Czytaj książkę: «Беда опера Тихого, или Женюсь на тебе, рыжая»

Czcionka:

Глава 1

Алексей Тихий

Я пытался не проглотить от смеха зажженную сигарету, глядя на задержанного. Мужик, красный как рак, хватал ртом воздух и трясся от ярости. От вибрации цепь на кожаном ошейнике, надетом на его шее, тряслась с характерным звуком, а свободный край с кожаной петлей бил по голому животу.

Когда мой взгляд опустился ниже, то встретился со взглядом игрушечного слоника прямо на том самом месте, которые нормальные мужики не демонстрируют всем подряд. Пластиковые глаза-бусины игриво переливались в лучах солнца, падающих из окна моего кабинета.

Собственно, кроме ошейника и ни в чем не повинного слоника, на задержанном ничего не было. Тот уже минуту пытался что-то сказать, перекатываясь босыми ступнями с пятки на носок. Руки жертвы осеннего обострения были скованы наручниками за спиной, и тот без конца дергал плечами.

Я перевел взгляд на крашенную желтой краской стену, на свой рабочий стол, заваленный папками с документами, подвинул ближе пепельницу, отодвинул подальше, стряхнул пепел и снова вернул взгляд на морду розового слона.

– Рассказывай, – прокашлявшись, приказал я, собственно, владельцу розового плюшевого слона на самом дорогом, что есть у мужика.

Мужик в компании двоих лейтенантов из ППС краснел, бледнел и стыдливо пытался слона прикрыть, скрестив ноги. Парни за его спиной тихо ржали, а я все еще боролся со своими глазами, которые очень хотели встретиться на переносице.

– Дуры! – выплюнул мужик.

– Информативно, – с умным видом согласился я, делая затяжку, чтобы не заржать.

– Садись, красавчик, только хобот на стол не клади, – вздохнул я, взглядом указывая на стул, стоящий напротив моего стола. – Имя, фамилия, отчество, год рождения.

– Филимонов Петр Иванович, – процедил мужик, изображая столбняк.

– Куда шел в таком виде? – индифферентно уточнил я.

Надоели идиоты! Осень только началась, а у них обострения уже хреначат со страшной силой.

– Начальник, нормальный я, не псих, – вздохнул Петр Иванович.

– А так и не скажешь, – съязвил я, имея я виду его внешний вид.

– Да бабы дуры! – сплюнул он. – Сигареткой не поделишься?

– Да бери, конечно, – я подвинул ему пачку сигарет по столешнице.

Посмотрел на парней, те сняли наручники, а бедолага трясущимися руками достал сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой и со смаком затянулся.

– Жена с любовницей отомстить решили.

Парни из патрульно-постовой задержались, чтобы дослушать, я же примерно представлял, что было дальше. Один закусил кулак, второй задержал дыхание.

– Любовница вот в это переодела, глаза завязала и повела куда-то за собой. Повязку снял уже в подъезде, а они там с женой моей в квартире заперлись. Стервы.

– И ты решил мир посмотреть, себя показать? – ехидничал я.

У меня ненормативные рабочие двое суток подряд закончились час назад, и вместо того, чтобы идти домой спать, я вынужден слушать этого чудика.

– Да к другу шел на соседнюю улицу. Начальник, не виноват, зуб даю. А нельзя дур моих задержать по-братски?

– Нельзя! – отрезал я. – Ты мужик или где? Не по-пацански на жену с любовницей заяву катать.

– Да я ж…

– Так в протоколе и напишем…

– Понял. Отпустишь?

– Парни, отвезите пассажира к другу, – попросил я, – а то он нам полгорода взбаламутит, а на дворе и так осень.

– Так точно. Пошли, красавчик, – парни очень старались сделать серьезные лица.

– Спасибо, начальник! – выдохнул мужик.

– Свободен, – отчеканил я.

Когда я две недели назад переводился в новое отделение (опустим момент, что перевод был добровольно-принудительный), то не подозревал, что вместо оперативной работы меня ждет филиал для особо буйных психов. И всех будут отправлять ко мне, потому что новенький.

Я сделал пару дыхательных упражнений, выключил комп, собрал документы и поторопился на выход, пока еще какого психованного не привели. Запер кабинет и отчитался дежурному, что мой дозор на сегодня окончен.

Сел за руль, два раза зевнул и поехал домой.

