Юрка Серов летит в Австралию! Год назад он даже во сне не мог бы такого подсмотреть. Нереально! Невозможно! Немыслимо! Но… Вызов сделан, виза открыта, билеты на руках, и через пару часов самолёт эмиратской компании Etihad Airways унесёт его сначала в далёкий Абу-Даби, а потом в бесконечно далёкий Сидней.

А всё Ванька… С Ванькой Дьяковым они давние друзья. Знакомство их началось в 96-м, в сибирском посёлке нефтяников и газовиков с оригинальным для Севера названием Северный. Тогда Юрка, намотавшись по полям, перешёл из Аэрокосмогеологии на кабинетную работу в «СеверАСУнефть». Они долго присматривались друг к другу, слишком уж были разные, сдержанно здоровались, иногда общались по делам. Но постепенно отношения потеплели, взаимный интерес достиг критической массы, а после нескольких приятельских попоек, совместных работ и лыжных походов – и вовсе превратился в настоящую дружбу.

Но Ванька укатил в Москву. Потом в Стокгольм. В Швецию Юрка заезжал к нему. В 2009-м Ванька перебрался в Австралию, в Сидней, и стал звать Юрку в гости. Серов долго не мог решиться, но вот наконец, в феврале 2013-го, собрался.

– А сумочку придётся сдать. – Девушка-регистратор рейса EY68 в сером френче, серой юбке, серой «таблетке» на голове и в светлом шарфике, прикрывавшем лицо, отлично говорила по-русски.

– Да там ерунда. Восемь килограммов…

Юрка не хотел сдавать сумку. Багажа у него всего два места: небольшой походный рюкзак и эта разнесчастная сумка, которую всегда пытаются забрать в багаж! Всегда! В Ханты-Мансийске, куда он летал в командировку, в Праге, куда ездил в отпуск. И вообще Юрка нервничал. Рейс задерживали уже на два часа.

– У вас уже есть ручная кладь, рюкзак, я правильно понимаю? – улыбалась девушка в сером.

– А я бы хотел и сумку взять! – настаивал Серов.

– А пилоты будут возражать, – продолжала гнуть свою линию работница «Этихада».

«Нужна им моя сумка…» – сильнее заводился Юрка, однако продолжал говорить другое:

– Понимаю пилотов! Но у меня вылет из Абу-Даби в Сидней через два сорок, если вовремя прилетим. А с задержкой здесь совсем непонятно, сколько останется там. Не успеете вы перегрузить мою сумку с борта на борт.

– Да вы не беспокойтесь! Опоздаете на сиднейский борт, мы вас в Мельбурн отправим.

Прекрасно! Замечательно! Летите вы в Москву, а вас сажают в Санкт-Петербурге. Сидней с Мельбурном по расстоянию как Москва с Питером.

– Спасибо, успокоили! Может, я всё-таки сумочку возьму?

– Хорошо. – Продолжая дежурно улыбаться, девушка сняла телефонную трубку. – Я свяжусь с бортом и попробую выяснить.

С бортом она говорила на арабском, а Юрка слушал и гадал, кто же ты по национальности? Татарка? Или башкирка? Ишь как шпарит на языке Пророка.

– Не разрешают, – положив трубку, категорично объявила регистраторша. – Да не переживайте вы, всё будет нормально. Давайте билеты и паспорт…

Пройдя регистрацию, Юрка позвонил сыну в Самару, пару дней назад тот вернулся с вахты из Ямбурга. С Владом Юрка поговорил минут пять, только узнал, как он, и доложил, что летит в Сидней к Ваньке. Сын порадовался, просил передать привет Дьякову. «И кенгуру!» – добавил он. «И коале!» – хохотнул в тему Юрка.

– Обложку снимите, пожалуйста, – попросил пограничник, возвращая загранпаспорт.

Юрка обложку снял, сунул в карман. Пограничник внимательно изучил документ, посмотрел на Юрку – Юрка снял очки – взял печать и, на мгновение прицелившись, ловко влепил «выбытие».

– Счастливого пути!

Юрка кивнул и пошёл на досмотр.

Досмотр зимой – сущее наказание. Куча одежды, а тогда, в 2013-м, ещё и обувь заставляли снимать. Ремни, часы, куртки… Из кармана выпала обложка паспорта со справками и бирками, Юрка чертыхнулся.

Пройдя досмотр, он присел на свободную скамейку завязать шнурки и привести в порядок вещи. Рядом пристроилась пара, обоим лет по тридцать.

– Дочитал я твою «Анну Каренину»… – Молодой человек тоже вязал шнурки.

– И? – с затаённой надеждой поинтересовалась девушка.

