Czytaj książkę: «Венец одержимых. Золотые миражи Востока», strona 12

Роковое решение

Черные тучи с востока наползали на притихший город. Мгла охватила бескрайнюю ширь горизонта, закрыла серебряный блеск луны, поглотила алмазное сияние звезд. Редкие вспышки молний высвечивали смутные очертания разрушенных домов и хаос на заваленных сломанными деревьями улицах. Де Лузиньян стоял на краю обрыва и наклонившись навстречу ветру, зачарованно смотрел на зловещее нашествие тьмы. За его спиной, в мрачной бездне, бились о скалы разъяренные волны, выбрасывая вверх облака водяной пыли. Вихри сырого воздуха холодили лицо, ледяные капли текли по щекам, оседая на губах горько-соленым вкусом моря.

Резкий порыв ветра едва не опрокинул его в пропасть. Он подался вперед, и пошел вниз по склону, осторожно ступая босыми ногами по каменистой земле. От внезапного раската грома он метнулся в сторону, натолкнулся на высохшее дерево и прижался к теплому бугристому стволу. В наступившей на миг тишине он услышал над собой потрескивание веток, поднял голову и увидел огромного иссиня-черного ворона, который хищно посмотрел на него, пригнул голову и оглушительно каркнул. Охваченный страхом, де Лузиньян бросился в город. Он бежал по улицам, обегая завалы и кружа на перекрестках. Мертвенный свет молнии высветил вдали городские ворота, надежда захлестнула его душу, и он кинулся к спасительному выходу.

Вдруг среди руин шевельнулась внушительная мохнатая масса, блеснули два круглых немигающих глаза и де Лузиньян инстинктом теплокровного существа понял, что здесь притаился гигантский кровососущий паук! Опасность придала сил и он, перепрыгивая через камни и обломки деревьев, побежал к воротам. Чувствуя близкое спасение, он навалился на створки, стараясь открыть их, но все усилия оказались напрасными. Выход был закрыт! Он огляделся вокруг и увидел лежащую на земле деревянную лестницу. Он схватил ее, но она тут же рассыпалась на куски. Звук крадущихся шагов молотом бил по ушам! В отчаянии де Лузиньян всем телом прижался к воротам, ноги отказались ему служить, и он сполз на землю. Леденеющей спиной чувствуя приближение грозного преследователя, он из последних сил забарабанил в ворота…

Король Иерусалимский проснулся, задыхаясь от ужаса. Удары сердца отдавались тупой болью в висках, на губах ощущался соленый привкус. С трудом оторвав голову со сложенных на столе рук и умерив волнение, он поднялся со скамьи. Снаружи палатки слышался приближающийся стук конских копыт.

Он вышел наружу. В Сефории стоял теплый вечер. На далеком горизонте мутно-желтое солнце садилось в багровую мглу. Длинные тени пальм причудливо расчерчивали местность.

К нему подскакал молодой воин в запыленной одежде, легко спрыгнул на землю, учтиво поклонился и представился:

– Сир, меня зовут Ренье де Арди. Графиня Эшива приказала доставить это письмо.

И он подал де Лузиньяну небольшой свиток.

Тот развернул туго скрученный листок и прочитал короткое послание. На его лице отразилась растерянность:

– Графиня пишет, что сарацины внезапно захватили Тиверию. Она успела укрыться с немногими рыцарями в замке и просит о срочной помощи… Что там произошло?

– Салах ад-Дин с большим войском без какого-либо предупреждения перешел реку Иордан южнее Галилейского озера и захватил земли до самого Назарета. Потом он окружил Тиверию. Лучники мусульман осыпали нас дождем стрел и множество сарацин ворвалось в город. Наш отряд отошел в замок, закрылся в нем и отбил первую атаку врага. Но долго он не продержится.

Де Лузиньян задумчиво посмотрел на юношу:

– Благодарю тебя, отважный Ренье, ты выполнил приказ Эшивы. Более тебя не удерживаю.

Он повернулся к дежурному воину и приказал:

– Срочно пригласи баронов на совет.

