Czytaj książkę: «Радостная книга. Поэзия XXI века»

Благодарности:

НП "ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА"

Директор издательства: Бояринова О.В.

Руководитель проекта: Крючкова А.А.

Редактор: Петрушин В.П.

Вёрстка: Измайлова Т.И.

Обложка: Крушинина В.А.

Книга издаётся в авторской редакции

Возрастной ценз 16+

Печать осуществляется по требованию

Шрифт Old Fashioned

ISBN 978-5-7949-0838-1

ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА

Издательство

Московской городской организации

Союза писателей России

121069

Россия, Москва

ул. Б. Никитская, дом 50А/5

2-ой этаж, каб. 4

В данной серии издаются книги

авторов, пишущих на русском языке

в XXI веке

Электронная почта: litress@mail.ru

Тел.: + 7 (495) 691-94-51

Будем рады

сотрудничеству с новыми авторами!

© Валентина Заманская, 2022

ISBN 978-5-7949-0838-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

 
Я встретила Человека.
Влюбилась.
Вместе с любовью мне, не написавшей прежде
ни одной поэтической строчки, явился стих.
Нарративный. Говорной. Свободный, вольный. Живой.
Он сохраняет пространство жизни.
Он сохраняет ее вкус и аромат, ритм души, духа, бытия.
Он звучит. Он дышит.
Не скованный силлабо-тоническими и прочими
условностями и схемами, он — льется сам…
И я в нем — словно по вольной реке вольно плыву и плыву…
 
 
Девятый год и пятьдесят первую книгу я в плену у стиха.
О чем бы ни писала: о любви, Москве, природе.
О войне и мире… О жизни…
Репортаж из сладостного плена моего стиха посылаю Вам,
Дорогой Читатель…
 

Валентина Заманская,

автор

ВЛАДИСЛАВУ

 
Ты – моих стихов начало,
Ты – моих стихов конец,
Ты – моя непризнанная слава,
Ты – судьбы моей венец.
 
 
Ты – мое ночное вдохновенье,
Утр моих ты радостный привет,
Ты – мое священное стихотворение.
И не я, а ты – поэт.
 

2012

ВСЕ ГЕНИАЛЬНОЕ – СОЛНЕЧНО

Все гениальное… солнечно

(цикл)

***

 
Не выдержало солнце – хлынуло божественно с небес
И назвалось по-русски Александром Пушкиным.
Позванивал сережками березовыми июньский лес,
И трепетала радость зайчиками-лучиками на опушке.
 
 
А солнце, не стесняясь, целовало Гения в макушку —
И волновалось, и металось между жгучей Африкою
                              и метельною Россией,
И собственную душу, самоотвергаясь, переливало в Пушкина
Столь до солнца жадным русским июнем лазорево-синим.
 

***

 
И солнце в Скрябине – то вспыхивало, то угасало:
На кромках бликов всей страстью цветомузыка жила.
Она безумствовала, меркла, вспыхивала, полыхала
То искрами огня, то сполохами света, то чернотою иссиня.
 
 
Она освобождала, нежила, пленила и душила —
То в небеса звала, то дерзостно швыряла в бездны.
Она – точнейший слепок бессмертно солнечной души,
И хлынула она одновременно – жизнью и смертью.
 

***

 
О, этот беспощадный Моцарт – он таланта солнцем
Весь мир пленительно-жестоко божественно заполонил,
Он был волшебник – он записывал живые души-ноты:
Они звучали вихрем сразу – минуя ключ скрипичный
                         и нотный лист.
 
 
Он не старался, не упорствовал – он, замерев, лишь слушал,
Что мировой оркестр с небес безмолвных ему шептал.
И рвал, и рвал, и рвал его музыкою истерзанную душу
До жизни жадных, безжалостных и, как судьба,
                         неотвратимых, звуков шквал.
 

***

 
А был ли солнечным Бетховен – соната утаит:
Скорее, лунным светом от рожденья он одарен.
Вонзался прямо в хаосы души сонат его мотив,
И тысячелетие назад в ней задремавшее – будил.
 
 
А, может, это кратеры вулканов солнечных —
Не лавой низвергались, но смертельным ручейком:
Струились прямо в хаосы души незащищенной —
И, дна достигнув, взрывались беспощадным потоком?
 

***

 
Что диктовало «Вихрь» пламенный Малявину —
На солнце ль буря, солнечная ль баба русская?
А, может, просто душу в плен взял цвет алый:
И не художник – цвет – демиург-тиран – водил кистью?
 
