Czytaj książkę: «Любовь между строк»

«Любовь нечаянно нагрянет,

когда её совсем не ждёшь…»

– Иванов, а что делает эта строка сверху?

– Это эпиграф, сэр.

Глава 1. Зов ЛЮБВИ

Наступила суббота и он смог направиться на поиски той, которую случайно встретил в зоне отдыха Пироговского водохранилища. Он надеялся, что обязательно встретит её на самой большой дискотеке Подмосковья, организованную молодыми энтузиастами стадиона «Водник», под открытом небом, в стиле «пяточков» шестидесятых.

Дискотека располагалась на острове, в одном из красивейших мест Подмосковья, не далеко от, одноименной стадиону, станции. В этой Дискотеке было что-то живое – настоящее. Она пользовалась огромным успехом у москвичей и молодёжи, живущей, не далеко от станций, по Савеловской железной дороге. На этой дискотеке пели в живую, умело вплетая новую музыку в классическую и сочетая её с песнями прошлых лет, что привлекало молодые сердца.

Под стук колёс электрички, которые пытались изобразить какую-то мелодию, парень с большим восхищением и замиранием сердца вспоминал о прекрасной девушке. Сердцем он понимал, что впервые встретился с каки-то новым и прекрасным, но, до селе ему неведанным чувством! Он ругал себя, что не решился последовать за ней в автобус: «Откуда взялась эта чрезмерная стеснительность?»

– Вот болван, ты даже не удосужился узнать её имя, – продолжал он ругать себя, – ведь всё складывалось удачно. Даже были нужные моменты и паузы в её разговоре с парнями. Но с другой стороны не удобно же влезать в чужой разговор. Да и я хорош, напрягся, пытаясь моё внутренее состояние восстановить загрузкой моей головы техническими проблемами по работе. Прошла неделя, а я это вспоминаю как о каком-то неясном мистическом сне, не понимая, то ли это было со мной на самом деле или это только плод моего воображения. С другой стороны, я отчётливо вижу этот прекрасный образ и слышу её божественный голос!

Он, прикрыв глаза, под стук колёс стал вспоминать как это произошло: «В воскресенье, после тёплых проливных дождей, по-летнему улыбнулось солнце и уже с утра градусник, по сообщению синоптиков, установил какой-то очередной столетний рекорд. Прослушав эту новость, я взглянул на часы и стал быстро собирать спортивную сумку, так как сегодня, после полудня, должны были состояться гонки парусных судов на первенство Московской области. Яхте «Мир», за номером 1118, где я состоял матросом, надлежало заранее прибыть к месту сбора яхтсменов клуба «Водник»…

Подул попутный ветерок и, поставив спинакер, наша яхта к запланированному времени, прибыла в Пироговское водохранилище…

Мы отлично отгонялись и отдыхали на берегу, анализируя прошедшие парусные гонки, общались с другими командами. Было безоблачное прекрасное летнее утро и я решил прогуляться по пляжу водохранилища, а заодно полюбоваться с берега разноцветными спинакерами и белоснежными парусами яхт, летящих по безбрежней водяной глади, с редкими водяными барашками. Прекрасную картину дополняли проходящие трёхпалубные белые теплоходы в сопровождении многочисленных чаек, кружащих вокруг них.

Становилось жарко и я поспешил войти в лес, чтобы ощутить прохладу тени и насладиться изумительными запахами лесных трав. Через некоторое время ноги вынесли меня на край открытой площадки, где находилась автобусная остановка.

Подошёл автобус с новой партией отдыхающих, любителей водоёмов и, почти не тронутой, природы. Прибывшие с шумом покидали автобус, направляясь в разные стороны. Со мной поравнялась весёлая шумная компания из трёх человек и вихрастый парень, поравнявшись со мной, спросил:

– Скажите, есть ли здесь лодочная станция?

– Конечно.

