опустилась обратно на пятки ног и сжала губы. С мычанием, я кивнула и позволила ей начать закрывать за мной дверь.

Как раз, в тот момент, когда она потеряла бдительность, я сильно толкнула дверь. Дверь ударила Преславу. Она вскрикнула и отшатнулась, а я самодовольно шагнула в комнату, которую когда-то называла своей.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы найти Милу у окна, смотрящую на белый, как кость, холм и тени, танцующие во тьме.

«Вороны.» Мила взглянула на меня, прежде чем снова повернуться к теням. «Они всегда здесь.»

Ощущение холода разлилось у меня внутри, когда я подумала о Демьяне, о воронах, которые клевали, царапали и каркали в мое окно посреди ночи.

Если Демьян был могущественным Отроком, как я и боялась, и мои опасения по поводу того, что портреты видят все, были обоснованы, возможно ли, что вороны были портретами Демьяна? Мог ли он видеть сквозь них, сквозь время и окна?

Преслава вырвала меня из моих мыслей, когда дверь с грохотом захлопнулась.

Я оглянулась на нее через плечо, мои глаза были усталыми.

Мои стражники остались снаружи, что сняло напряжение с плеч.

Вздохнув, я опустилась на кровать Милы и наблюдала, как Преслава прошла мимо меня. Она скрылась за рваной занавеской купальни.

Мила все еще смотрела в окно, отказываясь взглянуть на меня.

Ревность бурлила в моем животе. Они с Преславой теперь близки? По подносам, сложенным у двери, я знала, что они ужинали вместе.

Может быть, в лице Преславы, Мила уже нашла мне замену?

Я не могла многого сказать при Преславе, поэтому молчание превратилось во что-то густое и неуютное.

В этом молчании кипели невысказанные секреты. Мне хотелось выболтать все, что произошло, начиная с того, как Бог Мор пытался убить меня и передумал, когда мне удалось сделать то, что никто другой не смог пережить, заканчивая появлением Демьяна в моей комнате и правды о том, что Малуша не была той, кто напал на меня той ночью.

Я прочистила горло и начала с очевидного. «Почему ты избегаешь меня?»

Мила усмехнулась, держась ко мне спиной. Ее бежевое платье мерцало оранжевым в свете зажженных фонарей.

Усталый вздох вырвался у меня, когда я перевернулась на спину и почесала тыльную сторону руки. Там, около костяшек пальцев, начали появляться покалывания. «Я не хочу тебя видеть», – призналась она. «Я зла, и мне нужно немного… пространства.»

«Пространства», – повторила я, нахмурившись.

Мое покалывание стало яростным. Я поморщилась и посмотрела на красные следы от ногтей, которые я оставила на себе. Под пятнистой краснотой я заметила следы темно-синего и фиолетового. Синяки.

Они были так похожи на те, что яд Бога Мора оставил на мне, и те, что я распространила на убитых мной смертных.

При мысли о яде Бога Мора зуд, казалось, усилился. Через несколько секунд я уже, до красноты, расчесала свою кожу, мое лицо исказилось.

Тревога затрепетала в моем животе.

Остался ли во мне яд?

Еще одна проблема, о которой я не могла рассказать в присутствии Преславы.

«Мы в этом вместе, Мила.» Мой голос был раздраженным. «Нам больше не к кому обратиться. Только друг к другу.»

«У меня есть другие. Ты позаботься о себе, Рина», – сказала она. «Мне нужно сделать то же самое для себя.»

Наконец, она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и ее лицо было таким же холодным, как морозный сезон. Ее выдавали глаза. Они мерцали печалью, и я сразу поняла, что ей было больно говорить мне такие вещи. И это заставило меня задуматься, была ли она полностью честна со мной.

Затем ее глаза совпали с интонацией ее голоса, настороженно она спросила. «Ты слышала что-нибудь от Владимира?»

Я оживилась от внезапной перемены разговора и перевернулась на бок, чтобы посмотреть на нее. «Пока нет. Мы не умеем так хорошо читать и писать, но мама научила нас кое-чему», – объяснила я. «Если он получит мои письма, он напишет мне ответ обязательно.»

На мою улыбку Мила тяжело вздохнула и посмотрела на грубый ковер. В ее позе чувствовалось опустошение.

У Милы не было семьи, которой можно было бы написать. Может, я ее расстроила, затронула щепетильную тему? Трудно было понять. Люди были такими нервными и чувствительными, а я измоталась, не поспевая за ними.

«Я уверена, что так и будет», – сказала она, но в ответе не было ее былой сердечности и искренности. Ее рот был опущен, и она посмотрела на дверь. Это ее способ сказать мне, чтобы я убиралась?

