Судьба на излом. На пути к совершенству

© Юрий Климонов, 2018

ISBN 978-5-4493-9606-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Глубоко неуважаемым мной господам плутократам, фанатикам различных религиозных конфессий и прозападно настроенным демократам читать эту книгу не рекомендуется во избежание излияния желчи, приступов дикой злобы и прочих душевных потрясений.

Тем, кто всё-таки решил ознакомиться с этим произведением – приятного чтения.

* * *

Описанный в сюжете первой книги пространственно-временной переход стал возможным благодаря проекту «Маятник» – детищу США и Бильдербергского клуба. Взлелеянный и реализованный сторонниками мировой плутократии, капитализма и всецело опиравшихся на «опиум для народа», «Маятник» торжественно провалился, оставив с носом его вдохновителей и приверженцев. Вместо триумфа узурпаторов свободы множества стран и народов, с их «золотым миллиардом», произошла смена мирового лидера, сначала превратив последнего в континентальное государство, а через три с половиной десятилетия и в трансконтинентальное.

Эта книга, фактически, представляет собой учебник истории страны, несуществующей в нашем мире, но имеющей место быть в параллельном. За исключением некоторых мыслей, эмоций и эпизодов из жизни главной героини, на страницах произведения собраны исторические, экономические и социальные вехи СФГ – Социалистического Федеративного Государства, одного из вариантов СССР версии 2.0 или 3.0 – более глобального, что ли.

В нашем мире Советский Союз канул в вечность, как легендарная Атлантида. СССР был лучшим проектом человечества. Эта страна была не просто уничтожена и разграблена врагами простого народа, но и посмертно оболгана и утоплена в грязи, заодно рассорив все входившие в неё бывшие республики. И чем дальше мы от Советской эпохи, тем более очевидной становится простая истина: СССР был не Империей Зла, а потерянным раем светлого теперь уже прошлого.

Мы достигли такой высоты, что не удержались. Произошло головокружение от успехов, как сказал в своё время Сталин. Жаль, что хорошее часто не умеет себя защищать – врагов было слишком много и они оказались изобретательнее. Мы позволили убедить себя, что Запад ушел вперёд. Кое-кому из тогдашнего руководства это показалось правдой, поэтому они заставили и нас в это поверить. Но это была только часть правды – Запад действительно шел вперёд, а мы… мы шли вверх, перескакивая через несколько витков исторической и духовной спирали. Именно духовной, а не религиозной. Пусть были ошибки, просчёты, но мы взлетели! К сожалению, немного не рассчитав траекторию полёта, приземлились в другом месте. Мы попали в дремучий лес, заблудились, с трудом выехали на другую его сторону и быстро едем, только дорога эта ведёт в обратном направлении, в чужой город, чужую страну и к чужим людям, но не туда, где нас ждут и любят. Там родные по духу люди тоскуют по нам, и только с ними будет по-настоящему хорошо, но сделанного уже, увы и ах, не воротишь…

Нынешней молодёжи трудно поверить, что такое вообще было возможно – по-настоящему бесплатные медицина и образование, уровень преступности в десятки раз ниже, чем в современной России. Любой студент не просил жалобно подачку от родителей в виде денег и продуктов – стипендия позволяла, не шикуя, свободно прокормить себя самому. Настоящее коровье молоко, привозимое в магазин в пятидесятилитровых бидонах, стоило всего 20 копеек за литр или поставляемое с молокозавода в полулитровых стеклянных бутылках – 30 копеек, причём бутылку можно было свободно сдать, вернув себе две трети от её стоимости. Буханка хлеба стоила всего 16 копеек, а на целый рубль можно было три раза поесть в столовой: утром, в обед и вечером. Спросите своих бабушек и дедушек, что такое стаканчик «один с двойным» – получите ностальгические слёзы и массу их позитивных воспоминаний.

Кроме всего прочего, СССР имел огромный авторитет на международной арене, подкреплённый феноменальной экономической и военной мощью, передовой наукой и промышленностью, а главное – это самоуважение советского человека, гордость за свою страну, осознание себя гражданином не «сырьевого придатка» Запада и Китая, как сейчас, а ведущей сверхдержавы. Вот уже четверть века мы проедаем и проматываем это великое наследство: нынешняя РФ всё ещё чувствует себя уверенно благодаря грандиозным запасам, оставшимся от советской эпохи. И пока нынешнее государственное образование не выскребло из тех закромов последнее.

