Czytaj książkę: «Русский Репин»

Czcionka:

Чистота и ясность

О Репине написано много. Даже очень много. И можно сказать, что на сегодняшний день никаких тёмных пятен в его биографии не существует. И в серии «Жизнь замечательных людей» выходили книги о нём: С. А. Пророкова, 1958 г.; К. Чуковский, 1969 г.; и в серии «Жизнь в искусстве» – тот же К. Чуковский, 1969 г., а также И. Грабарь «Илья Репин» – 1933, 1937 гг., и двухтомное издание «Репин» (Художественное наследство: в 2-х т., 1949 гг. АН СССР), и много других изданий.

Казалось бы, вся жизнь художника, по годам и порой по дням, подробно расписана. И счастливое детство, и сложное отрочество, и мятущаяся юность, пронизанная насквозь стремлением к рисованию – к «красочкам», и все последующие периоды его уже зрелого творчества, судя по многочисленным свидетельствам современников – их рассказам о встречах с художником, и ряда более поздних воспоминаний, – должны дать полное представление о характере и личности Репина. Однако из всей суммы этих сведений складывается довольно противоречивое впечатление. Убрать эти противоречия, свести воедино разноголосицу суждений о художнике, о его мировоззрении и о его творчестве кажется просто необходимым.

Ведь Илья Ефимович Репин жил в самой гуще общественной жизни России, был знаком со многими выдающимися людьми своего времени, писал их портреты (ныне они стали хрестоматийными!)… А об активности его творческой позиции свидетельствует такой факт, что художественных полотен им написано более 6 тысяч (некоторые исследователи насчитывают и до 8 тысяч), а писем самым разным адресатам он отослал более 20 тысяч. – Даже вообразить трудно!..

Почему? А ему всё было интересно. И с ним было интересно. Он был не просто неординарным человеком. Он был самобытным человеком. Потому и воспоминаний о нём – не счесть. Причём, тут следует особо отметить, что и друзья-художники, и «портретируемые» известные люди, и просто добрые знакомые, – все поминали его добром, всем было что рассказать об этом необычном человеке и его странностях.

В целом и искусствоведы, и арт-критики, и разномастные журналисты не обделяли его своим вниманием. Всех привлекали и самобытность его характера, и оригинальное творчество.

Но вот тут-то и начинаются загадки. Всяк видел его по-своему, оценивал на свой лад. И получается так, что, если внимательно вчитываться в эти журналистские репортажи, в многочисленные учёные статьи (и восторженные, и критические), то выходит, что говорить о противоречиях мировоззрения Репина, – читай, многосложности его внутреннего мира, – разобраться в этих запутанностях никто толком и не стремился: не хотел или не мог…

И действительно, всё вроде бы ясно-понятно: Репин – Первый художник России, гений живописи! А все эти противоречия характера, поведения, все его непонятные и неожиданные суждения о людях, о творчестве, о мире и Боге – просто-напросто надо вынести за скобки: мол, кому это интересно?!

В советские времена все точки над «i» были поставлены, взгляд на творчество Репина установился, место художника определено окончательно и бесповоротно – и в истории России, и в истории искусства…

Но вопросы остаются. Как, например, не задаться вопросом, в чём причина этой сложности, многозначности, многослойности внутреннего мира Репина, не поддающаяся никакому толкованию? Или, если говорить о работах художника, о самом процессе его творчества, если пытаться ответить на вопросы: «Как? Чем? Какими средствами и каким духовным усилием он достигает задуманного?» – то окажется, что ответы на эти вопросы так и не были найдены.

Если же попытаться разделить творчество Репина на периоды и постараться встроить его огромное художественное наследие в рамки стилей, направлений, течений, свойственных любому времени, то опять ничего не получается. Репин един во всех своих работах, в своих художественных интересах и пристрастиях – неизменно.

И тогда следует, исходя из явного равнодушия Репина ко всяким веяниям моды в искусстве (что засвидетельствовано и им самим, и многими исследователями), признать самой естественной и точной оценку, данную его произведениям Львом Толстым: «Мне совершенно безразлично, как именно – каким методом и в каком стиле написана картина; главное – какое она на меня производит впечатление. А Репин – потрясает!»

И ещё: «Мастерство такое, что не видать мастерства».

И такое «потребительское» отношение вполне оправдано. Мы ведь все ждём от произведений искусства «потрясений» – сильных, ярких впечатлений, катарсиса… А если остаёмся равнодушными, – то какое же это искусство?!

Известна восточная поговорка: «Сколько ни говори «халва», во рту сладко не станет». Или это надо ТАК сказать! И Репин умел так сказать! Выходит, изображённое на его полотнах нас задевает за живое, касается наших сокровенных струн.

Однако и здесь всё не просто. Ведь Репин рисует не лирические пейзажи, не стремится понравиться, поразить зрителя красотой своих картин, не ищет новых форм, не гонится за внешними эффектами – сочетаниями или контрастами цвета, изысканностью или необычностью композиции и т. п. Чем же он нас цепляет?!

Он по-иному относится к творчеству. У него другие задачи. Нравственные, социальные, просто человеческие – душевные!

О них и стоит поговорить. И о том, как и почему именно Репину выпала честь стать и по праву считаться Первым живописцем России, летописцем отечественной истории?

