Czytaj książkę: «Барды. Повести и рассказы о любви»

Лагерь бардов

Таких лагерей по побережьям рек, озер и морей раскидано очень много. Различные названия и принадлежность, но объединяет их одно: желание отдохнуть в летний период и развлечься. Экологи и учителя, врачи и престарелые дяденьки, молодежь и зрелые бизнесмены…

Этот лагерь позиционировался как бардовский. Т.е. для бардов и тех, кто «около бардов», т. е. любители, почитатели, просто не равнодушные или просто согласные с их творчеством. В правилах лагеря категорически было прописано отсутствие проигрывателей всех видов музыки, – только собственным голосом и под любой инструмент. В палатке, у костра, на поляне или на дереве, – твои проблемы, но только до 06-00. Потом в лагере был объявлен тихий час до обеда.

За безобразия выселяли «в миг». Потом никогда не принимали. Вообще-то, заехать на территорию для отдыха и знакомства можно было только после того, если за тебя поручится кто-то из постоянных завсегдатаев лагеря. И не один, а два или три.

Ряд людей позиционировали себя бардами, покинувшими страну, – или променявшие ее на США, Израиль, Канаду… Мне было всё равно, – я вывез детей на оздоровление, и значительно дешевле, чем в санаториях-профилакториях и им подобных заведениях.

А развлекались тут под водочку и весьма разнообразно!..

Напарница

Мы прибыли сюда работать. Лагерь – так лагерь. Просто любая такая структура не обходилась без начальника и кухни. Вот нас с Элен и принял начальник (он же и хозяин лагеря) на работу. Она – повар, а я подчиненный ей кухонный рабочий.

Для меня лагерная жизнь ранее была вообще неизвестна. Я никогда не жил в палатках, не готовил на костре, не рубил дрова и не носил воду в бутылках на все случаи жизни. Да, и еще не мыл посуду в больших количествах после чужих людей.

Мы прибыли на место за почти неделю до прибытия отдыхающих. Под руководством начальника, – заядлого в прошлом туриста, разбили палатки сначала для себя в типа хозяйственном секторе, а потом начали обустраивать и жилую часть лагеря «для гостей». Вроде бы ничего особенного, но встали ОЧЕНЬ рано еще дома, погрузили свое имущество и оборудование лагеря в машину Шефа, потом с собственными детьми сами погрузились в машину и почти полдня ехали к мору. Потом выгрузили и отпустили машину и после небольшого отдыха приступили к оборудованию лагеря.

Питались тогда, когда дети требовали поесть, а потом просто тоскливо следили, как эти черти гацали по траве, деревьям, кустарнику и везде, где только можно было гацать. А нам надо было работать.

Для того, чтобы не платить аренду Шефу, я привез собственную палатку и первой натянул ее для отдыха детей под его руководством. Потом мы все вместе натянули палатку для детей Элен. И наши почти общие теперь дети с восторгом начали играть в них, ходить друг к другу «в гости», щебетать и метаться у нас под ногами, играя то в прятки, то в ловитки.

Уже глубокой ночью через время, когда мы в последний раз покормили детей, обнаружили, что дети почему-то не шумят и не бегают. Оказалось, что они все забрались в мою палатку и крепко спят, прижавшись друг к другу. Мы укрыли их и пошли к костру, который по поводу прибытия распалил Шеф. Выпили «по маленькой». И встал вопрос, где нам самим теперь ложиться спать.

– Давай не будем носить и х на руках из палатки в палатку и будить, – предложил я. – Просто тихонько ляжем у тебя в палатке. Какая разница?

Так и сделали. Оказалось, что у нас от этой мелюзги осталось только одно одеяло на двоих. Ну дв ладно, – не подеремся. Элен когда-то была замужем, я и в настоящее время женат. Потому нам не привыкать спать с противоположным полом под одним одеялом. Потому легли и попытались уснуть.

Но лично мне, не смотря на ранний подъем, усталость и вечерней «по маленькой» заснуть не удавалось. Теплое женское тело рядом под одним одеялом не только не давало расслабиться, но и только распаляло всё больше и больше. Я долго вертелся, пока тоже не спящая Элен не взбунтовалась.

– Так, сокамерник, если тебе холодно, то прижмись ко мне со спины и перестань, наконец-то, вертеться.

