Czytaj książkę: «Мифы о мире мертвых. От Осириса и Хель до похищения Персефоны и «Божественной комедии»»
Утверждено к печати Институтом славяноведения РАН (протокол № 3 заседания Ученого совета ФГБУН Института славяноведения РАН от 28.05.2024).
Рецензенты:
академик РАН, д-р филол. наук С. М. Толстая
чл. – корр. РАН, д-р ист. наук Л. А. Беляев
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Владимир Петрухин, 2025
© Оформление. ООО «МИФ», 2025
* * *

The Metropolitan Museum of Art
Предисловие
В этой книге вы найдете популярный пересказ мифов о загробной жизни и загробном мире и авторский комментарий к ним. Здесь собраны мифы о селениях мертвых, о героях эпических сказаний – обитателях Вальхаллы и елисейских полей. В книгу включены и позднейшие христианские и буддийские представления о рае и аде, и «первобытные» мифы народов, которые до прихода европейцев жили как в каменном веке, – австралийских аборигенов, бушменов, папуасов и других.
Центральный сюжет мифов о загробном мире – путешествие героя на тот свет (как в античном сюжете об Орфее и Эвридике). Этот же сюжет – основа «Божественной комедии» Данте. В обрядах народов мира «специалистами» по странствиям на тот свет были шаманы. К древним традициям сибирского шаманизма принято возводить мифы о загробных путешествиях древних героев Индии, Ирана и Греции1: некогда, в бронзовом веке, предки народов Ирана, Индостана и Балкан вышли из Северной Евразии, античной Гипербореи. Приведены и рассказы о живых мертвецах – вампирах, или упырях в славянском фольклоре. Их жуткий образ сохраняют литература и киноиндустрия – достаточно вспомнить гоголевского Вия и графа Дракулу. Некоторые явления культуры, например появление театра и портретного искусства, тоже связаны с культом мертвых.
Автор, выпускник истфака МГУ, не может не упомянуть людей, которых связывали с ним не только ученые занятия, но и дружба.
Диссертацию автора, посвященную погребальному культу и непривычную для проблематики советского исторического ВУЗа, поддержал крупнейший знаток архаических традиций народов мира – Сергей Александрович Токарев (1899–1985), чьи книги стали классикой отечественной науки. Его исследования погребального культа как ранней формы религии предопределили подход автора к интерпретации археологических свидетельств этого культа2.
В 1980-е Токарев стал главным редактором знаменитой энциклопедии «Мифы народов мира», объединившей цвет гуманитарной интеллигенции конца советской эпохи: автор был тогда сотрудником редакции археологии и этнографии издательства «Советская энциклопедия», участвовал в нашумевшем издании и подготовил статью «Загробный мир», надолго связавшую его с историографическими проблемами «того света». Структурные основы статей для энциклопедии создавали ведущие специалисты по сравнительной мифологии – лингвисты Вячеслав Всеволодович Иванов и Владимир Николаевич Топоров (сотрудники Института славяноведения РАН).
Структурный и исторический подходы в исследовании славянских древностей стремился сочетать Никита Ильич Толстой (1923–1996), в 1991 году пригласивший автора в Институт славяноведения для работы над этнолингвистическим словарем «Славянские древности».
Работа над энциклопедией способствовала развитию интереса к сравнительному исследованию и реконструкции древних верований и мифологических традиций: в этой работе принимал активное участие культуролог и знаток скифской культуры Дмитрий Сергеевич Раевский, сотрудничество с которым способствовало пониманию «немых» археологических свидетельств древних культов (1941–2004).
Славянский материал для книги по преимуществу почерпнут из фундаментального этнолингвистического словаря «Славянские древности».
В подборе оригинальных текстов для книги приняла участие моя жена Ирина Исаковна Соколова (1950–2010). Ее памяти посвящается это издание.
Введение. Мифы о загробном мире и становление культуры
Смерть и посмертное существование – вечные загадки мировой культуры. Собственно «мифов» о жизни за гробом – рассказов и легенд, как правило, уже не знают, но сохраняются обычаи, которым следуют родственники покойного, чтобы почтить его память.
Неизбежность смерти осознавали самые архаические общества, известные этнологам. Этот факт обрастал поверьями, потому что мифология была главным инструментом познания и освоения мира в первобытности. Смерть воспринималась как нечто противоестественное: она проникла в живой мир случайно, по ошибке или в нарушение божественного запрета, как свидетельствует Библия и сходные мифы, или из-за козней враждебных сил, злых духов, колдунов, иноплеменников, которые в примитивной культуре часто отождествлялись. Убеждение в действенности колдовства было настолько сильным, что человек, который узнавал, что стал объектом порчи или случайно нарушил запрет, мог действительно умереть3. Многочисленные обряды и мифы, о которых пойдет речь, были направлены на преодоление этих страхов.