Это и явилось задачей исследования Валерии Куземенской. И, надо сказать, попытка её вполне удалась. Хотя бы потому, что книга подобного рода в репиноведении первая. Увы, к сожалению, на эту «внутреннюю», причинную сторону таланта Репина – уметь заглянуть, понять, принять и выразить, передать в красках глубинную душевность внешнего (читай, – Божьего!) мира, – критики и искусствоведы обращали внимания меньше всего. Выстраивая именно так, под таким углом зрения свой рассказ о жизни Репина, автор позволяет читателю получить цельное и единое во времени – от детства до самых последних дней – представление о личности художника. Ценность этого исследования ещё и в том, что перипетии жизни и творчества художника не просто объяснены логически, через систему причин и следствий, но пронизаны сопереживанием, со-чувствием – тем самым катарсисом, при помощи которого только и возможно проникнуть в ход мыслей и чувств другого человека, в его суть, в его душу.

Да, чужая душа – потёмки. Но не случайно все мы, когда хотим высоко оценить какого-нибудь нашего знакомого, прибегаем именно к слову «душа». Душевный человек, говорим мы. Хотя часто затрудняемся определить, в чём именно она, эта душевность, проявляется. Но всё равно знаем, о чём говорим.

К этому важному понятию душевности творчества Репина примыкает и ещё одна тонкая материя – ощущения себя во времени. Помните, у Б. Пастернака есть такие строки:

…Сквозь фортку крикну детворе:
«Какое, милые, у нас
Тысячелетье на дворе?»

Если прямо отвечать на этот полуриторический вопрос, то, – и Пастернаку, думаю, это известно, – что его «детвора», как и он сам, живёт во втором тысячелетии от Рождества Христова, или в восьмом – от Сотворения Мира… Не знаю, на что именно намекал поэт в своём стихотворении: вольность ли это поэтическая или сказано просто ради красного словца? Но, как бы то ни было, как ни завидуй Пастернак своей «детворе», он-то знает, что живёт она не здесь и сейчас (хотя и это тоже), но, прежде всего, в Вечности, – как и все дети живут!

Осталось сказать, что также в Вечности жил и Илья Ефимович Репин. И именно от того его картины так притягивают и восхищают зрителя, что они полны непосредственного, детского восприятия жизни, полны интереса и внимания к каждой детали бытия и быта – и тем самым затрагивают самые важные и сокровенные струны человеческой души. И потому вся его жизнь, как и вся его живопись, – есть прямое и чёткое свидетельство не только о его времени и его современниках. Сквозь его творчество просвечивает, просматривается (ощущается) тайна вечной жизни, вечной гармонии и красоты.

Почувствовать эту скрытую гармонию дано не многим. Репину было дано. И, как никому другому, ему удалось выразить эту гармонию и дать возможность прикоснуться к ней всем нам. На его работы откликается душа каждого. Поэтому Репин и считается, и остаётся до сих пор Первым! Все мы находимся под обаянием его полотен. Его живопись стала частью нашей жизни.

Прикоснуться к природе дарования Репина и позволяет эта работа. Кроме того, в данном исследовании предпринята попытка выстроить систему национальных эстетических координат в определении художественного метода великого русского художника.

Доверьтесь автору. Идите вслед за ним, и вам откроется не только глубинная суть творчества Репина, но и высокий смысл Евангельской истины: «Аще не будете яко дети, не внидите в Царство Божие». Чистота и ясность репинского взгляда открывает вам этот путь.

Владимир Зимин
СП России

Предисловие

Ах, драгоценный Илья Ефимович!.. Вы такой же русский, как русский снег, такой же вкусный, такой же чистый, такой же волшебный, и такой же простой, и такой же Божий.
А. Куприн

В 1950 году, на научной конференции, посвящённой И. Е. Репину, в связи с 20-летием со дня его смерти, академик, член-корреспондент АХ Н. Г. Машковцев в своём докладе «Состояние и задачи изучения наследия И. Е. Репина, с надеждой говорил: «Теперь (…) может быть развёрнута полная характеристика мировоззрения Репина. До сих пор не было сделано ни одной попытки ответить на этот вопрос, а многие исследователи творчества художника считали, что этого вопроса и ставить даже не следует, потому-де, что Репин питался чужими идеями и невозможно говорить о наличии у него самостоятельного мировоззрения»¹.

Понятно, что проблема характеристики мировоззрения Репина родилась из императива советской эпохи: мировоззрение должно быть у каждого, как паспорт или прописка, – как свидетельство благонадёжности. И оно должно быть материалистическим и научным.

Если же речь шла об «эпохе царизма», то у прогрессивного человека должно было быть демократическое мировоззрение. К реакционным причислялось только имперское и, стало быть, православное.

А у Репина не было «прилагательного» мировоззрения. Он, выходец из «простого всенародства» (Ф. И. Буслаев), сам был русским мировоззрением, в полной мере обладая природным православным зрением на огромный русский мир. Именно в его время, в годы, когда Россия, стремительно «цивилизуясь», забывала и, казалось, теряла Бога, Репин с осознанием полной ответственности, всей своей жизнью, всем своим трудо-творчеством показал нам присутствие Духа живого и животворящего в любых и даже в безбожных обстоятельствах.

Именно это сегодня требуется не доказать даже, а показать нашим современникам, потому что это (вопреки живому по сей день заблуждению) – очевидно! Давайте же попробуем взглянуть на наследие Репина не критически, не научно, а пристально и любовно. И, быть может, в ответ на нашу любовь нам откроются истинные смыслы его картин.

Darmowy fragment się skończył.