Czytaj książkę: «Перстень Парацельса»
© Василевский А., Панов В., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Пролог
– Добрый день.
– Добрый день.
И…
И пауза. Неловкая и невнятная тишина, возникшая из-за ожидания гостя, что разговор на правах хозяйки начнет Лариса. Из-за напрасного ожидания – девушка не собиралась помогать посетителю, стояла в дверях, чуть улыбаясь, и молчала, ожидая продолжения. И он молчал, не совсем понимая, что делать дальше.
Смущаясь.
Гость ожидаемый, но не желанный. Раскрытый, как книга, давным-давно прочитанный, измеренный и взвешенный, но считающий себя необычайно хитроумным. Умолявший о встрече, но желающий обмануть. Впрочем… Все они хотят обмануть – все гости, которые приходят с подобной просьбой. Все считают себя умнее, чем есть.
Ну и ладно.
Опасности от очередного визитёра нет, а что он там о себе возомнил, так это его проблемы, решать которые Хранитель Чёрной Книги не обязана. Она прекрасно видела, что гордыня рано или поздно заведёт его в могилу, но умолчала об этом факте. Во-первых, потому что не обязана. Во-вторых, потому что бесполезно – гордыня поражает мозг, словно рак, и мешает думать.
– Рад познакомиться с вами лично, – кашлянув, промолвил гость, продолжая переминаться в коридоре.
Погрузившись в неловкую паузу, девять из десяти посетителей прерывали тишину именно этой идиотской фразой. Отдавали, так сказать, дань вежливости.
– Прошу, – равнодушно произнесла Лариса и сделала шаг назад, пропуская посетителя в гостиничный номер.
– За мной не следят.
– Я знаю.
– Откуда?
– Я наблюдала за вашими передвижениями.
Гость вздрогнул.
– Элементарная безопасность, – пожала плечами девушка. – Было бы глупо с моей стороны доверяться первому встречному.
– Э-э… конечно.
Великие Дома с большим удовольствием пообщались бы с Хранителем Чёрной Книги, и поэтому Лариса не только не жила в Тайном Городе, но и прилагала массу усилий для уклонения от настырного магического поиска.
– Присаживайтесь.
– Спасибо.
Девушка сняла двухкомнатный номер: спальня, гостиная, большой балкон с видом на Старый город. В центре гостиной – круглый стол, за который она и позвала посетителя. Уселась первой, сложила, как примерная ученица, руки, улыбнулась и осведомилась:
– Чем могу быть полезной?
Как будто не знала, по какому вопросу явился визитёр. Тот, впрочем, принял правила игры: расположился напротив, ответил улыбкой на улыбку.
– Мечтаю наладить с вами взаимовыгодное сотрудничество.
Фраза прозвучала с безукоризненной вежливостью. Лариса кивнула, выказывая одобрение, и гость пространно продолжил…
Он прекрасно осведомлён, к кому пришёл, и выражает своё искреннее уважение и благодарность за то, что его согласились выслушать. Он понимает, что в настоящий момент фраза о «взаимовыгодном» сотрудничестве могла показаться слишком дерзкой, однако готов работать, готов много работать для того, чтобы расширить свои возможности. Готов рисковать. Готов потратить время на исследования. И, разумеется, готов приобрести один сложный и очень редкий артефакт, который, как, видимо, не без оснований уверяют «знающие люди», находится в распоряжении Хранителя.
– Я не торгую артефактами, – скупо обронила Лариса.
– Я понимаю.
– Я говорила об этом по телефону.
– Я помню. Но… – Гость вздохнул, очевидно показывая, как сильно его волнует данный вопрос. – Вы упомянули, что я смогу получить артефакт.
– Мы можем договориться, – кивнула Лариса. – Но его передача вам – не вопрос денег.
– А чего? – Гость был настолько взволнован, что едва не допустил серьёзную ошибку. – Речь идёт об услуге? Назовите её. Вы ведь знаете, что с помощью артефакта я смогу…
– Нет, речь идёт не об услуге. – Девушка пошевелила пальцами. – Всё несколько сложнее…
– Артефакт при вас? – Гость больше не мог сдерживаться. Лишних действий он себе не позволил, чтобы – не дай Спящий – не показаться агрессивным. Но голос его предательски сорвался. – При вас?
