Czytaj książkę: «Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 1»

© Валентина Парсаданова, 2018

ISBN 978-5-4490-7106-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Победа Антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне осталась в памяти народов как торжество идей свободы и справедливости. В борьбе со смертельной опасностью фашизма объединились страны с различным общественным строем, разные социальные и политические силы. Делившие их различия отошли на задний план перед общечеловеческой задачей спасения мира от фашизма, расизма, геноцида и человеконенавистничества, попыток фашизма поработить всю Европу и мир.

Неотъемлемой частью международного фронта борьбы против фашизма и его германской разновидности – нацизма – кроме действий регулярных войск, было сопротивление гражданского населения захватчикам. Движение Сопротивления стало частью Второй мировой войны, внесшей свой вклад в победу над нацизмом, его сателлитами и сторонниками.

В соответствии с международно принятым определением, движение Сопротивления – это совокупность конспиративных действий: партизанских, повстанческих, иных форм стихийного и организованного противоборства оккупантам, борьба за национальное освобождение, восстановление государственного суверенитета. В понятие движения Сопротивления входила борьба за послевоенные политические и социально-экономические преобразования, за демократизацию общества, выходившего из войны. Без движения Сопротивления, без его социальных аспектов не понять перемен, произошедших в Польше и определивших полвека ее развития.

Польша была первой жертвой Второй мировой войны, народ которой прервал серию «мирных» захватов нацистской Германии. Польский народ, включая действия регулярных частей, боролся против фашистских захватчиков с 1 сентября 1939 г. до дня капитуляции Германии – 9 мая 1945 г. Стремление германских фашистов уничтожить польский и другие славянские народы, ликвидировать любую государственность и культуру, кроме германской, на территории до Урала, отсутствие потребности в коллаборантах на территории Польши – будущем плацдарме наступления на Советский Союз – обусловили то, что в Польше не возникло коллаборации как политического явления. Все классы, политические партии и почти все политические силы заняли антигитлеровские позиции. В ходе борьбы против оккупантов сформировались два основных политических направления: лагерь, руководимый правительством в эмиграции, и лагерь Польской рабочей партии.

Несмотря на то что движение Сопротивления и его наивысший подъем – Варшавское восстание 1944 г. – уже обросло мифами, стало частью семейных преданий, политические пристрастия к его направлениям – и по сей день неотъемлемая часть общественного сознания польского народа, активно влияющая на политическую и идеологическую борьбу в стране.

В годы Второй мировой войны Советский Союз и Польша впервые оказались в одном воюющем лагере. Взаимные их отношения, однако, были сложными и противоречивыми. Движение Сопротивления в Польше теснее, чем в других странах, было связано с положением на советско-германском фронте. События на этом фронте непосредственно влияли на его ход, подъемы и падения, успехи и потери. Сопротивление советских людей немецко-фашистским оккупантам в пограничных областях непосредственно взаимодействовало, конфликтовало, сливалось и объединялось с польским подпольным и партизанским движением. Характерной чертой польского движения Сопротивления было активное участие в нем советских людей.

Основное внимание в работе будет уделено процессу формирования и развития двух противостоявших направлений в движении Сопротивления, деятельности политических партий, их воззрениям на пути, методы и цели борьбы против оккупантов, на формы их участия в движении Сопротивления. Особый упор будет сделан на события 1944 года, когда решались судьбы страны. Воздействие Советского Союза и его армии на ход и исход борьбы польского народа вызывают необходимость рассмотрения и этого аспекта советско-польских отношений. Но в целом вопросы международные —не предмет исследования. Они даются для понимания событий, происходивших в Польше или вокруг Польши.

Работа основана на польской подпольной печати, публикациях документов и материалов, на документах ряда российских, белорусских, украинских и польских архивов, мемуарах участников событий, на историографии проблемы. Названия архивов, фондов и их нумерация даются на момент просмотра их автором, без возможных ныне изменений в связи с происходившей реорганизацией архивов в Российской Федерации и сопредельных странах. В книге рассмотрены организации, созданные поляками на территории, с которой Польша вступила во Вторую мировую войну. В стране в разное время и в разных регионах действовали украинские, немецкие, литовские и белорусские группировки. За исключением украинских, они не имели особого влияния на положение в стране.