Автор этой книги изучал разнообразные традиции и мемориалы, призванные беречь память о предках, – от древнерусских курганов и погребений степняков до практически заброшенных еврейских некрополей, которые на наших глазах становятся памятниками археологии, ибо их некому посещать: оберегавшие их люди не пережили холокоста. Современная культура нашла много новых способов хранения и передачи исторической памяти, но не отказалась и от древнейшей традиции – заповеданной нам тысячелетиями «любви к отеческим гробам».
Глава 1. Первобытные Орфеи
Стремление возвратить с того света любимого человека свойственно всем культурам. Жизненный опыт показывал, что это невозможно, но с первобытных времен люди искали магические средства, чтобы вывести умершего из преисподней. Такие опыты сохраняют популярность среди любителей оккультизма, вызова духов при посредстве медиумов и других подобных практик. В архаических культурах такими медиумами были шаманы, которые, как считалось, своими заклинаниями, сопровождаемыми ударами в бубен, могли вернуть с того света смертельно больного человека. Музыка (похоронные марши) и причитания вообще призваны были упорядочить отношения между живыми мертвыми, недаром арфы включались в состав погребальных даров в царских гробницах Месопотамии и Египта; даже в могилу русского вождя, умершего на Волге в начале Х века, положили музыкальный инструмент (наподобие лютни). В античной Греции знаменитым певцом и музыкантом почитался Орфей, способный заворожить даже владык преисподней – Аида, куда он направился, чтобы вывести свою возлюбленную Эвридику. Однако магия живых не могла пересилить магического мира мертвых: уводя за собой тень Эвридики, Орфей не должен был оборачиваться к возлюбленной, но певец не сумел сдержаться на самой границе мира живых и мертвых – он обернулся, и Эвридика навсегда исчезла во мраке преисподней.
Этот сюжет продолжает и «Божественная комедия» Данте, но при выходе из преисподней поэта покидает его языческий проводник – Вергилий; по райским кущам Данте водит уже его возлюбленная Беатриче, но она достигла райского блаженства и не мечтает о земной жизни.
НЕУДАВШИЙСЯ АВСТРАЛИЙСКИЙ ОРФЕЙ
Рассказывают, что некая австралийская юная пара договорилась о браке. Жених уже прошел инициацию, стал воином и пришел за невестой. Но ее убила гигантская змея, гнездо которой девушка опрометчиво разорила. Выяснив, что это было три дня назад и невеста не успела добраться до загробного мира на небе, жених посчитал, что ее еще можно вернуть (представление о том, что душа три дня после смерти не расстается с телом, широко распространено). Отец умершей засомневался, что девушка пойдет за женихом, который не отплатил за нее, и юный воин решился на месть. Он с товарищами нашел гнездо змей. Сначала охотники собрали смолу и соорудили над землей навес из сучьев, чтобы даже их тень не падала на землю: змеи были так опасны, что смерть наступала, даже если они укусят тень.
Охотники бросили в пасти змеям смолу, и пасти заклеились. Тогда устроили пир, поджарив вкусное змеиное мясо: погибшая девушка была отомщена, но миф ничего не говорит о попытке жениха вывести ее с того света. Зато чудовищные змеи после этого исчезли.
ПАПУАССКИЙ ОРФЕЙ
Нельзя нарушать запреты в ином мире: не слушаться его хозяев или оскорблять их.
У папуасов маринд-аним рассказывали, как вдовец долго горевал по жене и отправился к колдуну, чтобы вызвать душу умершей. Тот велел раскопать могилу женщины, достать ее череп и съесть мозг – тогда вдовец обретет способности духа и сможет увидеться с женой. Охотников за головами не мог смутить этот дикий ритуал, и тоскующий вдовец сделал, что было приказано. Но вместе с мозгом он съел лепешку, поэтому превратился в духа лишь наполовину.
Ночью к нему явилась душа жены, и они отправились в мир мертвых, за устье реки Дигул. В илистом устье не могут жить люди и не растут съедобные растения. Там обитают души мертвых. По ночам они летают на свои старые огороды и приносят себе еду.
