Czytaj książkę: «Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов», strona 36
Воспоминание.
Мне было шесть лет, когда ко мне впервые пришло осознание, смысла светлой пасхи. Это случилось в пасхальное утро, утро светлого воскресения. Я крутил педали своего велосипеда, по пешеходной дорожке, мимо синих заборов, и ворот, соседских домов.
Ветер хлестал мне в лицо, широкие шины шуршали, поднимая за собой пыль, я летел, наполненный своим детским счастьем, как моя пузырящаяся на ветру рубаха.
Вдруг на пути моём, стали широко раскрытые, синие ворота. Я нажал на тормоз, и, пройдя юзом, стал, у, увитого виноградной лозой, двора.
Странная тишина, этого двора привлекла моё внимание. Словно весь воздух выкачали из него, и все звуки, и предметы, плавали в нём, как брошенная кем-то взвесь, не выходящая за пределы, этого пространства.
В центре этого пространства стоял стол, на нём, гроб. Самый, настоящий, гроб, обитый чёрной материей, и убранный внутри красным бархатом, он был похож на весенний, распустившийся мак. В гробу лежал покойник, украшенный цветами, он лежал тихо, сложив кисти рук, на своей груди, так, как птица складывает свои крылья после долгого полёта.
Мне было страшно, я боялся одного только слова покойник, а тут передо мною, не слово, а самый настоящий покойник.
Но ощущение, какой то скрытой тайны, во всём этом, влекло меня, несмотря на страх.
– Иди сюда, деточка, – услышал я, чей то голос над собой. Я оглянулся, за моей спиной стояла старушка, в чёрном платье, покрытым тонкими, кружевами, точь в точь как на чёрной материи по краям гроба. Она подтолкнула меня к гробу и сказала – подойди, деточка, попрощайся. Дедушка любил детей. – Она подвела меня к гробу, и я уставился, на жёлтое, восковое лицо, покойника.
Два чувства боролись во мне, страх, и любопытство. Они сходились в схватке друг с другом, увеличиваясь в своих размерах, пока не заполнили меня всего, и не выплеснулись наружу, крупными, горячими слезами, побежавшими по моим щекам.
– Ну, будет тебе – услышал я над собой низкий, слегка рокочущий голос, похожий на урчание голубя. – Пойдём за двор – сказал он, и, я, почувствовал, большую, крепкую руку на своём плече.
Мы вышли, он посадил меня на скамейку, и сел рядом.
– Что, испугался? – Спросил он меня. – Не бойся. Этого не нужно бояться.
– Как же, – сказал я – он ведь мёртвый?!
– Нет, – сказал он и поправил, большой серебряный крест на груди.
– Как же его тогда хоронить будут?
– А его не будут хоронить.
– Как, не будут? – Я уставился на него…
– Смотри, – он оторвал от забора, сухой гусеничный кокон. – Знаешь, что это?
– Мёртвая гусеница.
– Нет. Это колыбель, для бабочки. Гусеница прячется в неё, так же, как душа человека в тело. До тех пор, пока не прийдёт её время. И когда время приходит, из кокона появляется прекрасная бабочка, так и с человеческой душой. Однажды, она покинет свой кокон, что бы воскреснуть для жизни вечной, понимаешь? Кокон, достаётся земле, а душа небу, где же тут смерть? Её нет! Есть только жизнь, вечная, а значит, нужно не скорбеть, а радоваться, великому воскресению. Понимаешь? – он улыбнулся, и тонкие, светлые лучики, выглянули из-под его бороды.
Я снова сел на свой велосипед, нажал на педали, и помчался, сквозь, цветущую весну, сквозь переливы церковных колоколов, навстречу своему светлому воскресению.
По стопам Алисы.
Жизнь без края.
История, рассказанная мне моим соседом по палате, шестой психиатрической больницы.