Молодой человек проверял содержимое карманов. Юрка, надев часы, положив телефон во внутренний карман, рассовал мелкие деньги и взялся вставлять паспорт в обложку.

– Сегодня такой фигни бы не случилось, – наконец резюмировал парень, затянув шнурок. – Сегодня бы все разошлись и сошлись. И детей бы поделили.

– Быстрый какой, – фыркнула девушка.

– А какие проблемы-то? Обществу сегодня по барабану, кто и с кем.

«Эт ты зря… – заметил про себя Юрка. – Эт ты просто с подобными проблемами не сталкивался».

– Денег бы не хватило… Сегодня офицеры не самые обеспеченные люди. И я, конечно, понимаю…

Подхватив вещи и продолжая обсуждать книгу, они направились в зал ожидания, а Юрка всё боролся с документом, паспорт выкручивался и никак не хотел вставляться в обложку. «И у нас. И у нас не хватило… денег», – вздохнул он, когда наконец пропихнул страницы в кожаную паспортину. Он сделал движение убрать документ. Взгляд упал на тиснёную надпись: EGOIST. Юрка хмыкнул. Вот и обложка из той истории, которая чем-то неуловимо смахивала на роман великого классика. Была только она… как бы это сказать? Пожиже. Точно так же, как в Париже, только дома пониже и грязь пожиже. Нет, не графья… Хотя драмы хватило с избытком… Он ещё раз вздохнул, спрятал паспорт, закинул за плечо рюкзак и пошёл на посадку.

Декабрь 2001-го. Изначальное начало

За окном давно стемнело. 21 декабря в посёлке Северном солнце прячется за горизонт уже в два часа дня. Почти самый короткий день, почти самая длинная ночь, одна минута роли не играет. Разгар северной зимы. Природа спит тяжёлым летаргическим сном, только людям всё нипочём. Люди давно перестали жить по биологическим часам. На то они и люди, а не медведи.

– Поэтому такая графика будет всегда востребована для любой нефтедобывающей фирмы, сечёшь?! – Степаныч разливает водку в рюмки, обращаясь к своему собеседнику.

У Сергея Степановича Буркова, начальника Юркиного отдела, день рождения, и он по давней традиции отмечает его на работе. В комнатёнке три на три – семь человек. Мониторы сдвинуты, на столе бутылки с напитками, тарелки с ветчиной, огурцами, грибами, фруктами и прочей кудрявой и вкусной снедью.

– А вы, значит, её, графику эту, делаете? – Руслан Юсупов, новый главный инженер компании, пришёл поздравить Степаныча и нарвался на производственную тему. Напились уже, нехорошие люди, про работу начали.

– Он, – Степаныч ткнул рюмкой в Юрку, – Палыч у нас её делает, он затейник… Ладно! Всё, хорош про работу, давай выпьем…

В комнатёнке уютно, тепло, пахнет колбасой-апельсинами, алкоголем и духами. Народ румяный, молодой, довольный. Ещё бы, рабочий день кончился, собрались все свои, родные почитай люди. Не хватает только Марины Берёзы. Марина – бывшая начальница отдела, душа человек, основательница направления прикладных информтехнологий, ныне отбывает трудовую повинность в Москве. Хорошо ей там, в столице, хотя, конечно, не так душевно. Юрка и сам, положа руку на сердце, легко обменял бы Северный на чужую и спесивую Москву. Только вот не зовут пока.

– Погоди, Степаныч, дай слово скажу. – Руслан привстал и замолчал, собираясь с мыслями. – Хочу выпить за твоё здоровье, Сергей Степанович. Я давно тебя знаю. Ещё…

– Ну, пошло-поехало… – наклонясь к Юрке, шепнула Светка Яблочкина. – Сейчас он всё вспомнит… Авраам родил Исаака, Исаак родил… этого, как его… кого он там родил?

Светка и Юрка – бывшие соратники, родители корпоративного новостного веб-сервера GEO. В начале века каждая уважающая себя компания стремилась завести свой домашний сайт, пусть даже собранный на коленке. Северная нефтяная компания, конечно, – одна из первых.

Руслан, давно и безнадёжно влюблённый в Яблочкину, получив должность главного, забрал GEO у картографов Степаныча и отдал в полное управление Светке, создав под неё целую группу. А никто и не возражал.

Юсупова, жёсткого, неуживчивого, неудобного, побаивалось даже начальство. На Севере этот первоклассный IT-специалист, выпускник знаменитого УПИ, обитал с конца восьмидесятых, сразу после распределения, а вот раньше, до института…

Ох. А до института его жизнь окутана мраком имперской тайны. Поговаривали, что он из того самого «мусульманского батальона», который брал дворец Амина в Афганистане. И что его там здорово приложило – год выхаживали врачи, еле вытащили.