– Да.
– Да?! – Судя по всему, посетитель не ожидал, что драгоценность, о которой он грезил вот уже несколько лет, окажется в заурядном гостиничном номере. – Вы носите его с собой?
– Я знала, о чём пойдёт речь, – спокойно напомнила Лариса.
Ей стало чуточку скучно. И чуточку грустно от того, что, неплохо начав разговор, гость постепенно скатился к заурядному поведению, показав себя тем, с кем бы ей не хотелось сотрудничать… С другой стороны, оставался шанс, что всё дело в волнении и именно оно мешает посетителю вести себя в подобающем ключе.
– И вы… – У гостя задрожали пальцы. – Вы мне его покажете?
– Да хоть сейчас.
– И вы… – Он сглотнул. – Вы не боитесь?
– Вас?
– Я знаю, это прозвучало самонадеянно… – Посетитель немного смутился. – Но вы готовитесь показать мне уникальный артефакт, а в таких ситуациях даже мышь способна биться, как лев…
– Правда? – прищурилась девушка.
– Мне так кажется. – Он покраснел.
– Номер защищён от построения порталов, – улыбнулась Лариса. – А сражаться со мной вам не под силу. При всём уважении.
– Пожалуй.
– В таком случае никуда не уходите.
Девушка легко поднялась, прошла в спальню – напряженно прислушивающийся гость различил скрип открываемой дверцы шкафа – и вскоре вернулась, держа в руках деревянную, отделанную бронзой шкатулку.
Расположила её на столе.
Уселась.
Улыбнулась.
Но не произнесла ни слова.
– Это оно? – почти шёпотом спросил гость после недолгой паузы. – Всё в этой шкатулке?
– Полный комплект, – подтвердила девушка. – И записи, включающие очень подробные инструкции, и сам артефакт.
– Вы с ним разбирались?
– Проглядывала мельком.
– Почему?
– Перед вами очень сложный артефакт, – мягко произнесла Лариса, глядя посетителю в глаза. – Чтобы разобраться с ним, требуются годы, которых у меня, к сожалению, нет. Мне нужно забросить все свои дела, вернуться к учёбе, повысить уровень своих знаний в нескольких областях и лишь затем заняться артефактом. Причём без гарантии успеха.
– Что значит «без гарантии успеха»? – удивился гость.
– Что вы о нём знаете? – вопросом на вопрос ответила девушка.
– Достаточно.
– В таком случае вам должно быть известно, что Парацельс считал артефакт незаконченным.
– Поэтому вы его не продаёте?
– Поэтому я готова отдать его с одним условием.
– Каким?
– Артефакт… – Лариса положила ладонь на шкатулку. – В настоящее время артефакт представляет из себя заготовку чего-то более значимого, мощного, невероятно интересного, чего-то грандиозного, чего, увы, Парацельс попросту не успел сделать. Перед нами болванка. И я хочу, чтобы следующий владелец не использовал её, а совершенствовал. Я хочу, чтобы сбылась мечта Парацельса.
– Я всё сделаю, – уверенно, но по-прежнему шёпотом произнёс гость.
– Вы можете сделать, – поправила его девушка. – Вы достаточно умны, и при должной подготовке…
– Вы собирали обо мне информацию? – Создалось впечатление, что он вознамерился возмутиться.
– Неужели вы думаете, что я приглашаю к себе всех подряд? – улыбнулась Лариса. – Разумеется, я собирала о вас информацию и знаю, что ваш совместный потенциал позволит продолжить исследования Парацельса. Вы сможете довести артефакт до совершенства, и он будет носить ваши имена, и…
Она замолчала. Отвлеклась, настороженно прислушиваясь к донесениям охранных артефактов, окружавших гостиницу, и потому пропустила выпад. Собственно, так и было рассчитано.
– Здесь нелюди…
– На! – Он не атаковал – ему это было не нужно. Да и глупо, учитывая разницу в способностях: Хранитель могла стереть не слишком сильного колдуна в порошок. Нет, гость не атаковал, он всего лишь вскочил, перегнулся через стол, резко оттолкнул опешившую девушку, выхватил шкатулку и сделал то, чего Лариса точно не ожидала, – выпрыгнул с добычей в окно, разбив стекло направленным ударом невидимого «Кузнечного молота».
– Чёрт!
Она машинально бросилась следом: «Седьмой этаж, внизу асфальт, на что он рассчитывает?» И лишь у подоконника всё поняла. И обругала себя за глупость: да – седьмой этаж, но запрет на портал действует только внутри помещения, и падающий вор уже активизировал магический переход, уходя от праведного гнева обманутой владелицы артефакта.
– Проклятье!
Самое правильное – броситься следом, но дверь слетает с петель, и нужно отбивать атаку ворвавшихся рыцарей. Два узурпатора и два командора войны – четыре заклинания бьют по застывшей у окна девушке, но хрупкая красавица не так проста, как кажется. Она – Хранитель и успевает отразить арканы, стремящиеся выжать из неё магическую энергию, обездвижить, оглушить, пленить… Защищается, но преследовать вора Лариса не может – его переход захлопнулся. И она тоже бросается в окно и едва успевает уйти в наспех выстроенный «Тройной прыжок» – портал с тремя магическими тоннелями, специально созданный для избавления от назойливых преследователей.
Уходит и проклинает про себя хитроумного гостя…
Глава 1
Виктор проснулся мгновенно: раз! – и никакого сна. Ни малейшей тягости или вязкости, которые, бывает, долго ещё тлеют после пробуждения; в голове кристальная ясность, настроение отличное, хоть на работу, хоть на тренировку, хоть в бой!
Виктор улыбнулся: ишь, разогнался! В бой ему, канцелярской крысе, когда в последний раз на страйкбол ходил? Не вспомнил. Давно.
Полежал ещё немного, привычно чувствуя тёплую тяжесть на правой руке, снова улыбнулся, прислушался и убедился, что дыхание подруги ровное и спокойное – спит.
Ну и ладно, время до будильника ещё есть.
Очень осторожно, по сантиметру, Виктор высвободил руку – девушка вздохнула, причмокнула губами, но не проснулась, – встал, поёжился, быстро натянул треники, накинул старую джинсовую рубашку, сунул ноги в тапочки и подождал, пока глаза привыкнут к темноте, заодно прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам просыпающегося города: машины, шаги прохожих, снова машины… Всё как обычно.
Пошёл на кухню. Не зажигая огня, сел за стол, отодвинул штору и принялся смотреть в окно. А точнее, на одинокий фонарь у соседнего дома, уже погасший и потому преисполненный унынием, напоминающий неприкаянного великана, притулившегося на ветреном углу на распутье, словно перед знаменитым камнем с суровыми надписями: «Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо – головы лишишься, а прямо – так и вовсе чёрт знает что выйдет».
Развилка судьбы.
Только не у придуманного великана, а у вполне реального Виктора Громова, до сих пор не разобравшегося в происходящем…
Из спальни послышался лёгкий, едва уловимый шорох, затем – шлёпанье босых ног по новёхонькому паркету комнаты и коридора, а ещё через секунду на пороге кухни возникла Даша – сонная, взлохмаченная, в мятой ночнушке… и поэтому вдвойне прелестная и соблазнительная. Девушка пребывала в том возрасте, когда свежесть юности и роскошь женской зрелости встречаются, как две волны, как лето и весна, формируя чарующий цветок истинной красоты. Она сонно улыбнулась:
– Бодрствуем?
– И мыслим, – ответил он в том же духе и глянул вниз, туда, где заканчивалась коротенькая ночнушка: – Смотри не простынь.
– У меня иммунитет прочный. – Даша поборола зевоту, уселась напротив.
Но Виктор-то знал, что не в иммунитете дело, а в том, что у Даши были удивительно красивые, идеальной формы ножки и демонстрировать их давно вошло у девушки в привычку. Впрочем, усевшись, она сразу же просунула эту красоту под столом, пристроив ножки между колен друга.
Он улыбнулся:
– Плата за обогрев по прейскуранту?