Серый, невероятно большой заяц, выскочил на тропинку и, увидев меня, рванул в чащу. Я знаю, что догнать зайца это утопия, но азарт захлестнул меня и я бросился за ним. Я летел за ним, ломая сучья пока заяц, не сделав несколько прыжков из стороны в сторону, исчез. Он исчез также внезапно, как и появился. А я оказался посреди леса, совершенно не зная, куда мне идти. А между тем, вечер надвигался на меня серыми сумерками и сыростью леса. После долгих скитаний я вышел на небольшой зелёный луг, покрытый белой дымкой тумана. Туман стелился по траве, окутывая мои ноги. К запаху цветов примешивался, приторный, конфетный запах. Я прислушался к нему и понял, что это пахнет туман. Удивительно, ведь туман не может так пахнуть. Туман вообще ни чем не пахнет. Скоро я понял, что это за туман. В центре луга, окутанный былым туманом сидел человек одетый в чёрный фрак. Он был маленький, округлый с пухлыми щеками и слегка приплюснутой головой. Маленькие, узкие глаза смотрели прямо перед собой. Он был сосредоточен на стеклянном кальяне. Который был наполнен цветной жидкостью. Он втягивал пар из трубки, и в кальяне начинала булькать жидкость. Щеки его при этом надувались, глаза прикрывались, и пар клубами расползался по всему лугу.
– Простите – Начал я, так как обратиться больше, было не к кому. Он, поднял на меня глаза – Видите ли, я заблудился.
– Заблудился – Последнее окончание он растянул так, буд. то это был не слог, а жевательная резинка, из которой можно раздуть огромный шар.
– Да.
– Что ж это хорошо.
– Что ж хорошего?
– Если бы вы не заблудились, то это не имело бы никакого смысла.
– Простите, что не имело бы смысла?
– Всё – Разговор принимал странные очертания, но выбора у меня не было. Время шло, а ночевать в сыром лесу мне не хотелось.
– Видите ли… – Я не знал с чего начать. Толи усталость сказывалась на моем рассудке, толи этот дым влиял, на моё восприятие. – Видите ли, я бежал за зайцем…
– Весьма странное занятие – Прервал он меня – И не благодарное.
– Почему?
– Потому что догнать зайца, у вас не было ни каких шансов. Об это знают даже дети. А вы, судя по вашей речи вполне взрослый человек.
– А чем отличается речь взрослого от речи ребёнка? – Съязвил я.
– Ребёнок знает, чего хочет и спрашивает прямо, а взрослый пользуется витиеватыми фразами, потому, что сам до конца не знает, что ему нужно.
– А вы сами-то знаете, что вам нужно?
– Мне? Ничего. А вам?
– Так послушайте, мне ничего не нужно, я просто хочу выбраться, из этого чёртова леса.
– Так, что же вам мешает? – Это уже было слишком, и я произнёс по слогам.
– Я за-блу-дил-ся. Я довольно ясно изъясняюсь?
– Ну, вот мы вернулись к началу нашей беседы. Только теперь вы, почему то нервничаете.
– Я нервничаю? Это вы ещё не знаете, как я нервничаю. Потому, что когда я нервничаю… – Он опять перебил меня.
– Так вы заблудились?
– Поразительная догадливость. Именно я заблудился.
– Значит вы на верном пути.
– Как я могу быть на верном пути, если я заблудился.
– Ну, это просто, если бы вы не носились как ненормальный по лесу за зайцами, то были бы давно дома, и спали в тёплой кровати. Вот тогда вы бы действительно заблудились. А, сейчас вы на верном пути.
– Что же верного в том, что человек вместо того, что бы сидеть дома, шляется, без дороги по тёмному лесу?
– А вы слышали историю про одного мудреца?
– Нет.
– Тогда садитесь, я вам её сейчас расскажу.
И так, жил был один мудрец. Он был настолько мудр, что никогда не совершал необдуманных поступков. Всё в его жизни, было строго выверено. Он отгородился от внешних, пагубных влияний толстыми стенами своей строгой и аскетичной мысли. Никто и не что не могло проникнуть в эту крепость без его на то разрешения. Единственно, что его волновало это страх бессмысленной жизни, что увлекал людей, заставляя их совершать безумные поступки. Глупцы думал он глядя на них. Они не понимают, как бездарно расходуют своё время. И он ещё сильнее огораживался от мира. Так он прожил всю жизнь. И вот когда седина обелила его бороду. А ночь неумолимо приближалась к нему со своим тёмным покровом, он вдруг почувствовал, что стерильность его жизни породила в нем бесплодие. Бесплодие разъедало его изнутри. Он был как земля, не имеющая в себе семени. Она была неспособна дать жизнь новому. Тому, что ещё никогда не росло на земле. Как смоковница не могла принести плодов. Так и его душа не могла родить. Всю жизнь, его стремления сводились к правильным поступкам, и, в конце концов, превратили его в одно бессмысленное правило – Ах, если бы я мог всё вернуть – Говорил он потом – Я бы дышал запахом цветов. Бежал по траве, сбивая росу босыми ногами, не думая о последствиях. Я был бы самым счастливым человеком. Я бы все отдал, что бы совершить хоть одну глупость в своей жизни. Что бы почувствовать в минуту раскаянья, путь к истине. Ведь только так душа находит свою дорогу. Но, увы, я разучился жить. Я не умею совершать безумства. Совершая одни правильные поступки – я считал себя мудрецом. И только теперь, глядя как заходит солнце, я понимаю, что был величайшим из глупцов.