На пороге квартиры меня встретил довольный доберман, он же Каскадер и мой лучший друг. И моя младшая сестра Варька, которая временно квартировала у меня и была назначена нянькой для Каса.

– Я спать! – крикнул я сестре.

– Тебе Вика звонила раз десять, что ей сказать, когда в одиннадцатый позвонит? – уточнила Варя.

– Что я уехал на Атлантический океан мстить всем айсбергам за «Титаника». И что она все мои органы уже съела, новых пока не выросло, – раздраженно ответил я.

Бывшая жена, не дозвонившись до меня, начала трезвонить сестренке. Остатки печени готов поставить, что она еще и родителей умудрилась на уши поставить.

– Поняла, – бодро отозвалась Вареник. – Кас, гулять!

– На поводке! – строго приказал я. – А то он опять какую-нибудь нимфетку на дерево загонит.

– Да поняла я, – пробурчала Варя.

Зашел в спальню и упал на кровать в чем был – толстовке и джинсах. Сил не было даже одеялом накрыться.

Проснулся от надоедливого жужжания в кармане. Разлепил один глаз, второй даже пытаться не стал, достал мобильник и выругался: звонил дежурный.

– Тихий, у нас поножовщина.

– Кто кого? Опера со следаками опять не договорились? – лениво ответил я.

– Не, на адресе, – заржал дежурный, – приезжай, наши все на вызовы разъехались.

– Понял, скинь адрес в СМС, через час буду.

Я убрал от уха телефон, посмотрел на часы и зарычал. Три часа поспал. Хоть спички в глаза вставляй и купайся в энергетике – не поможет.

Я поднялся, дотопал до гостиной, потрепал Каса за холку, почистил зубы, взял ключи от машины с тумбы и спустился. Вышел на улицу, щурясь от закатных солнечных лучей, светящих прямо в глаза, пошел к парковке и выругался.

Мою тачку подпер «порш»! Розовый. Со стразами! «Порш», мать вашу! Интересно было бы узнать, что принимал тот, кто додумался тачку так разукрасить! Видимо, такое только у него и Илона Маска…

Я в который раз проклял тот день, когда женщинам стали выдавать права, осень, психов и все обострения до кучи.

И что мне теперь делать? Где искать эту гламурную затейницу, которая слово «парковка» только в кино слышала?

– То-о-о-ормоз! – долетел до меня звонкий женский голосок.

Я осмотрелся по сторонам и заметил ЕЕ. Брови сами собой поползли вверх.

Рыжая настолько, что глаза слезиться начинали.

Зеленые глазищи в пол-лица у рыжей девчонки были выпучены, рыжие (подклинило меня на рыжем, ага) волосы с вплетенным в них красным ободком развевал ветер.

Яркая настолько, что не заметить невозможно. На вид лет девятнадцать-двадцать и… Рыжая.

Да епта, что я прицепился к этому рыжему?

Но добило меня то, что девчонка ехала на велосипеде с горки и явно теряла управление своим транспортным средством. Если не затормозит и не уйдет вправо – впишется в «порш». Или в меня.

Велик с рыжей девчонкой стремительно приближался, набирая скорость, а я…

Как поймал ее за талию и оказался с ней на асфальте, помнил смутно. А вот боль в плече – очень отчетливо.

Мы упали, и весь удар на себя взяла моя рука и бок.

Твою мать!

Рыжая перевернулась и уставилась на меня испуганными зелеными глазищами. Огромными. Моргнула ресницами – натуральными, но такими длинными, что я порыв ветра на лице почувствовал. Я рассматривал ее лицо с россыпью ярких веснушек и не верил, что она настоящая.

Кукла, блин.

– Говорил же, бабам вообще нельзя давать управление транспортом!

– Что? – ахнула рыжая.

– Что права категории «Л» тебе надо получать, – вздохнул я. – Встать сможешь?

– Нет такой категории! – она вспыхнула еще ярче.

Этой девчонкой, казалось, можно улицу освещать, настолько яркая и заметная она была.

– Есть. «Лошадь». Хотя у нее вообще педалек тормоза нету, непонятно, как ездить будешь, – прокряхтел я, стараясь подняться на ноги.

Сел, стараясь не обращать внимания на рыжее сопящее чудо рядом, покрутил плечом, опасных повреждений не обнаружил и сосредоточился на девчонке.

