Czytaj książkę: «Венец одержимых. Золотые миражи Востока», strona 20
Бессмертный султан
Отряд сарацин, сопровождавший Ренье, остановился на ночлег в небольшом городке в дневном переходе от Дамаска. На исходе дня почетные пленники в сопровождении воина направились на местный рынок. Пройдя по торговым рядам и приценившись к товарам, они вышли на площадь. В центре ее возвышалось копье с насаженной на него человеческой головой. Она была иссушена солнцем, овеяна ветрами, омыта дождями и на ее лице сохранились черты последней ярости. Вокруг ликовала разноголосая толпа. Всмотревшись в необычный трофей, юноша похолодел: это была голова неистового рыцаря де Шатильона, казненного Салах ад-Дином после Хиттинской битвы. Ее продолжали возить по владениям султана в назидание врагам истинной веры!
Улучив мгновение, Ренье шепнул другу:
– Масум, тебе надо бежать… Бери мешок с добычей и отправляйся в Тир. Расскажешь обо всем Роберу. А я скоро присоединюсь к вам.
Абиссинец отрицательно замотал головой:
– Я не могу бросить тебя в беде!
– Не волнуйся, я как-нибудь выкручусь. Салах ад-Дин известен своим великодушием.
Масум кивнул головой в сторону копья с головой:
– Вот она, милость султанова!
– Я не сделал ему ничего плохого, никогда не оскорблял чувства мусульман, не нападал на мирных купцов, а на войне лишь честно исполнял свой долг.
Абиссинец нехотя согласился с предложением друга и той же ночью вместе с верным осликом растворился в непроглядном мраке, павшем на просторы Дамасской долины.
Вскоре Ренье предстал пред ясными очами султана. Тот с подчеркнутым дружелюбием принял нежданного гостя. После победы над английским королем Ричардом он находился в прекрасном расположении духа. Всмотревшись в юношу, Салах ад-Дин улыбнулся и спросил:
– О, славный воин, не ты ли незадолго до Хиттинской битвы спускался с башни окруженного нами замка в Тиверии?
– Да, это был я. Тогда мне было поручено доставить срочное послание королю Иерусалимскому. Удивительно, что великий султан помнит столь мелкое происшествие!
– Я был восхищен твоей смелостью и решил, что такой удалец заслуживает жизни. Хотя лучники очень хотели показать свое мастерство…
– Мне тогда было непонятно, почему никто не стрелял… Теперь я знаю, кому обязан своей жизнью, – и юноша в знак признательности преклонил перед султаном голову.
Салах ад-Дин пригласил гостя к легкой трапезе. Они устроились на шелковых подушках у низенького столика. Султан отличался неприхотливостью в еде, усердно соблюдал посты и редко употреблял хлеб и мясо. И на этот раз в золотых корзинках был выложен скромный, но любимый хозяином набор фруктов. Яблоки, виноград и гранаты оказались очень вкусными, как будто были только что доставлены из райских садов.
Ренье лакомился отборными плодами и незаметно посматривал на знаменитого повелителя мусульман. Сама его внешность внушала безотчетное доверие: глаза светились умом, а смягченные черты лица свидетельствовали о природном добродушии.
Юноша не знал, как начать разговор о последних событиях на Святой земле. По дороге в Дамаск он узнал о провале наступления короля Ричарда на Иерусалим. Обойти эту тему было невозможно, но и обсуждать победу мусульман над христианами было бы глупо. Султан, впрочем, не ждал от гостя поздравлений с победой, а подчеркнуто дружелюбно сообщил о перемирии с королем Ричардом:
– Я очень рад, что кровопролитие остановлено. Волей Аллаха, милостивого, милосердного, мы вернули себе священный аль-Кудс и многие наши исконные земли.
Ренье осторожно возразил:
– Но война рано или поздно возобновится, если не будут устранены причины, приведшие к войнам в Палестине…
– Я пошел навстречу просьбе мелека69 Ричарда и предоставил твоим единоверцам свободный доступ к святыням!
– А что будет с приморскими крепостями, которые удерживают рыцари?