– Все это очень интересно, но как это поможет мне найти дорогу?
– Дорогу вы можете найти только внутри себя.
– Да, это безумно интересно, правда. Вся эта ваша метафизика, но уже темнеет и мне бы хотелось понять в какую сторону мне идти.
– В вашем случае это не имеет значения.
– То есть как?
– Не важно, в какую сторону вы пойдёте. Ведь жизнь не имеет края. В конце, концов, вы все равно вернётесь туда, откуда начали свой путь. В этом случае, не важно, куда вы идёте, а важно то, как вы пройдёте выбранный вами путь.
Он снова уткнулся в свою трубку, вода, в сосуде забурлила, и клубы пара поползли по зелёному лугу. А я побрёл, наугад доверясь своей интуиции.
Вскоре я увидел мерцающий тусклый свет в темноте. Я пошёл к нему. Это был двор небольшого дома. Под спелой виноградной лозой стоял накрытый стол. За ним сидели двое. Один маленький с круглыми бегающими глазками и дугой длинный, придурковатый, но добродушный. Маленький, подтрунивал над длинным. Но тот был слишком глуп, чтоб понимать, что над ним смеются. Я подошёл к ним и спросил.
– Простите…
– И не подумаем – Ответил маленький. И они засмеялись.
– Я хотел сказать…
– Молодец, что сказал – Они снова засмеялись.
– Я вас понимаю, это выглядит глупо…
– Ещё как глупо. Прежде чем сказать, надо спросить хотят ли тебя здесь слушать.
– Видите ли…
– Нет, не видим – Они снова засмеялись – Я понял, они все тут смеются над витиеватыми фразами, которыми пользуются в своей речи взрослые. Тогда я сказал на прямую.
– Я заблудился.
– Как? – Спросил длинный – И ты тоже?
– А кто ещё?
– Мы все тут заблудились.
– И вы тоже?
– Мы в первую очередь – Сказал маленький и выпил то, что было налито в его стакане.
– А как же быть?
– Вот – Сказал длинный. Он выдавил сок, с висящей виноградной грозди, в большую кружку и протянул мне – Пей – Я выпил – Ну как? Лучше?
– Да.
– Тебе ещё кажется, что ты заблудился?
– Нет, мне кажется, что я уже пришёл куда нужно.
– Что и требовалось доказать. Истина тут.
– Где?
– На дне. – И малый, пустой кружкой, постучал длинному по лбу.
– Вот только – Сказал длинный, почёсывая ушибленный лоб – Истину нужно всё время доказывать.
– Да, потому у нас на все остальное не хватает времени.
– А разве истина нуждается в доказательствах?
– О-о-о – Протянул маленький. А длинный выдавил мне ещё одну гроздь.
– Вот, выпей, это лучшее средство от ненужных вопросов – Я выпил, свет стал ярче, а мои новые друзья уже не казались мне такими странными.
Малый шутил, а длинный все время улыбался. Мне было хорошо с ними и никуда не надо было идти. Время летело незаметно за доброй кружкой виноградного нектара. А истина всякий раз находилась на дне. Пока длинный, не выжал последнюю гроздь.
– О-о-о… – Выдохнул малый – Теперь до следующего урожая нас ждёт великая сушь.
– Да, сейчас начнётся – Сказал длинный.
– Что начнётся? Спросил я – Но едва я договорил фразу, как в голове моей, что то лопнуло, зазвенело и осыпалось сверкающими осколками. Потом громкий паровозный гудок ударил по моим барабанным перепонкам изнутри и большой грохочущий поезд начал своё движение, стуча по моим мозгам как по стыкам железных рельс.
– У-у-у… тронулся. Сказал длинный, глядя на меня.
– Да – Констатировал малый, рассматривая меня через лупу – Типичная белка сказал он, поправляя на себе белый халат.