Увидев новичка, духи собрались, чтобы отпраздновать его приход ритуальной пляской. Они забили в большой барабан, который принес первый мертвец Ворью, и принялись отплясывать так, что у них загремели кости. В пляс пустились недавно умершие – старики должны были сидеть, опираясь о пальмы, чтобы не рассыпаться в прах. Мнимый мертвец едва дождался конца праздника, который продолжался всю ночь.
Днем духи уснули, и герой стал просить жену, чтобы она отнесла его назад, к людям. Та поняла, что муж не настоящий мертвец, с наступлением темноты обратилась в журавля и в один миг перенесла мужа в мир живых. Односельчане поняли, что дух вернул их товарища в деревню. Узнав, что он чуть было не превратился в духа при жизни, они принялись лечить его: сделали кровопускание, чтобы вся дурная кровь вышла наружу, а потом дали волшебных зелий, и тот не мечтал больше о странствии в загробный мир.
Тем временем духи умерших узнали, что их празднество посетил живой, и пришли в ярость. Они принялись кидать на землю кости мертвецов, рассыпавшихся от старости. К счастью, они не попали в героя, но, когда на небе видны падающие звезды, люди знают, что это мертвецы из загробного мира бросают кости.
ШАМАНЫ НА ТОМ СВЕТЕ
Способность путешествовать на тот свет – колдовской, шаманский дар: функции шамана заключались в том, чтобы возвращать умирающих с дороги в загробный мир. Австралийские колдуны поднимались на небо, чтобы выяснить, кто причинил смерть. Мифологические шаманские сюжеты о посещении загробного мира у людей южных морей и жителей тундры очень похожи.
Охотники тундры нганасаны рассказывают о двух братьях, стариках шаманах, которые отправились на поиски еды и заблудились. Олени, которые везли сани шаманов, вконец измучились и пали. С одними хореями – жезлами для управления упряжкой – братья отправились дальше в тундру, пока не набрели на маленький чум у дороги. В нем сидела девушка, а рядом лежал какой-то молодой человек. Братья попросили еды, но у девушки была лишь пригоршня прогорклого жира – младший поостерегся есть эту пищу, а старший жадно проглотил жир.
Младший брат спросил лежащего юношу, почему он не может подняться с земли. Тот рассказал, что он тоже шаман, который отправился за жертвой духа на тот свет. Девушка в чуме и была этой жертвой: ее отец умер и пришел с того света за дочерью, она занемогла и отправилась в иной мир на упряжке аргише. Шаман настиг ее у края загробного мира и своим хореем остановил упряжку, но тут силы оставили его, и ему осталось только ждать, когда девушка навсегда уйдет в землю мертвых.
У гостей не было сил пособить товарищу-шаману, и они решили сами добраться до земли мертвых, а по возвращении помочь хозяевам. Братья отправились дальше и увидели много чумов, возле которых было множество людей. Один чум стоял в отдалении от прочих, и шаманы зашли сначала в него. Там тоже оказалась девица: она узнала шаманов да еще напомнила, что в детстве они обещали ей игрушки, но так и не сделали подарка. Не было с ними обещанных даров и сейчас, они продолжали думать о еде. И эта девица тоже предложила им испорченный жир, и старший вновь не сдержался от голода.
Хозяйка рассказала шаманам, что она умерла и пришла к селению мертвых, где уже жили ее мать и отец, – и она присоединится к ним. Шаманы поняли, что эта девушка обречена навсегда поселиться в загробном мире, но они не могли ей помочь – они сами были едва живы. Только младший брат воткнул свой хорей в аргиш приютившей их девушки, чтобы задержать его на пути в загробный мир.
Наконец братья добрались до селения мертвых и вошли в большой чум, где было много народу. Но никто их не заметил – ведь живые невидимы для мертвых, как духи невидимы для живых. Старший шаман обратился к умершим, но никто не слышал его слов, лишь огонь в очаге вспыхнул, указывая, что в чуме выходцы из иного мира – мира живых. Младший брат уселся рядом с девушкой возле хозяина чума, но она его не видела. Он потянул соседку за руку, но та только закричала от боли. Тогда он потянул ее за волосы – девушка заревела, жалуясь на головную боль, и слегла. Мертвецы решили привести своего шамана, чтобы выяснить причину болезни.