– Их судьбу решат переговоры…
Салах ад-Дин помолчал и как будто вспомнив о каком-то важном деле, испытующе посмотрел на юношу:
– Мне хотелось бы видеть такого отважного воина, как ты, на моей службе… Я готовлю поход на Багдад, в котором многие добудут себе бессмертную славу!
Удивлению Ренье не было предела:
– На Багдад?! Но ведь это война с халифом!
– Нынешний халиф Ахмад ан-Насир ничем не помог мне в войнах с франками. Ему мало духовной власти, он хочет повелевать всем подлунным миром и считает всех своими слугами!
– Как мне кажется, что-то подобное происходит и у нас…
Султан понимающе покачал головой и продолжил:
– Его предшественники потеряли множество земель. Сейчас Ахмад ан-Насир лавирует между шахом Хорезма и сельджукским султаном, пытаясь вернуть хоть какие-то бывшие владения. И это может кончиться для него очень плохо. Так что надо срочно брать Багдад, пока он не достался кому-то другому… – он грустно вздохнул. – Что христиане знают о Востоке? Только то, что там восходит солнце! А ведь там, в глубинах Азии, плещется великий океан народов. Их предводители воюют друг с другом, время от времени присылая в Багдад серебряные ларцы с отрубленными головами побежденных врагов. Надо постоянно следить за ними, иначе когда-нибудь неудержимый вал неведомых племен захлестнет благословенную Палестину…
Однако перспективы чужой войны не вызвали у Ренье энтузиазма, и он ответил:
– Великий султан должен быть уверен в моем глубочайшем к нему уважении. Я очень благодарен за лестное предложение. Но моя война закончилась и дома меня ждут мать и… – он замялся. – Невеста…
Салах ад-Дин улыбнулся:
– Как отец семнадцати сыновей, ценю твою преданность родному очагу… Я прикажу приготовить подарки для твоих близких, и ты сможешь располагать собой. А пока приглашаю тебя прогуляться по Дамаску.
Они поехали по городу, любуясь его дворцами, садами и фонтанами. Большое впечатление на юношу произвела главная мечеть города. Она подавляла простых смертных своими размерами, ее купол как будто подпирал небо, а три стройных минарета казались вечными стражами мира. Невозможно было вообразить, сколько золота и драгоценных камней ушло на ее великолепные мозаики.
Возле одного из рынков они встретили необычную процессию. Воин вел в поводу верблюда, на котором сидел человек, звонивший в бубенчик и кричавший: «О, правоверные! Я обманул доверившегося мне! И за это несу справедливое наказание!»
Ренье от всей души рассмеялся и сказал:
– Не думал когда-нибудь оказаться на празднике проснувшейся совести!
– Подобная воспитательная процедура существует в аль-Кахире. Так мудрые египтяне дают урок начинающим мошенникам. Я ввел этот порядок в Дамаске и количество жалоб простых людей на обманщиков тут же уменьшилось! Хотя должен сказать, что к отъявленным плутам, тем, которые ухитряются, как говорят в народе, откусывать от лепешки сразу с двух сторон, приходится применять более строгие меры…
– А у нас в некоторых местах есть такой обычай. Изобличенных прохиндеев заставляют пройти по городу без одежды…
На этот раз рассмеялся султан:
– Это тяжело даже для потерявших стыд! Но у нас такое наказание невозможно…
В конце прогулки они поехали к кади70. Салах ад-Дин имел обыкновение проверять работу сановников, посещая присутственные места без каких-либо предупреждений. Они вошли в здание и никого не встретив, проследовали во внутренние покои. Открывшаяся картина свидетельствовала о недавно закончившемся пиршестве. На залитом вином столике стоял оплывший огарок свечи, повсюду валялись осколки посуды и остатки еды. Сам хозяин, облаченный в изрядно помятую парадную одежду, мирно спал на ковре.
Изумленный султан тронул рукой плечо кади и кротко сказал:
– О, неподкупный блюститель закона, проснись! Солнце уже давно вершит свой дневной путь!