– А не подскажите ли вы нам как к ней пройти? – обратилась ко мне девушка, из этой же компании, с короткой причёской «Бабетта идёт на войну». Затем она, неожиданно подошла и остановившись напротив, осмотрела меня большими, изумительно васильковыми, глазами, с бархатными, длинными ресницами. Девушка была юная, но очень красивая и стройная, как лань. Наши взгляды встретились… Со мной что-то произошло! А она стояла и смотрела на меня, приветливо улыбаясь, ожидая ответа. Её юные черты и фигура, вобрав в себя лучшие многих актрис, объединившись, создали новую, не виданную мной до селе, красоту с прекрасной грацией. Я, очарованный её великолепием, молчал, потеряв дар речи, чего со мной никогда не случалось. Я не мог оторвать от неё свой взгляд.

– Идите за мной, – наконец смог произнести я и, с трудом оторвавшись от её прекрасных глаз, пошёл вперёд по тропинке в лес.

Лес встретил нас прохладой и чарующими многочисленными птичьими перепевами, как бы соревнуясь между собой в прекрасном красноречии. Сквозь сито прихотливой листвы, играющей с лучами –солнца, иногда проникали золотистые блики, создавая причудливые формы на траве и лесных тропинках по которым мы шли. Я, видимо от смущения, шёл очень быстро и группа, шедшая со спортивными сумками, едва поспевала за мной. Парни и идущая за мной девушка иногда о чём-то спрашивали, но я на их разнообразные вопросы отвечал односложно, выбирая более короткий путь к лодочной станции. У меня, ещё в самом начале, возникла мысль взять у девушки сумку и донести её до места назначения, но я долгое время не решался, боясь, что она может это принять за ухаживание… Кретин, – опять обругал себя пассажир, анализируя произошедшее с ним в тот день, – вот же прекрасный повод познакомиться.

Через некоторое время, преодолев небольшой овраг с журчащим ручейком, мы поднялись на холм, где были врыты – деревянный стол, с парой деревянных лавочками. С этого холма, господствующего над местностью, открывался великолепный вид на Зелёную Гавань, с Клязьменским и Пироговским водохранилищами. Сюда я часто приходил после парусных гонок, любуясь великолепными просторами.

Поставив сумку на лавочку, я указал рукой в сторону лодочной станции:

– Видите, слева внизу, это пристань «Горки», а за густыми кустами жимолости, справа, располагается одноименная лодочная станция.

– Спасибо. А вы не смогли бы пройти с ребятами и помочь им выбрать лодку. А я пока здесь переоденусь.

– Ну, если надо помочь, – промямлил я, сразу не сообразив, как ей сказать, чтобы не показаться грубияном и пошёл за ребятами.

Когда я по деревянному настилу подошёл к зелёному домику с надписью «Касса», то вихрастый парень уже держал в руке квитанцию, а второй залез в какую-то старую лодку и пытался вставить вёсла.

– А грести-то вы умеете? – спросил я.

– Нет. Первый раз будем пробовать.

– Да… С такими навыками вы далеко не уплывёте.

– А давайте поплывём с нами на ту сторону, а то с ними мы и правда до утра туда не доплывём…

Ещё ничего не решив, я оглянулся. Рядом со мной стояла загорелая, в голубом, раздельном купальнике, с серебристыми тонкими змейками с боку прелестной фигурки, девушка божественной красоты. Её светло-русые волосы были собраны и перевязаны на затылке голубой, с серебристыми блёстками, лентой, открывая ее прекрасный лоб и подчёркивая идеальную форму изумительной головки. Высокая грудь, тонкая талия, бёдра…

Она подняла руки и некоторое время стояла как изящная статуэтка, поправляя свой задорный хвостик, придававший ей особое девичье очарование. Я посмотрел по сторонам, ища ту – первую.

– Не сомневайтесь! Это я, – произнесла божественным голосом небесное создание, – или вы ещё кого-то ждёте?

