Czytaj książkę: «С надеждой смотрим в небо», strona 2

«Белощёкая синица…»

 
Белощёкая синица
Мне с утра в окно стучится,
Намекает не скупиться —
Бросить горсточку пшена.
Осень. Снег уже порошит,
Нет давно козявок, мошек,
Вот и трётся у окошек,
Потому что голодна.
Я окно приоткрываю,
Горку зёрен насыпаю,
И тотчас синичек стая
Замелькала за стеклом.
Звонко писки раздаются,
Суетятся, бойко вьются,
Меж собой порой дерутся —
Нынче с кормом повезло.
Замерев, гляжу наружу,
А они снуют и кружат…
Ах, как мало в жизни нужно,
Чтобы грусть-печаль ушла!
А всего-то дел – минута,
И душа уже разута
От того, что ты кому-то
Даришь капельку тепла.
 

Старый дом

 
Дом без хозяев в печали затих.
Холод внутри, снаружи.
Как человек без друзей и родных,
Всеми забыт, не нужен.
Знал он когда-то уют и любовь,
Смех озорной детишек,
Но не клубится дымок над трубой,
И голосов не слышно.
Снега сугробы в саду и у стен,
С крыши – сосульки в слитках,
И, провожая, встречая гостей,
Здесь не скрипит калитка.
Отблеск заката растаял в окне,
Душу ему встревожил:
Может, заглянет сюда по весне
Тот, кто забыть не может.
 

Утро н а озере

 
Берег прячется в тумане,
Растворяется вдали.
Спит деревня утром ранним,
Дремлет лодка на мели.
Затаился в кронах ветер,
Не колышется тростник,
И в окошке дальнем светит
Непогашенный ночник.
На траве, на паутине —
Всюду капельки росы.
Осень. Быстро воздух стынет
В предрассветные часы.
На востоке заалело,
Засветился небосвод —
Осторожно и несмело
День на цыпочках идёт.
Рыбаки, как на работу,
Уплывают в пять минут.
Бормоча под клювы что-то,
Гуси к берегу идут.
Тишины как не бывало:
Птичий гомон тут и там,
А тумана покрывало
Улетело к облакам.
 

«Ощущал себя на финишной прямой…»

 
Ощущал себя на финишной прямой,
Полагал – ненужным, старым буду.
Но однажды аист раннею весной
Подарил нам крохотное чудо.
Позабыты будни серые и лень.
Обретает жизнь другие краски.
И приносит радость каждый новый день,
Как глоток живой воды из сказки.
И заглядываю в завтра я, пока
Поцелуи шлёт по телефону,
Через полстраны ко мне издалека
Тянет ручки маленький ребёнок.
 

«Приятно выкрасть у погоды…»

 
Приятно выкрасть у погоды
Денёк осенний без дождя,
Из тесных улиц на свободу
Умчать куда глаза глядят.
Конечно, в лес, почти раздетый,
Чтоб окунуться в тишину.
Уйти в нирвану. Вспомнить лето.
И до заката быть в плену.
Листва мне шепчет под ногами:
«Вернуться в стены не спеши.
Гуляй, зима не за горами,
Кристальным воздухом дыши».
И я в восторге – что тут скажешь —
От звуков, запахов лесных,
Быть может, снег наутро ляжет?
И снова ждать тепла, весны.
 

Вот так и живем

«Всплывает детство из безоблачной поры…»