Глава первая.
Зарождение польского движения Сопротивления
(Сентябрь 1939 г. – декабрь 1941 г.)

1.1. Сентябрьская катастрофа 1939 г. Потеря национальной независимости и ее последствия

1939 г. начался и шел под знаком дальнейшего нагнетания международной напряженности и втягивания мира в новую войну. После расчленения и захвата Гитлером Чехословакии (март 1939 г.), в котором участвовала и Польша, получившая Тешинскую Силезию, она оказалась с трех сторон окруженной территорией Германии или ее сателлитов. Становилось ясно, что Польша —очередная жертва агрессии. И действительно, план нападения на нее Гитлер подписал 3 апреля 1939 г. На границах Польши начали концентрироваться германские войска. Для Гитлера вопрос стоял в создании благоприятных условий для ведения против нее войны.

Летом 1939 г. в Европе велись «тайные» переговоры: англо-франко-советские (военные), англо-германские (политические), советско-германские (начавшиеся как экономические). От их исхода зависела судьба мира— возможность или невозможность предотвращения большой войны, к которой стремился Гитлер для установления «нового порядка». Каждая сторона надеялась решить свои тактические задачи. Германия – изолировать Польшу, не допустить создания тройственного англо-франко-советского союза, что могло перечеркнуть дальнейшие планы нацистов, не допустить выступления СССР в защиту Польши и создания для Рейха ситуации войны на два фронта¹. Генеральной линией британской политики в отношении Германии, по словам премьер-министра страны Н. Чемберлена, была не защита отдельных стран, которые могли оказаться под германской угрозой, а стремление предотвратить установление над континентом германского господства, в результате чего Германия стала бы настолько мощной, что могла угрожать британской безопасности. Англия и Франция намеревались, направив германскую агрессию на восток, предотвратить нападение на собственные рубежи. Вместе с тем они были не прочь поучаствовать в походе на СССР хотя бы за кавказской нефтью, организовать новый «Мюнхен» ценой Польши. СССР стремился избежать вовлечения в войну, отстаивать собственные национально-государственные интересы, не допустить нового «Мюнхена» и активно участвовать в обсуждении возможностей отпора агрессии. Советская сторона, заинтересованная в сохранении польского государства (иначе фашистский рейх вплотную подойдет к советским границам) и укреплении его способности сопротивляться германскому давлению, четырежды за весну-лето 1939 г. предлагала Варшаве помощь в отражении грядущей агрессии. Но неизменно встречала отказ. Сталин, однако, продолжал держать открытыми «обе двери» (договоренности с западными державами и с Германией). Фактически это была тактика всех переговорщиков.

Попытка создания Антигитлеровской коалиции – совместного выступления Великобритании, Франции, СССР и Польши против гитлеровской Германии – сорвалась. Переговоры военных миссий в Москве зашли в тупик. Причин много. Для нашего изложения важна одна из них: правительство Польши отказывалось от сотрудничества с Советами и не соглашалось пропустить Красную армию через территорию Польши по двум «коридорам» к границам Германии для организации отпора агрессорам. Польское руководство считало, что единственной целью СССР является стремление добиться того, чего он не достиг в ходе войны 1919 – 1921 гг.: установить в Польше советскую власть. Целью же польской политики, по директиве генштаба 2304/2/37 от 31 августа 1937 г., было «уничтожение всякой России». Для этого осуществлялись поддержка сепаратизма на Кавказе, Украине, Средней Азии и дестабилизация в глубоком тылу Красной армии во время войны². Объективная необходимость объединения сил для борьбы с фашизмом с целью отражения его агрессии еще не была осознана и не осуществлена будущими союзниками.

Для Москвы оказалось, что в Европе СССР не имеет союзников (Франция не выполнила обязательств по союзному договору во время Чехословацкого кризиса). На востоке, в степях Монголии, уже четыре месяца шла война с Японией. Возникала угроза военных действий на восточных и западных границах страны. В этих условиях, вероятно в середине августа (11 августа?), был сделан выбор в пользу Германии, неоднократно предлагавшей урегулирование отношений.