Король был поражен неожиданным известием и не знал, как поступить. Зачем султан, опытный военачальник, захватил город в нескольких лье⁵⁷ перед сильной армией христиан? Железная конница с легкостью втопчет исламское войско в раскаленную землю Палестины! Он чувствовал расставленную ловушку, но в чем она заключается, понять не мог.

Собравшиеся восприняли новость по-разному.

Раймунд не удивился выпаду Салах ад-Дина и предложил не торопиться с ответом:

– Тиверия – мое владение. Если моя жена и мои люди попадут в плен, я договорюсь с султаном об их выкупе. И это будет лучше, чем рисковать всей армией. Идти под июльским солнцем, не имея надежных источников воды, чистое самоубийство! Мы не продержимся и дня, если в пути случится какая-нибудь задержка. Здесь же, в Сефории, достаточно воды, пищи и провианта для лошадей. Мы можем без спешки провести глубокую разведку и понять, какими силами располагают мусульмане. Кроме того, если Салах ад-Дин решит напасть на нас, он должен будет пройти те же безводные места и тогда уже мы сможем воспользоваться преимуществами своего положения и разбить его. Не надо спешить. Мудрая истина гласит: «Кто быстро решает, тот скоро кается».

Соображения Раймунда показались де Лузиньяну разумными, и он согласно кивнул головой.

Но тут возмутился магистр тамплиеров де Ридфор:

– Мы много наслышаны о нежной дружбе Раймунда с Салах ад-Дином. Все знают, что из-за этого недавно погибло много рыцарей! С сарацинами надо воевать, а не договариваться! С нами Святой крест и под его сенью нужно немедленно идти вперед. Через полдня мы будем в Тиверии, раздавим легкую конницу мусульман и переловим пастухов, которых они называют воинами. Нельзя дать им скрыться за Иордан. А трусы, – он с ненавистью посмотрел на Раймунда, – могут остаться здесь, на водопое!

Де Шатильон, владетель Трансиордании и замков Керак и Монреаль, известный своей ненавистью к мусульманам, едва сидел на месте. И как только де Ридфор закончил свою речь, он горячо поддержал друга:

– Султан посадил на пахотных лошадок бедуинов и вооружил их чем попало. Это «славное» воинство может сражаться только с мирными поселянами! Вспомните, как несколько лет назад мы разгромили сарацин при Рамле. Салах ад-Дин тогда едва унес ноги, оседлав верблюда. Он несколько дней скитался по пустыне и добежал до самой аль-Кахиры!.. А любителям мудрости я напомню другую истину: «Вдвойне дает тот, кто дает скоро», – и он победно посмотрел на Раймунда.

Де Лузиньян встал и прошелся около стола. Выступления обеих рыцарей его воодушевили, и он ощутил близость легкой победы: протяни руку и она – твоя! Надо наступать! И тут он поймал на себе испытующий взгляд Вильгельма, главы славного рода Монферратов, опытного полководца, имевшего непререкаемый авторитет среди христиан. Король почтительно обратился к нему:

– Славный маркграф Вильгельм, мы готовы со всем вниманием выслушать твое мнение.

Старый воин был краток:

– Каждый по-своему прав. Но важно видеть главную опасность, которая нас подстерегает. Она заключается в трудностях перехода большого войска через выжженную пустыню. С самого сотворения мира сражения на Святой земле идут не только за славу и добычу, но и за воду. И так будет продолжаться до Страшного суда! Поэтому надо провести разведку и разобраться, какие войска противостоят нам, а уже потом решить, как поступить.

Никто не осмелился спорить с уважаемым воином и де Лузиньян с облегчением согласился с ним:

– Прислушаемся к мудрому рыцарю и отложим выступление.

Все разошлись по своим палаткам и лагерь стал затихать. В голове де Лузиньяна крутился вихрь мыслей, порожденный противоположными точками зрения. Внутренне он никак не мог занять твердую позицию. Кроме того, его очень беспокоил недавний страшный сон, наполненный грозными знаками. Господь часто посылает смертным важные предостережения и их надо правильно понять!

Он решил развеяться прогулкой и приказал седлать лошадь. Но не успел он со слугами выехать из лагеря, как его догнал де Ридфор и попросил разрешения присоединиться к свите.