Но девушка не поддержала шутку. Теперь, окончательно проснувшись, она оценила происходящее – выключенный свет, задумчивый взгляд – и сделала правильный вывод:
– Тяжёлые мысли?
– Я бы назвал их странными.
– Проблемы на работе?
– Как раз наоборот: карьера идёт в гору, ты же знаешь.
– Тебя сделают начальником департамента?
– Ага, – подтвердил Громов. – Извини, забыл вчера сказать.
А это означало удвоение дохода и блестящие перспективы на будущее.
– Что же тебя беспокоит?
– Не беспокоит… – протянул Громов.
– Верно. – Даша улыбнулась, но взгляд её оставался внимательным. – Не беспокоит – мучает.
Слово оказалось подобрано с лазерной точностью, и можно было бы восхититься прозорливостью девушки, но… Но кого женщине чувствовать до самых тончайших душевных струн, до самых потаённых изгибов, если не любимого мужчину? И все его попытки скрыть эти самые изгибы, движения, тёмные углы – дело пустое. Умная женщина видит всё. А Даша была умной.
– Что случилось?
– У меня произошла странная встреча, – медленно, поскольку теперь уже ему приходилось подбирать слова, ответил Виктор. – Очень странная…
Виктор Громов и Дарья Касьянова познакомились случайно – с обывательской точки зрения, разумеется, с той самой, с которой едва ли не вся наша жизнь соткана из случайностей. А вот Виктор с Дашей спустя полтора года знакомства были убеждены, что их знакомство – знак судьбы.
Ведь она – судьба – всегда скрыта в тени событий.
Окончив институт, Виктор сразу же был принят на работу в один из крупнейших банков города – как говорится, повезло! Но обратной стороной везения стала чрезвычайно плотная конкурентная среда, в которой варились сотрудники, и отсутствие даже малейшего намёка на творчество в работе, на риск и поиск. Банк был похож на исполинскую, кем-то когда-то запущенную машину – эти загадочные невидимые «кто-то», обитатели заоблачных финансовых высот, время от времени что-то там совершали, и это отражалось переменами в работе рядовых сотрудников. Но перемены лишь вводили иные правила и алгоритмы действий, а исполнять их требовалось не менее жёстко, чем прежние: ни шага влево, ни шага вправо. Приходилось терпеть. Виктор терпел, но при этом мечтал – в душе холодный банкир оставался горячим романтиком, мечтающим прожить отведённое ему время не только в достатке, но и с интересом. Хотел он подвига, пусть и на финансовом поле, головокружительного успеха и подъёма на вершину. Не медленного и плавного, а стремительного взлёта.
Возможно, именно живущий внутри Виктора романтик и привлёк внимание Даши, красивой, строгой и вовсе не млеющей при виде перспективных финансистов Даши. Оба из Уфы, они познакомились в Казани, причём Громов поначалу принял красавицу за спутницу одного из «больших финансовых гуру», что слетелись на ту конференцию, а вот Даша…
– Я сразу тебя выбрала, – рассказала она месяц спустя. – Больше никого не разглядела тогда. Вошла, увидела и поняла: этот мужчина будет моим.
Ну и, по правде говоря, мужчина был хорош: рослый сероглазый шатен с открытым, приветливым лицом, как говорится, настоящий полковник. И на обворожительную девушку он среагировал так, как должен был среагировать настоящий боец: сделал всё, чтобы она стала его. И вот им уже казалось, что они знают друг друга многие годы. Они съехались через неделю, провели вместе отпуск, который Громов назвал «предварительным медовым», и пока ещё не вслух, но каждый внутри себя прикидывал, как будут они выглядеть в свадебных нарядах. Где лучше устроить праздник, и куда поехать после…
Их влюблённость постепенно перерастала в любовь.
А ещё неожиданно обнаружилось, что и Виктор и Даша обладают душевной тонкостью, развитой интуицией, однако это вовсе не мешало здоровому прагматизму. Всё вроде бы вошло у них в колею: «дом – работа – дом – работа…» – и тем не менее молодые люди чувствовали, что за повседневной тканью бытия кроется нечто удивительное, чудо, готовое ворваться в их жизнь и всё изменить.
* * *
– Авдотий Платонович, значит? – переспросил Бранделиус, глядя собеседнику в глаза.
Он любил так смотреть – пристально, сбивая спесь и уверенность, однако сейчас надавить одним лишь взглядом не получилось.
– Ага, – беззаботно подтвердил Авдотий. – Могу паспорт показать.
– Нет необходимости.
– Как скажете.
– Угу… – Бранделиус помолчал, но всё-таки не удержался, спросил: – И фамилия твоя – Меркель?
– Именно. – Чувствовалось, что Авдотий привык к расспросам и потому держался на изумление хладнокровно.
– Из немцев, что ли?
– Зачем из немцев? Белорус. – И сразу, не дожидаясь дополнительных вопросов, продолжил: – Семейство моё из-под Могилёва, там Меркелевичей все знают: и хозяйствовали на хуторах, и по торговой части, и по служивой проходили, в общем – жили. Но дедушка мой, умнейший человек, в одна тысяча тридцать третьем фамилию поменял, чтобы как раз за немцев нас не принимали. Как в воду глядел.
– Это точно, – пробормотал несколько сбитый с толку Бранделиус.
– А всё почему? – Авдотий поднял палец и хитро посмотрел на посетителя. Но ответить ему не дал: – Потому что дедушка умный был, хоть и не маг и в будущее смотреть не мог.
– Ты в него уродился?
– Я ещё и маг, – напомнил Меркель.
– А насчёт ума?
– Обидеть хотите?
– Ни в коем случае! – Бранделиус выставил перед собой ладони. – Просто пошутил. Если обидел – извини.
– Я и сам пошутить люблю, – пробурчал Авдотий. Помолчал и добавил: – А что насчёт ума, то не глупее деда.
– Я уже извинился, – напомнил гость, дав себе слово больше не задевать обидчивого собеседника.
Офис «Потомственного шамана Западно-Сибирского Орднунга, Постигающего Истину Верхнего Мира в двенадцатом колене» располагался на самой окраине Уфы, в потрёпанном, требующем хотя бы штукатурки, а на деле – капитального ремонта Доме культуры, оставшемся ещё с имперских времен. На первом этаже, справа от входа, три комнаты подряд с одной входной дверью. Дверь тяжёлая, металлическая, отделанная чёрным дерматином, порванным в двух местах и украшенным краткой надписью (или признанием?) «Козёл!». На всех окнах – решётки. Комнаты шамана оказались большими, светлыми, с высокими потолками, но обшарпанными, также требующими ремонта (лучше – капитального) и скудно обставленными. Старая деревянная вешалка, конторский письменный стол из обшитого пластиком ДСП, два книжных шкафа и стая разномастных сидячих мест: кресла, стулья и диван.
На первый взгляд – нищета и убожество. Однако Бранделиус знал, что маги Тайного Города часто прибедняются для маскировки, а если какой-нибудь нужный, но привыкший к роскоши клиент вдруг почувствует отвращение к «дыре», его настроение можно без хлопот выправить при помощи магии.
Сам «отпрыск Постигающих Истину» оказался полным, курносым мужиком с большими голубыми глазами, толстыми пальцами и роскошной гривой светлых волос до плеч, перехваченных разноцветной верёвочкой. Одеждой он напоминал помесь ведьмака с хиппи: расшитая крупными цветами рубаха, кожаные штаны, плетёные мокасины и жилет с карманами. На запястьях – браслеты и фенечки, на пальцах – серебряные перстни, на шее – три или четыре амулета.
– Кстати, а почему шаман? – всё-таки не удержался Бранделиус.
– Я в школе народными танцами занимался: хороводы, ритмичные пляски и всё такое прочее. Вот и прикипел душой. – Белорус зевнул. – Хорошие были времена… Запалишь, бывало, благовоний…
– Из Уголовного кодекса, небось?
– И такие тоже, бывало, запаливал, – не стал спорить Меркель. – Но тут главное – не попадаться.
– Согласен.
– Опять же: мне весело, клиенту приятно… А учитывая, что в итоге он получает именно то, за чем пришёл, то лучше уж пусть его внимание будет рассеяно с помощью… Э-э… – Судя по всему, Меркель задумался, не слишком ли он разоткровенничался. – В общем, как-то так.