На 26 августа Гитлер назначил начало войны против Польши. На 22 августа наметил визит Риббентропа в Москву, на 23-е —Геринга в Лондон: в ночь на 22 августа британский премьер-министр Н. Чемберлен предложил Гитлеру соглашение за счет Польши. Фюрер ответил согласием. В Москве об этом стало известно через несколько часов. 22 августа ТАСС опубликовал сообщение о приезде Риббентропа – министра иностранных дел Германии – «для соответствующих переговоров». Получив директиву Гитлера обещать Сталину все что угодно, соглашаться на любые требования, Риббентроп прилетел в Москву. 23 августа были подписаны советско-германский пакт о ненападении и секретный протокол к нему о разделе сфер влияния в Европе. В силу пакт вступал немедленно³. Визит Геринга в Лондон Гитлер отменил.

Сталин в первый раз за 1939 – 1945гг. —но не в последний – изменил свою позицию по польскому вопросу. В 1940 г. он ставил уже другой акцент. 1 июля он сказал английскому послу С. Криппсу, характеризуя пакт: «Если господин премьер (У. Черчилль с 06.06.1940) хочет знать о наших отношениях с Германией, то мы можем сообщить, что у нас нет блока с Германией на предмет войны против Англии. У нас есть только пакт о ненападении». В феврале 1943г. Сталин будет говорить польскому послу Т. Ромеру, что «базой советского договора с Германией был вопрос о ненападении, а не вопрос о границах». Что не мешало Сталину несколько раз менять первоначальную линию раздела сфер влияния. Шла дипломатическая борьба Берлина и Москвы за принадлежность украинских нефтяных районов, подходов к Прибалтике как плацдармов для наступления на Ленинград (Санкт-Петербург)⁴, за принадлежность Львова и Вильно (Вильнюса). Правда, меняя Холмщину на Литву («кусочек Литвы»), СССР пришлось заплатить за него золотом (31,5 млн марок или 7,5 млн тогдашних золотых долларов). Гитлер шел навстречу почти всем «перестановкам». Соглашался с приближением границы к «линии Керзона» (линия раздела, предложенная странами Антанты в 1919 г. в качестве границы между советскими республиками и Польшей). Гитлеру необходима была немедленная свобода рук для начала агрессии против Польши. А «они (т.е.СССР) все равно у меня в кармане» – воскликнул он, узнав, что пакт подписан. Однако клочок плацдарма у литовской границы для наступления на Ленинград из зубов не выпустил. Тем не менее в ноябре 1940 г., когда взаимные отношения уже окончательно разладились, Гитлер в Берлине высказал Молотову крайнее недовольство этими изменениями.

Великобритания и ее союзники «простили» СССР. У. Черчилль в речи по радио 1 октября заявил, что Россия проводила политику собственных интересов, было бы лучше, если бы она проводила еекак друг и союзник. «Но российские армии должны были встать на этой линии, это было ясно и неизбежно с точки зрения на опасность, грозившую России со стороны нацистской Германии. Во всяком случае, линия там есть и создан восточный фронт…«Премьер-министр Великобритании Чемберлен, отвечая на вопрос об отношении правительства к речи Черчилля, сказал 23 октября, что тот «выразил собственную интерпретацию событий, но в его интерпретации не было ничего, что бы отличалось от взглядов правительства Его Королевского Величества». В Тегеране в 1943г. Черчилль скажет: «Я также очень хорошо понимал положение России в начале войны, и принимая во внимание нашу слабость в начале войны, мюнхенскую политику и тот факт, что Франция изменила данным ею гарантиям Чехословакии, я понимаю, что советское правительство не могло в этих условиях рисковать своей жизнью» /4/. В сложной и запутанной политической обстановке лета 1939 г. руководства будущих союзников готовы были пойти на временные тактические соглашения с Германией даже в ущерб своим истинным политическим и стратегическим интересам.