Вся эта серия книг задумана для того, чтобы показать нынешним жителям постсоветского пространства, что бы произошло, если бы огромный задел могущества СССР в наши дни был использован не для обогащения кучки олигархов, а для нового рывка в грядущее. Каких высот и какого могущества достигла бы сегодня наша Родина.

Возможно, кому-то эта часть продолжения «Судьбы на излом» покажется нудной, или даже заумной, но без неё трудно будет понять, откуда чего взялось или куда исчезло. Глобальное переустройство мира всегда связано с заменой привычных ценностей – меняются названия, формы и поведение граждан, с учётом превалирующего социального строя. То, что я не стал в произведении досконально упираться в социализм из СССР – результат моего жития в этой стране. Пусть в детском и юношеском возрасте, но об основных вехах развития, как и о перегибах, я знаю не понаслышке.

Также никто не изменит моё мнение о религии – она есть дурной и коварный сон разума группы её создателей, направленный на узурпирование власти и изъятие материальных ценностей в сторону кучки эксплуататоров и одновременно являющейся тормозом научного и социального прогресса общества.

Все совпадения с реально существующими людьми или событиями случайны, роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии.

Пролог

Сегодня 25 апреля 20.. года и у меня негласный юбилей, понятный только мне и прочувствованный лишь мною. В этот день я попала из своего времени в 20 июня 1941-го года. Произошедший переход стал возможным благодаря проекту «Маятник» – детищу США и Бильдербергского клуба. Взлелеянный и реализованный сторонниками мировой плутократии, капитализма и всецело опиравшихся на «опиум для народа»,¹ «Маятник» торжественно провалился, оставив с носом его вдохновителей и приверженцев. Вместо триумфа узурпаторов свободы множества стран и народов, с их «золотым миллиардом», произошла смена мирового лидера, сначала превратив последнего в континентальное государство, а через три с половиной десятилетия и в трансконтинентальное.

Так получилось, что сегодняшний день у меня выдался свободным. Среди череды проблем и забот Председателя Верховного Совета нашей планеты это случается нечасто. Я только недавно закончила сеанс гиперпространственной связи со своей правнучкой, отправившейся в Четвёртую Звёздную экспедицию пару месяцев назад. А потом решила тряхнуть стариной, начав писать продолжение событий о развитии СФГ и становлении его как супердержавы.

Правнучка… я даже и не знаю, каков мой нынешний статус в семейной иерархии: в силу определённых обстоятельств, возникших в 1955-м году, я на короткое время потеряла из виду духовные пристрастия моей приёмной дочери, но и этого срока хватило с лихвой. Попав в экстремальную ситуацию, Настя окончательно определилась в своём избраннике, а я упустила возможность направить ход времени параллельно тому, из которого прибыла. В результате этой карусели событий моя приёмная дочь вышла замуж за… моего «будущего» деда. Да-да, не удивляйтесь: Андрей с малых лет дружил с ней, и их дружба плавно перетекла в любовь, осчастливившую меня внуком – Олегом. Тот, в свою очередь, помня о негласном семейном направлении, назвал свою дочь Настей, которая, кстати, родилась в ту же дату, что и я – 16 июня 1991-го года. Несмотря на её наполовину латиноамериканские корни – мама у неё мексиканка, наряду с решительным характером, природа наделила её здравым умом с холодным расчётом, низким голосом и мальчишечьими манерами. Пройдя тернистый путь взросления, Настенька с отличием окончила Академию Далёких Перспектив и, дослужившись до звания майора Планетарной безопасности, выбрала стезю звездоплавателя – став командиром звездолёта «Мираж», ныне ушедшего в район созвездия Лебедя.²

Такие вот хитросплетения судьбы, но я не жалуюсь, а просто никак не могу поверить, что попав в этот мир, я невольно переписала историю своей страны. Да что там страны – на месте СССР образовалось совершенно другое, большее по территории и более мощное по экономическому потенциалу государство. Как вы помните, Советский Союз благополучно выстоял в Великой Отечественной Войне. Закончив её на три года раньше и объединившись с Германией и Японией, он трансформировался в континентальную страну – СФГ. Социалистическое Федеративное Государство, благодаря помощи своих потомков, стало центром технического, индустриального и социального прогресса мирового сообщества. Технические новинки и сведения об исторических ошибках и их последствиях, подаренные моими современниками, заставили его пойти по пути, о котором могли мечтать только писатели-фантасты.