У меня снова перехватило дыхание и я потерял дар речи, а сердце пыталось вырваться наружу. Я не верил, что так можно из одного небесного создания преобразиться в другое небесное создание. Я посмотрел ей в глаза – на меня с интересом смотрели те же большие, изумительно ясные васильковые глаза, с бархатными, длинными ресницами, в ожидании ответа.

– Уговорили, – наконец выдавил я из себя и пошёл к, уже давно проверенной мной, лодке.

Через пару минут я, с двумя разговорчивыми парнями и красавицей, отчалил от лодочной станции. Девушка, положив спортивную сумку под голову, полулежала на корме. Парни, устроившись к ней лицом, громко о чём-то бойко болтали. Чтобы как-то овладеть волнением, я мысленно занялся своими техническими задачами по работе и, не вникая в их разговор, налегал на вёсла.

Лодка, минут через тридцать, достигла противоположного берега и я, сбавив темп, направил её вдоль берега. Крутой песчаный берег сменился пологим пляжем с многочисленными загорающими. Лес, как будто специально отступил вглубь, образовав огромную поляну с разноцветными навесами отдыхающих. Это смотрелось изумительно на фоне тёмного леса и домиков какой-то небольшой деревушки, напоминая какую-то картину написанную классиком вместе с природой.

Чуть шевеля вёслами, я направил лодку по речной протоке, образованную лесной речкой, впадающей в канал. Солнце растворялось в мерцающих листьях и стало немного прохладнее. Пахнуло запахами трав, смешанных с хвоей. Поверхность воды здесь была чистой и спокойной, сверкая яркими бликами, от проникающих сквозь листья, солнечных лучей. Её русло в начале было достаточно узким и вёсла иногда цеплялись за берега, но через несколько метров значительно расширилось, открыв удивительные по красоте пейзажи. С водной поверхности, на неё и прекрасные пейзажи, смотрели улыбающиеся кувшинки – часовые любви. Солнце нежно гладило их своими сверкающими лучами.

Девушка опустила руку в воду: «Какая же здесь чистая и тёплая вода!» – сказала она и спустилась в воду, держась за лодку, но через несколько секунд поплыла рядом. Ребята почему-то её инициативу не поддержали.

Её необычные волнообразные движения в воде были похожи на движения русалки. Гибкое изящное тело на какое-то время показывалось над водой, то вновь исчезало. Она ныряла, а затем выскакивала из воды, чтобы, плавно вращаясь вокруг собственной оси, снова уйти вглубь под воду, надолго задерживая дыхание. Ничего подобного мне раньше видеть не доводилось и я наблюдал за ней с нескрываемом изумлением. В какое-то мгновенье мне показалось, что это настоящая русалка, но вынырнув очередной раз, она ухватилась за край лодки и протянула мне руку. Я помог ей забраться в лодку. Солнечные лучи, склоняясь к горизонту, золотили капли воды, ласкавшие её бронзовое тело, пока она перемещалось на своё прежнее место, добавляя в общую палитру розоватые краски. Приближался момент возврата лодки…

Я с девушкой высадился на песчаной полосе противоположного берега, парни погребли к лодочной станции. Она шла молча по самому краю прибоя, иногда поднимаясь на носочки, как балерина. Идя чуть сзади, я любовался изяществом её стройной фигуры, и с удовольствием наблюдая за восхищёнными взглядами мужчин. Я видел, что многие завидовали мне.

Через некоторое время нас догнали парни с тремя сумками и я, встав впереди группы, привёл их к столу с деревянными лавочками. Она, переодевшись, попросила меня проводить их до автобусной остановки, ссылаясь на то, что они могут долго плутать, а до отправления автобуса осталось мало времени…

К автобусу мы успели в последний момент. Быстро обернувшись, она взяла у меня сумку, и, запрыгнув в заднюю дверь автобуса, помахала мне рукой… Я долго смотрел вслед автобусу пока он не скрылся за поворотом…

Темнело. Электричка остановилась на остановке «Водники». Тёмно-русый, высокий, спортивного телосложения, парень, быстро вышел из вагона и, зашагал по платформе, внимательно всматриваясь в лица девушек, в надежде встретить тот, любимый, образ уведенный им в «Зелёной Гавани». Звали его Оскар.