В СССР подписанты даже не получили полномочий на подписание пакта. Поставив документ на ратификацию Верховного Совета СССР, В. М. Молотов в докладе свел его значение к тезису «пусть воюют без СССР» и к напоминанию, что вопросы Европы, а тем более Восточной Европы, решать без СССР невозможно. Ставя на ратификацию договор с Германией, глава советского правительства подчеркнул, что различия в мировоззрениях и политических системах не могут препятствовать хорошим отношениям Советского Союза и с другими капиталистическими странами. В речи Молотова не было полной уверенности, будет ли соблюдаться советско-германский пакт, и содержалось указание на необходимость сохранения бдительности в защите интересов СССР, а также на то, что СССР проводит и будет проводить свою собственную, самостоятельную политику. 31 августа договор о ненападении был ратифицирован. О секретном протоколе не узнал Верховный Совет, ни даже политбюро ЦК ВКП (б). «Он являлся изначально противоправным документом, представляя собой сговор, выражавший намерения подписавших его физических лиц» – определил его в 1988 г. Съезд народных депутатов. Съезд объявил оба документа юридически несостоятельными и недействительными с момента его подписания/5. «Правда». 24ХП. 1988/.

В комментариях советской печати к договору от 23 августа 1939г. во всем обвинялись премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен и министр иностранных дел Польши Ю. Бек, воспрепятствовавшие созданию системы коллективной безопасности в Европе. Но одновременно в газете «Правда» прошло сообщение, что советское правительство «сошло со своего пути, чтобы облегчить неспровоцированное нападение на Польшу» и что «нейтралитет СССР на руку Германии». Маскировалось заявление ссылкой на английскую газету Reynold’s News.

Неприятие польским правительством советских предложений по организации системы коллективной безопасности в Европе сохраняло почти все межвоенное двадцатилетие напряженность в советско-польских отношениях, дошедшую почти до взрыва во время Чехословацкого кризиса и Мюнхенского соглашения (1938г.). Советская пропаганда представляла Польшу государством, с которым или на территории которого в ближайшее время придется воевать.

Советский НКИД потребовал от своих дипломатов в Польше доносить о любых действиях и передвижениях трех значимых фигур в польской политике: маршала Э. Рыдз-Смиглы – наследника Пилсудского и фактического диктатора страны – и оппозиционеров: бывшего премьер-министра В. Сикорского, а также лидера крестьянского (людовского) движения В. Витоса – премьер-министра в 1920 г. Весной-летом 1939 г., может быть, в связи с трехсторонними переговорами в Москве, внешне взаимная острота отношений СССР и Польши была несколько сглажена. В Польше появился советский посол, которого не было с 1935 г., впервые был подписан торговый договор, которого не было все 20 лет, установлено авиасообщение между Москвой и Варшавой. Польша отказалась от ежегодной церемонии 15 августа —дня «чуда над Вислой», стороны заявили об отсутствии взаимных территориальных претензий. Сталин обещал подумать о дальнейших шагах в этом направлении. Например, о передаче архивов. Правда, М. Литвинов – глава советского НКИДа – продолжал считать, что советско-польские отношения стали менее враждебными, но не более дружественными.

Польская военная доктрина была рассчитана на помощь западных союзников. Вопреки словесным их заверениям, доказано, что генштабы Великобритании и Франции не составили планов оказания помощи Польше. Более того, западные союзники были убеждены, что и не имеет смысла: Польша способна сопротивляться Германии только две-три недели./6/.

Некоторые высказывания, помещенные в труде Рыдза-Смиглого «Чтобы не забыли о силе», позволяют судить, что маршал критически относился к подготовленности польского офицерского состава, состоянию службы тыла армии и лично принял решение о модернизации армии с готовностью к 1942 г./7/. На нее нужно было 700 – 750 млн злотых в год. Польша могла выделять по 500 млн в год, да и те расползались по отделам министерства и по карманам. В результате планы военного перевооружения были выполнены на 35%. (Гитлеровцы на подготовку к войне, по словам фюрера в Рейхстаге, за шесть лет истратили более 90 млрд марок.) К сентябрю 1939 г. в польском генштабе не было разработанных планов ведения войны против Германии. Имевшиеся наметки выдал гитлеровцам офицер польского генштаба. В штабе германского генерала Г. Рунштедта его оценили негативно – как непрофессиональный. Специалисты вычитали крайнюю переоценку своих возможностей, например, наступательные действия на Берлин. Правда, польский разведчик равным образом узрел в оперативном кабинете начальника германского генштаба немецкую карту с нанесенными на ней направлениями атак против Силезии и Подгалья. Полученные сведения не были использованы. Вместо концентрации польских соединений перед намеченными точками прорыва фронта польские войска были «размазаны» почти равномерно по периметру границ.