Вообще, если начистоту, моё попадание в это время не только создало масштабную сингулярность в Евразии – изменения истории коснулись практически всех континентов. Например, на месте поверженных САСШ, в том геополитическом районе быстренько образовалась новая латиноамериканская страна – МСШ: союз государств от Мексики до Панамы – Мексиканских Соединённых Штатов, ставших впоследствии нашим хорошим другом, потом соседом, а затем влившись в трансконтинентальное государство. Ни Берия, ни Совет Трёх, ни даже сам Сталин – никто уже не пытался узнать о тех вехах истории, протекавших в моём мире – любой из вышеперечисленных прекрасно понимал, что история переписана заново и только База Знаний из моего мира и времени, опередившая все идеи фантастов и даже самых ярых сторонников технического прогресса – именно она дала СФГ такой скачок развития, что прогресс пошёл… нет, даже не пошёл, а помчался со скоростью обычного локомотива этого времени. Но и это не главное, а то, что мне поверили и заслуженно (тут от скромности я точно не умру) поставили руководить этим «локомотивом». Даже с личностей, числящихся в списках Берии сомнительными или даже политически враждебными, были сняты арест или ссылка, а я быстренько прибрала к рукам всех умных и трудолюбивых, желающих двигать теперь уже многонациональную страну к светлому, без кавычек, будущему и Эре фактического коммунизма. Хотя коммунизм каждый понимает по-разному: кто-то мыслит лишь лозунгами, кто-то представляет его эпохой ничегонеделания, а кто-то стремится сделать из страны высокотехнологичную державу, решившую покорить космос и объединить вокруг себя всех позитивно и дружелюбно настроенных людей всего мира.

Тяжело уместить в одну книгу восьмидесятилетнюю историю планеты, да и не только нашей Земли, но и экспансию Солнечной системы. Что-то стёрлось в памяти, что-то кажется лично мне не столь существенным, но значимые моменты в истории этого мира я постараюсь записать. Возможно, разделю на две части.

Глава 1

Москва. Кремль. 24 июня 1943 года. 9 часов 15 минут

Я просидела с маленькими детьми почти год. Некоторое время меня почти никто не беспокоил, за исключением самого Сталина и временами интересующегося нашими житейскими проблемами Берии. Но если Иосиф Виссарионович иногда сам заезжал к нам, привозя даже игрушки моим грудничкам и сетуя, что, ни Яков, ни Василий не спешат его побаловать внуками, то Лаврентий Павлович ограничивался стандартным коротким телефонным разговором. Я подозреваю, что Фёдора он к себе всё-таки вызывал и заставлял его более подробно рассказывать о семейных проблемах. Выховы тоже частенько появлялись в кругу нашей семьи. Два месяца назад Катя поведала, что ждёт ребёнка и теперь я с опаской ожидала вызова на работу. Так оно и получилось.

Вчера Сталин снова приехал к нам в гости. Вообще, рождение моих сыновей и случившиеся до этого известные вам события, при которых я стала частью семьи Джугашвили, наложили своеобразный отпечаток на поведение вождя. Он стал немного мягче и чуточку эмоциональнее, что ли. Но все эти изменения его личности никоим образом не касались взаимоотношений со всем кабинетом министров СФГ. Там по-прежнему царил его монархический стиль управления, причём к нему прислушивался не только Канарис, но даже сам японский император Сёва, оба входившие в Совет Трёх.

Вчерашний визит главы государства сразу показался мне необычным. Хотя он и взял как обычно Серёжу и Артёма на руки, но тон его диалога был совсем другой.

– Настя! Ты сколько уже отдыхаешь?

– Почти год, Иосиф Виссарионович.

– Не соскучилась по работе?

– Эм-м-м… когда выходить?

– Нет, жалко, что ты не моя кровная дочь, а только духовная. Ты меня понимаешь так, как не понимают мои сыновья.