 
Иль солнце сгустки крови собственной швыряло —
Да не венозной, а той, что бьет из сердца вулканом?
А, может, только солнце всезнающее одно и знало,
Что век грядущий окрасит время тотально – в цвет алый?
 

***

 
А самый солнечный средь академиков – Ландау,
Хоть мыслил он законами – не вымыслами-образами.
Но как красиво и вечно жить – завет он дал нам:
Творить коль с увлечением, жизнь расцветет розами.
 
 
А, впрочем, солнечность таланта академика
Более всего в том, что жизнь и нас он пощадил:
Что бомбу водородную Ландау не открыл нам…
Его талантом солнечным смерть человечеству – Бог утаил.
 

***

 
И только гений знает, какою неразменною монетой
Он платит за явление таланта, за солнечный его покров,
За то, чтобы талант не скрыть, чтоб он не канул в Лету,
Чтоб в слове, звуке – единственном! – нашел он кров.
 
 
И только гений молит Бога до восхода солнца:
О, дай еще один талант – его я в землю не зарою.
И Бог опять бросает в неплотно притворенное оконце
Монету неразменную – чтоб стала гения судьбою.
 

Солнечной кистью рисуя

(цикл)

***

 
Солнце жар любви на землю проливает,
А земля – ликует ли, иль прячется под тенью:
В прятки с лучиками озорно да ласково играет —
Не успеет изумрудами сверкнуть – уж и золотом покроется мгновенно.
 
 
И блаженному кокетству нет конца и края:
Белым пухом озарится иль таинственно ручьем блеснет.
А у Солнца жгучего сердечко тает-замирает
И оно еще щедрей лучи любви на землю льет.
 

***

 
На струнах-лучах облака играют —
То ли рапсодию, то ль ласку-вальс.
Солнце-орган, аккомпанируя, полыхает:
Сосна на пригорке огнем занялась.
 
 
А струны-лучи то вздрагивают, то замирают —
Мечутся беспомощно меж небом и землей.
На небе ль остаться, на землю ли пасть – не знают:
Как трудно выбрать меж пламенем солнца и сосной-костром.
 

***

 
Заблудилось солнышко спросонья —
И, недолго думая, подсолнушком стало.
И стали они солнечные водить хороводы,
А ромашка вызвалась быть солнышком малым.
 
 
Лютик тоже лихо было приосанился:
Чем не солнце? Да кашка желтая усмирила:
Уж сколько во мне солнышек – и то не хвастаюсь.
И на всех, снисходительно посматривала мимоза:
            лишь мне досталась марта солнечная сила!
 

***

 
Встретилось Солнце с сонной Луной
Безоблачным летним утром ранним:
И что мне делать, бледнолицая, с тобой —
Опять ты с неба не успела убраться?
 
 
Никак не усвоишь, тугодумка-сестрица:
Ты – солнце засонь да романтиков-поэтов.
А без меня ни стебелек не взойдет, ни колосок не заколосится.
И – «кто рано встает – тому Бог дает».
               С неба вовремя уходи поэтому.
 

***

 
И договорилось солнышко с ветром однажды:
Ты подуй порезвей да тучки-облака нагони.
То-то весело да радостно поиграть в прятки,
А при моей солидности заводилой быть не с руки.
 
 
Ну, а ветер – уж рад он как, его и звать не надо:
Тут как тут, завсегда на побегушках, особо у солнца.
Что тут началось! Эй, хозяин, прячь недотроги-грядки,
Красна девица, раскокетничалась с солнышком – затворяй оконца!
 

***

 
Июньским ранним утром колокольчики сирени
Между собою тихо позвякивали-разговаривали:
Ах, до чего же страшно – ночью бродили тени,
Чудовища полчищами шли холмами да оврагами.
 
 
И клацанье зубов мы слышали – наверно, волки,
И кто-то очень черный жутко ухнул – уж не сова ли?
И тут, на кульминации детектива, проснулось солнце:
Трусишки, почему дрожаньем вашим спать мне не дали?!
 

***

 
А утром солнцу стало нежно, ласково, розово:
Лучами потянулось к кокетке ветреной – земле.
Луна отозвалась улыбкой ручья, гиацинтами, розами:
Ах, до чего ж хороша – и ясноокий рассвет заалел.
 