Я так и сделал. А куда деваться. Заснуть надо хотя бы для завтрашней работы. Чай не на отдых приехали. Я прижался к костлявой спине дамочки и , обняв ее, понял, что теперь уж точно не засну. Член взбунтовался не на шутку и уперся ей в ягодицы сквозь мои и ее теплые штаны. Так мы лежали молча какое-то время, пока она не зашевелилась вновь, от чего я понял, что она тоже не спит. К тому времени мои ладони каким-то образом давно уже лежали на ее микроскопических грудях, а теперь я начал их еще и массировать. Потом одна рука стала спускаться ниже и ниже. Элен не сбрасывала мои руки, хотя по ее дыханию я абсолютно точно слышал, что она не спит. Рука дошла до паха, я сначала помассировал ей в паху через штаны, а потом забрался сразу и в теплые штаны, и сразу, чтобы не терять лишнее время, и в трусы. Она поймала мою руку уже в своих трусах, но попытку убрать ее оттуда сделала очень слабую. И я не убрал руку, а стал всё интенсивнее массировать ей губы в промежности. Когда между губ нащупал влагу, то запустил вниз другую руку, и спустил ей до колен штаны и трусы. Элен снова сделала слабую попытку высвободиться, но попытка была на столько слабая, что не была успешной.

Я спустил с себя и свои трусы-штаны и прижался разгоряченным членом к ее ягодицам.

– Не надо, – прошептала она слабым голосом. – Там дети…

Но я уже выгул из кармана презерватив, вскрыл зубами упаковку и раскатал его на члене. Теперь мне было безразлично, дети внутри нее или в соседней палатке. Нащупав снов ее щелку и раздвинув пальцами губы, я направил член в нее одним ударом. Тот вошел быстро, словно к себе домой.

– Я же просила, там дети, – опять прошептала она.

– Я одел презерватив, не волнуйся, – ответил я ей тоже шепотом.

В принципе, кто-то из маленьких детей на самом деле мог расплакаться в самый неподходящий момент. Потому оттягивать ЭТО дело было опасно. Я, голодный до безобразия, быстро сделал несколько интенсивных и глубоких фрикций, и начал кончать, когда на самом деле мы услышали хныканье дочки Элен. Я с силой несколько мгновений удержал на члене рванувшуюся Элен и потому окончательно излился в презерватив внутри нее.

Элен рванулась в соседнюю палатку, я снял и спрятал презерватив, и настроился ждать ее возвращения.

– Молодежь, подъем! Пора на работу, – в палатку не только постучался, но и отдернул полог Шеф. Я потягивался, просыпаясь, один на всю палатку. Элен спала в обнимку с дочкой в моей палатке сбоку от всех детей.

– Так Вы не вместе спали? – удивился Шеф. – А я-то думал…

Я не стал дожидаться слов, о чем он там думал, и побежал к морю умываться.

В течении все смены Элен больше не пускала меня к себе в палатку и не разрешала нашим детям спать всем вместе в одной палатке. Даже днем.

Впрочем, это было сначала неуютно и обидно, но потом для меня нашлись другие приключения н член. И я перестал сожалеть о потере возможной «походной жены».

Казаки-разбойники

А развлекались тут под водочку весьма разнообразно!… Целых пол дня сегодня группа мужчин и женщин весьма представительного возраста бегали и орали пьяными голосами по всему лагерю, – играли в «казаки-разбойники». Кого-то ловили, искали, потом выискивали, кричали, звали. Чтобы не слушать этот крик, я ушел на море и вернулся после 17-00. Вроде бы стало тихо.

Иду по дорожке соседнего лагеря между кустарником, занимающим между деревьев большую площадь. В кустах мне показался какой-то странный звук и шевеление. Пробрался поближе, и мне предстала картина: женщина в купальнике была лежа прикована наручниками к дереву, – руки обнимали дерево. Глаза завязаны, рот заткнут какой-то тряпкой и тоже крепко завязан. Никого вокруг не было. Захочешь освободиться, – не получится ни отвязаться, ни на помощь позвать, ни поговорить с подошедшими.

Я приблизился к ней и шепотом спросил:

– Казаки-разбойники? – на что она закивала головой. – Забыли? – опять закивала. – Сама никак не можешь освободиться? – замотала головой из стороны в сторону. Интересно, интересно. Он нее интенсивно разило алкоголем, хотя сути дела не меняло.