– Ушибы есть? Головой не ударилась?

– Нет. Спасибо, что помогли, – пробурчала она, испепеляя меня взглядом.

– В следующий раз едь одиннадцатым маршрутом, – попытался пошутить я.

– Он у нас не ходит.

– Ходит. Ноги называется, – объяснил я.

Меня дважды расстреляли взглядом.

– А вы чего злой такой? И нервный! Примите ванну с уточками, говорят, нервы успокаивает.

– С какими уточками? – Пришел мой черед удивляться.

– Желтыми такими, игрушечными, пищащими. Говорят, они хорошо влияют на нервную систему.

– Надо попробовать, – согласился я.

Поднялся и протянул рыжей руку. Та гордо отказалась и медленно встала на ноги.

Не хочешь – не надо!

– Болит? – видя, что я держусь за плечо, уточнила рыжая.

– Нормально. Бери свое транспортное средство, поставь где взяла и больше не трогай. Сколько лет этому велику?

– Не знаю, он папин. Спасибо! – Она задрала нос так, словно целилась им в небо.

– Пожалуйста. Бантик поправь, – посоветовал я.

– А чего вы так странно улыбаетесь? – опустила она голову вбок и поправила ободок с бантом на голове.

Я не стал ей говорить, что любимой фразой моей бабули на все случаи жизни была: «черт-те что и сбоку бантик».

– Тебя как зовут, чудо?

– Серафима! А вас?

– Хиросима, значит. А я просто Леха. Беги, Хиросима, я бы тебя в травму отвез, но мне по делам надо. Сама дойдешь?

– Я бы с вами никуда не поехала, просто Леха! Дойду. И я вам не Хиросима. Прощайте! Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся!

– Поддерживаю, – согласился я. – Кстати, не знаешь, чей «порш»?

Я указал на тачку, которая меня подперла.

– Знаю.

– Ты моя должница, так что говори, – потребовал я.

– Каролины, ей недавно в соседнем доме квартиру богатый папик купил.

Боже, когда там осень с ее обострениями закончится? У меня сегодня не день, а каникулы строгого режима. Утром мужик в слониках, потом Хиросима на велике, а на десерт – Каролина на «порше».

Может, правда принять ванну с уточками? Вселенная подумает, что я такой же псих, и перестанет отправлять их всех ко мне…

– Номер ее дашь?

– Только адрес. Вон тот дом, третий этаж, направо. Прощайте.

– Прощайте, – кивнул я.

Хиросима подняла с асфальта свой велик и, прихрамывая, покатила обратно в горку.

Мне повезло: папик Каролины быстро вошел в положение, отогнал машину и пообещал научить свою «деточку» парковаться.

А я, потирая больное плечо, пошел домой переодеваться.

Глава 2

Серафима

Погода была отличная, настроение приподнятое, а о вчерашнем досадном инциденте и падении с велика напоминала только тянущая боль в колене.

Я шла, щурясь под яркими лучами осеннего солнца, домой к своей лучшей подруге Юльке. Мы решили совершить диверсионную вылазку на вечеринку косплееров.

Диверсионную – потому что мой любимый старший брат запретил мне вообще выходить куда-либо, кроме университета.

Не знаю, какая сумасшедшая муха укусила братца, но пару недель назад он решил возглавить созданный в его же голове институт благородных девиц, в качестве главных и единственных учениц записав меня и Юльку.

Я надеялась, что к зиме обострение пройдет, а пока мы инкогнито собирались на костюмированное шоу на тему «Властелина колец». И так, чтобы мой брат не узнал.

До Юльки было пешком ровно пятнадцать минут, нужно всего лишь обойти парк.

Юлька встретила меня растрепанная и задумчивая; впрочем, это ее нормальное состояние, когда подруга работала. Она у нас человек творческий, шила на заказ костюмы для косплееров и часто могла забыть, какое число и день недели за окном.

На ее лбу горела звезда, точнее, желтел большой синяк, который Юльке поставили парни на паре по физре.

– Римир на работе, – ответила я на немой вопрос подруги.

– Угу, – кивнула она.

Юлька никогда не могла скрыть, что давно и безответно влюблена в моего брата. Хотя… безответно ли, судя по тому, как Римир в последние дни блюдет нашу честь, контролирует буквально каждый шаг и не дает нам свободно вздохнуть?

