Czytaj książkę: «Логлифы», strona 3
Логлиф второй. Два короля и два дурака
Прошёл год. Четвёрка осиротевших королей поделилась на две части. Первые два короля, едва спровадив прочь своего товарища, всей душой и телом налегли на продукцию местных и неместных виноделен; другая же часть королевской четвёрки, мягко говоря, остепенилась. Они не вылезали целыми днями из своих нор, как отшельники, как пойманные на крючок совести черви, без толку болтались в прострации опочивален, точно связанные по рукам и ногам… На этих двоих было больно смотреть, и в общем-то после побега 5-ого короля их никто так и не видел. А внутри этих королей таился отныне страх, страх за свою жалкую шкуру; и наплевать им стало на превосходство, если таковое даётся ценой своей жизни.
К кутежам оба охладели… В их руках теперь были нудные книжки и головоломки, бутылочки со вложенными внутрь корабликами и прочая мелочь, требующая усердия и работы…
Те двое, которые составили первую половинку, скрепились тесными узами хмельной дружбы, и дружба эта была до определённой степени искренна… Пока не заканчивался провиант… Короли превратились в бесполезных, ничтожных существ, готовых на любой шаг ради порции вина…
Вот так однажды, прокутив всю казну королевств, они решили напасть на своих остепенившихся соседей. И что же? Собрали армию, одну на двоих; пушки, ядра с порохом, конницы – всё, что было на складах да в закромах. Собрали и двинули.
Протрубили горны. Стены осаждаемых королевств задрожали под натиском захватчиков. Огонь, дым, ядра и стрелы… Оборона не выдерживала натиска…
«Что же вы делаете? Глупцы! Остановитесь, – кричали с верхотур своих башен в один голос отшельники-короли, – ничего святого в вас не осталось! Нас убьёте и себя погубите!!!»
Рухнули в тот миг обе башни под натиском артиллерии. Армия завоевателей вытирала ноги о последние остатки обороны врага…
Обрадовались своему успеху победители, выскочили из своих укрытий и двинули, пошатываясь, прямо туда, к рухнувшим башням, поглазеть на завоёванное богатство.
Отовсюду летели стрелы, пронзая тела беззащитных пеших вояк, кругом рвались ядра, калеча молодых солдатиков. Дошагали два короля до обителей их врагов, зашли в них и вдруг раздался взрыв! Рядом с ними упало пушечное ядро… Дым поднимался средь четырёх недвижимых тел, рядом беспечно валялись бутылки с пролившимся вином… И только птицы в небе летали и кричали со скорбью над телами… Двух дураков и двух королей…
Логлиф третий. Один король и ни одного дурака
Взгляд невысокого толстопуза, сидящего на неказистом деревянном троне был наполнен грустью и самоотречением. Толстяк наблюдал за восходом солнца из своей гостиной комнаты в замке. В комнате суетились придворные помощники, а внизу у стен замка на дворцовой площади люди громко выкрикивали лозунги в честь вернувшегося короля, на столе стояла тарелка с пресным печеньем и бокал… с вишневым соком.
Это был тот самый король, который однажды убежал прочь от четырёх заблудших товарищей. Много лет он провёл в обычной деревне, среди обычных людей, тех, кем когда-то правил, кого считал прислугой и рабами.
Король изменился, он увидел свой народ изнутри, породнился с ним, научился от него многому. Когда пришли вести о войне и о случившемся с четырьмя королями, он решил вернуться на трон. Но решил так не сам. Так попросил его народ, все жители пяти осиротевших королевств. Король послушался их и объединив вместе все земли, стал ими править. Жизнь в объединённом королевстве изменилась. Из казны были отданы деньги беднякам, простолюдины получили то, в чём нуждались, а вся знать и свита теперь наоборот вынуждены были работать много, чтобы обеспечить свою жизнь. В королевстве запретили виноделие и азартные игры. А книжное дело и науки стали развиваться, с каждым годом достигая новых высот.