Бранделиус почувствовал, что собеседника охватили сомнения, и перевёл разговор на другую тему:
– Ты только шаманишь?
– Почему? – искренне удивился Авдотий. – У нас многопрофильная фирма. Я – представитель тысячелетней мудрости Востока, таинств Сибири и Чукотки. А мой компаньон – гений европейского магнетизма, обладающий глубочайшими познаниями в египетской магии и запрещённых ритуалах иллюминатов. Этот итальянский алхимик…
– Это он сопит в соседней комнате? – довольно бесцеремонно перебил белоруса Бранделиус.
– Ага.
– Позови.
– Мустафа, можно тебя на минуточку?
Дверь приоткрылась, и к собеседникам вышел такой же невысокий, как Меркель, но не полный, а скорее плотный, спортивного вида парень, во внешности которого так сильно смешались Восток и Запад, что его можно было принять и за итальянца, и за башкира.
– Джафаров. – Мустафа крепко пожал Бранделиусу руку и тут же отступил, оказавшись за спиной шамана.
– Ты и правда разбираешься в алхимии?
– Да, – с серьёзным видом кивнул Джафаров. – А что?
– Мне потребуется помощь в изготовлении нескольких составов, – объяснил Бранделиус.
– Насколько сложных?
– Третий уровень. Возможно, четвёртый.
– Рецептура есть?
– Разумеется.
– Тогда без проблем.
– Правда?
– Я был первым учеником выпуска школы Золотого Озера, – с законной гордостью сообщил Мустафа. – Среди челов, конечно.
– В таком случае я спокоен.
– Именно.
Меркель и Джафаров были не единственными осевшими в Уфе магами Тайного Города, но самыми энергичными из них, развившими по-настоящему бурную деятельность. При этом помимо работы по профессии, то есть «оказания услуг челам в пределах разрешённого уровня магического воздействия», шаман и иллюминат занимались контрабандой магической энергии и незначительных артефактов, с которой и получали основной доход.
– Как бизнес?
– Лучше не спрашивайте, – вздохнул Авдотий, умело изобразив на лице последствия тяжёлого финансового кризиса.
– Слышал, вы неплохо навариваетесь на контрабанде?
– Хотите войти в долю?
– Хочу узнать, много ли здесь людей с магическими способностями.
То, что обычные люди считают волшебством, в действительности есть умение работать с магической энергией, а уровень этого умения определяется врождёнными способностями. Именно с теми, кто способен чувствовать непонятные, но волнующие потоки силы, и работали контрабандисты: являлись под видом ангелов или демонов и за огромные деньги перепродавали магическую энергию, которую те тратили, как правило, на удовлетворение своего эго, демонстрируя родственникам и знакомым слабенькие по меркам Тайного Города, но необъяснимые с точки зрения науки фокусы. Со всеми своими контрагентами контрабандисты проводили тщательный инструктаж, и если возникали проблемы, то попросту прекращали общение, оставляя несчастных мучиться в результате отключения от силы…
– Вам нужны маги?
– Нераскрывшиеся, – подтвердил Бранделиус.
– Зачем?
– Хочу поставить пару экспериментов.
– Почему здесь? – прищурился Меркель.
– Не люблю Москву.
– Москву или Тайный Город? – уточнил Мустафа.
– Врачи посоветовали мне климат Южного Урала, – произнёс Бранделиус таким тоном, что стало ясно: развивать тему своих отношений с Великими Домами он не собирается. – Но мне нужна энергия.
– Много?
– Прилично.
– Что-то ещё?
– Кое-какие алхимические снадобья.
– Мы можем оформить заказ в Торговой Гильдии на что угодно, – медленно произнёс Авдотий, глядя гостю в глаза. – Но чья фамилия будет в нём стоять?
– Твоя.
– В таком случае – двойная цена.
– Грабёж! – возмутился Бранделиус.
– Стандартная плата за риск, – пожал плечами белорус.
А стоящий за его спиной иллюминат тоненько рассмеялся.
– Хотя бы пятьдесят процентов!
– Это не хотя бы, а даром. – Меркель пожевал губами. – Семьдесят пять.