Изменение геополитических условий Польши определило лихорадочные усилия ее санационных правителей переориентировать внешнюю политику на Францию и Великобританию. Добиться удалось подписания 25 августа 1939 г. союзного англо-польского антигерманского договора. Внутри страны угроза фашистского нашествия вела к попыткам политической консолидации, ослаблению межпартийных разногласий. Был выдвинут лозунг создания правительства национального спасения. Помощь в отпоре фашизму часть польского общества надеялась получить от Советского Союза. (Такая возможность предусматривалась гитлеровцами в первом варианте плана «Вайс» —плана нападения на Польшу.) Пресса, в основном оппозиционная, даже заговорила о несвойственных Польше идеях славянского единства.

1сентября 1939 г. гитлеровские войска вторглись в Польшу массированными, рассекающими польскую оборону ударами. Предлог – защитить притесняемое немецкое меньшинство в Польше. («Антинемецкие» акты организовывала сама германская разведка.) Вермахт наступал одновременно с севера и юга, ворвавшись в Мазовию, Поморье, Силезию и Подгалье с намерением рассечь польскую территорию, окружить и уничтожить польские армии в излучине Вислы западнее Варшавы, захватить центры польской военной промышленности, узлы транспорта и связи⁵. Германия начала войну, убедившись, что Франция и Англия, несмотря на наличие союзных договоров с Польшей, не собираются выступать в ее защиту, хотя 3 сентября они и объявили войну Германии. Вслед за Англией последовали ее доминионы. В октябре 1944 г. Черчилль проговорится, что Польша была только поводом вступления Британии в войну, а не причиной. США заявили о своем нейтралитете.

1 сентября президент Польши И. Мосьчицкий⁶ издал два акта и воззвание к народу. Первый акт назначал генерального инспектора армии Э. Рыдза-Смиглого главнокомандующим. Вторым он становился наследником президента в случае, если этот пост окажется вакантным до заключения мира. Рыдз, в свою очередь, отдал приказ в духе «сильные, сплоченные, готовые» и убеждал народ, что окончательная победа будет принадлежать Польше и ее союзникам.

2 сентября Рыдзу пришлось отдавать приказы об отступлении на линию Вислы и Сана, 3-го – об обороне Варшавы, а 5-го – говорить об эвакуации правительственных учреждений и генштаба из столицы. 6-го колонна генштаба, преодолевая заторы на дорогах, созданные десятками тысяч беженцев и бомбежками с воздуха, двинулась на восток, затем на юг.

Победа Германии над Польшей была практически предрешена. Германия обладала как численным перевесом своих сил (1,6:1), так и техническим и количественным превосходством своей боевой техники.

Польская армия, модернизация которой не была завершена, оставалась во многом на уровне 20-х годов. Уже в первую неделю вермахт захватил «коридор» (территорию между Польшей и Восточной Пруссией, выход Польши к морю), Познаньское воеводство, Силезско-Домбровский регион, все основные экономические районы, вторгся вглубь страны. Выбросил в тыл многочисленные десанты, окружил Варшаву.

Ставка главнокомандующего была перенесена в Брест. С 12 сентября общее руководство военными действиями практически отсутствовало. Правительство, золотой запас государства, дипломатический корпус, военное командование следовали к румынской границе. С 9 сентября начались переговоры о переходе правительства Польши в Румынию. После боев над рекой Бзурой 200-300-тысячной группировке польских войск удалось отойти вглубь страны и создать новую линию обороны по Нареву, Висле и Сану (7 – 17 сентября). Гитлеровцы смогли замкнуть кольцо нового окружения на Буге.