Поговаривали, что у него дома в ящике письменного стола валяется (не лежит, нет, валяется!) орден Красной Звезды.

А ещё… и это уже знали все, в длинные декабрьские ночи, когда над бескрайними просторами Русского Севера полыхает зеленоцветная аврора бореалис, к нему приходят боли. И он глушит их водкой, ничто другое не берёт.

– …И вот что я хочу сказать, – вдохновенно ораторствует Руслан. – Степаныч замечательный спец, классный мужик, настоящий полярный волк! Сколько ты уже на Севере?

– Восемнадцать, – быстро прикинул Степаныч, больше похожий на компактного медведя, чем на полярного волка.

– Вот! Восемнадцать! Короче, давай, Сергей Степаныч, – Руслан вдруг неожиданно быстро закруглился и чокнулся с Бурковым, – за тебя и за твоё новое направление, цифровую картографию!

Все потянулись к Степанычу с рюмками.

– Меня, меня забыли! – В комнатку просочилась рыжая Женька. – Юр, плесни мне… вина. – Она проползла через все колени и брякнулась рядом с Серовым на один стул, точно зная, возражать тот не будет.

– Чего опаздываешь? – шепнул он, наклонившись к её уху и нечаянно ткнувшись носом в стриженый рыжий висок.

– Светка попросила таблицу доделать. – Она хлебнула вина, взяла кусочек груши и принялась аппетитно его жевать. – Я, кстати, хотела у тебя спросить, как её лучше отформатировать?

Женька теперь трудится в группе Светки Яблочкиной, а раньше работала в учебном центре, натаскивала сотрудников нефтяной компании в вордах и экселях. А ещё раньше – сидела в декрете с третьим. А ещё раньше – работала в Юркином отделе. Но это совсем давно, тогда ещё Юрки здесь не было.

– Косая какая-то она у меня получается, таблица эта…

– Ты где её форматируешь? – Юрка говорил, склонившись к Женьке, чтобы лучше слышать, а сам непроизвольно косил на её ноги. Женька сегодня вырядилась в короткую юбку, и ноги эти расположились в опасной близости от Юрки.

– Во «Фронтпаге», где же ещё? – Женька заметила Юркин взгляд, но юбку одёргивать не стала.

– Есть ещё «Дримвивер». Ты бы его попробовала, там удобнее.

– Светка рассказывала. У тебя есть?

– А то!

– Поставишь? – Женька продолжала жевать грушу, призывно улыбаясь, капелька сока стекала по подбородку. Юрке вдруг нестерпимо захотелось её слизнуть.

– Тебе я поставлю всё, что угодно!

– Палыч! – Бурков оторвался от Руслана, неожиданно вспомнив, что не мешало бы выпить. – Палыч, чего вы там сюсюкаете? Наливай вина, я водки разолью.

В это раз обошлись практически без тоста. Пожелав Степанычу всякого истинного ништяка, компания дружно замахнула.

– Слушай, тут так душно… – Женька тянула воротник блузки и дула куда-то туда, где прячутся все эти… лифчики, бюстгальтеры, комбинации… всё такое самое интересное, загадочное и заманчивое…

– Конечно! – Юрка тоже покрылся испариной, но не от жары. – Набились… Пойдём к вам, проветримся, а я заодно на таблицу гляну.

Они перебрались через коленки, при этом на них пару раз не зло ругнулись: «Не сидится им… ай, ногу отдавил, олень!»

Кабинет Светки и Женьки располагался напротив картографов, далеко идти не надо. Женька открыла ключом дверь и направилась прямиком к форточке.

– Дверь прикрой на защёлку, – через плечо скомандовала она, – сквозняк будет.

– Сквозняк нам не нужен, зачем нам сквозняк? Не май месяц…

– Какой май! Минус тридцать пять два часа назад на табло на Республике светилось… Да, что же за… за заразная щеколда! – Женька, поднялась на цыпочки, при этом блузка у неё задралась, и с остервенением дёргала задвижку.

– Погоди, дай я. – Юрка отодвинул Женьку в сторону, коснувшись её теплой голой талии, рванул щеколду и распахнул форточку.

– Ну вот, – повернувшись к Женьке, он улыбнулся…

…Очнулся Серов, когда Женька, уже дёрнув и расстегнув его ремень, вдруг спохватилась. Она шумно выдохнула, замотала головой и стала его отталкивать: «Всё Юра, всё… хватит…» Юрка по инерции продолжал мять, целовать, раздевать… «Ну, всё! Всё…» – Женька наконец отстранилась, одёрнула юбку и блузку.