– А что, Фёдор не справляется со своими обязанностями? Я ни разу не слышала от него информации о каких-либо трудностях в ГКРе.

– Нет, он хорошо работает, но комитету не хватает твоего настроя. Не забывайте, товарищ комиссар первого ранга, вы давали мне обещание за две пятилетки сделать из нашей страны очень продвинутое во всех направлениях государство.

– Товарищ Сталин! Я отлично помню данное мною обещание. С учётом состоявшейся беременности моей сотрудницы – Екатерины Выховой, считаю, что назрела необходимость моего выхода на работу.

– Узнаю прежнюю Анастасию Олеговну, – улыбнулся Сталин. – Приезжай завтра в Кремль. Познакомишься с новым кабинетом министров и получишь сведения о нынешнем состоянии экономического и технического развития страны.

И вот сейчас я присутствую на заседании правительства СФГ. Наличие двух переводчиков создаёт комичность всей ситуации при обсуждении тех или иных вопросов, заодно замедляя само заседание. Открываю блокнот и делаю первую пометку. Сталин заметил мои действия, улыбнулся, но не стал привлекать ко мне внимания окружающих. Заметил это и Канарис, также лишь улыбнувшись. Постепенно мои заметки растут, и я перелистываю уже третью страницу. Наконец, глава государства заканчивает заседание, но просит не расходиться.

– Мы все знаем, что Анастасия Олеговна с сегодняшнего дня вышла на работу. Судя по тому, что она постоянно делает заметки в своём блокноте, у неё есть кое-какие предложения. Так, товарищ Асташёва?

– Так точно, товарищ Сталин. Давайте по порядку. Первое. Понимаю, что за год трудно освоить другой язык в полном объёме, но хотя бы элементарные диалоги нужно знать. В связи с чем, предлагаю заниматься вечерами над совершенствованием остальных двух общегосударственных языков. Это касается всех членов кабинета министров. Второе. Почему каждый из вас стремится привлечь к решению вопросов только своих соплеменников? Вот, посмотрите – немецкие товарищи дают заказы немецким заводам и частично европейским, японцы своим, а наши – только в пределах бывшего СССР. Почему не выставить их на все производственные мощности СФГ? Мы единое государство или нет? Нужно прекращать местечковость и землячество. У нас нет разделения по национальности, понимаете? Нет, и не будет. Только в таком случае мы добьёмся эффективного управления экономикой СФГ.

– Не в бровь, а в глаз, – усмехнулся Берия. – Я вам говорил, товарищ Сталин, ещё полгода назад об этом говорил, но всё списали на притирание экономик. Вот вам свежий взгляд на текущее состояние дел.

– Товарищ Асташьёва, – смешно коверкая русский, спросил Канарис – а вы у нас что… э-э-э… курьируете?

– Вот! Оказывается, кое-кто уже может! – радостно восклицаю я. – Товарищ Канарис! Я – глава ГКР.

– А Фьёдор Асташьёв?

– Мой муж? Пока я была в декрете, он меня замещал.

– Декрет? Это как «Декрет о земле»?

– Нет-нет, вы ошиблись. Декретом может называться и отпуск по уходу за ребёнком. В моём случае – за детьми. У меня двое сыновей.

– Я помнью, год назад вы говорьили, что ждётье прибавленья в семье.

– Товарищ Асташёва, – обратился ко мне глава государства – есть мнение съездить на Байкал, чтобы, так сказать, ознакомиться с перспективами развития этого района нашей страны. Заодно постараемся общаться без переводчиков.

– Товарищ Сталин! У меня детям меньше года…

– Ничего страшного. Возьмёшь супруга, пусть тоже немного отдохнёт. Кроме того, дадим вам профессиональную няньку.

– А старшую дочь тоже можно взять?

– Не возражаю.

* * *

Москва. 25 июня 1943 года. Управление ГКР. 13 часов 35 минут

Наконец-то я вернулась к своим обязанностям. Поначалу всё было в новинку: многие проекты, запланированные ещё при мне, уже были претворены в жизнь, а те, о которых рассказывал муж, находились либо на пике их выполнения или подходили к своему логическому завершению.