Шаман мертвецов явился с бубном, чтобы начать камлание. На обод бубна не было натянуто никакой материи, но на магические свойства в потустороннем мире это не влияло: шаман обнаружил пришельцев и стал просить их освободить девушку от болезни. Младший брат потребовал у мертвецов, чтобы им дали двух крылатых духов – шайтанов. Получив помощников, братья покинули чум, и заболевшая хозяйка выздоровела. Мертвецы, толпившиеся возле чума, говорили, что их шаман начнет камлание, чтобы увести на тот свет девицу, которая жила рядом с селением мертвых. Братья заспешили к ее чуму и поспели вовремя, потому что шаман-мертвец уже начал бить в бубен и земля под их ногами стала двигаться к поселку мертвых. Братья пытались удержать почву под ногами, втыкая свои хореи в землю, но она продолжала уходить из-под ног. Тогда старики побежали что было сил к чуму девицы, и здесь колдовство кончилось. Шаманы предупредили девицу, чтобы она не слушала речей мертвецов. Они обещали, что попытаются ее выручить, когда вернутся в мир живых. Братья направились дальше, к чуму первой девушки, которую они встретили на пути в загробный мир. Их молодой товарищ все еще лежал без сил, шаманы соорудили ограду, отделяющую чум от того света, и пустились в обратный путь. Два шамана вернулись в свои чумы, но тут старший разболелся: камлание не помогало ему, ведь он отведал пищи мертвых. Младший шаман выручил из загробного мира девушку, которую они оставили у селения мертвых, и она стала женой его сына.
ЛЕММИНКЯЙНЕН В МАНАЛЕ
В карельской и финской мифологии в центре мира и одновременно на севере располагается мировая гора. У страны Севера, Похьёлы, были и другие названия: Сариола, Пиментола, Унтамола – «темное царство», «страна людоедов», «злая страна». Там же, на севере, где небосвод смыкался с землей, была и обитель мертвых – Туонела, или «подземная страна» Манала (от финского «маан алла» – «под землю»).
От мира живых эти страны отделяла река; ее воды – огненный поток или быстрый поток мечей и копий. Ворота Туонелы открывались только перед теми, кого родные оплакали специальными причитаниями. Через реку Маналы вел мост-нитка, а на другом берегу умершего поджидал чудовищный страж с железными зубами и тремя псами. Погружение в воды Маналы означало смерть; смерть заключалась и в напитке Маналы, который нельзя пить живым. В загробный мир вела гора с гладкими стенами – холм или скала Туонелы: чтобы взобраться на нее, нужно было всю жизнь собирать остриженные ногти.
Хозяином царства мертвых был Туони – воплощение смерти. У него были дочери, которые посылали лодку за покойником, чтобы он мог переправиться на тот свет. Сыновья Туони плели железные сети, чтобы покойник или шаман, явившийся за ним, не смог выбраться из царства мертвых. Дом Туонелы – гроб, его ковры – женские волосы, крышу подпирают мужские кости. В преисподней обитали змеи: их называли «червями Туони». Там же жили предки – «славные прародители Туонелы», «население Маналы». В Туонелу уносили с собой тайные знания колдуны и знахари. Самому Вяйнямёйнену4 пришлось проникнуть туда в поисках магических слов.
Хозяйка Похьёлы – Лоухи, старуха-колдунья. Возможно, «Лоухи Похьёлы хозяйка» – эпитет Похьёлы, а не имя хозяйки: финское «лоухи» означает «скала», «камень», а Похьёлу называют «скалистая». Лоухи – главный противник карело-финских героев в эпических рунах.
Один из таких героев-неудачников – хитроумный Лемминкяйнен. Он предстает в рунах как заклинатель или сын первого заклинателя-шамана Випунена. Лемминкяйнен едет во враждебную страну Пяйвёлу (ее называют «Солнечная страна» – далекая страна в рунах). Лемминкяйнен требует, чтобы мать дала ему оружие для поездки. Мать предупреждает его об огненных преградах на пути: огненном орле на огненной березе; о волках и медведях, привязанных к воротам Пяйвёлы, или изгороди из змей. Но герой похваляется, что это не угрозы для мужчины – правда, он все-таки вешает гребень на стену своей избы: если с ним что-нибудь случится, из гребня потечет кровь. Лемминкяйнен обманывает орла, превратившись в березовую ветвь, пригоняет для волков отару овец и проникает в избу жителей Пяйвёлы не через ворота, а прямо через сруб, проявляя способности шамана. Хозяева встречают его негостеприимно – подносят пиво со змеями и червями. Герой проклинает хозяйку, она же создает озеро, чтобы утопить непрошеного гостя, а тот наколдовывает огромного быка, который выпивает всю воду. Наконец хозяин вызывает Лемминкяйнена на поединок, и герой убивает его. Мать советует Лемминкяйнену превратиться в можжевельник или щуку, чтобы укрыться от мстителей, но тот отказывается: это позор для мужчины. Тогда мать говорит ему отправиться на «остров женщин», где герой соблазняет сорок девушек (рассказы об островах женщин на Севере были известны еще раннесредневековым географам).