 
И лишь одна душа то ликовала, то в бессилии металась
И разрывалась между небом и землей – солиста-соловья:
О, отчего ж коленец, октав, нот, ладов преступно мало?
О, как мне спеть этот рай: на небе – нежно-розовое солнце, внизу – от счастья розовая земля?!
 

***

 
А любовь бывает только солнечной:
Сразу вспыхивают сотни солнц повсюду,
И на лист стихи из сердца просятся,
Хоровод из солнц идет по кругу.
 
 
А любовь бывает только солнечной.
А коли без солнца – это не любовь.
Только солнце тучи разогнать поможет,
И на лист лучом прольется диво-слово.
 

***

 
Июльское солнце палящее нас озарило:
И то ли с небес, а то ль из сердец пролилась
Колдовская, чарующая, нежданная сила —
И взвихрился к небу солнечной любви вальс.
 
 
Июльское солнце нещадное нас одарило —
То ль вечным летом, то ль вечно златою осенью
Да сладкозвучной сотнеструнною лирой.
И вечно не смолкала б душа и струна – у солнца просим мы.
 

***

 
Солнечные души встретились и обомлели:
Столько лет и зим какими летали тропками-путями?
И какие те пути заметали злые вьюги-метели?
Где бродило солнце-поводырь ночами-днями?
 
 
А подумали – ворчать перестали, всем все простили:
Вьюгам – зло, солнцу – лень, дням-ночам – слепоту.
И с тех пор вдвоем в песне да в стихе об одном молили:
Людям, вьюгам, дням-ночам, дождикам-морозам
Бог чтоб послал солнечную доброту.
 

***

 
Вслед за солнышком полями-долами песня шла русская:
Струнами позванивала да лады на все лады перебирала,
Собирала радостно радуг златы дуги да коромысла,
Умывалась утренними звонкими лучами алыми.
 
 
Не спешила, не гордилась – солнышко удивляла:
На миг зазевайся – а она уж льется-вьется впереди.
Ей и солнца, и луны, и неба, и земли, и жизни – мало:
До чего ж добра да ненасытна – точная копия русской души!
 

О СЕБЕ

Не пишу я мои стихи —

Я клюю их с Божьей руки.

«Да это что же эдакое-такое…»

 
Да это что же эдакое-такое
На свете на белом деется?
Я стала надысь поэтом —
И не на что мне надеяться!
 
 
Теперь я пропащая девица,
И замуж никто не возьмет.
И писать мне стихи – не верится! —
День за днем, за годом год.
 
 
А они такие прилипчивые,
А они такие ласковые.
Я их милицией отпугиваю,
Я их за уши оттаскиваю.
 
 
А они ко мне льнут да льнут,
Домовыми да русалками нежатся.
А они опять мне спать не дают.
Не найти мне от них убежища.
 
 
Вековать, видать, мне бобылкою.
С них – ни дать ни взять —
Че ко мне сладкой липнут-то,
Скок не тужься – ан, не понять,
А ласкают-то как по ночам —
То ворча, то ластясь, то хохоча.
И без мужнина жаркого плеча
Лаской до рассвета сыта я.
 
 
Раз судьба такая мне выпала,
С горя квасу утром я выпила
И пошла бродить по строфам-лесам,
Да по светлым полянам-словесам.
 
 
И кружат меня стихи-лебеди,
И судьба моя, кажись, не бедовая.
Над судьбой моей взмою лебедем:
Я душой-стихом всегда девка новая!
 

«Память неизменно подсказала…»

 
Память неизменно подсказала
Поле это васильками засадить.
Красота лугов чтоб небесам сияла,
Можно лютиками по полю пустить.
 
 
Так и будет! Лета песни золотые
Подарю я радугам и небесам.
А дорожки из лесу небесные да заревые
Стих отыщет сам!
 

Диалог с Валерием Брюсовым

 
Ты женщина — и этим ты права,
Сказал Поэт, не ведая при этом женской сути.
А я поэт — и этим я права.
Поэт, но сотканный как раз из женской плоти,
 
 
Из женской сути, красоты и вещества.
И я оспорю мнение поэта:
Мне сила женская дана
И сердце трепетного существа,
 
 
Которым Небо и Земля поделятся
Охотно тайной бытия
С Вселенной. И нездешнею метелицей
Сумею к Богу взвиться я,
 
 
Чтоб нас он рассудил с тобой, Поэт,
Кто больше значит, поэт иль женщина.
Я думаю — поэт. Но если это женщина —
Водительница всех сердец
                        И обладательница всех планет!
 