Тот с трудом разлепил глаза, увидел нежданных гостей и вскочил на ноги. Ему понадобилось всего лишь мгновение, чтобы проторить тропинку к спасению:
– О, великий повелитель мусульман, с какой же стороны оно сегодня взошло?
– Как с какой?! Как обычно, с востока!
– Древнее предание гласит: «Дверь покаяния не затворена для рабов Всевышнего, пока солнце не взошло с западной стороны!» И я прошу прощения у Аллаха, милостивого, милосердного, за свой проступок! И раскаиваюсь перед тобой! Будь же милостив ко мне, ибо я стал жертвой злой судьбы и своего несовершенного разума…
– В назидание другим тебя надо сбросить с крепостной стены!
– А разве другие не грешны?!
– Грешны…
– Так прикажи сбросить со стены кого-нибудь другого, и этим я буду вполне вразумлен!
Султан подумал, посмотрел на Ренье и сказал:
– А ведь я тоже грешен… И потому не должен быть слишком строг к тому, кто раскаялся…
Он дал знак юноше, и они оставили кади наедине с его мыслями. На обратном пути Салах ад-Дин был грустен и углублен в себя. Ренье молчал, пораженный изворотливостью слуги закона. Наконец, султан заговорил:
– Славный воин, знаешь ли ты, что такое вечность?..
Ренье растерянно ответил:
– Не знаю…
– Представь себе алмазную гору, подпирающую небо.
– Представил!
– Один раз в тысячу лет к ней прилетает птичка и чистит о нее свой клювик. И так она летает, летает и летает… Наконец, настанет время, когда она сточит гору…
Ренье в нетерпении воскликнул:
– Я понял! Значит, тогда прошла вечность!
– Нет… Это пролетел лишь один ее миг!..
Он помолчал и продолжил:
– Человек хочет быть чистым перед вечностью… Но куда он спрячет свои прегрешения и что скажет смерти, когда она постучится в его дверь?..
Он не ждал ответа, и его взгляд был устремлен в туманную даль. Ренье увидел в нем доброту, мудрость и смирение перед неизбежным.
На другой день он попрощался с гостеприимным хозяином и выехал в Тир. Там он узнал о недавнем убийстве ассасинами маркграфа Конрада. Глава секты, действительно, хорошо помнил причиненные ему обиды и жестоко мстил за них!
У предусмотрительного Робера все было готово к отплытию на родину. Ренье предложил Масуму последовать за ними, но тот предпочел остаться в обжитой им Палестине. Коня со славным именем «Обгоняющий ветер» они оставили на попечение Симона де Монфора.
На рассвете прозрачного осеннего дня небольшое судно под белыми парусами осторожно прошло между башнями, охранявшими гавань Тира и подхваченное попутным ветром, полетело на заход солнца.
Блудный сын
Ричард сделал короткую остановку на Кипре. Он хотел окончательно определиться с отнятым у византийцев островом. Учитывая шаткое положение христиан в Палестине, Кипр мог стать важной опорной базой для будущих войн. Оставалось найти деньги для тамплиеров, ранее выкупивших остров и теперь изъявивших готовность вернуть его за надлежащую компенсацию.
Еще в Акке король обещал де Лузиньяну сделать его сеньором Кипра, для чего тот должен был найти необходимую сумму для расплаты с тамплиерами. Верный вассал выказал редкую изворотливость и доложил прибывшему Ричарду о выполнении его задания. В этом ему помогли Генрих Шампанский, выкупивший у него право на владение Иерусалимским королевством и купцы, использовавшие порты Кипра для восточной торговли.
Ричард был доволен расторопностью вассала, но их прощальный разговор был грустен:
– Ну вот, Гвидо, закончилось наше паломничество. Мы не взяли Святой город с Гробом Господним, зато овладели Кипром, который когда-нибудь пригодится… Я чувствую завершение и своей жизни…
– Сир, ты совершил великие подвиги и справедливо получил прозвище «Ричард Львиное сердце»! Твою доблесть прославят бесчисленные трубадуры, барды и менестрели. И благодарные потомки сохранят твое имя в своей памяти!