В это мгновенье я увидел, как огромная зелёная белка, заглядывает мне прямо в зрачок, проникая в мой измученный нектаром мозг. Она держит мой череп в своих цепких лапах и пытается расколоть его как грецкий орех. Череп сопротивляется, но острые зубы раскалывают его пополам. И все что там было. Включая сны, фантазии, недосказанные истории, искажённые мысли все это огромным потоком вырвалось наружу. Унося и топя все, что попадалось на пути. Когда поток моего сознания иссяк. И уходящая пена, бессознательного, растворилась в песке. Я обнаружил себя под старым, раскидистым деревом. Вернее обнаружил себя не только я, но и некое существо, только отдалённо напоминающее человека. Это было, что-то между человеком и животным, с примесью чего-то более высокого, чем оба ниже названные существа. Оно лежало на ветке прямо надо мной и смотрело на меня своими цепкими глазами. Иногда оно напоминало мне кота. Голова моя гудела, как металлический полый предмет, по которому ударили палкой. Взгляд существа буравил меня, как буравит дно нефтяная платформа, где ни-будь в персидском заливе.
– Простите – Начал я…
– Да, я знаю, ты заблудился.– Ответило существо.
– А откуда вы знаете, что я заблудился?
– Потому, что я нахожусь в твоей голове.
– А как же ветка, на которой я вас вижу?
– Ветка, и я, и всё, что ты видишь вокруг, существует только в твоей голове.
– А с кем же я разговариваю?
– С собой, с кем же ещё.
– Как же это удивительно я говорю с собой и сам же себе отвечаю?
– Да именно так.
– Хорошо если это так, тогда скажи… – Я хотел, спросить что-то, что вывело бы его на чистую воду, но в голову не приходила ни одна мысль.
– А ты не задумывайся. Спроси первое, что придёт в голову.
– Хорошо, кто придумал порох?
– А ты сам то знаешь?
– Я тебя спрашиваю, а не себя.
– Если не знаешь ты. Откуда же могу знать я? – Ведь я это ты, только в твоей голове.
– Логично. Тогда давай спросим, что-нибудь, что должны знать мы оба.
– Давай – Я решил найти, что-нибудь в своём далёком детстве, что-нибудь, что припрёт к стене этого самозванца. Но он прервал мои мысли – Если ты хочешь спросить про пожарную машину, что подарили тебе в твоё пятилетие, то я знаю о ней. А также и о том, что ты её расколотил в этот же вечер. Потому, что тебя отправляли спать. Ты вообще был очень вредным и капризным ребёнком.
– Ну, знаешь, если мы перешли на личности, то не забывай, что ты тоже имеешь ко мне отношение.
– Да с этим трудно примириться, но и невозможно отказаться. В этом и парадокс.
– Парадокс в том, что я вместо того, что бы сидеть дома. Погнался за этим чёртовым зайцем, потом болтал с обкуренным наркоманом, пил всякую дрянь с двумя идиотами, а теперь я стою, и разговариваю сам с собой. О чем это говорит?
– О том, что ты тронулся. Или можно сказать, слетел с катушек, или…
– Хватит. Если ты сейчас не заткнёшься…
– Боюсь, теперь тебе придётся с этим жить.
– Хорошо, только помолчи немного, пока я подумаю, куда мне идти дальше.
– В твоём случае, уже не имеет никакого значения, куда идти.
– Тогда я пойду туда.
– Пошли.
– Я просил помолчать.
– Мы пришли… Вернее, я пришёл к небольшому озеру. Я сел на берегу, свесив ноги. В эту минуту вода в озере забурлила, и огромная рыба вынырнула из воды. Она открыла пасть и поглотила меня. Я оказался во тьме. Здесь было сыро и дурно пахло. Вскоре глаза мои привыкли к темноте. К тому же кожа рыбы просвечивала. И лунный свет сочился сквозь её, мягкие ткани и кровеносные сосуды. Огибая позвоночник и рёбра большой рыбы.
Я осмотрелся и увидел старую книгу. Она лежала прямо у меня под ногами. Я взял её и прочёл первое, что попало мне на глаза. «Съешь меня» Что ж подумал я. Я ведь все равно уже сошёл с ума. А теперь ещё и нахожусь в чреве рыбы, почему бы мне и не съесть эту книгу. И страницу за страницей я проглотил всю книгу. Только я доел последнюю страницу, как загорелись надо мной звезды. И прибрежный ветер зашелестел мне на ухо – Смотри и слушай всё, что здесь услышишь – И услышал я, как один сказал другому.