Король не возражал, но внутренне подобрался. Он прекрасно знал о редкой способности де Ридфора убеждать и воспламенять людей, поэтому решил не поддаваться его влиянию, особенно если тот примется уговаривать его сейчас же напасть на сарацин.

Они долго ехали молча. Первым не выдержал де Лузиньян:

– Ты как будто не очень расстроен из-за того, что бароны отказались от немедленного выступления?

– Сир, ты прав! Я восхищен твоей проницательностью. Решение верное и несет в себе зародыш будущей победы!

– Почему?

Де Ридфор настороженно оглянулся по сторонам:

– Мы окружены предателями. В лагере и вокруг него много лазутчиков султана. Скоро он узнает, что мы остаемся на месте.

– И что?

– Он расслабится, его воины разбредутся по окрестностям и начнут грабить поселян. Тут-то и надо ударить всеми силами!

– Но ведь многие считают наступление очень рискованным!

– У людей, неуверенных в себе, мир всегда качается под ногами. Чтобы сдвинуть их в правильном направлении, нужны не разговоры, а твердое решение короля. В нем они обретут опору!.. Позор, когда сарацины у нас под носом грабят города и уводят христиан в рабство!

– Граф Раймунд пообещал договориться с Салах ад-Дином о выкупе всех пленников…

Де Ридфор поморщился:

– Раймунд – первый предатель и есть! Однажды он уже отказался подчиниться тебе. Сейчас он не хочет твоей победы и делает все, чтобы выставить тебя трусом. Несколько лет назад ты упустил Салах ад-Дина и вспомни, какие беды обрушились на тебя! Если и теперь султан опустошит наши земли и уйдет безнаказанным, многие бароны выкажут тебе недоверие!

– Но ведь и маркграф Монферратский возражает против немедленного похода…

– Мнение Вильгельма легко понять: он уже в том возрасте, когда мягкую лежанку предпочитают жесткому седлу боевого коня.

– Мы совсем не знаем, какими силами располагают мусульмане…

– Сир, у нас прекрасное войско. Один отряд головорезов де Шатильона стоит всей легкой конницы мусульман и порвет ее в клочья! Несколько сотен моих рыцарей снесут с лица земли тяжелую конницу сарацин. Нанятые нами туркополы, хоть и не великие бойцы, но будут драться до последнего вздоха. Ведь Салах ад-Дин берет их в плен только для того, чтобы торжественно казнить, как изменников земли. Добавь сюда иоаннитов и отборные отряды воинов из разных городов. Разве этого мало?

Де Ридфор перевел дух, украдкой посмотрел на де Лузиньяна и с воодушевлением продолжил:

– Там, – он махнул рукой на кровавый закат солнца, – многие христиане забыли о Святой земле, тратят свои силы на помпезные турниры, мелкие интриги, да взаимные тяжбы. Их надо привлечь сюда, для участия в настоящем деле! И только большая победа сделает это. Честолюбцы прилетят на сияние твоей славы, корыстолюбивые придут на запах богатой добычи, любвеобильные прискачут за юными пленницами… Мудрый Вергилий сказал: «Смелым судьба помогает». Не медли!

Однако де Лузиньяна переполняли сомнения, и он неуверенно сказал:

– Святое писание учит: «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом». Как узнать это определение?

– Именно Тот, кто знает истину и привел нас в Палестину, и нашими руками побеждает сарацин! С Господом в сердце мы завоюем Тиверию, Дамаск, Багдад, аль-Кахиру и Александрию, подомнем под себя восточную торговлю!

Магистр заметил затаенный интерес де Лузиньяна к его словам и продолжил вкрадчивую речь:

– Помни: нет славы робкому, нет чести трусливому, и бездействие – могила мужества. Смело ступай по тропинке славы! Она очень узка и по ней можно идти только одному! И не дай никому опередить тебя!

Де Лузиньян почувствовал, как его глаза открылись миру, туман в голове рассеялся, и сама истина осенила его своим светлым крылом. Оценка сил, сделанная холодным разумом воина, сулила несомненный успех. Ему стало досадно, что он чуть было не упустил великий шанс завоевать бессмертную славу! Он посмотрел на магистра и выпалил:

– Ты прав! Выступаем!