Просмотрев всех стоящих на платформе и рядом, Оскар уверенно направился к острову «речников и прочих специальностей», связанного с остальной частью суши железнодорожными, пешеходным и шоссейным мостами. Он внимательно вслушивался в звуки живой музыки. Они прилетали вместе с лёгким движением тёплого воздуха над поверхностью воды, с различных, оживающих в вечерние часы, дискотек под открытым небом.

«Как я люблю смотреть в твои глаза!..

Твои глаза блестят как бирюза!..

Твои глаза красивые такие,

Твои глаза как небо голубые!

Как я люблю смотреть в твои глаза,

В твои любимые глаза! ..»

Поток воздуха увёл голос певца в другую сторону, а затем опять любезно подтянул мелодию вместе со звуком саксофона:

«И я боюсь, всё время почему-то,

Что вдруг они достанутся кому-то!»

– С Павельцев , – мелькнуло у Оскара, – сейчас многие молодые оркестры, наряду с новыми песнями, стали включать в музыку новых поколений, репертуар и музыку наших дедушек и бабушек, проникшись их душевной сущностью и глубоким смыслом. Туда она не пойдёт – слишком далеко от станции.

Внезапно рядом, видимо от переизбытка чувств и воспоминаний о прошлом, из тёмной лодки с удочкой, неожиданно, как джин из бутылки, вырвался молодецкий голос:

«Зубов во рту у ней как небывало,

А на макушечке лишь парочка волос,

Когда она вдруг крепко целовала,

То у меня по коже шёл мороз!»

На этой счастливой ноте сообщение, рыбака из лодки, резко оборвалось.

– Ну что же, пожалуй, я махну на стадион – она там! – решил Оскар и уверенно зашагал на дискотеку, а через некоторое время, его вновь догнал молодецкий голос из лодки:

«Зашёл я в чудный кабачок, кабачок!

Вино там стоит пяточек! Пяточек!»

– Видимо принял на грудь очередную рыбацкую норму за счёт «золотой рыбки», – подумал Оскар и, войдя на стадион, окружённый с трёх сторон водой, услышал, как вслед за песней «Пропала шляпа» вступили ритмы «буги-вуги» и «рок-энд-рола», ставшими опять модными среди динамичной молодёжи.

Молодая, и ещё не потраченная, энергия стремительно выходила наружу и «била ключом». Огромная толпа, не стеснённая пространством, весьма динамично двигалась в такт музыке. А наиболее спортивные пары показывали образцы акробатического танца, тренируя не только слух, но и все уголки, молодого тела.

Оскар быстро пошёл между танцующими, надеясь встретить ту единственную. Её пока не было.

В одной из танцующих пар, Оскар узнал высокого, худощавого, но элегантного Арнольда из «Щукинского», по товарищеской кличке «Шарнир». И действительно, под звуки «буги-вуги» его конечности двигались как на шарнирах, но весьма эффектно и завораживающе. При этом он умудрялся свою партнёршу подбрасывать, крутить вокруг себя и пропускать между ног. Музыка смолкла.

Арнольд, узнав Оскара, отпустил свою гибкую партнёршу и вразвалочку направился к нему.

– Пламенный, привет! Оскар, целую вечность тебя не видел! Ну, как мы с этой «крошкой» от бацали?! – восхищённо, на одном дыхании, выдал он.

– Привет артисту из народа! Да, – впечатляет.

– Но «чувиха», какова! – продолжал восхищаться «шарнир» своей «крошкой», – просто блеск! У нас даже в «Щучинском» таких кадров мало! Надо попытаться закадрить её, а вдруг и она не прочь «поклеиться!»

– Ну, «клей, клей», только клею возьми побольше, а то не приклеится.