– Сегодня, какой день?
– А тебе не всё равно.
– Нет, если спрашиваю. Так какой?
– Хороший.
– А вчера?
– И вчера был хороший.
– А…
– Плохой.
– Что плохой?
– Позавчера, говорю, был плохой.
– Так, я, это и не спрашивал, какой был позавчера.
– А.
– Что а?
– Ну, ты спросил, а
– А?! Так это я про завтрашний день.
– А.
Слишком много, А, подумал я и посмотрел наверх. Прямо надомной стояли двое. Они были огромных размеров. Они распороли брюхо моей рыбы и вынимали внутренности из неё.
– Смотри – Один из них заметил меня – Смотри какая рыбка.
– Простите, я не рыбка, я заблудился.
–Смотри она живая.
– Не трогай её. Вдруг она кусается.
– Да, нет. Махонькая моя – Он протянул ко мне свой толстенный палец.
– Не хватай руками всякую дрянь. На вот – Он дал ему палку. Мне протянули палку, я ухватился за неё и был изъят из чрева рыбы.
– Простите – Сказал я – Вы не могли бы опустить меня на землю. Я боюсь высоты.
– Смотри, он говорит что-то. Он как пророк, что появился из чрева кита. Давай возьмём его с собой. Мы построим храм, посадим его в центре и будем молиться на него. Ведь если бы не он мы бы никогда не поймали такую большую рыбу.
Меня принесли в деревню великанов. Именно я не оговорился, жители этой деревни были великанами. Они были большими и добродушными. Они посадили меня в глазницу черепа великого бога. Который торчал на высоком шесте посреди деревни.
– Смотрите – Сказал тот, который нёс меня – Мы нашли его в чреве большой рыбы. Он разговаривает. Слушайте. – Тишина окружила меня. На меня, в ожидании уставились десятки огромных глаз. Когда напряжение стало спадать. Тот, кто меня нёс, обратился ко мне – Ну давай же говори – И ткнул меня палкой.
– Черт, больно же – Сказал я.
– Ой, какой очаровательный уродец – Сказала женщина с тройной грудью – Дайте его мне, я вдова, а святому нужен уход.
– Что ты с ним будешь делать?
– Я найду ему применение.
– Ей мало мужчин нашей деревни – Сказала женщина с пятью детьми на руках.
– Давайте лучше избавимся от него.
– Да, съедим его.
– Нельзя, он святой.
– Он такой же святой, как твоя жена.
– А, что ты имеешь против моей жены?
– Ничего. Кроме того, что по твоим детям, можно составить родословные, каждого мужчины нашей деревни.
– Я убью тебя – Он бросился на обидчика.
– Вот видите, он принёс раздор в наши умы. Давайте сбросим его со скалы.
– Тише. Пусть это решит верховный жрец.
– Да, пусть решит верховный жрец.
Верховный жрец уже давно стоял в стороне и наблюдал за всем, что происходит. Он медленно подошёл ко мне. И стал смотреть на меня своими острыми глазами. Потом повернулся к людям и сказал – Пусть святой сидит в глазнице бога. Ты – Он обратился к вдове – Будешь кормить его и смотреть за ним. Всё.
– Все слышали?
– Да будет так, как сказал верховный жрец.
– Мудрейшее решение.
– А можно мне иногда забирать его к себе в дом – Спросила вдова.
– Святой не должен покидать глазницу бога. Тот, кто нарушит мой указ, будет сброшен со скалы – Сказал жрец.
Так, совершенно неожиданно для себя я стал святым. И жизнь моя потянулась бесконечной вереницей просьб, и молитв со стороны жителей деревни.
Просили о разном, об урожае, и здоровье, о богатстве и благополучии, обо всём том, о чём просим и мы своих святых. Я лишь кивал или отрешённо смотрел мимо просящего. Люди верили в меня и благодарили когда, что, то у них складывалось в жизни. И только вдова ничего не просила у меня. Она приходила, кормила меня и седела рядом со мной, когда люди молились. Однажды я спросил её. – Почему ты не чего не просишь? – Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала. – А у меня уже всё есть. Мне больше ничего не надо – Она любила приходить ко мне. И большую часть своего времени проводила со мной. От неё я много узнал о её народе.