Маршал Рыдз-Смиглы понимал обреченность Польши в войне с Германией/7/. В декабре он скажет: «Начиная войну, я хорошо понимал, что она неизбежно будет проиграна на польском фронте, который я считал одним из участков великого антинемецкого фронта. Начиная борьбу в небывалых условиях, я чувствовал себя командиром участка, который должен быть принесен в жертву, чтобы дать другим время и возможность организоваться и подготовиться»⁷. Чтобы сохранить человеческие жизни, Рыдз уже в первые дни войны думал о капитуляции, но западные союзники не позволили ему этого сделать. Им было нужно, чтобы вермахт ушел дальше на восток, к границам СССР.

4 сентября 1939 г. на саммите высшего французского и британского командования, который обладал правом изменить майские решения о Польше (не оказывать ей военной помощи в надвигавшейся войне), лишь их подтвердили. 5 сентября начальник французского генерального штаба генерал М. Гамелен заявил, что у Польши нет шансов на продолжение сопротивления, «это является основанием для сохранения наших сил», поэтому «не следует обращать внимание на всеобщее возмущение и начинать военные действия» против Германии. 12 сентября на встрече премьер-министров Франции и Британии было решено, что Польша уже проиграла войну и любая акция по ее спасению бесполезна. Было принято тайное решение не приступать к активным действиям против Германии, а вопрос о восстановлении независимости Польши решить в результате глобального исхода многолетней войны/8/.Политически им Польша оставалась необходимой, однако не санационная. Французский посол в Польше Л. Ноэль уже 6 сентября предлагал перевезти (создать) польское правительство во Францию. 11 сентября он начал переговоры с Румынией, но не ставил вопроса о пропуске актуального правительства Славоя-Складковского. У Ноэля уже на примете был другой кандидат в премьеры— генерал В. Сикорский.

К середине сентября вермахт подошел к Бресту и Львову. Гитлер в рейхстаге хвастливо заявил: «Мы в течение 18 дней разгромили Польшу».

1 сентября 1939 г. Советский Союз объявил о своем нейтралитете в войне. До 15 сентября отказывался выполнять советско-германские договоренности, заявляя Берлину, что если и вступит на территорию Польши, то в целях политической помощи украинцам и белорусам. Советские внешнеполитическое и военное ведомства внимательно отслеживали ситуацию. 10 сентября аналитическая справка НКИД содержала вывод, что войну Польша уже проиграла. Были предприняты усилия прекратить войну с Японией на Халхин-Голе. 15 сентября 1939 г. перемирие было подписано. В те же дни генштаб Красной армии отдал приказ войскам Белорусского и Киевского военных округов к 15 сентября быть в полной боевой готовности. Срок выступления будет сообщен в специальной телеграмме наркома. При получении телеграммы дальше рубежа Вильнюс-Ломжа-Буг не выдвигаться. А также ни в коем случае не использовать оружия против польской армии, если она не начнет военных действий. Запрещено было обстреливать из пушек и бомбить с воздуха города и населенные пункты. Строго запрещалось нарушать границы соседних государств— Латвии, Литвы и Румынии.

Убедившись, что война Польшей проиграна, 17 сентября Красной армии был отдан приказ вступить на территорию Западных Украины и Белоруссии, отошедших к Польше в 1921 году. (Уже в 1923 г. РСФСР и Украина направили Великобритании как представителю Антанты ноты с требованием пересмотреть условия Рижского договора 1921 г. Ответа не было. Но Британия всегда повторяла, что она не гарантировала польских границ. В 1949 г. на праздновании десятилетия воссоединения украинского народа Молотов был откровеннее: мы стали сильными и предъявили права.)

465 тыс. штыков и примерно 50 тыс. летного персонала обязаны были «выполнять революционный долг и свою обязанность оказать безотлагательную помощь и поддержку белорусам и украинцам». Приказ гласил, что бойцы Красной армии – не завоеватели, а освободители своих единокровных братьев – белорусов и украинцев, а также трудящихся Польши, и должны не допустить, чтобы враги этих народов надели на них новое ярмо эксплуатации и разорения. Войска были двинуты под лозунгами национального и социального освобождения этих областей.