Согласно другим рунам Лемминкяйнен заклинанием превращает скупых хозяев в золото и серебро. Он жалеет только слепого дряхлого старца, который моет посуду после пира. Тот спрашивает героя, почему он пощадил убогого судомойку, и Лемминкяйнен наносит старцу страшное оскорбление: герой говорит, что в молодости тот «носил собак в утробе, лошадей всех перепортил». Оскорбленный старец заклинанием поднимает из воды змею, вонзает герою в сердце, расчленяет тело и бросает в черные воды Туони (в других вариантах мифа он поражает Лемминкяйнена побегом болиголова и швыряет тело в реку Маналы). Дома мать героя видит, как из гребня течет кровь, и понимает, что случилась беда. Она отправляется на поиски, но не может найти сына ни на суше, ни в море. Тогда она просит кузнеца сковать огромные грабли и идет в загробный мир Туонелу, где вылавливает тело сына из Туони, собирает его по частям и вопрошает сына, сохранилась ли в нем жизнь. Лемминкяйнен отвечает, что его нельзя вернуть к жизни – слишком много времени провел он в царстве мертвых, и превращается в рыбу в Туони.
Путешествие Лемминкяйнена в иные миры – Пяйвёлу и Туонелу, преодоление чудесных преград и превращение в рыбу обнаруживают шаманское происхождение героя. Эти руны можно понимать как этиологический миф о происхождении смерти. В эстонской песне Лемминг-Лемминкяйнен должен спасти от смертельной болезни своего отца Осмо. Прикованный к постели, Осмо напоминает Випунена, отца Лемминкяйнена в некоторых рунах. Чтобы излечить отца, Лемминг должен выловить в море чудесную рыбу. Исследователи шаманизма считают, что Осмо сам был первым шаманом: во время шаманского путешествия душа его отправилась в воду в виде рыбы и не смогла вернуться в недвижимое тело. Чтобы оживить отца, Лемминг отправился на поиски его души.

Мать Лемминкяйнена на берегу Туони. Рисунок Аксели Галлен-Каллелы. 1905 г.
Finnish National Gallery / Aleks Talve
ВОСКРЕСШИЙ ОХОТНИК И ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ
В ином мире нельзя вкушать пищу мертвых и нарушать запреты: греческий Орфей мог вывести из Аида возлюбленную Эвридику, но не удержался и оглянулся на жену у выхода из преисподней. В мифе эскимосов нельзя оборачиваться, когда хочешь проникнуть в иной мир, – нарушившие запрет лишают себя удачи.
В эскимосском мифе рассказывается, как на берегу жили две семьи: муж с женой и молодым сыном и бездетные старики. Однажды юноша погиб на рыбной ловле. Горюющие родители покинули жилище, не дождавшись даже, когда пройдут положенные пять дней траура. Старики остались одни.
Они не могли прокормиться и в горе пошли к могиле юноши. Раскрыв тело, старики стали петь заклинания. Тело пришло в движение, и воскресший набросился на заклинателей, но старуха успокоила юношу и увела домой. Он стал добывать старикам пищу.
Тем временем вернулся отец воскресшего и удивился, что могила раскопана и кто-то кормит стариков. Он хотел расправиться с осквернителями могилы и не верил в воскресение сына, пока не увидел, как юноша подплывает на каяке к берегу. Воскресший опять не смог сдержать свой буйный нрав – ведь он был уже не настоящим человеком – и набросился на отца и приемных родителей.
Отец предложил юноше вернуться к настоящей матери, но сын не мог простить родителей за то, что они покинули его могилу. Он остался со стариками. Однажды, вернувшись с охоты странно молчаливым, юноша признался, что нашел себе невесту из чудесной страны. Старики огорчились уходом приемыша, и тот решил взять их с собой, но предупредил, что нельзя оборачиваться назад, когда они поплывут на каяке, – велел не сводить глаз с носа каяка. Когда они подплывали к скале, она вдруг раскололась, и внутри показалась страна изобилия, где прямо на прибрежной гальке лежали груды мяса. Изумленные старики оглянулись, и скала тут же закрылась. Нарушителям запрета пришлось расстаться с приемышем – они остались жить на берегу, мечтая, что жители страны изобилия позаботятся о них.
Darmowy fragment się skończył.