 
Всплывает детство из безоблачной поры,
И на десятки счёт календарей со дня победы,
И, может, потому к нам были так добры
Огонь и кровь прошедшие отцы и деды.
Вещало радио, и в школе, из газет…
Нас как по Библии учили: не кради и веруй,
Мол, подожди, пройдёт совсем немного лет,
И снизойдёт к нам эта призрачная эра.
Курили и в вой ну играли пацаны,
И отслужить – почётный долг был и необходимый,
И думать не могли, что, может быть, с вой ны
Мальчишки не придут назад в свой дом родимый.
Большая жизнь нас принимала без хлопот,
Где каждый ставил для себя посильные задачи,
И говорили гордо: «Вот он – мой завод!!!»,
Теперь по кухням о своих хозяевах судачим.
И время новое переделило нас,
Одним – любезно распахнув свои дворцы-хоромы,
Вторым – набитый равнодушием отказ,
В глаза «совками» называя по-другому.
И вот порою я, потомок Октября,
Сижу за кружкой пива, раздираемый вопросом:
А может, прошлый век в истории зазря?
И кто-то обманул её, оставив с носом?
Чем был разгневан Бог? Кто даст ответ,
За чьи грехи России испытания и муки?
Зачем она губила столько долгих лет
Свои умы, сердца и золотые руки?
 

«В подъезде подключили домофон…»

 
В подъезде подключили домофон,
Жильцы кроили из семейного бюджета,
Стальная дверь и кнопок перезвон,
И не вой ти, не получив ответа.
Исчез привычным ставший антураж
Любителей укромных закоулков,
И, поднимаясь на родной этаж,
Не видишь игл, бутылок и окурков.
И не маячат тени у окна,
Всё хорошо, но грустно отчего-то,
А в памяти всплывают времена,
Где двери настежь, окна без решёток.
Все знали, что наверняка лежат
Ключи под ковриком в углу у входа,
И не боялись ехать на ночь в сад,
Остаться там в любое время года.
В деревне – палочки взамен замков,
Задвижек и таинственных запоров:
Одна – хозяин здесь, недалеко,
А две – не ждите, появлюсь не скоро.
И детвора резвилась во дворе
Без строгого надзора домочадцев.
А может, были все честнее и добрей,
И ни к чему всем было запираться?
 

«Листая старую тетрадь…»

 
«Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала…»
Я песню слушаю опять,
Что в душу глубоко запала.
В ней каждый звук и каждый слог
Подбитой птицей в небе вьётся,
Уже певец давно умолк,
Но песня эхом отдаётся.
Кто был герой? Кто виноват?
Здесь бесконечно можно спорить —
С мечом пошёл на брата брат,
И кровь была, и страшным – горе!
Минуло столько трудных лет,
Порой жестоких и неправых,
Но те, кого клеймил поэт,
Россию сделали державой.
И в ней нам выпало всем жить
Семьёй многоязыкой, дружной,
Любить, растить детей, учить
И ощущать себя ей нужным.
Рождали время и народ
Своих кумиров и героев,
Не долог был у них полёт,
Но был всегда в почёте воин.
А с русским крепким кулаком
Все наши недруги считались —
Порой шипели за бугром,
Но когти выпустить боялись.
Пришли иные времена
Со сменой курсов, идеалов,
И обновлённая страна
К другим героям воспылала.
И небеса уже никак
Не отражаются в погонах —
Военный китель на пиджак
Сменил министр обороны.
Где блеск защитников страны?
Ведь это зеркало Отчизны!
Увы, в тени её сыны,
Хотя за нас рискуют жизнью.
«Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала…»
Я тоже не могу понять,
Россия, что с тобою стало?!
 

У памятника

 
Для прогулок очень рано, даже слишком.
Редко-редко кто-то заспанный пройдёт.
Лишь Ильич один в потрёпанном пальтишке
С пьедестала в даль туманную зовёт.
Я из тех, кто с детства слышал слово «Ленин».
И куда ни глянь – везде его лицо,
И вершилась жизнь у каждых поколений
По заветам главных пламенных борцов.
Пролетело время, краски поменялись,
Поменялось всё: от взглядов до идей,
И всё то, над чем публично насмехались,
Стало новой нормой жизни для людей.
Закалённые безденежьем и бытом,
Словно дети, чуда сказочного ждём.
По дорогам, в прах и дребезги разбитым,
В наше будущее светлое идём.
Эх, Ильич, Ильич! Сошёл бы с постамента,
Прогулялся по местам, куда зовёшь.
Поглядел бы, объяснил мне суть момента,
Может, в силу гениальности, поймёшь.
Труд, семья, над головою крыша…
Жил по совести, не так уж мало смог.
А по меркам очень многих, тех, кто свыше, —
Просто ватник, незадачливый совок.
Как постичь и у кого спросить совета,
И куда направить робкий мелкий шаг?
К Иисусу, Будде или Магомету,
Чтоб нашла себе пристанище душа?
 