– Заходил ко мне и верховный жрец. Он сидел и молча слушал все, о чём просили сельчане.
– Скажи – Спросил я однажды – Чей это череп, в котором я живу?
– О, это великий пророк. Он предсказал твоё появление.
– Как?
– Однажды он сказал, что родиться из чрева матери рыбы великий святой
– Так может он имел виду не рыбу как рыбу, а что ни-будь другое, например созвездие рыбы?
– Не богохульствуй. Не порочь святость.
– Хорошо, а от чего он умер?
– Ему отрубили голову.
– За что?
– За то, что он пророчил о святом. И о многом другом.
– За его пророчества вы отрубили ему голову?
– Да, а что в этом предосудительного. Мы заблуждались. Все могут заблуждаться. К тому же он тогда не был пророком. А был простым пастухом.
– Пастухом?
– Да, пастухом. До тех пор пока не нашёл в пещере странные книги не стал читать их и не свихнулся совсем. Ты бы слышал, что он нёс. Мы должны были прекратить это. Дабы не смущать умы жителей. Это, что ж будет, если каждый будет объявлять себя пророком. Так никакого порядка ни будет.
– А потом?
– Потом мы осознали свою ошибку. И воздали ему все почести, которых он был лишён при жизни. Теперь его череп занимает центральное место в деревни, а его пророчества запечатлены в умах и книгах нашего народа. Всё справедливо. Ты вот, что… Завтра в деревне день великого жреца. В этот день жрец должен доказать право на свой духовный сан.
– А как это?
– Хороший вопрос. Я хочу провести обряд воссоединения святого с великим богом. Ты должен будешь помочь мне в этом.
– Как?
– Слушай. Завтра здесь возведут большой помост. На нём будет стоять большой короб. Ты должен будешь лечь в него. Его накроют крышкой. Я проведу обряд воссоединения и отпущу тебя.
– Отпустишь?
– Да. Но если ты откажешься, то твой череп займёт центральное место в нашей деревне и в умах нашего народа.
– Я согласен.
Верховный жрец ушёл, а ко мне пришла вдова. Она спросила меня, что сказал верховный жрец. Я сказал, что завтра меня ждёт очень важная церемония, а потом он отпустит меня.
– Нет – Сказала она – Нельзя это допустить.
– Почему нельзя. Я хочу домой. Мне надоело торчать в глазнице вашего пророка. И я не хочу стать новым предметом вашего поклонения.
– Церемония воссоединения, означает сожжение тела святого, дабы его дух смог воссоединиться с великим богом.
– Да, что у вас за порядки, как только заведётся святой, вы тут же его убиваете.
– К сожалению это так. В общине не может быть никого между богом и жрецом. Иначе не будет порядка.
– Но он обещал отпустить меня.
– Он и отпустит только туда… – Она показала на небо.
– Я не хочу туда, мне здесь очень удобно.
– Теперь уже ничего не изменить. Я помогу тебе бежать. Когда стемнеет, я выну тебя из глазницы и отнесу в пещеру, где пророк нашёл книги. Говорят, там есть проход в другой мир.
– А ты пойдёшь со мной?
– Нет. Этой мой дом. Я останусь здесь.
– Но тогда тебя сбросят со скалы.
– Не будем об этом.
– Но почему – Она посадила меня к себе на ладонь и коснулась меня губами – Потому что я так хочу.
Ночью, когда все уснули, она отнесла меня в пещеру и оставила там. Я умолял её пойти со мной ведь жизнь это самое важное, что может быть у человека. Она покачала головой, и сказала – Бывает у человека очень длинная жизнь. Но нет в ней ничего, ради чего стоит жить. А бывает короткая, но наполненная жизнью, как море наполнено рыбой.
– А в твоей жизни было то, ради чего стоило жизнь? – Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала – Да.
Она ушла. А я шагнул в темноту пещеры. Тьма сгущалась вокруг меня. Она проникала внутрь меня. Она захватывала всего меня. Пока я не почувствовал, что сам становлюсь тьмой. Чёрные мысли поползли из меня, сплетаясь между собой и превращаясь в зверя. Зверь этот был страшен собой и кровожаден. И был он с семью головами и семью рогами. И каждый рог его смотрел на меня моим пороком. И когда я хотел бежать от него и прятаться, то головы кричали – Вон он, вон он – И некуда мне не скрыться было от него. И тогда подошёл он ко мне, так близко, что почувствовал я дыхание его смердящее на меня. И огонь жгущий меня изнутри. И говорил зверь мне – Смотри на меня.