Советским войскам предписывалось дойти фактически до «линии Керзона». Но часть советских войск все-таки форсировала Буг и вступила на Холмщину по границам договора гетмана Скоропадского с блоком Центральных держав в Бресте в 1918 г.

Текст советской ноты польское правительство получило до выступления войск /9/. В ноте от 17 сентября обращают на себя внимание три момента. Первый: утверждение о том, что «польское государство и его правительство перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей». Второе: в этих условиях советское правительство не может безразлично относиться к судьбе единокровных украинцев и белорусов, брошенных на произвол судьбы, и «берет под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Третье: принятие на себя обязательства в отношении польского народа: «Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью»/9,178/. На основании советской ноты и давления посла Франции Л. Ноэля польское правительство признало, что состояния войны с СССР нет. Рыдз-Смиглы еще на территории Польши издал приказ, смысл которого был «с Советами не воюем»: «Советы вступили. Приказываю общий отход к Румынии и Венгрии кратчайшими путями. С большевиками не сражаться, только в случае атаки с их стороны или попыток разоружения отрядов». 19 сентября последовало заявление от имени комитета печати: «В связи с заявлением о советском нейтралитете польская армия не ведет военных действий против советской армии. Польское правительство выразило протест против нарушения границы». Более ничего.

После интернирования польского правительства в Румынии Л. Ноэль помог выехать во Францию одному из руководителей оппозиции – генералу В. Сикорскому. 30 сентября 1939 г. во Франции было провозглашено создание нового польского правительства. Возглавил его В. Сикорский.

Ю.В.Иванов, историк и дипломат, в «Очерках истории российско- (советско) -польских отношений в документах 1914 – 1945» пишет: «Если стать на сугубо формально-юридическую точку зрения, то к 17 сентября сложилась ситуация, в существовании которой в международном праве допускается одностороннее аннулирование договоров в силу „коренного изменения обстоятельств“ (оговорка rebus sic stantibus), что и было фактически изложено СССР в ноте от 17 сентября 1939 г. Примерно такими же соображениями руководствовались западные союзники Польши— Великобритания и Франция, которые не выполнили взятое на себя в подписанных договорах обязательство в случае нападения на Польшу Германии начать эффективные военные действия против последней». Далее автор обосновывает неправомерность обвинения СССР польской стороной в агрессии. В частности, утверждает, что если бы СССР выступил вместе с Германией 1 сентября, «то ответственность советской стороны за нарушение подписанных договоров, а также правомерность ее обвинения в агрессии имели бы определенные основания». Далее: что из имеющихся в распоряжении историков документов «не вытекает, что между СССР и Германией имелась какая-либо договоренность об одновременном нападении на Польшу». «С большой долей достоверности» можно сказать, что «такой договоренности, зафиксированной в документах, не было вообще». Однако на той же странице есть и иное положение автора: «Если даже и существовала между СССР и Германией договоренность об одновременном начале военных действий против Польши, то сам факт, что СССР уклонился от ее выполнения, свидетельствует только в пользу дипломатии Москвы» /10/.

Третий этап германо-польских военных действий (18 сентября— 5 октября) характеризовался отчаянным сопротивлением окруженных польских группировок, главным образом на Люблинщине, и центров сопротивления: Варшава, Модлин, Хель. Вокруг сохранившихся на территории Польши частей польской армии 16 – 17сентября вновь замкнулось кольцо окружения силами танковых частей генерала Гудериана с севера и 14-й армии с юга. После очередной неудавшейся попытки прорваться и из-за отсутствия боеприпасов окруженные части 23 – 25 сентября капитулировали.28 сентября сдалась Варшава. 5 октября был последний бой между германскими и польскими войсками под Коцком. 6 октября капитулировал генерал Ф. Клееберг. Его капитуляция означала окончательное прекращение регулярных военных операций. Несколько укрывшихся в лесах отрядов не сложили оружия и перешли к партизанским действиям в Келецком и Люблинском воеводствах. Продолжались они до июля 1940 г. – до падения Франции, когда эмиссары правительства в эмиграции приказали распустить отряды.