Я сел рядом и огляделся. Сквозь кусты и частые деревья ее на самом деле не было видно. И звуки издавать при таком «пеленании» тоже не могла. Получается, что ее пленили в процессе игры, потом потеряли место пленения или просто забыли по-пьяному об этом и никто не искал или не нашел. Возможно, подумали, что ей надоело играть и она ушла на море или легла спать в палатке. Или поймали и пленили на территории чужого лагеря, а искали в своем… Возраст?… Организм по ряду наблюдений не девичий, по фигуре зрелый, по запаху водки пьяный.

Расстегнул у нее на спине верх купальника и полюбовался, как она едва слышно мычала мне что-то, дергалась, пыталась повернуться на бок. Но у нее это получалось (повернуться) только частично, и только от пояса ниже. Тогда для стимуляции ее сопротивления я снял с нее и плавки. Прикольно так пытается махать ногами в разные стороны, стараясь найти и ударить меня. Но через повязку на глазах явно ничего не видит. Не опознает меня, не найдет.

Сам снял плавки с себя. В процессе подготовки мой член стоял уже столбом, обозревая небо и окрестности. Повернул ее таз так, чтобы мне было удобно. Сел всем своим весом верхом на ее бедра – как раз напротив ее щели. Хорошо, что в обычной поясной сумочке и у меня всегда есть презервативы, – я одел один и обильно на него поплевал. Ну, в таком положении сопротивляться моим «настойчивым ухаживаниям» и проблематично, и бесперспективно. Направив своего одетого коня в ее стойло, я стал медленно входить. Ну, медленно потому, что не хотел порвать презерватив. Хотя и для удовольствия тоже.

Втискивая член во влагалище, чувствовал, как его постепенно обнимают теплые стенки, которые пока еще сопротивлялись его проникновению. Но поддавались. Сопротивлялись не сильно, а как-то с ленцой, что ли… Да какая разница, когда я уже вошел и начал свой цикл движений? Вперед-назад, вперед-назад и так ритмично. Когда почувствовал, что у нее ТАМ захлюпало, а орган об орган стали не тереться, а скользить, я ускорил темп и глубину. Вперед-назад, вперед-назад… Теперь порвать презерватив внутри незнакомого тела невозможно. Дама уже через некоторое время после начала проникновения перестала вырываться и просто выпятила свой зад мне навстречу.

А интересная в связи с тем идея. Я обычно противник полового акта в задний проход, но исключительно потому, чтобы не нанести вред своей партнерши. А если меня не волнует сохранность ее задницы, то какая разница. Всё равно буду входить в презервативе.

Когда я начал кончать, то вдавился в нее всем телом. Сильные «удары», проникающие на максимальную для такой позиции глубину, увенчались приятной разрядкой внизу живота.

Сидя рядом, я отдышался, поменял презерватив, обильно смазал его ее же смазкой из влагалища, – всё равно вытекает без пользы, – и теперь уже еще осторожнее вошел в задний проход. Ну, здесь ощущения были, так сказать, «не очень». Мои предубеждения по поводу этого варианта сношения оправдывались. Покачался немного взад-вперед и, снова сменив презерватив, продолжил упражнения в естественную дырку. Так и приятнее, и привычнее, и уже смазано ею же самой в достаточном объеме.

«Попрыгал» на ней уже несколько дольше, но смог выдавить из себя вторую порцию. Ура! Сегодня хоть легче будет спать и не надо искать отсос или «откачку». Полежал рядом минутку и решил, что не надо здесь на долго задерживаться, т. к. мало ли кто нагрянет.

Собрался и ушел. Идти было немного не удобно на слабых ногах, – хорошо поработал, как никак. Присел на траву в кустарнике через тропу, – просто отдохнуть.

– Пацаны, я тут такое нашел! – услышал я горячий громкий шепот с той стороны, откуда только недавно, к счастью, удалился. – Все сюда! Я уже начал пользовать первый, а вы в очередь выстраивайтесь.

– Как-то так, – подумал я сам с собой, и начал движение в сторону палатки, чтобы просто отдохнуть после купания в море…

Лейла

– Алик! Алик. Алик, да проснись же… – но наш восточный друг был мертвецки пьян и почти трупом лежал за палаткой.

Ладно, я пришел не за Аликом, а за его благозвучной гитарой. Он когда-то говорил мне, что я в любое время могу ее взять из палатки с условием возврата после того, как попользуюсь. Я и не стал сильно задумываться, откинул полог палатки и вошел в нее. Полог за моей спиной вновь запахнулся. Но свет костров проникал сквозь тонкие стены палатки и внутри нее было достаточно светло. Точнее достаточно, чтобы увидеть спящую женщину Алика.