– Ты чего такой бешеный?

Раскрасневшись, она тяжело дышала и улыбалась.

– Ты это, – смутился Юрка, – извини. Переклинило.

– Да ладно… Сама хороша. Чуть на системнике не отдалась…

Ещё через пару минут Женька совсем пришла в себя и теперь, стоя перед зеркалом, поправляла причёску и макияж.

– Ну что? Проветрились? – Она повернулась к Серову. – Или ещё будем… проветриваться?

Юрка отчаянно замотал головой.

Да, так и начиналось. 21 декабря 2001 года, на дне рождения у Сергея Буркова.

Конечно, Юрка с Женькой знали друг друга давно, как все в Северном. Но могли бы ещё дольше. Оба учились в Куйбышевском авиационном институте в одно и то же время. Только она на факультете автоматизированных систем управления (АСУ), а он – на радиотехническом. Девчонок с Женькиного курса, но другой специальности, Юркин курс замечательно знал, в стройотрядах вместе работали, полкурса потом переженилось. Но асушники, откуда Женька, прошли мимо. Зато асушники дружили с факультетом эксплуатации летательных аппаратов, и Женька вышла замуж за студента этого факультета. А после окончания, в восемьдесят седьмом, укатила с мужем в Северный, где сразу оказалась в «Севернефтегазе» (будущей Северной нефтяной компании).

Сначала у молодожёнов родился мальчик Дима, а потом девочка Аня. А потом… а потом приключился развод… Резкий. Грубый. И Женька осталась одна с двумя детьми. Лишь три года спустя в её жизни вновь появился настоящий серьёзный мужчина, Андрей Ставров, айтишник из «АСУнефти». Крепко сбитый славянский шкаф, с пшеничными усами и светлым чубом (из донских казаков он), вечноулыбающийся симпатяга парень. Женька к тому времени намоталась до чёртиков, устала, стараясь устроить личную жизнь, – все пытались прислониться к разведёнке, и только Ставров сразу предложил замуж, хотя… сам ещё числился женатым человеком. И Женька согласилась! Тоска же. Обидеть всё время норовят. А тут шкаф, славянский. Как не спрятаться? И в девяносто шестом у них родился сын – Иван.

Юра Серов приехал в Северный в девяностом, в Аэрокосмогеологическую партию. Туда его пригласил старший брат Ярослав заняться подповерхностной радиолокацией – есть такой шаманский геофизический метод, что-то там излучается, что-то отражается. Сам Юрка страшно удивлялся, в институте ему рассказывали, что радиоволны под землю не проходят. Проходят! И дают результат. Юрка лично убедился в этом на полевых работах.

Потом он переквалифицировался на цифровую картографию и уже в конце девяносто пятого Бурков его позвал в Северную нефтяную компанию – в кабинет, и Юрка согласился поработать без морозов, мошки и пурги.

Собственно, в том девяносто пятом он и познакомился с Женькой.

Они сразу почувствовали, что интересны друг другу. Однокашники же почти! Альма-матер же! Волга-Самара-Куйбышев.

Интересны, но не более.

Позже, в девяносто восьмом, Юра побывал у семейства Ставровых в гостях. Те купили трёхкомнатную квартиру и позвали целую толпу на новоселье. Женька, сидя в декрете, набрала вес, стала толстой, как зайчиха, хотя до того была худой и стройной, принимала гостей щедро и хлебосольно. Сказывались казацкие замашки Андрея, которым Женька тогда с радостью потакала.

В девяносто девятом Женька придумала выйти на работу. Старший, Дима, учился на первом курсе Самарского политеха и деньги потреблял со скоростью, значительно превышавшей финансовые возможности отчима. В родном отделе, у Буркова, вчерашней декретнице ставки не нашлось, и её устроили в учебный центр.

К выходу Женька совершила героический поступок – похудела до прежнего состояния и даже ещё лучше. К своему подвигу она приделала короткую мальчишескую стрижку, выкрасилась в огненно-рыжий цвет и стала совершенно обалденной тридцатисемилетней тёткой, готовой кружить головы мужчинам-коллегам направо и налево.

Теперь Юрка, встречая Женьку, ловил себя на мысли, что неплохо было бы с этой рыжей стервочкой… того… этого… Вон как бойко выстукивает каблучками по коридору, задрав к небу аккуратный острый носик. Влекла она его к себе, притягивала, соблазняла!