Король хлестнул лошадь и помчался в лагерь. Де Ридфор устремился за ним. Блестящая свита, слегка отстав от предводителей, летела, оставляя за собой пелену тончайшей пыли, клубящейся в лучах кроваво-красного заката.

Навстречу славе

Ранние лучи июльского солнца осветили невероятную суматоху, царившую в лагере крестоносцев у Сефорийских источников. Де Лузиньян, охваченный лихорадкой нетерпения, всю ночь распоряжался приготовлениями к походу. Он расставлял отряды воинов в правильный порядок, проверял погрузку амуниции и припасов на подводы, устранял возникавшие между рыцарями недоразумения. Несмотря на усталость, он чувствовал себя на вершине блаженства, вечная слава уже заглядывала ему в глаза и дышала в лицо!

Неожиданно прискакал один из баронов и крикнул:

– Сир, лошади не хотят пить воду… Многие считают это плохой приметой!

Король с легкостью разрешил неожиданное затруднение:

– Не хотят пить здесь, напьются в Тиверии!

По существующему порядку авангард войска, входящего в пределы какого-либо фьефа, должен был возглавлять владетель этого фьефа. А при выходе из него, он должен был командовать арьергардом. Так что первым на дорогу, ведущую к Тиверии, ступил Раймунд со своими воинами и приданными ему для ведения разведки туркополами. Будучи родом из сирийских земель, они хорошо знали местные языки и традиции, уверенно ориентировались в пустынных пространствах и были привычны к жаркому климату. Король Иерусалимский с отборными воинами и со Святым крестом ехал среди отрядов пехоты. Замыкали колонну дисциплинированные тамплиеры и иоанниты.

Несмотря на понукания предводителей, выход войска сильно задержался, и последний отряд покинул лагерь, когда солнце прошло уже четверть дневного пути. Раймунд, расстроенный внезапным решением де Лузиньяна о наступлении, был в скверном настроении. Оглядываясь назад, он видел в колонне большие разрывы, воины шли медленно и ему невольно пришлось замедлить ход. Несмотря на усилившуюся жару, изнутри его пробирал холод: было ясно, что они придут в Тиверию к вечеру, хотя король рассчитывал попасть туда к полудню!

Раймунд начал закипать. Пропадет он с этими самозваными полководцами и пришлыми интриганами, вроде де Ридфора! Он вспомнил, как некогда принял его к себе на службу.

…Неизвестного молодого крестоносца ему представили в Иерусалиме, когда он был регентом при малолетнем короле Бодуэне. Стройный, мужественного вида человек, преклонил голову и отрекомендовался:

– Жерар де Ридфор, рыцарь из Фландрии.

Раймунду понравилась его обходительность, и он предложил:

– Я готов принять тебя на службу в Тиверии. Если дела пойдут хорошо, – он улыбнулся, – найдем тебе и состоятельную невесту!

Глаза де Ридфора вспыхнули благодарностью:

– Сир, мой меч – в твоем распоряжении.

Вскоре умер владетель Ботрона, богатейшего фьефа в Ливане. Его дочь Люси оказалась единственной наследницей. За выгодной невестой тут же выстроилась очередь из претендентов.

Первым к регенту приехал де Ридфор:

– Сир, я признателен тебе за все. Судьба не жалеет для меня своих милостей и надеюсь, что они будут умножены твоим благоволением. Я сделал свой выбор и прошу разрешения, – он помялся, – на брак с Люси, о которой, я думаю, ты наслышан. И если моя мечта исполнится, ты можешь располагать не только моим мечом, но и самой моей жизнью.

Раймунд подошел к своему протеже и похлопал его по плечу:

– Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, – и милостиво отпустил его.

На другой день у Раймунда появился пышно одетый посетитель. Его лицо излучало доброту и учтивость. Он поклонился регенту и представился:

– Сир, меня зовут Алоиз, я купец из города Пизы.

– Рад тебя видеть, достопочтенный Алоиз.

Руки купца находились в непрерывном движении, он постоянно потирал ладони и что-нибудь трогал. Глаза его бегали, время от времени останавливаясь то на Раймунде, то на окружающей обстановке, как бы прицениваясь ко всему увиденному. На мгновение он замер, испытующе посмотрел на регента и вкрадчиво промолвил:

–Сир, я по делу… Матримониальному… Прошу твоего разрешения жениться на дочери владетеля Ботрона, моего старого друга, – его лицо приняло скорбное выражение, – недавно безвременно умершего…

Раймунд удивился притязаниям купца и перебил его:

– Всегда готов тебе помочь, но эта девушка уже обещана достойному человеку.

– Сир, обещание само по себе немного стоит и совсем ничего не весит. Я предлагаю справедливую сделку. Мы берем весы, на одну чашу садится прекрасная невеста, а на другую я насыплю столько золота, сколько понадобится для равновесия, – он широко улыбнулся и покачал раскрытыми ладонями. – И каждый получит свое: я – невесту, ты – золото!

Неожиданное предложение ввергло регента в задумчивость, он встал с кресла, прошелся по кабинету и придав лицу приветливое выражение, остановился перед купцом:

– Из уважения к славному городу Пизе и к тебе, благородный Алоиз, я даю согласие на твой брак.

Ловкий купец деловито откланялся и исчез.

Когда прибыл де Ридфор, Раймунд едва узнал его. Он был бледен, глаза его блуждали, руки тряслись:

– Сир, мне сказали, что Люси сосватана какому-то презренному купцу. Но ведь ты обещал выдать ее за меня!

Раймунд подошел к рыцарю и дружески обнял его за плечи:

– Ее пришлось отдать пизанцу. Ты же знаешь, как нам нужны сильные и богатые союзники. Не расстраивайся… Клянусь, следующая знатная невеста точно будет твоей!

Де Ридфор невидящими глазами посмотрел на регента и вышел, не попрощавшись.

Жизнь шла своим чередом, интриганы добились отстранения Раймунда от власти, он вернулся в Тиверию и забыл о происшествии с невестой.

Каково же было его удивление, когда через несколько лет де Ридфор стал сенешалем ордена тамплиеров. А потом капитул ордена избрал его великим магистром! При первой же встрече Раймунд ощутил во взгляде магистра нескрываемую ненависть и был этим крайне раздосадован: вот плата за все благодеяния, оказанные им безвестному воину…

Воспоминания окончательно испортили Раймунду настроение, его раздражение усилилось. Он уже не верил в благополучный исход наступления. В голове пульсировал запоздалый вопрос: как он мог связать свою судьбу с этими бездарями!?

Проклятый де Ридфор на ровном месте затеял в конфликт с мусульманами, напал на них, проиграл сражение и трусливо бежал, бросив своих товарищей на верную смерть. Его друг, де Шатильон, настоящий разбойник, грабит и убивает из корысти всех, до кого дотянется его меч. Ничто его не останавливает – ни вера, ни пол, ни возраст его несчастных жертв! Еще один его приятель, де Лузиньян, за убийство христианского паломника был с позором изгнан из родных мест герцогом Аквитании Ричардом. Собравшись здесь, эти проходимцы объединились и захватили власть. Все они – сухие листья, опавшие со своих родовых деревьев и хаотично носимые ветром судьбы. Как же ему покинуть этих недостойных людей!?

Солнце припекало все сильнее, войско растянулось и медленно ползло по раскаленной пустыне. Раймунд отправил несколько воинов к баронам с просьбой подтянуться к авангарду.

Де Ридфор и де Шатильон вели неспешный разговор. Рыцаря, прискакавшего от Раймунда с просьбой ускорить движение, они встретили насмешками и прогнали обратно.

Великий магистр тамплиеров поморщился:

– Раймунд хочет быть великим воином, имея душу торгаша. Когда-то я собрался жениться на выгодной невесте, и он пообещал отдать ее мне. И тут на нее объявился богатый претендент – купец из Пизы. Недаром говорят: «Перед ослом, навьюченным золотом, откроются любые двери». И Раймунд наплевал на нашу договоренность и дал ему разрешение на брак с ней! А я был влюблен в нее без памяти и когда надежда на счастье рухнула, заболел горячкой. Конечно, тут не обошлось без ее участия, и я мысленно пожелал ей той же самой доли:

Пошли ей, Господи, безжалостного друга,

Мучителя сердец по прихоти своей!

Чтоб показать ей зло любовного недуга,

Пошли любовь, пошли любовь ей посильней!⁵⁸

– В лазарете тамплиеров меня вылечили, и я вступил в орден, дав три обязательных обета: бедности, целомудрия и послушания. Но потом добавил еще один: покарать стяжателя, как только представится такая возможность!

Де Шатильон поддержал друга:

– Когда «благородный» совершает преступление, он всегда находит причину для оправдания! Этому их учат с детства. Они купаются в золоте и занимают высшие должности. А нам приходится выбиваться в люди самим. Я сорок лет назад приехал в Палестину, поступил на службу к князю Антиохии де Пуатье и жизнь стала налаживаться. Но как-то мы попали в засаду атабека Нур ад-Дина. Его полководец Асад ад-Дин разгромил наш отряд, убил де Пуатье и поднес его голову своему господину, – он задумался, как будто что-то вспоминая. – Кстати, Асад был дядей Салах ад-Дина, нашего самого ярого врага! Вот откуда растет этот злой корень!

Магистр встрепенулся:

– Мир тесен!

– Да… По прошествии некоторого времени мне выпал хороший жребий. Констанция, вдова князя де Пуатье, выказала мне знаки внимания, я женился на ней и стал регентом при ее старшем сыне. Ее дочь Мария была выдана замуж за императора Византии Мануила, и мы надеялись на его поддержку. Куда там! Я ему помог в войне против сельджуков, он обещал оплатить мои расходы, но обманул! Оставил меня с долгами и обиженными воинами, не получившими никакой добычи. Мы напали на остров Кипр, личное владение Мануила, прошлись там железным гребнем и предложили местным богатеям поделиться достатком с нами. Но они вспоминали о справедливости только тогда, когда слышали стук рукоятей мечей в двери своих домов. Мы набрали много золота, драгоценных камней, дорогих тканей и прочего. Но не успел я расплатиться с воинами, как Мануил договорился с тогдашним королем Иерусалимским Бодуэном, и они заставили меня вернуть все добытое! Мне пришлось даже изобразить раскаяние: приползти к императору на коленях, в одной рубашке и с мечом на шее в знак покорности. Я был прощен… И остался ни с чем!

Де Ридфор сочувственно вздохнул:

– Вот и жди от них помощи…

– Я мог положиться только на себя. Сгоряча решил пограбить мусульман и попал в засаду. Отсидел в Алеппо, в плену у Нур ад-Дина, шестнадцать лет, – он поднял вверх палец. – Шестнадцать! Вдумайся, друг Жерар! Для человека с вольной душой и шестнадцать дней – невыносимая пытка. Истинную сладость свободы может понять только тот, кто был ее когда-нибудь лишен. А у меня лучшие годы прошли в неволе! И я готов рубить сарацин без разбора!

Магистр сочувственно покачал головой:

– Ты оказался один на один не только с врагами, но и с самой судьбой.

– Да… Правда, когда Нур ад-Дин умер, король Бодуэн выкупил меня. К тому времени Констанция умерла и в Антиохии правил ее старший сын. И я снова оказался в чистом поле! Король помог мне удачно жениться. Красавица Этьена, знатная вдова, несколько лет не могла выбрать себе мужа. Совет короля пришелся ей по душе и я вместе с новой женой получил во владение сеньорию Трансиордания с крепостями Керак и Монреаль. Я набрал отчаянных храбрецов и сейчас мои крепости – кость в горле султана! Он несколько раз со всей свирепостью осаждал их, но только обломал зубы об их каменные стены…

Сладкоречивый магистр от всей души поддержал старшего товарища:

– Я бы назвал тебя героем, высоко держащим факел войны! Простые воины тебя любят!

– Любят-то может и любят, но что я получил за верную службу? Мне удается только кое-что отщипывать от жирных купеческих караванов, проходящих из Сирии в Египет мимо моих крепостей. Когда я представляю себе длинные пальцы торгашей, загребающих золото, мне хочется отрубить их. И за это нынешний король Иерусалимский грозит мне опалой!

Они замолчали и каждый задумался о своем. Солнце поднималось все выше и выше, жара усиливалась. Де Шатильон снял раскаленный шлем, повертел его в руках и сказал:

– Главное дело моей жизни еще не закончено. Как ты знаешь, несколько лет назад я сделал то, о чем ни один христианин не мог и мечтать. В Кераке мы построили пять галер, разобрали их на части и перевезли через пустыню на берег Красного моря. Там быстро собрали новенькие корабли и напали на порт Акаба! Три наших галеры отправились поживиться по окрестным портовым городам и высадили отряд моих головорезов недалеко от их священных городов Мекки и Медины. Они пограбили паломников и объявили, что увезут в Иерусалим гробницу их пророка. Какой ужас воцарился тогда среди неверных!

Глаза де Шатильона сверкали, лицо пылало, он возбужденно размахивал руками:

– Но мои ребята заблудились в пустыне и вынуждены были сдаться в плен… Их разослали по городам, где посадили задом наперед на облезлых верблюдов и под барабанный бой провезли по улицам. А потом торжественно казнили. Двух начальников отправили в Мекку и зарезали при большом стечении народа, как жертвенных баранов. Я с несколькими воинами чудом прорвался обратно.

Де Ридфор сочувственно посмотрел на друга и подбодрил его:

– Когда-нибудь мы повторим твой путь!

Де Шатильон задумчиво посмотрел в голубое небо и сказал:

– С нынешним королем и его прихвостнями мы ничего не добьемся. Они научились очень ловко морочить нам головы. Все время придумывают новые причины для бездействия и восклицают: «Имейте терпение… Будем вести переговоры… Настанет время расплаты… Представится благоприятный случай…» Эти слова существуют для тупых и ленивых животных. Хищники живут по другим законам. Я знаю интересную притчу…

– С удовольствием ее послушаю!

– Бежал как-то леопард в поисках добычи и увидел гиену, поедающую падаль. Он остановился и спросил: «Почему ты, такая сильная и страшная, питаешься отбросами?» Она ответила: «Потому, что это легко. Для поиска такой еды нужно лишь терпение. И мне не надо ни за кем гоняться, да и меня никто не преследует. Я переживу и тебя, и твоих детей, и детей твоих детей… Если хочешь, попробуй!» Леопард понюхал мертвечину и с отвращением отступил: «Ты права, моя жизнь и вправду коротка. Мне приходится рвать свои жилы в погоне за дичью и из последних сил спасать свою шкуру от хитрых охотников. И все это – из-за куска свежего мяса, сочащегося горячей кровью. Но он того стоит!»

Де Ридфор улыбнулся:

– Правильная история… Истинный воин должен мечом добывать себе пропитание!

Де Шатильон прищурил глаза:

– Нами правят падальщики. Они не хотят ничем рисковать, обирают народ и набивают свои бездонные сундуки сокровищами. С каждой овцы они хотят содрать по две шкуры! Один я ищу добычи у мусульман и не даю им покоя ни днем, ни ночью… – он вздохнул и надел шлем. – Однако пора навестить нашего горе-полководца.

Магистр смотрел вслед де Шатильону и не мог понять: какой смысл говорить с королем, не выигравшим ни одного сражения? Он сделал свое дело, когда дал приказ на выступление и сейчас от него уже ничего не зависит!

Де Ридфор старался ехать помедленнее, придерживая свой отряд и незаметно растягивая походный порядок войска. Он не сомневался, что мусульмане приготовили засаду. И первым в нее попадет авангард во главе с Раймундом, злодеем, сломавшим ему жизнь! Он огляделся вокруг. Длинная колонна крестоносцев медленно ползла по пустыне, поднимая над собой облака красноватой пыли. Опускаясь на землю, она тонким саваном укрывала следы воинства, отправившегося в безвозвратный путь. В бескрайнем белесом небе качалось огненное марево, изнуряя воинов и усыпляя их бдительность.