***

Наследуя традиции почтенного оппонента – моностих:

В мой внутренний мир без бахил не входить.

«Талантище прет и прет …»

 
Талантище прет и прет —
Хоть постирай его да высуши.
Никто замуж не берет:
Говорят – в семье буду высшею.
 
 
А кому нужна
Талантливая жена?
Мужику – ему
Дуреха нужна.
 
 
На дуреху я не тяну,
Ты так и знай.
Натяну кофточку нитяную я
Да пойду по селу гулять.
 
 
За селом белы —
Туманы выбелены.
 
 
Над рекой цветы —
Росы выметены.
 
 
Лес стоит хмурной
Да разлапистый.
 
 
А в лесу изба —
Войду в хату я.
 
 
Там живет шатун,
Злой-презлой медведь.
Усмирю его
Чудной сказкою,
Перестанет он
Лютовать-реветь —
Его творчеством
Заласкаю я.
 
 
Мой талант-то прет —
Медведь не ревет,
Сказку слушает —
Мед не кушает.
 
 
Польза от таланта явная.
И такая я славная,
И в дому не хочу быть
Самой главною.
 
 
Мужик встретит медведя —
Тот ему расскажет,
Как талантом усмиряю я,
Стихи его и привяжут.
 
 
А талант пусть прет —
Никуда не деться.
Никто замуж не берет —
Хоть бы не повеситься.
 

«Света белого на земле видно не было…»

 
Света белого на земле видно не было:
Белый снег пуржил от земли до неба —
Ворожил-пуржил, сказку сказывал,
Чаровал-манил — про бесценный клад
 
 
Тот, что Бог дает: рано кто встает —
Из красы-росы Божий дар испьет,
А коли день-цел не поленится —
Океаном дар кожен день плещется.
 
 
Не ленись, давай: алу-ягоду сбирай,
Платье сызнову береги, люби свой край,
Всем да каждому даст Бог клад —
Не зарой ненароком клад-талант.
 
 
Света белого до небес видно не было —
Предстояло мне прожить быль иль небыль,
А принять чтоб клад — родилась я в март,
А в пуховы одеяла да в метели спеленала
Русь-мать.
 

«И цвела заливисто, божественно сирень…»

 
И цвела заливисто, божественно сирень,
Звездной песнью поднебесье звонко оглашая,
И вручил мне Бог светлейшую свирель,
И велел мне сердцем петь любовь во славу мая.
 
 
Осторожно я взяла из Рук Его свирель:
Ни боязни, ни стыда — одно блаженство,
Прямо в душу звезды опустила мне сирень.
Только где найти мне слово-совершенство?
 
 
То, что воскурит сирени звездный фимиам,
То, что гроздь свечей возжжет грустящего каштана,
То, что лодкою-листком вспорхнет вдруг по волнам,
То, что выше кедра на молитву Богу утром встанет?
 
 
А свирель запела вдруг божественно сама,
И меня в блаженство рая-слова пригласила…
И бреду с тех пор путем свирели: на плече сума,
Сарафан простой, а в сердце вечном – Божья слова сила.
 

«Дудочке Божьей назначена Господом…»

 
Дудочке Божьей назначена Господом
     дивная светлая доля:
С солнцем смеяться да весело с дугами
     радуг утрами дружить,
Соки березы вкушать, растворяться
     росинкой июньскими долами,
Зеркалу-озеру верить, гадая на жизнь:
     то бишь, жить – не тужить.
 
 
Перекликаться в строфе с соловьиным
     артистом-солистом,
Соревноваться с волной: кто скорее
     достигнет девятого вала,
Да собирать злато истинно – русскою
     осенью звонкие листья,
Да не спешить говорить, веря речам
     сокровенным, что речка сказала.
 
 
Да озариться для музыки грозной
     сверкнувшею на небе молнией,
Да наклониться над прудом грустящей
     безмолвною вербою,
Да различать все нюансы ноктюрнов, да
     что сладко — что солоно,
Да пред рубином заката пронзительным —
     пасть таинственной тенью
 
 
Музыки, что шелестит до утра
     можжевельником да камышами,
Звуками тайны, что никому не откроют
     святые от века покровы:
Петь беззаботно те ноты простые, от коих
     душе слаще да краше…
И возрождаться-рождаться с каждым
     подснежником мартами снова и снова.