– Ладно, – после короткой паузы махнул рукой Бранделиус. – Запиши, что мне нужно…
А ещё через пятнадцать минут, когда оставивший заявку, но почему-то не очень довольный гость ушёл и колдуны убедились, что он действительно удалился, Мустафа громко произнёс:
– Он мне не понравился.
Авдотий покосился на компаньона, улыбнулся и кивнул:
– Мне тоже.
– И что будем делать?
– Он явно затевает что-то незаконное или слишком интересное, – медленно, продолжая раздумывать над происходящим, изрёк Меркель. – То есть в результате его эксперимента получится или то, что не понравится Великим Домам, или то, на что Великие Дома с удовольствием наложат лапу.
– Понимаю тебя, – прищурился иллюминат Джафаров. – Предлагаешь подождать?
– Но не сидеть сложа руки, – уточнил белорус. – Мы должны выяснить, что именно затеял Бранделиус, а уж потом доложить о нём Великим Домам.
Меркель был ярым приверженцем американского выражения: «Ничего личного – только бизнес», и Мустафа его полностью поддерживал.
* * *
– Что-то произошло? – мягко спросила Даша, и Виктор ощутил, как пальчики её согревшихся ножек легонько шевельнулись. – Милый мой, неужели ты думал, что я ничего не замечу? Неужели ты плохо меня знаешь?
Дарья Касьянова недаром после института пошла в науку: обладательница исследовательского склада ума, она могла не только увидеть проблему, оценить её, отыскать её истоки, но и вцепиться в неё мёртвой хваткой и не отстать, пока не будет получен результат, пока задача не окажется решённой. Сейчас такой проблемой для Даши стал любимый мужчина: девушка поняла, что Виктора что-то тревожит, сначала обиделась на его попытку это скрыть, но поступила мудро, решив действовать мягкостью, а не напором.
Виктор виновато усмехнулся.
– Ну… как бы это тебе сказать…
– Говори как есть.
– Вот в том-то и дело, что не знаю, как тут есть. – Он взлохматил волосы и, если бы курил, обязательно потянулся бы за сигаретой. Но табачный дым Громов не переносил с детства. – Мы с тобой всё толковали о чуде… пусть не прямо, так косвенно… ну, и вот…
То, что произошло вчера, в обычном человеческом понимании вполне тянуло на звание чуда. Причём возникло оно не на пустом месте, а как раз там, где его искали. Пусть иронически, пусть легкомысленно, пусть почти не ждали и не особенно верили в него… но ходили-бродили близ его границ, зная, что ворота на замке.
А они взяли и распахнулись.
Ещё в романтической юности Виктор обнаружил в родном городе три точки, где его чутьё улавливало особенно близкое дыхание… чего-то необычного, невероятного, неизвестного, но не чужого, просто неизвестного… И самой яркой из трёх была наиболее северная, находящаяся в Черниковке – сравнительно молодом районе Уфы, примыкающем к нефтехимзаводам и оттого числящемся в непрестижных. Но, на взгляд Громова, западная часть Черниковки, распланированная и построенная после войны в стиле «сталинский ампир», была чудо как хороша: улицы, веером расходящиеся от центральной площади, сформировали там обширные дворы, вместившие в себя множество зелени и за прошедшие годы превратившиеся в самые настоящие парки, по которым любил бродить Виктор – без цели и не замечая времени, любуясь городом, который в его фантазиях превращался в целый мир. Однажды Громов набрёл на берёзовую рощу, поднявшуюся среди далеко отстоящих один от другого домов, и вот там его «накрыло».
Вот уж где аура так аура! Вот где дыхание чуда оказалось осязаемым до мурашек по спине. Вот где в привычный мир врывалась необычная сила: загадочная, но при этом тёплая, манящая, обещающая невиданные возможности…
С тех пор Виктор частенько, минимум раз в месяц, приезжал в рощу, наслаждаясь прикосновением к одному ему ведомой силе. Долго стеснялся рассказать об этом Даше, но не утерпел – выложил, потом отвёз в Черниковку и едва не запрыгал от радости, услышав, что девушка почувствовала в роще то же, что и он…
Берёзовая роща ещё больше убедила молодых людей, что они созданы друг для друга.