Друзьям

Холстомер

Дорогому другу, Евтееву Алексею Васильевичу!

 
Когда-то бегал в табуне.
Теперь всё это не по мне.
В мои бока вонзает шпоры
Наездник, тот, во мне который.
Срывает ветер пену с губ,
И, ощущая на бегу,
Что по-другому не могу,
Пусть спотыкаюсь, но бегу,
И изменить себя едва ли
Смогу. Из круга, из спирали
Мне никуда не убежать:
Вот новый год – и круг опять.
Но с каждым кругом прочность нити,
Что держит ангел мой хранитель,
Слабеет, и настанет миг,
Когда я не увижу их:
Глаза родные, морды, гривы.
И кобылицы зов призывный
Вдали растает за рекой.
Нет больше гонки, есть покой…
Когда я слышу за спиной,
Мол, сдал старик, седой, хромой,
От стригунков и жеребят,
Что мне с усмешкой вслед глядят,
То помню я, мой ясен ум,
Как мной гордился весь табун,
За чёткий шаг и нрав быть первым
Порою звали Холстомером.
Пусть каждый так же пробежит,
Мои достигнет рубежи!
Я многое ещё смогу!
И прочь с дороги! Я бегу!
 

Другу

 
«Тик-так» – стучат часы, идут.
«Тук-тук» – им сердце вторит,
И хорошо, когда в ладу
Они, а не в раздоре,
А ты на циферблат глядишь
И планы строишь смело,
И веришь в то, что впереди
Успеешь много сделать.
Паденья, взлёты, виражи…
Но манит лучик солнца,
Большая гонка – наша жизнь,
А мы в ней – марафонцы.
Меняются календари,
И с каждым – меньше прыти,
Всё чаще, что ни говори,
Любой из нас как зритель.
Пусть скрипнет маятник порой,
Но стрелки пусть не гонит.
Уже, увы, и нам с тобой
Не хочется погони.
Так пусть и дальше много лет
Окружность стрелки пишут,
И на «тик-так» всегда в ответ
«Тук-тук» мы будем слышать.
 

Палычу

 
Уходит день, солёный, жаркий, длинный.
Дымки костров уже струятся по горам.
Пора расправить перетруженные спины,
Принять на грудь законные сто грамм.
Пройдём меж ульев, к каждому с поклоном,
Пока в горах не скрылась скорая заря,
Пошутим, как со скрипом ржавым или стоном
Ещё денёк прожили мы не зря.
Бог даст, и старость пыл наш не остудит,
А мы, как в годы лучшие и времена,
Друг другу скажем, что хорошие мы люди,
И «мамину» – по полной и до дна.
Костёр неяркий с чайником поющим,
И разговор наш с безобидным матерком
О прошлом, о делах, текущих и грядущих,
Как мёд нам достаётся нелегко,
Что жалко тратить время понапрасну,
Его и так осталось – будто кот чихнул,
Что нам с тобой нет музыки прекрасней,
Чем пасечный рабочий ровный гул.
Затянется беседа до рассвета,
И, как обычно, скажешь, подводя итог,
Стараемся, живём по доброму завету —
И значит, нам всегда поможет Бог.
 

«Девчонки!..»

 
Девчонки!
С праздником всех вас!
Пусть мужики не сводят глаз,
Предугадать стараются
Желаний список в семь листов,
Тот, что у вас всегда готов,
И пусть всё получается!
Для вас в такой весенний день
Мы к подвигам готовы,
И встать с дивана нам не лень,
Но – только лишь восьмого!!!