Несколько раз они вместе гуляли на корпоративах и днях рождения и всегда случайно оказывались рядом. Да-да, совершенно случайно, адюльтеров устраивать никто не собирался. Семья у Женьки стояла крепко, практически нерушимо. Дима учился в университете, Аня собиралась в училище, а маленький Ваня готовился в первый класс. У кого есть будущие первоклассники, отлично знают, какое это испытание для всей семьи. И у Юрки наблюдалась идиллия. Впрочем, забот тоже хватало. Единственный сын, Влад, оканчивал школу, и теперь всей семьёй ломали голову, куда ему поступать. А ещё деньги на учёбу, репетиторы, да много чего… Суета, конечно. Но обыкновенная семейная суета.

В общем, было им по тридцать семь, у обоих были нормальные любящие супруги, дел невпроворот, приличный доход, и жизнь казалась прекрасной и удивительной, так что усложнять её «безумной любовью» никто не собирался.

А тем временем где-то далеко-далеко на Северном Кавказе шла вторая чеченская. Но все в стране уже привыкли к тому, что где-то кого-то убивают… Что там происходит в Чечне? В Дагестане? Совершенно неинтересно. Особенно в посёлке Северном. Тем более только начали оправляться от кризиса 98-го, многие остались совсем ни с чем, и пока едва заметный подъем экономики лишь слегка приподнял зарплаты и как следствие – настроение.

Нет. Ничто не предвещало личных катастроф. Ни-что!

*Про Северный, Северную нефтяную компанию и «СеверАСУнефть»

Первый десант на место будущего посёлка Северный прибыл в 1976 году. Время было интересное, романтики сюда ехали «за туманом и за запахом тайги», но и платили, кстати, тоже хорошо.

Началось всё с одного единственного нефтегазодобывающего управления (НГДУ) «Северное» и одного единственного нефтяного месторождения. А уже в начале восьмидесятых сформировалось полноценное производственное объединение «Севернефтегаз» с четырьмя НГДУ и мощной инфраструктурой, вокруг которого и вырос посёлок, да что там – почти город. Пяти- и даже восьмиэтажные здания, школы, детские сады, техникум, спорткомплекс, собственный аэропорт и прочие жизненные важности и необходимости.

Долго думали, как всё это назвать, пытались притянуть коммунистические идеалы и лозунги, на языке крутилось что-то про Октябрь, но Октябрьсков по всей стране было пруд пруди, и в конечном итоге остановились на Северном. Просто Северный. Пока думали, все к этому названию привыкли, да и в отчётах он тоже давно фигурировал под этим именем.

А когда в девяностые после акционирования производственное объединение «Севернефтегаз» естественным образом превратилось в акционерное общество, название у него, как можно уже догадаться, стало Северная нефтяная компания. В посёлке ей сразу же усвоили краткое название – Компания, других-то нет, газовиков, которые пришли в регион в конце восьмидесятых, естественно назвали «Газпром».

Уже в начале своей истории «Севернефтегаз» был подкреплён информационно-статистическим центром с немалыми вычислительными мощностями – из которого в недалёком будущем выросло целое управление «СеверАСУнефть». Когда головное предприятие переименовали, «АСУнефть» оставили со старым именем, но функций у неё в девяностых прибавилось. Началась эпоха массового внедрения вычислительной техники в офисах и на производстве, а с этим и линий связи, вычислительных сетей, баз данных, серверов, интернета и всевозможного прикладного программного обеспечения.

К концу девяностых – началу нулевых в «АСУнефти» трудилось около ста пятидесяти инженеров информационных технологий, так называемых айтишников. Так на бескрайних просторах Западной Сибири, среди лесов и болот, возникло высокотехнологичное производство с грамотными специалистами, собранными со всех концов большой страны. Правда, если в семидесятых-восьмидесятых на Север ехали романтики и оптимисты за большим и длинным рублём, то в девяностых туда уже бежали, кто от чего, кто от тоски по упокоенному Союзу, кто от перестройки, кто от того, что запутался в женщинах, как Юрка Серов.

Инженерно-техническая интеллигенция… Если бы Степанычу сказали, что он интеллигент, он мог бы и в морду дать. На Севере работали инженеры, этой характеристики им хватало, чтобы чувствовать себя превосходно и на своём месте. Инженер – больше, чем квалификация, это образ мысли, а точнее жизни. Даже если ты читаешь стихи и поёшь бардовские песни. И на Севере интеллигент – слово ругательное.

12 3 4 Kolejny

Мальчик и Девочка. Очень большая любовь

Часть первая. Время разбрасывать камни

Домодедово. Февраль 2013-го

Декабрь 2001-го. Изначальное начало

*Про Северный, Северную нефтяную компанию и «СеверАСУнефть»

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również