Я прорвался сюда силой, я так легко не уйду.

Но, видимо, у меня не было особого выбора.

Не прошло и минуты, с того момента, как Мила посмотрела на дверь, как кто-то постучал. На этот раз, мы обе посмотрели в сторону двери.

«Иду.» Мила накинула на плечи белую шаль, которой у нее не было до того, как я переехала в другую комнату.

Теперь была моя очередь почувствовать опустошение.

Я знала, что это Каспар у двери, еще до того, как она ее открыла, и я увидела его прислонившимся к косяку, скрестив лодыжки, и с кривой улыбкой на его озорном лице.

Его янтарный взгляд, на мгновение, метнулся в мою сторону. И его улыбка стала шире, когда он протянул руку Миле.

«Готова?» – спросил он ее.

Мила помахала через плечо и ушла, даже не взглянув на меня.

Каспар.

Чертов Каспар.

Все то время, пока я был изолирована в своих покоях, танцуя вокруг змей на каждом шагу, Каспар ухаживал за Милой, моей единственной подругой во дворце.

С пугающим спокойствием, овладевшим моим лицом, я провела языком по зубам и уставилась на дверь.

Было ли это частью больших планов Бога Мора относительно меня?

Каспар мог хитростью добиться расположения Милы, своими якобы искренними чувствами к ней, или по приказу Бога Мора, чтобы разлучить меня с моим единственным союзником во дворце.

В этом вопросе я больше склонялась к Богу Мору. Отроки, на самом деле, не заботились о смертных. Бог Мор хотел сделать себя моим единственным прибежищем. Моим единственным доверенным…

«Ты уходишь или как?»

Я резко поднялась на кровати и повернулась лицом к изношенной занавеске.

Тень Преславы погрузилась в таз купальни, и она повернулась под углом, лицом ко мне.

Румянец залил мое лицо, яростный и жаркий. Я спрыгнула с кровати и пробормотала извинения, прежде чем выскочить из комнаты.

Глава вторая

Я пошевелилась посреди ночи. Мои ресницы затрепетали в чернильной тьме.

Сон вырвался из моего вялого разума, и я заморгала, ожидая, пока мое зрение привыкнет к темноте.

Кто-то наклонился надо мной.

Я напряглась. Мои широко раскрытые глаза уставились на лицо, появившееся из тени. Острые бледные скулы, как лезвия, и челюсть, достаточно сильная, чтобы разжевать кость. Кварцевые глаза, полные опасности, смотрели на меня.

У меня перехватило дыхание.

Бог Мор был не только в моей комнате, но и сидел на краю моей кровати, склонившись надо мной.

Мои мышцы напряглись, когда он протянул руку, в перчатке, к моему лицу. Я наблюдала, как его сверкающий серебряный ноготь, острее когтя, приблизился в сантиметре от моей щеки.

Бог Мор выдержал мой взгляд, провел кончиками ногтей по моей коже и медленно приблизился ко мне.

Я застыла в оцепенении, захваченная его свирепыми глазами. Я не могла пошевелиться, даже когда его мягкие губы коснулись моих.

Я резко втянула воздух, и меня охватила паника. Я ничего не трогала, ничего не держала в руках, ничего, во что можно было бы передать его силу.

С криком, я выкарабкалась из-под него, пока моя спина не оказалась прижатой к изголовью кровати. Мой ошеломленный взгляд устремился на него, и медленно, темнота вокруг его лица начала беспокойно скользить, как взволнованные змеи.

Бледная кожа потемнела прямо на моих глазах. Тени скользнули по его коже, украв его лунное сияние, и даже его глаза начали менять цвет, пока я не перестала смотреть на Бога Мора.

Я уставилась на Демьяна и его озорную улыбку.

«Что…» У меня вырвался вздох, и я рухнула на изголовье кровати. «Как ты сюда попал?»

Демьян растянулся на моей кровати, словно пантера, греющаяся на солнце. Только у меня возникло чувство, что он из тех, кто греется именно под лунным светом.

«Не через окно», – сказал он и перевел взгляд на ржавые железные прутья, окаймляющие стеклянные окна. У меня был ключ от них, но поскольку они были установлены, я не потрудилась открыть окна.

Я провела руками по своему опухшему лицу, сон все еще цеплялся за меня. «Ты напугал меня до смерти», – пробормотала я в свои руки.

Его ухмылка была холодной и отстраненной. «Только если бы я, действительно, был Богом Мором, целующим тебя, тогда твоя жизнь была бы отнята у тебя.»