И я была бы рада, если бы моя лучшая подруга и брат были вместе, но Римир был крайне ненадежен в отношениях, и я искренне волновалась за Юльку, которая заболела любовной лихорадкой и не выздоравливает.

– Ты почему хромаешь? – нахмурилась она.

– Да так, с велика вчера упала.

– Рассказывай! – потребовала подруга.

И пока Юлька творила магию, я рассказала ей о вчерашнем происшествии.

– Цепь слетела, а я с горки ехала, папа уже обещал все починить, – начала я свой рассказ.

Не забыла рассказать и о «просто Лехе».

– Симпатичный? – улыбнулась Юлька, натягивая на меня парик.

– Мог бы быть симпатичным, если бы меньше язвил. Видите ли, мне надо права на лошадь!

Наверное, «просто Леху» можно было назвать симпатичным. Короткая стрижка ежиком, карие глаза, ровный нос, пухлые губы и фигура «я умирал ради нее в зале».

Но на меня парень впечатления не произвел и вошел в разряд «есть о чем рассказать подруге».

И пока я рассказывала, что случилось, она творила на моем лице яркий грим. Такой, что я себя в зеркале не узнавала.

Юлька спрятала мои ярко-рыжие волосы под очень длинный светлый парик. Искусственные волосы были заплетены во множество сложных кос, но она еще вплела в прическу ленты и цветы и приделала мне эльфийские ушки.

Веснушки она скрыла под толстым слоем тонального крема, а на лице сделала макияж с акцентом на глаза. На щеке нарисовала что-то похожее на зарождающееся дерево и удовлетворенно потерла ладони.

Следом я надела синее платье в пол, с широкими рукавами, как у какой-нибудь средневековой принцессы, а в качестве обуви натянула привычные кеды, чтобы ноги не уставали.

Платье моя подруга шила своими руками, а я в который раз решила, что у нее дизайнерский талант. И пока я рассматривала в зеркале свое отражение, подруга творила магию на себе.

Спустя три часа друг на друга смотрели две потрясающие эльфийки, которые словно собрались на бал, не меньше.

– Такси? – предложила я.

– Да, лучше всего такси, – согласилась Юлька.

– Вызывай, – махнула я рукой, рассматривая свое отражение.

Меня сейчас даже родная мама бы не узнала.

Подруга вызвала такси, и всю дорогу до места проведения вечеринки мы ехали под веселую болтовню таксиста, который так впечатлился нашими образами, что забыл значение слова «молчать».

Когда мы приехали, таксист радостно выскочил из машины, поймал проходящего мимо парня в костюме орка и устроил нам мини-фотосессию с ним в главной роли.

Мы с Юлькой только плечами пожали: нам несложно, ему приятно.

Встречи косплееров – это всегда красиво и аутентично. Сотни людей в тематических костюмах соревновались друг с другом за звание самого необычного.

И пока мы любовались эпичным, хоть и постановочным, поединком между эльфом и орком, к нам присоединился наш лучший друг Марк.

До позднего вечера мы гуляли, а когда все начали разбредаться, решили дойти пешком до метро, потому что такси в таком ажиотаже было вызвать нереально.

Огромной организованной толпой мы двигались в направлении ближайшей станции метро и со смехом вспоминали, как, вместо того, чтобы спасти принца, моя подруга вдруг решила спасать дракона.

Принц был в шоке, а дракон еще долго не отставал от нас, требуя номер телефона своей спасительницы.

У входа на станцию собралась приличная расписная толпа, разделяя меня и моих друзей – Юльку и Марка.

Решив, что мы встретимся в подземке, я спустилась на эскалаторе, сошла со степеней и, движимая толпой, пошла вперед.

А дальше произошло сразу несколько событий.

Громко застучали колеса подъезжающего поезда, люди столпились у вагонов, я встала к концу очереди чуть поодаль ото всех, когда заметила бегущего в мою сторону парня, который держал в руках портфель.

Лицо его было скрыто кепкой, а поверх кепки тот накинул капюшон бесформенной толстовки.

Парень с неотвратимостью приближался, а я застыла.

И когда он оказался совсем близко, неожиданно мне в грудь впечатался тот самый портфель, а парень, ловко лавируя, уже добежал до эскалатора и, перепрыгивая через ступеньки и расталкивая народ, скрылся из виду, оставляя меня стоять статуей самой себе, прижимающей портфель к груди.

Толпа сзади не дала принять решение. Меня живой волной затянуло в вагон и прижало к стене. С портфелем, да. Сердце бешено колотилось, а в голове мгновенно пронеслись страшные кадры новостных сводок.

Я попыталась на ощупь определить его содержимое, но казалось, что портфель был пуст. Слишком легкий и тонкий.

Людям вокруг было плевать на меня с высокой колокольни; казалось, никто даже не обратил внимание на парня, всучившего мне оригинальный подарок.

Я глубоко ушла в свои страхи, соображая, как мне попасть в ближайшее отделение полиции, чтобы отдать портфель. Или позвонить им, пусть сами приедут и заберут.

Я, дрожащими руками, с трудом, но открыла замок, умирая от волнения, просунула руку внутрь и ничего не нащупала!

Кто-то просто всучил мне пустой портфель и сбежал!

И что это было? Как это понимать? Что только что произошло?

Это чья-то глупая шутка, да?

Мамочки…

Глава 3

Алексей

Я проснулся оттого, что меня придавил бульдозер на лапах. Туша весом в сорок пять килограмм с разбегу запрыгнула на постель, ткнулась носом мне в лицо, замерла, а потом начала выкапывать из-под одеяла.

– Кас, дай поспать! – потребовал я.

– Гав! – на всю комнату провозгласил он, подцепил зубами одеяло, спрыгнул и потянул на себя.

– Зараза, я замерз! – проворчал я, когда он стянул его окончательно.

– Гав! Гав! —ушастый нетерпеливо подпрыгивал на одеяле и тряс всем задом из стороны в сторону.

– Сидеть! – приказал я.

– Гав! – Кас послушно сел, но снова заснуть не дал, а начал очень музыкально поскуливать.

Я прикрыл глаза, а Каскадер сбегал в прихожую, припер свой ошейник и положил мне его на живот.

– Ладно. Жди!

Я поднялся и посмотрел на часы. Три часа дня. Проверил телефон, но пропущенных с работы не было.

Неужели Добби сегодня свободен?

Я вернулся домой в пять утра и сразу же отключился. Утром перед учебой Каса выгуливала Вареник, а сейчас пришел мой черед.

Я умылся, посмотрел на свой синяк на плече, покачал головой, вспоминая рыжеволосую куклу Хиросиму, оделся и велел:

– Кас, неси ошейник!

Доберман сгонял в спальню и принес ошейник. Дождался, пока я застегну его, и уселся у дверей.

– Молодец! – похвалил я.

Взял с вешалки толстовку, поводок и снова дал команду:

– Рядом!

Запер дверь и пошел на прогулку.

Кас попал ко мне три года назад мелким непослушным засранцем. Я убил целый год жизни и почти все нервные клетки, чтобы научить его выполнять команды. Помимо нервных клеток, я лишился трех подушек, двух одеял, нескольких пар обуви, порога в прихожей и обоев на стене. На прогулках тоже пришлось объяснять, что воровать метлы у дворников – плохая идея, что некоторые собаки не хотят сбегать с ним к помойке и что огромные ветки мы домой тащить не будем. Грызи на улице.

Однако оно того стоило. Правда, Кас своего упрямства не растерял и слушался только меня. Вареника он любил, но команды выполнял только те, которые хотел сам, и так, как требовала его хулиганская душа.

– Стоять! – Я прицепил поводок к ошейнику и, зевая, пошел в сторону парка невдалеке от моего нового жилища.

Каскадер, как приличный, шел шаг в шаг, преданно глядя на меня взглядом «отпусти на волю, начальник».

Возле парка я остановился, купил себе кофе навынос, чтобы проснуться, забрал стаканчик и пошел на нашу с ним поляну в парке.

Отпустил его с поводка, и ошалевший от счастья пес понесся метить все ближайшие кусты и деревья, пока я наслаждался бодрящим напитком.

Я внимательно наблюдал за округой, чтобы в случае чего дать ему нужную команду и не перепугать зевак, гуляющих по парку. Шел по траве, нещадно зевая, и медитировал, хотя мысли не сильно радовали.

Повернул голову влево и споткнулся. На лавке спиной ко мне сидела рыжая Хиросима. Ее ни с кем невозможно было спутать. Сегодня она была в желтой мастерке, которая оттеняла ее рыжую гриву. Но была она не одна, а в компании бомжа. Бомжа, Карл! И что-то эмоционально ему рассказывала, размахивая в воздухе рукой с зажатой в ней шаурмой.

Я покосился на Каса, который нашел где-то палку и увлеченно ее грыз, и тихо пошел в сторону сладкой парочки «Твикс». Просто из любопытства. Такой дуэт кого хочешь ошарашит.

Встал у дерева, прислушался и охренел второй раз.

– Вот! Представляете, он в окна залезал по деревьям и душил своих жертв. И так много лет! Оказалось, что еще в детстве его привлекали за жестокое обращение с животными.

– Серафимушка, это называется триада Макдональда, – мягко перебил ее бомж. – Первый признак – жестокое обращение с животными.

– Да? А какие еще два? – с аппетитом откусывая кусочек шаурмы, полюбопытствовала рыжая.

– Пиромания и энурез, моя дорогая.

– А энурез каким боком?

– Очень просто: психопату сложно жить в обществе, он испытывает стресс от нахождения с людьми. По сути своей, Серафимушка, психопатия простыми словами – невозможность находиться в обществе. Эти люди от природы не могут испытывать эмоции. Они их копируют, чтобы казаться как все, но испытать всю гамму не могут.

– Как интересно, – у рыжей даже голос звенел от любопытства.

Боже, ну и девчонка! Сейчас бы с бомжом психопатов и маньяков на лавке обсуждать, а не вот это вот всё!

Нет, интересы у нее, конечно, необычные. И аппетит хороший, да и нервы, по всей видимости, крепкие. Увлечения и компания тоже весьма экстравагантные.

И пока я слушал, не заметил, как Каскадер, поганец, медленно подошел к болтающей парочке.

– Кас! – рявкнул я так, что пес прижал уши к голове, а девчонка испуганно развернулась.

На прошлой неделе Кас вот так же играючи уже загнал одну кудрявую клубничку на дерево.

– Ой, какой он лапочка! – заметив Каскадера, засюсюкала Хиросима.

Меня она наградила хмурым взглядом.

– Ко мне! – дал я команду, но обычно послушный Каскадер внимательно следил за рыжей.

И не реагировал на меня. Сел напротив Серафимы и бомжа и застыл.

– Какой ты лапочка, красивый какой!

Она так ласково говорила, что даже я подвис. И, казалось, что светилась изнутри чем-то теплым, манящим.

– Гав! – отчитался Кас, явно красуясь.

– И зубы какие красивые, и лапы мощные, – продолжала Серафима гипнотизировать мою собаку.

Боже, я не ошибся, эта девчонка – настоящая Хиросима. Обычно Каса боялись, а этой хоть бы что! И Каскадер мой смотрел на нее влюбленным взглядом. Или на шаурму в ее руке.

– Не ходи к нему, маленький, хочешь, я тебя за ушком почешу? Ты же меня не укусишь, да?

А этот ушастый предатель заскулил, но остался сидеть на месте, косясь то на меня, то на еду. Ему явно хотелось, чтобы его почесали за ушком, желательно, чтобы в тот же момент в его пасти была вкусная шаурма, но проигнорировать вторую мою команду подряд Каскадер тоже не мог, поэтому переводил жалобный взгляд с меня на Хиросиму, но продолжал сидеть на месте.

– Ты голодный? – озарило ее.

Кас показательно сглотнул. Если бы умел говорить, точно бы сказал, что не ел три дня. А то и больше.

– Ему шаурму нельзя, – попытался я вернуть контроль над ситуацией.

– Просто Леха, вы что, собаку не кормите? – праведно возмутилась рыжая.

– Он питается в лучших ресторанах Парижу, – отмахнулся я.

– Интересно, это можно рассматривать как жестокое обращение с животными? – задумчиво протянула Хиросима. – Пироманией не страдаете? А энурезом?

Я поперхнулся воздухом.

– Я еще по ночам в окна к красивым девушкам залезаю, – согласился я.

– Ты подслушивал? – ахнула рыжая.

– Не подслушивал, а слышал, – поправил я, отвлекаясь на телефон.

Звонило начальство, и не взять трубку я не мог. Жестом показал рыжей, что перепалка временно объявляется закрытой, позвал Каса и отошел в сторону.

– Леха, приезжай, – попросил Сан Саныч.