– Возможно, ты прав, но сейчас мне не до славы… Филипп нацелился на мои континентальные владения, австрийский герцог Леопольд алчет мести, родственники Конрада Монферратского считают меня виновником его гибели и угрожают суровой расплатой!
– Но маркграфа поразил отравленный кинжал ассасина!
– Они решили, что все подстроил я: подговорил на это черное дело Салах ад-Дина, а тот привлек предводителя ассасинов к убийству Конрада.
– Это похоже на бред умалишенного. Во-первых, султан сам когда-то едва не стал их жертвой! А во-вторых, выстраивание такой комбинации требует невероятных усилий и времени!
– Истина не интересует никого. Людям нужен виновник, до которого могут дотянуться их руки… Это безопаснее разборок с ассасинами!
Ричард тяжело вздохнул и сжал огромные кулаки:
– Но и это еще не все! Мой младший брат Иоанн, в детстве получивший шуточное прозвание «Безземельный», почувствовал вкус к землям и примеривает мою корону к своей голове! И у него немало влиятельных сторонников…
Де Лузиньян попытался успокоить короля:
– За тебя заступится папа Римский, как покровитель крестоносцев. Посягательство на их жизнь и имущество карается отлучением от церкви! Да и император Генрих остудит горячие головы! Верные тебе бароны также не останутся в стороне! Ты победишь!
– Не сомневаюсь! Но для начала надо добраться до Англии. А как это сделать, если меня повсюду подстерегают враги?
– Может быть, двинуться через Марсель?
– Это самый короткий путь… Но там придется ехать через земли Раймунда, графа Тулузского. Старый лис когда-то принес мне вассальную клятву и при этом постоянно пытался отхватить что-нибудь из моих владений. А когда я прижимал его к стенке, он тут же звал на помощь французского короля. Он без колебаний сдаст меня врагам…
– Может быть, высадиться в каком-нибудь тихом месте и дальше двинуться под видом простого паломника. Это не вызовет ничьих подозрений, ведь сейчас множество людей возвращается из похода в свои дома… При необходимости можно назваться и купцом…
Ричард в ярости сжал кулаки:
– Разве может король, имеющий, как ты сказал, львиное сердце, принять обличье то ли рядового воина, то ли хапуги-торговца?!
Гвидо удрученно замолчал.
Король задумался, тяжело вздохнул и продолжил:
– Чего не сделаешь ради сохранения собственной жизни?! Еще раз убеждаюсь в мудрости Святого писания: «И псу живому лучше, нежели мертвому льву…»
У де Лузиньяна сжалось сердце от сочувствия к этому сильному человеку, ввергнутому в круговорот смертельно опасных интриг. И он подумал: «Верно говорят, что для некоторых людей их доблесть – самый большой враг!»
В теплый октябрьский день Ричард во главе небольшой флотилии отплыл на Запад. По давней привычке он стоял на носу корабля и полной грудью вдыхал соленый воздух Великого моря. Его широкая натура радовалось бесконечности высокого неба и бескрайности водной глади. Где-то за далеким горизонтом его ждала родина и он всем сердцем рвался туда, где решалась судьба его трона…
Однако сезон навигации заканчивался, и погода не преминула напомнить королю о своих капризах. Через несколько дней корабли попали в полосу затяжных штормов и были рассеяны по простору бушующего моря. Суденышко Ричарда было изрядно потрепано безжалостной стихией и оказалось в виду Рагузы71. Он высадился на сушу, вознес благодарение Господу за чудесное спасение и в сопровождении нескольких приближенных отправился в далекий путь. Много дней он под видом купца ехал по живописным долинам и ущельям Далмации, останавливаясь на неприметных постоялых дворах, и стараясь не привлекать к себе внимания. Однажды вечером Ричард заканчивал ужин и посматривал в окно на собиравшиеся черные тучи, прикидывая, стоит ли идти на прогулку.
В это самое время во двор въехал всадник. Ему навстречу вышел трактирщик и тепло приветствовал старого знакомца:
– Рад видеть тебя, славный рыцарь Георг! Давненько тебя не было видно…
– Мое дело – выполнять приказы герцога Леопольда. Куда пошлет, туда и лечу!.. Чуток передохну у тебя, – он легко спрыгнул с коня, ласково потрепал его по гриве и бросил поводья подбежавшему слуге. – Слышал ли ты последние новости из Палестины?
Ричард насторожился и отодвинулся от окна.
– Что же там стряслось?
– Священник Филипп де Бове, недавно прибывший из Тира, рассказал много интересного о делах на Святой земле. Оказывается, отважный Конрад Монферратский, кузен нашего герцога, был убит сарацинами по наущению Ричарда английского!
Трактирщик возмущенно воскликнул:
– Вот нечестивец! И как у него рука-то поднялась на единоверца?.. Хотя знающие люди рассказывали, что после освобождения христианами Акки этот неистовый искатель славы приказал выбросить знамена герцога Леопольда в ров, посягнув на его рыцарскую честь!
– Да, числится за ним такой грех! Он же вынудил французского короля Филиппа раньше времени покинуть Палестину, из-за чего христианам не удалось взять Иерусалим. Слава Господу, терпению императора Генриха пришел конец, и он приказал задержать зловредного Ричарда! Правда, никто не знает, каким путем тот пробирается в Англию. Но сети на него расставлены!
– А какой он из себя, этот Ричард?
– Он раза в два выше тебя, обе руки у него – правые, а каждый кулак – с твою голову…
– Такие здоровяки иногда проходят мимо нас, возвращаясь из Палестины…
Георг хлопнул трактирщика по плечу:
– Смотри зорче и получишь награду!.. А пока прикажи подать мне запеченную курицу, да кувшинчик кипрского вина.
Он по-хозяйски прошел в трактир, наскоро перекусил и уехал.
Наутро Ричард, пребывавший в глубокой задумчивости, приказал сопровождающим его людям собираться в дорогу. Когда все сели на коней, из дома с криком выбежал трактирщик:
– Господин, ты забыл расплатиться!
Ричард, как бы очнувшись ото сна, с удивлением посмотрел на него, достал кошель, вытряхнул на ладонь звенящие монеты и рассеянно бросил их на землю.
Трактирщик ошеломленно кланялся вслед отъезжающим и краем глаза посматривал на сиявшие волшебной желтизной кружочки. Это были золотые безанты72! Целое состояние! Как только гости скрылись из виду, он бросился в грязь, трясущимися руками собрал деньги и юркнул в спасительный мрак трактира. Спрятав сокровище в надежном месте, он задумался. Когда-то проезжий купец сказал ему, что только короли и сумасшедшие не знают истинной цены золота. У только что уехавшего постояльца с головой все было в порядке. Значит, это был… король! Он закрыл глаза, обхватил голову руками и замер, охваченный ужасом: у него останавливался тот самый Ричард – враг герцога и истинное исчадие ада!
Трактирщик очнулся, когда солнце готовилось скрыться среди зубчатых гор. Со двора раздавался зычный голос Георга. Качаясь, он вышел на улицу и остановился, растерянно глядя на рыцаря. Тот удивленно спросил:
– Что с тобой?
Но трактирщик не мог вымолвить ни слова и лишь тянул руку в сторону дороги, силясь что-то показать.
Георг осмотрелся вокруг, но ничего заслуживающего внимания не увидел и повернулся к другу. К тому, наконец, вернулся дар речи и запинаясь, он ответил:
– К-к-король…
– Какой король?!
– Высоченный… и с огромными кулаками…
Георга внезапно осенило:
– Ричард?!
– Да!
Он вскочил на коня и крикнул:
– Срочно извести герцога! А я попытаюсь выследить преступника…
Несколько дней Георг и прихваченные им ландскнехты двигались по дороге, рыская вокруг нее. Во время остановки в горном селении Блумау он пошел на местный рынок в надежде обнаружить какие-нибудь следы пребывания Ричарда. Поеживаясь от легкого морозца, он ходил между рядами, бросая внимательные взгляды на людей. Навстречу ему попался ничем не приметный юноша, похожий на оруженосца. Георг поначалу не обратил на него внимания, но уже почти разминувшись с ним, увидел нечто, заставившее его сердце забиться сильнее. На молодом человеке были надеты перчатки, изготовленные для совсем других, гораздо больших рук! А, главное, на них были вышиты три золотых леопарда с лазоревыми языками и когтями на красном поле. Это был всем известный герб английского короля!
Еще не веря своей удаче, Георг шагнул к юноше, положил тяжелую руку на его плечо и торжественно сказал:
– Славный оруженосец Ричарда, ты – мой пленник!
Новоявленный арестант растерянно посмотрел на грозного рыцаря и потупил взор.
– Если скажешь, где скрывается король, будешь жив и здоров…
Юноша подавлено молчал.
– Правильно ли я понял, что язык тебе уже не нужен?.. Так мы его вырвем!
Испугавшись угрозы, молодой человек выдал место нахождения своего господина. Как оказалось, перчатки действительно принадлежали Ричарду. Отправляя в морозный день юного оруженосца за провизией, он сжалился над ним и отдал ему свои перчатки. И теперь ему пришлось вспомнить горькую мудрость: «Добродетель карается вернее, нежели порок!»
Сердобольный английский король не оказал сопротивления при задержании и в тот же день был отправлен в Грац, к герцогу Леопольду, который заключил его в замок. Двухлетний поход в Палестину, наполненный странствиями, сражениями, интригами вымотал Ричарда и сейчас он впал в полное безразличие. Он без какого-либо интереса общался с герцогом, не реагировал ни на угрозу вечного заточения, ни на намек об освобождении за некий выкуп. Ничего не добившись от пленника, Леопольд передал его императору Генриху, напутствовав его надменными словами: «Быть львом не старайся, коль нету когтей!» Тут же зашевелились и другие враги Ричарда. Иоанн Безземельный обратился к императору с просьбой не выпускать своего старшего брата на свободу и пообещал щедро расплатиться за эту услугу после своей коронации! Французский король в витиеватом послании императору выказал неподдельную радость по случаю поимки и заключения под стражу своего обидчика. Некоторые бароны открыто призывали Генриха предать Ричарда казни!
Однако не успели ликующие противники английского короля насладиться своим триумфом, как ситуация стремительно изменилась. Узнав о пленении сына, королева-мать развернулась со всей присущей ей энергией. Ураган по имени «Алиенора Аквитанская» закрутил власть имущих вокруг ее представлений о справедливости и лишил их воли! В гневном письме папе Римскому она потребовала от него выполнить святой долг защиты крестоносцев и вызволить Ричарда из заключения! Внезапно прозревший Целестин выпустил буллу, расставившую все по своим местам. Герцог Леопольд был отлучен от церкви, а король Филипп получил предупреждение. Генрих понял прозрачный намек и не стал дожидаться неприятностей. Он согласился выпустить пленника за выкуп в размере дохода английской короны за два года. Кроме того, Ричард должен был принести императору вассальную клятву.
Алиенора посчитала ниже своего достоинства торговаться за цену освобождения сына. Недрогнувшей рукой она запустила безжалостную машину взимания чрезвычайной подати и презрев все опасности зимнего плавания, отправилась с собранными деньгами в Германию. В Майнце, на общем совете сеньоров, Ричард был передан королеве-матери. Под веселую весеннюю капель они поспешили домой. Интерес к Алиеноре был невероятно велик, на пути ее следования собирались огромные толпы людей, чтобы увидеть и приветствовать легендарную королеву. В Кельне и Антверпене местные властители устроили в ее честь праздники. Вскоре они ступили на землю Англии и прибыли в Лондон, встреченные ликующим народом.
Но Ричард не испытывал удовлетворения от освобождения. Измены близких людей и ратные неудачи иссушили его душу. Мучители, державшие его целый год в заключении, сделали все, чтобы втоптать в грязь его свободолюбивую натуру, и он не мог забыть перенесенного унижения. Куда-то пропало сладкое и волнующее ощущение жизни. Все стало пресным: еда не прибавляла сил, вино не веселило.
Он отказался от встречи с Беренгарией, находившейся с его сестрой Иоанной в обители белых монахинь в Кагоре. Более того, он вернул ей приданое и начал хлопотать о разводе.
Он лишил младшего брата Иоанна всех пожалованных ему фьефов и тот, почувствовав близкую расплату за предательство, бежал в Нормандию. Ричард направил свой карающий меч на север Англии, сокрушил не сдавшиеся ему замки и собрал невиданную дань. В народной памяти осталось предание о том времени: «Ричард не имел ни любви, ни жалости, ни страха. Он не признавал никого на свете – ни Господа, ни Его врага, ни несчастных людей».
Его единственным союзником оставалась мать. Она избавила сына от вассальной клятвы императору Генриху, проведя в Винчестере повторную коронацию Ричарда. Теперь его права на высшую власть были бесспорны, а руки развязаны для войны с Филиппом.
Он отправился в Нормандию и высадился в Барфлере. Местные жители встретили его, как героя. Король триумфально проследовал до Лизье, где ему доложили о приезде Иоанна. Он принял смутьяна с должной холодностью и вместо приветствия сказал:
– Ну вот, ты снова стал безземельным! И на этот раз по-настоящему…
Щуплый Иоанн сжался и в слезах упал к ногам короля. Чем-то он напомнил Ричарду беззащитного птенца, выпавшего из гнезда, и жалость наполнила его сердце. Он поднял несчастного, прижал его к своей могучей груди и сказал:
– Ты – мой единокровный брат, и я тебя прощаю. Лишь по молодости ты попал под влияние подлых интриганов и посягнул на то, что тебе не принадлежало.
Иоанн оживился:
– Да, меня обманули! Многие говорили, что ты не вернешься из Палестины… А если каким-то чудом и окажешься здесь, то приведешь с собой обнищавшую толпу горлорезов и насильников… И в любом случае им нужен новый король…
– Вот, злодеи! Для них люди, принявшие крест и не щадившие самой жизни для завоевания Святой земли – это разбойники с большой дороги!
– А еще они рассказывали, что костями рыцарей усеяны просторы Палестины…
Ричард нахмурился:
– Сарацинских костей там больше, чем христианских!.. Однако поговорим о делах.
Иоанн съежился и прикрыл глаза от ужаса, ожидая страшных вопросов о его сотрудничестве с Филиппом и письме к императору Генриху с просьбой подольше держать брата в заключении. Да и мало ли чего мог услышать Ричард после своего освобождения?
Но король решил одним ударом разрубить клубок проблем и спросил напрямую:
– Готов ли ты забыть прошлое и верно служить мне?
Изворотливому Иоанну потребовалось лишь мгновение, чтобы дать брату верный ответ:
– Да, конечно!
– Тогда по рукам!
Они обнялись. Ричард слегка отстранился от Иоанна, выдержал паузу и провозгласил:
– Я возвращаю тебе все ранее пожалованные владения и завтра же объявлю о назначении тебя моим наследником! – и упреждая вполне ожидаемую реакцию брата, сказал. – Оставим благодарности на потом, а сейчас идем ужинать…
Он великодушно простил Иоанна, но вопреки лицемерным утверждениям святош, душевного покоя не наступило. Началась тягучая война с Филиппом. В стычках, битвах и осадах замков летели дни. Не видя впереди высокой цели, Ричард все острее и острее осознавал бессмысленность своей жизни. Представляя свою случайную смерть под какой-нибудь захолустной крепостью, ему хотелось крикнуть: «Почему я не погиб в сражениях в Палестине, овеянный бессмертной славой борца за истинную веру?!»
Воспоминания о том великом походе стали для него настоящим проклятием. В горячечных снах перед ним всплывал туманный силуэт Иерусалима, он пытался бежать к нему, его ноги подкашивались, и он просыпался в ледяном поту…