Она голая раскинулась на спортивном коврике, широко раскидав руки и ноги. Зрелище спящей нимфы было бы менее соблазнительно для голодного фавна, чем она в настоящее время для меня. Я всегда с вожделением смотрел на нее, когда она появлялась в лагере под руку с Аликом. Лейла. Так ее называл и представлял Алик. Говорил, что ее муж. Без нее рассказывал мне, что безумно любит ее, но у них уже несколько лет не получалось сделать детей. И это было их бедой. Вот решили приехать в этот свободный бардовский лагерь на берегу моря и попробовать сделать их здесь, на свободе, на природе, без спешки и суеты города. Только мне что-то не нравилось, что сам муж был ежедневно пьян до лежачего состояния.

Еще он рассказывал, что они любили ролевые игры. Потому я взял лежащий на рюкзаке поясок от женского пляжного халатика и тихонько завязал спящей женщине глаза.

– Алик? – сквозь сон произнесла она.

– Угу, – как можно тише и невразумительнее ответил я ей и аккуратно стал массажировать ее половые губы, нащупывая клитор. Найдя клитор, стал нежно придавливать его двумя пальцами и водить из стороны в сторону.

Видимо привычная к завязыванию глаз и различным действиям мужа Лейла не стала задумываться над этими действиями, пошарила вокруг себя и нащупала мой член сквозь плавки. Взяв член в руку, она снова стала погружаться в сон. Я знал не по наслышке, что женщины хорошо знают члены своих постоянных партнеров, и могут различить их наощупь. Потому не стал вынимать его сразу из плавок и позволять его активно и детально ощупывать. Хотя спящая Лейла и так снова спала, а пальцы руки снова расслабились. Я аккуратно убрал ее руку, приспустил плавки и лег на нее. Член сразу пристроил к ее набухшим и увлажнившимся губам и надавил им на них. Губы раздвинулись и пропустили его внутрь. Я стал осторожно входить внутрь, словно оглядываясь по сторонам. Хотя почему «словно»? Я на самом деле опасался, что Алик проснется и притащится в палатку. Но за задним полотном палатки продолжался его громкий храп, и я понимал, что у меня еще есть некоторое время. Потому я стал быстрее погружаться в его женщину, стремясь хотя бы достигнуть ее дна. Достиг. Немного вытащил член назад и снова достиг дна. Опять вытащил и снова с силой втолкнул его внутрь.

Лейла застонала во сне, вытянула вверх руки и поддалась тазом мне навстречу. Потом обхватила меня ногами и почти повисла на мне во время очередного моего движения наружу. Я стал двигаться интенсивно и быстро, торопясь избавиться от скопившегося внутри меня напряжения и быстро кончил в нее. Когда я начал кончать, даже в неверном свете костра сквозь стенку палатки было видно, как на ее лице появилась довольная улыбка.

Я выскочил из нее и из палатки с гитарой в руке.

Мы долго сидели у костра с друзьями, играли на гитаре, пели, немного выпили вина, – прошло несколько часов. Всё это время у меня из головы не выходила Лейла, раскидавшая руки и ноги почти на ширину всей палатки. И я решился снова. Забрал гитару и под предлогом, что устал и хочу спать пошел возвращать ее Алику. Алика растолкать вновь не удалось. Потому я снова вошел в палатку, но уже осторожно. Лейла спала на животе, повернув голову вбок и подложив под нее обе руки, всё так же раскидав руки и ноги в стороны. И поясок от халата так и не сняла с глаз.

Я положил гитару на место, где я ее взял, снял плавки и пристроился на ней верхом. Она лежала на животе и потому я пристроился у нее на бедрах. Пощупал ее область между ногами и пальцами развел ей половые губы. Член скользнул в уже разведанную нору и снова погрузился на всю глубину. Лейла вздрогнула всем телом и стала выпячивать мне навстречу свои ягодицы. Можно ли сказать, что она изменяла своему мужу? Но ведь она думала, что это ее муж в настоящее время таранит ее влагалище! Она не знала, что это совершенно посторонний мужчина совокупляется с ней. Или чувствовала?…

Я снова поторопился и кончил в нее. Потом осторожненько вышел наружу и ушел в свою палатку.

На следующее лето Алик и Лейла не приехали в лагерь. Говорят, что она родила Алику сына и тот был этому безмерно рад. Я тоже был очень рад за них.