– Страшен образ твой, не могу глаз поднять я на тебя.
– Смотри, ибо я есть ты. И горе тому, кто не может посмотреть себе в лицо.
И собрался я духом и посмотрел на него. И закачались рога его и закричали головы его на меня – Виновен – И поглотил зверь меня и попал я во чрево его огненное. И вспыхнуло сияние огненное, на небе северном. И пронизывающий душу холод охватил меня. И много я претерпел от него, пока змей сверкающей, не разрезав небо пополам, не обвил меня и сказал – Смотри в глаза мои – И заглянул я в глаза его холодные и снова оказался во тьме. До тех пор пока небо не стало светлеть, и солнечный свет не полился на меня из-за облаков.
Посмотрел я перед собой и ахнул. Стояла женщина передомной, небесной красоты. Одеяния её были нетканые, а лучащиеся необычным светом. И посмотрела она на меня. И любовь наполнила сердце моё. И от нежности, что исходила от её глаз, затрепетала моя душа. И сказала она мне. – Я есть та, что дарует жизнь вечную. Я та, что топит льды и сплетает венки из разных цветов. Я есть любовь. Когда вернёшься назад, найдёшь меня и узнаешь среди тысяч цветущих и радующихся жизни цветов. – Потом она коснулась меня губами, и я очнулся.
Я очнулся на белой поляне, покрытой пушистыми одуванчиками. Одуванчики отрывались от стебельков и медленно поднимались вверх. Вдруг я почувствовал лёгкость. Что-то натянулось внутри меня, лопнуло, и я закружился, устремляясь вверх. В эту самую минуту, что-то твёрдое больно ударило меня в живот, и я упал на землю.
– Приведите как, его ком не – Услышал я, чей то голос. Меня подхватили и поволокли по скошенной, траве. Меня подвели, я посмотрел, и увидел перед собой огромное рыло. Оно было такое большое и круглое, что казалось необъятным. И если б не маленькие цепкие ручки по бокам, то про него можно было бы сказать, что оно, не имеет границ. Рыло держало в руках деревянную палицу, и тыкало, в меня ею. Так, как любопытные мальчишки, тыкают, палкой в дохлую ворону, норовя выколоть её глаз. – Ты кто?
– Я сам постоянно задаю себе этот вопрос, но никак не могу получить на него ответ.
– То-есть?
– То-есть, я есть то, что есть. А то, что есть, есть я. Кажется так.
– Я вижу, что ты есть. А вот, что у тебя есть?
– Есть? – Я почесал затылок. – Видите ли, ещё с утра у меня был рассудок. А уже к вечеру у меня его не стало.
– То есть…
– Я его, как бы это правильно выразиться утратил.
– При каких обстоятельствах, вы утратили столь ценную вещь? И во сколько вы оцениваете свой рассудок?
– Я бы не сказал что, он дорог, но для меня он был, несомненно, дорог.
– То-есть вещь ценная?
– Да. Хотя тонкий и длинный, не считают это слишком дорогой потерей.
– Так, кто такие эти двое?
– Это…
– Помедленнее, я записываю.
– Это те с кем я пил нектар.
– Случайные, собутыльники. Всё ясно.
– Что, ясно.
– То ясно. Что всё ясно.
– Простите, а что всё-таки ясно.
Рассудок, был как чистый дар
Но замутил его нектар
А тонкий с длинным не зевал
Рассудок, дар богов, украл.
– Простите, украли.
– Что?
– Правильнее будет сказать, украли.
– Не умничай, я знаю, как составлять документы. Подпиши. Дело закрыто.
– А как?
– Что как?
– Подписать?
– Я лицо, утратившие рассудок, подтверждаю, что всё написанное здесь есть, так как и должно быть.
– А как должно быть.
– Так как тут и написано. Дурья твоя башка.
И я так и написал: «Дурья твоя башка»
– Вот тебе твой номер. – Он мне дал жетон. И сказал. – Жди.
– Чего ждать?
– Пока не вызовут.
– Куда. – Но рыло растаяло, будто и не было его вовсе. А я остался один. Но я был один не долго.
– Зри в корень. – Услышал я.
– Куда зрить? – Я осмотрелся, но вокруг никого не было.