Тщательно просмотрев за первый день выхода на работу главные направления дальнейшего развития экономики и, ознакомившись с перспективными разработками в области науки и техники, я ждала отчёты от своих старых знакомых: академиков Иоффе, Бакаева, Королёва и Курчатова, кстати, ставшего самым молодым, получившим такое звание.

В дверь аккуратно постучали, и на моё приглашение войти в кабинет, зашло несколько человек из окружения Бакаева. Они осторожно столпились у входа, не решаясь пройти дальше.

– Здравствуйте, товарищи! Проходите, присаживайтесь, – настойчиво приглашаю их пройти – у вас какие-то трудности или проблемы? Не стесняйтесь, рассказывайте.

– Уважаемая Анастасия Олеговна! Александр Семёнович дал распоряжение на открытие нового направления. Будут задействованы как перспективные специалисты в химии, медицине, так и химико-технологические мощности НПО «Химические технологии» в Горьком. Сейчас полным ходом идёт строительство лабораторий в означенных местах, а смежники не дают нам возможности закончить строительство корпусов. У них, видите ли, не хватает ресурсов… – один из сотрудников выпалил почти скороговоркой вышесказанное и замолк, ожидая моей реакции.

По виду европеец, возможно, даже немец. Явно не советский гражданин, а говорит почти без акцента. Надо будет поинтересоваться, откуда он.

– Я вас поняла, товарищ…

– Нейман. Рудольф Нейман.

Точно, немец.

– Товарищ Нейман, у вас есть полная смета необходимых материалов и план по сдаче объекта?

– Да, конечно. Вот, – протягивает он мне папку с документацией – пожалуйста, здесь все документы, сметы…

Раскрываю её и внимательно пробегаю важные разделы.

Ну, так и есть. Опять местечковость и землячество. Ладно, сейчас я дам этим инициативным людям полный карт-бланш.

– Вы, кстати, хорошо говорите по-русски, – мимоходом делаю комплимент Нейману. – Где научились?

– Закончил курсы, – он пожимает плечами – да и постоянное общение с коллегами совершенствует мои знания.

– Замечательно. Вижу, что вы заинтересованы в развитии нашего союзного государства, – ставлю свою визу на всех сметах и плане строительства. – Вот теперь вы покажете всем ответственным на местах эту папку и добавите, что если они и дальше будут нарушать сроки строительства объекта – ими заинтересуется Комитет Государственной Безопасности СФГ. Как людьми, саботирующими приказы руководства страны, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он быстро проглядывает листы с визами и лучезарно улыбается.

– Товарищ комиссар первого ранга! Большое вам спасибо! Теперь мы ни на один день не опоздаем! Люди готовы работать по две смены, понимаете? После войны, будь она неладна, мы получили столько возможностей, столько прав и свобод… – он снова заходится в переполняющих его эмоциях, – … а тут тебе бьют по рукам. Но теперь мы сделаем всё как надо! Обещаю! Слово даю!

– Вот и отлично, – улыбаюсь ему в ответ. – Есть ещё какие-нибудь проблемы, вопросы?

– Разрешите? – робко тянет руку ещё один молодой человек из пришедшей делегации.

– Присаживайтесь поближе и, пожалуйста, представьтесь.

– Шатров. Николай Степанович.

– Очень приятно, товарищ Шатров, слушаю вас.

– Видите ли, Анастасия Олеговна… я по профессии врач-гематолог, но закончил ещё и химический факультет ЕМХТИ. Отсюда и моё участие в группе академика Бакаева.

– Почему отказались от своей основной специальности?

– Всё дело в том, что моё направление исследований в медицине раскритиковал товарищ Лысенко…

– Это который Трофим Денисович? – с трудом сдерживаю раздражение.

– Совершенно верно. Товарищ Лысенко перекрыл кислород с последними опытами в генетике…

Подсознание выдаёт на гора популярную в моём погибшем мире фразу из кинофильма «Карнавальная ночь».

– Товарищ Шатров! Иногда среди нас присутствуют такие товарищи, которые нам совсем не товарищи! Это я не про вас, – спешу успокоить его, видя появившуюся бледность на лице – а имею в виду Лысенко. Так в чём проблема?

– Я занимался начальными исследованиями в области генетики. После запрета от Лысенко, пришлось перейти на работу в химическую промышленность.

А вот это уже интересно! Попробую разузнать побольше о его исследованиях. Если у него есть желание дальше продолжить это направление медицины – помогу.

– Насколько вы продвинулись в своих исследованиях до закрытия отдела?

– Немного, товарищ комиссар первого ранга. Есть кое-какие перспективные направления, но группа расформирована. А я чувствую, что за этими исследованиями будущее!

– Я вас поняла, товарищ Шатров, – быстро пишу на бланке ГКР разрешение на создание отдела генетических исследований. – И вы абсолютно правы. Вот вам распоряжение на открытие отдела под опекой ГКР. Собирайте снова вашу группу, определяйтесь с помещениями, лабораториями и снова в бой. Как только организационные вопросы будут решены – жду вас у себя. Кое-какими наработками помогу, но хочу сразу предупредить, что с этого момента вы попадаете под «колпак». Такой вариант вас устроит?

– Простите, это уровень «Совершенно секретно»? – в его глазах заметно удивление создавшейся ситуацией.

– Берите выше – «ОГВ». Но зато патронаж ГКР и руководства СФГ откроют вам двери к любым материалам, заводам и смежным разработкам.

– Я согласен, – немного дрогнувшим голосом отвечает мне Шатров.

– Вот и замечательно. Поговорите с вашими коллегами по отделу. Те, кто захочет работать при таком уровне секретности – милости просим, остальные останутся там, где сейчас нашли себя заново. В будущем вы получите возможность… а, впрочем, пока не буду забегать вперёд. Определяйтесь, и жду вас здесь снова.

– А как же Лысенко?

– Товарищ Шатров! С этой минуты этот шарлатан и проходимец больше вам не указ! Вы подчиняетесь напрямую ГКР. Ещё вопросы? И, кстати, за какой промежуток времени вы сможете определиться с группой сподвижников?

– Я соберу людей за неделю, это максимум. Спасибо за доверие, тарщ комиссар первого ранга! Я его оправдаю! Даю слово! – я подаю ему руку, и он отвечает энергичным рукопожатием.

– Есть ещё вопросы, пожелания, жалобы? – окидываю взглядом собравшихся, но они все отрицательно мотают головой. – Тогда в добрый путь!

Звонит телефон. Поднимаю трубку и слышу немного изменённый голос Абрама Фёдоровича. Подсознание рисует аналогичный тембр голоса, получающийся при общении через радиотелефонную трубку, как это было в моём погибшем мире.

– Здравствуйте, Анастасия Олеговна! Не догадываетесь, с чего я вам звоню? В смысле, с какого устройства?

– Рискну предположить, товарищ Иоффе, что с какого-нибудь радиотелефона, – в ответ в трубке слышится нечленораздельный возглас.

– Феноменально! Вы попали в самую точку! Как вы догадались?

– Такими простыми вещами меня не удивить, уважаемый Абрам Фёдорович…

– Ну, нет! Я всё равно вас удивлю! Как? Я говорю с вами из соседнего кабинета! И со мной здесь целая делегация!

– Серьёзно? Тогда вам это удалось! Приглашаю ко мне и без всяких задержек.

– Ровно через пять минут, Анастасия Олеговна. Хочу показать оборудование вживую.

Через несколько минут в кабинет заходят сам академик, несколько его помощников и вместе с ними Королёв и Вернер фон Браун. Все трое светил науки одеты с иголочки, причём внешность немца однозначно смахивает больше на славянина.³

Мордастое лицо, а-ля «кровь с молоком». Этакий высокого роста богатырь из русских народных сказок, но никак, не немец.

– С выходом вас, Анастасия Олеговна! – искренне пожимает мне руку Иоффе. – Как детки?

– Спасибо, растут.

– Тут вот какое дело, товарищ комиссар первого ранга… – заговорщицки снижает громкость повествования Абрам Фёдорович – … пока строятся производственные цеха, решили поработать, так сказать, кустарно, в одной из моих лабораторий. Нам невтерпёж проверить одну созданную нами сообща разработку.

– Интересно, какую?

– Мы тут совместили по некоторым направлениям наработки из вашего «ящика Пандоры», ну и решили создать управляемую ракету военного образца.

– Даже так?

– А Курчатов обещал модернизировать урановую боеголовку, минимизировав до необходимого нам уровня, так вот неплохо бы её установить в такую ракету. Для первоначального испытания мы готовы использовать обычную, а уж потом… – взгляд академика был сродни ученику школы, получившему две «пятёрки» за один урок.

Та-а-к… давненько меня не было на работе. Это они за ОДИН год состряпали МБР, а что будет, когда их КБ «войдёт во вкус» и под рукой окажется большинство технологий XXI века из моего мира? Мама дорогая! Тогда нам и ВМФ с ВВС больше не понадобятся в таком количестве!

– Обеими руками «за». Что требуется от меня?

– Для начала постановление о привлечении к проекту некоторого количества заводов и лабораторий. Вот список. И ещё: очень плохая новость – остановилось строительство производственных цехов и лабораторий НПО «Радиоэлектронные технологии» в Ленинграде, Мюнхене и Нагано. Причина банальна – не хватает ресурсов. Как в технике, так и в людях. Вот подробная смета необходимых материалов, нарядов на изготовление тех или иных компонентов оборудования и станков, – он подаёт мне пухлую папку.

– Как вы все понимаете, товарищи, я такие вопросы одна не решаю. Это компетенция руководства страны.

– Товарищ-щ Асташёва, извинит за моё ишо плохой русский… – фон Браун силится что-то ещё сказать по-русски.

– Говорите по-немецки, остальным я переведу, – обращаюсь к нему на немецком.

– О! Это такой приятный сюрприз! Так вот, фрау Асташёва, я хотел бы заметить, что работа в коллективе единомышленников чрезвычайно плодотворна. Творчество в паре с товарищем Королёвым приносит мне необычайное душевное наслаждение. Да-да! Мы дополняем друг друга общими идеями – там, где я не могу додуматься, помогает он и наоборот. А товарищи из смежных лабораторий помогают нам, каждый в своей области знаний. Эта ракета – первая, как говорят русские, «ласточка». Кстати! Мне показали последние наработки из будущего. И вы знаете, товарищ Асташёва, я до сих пор пребываю в состоянии шока. Как жаль, что мы пока не можем воссоздать большинство из этих систем! Как нам не хватает миниатюрных компонентов! Мы бы такое смогли воплотить в жизнь!

– Вы должны понять, товарищ Браун, что не только вас одного останавливает данный технический казус: скажу тоже русской пословицей – «видит око, да зуб неймёт». И это происходит в подавляющем большинстве направлений науки и техники. Поэтому ваша главная задача, товарищи: как можно быстрее воссоздать производственное оборудование, способное выпускать такие микрокомпоненты. И тогда технический прогресс не будет, как сейчас, топтаться на месте. Тем не менее, я забираю у вас эти документы и в ближайшее время сообщу о них руководству страны. Сразу скажу, что я целиком и полностью на вашей стороне, товарищи. Для укрепления обороноспособности нашего государства нам нужны новые образцы вооружения. Но нужно ждать реакции руководства СФГ – как оно скажет, так и будет.

– Да-да, мы понимайт, – энергично кивает головой фон Браун, переходя снова на русский.

– Кстати! А почему не запустить в серию этот радиотелефон? – между делом интересуюсь у академика Иоффе, держащего в руке трубку. – Я смотрю – не такой он уж и громоздкий. Эта конструкция была бы очень полезна в некоторых местах, где нет возможности установить стационарный телефон.

– Вот полный свод документации на пуск этого устройства в серию, – Абрам Фёдорович извлекает из портфеля и подаёт мне вторую пухлую папку. – Осталось только поставить вашу визу. Это фактически смежная, я бы сказал – второстепенная разработка. Она стала побочным проектом от системы телеметрии ракеты.

– Каков хитрец, а! – улыбаюсь я.

– Это ещё что, – расплывается в ответной улыбке академик – для бытовых нужд нашего народа, в частности женщин, мы создали другое устройство. Это так называемая «радионяня». Знаете, что это такое?

– Вы забыли, откуда я? – ухмыляюсь в ответ. – В том мире это устройство было очень популярным.

– Тогда вот вам и третья папка. Честно говоря, я и не рассчитывал, что все три новшества пройдут на «ура».

– Да родители малолетних детей с руками их оторвут! Даже не сомневайтесь.