– Да, … ты слышал? – продолжал Арнольд возбуждённо, ещё не полностью отдышавшись после динамичного «рока». – Двух чокнутых взяли на Тверской за изнасилование. Следователь их спрашивает: «Как же это могло случиться?» А те в ответ: «Хилеем мы с «чуваком» по броду, мацаем… Баруха. Баранём? Ну и… баранули!» – и он громко засмеялся довольный своей шуткой.

– Случай, конечно, забавный, но таких сдвинутых серьёзно нужно лечить. Я сторонник настоящей взаимной любви! – резюмировал Оскар.

– Ну, а как, «бренная» жизнь? Как предки? – поинтересовался сразу всем Арнольд, резко сменив тему.

– Ты что? Какие предки?

– Извини, «прошуршал нечаянно». Запамятовал, что у тебя только мать (по-английски).

– Извинения прияты.

– Что, грызем гранит науки и «пашем»? – как бы по инерции снова спросил Арнольд, – при этом все его конечности подёргивались в такт звучащей музыке.

– Всё в порядке! Работаю на «ящике». Диплом защитил экстерном! Можно было бы погулять, да попросили выйти потрудиться.

– Ты же ценный мужской «КАДР»! Давай приезжай ко мне в «Щукинский», ведь от наших прелестных «старушек» у тебя отбоя не будет!

– Нет, это не про меня. Потом, тебя твои предки «окучивают, и даже хорошими «карманными» снабжают. А меня подкармливать некому, разве что недавно, наклёвывалась международная перспектива. Да ты, наверно уже в курсе, как нас с «рыжим» Сашхеном наш «почтовый ящик» направлял на дневное отделение института международных отношений?

– Правда? Да ты что? Невероятно! – размахивая руками, с жаром удивился Арнольд. – В «САМ» институт «Международных отношений»!.. Это, что у знаменитого моста?! Вот это да! Туда же простым смертным попасть невозможно! Нужны рекомендации нужных людей, характеристики и всё такое прочее… В конце концов, как получить Рекомендации «тёплых» организаций? Так, так, давай рассказывай подробней, как дело было?!

– Да нам все это дали, – продолжал Оскар, – но мы отказались.

– Почему? Да, у вас, что здесь, не всё в порядке? – Арнольд азартно покрутил пальцами у, гладко прилизанных бриолином, висков. В это время, как из–под земли, появился Сашхен Синичкин.

– Привет честной компании!.. «Артист из народа» ты, что мозговые извилины пальцами поправляешь?

– А, вот и ты, Синичкин, «лёгкий на поминках». Ну, привет «техническому ничтожеству»! Да вот Иванов говорит, что вы от знаменитого института отказались! Это правда?

– Да, было дело!

– Это же работа за «Бугром»! На мир посмотрели бы! Другой уровень жизни и общения! – не унимался Арнольд.

– В теории оно может быть и так, возразил Оскар, а в жизни, «дорогой товарищ», может быть всё не в таком розовом цвете.

– А, в прочем, Сашхен, расскажи ему нашу «международную опупею».

– Это было ещё зимой, – начал важно Синичкин, – поехали мы с Оскаром к нашему «маяку будущей жизни», чтобы прощупать «почву» до зачисления. Одним словом, мы благополучно проникли в эти «международные отношения» и начали проводить в «деканате» разведку боем, пытаясь выяснить всё о нашем «светлом будущем» или хотя бы кем нас в итоге из института выпустят. Никто внятно нам ничего не произносил, а мягко говоря, посылали, как будто эта была «сверхсекретная» информация. Но потом очень милая секретарша сжалилась над нами и решила «открыть нам глаза», как дворник в песне Высоцкого, указав многозначительным кивком головы на модного парня…

Оскар по-английски удалился, чтобы очередной раз проинспектировать танцующих и, не обнаружив свою мечту, решил в перерыве, от отчаяния, обратиться к своему другу – руководителю квинтета. Он подошёл к довольно высокой сцене:

– Серж, привет.

– Привет, Оскар!

– Дискотека планирует нас радовать завтра и в последующие выходные?

– Конечно нет. Ведь завтра начинается новый учебный год.

– Жаль… Я об учебном совсем забыл.

– А что так грустно?

– Да вот ищу свою красавицу, а встретиться с ней можно только на дискотеке… Может тебе удалось с высоты твоего пьедестала, обнаружить очаровательное создание.

– Да тут все очаровательные! Правда совсем не давно, одна тут мелькнула перед сценой, под присмотром двух парней, – просто восхитительная. Я даже готов был прервать исполнение песни… А пока допел – она испарилась.

– Благодарю, Серж! – Оскар снова стал всматриваться в лица танцующих.

Вдруг вдали он увидел, отчалившую от стадиона лодку, с тремя парнями и девушкой, очень похожей на ту, которую он искал. Сумраки мешали отчётливей рассмотреть её образ и он побежал в сторону лодки, но на вёслах находился опытный парень…

Глава 2. Странная любовь между строчек жизни

В понедельник, согласно просьбы руководства, Оскар уже был в отделе автоматизации, для завершения с проекта «Автоматизированные склады». В том же отделе, согласно предписания, трудился Пэр-Дуков, являясь представителем главного соисполнителя по обеспечению всех проектов новейшей техникой и комплектующими изделиями. За его «скромный», около полутора центнеровый вес и румяное лицо, молодой коллектив величал его «ПЭРчиком». Частенько, обращаясь к Оскару, он просил дать ему совет:

– Знаешь, у меня в голове полно творческих замыслов. Я могу разработать, совершенно уникальную схему автоматизации этого п/я или написать хороший роман… Мне мешает только одно обстоятельство – я не знаю с чего начать.

– А вы возьмите чистый лист бумаги и начните, как все, с левого верхнего угла… Но вообще-то плохому танцору всегда что-то мешает!

Честно говоря, техническим талантом он наделён не был и не стремился его развивать, зато был всегда очень приветлив и исполнителен, и мог с ходу (по его словам) «обаять» женщину, не взирая, на её «технические характеристики».

Но в реальности в этом плане, если ему что-то и удавалось, то только после длительной «осады» и ухаживаний. Особым вниманием и лаской «ПЭРчика» пользовались те особы, чьи папы, мамы или их родственники занимали значимое положение в социальной «лестнице». И его – пэрчиковое обаяние росло в геометрической прогрессии, но в прямой зависимости от этого уровня.

Но как-то, уже в зрелом возрасте, ночью, когда его при переосмысливании жизненного пути мучила бессонница, Пэр-Дукова вместе с «Шизи» посетила вдруг «свежая», но весьма неожиданная мысль. Он вдруг осознал, что его должность и оклад в меньшей степени зависят от его «таланта». Она – настоящая должность, но только с большой буквы, в большей степени зависит от уровня ступеньки в соцлестнице его жены или её родственников. И чем ближе он к ним, тем стремительнее и надёжнее его продвижение.

Ступеньки любовниц он считал временными и легко уязвимыми. И использовав их, срочно перемещался в более защищённое место. Сейчас же он сильно сожалел, что эти «умные мысли» не смогли посетить его этак лет на надцать раньше, когда он решил отдать руку и кусочек сердца, в качестве «супового набора», очаровательной, с идеальной фигуркой Леночке с педагогического.

Он сначала стал называть её «Ляной», но так как у него было хобби – из разных словосочетаний и стоящих в них букв, складывать новые слова и имена (Лена – Полено – Поляна – Ляна), то за ПОходку ПлывУщую и отменную ФИГУрку, он её ласково обзывал «Попуфигуляночкой». Она же любовно стала называть его мой «Пэстик», видимо намекая, что его достоинство ассоциируется у неё с какой-то небольшой частью растения.

У «Попуфигуляночки» в центре града была двухкомнатная квартира, с маленькой кухней, но с хорошим видом на высокую гостиницу и метромост над красивой рекой, а у «Пэстика» – полутора центнеровый вес, румяное лицо и куча долгов. Знакомый, встретив его однажды у «Сбербанка», поинтересовался:

– Вы, как и я тоже держите сбережения в «Сбербанке?

– Нет. Я их держу в самом надёжном месте.

– А это где?

– В долгах!

Правда, через несколько месяцев после их совместной жизни (по протекции её «важного» родственника), – его, в той же организации, где он трудился, пристроили, по совместительству, председателем жилищно-строительного кооператива «Крыша». И сразу же он стал нужным и узнаваемым человеком, прямым следствием чего являлось заметное снижение темпа роста его долгов и увеличение роста популярности.

После этого весомого события, новая семья вдохновилась на создание своего потомства.

Создание потомства – процесс конечно творческий и требует серьёзного и взаимно осмысленного подхода. Видимо по этой причине в их, доселе тихой, семейной «гавани» по вечерам стали проходить шумные, но регулярные испытания всех горизонтальных изделий на прочность. При этом содрогались потолки и стены, а сквозь шумовое оформление иногда прорезались стоны. Но КПД их совместной «работы» был, вероятно, не достаточен, так как в результате этих бурных ночей дети почему-то не появлялись. Леночка считала основной причиной низкой результативности совместных экспериментов – избыточный вес своего благоверного.

– Послушай, «Пэстик», все нормальные мужики на животе кубики себе выращивают!

– Ну и что? Я тоже выращиваю, – один большой …, но … шарик!

Чтобы добиться желаемого результата, а заодно и облегчить свою участь в качестве «тренажёра», она решила заняться снижением веса и корректировкой фигуры своего «Пэстика». Эта педагогическая мысль полностью овладела ею. Леночка изучила и разработала массу мероприятий и диет, которые впоследствии стала тиражировать пресса. При обсуждении этой проблемы с подругами она для себя сделала ошеломляющее открытие, – оказалось всё дело в обжорстве её худшей половины! И она решила с этим решительно бороться.

– Понимаешь мой «Пэстик», чтобы у нас появились дети, тебе необходимо срочно хотя бы немного сбросить вес с твоего большого шарика!

– Моя «Попуфигуляночка», я перепробовал всевозможные рекомендации – не помогают, но вообще-то в нашей новейшей позе мой шарик нам не помеха!

– Нет, это помеха! Да ещё какая! Милый «Пэстик», вот тебе очередная подсказка. Хочешь?

– Ну, … милая Попу… фигу…, какая? – упавшим голосом и заикаясь, спросил Пэстик.

– Например, в военных фильмах – ты, хоть раз видел жирных мужчин в концлагерях?! – поинтересовалась она, не теряя надежду убедить «Пестика» в своей правоте, наезжая на него своим прелестным открытым бюстиком.

– Милая «По-по-чка», но причём же здесь концлагерь? Ж-о-о, – стараясь сдерживать себя, промычал «Пэрчик».

– А притом, что там их кормили не регулярно малокалорийной пищей, и при этом витамины вообще не давали, а я тебе их даю! Вот и весь секрет твоего вхождения в идеальную форму! Ну, в конце-то концов, нужна только твоя воля и желание сделать своего ребёнка!

– Но так можно «склеить ласты»!.. Тогда уж точно будет как в концлагере, что означает в переводе с арабского – отдам аллаху душу. Да и потом, я не хочу жить в концлагере! Моя душа требует ежедневного и разнообразного пищевого простора!

– А помнишь, дорогой Пэс…, когда ты был немного стройнее и за мной ухаживал, уже тогда собака у моего дома покусала тебя. Видимо она, уже чуяла, что ты станешь жирным?

– Да! По – па, … жопа… помню!.. Но уж лучше бы она меня загрызла тогда, чем так мучиться сейчас!

– А как же наши будущие дети?!.. – с дрожью в голосе вопрошала Леночка, но не дождавшись от своего «Пэстика» звукового согласия, Леночка настойчиво продолжала кормить его кашкой из отрубей, и новой разработанной спец диетой, надеясь на быстрый результат.

Однако до быстрого результата, было далеко, как до звёзд, так как «Пэстик» на работе регулярно что-то жевал и дополнительно добирал в обед к её спец диете и кашке из отрубей, милое его сердцу мясо! Так что его килокалории сильно не страдали от жёсткой «Леночкиной диеты». Через некоторое время отруби всё же дали свои всходы и, … его потянуло к другой!..

А в это же самое время Леночкины утончённые чувства металась в поисках идеального эталона для фигуры «Пэстика», но когда нашла…, то начала так тщательно изучать «эталон» очередного «Аполлона», что не заметно для него и себя, стала регулярно наставлять любимому «Пэстику» рожки, притом весьма большие и ветвистые! Так что организм Пэр-Дукова начал даже страдать от недостатка кальция. Но, как всегда, всё тайное становится явным.

И вот однажды хмурой осенью, в очередной понедельник, «Пэрчик» пришёл на работу в тёмных очках и с синяком под глазом. Молодая публика в отделе ожила в ожидании сенсации.

– Народ интересуется, как имя той кометы, которая так не удачно вас в глаз звезданула! – поинтересовался, от имени здорового коллектива, лысеющий, но подающий надежды инженер «механизмов и душ человеческих».

– Вы не поверите, но нашу семейную гавань сегодня ночью посетила «Шизи»! – надеясь отделаться лёгкой шуткой, парировал Пэр-Дуков.

– А причём тут «Шизи»? – допытывалась молодая, но любопытная «техническая поросль».

– Да притом, что от увиденного мне в голову ударила моча!..

– А синяк-то от чего? Понимаешь, Пэр, народу очень важно знать, от чего же возникают синяки в неподходящих местах? Ведь такой ценный опыт приходит только с годами! Да и любой опыт других может пригодиться в жизни! – продолжала резвиться молодёж.

– Да оттого, – не выдержав назойливости молодёжи, произнёс Пэр-Дуков, – что вместе с мочой мне в голову ударил ночной горшок!..

Это был семейный финиш. Но «Пестик» не расстроился, и c лёгкостью пушистого кота, ушёл к другой!

А другая, – уже имела некоторый жизненный опыт. Она обожала, по её выражению, – упитанных, пухленьких самцов. Её папа был уже «там, – наверху». Он успел подарить ей полноценную квартиру, а бывший муж, между командировками и работой, сумел ей посодействовать при сотворении милого дитяти.

Следовательно, забота о сотворении детей отпала сама собой и это, радовало Пэр-Дукова. За неуёмный аппетит его больше не критиковали, а кормили как на убой. Перемещался по городу солидный и «немного» упитанный Пэр-Дуков теперь только на «моторе», а чтобы не утруждать себя шнурками, приобретал импортную обувь на резинках.

Кстати, Пэр-Дуков, в пику окружающим, считал себя весьма стройным и хорошим человеком. Он всегда гордился своей чрезмерной упитанностью, поскольку считал, что «хорошего человека» должно быть много. И вообще считал, что всё, что выше пояса, то – грудь, а эта «грудь» за последнее время заметно раздалась и приобрела весьма заметную солидность. Все, кто его знал, при встрече теперь ему говорили:

– Пэр – Дуков, вы сегодня «стройный» как рояль.

За усыханием другой части тела, что находилась ниже его пояса и почти не отбрасывала тень, Пэр-Дуков с унынием мог наблюдать только при помощи большого зеркала в своей спальне. И при виде этого удручающего отражения, в голове его, почему-то, возникала аналогия с очень зрелым арбузом …, чем больше арбуз – тем меньше «хвостик»! И это не вдохновляло хозяина отображения, но, зато бодрость духу придавали весьма заметные темпы его продвижения по служебной лестнице. Так что, несмотря на эту зеркальную хренотень, жизнь ещё продолжалась.