Вчера же Громов случайно оказался неподалёку – ездил в эту часть города по работе – и заскочил в Черниковку один. Прошёлся среди берёз, постоял, наслаждаясь необыкновенным, невозможным для большого города запахом настоящего леса, прикоснулся к стволам…
И вдруг услышал за спиной осторожные шаги.
И отчего-то подумал, что слышит движение самой Судьбы…
Подумал внезапно, не имея на то ни малейших оснований, но то ли место навеяло, то ли настроение было подходящим, но в голову пришла мысль: «Шаги Судьбы…» – и когда идущий остановился, Виктор вздрогнул, резко обернулся и увидел невысокого, заурядной внешности мужчину лет сорока, в короткой тёмной куртке, тёмных же брюках и ботинках.
– Здра-авствуйте, – вежливо приветствовал Громова незнакомец, слегка растягивая звук «а». – Я вас не напугал?
– С чего вы взяли? – Но ответил Виктор несколько отрывисто, даже чуточку грубовато. Он не испугался, конечно, просто слишком уж неожиданным оказалось появление незнакомца.
И ещё эта мысль насчёт Судьбы…
– Антон Арнольдович Бранделиус. – Невысокий чуть поклонился, помедлил, но всё-таки протянул руку, которую Громов машинально пожал.
– Очень приятно. Виктор… Громов.
– Очень приятно.
Стандартная демонстрация вежливости прозвучала как-то натянуто, если не сказать лицемерно. Действительно, что может быть страннее двух взрослых мужчин, знакомящихся посреди берёзовой рощи? Да и что им вообще там понадобилось, двум взрослым?
– Что вы здесь делаете? – небрежно осведомился Бранделиус, словно прочитав мысли Виктора.
– Гуляю.
– Просто гуляете?
– Да.
– Врач прописал?
– А вам какое дело?
– Хочу узнать, почему вы стесняетесь ответить честно.
– Это как?
Антон Арнольдович улыбнулся и прикоснулся к ближайшей берёзе:
– Это так, что вы чувствуете здесь присутствие Неведомого, Виктор, потому и приезжаете в рощу чаще, чем на могилу матери.
– Вы за мной следили? – Громова покоробили слова насчёт могилы.
– Кто вы такой – следить за вами?
– В смысле?
– Я просто знаю таких, как вы, – объяснил Антон Арнольдович. – И не обижайтесь, пожалуйста, в конце концов, на правду не обижаются, не так ли?
Бранделиус вызывал двойственные чувства. С одной стороны – неприязнь, порождённую его «правдой» и отчётливым привкусом превосходства в голосе. С другой – интерес, поскольку этот невысокий москвич – Виктор наконец понял, откуда взялся непривычный выговор собеседника, – знал слишком много. И поразмыслив, Громов не стал грубить, а задал встречный вопрос:
– Вы тоже чувствуете?
– И не просто чувствую – я умею больше.
– Что именно?
– Умею управлять тем, что вы только чувствуете. – Антон Арнольдович положил ладонь на берёзовый ствол и прикрыл глаза. – Рассеянной по планете магической энергии крайне мало для полноценной работы, использовать её могут лишь Белые Дамы, а чувствовать – самые сильные колдуны. Но в некоторых местах, как здесь например, её концентрация много выше обычного фона, и ваши обострённые способности позволяют уловить присутствие Неведомого.
– А вы умеете с ним работать?
– Да.
Следующий вопрос Виктор задал после почти минутной паузы:
– Вы волшебник?
Уж больно дикой показалась Громову тема.
– Вас это смущает? – небрежно осведомился Бранделиус, не открывая глаз.
– Смущает, что я это слышу от взрослого человека.
– То есть сам факт существования волшебников и волшебства вы считаете нормальным?
Ловушка оказалась настолько простой, что Виктор сам не понял, как в ней оказался. Смутился и потому прибег к лёгкой грубости:
– Вы решили стать моим психиатром?
– Просто удивлён тем, как легко вы приняли невероятное.
Лесть сделала своё дело: Громов взял себя в руки. Помолчал, глядя на всё ещё стоящего с закрытыми глазами собеседника без прежней неприязни, и признал:
