Czytaj książkę: «Венец одержимых. Золотые миражи Востока», strona 21
Откровение юродивого
Император Исаак Ангел от всей души потчевал старшего брата Романа. Стол ломился от изысканных кушаний. Здесь было представлено все разнообразие звериного, птичьего и рыбного царств в запеченном, вареном и жаренном виде. Пахучие травы, собранные в высокогорных долинах и редкие специи, привезенные из экзотических стран, освежали вкус еды и будили аппетит. Отборные вина, плескавшиеся в фигурных кувшинах, рождали веселье даже у неисправимых мракодумцев.
Роман с наслаждением разгрызал полученный из рук Исаака сочный хребтовый кусок мяса, не сводя изумленных глаз с гастрономического великолепия. И только почувствовав первое насыщение, он оторвался от еды и восхищенно сказал:
– Воистину, сам Лукулл73 был бы в восторге от такого угощения!
Исаак самодовольно ответил:
– Скоро ты приобщишься и к другим радостям бытия, – и он озорно подмигнул брату.
– Я рад, что ты не забыл про меня… После неудачного заговора против душегуба Андроника я бежал из Константинополя и прошел через такую жуть, какая нормальному человеку не может даже присниться!
– Любопытно…
– Корабль, на который я с перепугу запрыгнул, как выяснилось, направлялся в жаркие края. И я оказался среди каких-то диковинных людей. Для них я был чужаком, и они захотели меня съесть! Я лежал на раскаленной земле со связанными руками и ногами и с ужасом смотрел, как улыбающийся здоровяк точил нож и подмигивал мне…
– Да… Как говорится: не повезло, так не повезло! И почему же они не исполнили свою задумку?
– Внезапно появился какой-то местный мудрец. Он объяснил соплеменникам, что мясо белых людей есть опасно, поскольку оно не поспело…
– А какое же мясо он считал готовым к употреблению?
– Мясо чернокожих… Короче, меня освободили, и я бросился бежать, пока они не догадались дать мне загореть на солнце. Ведь тогда я бы дозрел!
Исаак расхохотался, но увидев кислое выражение на лице брата, осекся:
– Прости… Я искренне сочувствую тебе!
– В конце концов я попал во владения мусульман, они приняли меня за лазутчика франков и посадили в зиндан. Если бы твои посланцы не выкупили меня, я бы по сию пору сидел у них в грязной яме с ядовитыми пауками.
– Представляю, как это было неприятно!
– Не то слово! Просыпаешься от того, что по тебе ползет какой-нибудь тарантул, – Роман всем телом содрогнулся от гадливости. – И прихлопнуть-то его нельзя!.. Я и сейчас подпрыгиваю до неба, когда почувствую даже самый слабый укол! И пусть это оказывается безобидная колючка, но мое сердце еще долго колотится, как бешеное!..
Исаак улыбнулся:
– На Востоке говорят:
Бежит от веревки пугливо,
Кто раз был укушен змеей!74
– Подмечено очень точно!.. – он вздохнул. – Не знаю, как расплатиться с тобой за доброту…
– О какой плате ты говоришь?! Разве я мог бросить брата в беде?.. Как только я стал императором, сразу же начал тебя разыскивать. И на это ушло много времени.
– В тебе сочетаются редкие свойства души: благородное мужество и сочувствие к ближнему. Поэтому Господь избрал тебя орудием низложения тирана Андроника и возвращения народу свободы!
– Да, я самолично разрубил голову палачу Стефану, который был подослан узурпатором, чтобы убить меня! А на другой день я сверг и его самого!
Роман с обожанием посмотрел на брата:
– Готов верно служить тебе и твоей удаче. Располагай мною!
Исаак вальяжно развалился в кресле и изрек:
– Присваиваю тебе титул севастократора75. Выше тебя только я, а выше меня только Господь! – и он назидательно поднял палец вверх.
Роман в избытке чувств бросился целовать руки благодетеля. Но тот жестом остановил его и после короткого размышления сказал:
– Для тебя есть настоящее дело… У нас объявился претендент на трон и с ним надо по-быстрому покончить! – злость исказила его лицо. – Он выдает себя за императора-отрока Алексея, убитого Андроником. Ему якобы каким-то чудом удалось спастись…
– Но с того времени прошло всего лишь восемь лет и многие хорошо помнят, как выглядел несчастный Алексей. Думаю, самозванца легко разоблачить!
– Все не так просто. Он внешне похож на покойного василевса, у него золотистые волосы и он слегка заикается. Этот комедиант отлично разучил свою роль и с успехом демонстрирует народу властные манеры. К нему стекаются толпы одураченных людей! Кроме того, Иконийский султан разрешил своим эмирам присоединиться к бунтовщику. А этим разбойникам только дай повод пограбить наши земли!
– Говори, что я должен делать!
– Тебе надлежит подавить бунт, пока он не набрал силу!
Братья встали и в избытке чувств обнялись. Романа переполнял восторг: он только-только вырвался из унизительного плена и уже воспарил к вершинам власти. Сам император поручил ему благороднейшее дело – спасение Отечества!
Попрощавшись с Исааком, он устремился на самозванца, по пути набирая воинов. Поставленная перед ним задача казалась ему не сложной: железные когорты ромеев без особого труда вырубят плохо организованный сброд мятежников! В сладких мечтах он уже видел себя блистательным триумфатором, въезжающим в столицу с золотоволосой головой лжевасилевса на копье. В его ушах звучали ликующий рев толпы, благодарственная речь Исаака и волшебный звон сыплющихся на него безантов…
Однако дело оказалось не таким простым, каким оно виделось из величественного Константинополя. Посягателя на трон поддерживало множество людей! И даже в своем войске Роман обнаружил подспудное брожение, вынудившее его держаться подальше от противника! А к тому со всех сторон непрерывным потоком стекались приверженцы! Положение севастократора катастрофически ухудшалось, и он уже готовился испить горькую чашу позора, как ему на помощь пришел счастливый случай.
Солнечным днем в его лагерь прискакал послушник одного из монастырей и сообщил о гибели самозванца! Еще не веря в свою удачу, Роман бросился на место происшествия. Там он увидел лежащее в луже крови безжизненное тело и отрубленную голову с золотистыми волосами. Неподалеку на земле сидел священник, обхватив голову руками.
Севастократор осмотрелся по сторонам, не обнаружил никаких следов борьбы и удивленно спросил:
– Святой отец, что здесь произошло?!
– Этот бродяга, называвший себя императором Алексеем, несколько дней пьянствовал в соседнем городке, а потом приехал к нам и едва сойдя с коня, сразу же упал на землю и заснул.
– Кто же его убил?
– Я взял его меч и отсек ему голову. Сейчас думаю, угодно ли Господу содеянное мною?
Роман в восторге бросился к священнику, обнял его и воскликнул:
– Угодно! Угодно! Милость василевса Исаака не обойдет тебя стороной!
Про себя он подумал: «Надеюсь, и меня тоже!». Он взял бич и ловкими ударами отхлестал окровавленную голову, приговаривая:
– Почему же целые города сдавались тебе по одному лишь твоему слову?!
Натешившись триумфом над поверженным врагом, он приказал забрать драгоценные трофеи и отбыл к войску. После сообщения императору о блестящем выполнении его приказа, Роман вместо приглашения на триумф получил новое задание. Ему предписывалось уничтожить нового самозванца, объявившегося в Пафлагонии.
Он быстро изловил лжеимператора и казнил его. А потом авантюристы стали возникать повсюду. Роман метался от города к городу, отлавливал их и отправлял одних на дыбу, а других передавал палачам для ослепления. Однажды он спросил у одного из плененных бунтарей, своей благообразной наружностью внушившего ему некоторое доверие:
– На что надеешься ты, несчастный, пытаясь свергнуть императора Исаака?!
– Какой же он император? У него нет права на престол!
– А у кого же оно, по-твоему, есть?
– Только у меня, императора Алексея, Господней волей спасенного от покушения кровопийцы Андроника!
– Эту сказку я слышал много раз… Слушай правду: Алексей был задушен, а Исаак Ангел коронован по всем установлениям православной веры!
– В нем нет и толики доблести. Он никогда не спал под открытым небом, не держал в руке тяжелого меча, не носил тесного панциря, не надевал давящего шлема и не слышал свиста смертоносных дротиков. А багряницу и золотой венец он получил только благодаря слепому случаю!
Роман ничего не ответил самозванцу, но задумался: «Удивительное дело! Каждый надеется на одно и то же: если счастливый жребий выпал Исааку, то он может выпасть и ему! Воистину, доступность власти рождает безумие соблазнов!»
Наконец, наступило некое подобие затишья, и Роман был призван в Константинополь. Исаак встретил брата с распростертыми объятиями. Рядом с ним находился его малолетний сын Алексей, объявленный наследником ромейского престола. Севастократор был обласкан и щедро вознагражден за свои труды по наведению порядка в провинциях.
Но его уже ничто не радовало и с недавних пор его душу смущал простой вопрос: «По какому праву и за какие заслуги Исаак стал императором? Ведь власть просто упала ему в руки! И чем этот баловень судьбы лучше его, удачливого полководца?!» Романа раздражали и примитивные развлечения василевса: дворец был наполнен скоморохами, шутами и былинщиками. Повсюду царили безудержное мотовство, пьянство и разврат…
Исаак дал брату некоторое время передохнуть и пригласил его на беседу. Он был очень доволен собой и всем своим видом излучал уверенность:
– Господь вверил мне державу, и я должен ее сохранить и расширить! После того, как латиняне бесславно проиграли свою войну в Палестине, наши руки развязаны для возвращения исконных земель и утверждения вселенской славы ромеев!
Севастократор попытался угадать настроение императора и осторожно спросил:
– Может быть двинуться в Азию? Пришло время отомстить сельджукам за наше поражение при Мириокефалоне. Следуя по пути Александра Великого, ты поработишь Восток, захватишь сказочные богатства и стяжаешь бессмертную славу!
Император с сомнением покачал головой:
– Нет, нам не одолеть сарацин. Даже объединенные силы английского и французского королей не смогли с ними справиться…
– Почему бы тогда не устроить хорошую трепку сицилийцам, постоянно нападающим на наши города и всячески подзуживающим всех, кого только можно, на войны с нами?
– Когда-нибудь доберемся и до них… А сейчас начнем с болгар. Они уже давно мутят воду и хотят вырваться из-под нашей власти. В последнее время они нанесли нам несколько досадных поражений. Во главе мятежников стоят два брата, Петр и Асан. Самый опасный из них, Петр, возложил на свою голову золотой венец и надел красные сандалии!
Роман возмутился:
– Каков наглец! Возомнил себя царем! Этого никак нельзя оставить без ответа!
Воодушевленный поддержкой брата, Исаак провозгласил:
– Я сам поведу войско, а ты будешь моей правой рукой!
– Почту за высочайшую честь воевать под твоим началом…
Разгоряченный император не обратил внимания на некоторое смущение Романа и его ускользающий взгляд. К нему не раз обращались его приближенные с доносами на брата, живописуя его злые умыслы, но Исаак с гневом отвергал все наветы…
Цветущей весной император вышел в поход. Он хорошо его подготовил: набрал опытных воинов, дал им справное оружие и заготовил все необходимые припасы. Для непредвиденных нужд он взял с собой пятнадцать кентинариев76 золота и шестьдесят кентинариев серебра. Роман двигался вслед за ним с небольшим отставанием.
Великий праздник светлого Христова воскресения Исаак встретил в Родосто. Здесь ему рассказали об отшельнике, известном своими, хотя и замысловато-загадочными, но неизменно точными предсказаниями будущего. Император направился к провидцу и войдя в его ветхое жилище, обнаружил там метавшегося из угла в угол старика. Он почтительно приветствовал хозяина:
– Здравствуй, отче!
Тот остановился и пронзительно посмотрел на гостя. Затем он повернулся к стене, где оказался писанный красками лик Исаака. Схватив какую-то палку, он начал стирать ею изображение глаз императора.
Исаак, сбитый с толку странными выходками юродивого, воскликнул:
– Ты хочешь что-то сказать? Говори, я слушаю!
Но тот начал бегать, размахивать руками и что-то бессвязно бормотать. Посчитав его сумасшедшим, император покинул хижину и тут же забыл о недоразумении.
Он продолжил свой путь, время от времени останавливаясь для отдыха и развлечений. Однажды, находясь недалеко от города Ипсала, он направил к Роману ближнего сановника с приглашением его на охоту, но посланец вернулся один и сообщил, что севастократор не может приехать по причине пускания ему крови и приносит за это свое глубочайшее извинение. Исаак мысленно пожелал брату здоровья и в сопровождении небольшой свиты отправился в полную зверьем долину реки Марицы. Едва он отъехал от своей пурпурной палатки, как его остановили громкие крики, раздававшиеся в лагере. Он прислушался. Шумное многоголосье внезапно перешло в дружное скандирование: «Да здравствует император Роман!»
Вдали показался отряд всадников, скакавший прямо к нему. Он сразу все понял: войско взбунтовалось, провозгласило Романа императором и за ним уже выслана погоня! Его сердце охватил ужас и повинуясь животному инстинкту самосохранения, он вцепился в гриву коня и дал ему шпоры. Промчавшись через реку, он оторвался от преследователей и долго плутал в чащобе, пока не выбрался к окраине города Стагир. Увидев оживленную суету жителей, он остановился в нерешительности, не зная, куда ехать дальше. Одинокий всадник в богатом облачении сразу же обратил на себя внимание местной власти. Он был немедленно задержан и помещен в самый глухой каземат, подальше от посторонних взоров. На другой день, ранним солнечным утром, за ним прибыли два посланца Романа. Старший вывел пленника во двор, размял могучие плечи и показал рукой на голубое небо:
– Посмотри-ка на свет Господний…
Его помощник, щуплый человек с лицом хорька, потер ладони и весело хохотнул:
– В последний раз!
Исаак вдруг вспомнил странное поведение юродивого и его осенило: Господь ниспослал ему знак о грозящей опасности, а он не понял его! Выходит, произошедшее с ним было предопределено самой судьбой! И на него навалилось полное безразличие. Так костенеет от ужаса заяц, попавший в зубы волка. Старший скрутил императору руки, а ловкий палач острым кинжалом выколол ему глаза.
Истязатели знали, что голод уменьшает боль и проявили изрядное человеколюбие, на несколько дней лишив Исаака пищи. Потом он был отправлен в Константинополь, поселен в бедной обители, известной как Диплокион и предоставлен там своей скорбной судьбе.
Ликующий Роман распустил войско, вернулся в столицу и немедленно провел собственную коронацию. Она ознаменовалась неприятным происшествием. При выходе из храма император сел на белого арабского жеребца и приветствовал собравшуюся толпу. И тут конь взвился на дыбы и выбросил незадачливого всадника из седла. Венец с его головы упал на мостовую и от него во все стороны брызнули драгоценные камни. Смущенный Роман встал, дрожащими руками поднял треснувший венец и надел его на голову. В мертвой тишине он взгромоздился на другого коня и поехал во дворец. Многие посчитали случившееся плохим предзнаменованием и в народе распространился слух: над новым императором довлеет некое проклятие, и он не убережет в целости вверенную ему великую ромейскую державу!
Стремясь укрепить свою власть и снискать любовь окружающих, он приступил к раздаче денег, собранных запасливым Исааком для войны. Доброта и щедрость нового императора поразила всех. Вознаграждены были не только причастные к его возвышению, но и те, кто просто не мешал этому. Как только золото и серебро закончились, в дело пошли земли, промыслы и «хлебные» должности. Дармовые раздачи перемежались обильными пирами и увеселениями.
Однако суровая действительность не преминула напомнить Роману о другой стороне жизни василевсов. О той, которая полна тревог, забот и лишений. Как-то ранним утром его разбудили и сообщили о прибытии гонца с восточной границы. С трудом разлепив глаза, замутненные выпитым накануне вином, он с неудовольствием посмотрел на запыленного воина. Тот поклонился и сказал:
– Государь, я привез плохие вести…
– Говори!
– В Анкаре объявился самозваный император Алексей. Он якобы выжил после попытки злого Андроника убить его! Местный правитель Масуд принял самозванца с большим почетом, осыпал его золотом и дал ему войско! Сейчас он готовится перейти нашу границу…
Василевс в мгновение ока протрезвел и схватился за голову:
– И ему поверили на слово?!
– Он похож на покойного Алексея, ибо царственен и имеет огненные волосы.
– Похож… Царственен… Огненные волосы… И это все?!
– Нет, не все. Еще он ловкий наездник. Со стороны кажется, будто он растет из седла!
Вспомнив свое недавнее фиаско с арабским скакуном, Роман пришел в ярость и прогнал гонца. Он объявил набор войска для похода на самозванца и тут же выяснилось, что в казне нет денег. Благодаря его щедрости они с легкостью мякины, развеваемой ветром, разлетелись по сторонам! Роман впал в некое подобие умственного паралича. Однако судьба снова пришла ему на помощь. В одну из темных ночей в какой-то крепостце новоявленный «император» пал от чьего-то кинжала, и его сияющая звезда закатилась так же стремительно, как и взошла.
В путанице бесконечных интриг летели годы. Как-то василевс решил переговорить с сыном свергнутого императора Алексеем, перешагнувшим возраст совершеннолетия. Он опасался обращения отрока в непримиримого врага и поэтому старался не ограничивать его свободу и определил ему хорошее содержание. И сейчас он принял племянника со всей возможной приветливостью:
– Всем ли ты доволен, дорогой Алексей?
– Да!
– Ты достиг того возраста, когда люди сталкиваются с неприкрашенной правдой и начинают трезво оценивать свое положение. Постарайся смириться с первой истиной: произошедшее с твоим отцом – это кара Господня, а не произвол смертных!
– Возможно…
– Ведь ни один человек не поднялся на его защиту!
– Да, это так. Но зачем ты его ослепил?
– Видишь ли… Часто путь к добру лежит через неизбежное зло… И во имя общего блага можно, и даже нужно, пожертвовать одним человеком, кем бы он ни был!
Император вздохнул, на мгновение задумался и продолжил:
– Мудрые говорят: «Ясность заключается в полноте». Для полной ясности сообщаю тебе и вторую истину: твое право на престол ничтожно! И любые твои притязания на власть вынудят меня принять к тебе самые суровые меры!
Юноша зябко повел плечами и промямлил:
– Никаких мыслей о троне у меня нет…
Его унылый вид, вялость движений и тусклый взгляд говорили о полном отсутствии у него честолюбия. Император вспомнил старую поговорку: «Пустой мешок не может стоять прямо», и это внесло успокоение в его растревоженную душу. На прощание он подтвердил племяннику условия содержания, осыпал его богатыми дарами и милостиво отпустил.
Однако он запамятовал другую истину: «Скрытного человека следует опасаться сильнее всех прочих!» И как гром средь ясного неба прозвучало известие о внезапном исчезновении Алексея. Оказалось, это был тщательно подготовленный и виртуозно исполненный побег! Пизанский торговый корабль принял на свой борт подстриженного и одетого на латинский манер претендента на ромейский трон и растворился в безбрежном морском просторе.
Венецианская уловка
Дож республики Святого Марка77 Энрико Дандоло сидел в парадной зале Большого дворца в окружении притихших советников. Его голова была повернута в сторону ближайшего стрельчатого окна, от которого веяло освежающим ароматом ранней весны. Где-то там, в лучах ослепительного солнца плескались лазурные волны Венецианской лагуны. Но ему оставалось лишь вспоминать о волшебных видах милой родины, ибо в его давно помутневшие глаза проникала малая часть благодатного света.
Он ждал прибытия делегации крестоносцев и несмотря на сложность предстоящих переговоров, сохранял спокойствие. За девяносто пять прожитых лет он побывал во многих переделках и сейчас размышлял над тем, как направить энергию борцов за веру на пользу Венеции. Мудрые соотечественники десять лет назад доверили ему должность правителя, и он знал, что они не пожалели о своем выборе. И сегодня они еще раз убедятся в его мудрости!
К нему неслышно приблизился распорядитель приемов и сообщил о прибытии послов. Дандоло дал знак пригласить гостей. Двери распахнулись и в залу вошли шесть представителей крестового воинства. Их подчеркнутая важность, неторопливость движений и горделивая осанка говорили об их принадлежности к знатнейшим родам христианского мира.
Они сдержанно преклонили головы, приветствуя дожа и старший из них, Жоффруа де Виллардуэн, маршал78 Шампани сказал:
– Государь, владетели Иль де Франс, Фландрии, Шампани, Бургундии и других земель откликнулись на призыв великого понтифика Иннокентия отправиться в Палестину для освобождения ее от нечестивцев. Предводители паломничества, Тибо Шампанский, Бодуэн Фландрский и Луи Блуаский, уполномочили нас обратиться к тебе за помощью.
Он сделал несколько шагов вперед и подал Дандоло доверительные грамоты, скрепленные печатями. Дож принял их и ответил:
– Досточтимые сеньоры, мы почтем за высочайшую честь помочь богоугодному делу. Что мы должны сделать?
Его открытое лицо излучало безмерную доброжелательность и де Виллардуэн, ободренный ласковым приемом, изложил главную просьбу:
– Для переправки армии за море нам нужны нефы79 для четырех тысяч пятисот рыцарей и двадцати тысяч пеших воинов, а также юисье80 для девяти тысяч оруженосцев и четырех тысяч пятисот коней. Также надо заготовить и перевезти провиант и провизию для прокорма этого войска в течение девяти месяцев.
Дандоло подумал и стараясь взвешивать каждое слово, ответил:
– Требуемый вам флот мы построим за год. Общую сумму расходов вы можете подсчитать сами, исходя из честной цены: за каждого человека – две марки серебра, и за каждого коня – четыре марки. С учетом затрат на заготовку и перевозку провизии общая сумма составит девяносто четыре тысячи марок81 серебра, – он слегка опустил голову и придал голосу проникновенное выражение. – Господь свидетель, вы заплатите только за потраченные материалы и выполненные нами работы! Никакой прибыли мы не получим!
В зале воцарилась напряженная тишина. Послы в недоумении переглядывались между собой, удрученные непомерной ценой. И тут дож преобразился. Он поднял голову, его лицо осветилось торжеством, голос обрел твердость и упреждая возражения гостей, он проговорил:
– Из желания помочь святому делу мы выставим за свой счет пятьдесят быстроходных галер82 с экипажами и воинами!
Заявление о щедрой помощи произвело на гостей благоприятное впечатление, и Дандоло развил свой успех еще одним заманчивым предложением:
– Несомненно, объединенное войско возьмет отменную добычу! Будет справедливо, если мы поделим ее поровну! И вы не только окупите свои затраты, но и набьете трюмы кораблей золотом и серебром!
Послы накоротко посовещались и согласились на выгодные условия. На другой день в знак единения христиан в соборе Святого Марка при большом стечении горожан была отслужена обедня.
Дож обратился к слушателям с пламенной речью:
– Высокочтимые братья! Знатнейшие сеньоры христианских земель попросили у нас помощи в доставке крестоносного воинства в Палестину для освобождения Иерусалима от сарацин. И мы обязались построить корабли, а они – собрать на это необходимые деньги. Кроме того, Большой совет, желая успеха паломничеству, решил добавить к новому флоту и наши собственные галеры с отрядом воинов!
Гул одобрения прокатился по рядам верующих и воодушевленный поддержкой сограждан, Дандоло продолжил:
– Ровно через год рыцари соберутся здесь, в Венеции, и мы отправимся на Святую землю!.. Я благодарен вам за понимание и призываю всех, кто может носить оружие, принимать знак креста и явить миру нашу неизменную доблесть!
Слезы умиления выступили на глазах присутствующих. Ни послы, ни сам дож, ни многие тысячи прихожан не стеснялись своей слабости и плакали от трогательного чувства единения перед лицом общего врага!
На другой день послы внесли оговоренный залог за заказанные корабли, тепло попрощались с хозяевами и уехали. Тут же на верфях Венеции развернулись масштабные работы. Охваченный лихорадкой нетерпения, Дандоло подгонял корабелов, стремясь ускорить осуществление своего самого великого замысла. Доклады о ходе строительства флота заставляли быстрее биться его изношенное сердце, а терпкий запах смолы и свежий аромат струганного дерева, приносимые во дворец свежим морским ветром, рождали мечты о дальних странствиях. Наконец, ему сообщили о готовности судов. Он представил, как в лагуне на ласковых волнах покачиваются пять сотен новеньких кораблей, и ему захотелось бросить все дела и во главе армады устремиться на врагов. Правда, в его представлении это были отнюдь не сарацины!
Вскоре в Венецию начали прибывать крестоносцы. Им отвели пустынный остров Святого Николая83. За прошедший год одни предводители похода умерли, другие отошли от дел. Новым руководителем был избран Бонифаций, маркграф Монферратский, брат знаменитого защитника Палестины Конрада. Он прибыл в Большой дворец, сопровождаемый бароном Симоном де Монфором. Дандоло со всем возможным дружелюбием приветствовал дорогих гостей:
– Почтенные сеньоры, я счастлив принимать вас на нашей земле! Надеюсь, вы видели построенные корабли?
Бонифаций не смог скрыть восхищения:
– Да, мы осмотрели их. Это отличный флот!
– Значит, мы с честью выполнили свои обязательства! И теперь ждем от вас того же…
Лицо маркграфа помрачнело:
– К сожалению, сюда прибыло значительно меньше паломников, чем ожидалось. Многие отправились в Бриндизи, Марсель, Геную и другие порты. Мы попросили рыцарей отдать все, что у них есть ценного и готовы передать собранное в качестве оплаты за корабли.
– Соответствует ли эта сумма договорной, то есть девяноста четырем тысячам марок?
Бонифаций отвел глаза в сторону и после тягостной паузы ответил:
– У нас есть пятьдесят восемь тысяч марок серебра…
Для Дандоло это сообщение не было новостью: от своих соглядатаев он хорошо знал о трудностях крестоносцев со сбором денег. Теперь его идея набросить узду на прямодушных воинов стала обретать реальные очертания! Он скрыл ликование и с возмущением воскликнул:
– Но этого мало! Как же мы рассчитаемся с поставщиками древесины и строителями?!
– Клянусь честью, мы расплатимся!.. Как только захватим Египет и Палестину!
По лицу дожа скользнула тень сочувствия и как бы размышляя вслух, он сказал:
– Еще неизвестно, как там дело обернется… Между тем, деньги находятся прямо перед вами!
Маркграф был поражен неожиданным поворотом беседы:
– Где же они?
– В Задаре84!
– Но этот город населен христианами и принадлежит венгерскому королю!
– Он издревле подчинялся Венеции. Десять лет назад венгры незаконно захватили его. Возьмите его и передайте нам. Из добычи вы и отдадите долг. При вашей силе предприятие займет считанные дни! Кроме того, я со своими людьми присоединюсь к вашему войску.
– А как к этому отнесется папа Иннокентий?
– Зачем тревожить занятого человека? Когда он узнает о произошедшем, вы будете уже на пути в Александрию!
Симон де Монфор, дотоле сидевший в полном молчании, не выдержал:
– Иннокентий покарает нас словом Господним!
Дандоло попытался успокоить строптивца:
– После вашей победы над неверными и освобождения Иерусалима все мелкие происшествия канут в лету! Кто вспомнит о захвате какого-то захудалого городка?!
Но барон был неумолим:
– Я воюю с сарацинами, а не с христианами! Мои люди не будут участвовать в задуманном тобой богопротивном деле! Сам разбирайся со своими врагами!
Он вскочил на ноги и вышел.
В отличие от своего соратника, Бонифаций сразу оценил всю привлекательность предложения, позволявшего одним ударом разрубить узел неразрешимых для паломников проблем. Оставалось придать дерзкой операции видимость законности. И он сказал:
– Твой совет разумен, и я готов ему последовать. Но прежде надо уговорить воинов.
Дандоло не сомневался в положительном исходе дела и великодушно согласился:
– Буду смиренно ждать их решения…
Как он и ожидал, обитатели острова Святого Николая с восторгом приняли идею избавления от тяготившего их денежного долга.
После недолгих сборов, в тихое ноябрьское утро, армада кораблей вышла в море. За ней серой тенью крались венецианские галеры. Флот крестоносцев подошел к Задару, передовые корабли разорвали железную цепь, перекрывавшую вход в гавань и высадили на берег рыцарей, которые стремительным броском захватили порт. Защитники укрылись в крепости с высокими стенами и мощными башнями. Паломники разбили лагерь и выгрузили на сушу привезенные с собой катапульты, баллисты и штурмовые лестницы.
После недолгих споров осажденные направили к рыцарям делегацию. Поскольку Бонифаций Монферратский с другими предводителями задержался с прибытием в Задар, гостей принял Дандоло. Старший узнал дожа Венеции, преклонил перед ним голову и сказал:
– Государь, мы готовы сдаться с условием сохранения нам жизней. Мы уповаем на справедливость благородных сеньоров и отдаем наши дома и имущество на их милость.
Дандоло с трудом скрыл радость. Еще несколько дней назад он не мог и мечтать о столь быстром исполнении давнего замысла. Он почувствовал себя охотником, настигающим добычу. Оставалось сделать последний шаг и схватить жертву за горло. Сохраняя невозмутимость, он сдержанно ответил:
– Достойные сеньоры, я немедленно отправляюсь посоветоваться с баронами, и вы сегодня же узнаете их ответ.
Оставив послов в смутной тревоге за свое будущее, Дандоло поехал в лагерь крестоносцев. Как он и ожидал, предложение задарцев пришлось всем по душе. Он вернулся к себе в прекрасном настроении, надеясь сейчас же завершить переговоры. К своему удивлению он обнаружил перед палаткой настоящее вавилонское столпотворение.
Аббат ордена цистерианцев85, дотоле смиренно сопровождавший пилигримов, держал перед делегацией Задара и воинами пламенную речь. Дандоло услышал ее окончание:
– Славные рыцари, именем папы Римского запрещаю всякое посягательство на жизнь и имущество христиан Задара! А вы, уважаемые послы, мирно возвращайтесь в свои дома. Паломники, как истинные христиане, не тронут город. А без их помощи венецианцы обломают зубы о каменные стены вашей крепости!
Дандоло молча снес выпад фанатика, приняв личину оскорбленной кротости. Но он был не так прост, чтобы его мог провести какой-то монах, пусть даже и приближенный к самому великому понтифику! Когда посольство ушло, и суматоха улеглась, он собрал баронов и потребовал от них выполнения принятых на себя обязательств. После недолгих споров крестоносцы решили приступить к штурму города.
Пять дней они вели правильную осаду, круглые сутки обрушивая на крепость град камней и стрел, ведя подкопы под башни и примеривая штурмовые лестницы к стенам. На шестой день гарнизон решил сдаться на ранее предлагавшихся условиях. Крестоносцы и венецианцы с радостью приняли капитуляцию.