– В корень, родной. В корень. Надеюсь тебе не нужно объяснять, что такое корень?
– Нет. Простите, а вы где?
– Я, везде. Я во всём, что тебя окружает и пронизывает.
– А вы кто?
– Как много вопросов. Не люблю.
– Но как с вами разговаривать, я не знаю, к кому и куда мне обращаться.
– Куда угодно. Я же во всём. Вон хоть к тому камню. Или дереву. Или,… в конце концов, реши сам.
– Хорошо, если вы не против, я буду обращаться к тому камню. – Я взял в руки камень.
– Ну, ты прям как Гамлет, с этой каменюкой.
– Нечего смешного, вы сами предложили мне обращаться к камню.
– Всё, молчу, обращайся, ты хоть к Заратустре. Мне это всё равно. Только не приставай с вопросами.
– А вы кто?
– Ну, опять двадцать пять. Сказано, же не люблю вопросов.
– Всё-таки, должно же у вас быть имя?!
– Теперь ещё и имя ему подавай. Называй, как хочешь, моя сущность от этого не измениться.
– А твоя сущность это…
– Всё. Сказано ж тебе зри в корень.
– Да в какой корень?
– Ты кто?
– Вот тебе раз, приехали. Я… – Я задумался. – А кто я? До встречи с зайцем, я твёрдо знал кто я и откуда. А кто я теперь и куда иду не знаю.
– Ну… – Он ждал и я сказал первое, что мне пришло в голову.
– Я святой. У меня в мозгу живёт белка, меня заглотила большая рыба. И ещё, я видел себя на дереве, когда пришла великая сушь. Мой поезд тронулся, и отправился вниз по течению. Пока два милых идиота не вынули меня из чрева рыбы. И не отнесли к верховному жрецу. А ещё там была женщина…
– Что замолчал?
– Она единственная к кому бы я хотел вернуться.
– Поздно, поезд ушёл. Ври дальше.
– Дальше, я лишился рассудка, и мне дали вот это.
– Что это?
– Номер.
– У-у-у Значит скоро.
– Что скоро?
– Вызовут.
– Куда?
– Куда надо.
– А куда надо?
– Ох и надоел ты своими вопросами. Я же сказал, зри в корень.
– А где он мой корень?
– В тебе.
Он исчез. А я снова остался один. Подул ветер, и жёлтые пески вокруг меня пришли в движение. Солнце стало над моей головой, как раскалённый парусник, потерявший ветер. Оно висело над головой, не двигаясь с места. Кожу жгло. Губы слипались, и лопались. Горло было сухим, и язык не мог больше двигаться во рту. Он подкатывался к самому краю, и пытался вывалиться изо рта, как птенец выпадает из гнезда. Ноги глубоко погружались в песок. Они уже практически не двигались. Я продолжал движение только в своём сознании. Пока красный диск не вспыхнул в моих глазах. Заяц пронёсся прямо передо мной. И исчез в раскалённом солнце. Потом появился длинный, он протянул мне кружку, свежего, холодного нектара, я открыл рот, он опрокинул её, и тонкая струйка песка просыпалась на язык. Язык выпал, и стало совсем темно. Я очнулся, когда, что-то холодное коснулось меня. Я открыл глаза. Тело моё лежало на песке. Я попытался сдвинуть его, но оно уже не слушалось меня. Тогда я оставил его.
Я встал и пошёл. Небо надо мной стало тёмным. Огромные чёрные кольца задвигались на нём под звуки тамтама. Кольца двигались ритмично, уводя моё сознание туда, где сияли звёзды. Там в их ровном сиянии я почувствовал себя свободным. Свободным от всего, что заполняло меня. Принося беспокойство. Там я увидел себя маленьким. Я бежал по звёздным лужам, разбрызгивая их. Я бежал навстречу дереву. Большое, оно тянуло ко мне свои цветущие ветви. Я подбежал и обхватил его руками. Ветви сомкнулись на мне, и дерево подняло меня. Цветы превратились в плоды, и я надкусил один из них. Молоко потекло по моим губам. Измученный жаждой, я пил его прохладу, испытывая блаженство от бегущих по подбородку струек сладкого сока. Руки мои стали расти. На них появились почки, потом листья. Ноги вросли в землю, переплетаясь с корнями деревьев. Солнце. Моё солнце позвало меня. И я потянулся к нему, шелестя молодыми листами.
