Cytaty z książki «Картонки Минервы (сборник)», strona 3
Нет, плохих слов не существует; даже какофоническое "встрять" ( не говоря уж о "встрявшем", "встрянувшем" и "встревавшем") может звучать уместно и грациозно, почему бы и нет, в соответствующем контексте. Слова невинны; это мы, используя их без фантазии, делаем их ненавистными.
Густаво лишь на пятьдесят процентов добился обморока самостоятельно
Стало быть, когда принимается решение об интервенции на основании ценностей определенного сообщества, происходит что-то вроде пари, ставками в котором выступают наши ценности, наше чувство приемлемого и неприемлемого. Такое историческое пари ничем не отличается от легитимации революции или тираноубийства: кто может дать мне право применить насилие (и какое именно насилие) для того, что сам я считаю революционной справедливостью? Нет ничего, что могло бы узаконить революцию в ходе ее проведения: участники просто должны верить, ставить на то, что совершаемое ими — справедливо. То же самое происходит, когда принимается решение о международной интервенции.
Сходным приемом переворачивается с ног на голову сюжет Золушки. Девушка богата и избалованна, у нее уже есть Принц, нисколько не прекрасный, которого она терпеть не может; потеряв туфельку, она встречает Питера Пена, и любовь дарует ей право стать бедной. Как все. Удачный ход.
Уважение к другим [биологическим] видам - христианское, францисканское чувство.
В Интернете я нашел целый набор инструкций, как научиться хорошо писать. И сделал свои, несколько отличающиеся. Думаю, они окажутся полезными многим, — особенно тем, кто посещает писательские курсы. <..>
— Избегай устойчивых выражений: это осетрина второй свежести. <..>
— Запомни (хорошенько), что скобки (даже если они кажутся необходимыми) прерывают нить повествования.
— Постарайся не заработать несварения… от злоупотребления многоточиями. <..>
— Иностранные слова — это на самом деле моветон.
— Будь скуп на цитаты. Недаром же Эмерсон говорил: «Ненавижу цитаты. Говори лишь то, что сам знаешь». <..>
— Не будь избыточен; не повторяй дважды одно и то же; повторять — это расточительство (под избыточностью понимаются бесполезные объяснения того, что читатель уже и так понял).
— Вульгарные слова используют одни говнюки. <..>
— Если не можешь подобрать нужного выражения на литературном языке — это еще не повод прибегать к просторечью: хрен редьки не слаще.
— Не пользуйся непродуманными метафорами, даже если они кажутся тебе сильными: они подобны лебедю, сошедшему с рельсов.
— Так ли нужны риторические вопросы?
— Будь лаконичен, старайся уместить свои мысли в как можно меньшем количестве слов, избегая при этом длинных фраз — или членения их на обособленные обороты, которые неизбежно отвлекут невнимательного читателя, — чтобы твой рассказ не участвовал в том умножении информационного шума, который, безусловно (в частности, когда он набит бесполезными или, во всяком случае, необязательными уточнениями), представляет собой одну из трагедий нашего времени, находящегося под властью массмедиа. <..>
— Не будь напыщенным! Экономь восклицательные знаки!
— Не пытайся отъюзать иноязычные слова по правилам своего языка. <..>
Ох уж мне эти интеллектуалы. Единственный спорт, который они признают, - это дрожать от страха, что настанут плохие времена для книг.
Прежде всего, слова делаются ненавистными потому, что нас бесит лень тех, кто использует их, оставляя киснуть в словаре множество других прекрасных слов. <....>Слова невинны; это мы, используя их без фантазии, делаем их ненавистными.
Нынче этот урок усвоили все. Если у тебя получится доказать, что твой обвинитель - прелюбодей, что за ним числятся грешки, легкомысленные поступки или даже преступления, ты выиграл. Все решается заранее, через средства массовой информации. Есть опасность, что ритуал правосудия сведется именно к ритуалу, подтверждающему приговор, вынесенный во время всенародной медийной кампании.
образ великого, но не признанного при жизни и несчастного артиста является не более чем романтическим штампом, раздутым к тому же авангардистами начала ХХ века. Они последовательно ставили перед собой задачу обесценить современные им вкусы, и неприятие частью публики служило показателем того, что это получилось.