Четыре короля, настигнутые снарядом на поле брани, уцелели, но не могли вернуть своего здоровья, и людям их королевств пришлось прогнать толстяков прочь и никогда больше не допускать к трону.
Так началась новая жизнь в объединённом королевстве!»
Нарратор блаженно улыбнулся. Наступила пауза. Глаза рассказчика наполнились глубоким чувством, голос зазвучал чуть взволнованнее, чем раньше:
«Квартоглиф о настоящем
Логлиф первый. Сидящий в яме под дождём
На улице шёл дождь. Кругом разлились лужи. Кругом была грязь и слякоть. Такая погода, серая и скучная, часто заставляет думать, просто думать о чём-нибудь. Чаще о грустном. Мальчик, которого звали Антон, любил думать. Как раз о грустном. Его взгляд напоминал глубокую серую яму, из которой кто-то упорно не хотел вылезать наружу. И этот взгляд порой мог уловить неприметное за одно мгновение. Вот так легко и просто, наблюдая в окошке дождь, мальчик разглядел на улице одинокую девочку.
Девочка была очень красива. Она манила за собой. Антон не заметил, как выскочил из дома, натянув на себя уличную одежду и взяв зонтик.
Дорога, по которой шла девочка, вела к старому заброшенному заводу, где когда-то работали родители Антона. Мальчик знал эту дорогу наизусть. Девочка шла очень медленно, но грациозно, маленьким зонтиком укрываясь от, казалось, совсем её не тревожившего дождя. Антон поспешил следом за ней. Он прошёл совсем немного и… Всмотревшись внимательней вдаль, сквозь струи небесной воды, не увидел ровным счётом ничего. Силуэт исчез!
«Как же так, – подумал Антон, – ведь только что я её видел… Может быть, мне показалось?» Мальчик огляделся вокруг – он прошагал вслед за видением целый квартал! И вдруг силуэт, как вспорхнувший голубь из рукава фокусника, вновь появился вдали… «Она!» – Антон ускорил шаг.
Дождь продолжал, не успокаиваясь, лишь иногда то ускоряя, то замедляя ход. Ему помогал ветер, который порывами расшвыривал падавшие с неба капли.
Мальчик совсем неожиданно для самого себя решил догнать девочку и заговорить с ней.
Антон всегда был застенчив. Болезненная робость с детства мешала ему в общении. Вот и сейчас, вслед за смелой мыслью, мальчик проникся привычным чувством.
«А вдруг я ей не понравлюсь», – подумал Антон, и чуть было не повернул назад. Сколько в его маленькой жизни он упустил из-за своего неловкого характера. «Нет!» – едва ли не первый раз в жизни мальчик действительно взял себя в руки. Он совершенно не узнавал себя в эту минуту. Страх и робость как ветром сдуло. Внутри всё резко раскачалось в другую сторону, и теперь в Антохе не осталось ничего от того, что заставило бы его повернуть. «Подожди!» – Антоха окликнул девочку.
Девочка остановилась и обернулась. Антоха подбежал поближе: «Тебя, кажется, Катя зовут?» Маленькая пауза, возникшая после неожиданного вопроса, только сильнее ободрила мальчика, и он с лёгкой улыбкой добавил, – «Я тебя знаю». Внутри Антоха чувствовал, что совершенно теряет себя. Нет, он не терялся, не робел, совсем наоборот. Он терял свою робость, становился таким, каким никогда не был, но таким себе он очень нравился. Ответ, который последовал от незнакомки, был ещё более неожиданный для мальчика, чем собственный вопрос, – «И я тебя знаю! Тебя зовут Антон…» Мальчик смутился:
– Да…
Девочка покраснела и исподлобья взглянула на мальчика:
– Я думала, что тебе не понравлюсь…
Антоха широко искренне заулыбался:
– Ну что ты! Скажи… Так я угадал твое имя?
– Да. Я – Катя.
Дождь начал стихать.
Антоха совсем без смущения посмотрел в глаза Кате и тут за спиной мальчика раздался, как гром среди ясного неба, знакомый голос:
