Czytaj książkę: «Когда случается невозможное. Книга 1»

Когда случается невозможное. Том 1

Пролог

Лима́р

За три года до описываемых событий

Сундук у меня получался справный, оставалось только крышку подогнать, ею я сейчас и занимался. Строгал доски, из рубанка лезла золотистая стружка, одуряюще пахло древесной смолой. За работой всегда хорошо думалось, вот и сейчас разные мысли лезли в голову.

Отец у меня был человеком немногословным, серьёзным и порядочным, происхождения самого простого. Мать подарила жизнь ещё семи братьям, поэтому хозяйство у нас не просто крепкое, а самое что ни на есть крупное, даже батраков нанимали. Большинство из нас, как и батька, пошли по столярному делу, и только двое занимались огородом и скотиной.

Жили мы дружно. Два десятка лет назад отец удачно купил эту землю, и теперь у нас был свой дол, хоть и в приграничье. Сейчас наша семья держала две лавки. Одну в соседнем государстве, Альмендри́и, в городе И́тарь, что была до нас ближе. А вторая в столице Шемалья́ны, в Великой Бухте, Не́йпе. Обеими лавками управляли дядья, братья отца.

Отец, хоть сам читать и писать умел плохо, считал хорошо и на образование для сыновей не скупился, что в нашей глуши редкость. Только если маг какой уродится, того азбуке, конечно, обучат, а остальным зачем она, коли только в поле горбатиться?

– Сын, мы с матерью хотели поговорить с тобой, – сквозь шум послышался голос отца, и хлопнула дверь мастерской.

Отряхнув руки от стружки, я размял шею и вышел на двор.

Двор у нас справный.

Площадку между постройками замостили камнем ещё дюжину лет тому назад, дорожки выложили, колодца аж целых два вырыли в разных концах участка. Я подошёл к ближайшему, поплескал прохладной воды на лицо и смыл с рук древесную пыль. И намучились же мы, когда его копали, не земля, а сплошные камни. Хотя их тоже в дело потом пустили.

Всего на участке стояло семь домов. Отцовский и по одному для каждого из шести женатых братьев. Уже разметили места и под восьмой с девятым, мой да Натара, вот только строить их ещё не начинали. Холостым свой дом был не положен, поэтому мы с братом жили пока что в отчем. Дома у нас добротные – даже водопровод есть. Заставили женщины провести – сговорились и взбунтовались. Правда, стоило это маготехническое изобретение, как строительство ещё одного дома, но спокойствие в семье дороже.

А батя, небось, опять про женитьбу будет говорить. Вот не милы мне девки местные. Остальные братья, кроме нас с Ната́ром, давно уже женаты, да и племянников с племянницами у нас уже дюжина. Старших грамоте обучали да к делу привлекали. У одного из братьев жена образованная, из столичных, вот она ребятню и учила. Нас-то заезжий грамотей обучал в своё время. За учёную невесту батя в Нейпе выкуп дал порядочный, а когда та не пошла замуж за назначенного брата, лютовал сильно. Ох и вышел бы скандал, если б старший сам первым от своей невесты не отказался, заметив их с Дави́ром переглядки. Так и сложилось у неё в итоге с Давиром, который старше нас с Ната́ром всего на четыре года, а невесты своей, Лади́ги, младше на два. Шутили мы, конечно, знатно, но любовь. Что поделаешь? Живут они дружно и радуются, деток только пока у них нет.

Вот поэтому я жениться и не торопился. Хотелось мне семью по любви, как у Давира. Натар тоже к браку не стремился, да и куда, молодые мы с ним ещё.

Открыв дверь в горницу, я опешил. За столом сидели не только родители, но и все остальные братья. Видимо, серьёзный будет разговор. Дел-то невпроворот просто так днём рассиживаться!

Я с тоской вздохнул. Точно женить будут, угнетатели.

– Лима́р, садись. Речь пойдёт о вас, младшие сыновья. Хочу я вам сказать, что парни вы достойные: серьёзные, ответственные, работящие. В нашу, Арскую породу, – сказал отец, потирая коротко стриженую бороду.

Он повернулся к нашему старшему, Куре́лу. Разница у нас с ним была почти семнадцать лет, так что он многие дела вёл сам и готовился принять главенство в семье.

– Говори, Куре́л.

– Семь лет назад, когда у вас проявилась магия, мы с отцом и братьями сговорились отправить вас на обучение. Всё это время мы откладывали, кумекали, присматривались. Через месяц в Ковене будет набор в Школу Магического Мастерства, и мы готовы оплатить вам обоим полный учебный курс, три года, – с гордостью пристукнул Курел по столу широченной ладонью.

Такого я, конечно, не ожидал. Магия у нас была, только вот насколько сильная? Магов среди простого люда была малая толика, едва один на сотню. А сильных среди них и того меньше. К чему деньги понапрасну тратить? Ну какой из меня маг? Брат вроде тоже магическими талантами не блистал, всё больше тяготел к изготовлению топорищ да древков для копий и алебард. Мы – обычные столяры-ремесленники.

– Ежели получится дар ваш развить, то будете магические артефакты делать, на сундуки защиту ставить, на лари заклинания накладывать супротив гниения, разложения да древоточцев всяких, – важно продолжил отец. – Да что говорить, все и так знают, сколько возможностей разных перед умелым магом открывается. А вы, сыновья, ещё и столяры отличные. Редко кто из магов так простое ремесло ведает, как вы в него вникли. Будут наши сундуки да шкафы ещё в Императорском Дворце стоять!

За столом дружно вздохнули. Все взгляды были устремлены на отца. Он же, не торопясь, отхлебнул из кружки, вытер рот рукавом и посмотрел на нас с братом.

– А теперь ещё одно. Три года срок немалый. Может, встретите там какую магичку, может, и до женитьбы дело дойдёт. Знайте – благословение моё получаете выбрать себе любую! Одно только ставлю условие: при любом исходе наказываю продолжить дело семейное! Ну, что скажете, сынки?

– Спасибо, отец! Мы не подведём! – обрадовался Натар.

Брат всегда был готов хоть к пчёлам в улей, лишь бы с приключениями.

– Даже не знаю, что и сказать… – замялся я. – За обучение, небось, цена немалая…

– Немалая, но и не настолько великая, чтобы оставить вас без знаний. Али мы не видим, как ты книжки тайком читаешь да на дальнем поле тренируешься? Али не замечаем, как Натар навострился очаг магией разжигать? – усмехнулся один из средних братьев.

– Вернётесь домой – обучение сторицей окупится! – улыбнулся Курел.

– А посему учёбе быть! – стукнул отец тяжёлой ладонью по столу.

К недоделанному сундуку я возвращался с широченной улыбкой на губах.

Танари́л

За полгода до описываемых событий

После короткого разговора с отцом мне приходилось сдерживать шаг, чтобы не бежать. Я был воодушевлён до предела. Во всём Великом Лесу, раскинувшемся под древним синим небом, не было более счастливого перворождённого, чем я.

Отец и Советник назначили день, и скоро прекраснейшая Ланадриэ́ль станет моей женой. Я глубоко вздохнул и улыбнулся. Моя наречённая была не только одной из красивейших лала́р¹ Великого Леса, но и девушкой удивительной чистоты и целомудрия. Рядом с ней я робел от любви и восхищения, лишь изредка позволяя себе коснуться струящихся золотым великолепием волос.

Мне не верилось, что я наконец смогу сделать её своей. Каждый раз, когда мы отправлялись на прогулку, Ланадриэль застенчиво розовела, опускала глаза в пол и не позволяла даже взять себя за руку. Я декламировал ей самые изысканные стихи, посвящал ей песни, находил её неотразимый образ в лучших картинах мира. При одном лишь взгляде на неё в душе рождалось светлое, восторженное чувство. Как же сладко было знать, что оно взаимно! Ланадриэль говорила о своей любви ко мне робко, стесняясь. И каждое такое признание заставляло ощущать за спиной крылья. Я любил страстно, беззаветно, преданно, и был любим в ответ.

И вот теперь назначен день свадьбы!

От волнения я впервые влетел в её покои без стука. Светлая резная дверь отворилась бесшумно. Слова извинений уже хотели сорваться с языка, но увиденная картина меня парализовала.

Намотав на руку золотистые локоны, прикосновения к которым я лелеял в душе, как самую большую драгоценность, мою невесту грубо имел мой единственный брат. От шока я застыл, не в силах ни уйти, ни отвернуться. Ланадриэль протяжно застонала, и брат ускорил темп.

Глядя на это предательство, во мне умер младший принц Великого Леса Танарил Коравиэль.

Магия скользнула к кончикам пальцев, а смертоносные знаки начертил я сам. Наблюдая, как навечно каменеют сплетённые в похотливом соитии фигуры, я зло оскалился. Защита дворца взвыла, оповещая, что было применено убивающее заклинание.

Я обошёл получившиеся статуи по кругу. Даже сейчас, став серо-мраморной, моя невеста была прекрасна. Забавно, что её восхитительное тело мне удалось рассмотреть только в камне.

Лицо брата было искажено судорогой удовольствия, и в этом был свой символизм. Именно за наслаждениями он гонялся, именно их он ценил превыше всего в жизни. Брат был старше на пять лет, и для него не существовало большей радости, чем забрать что-то моё. С раннего детства я был вынужден прятать свои игрушки, хранить в секрете имена друзей, держать в тайне местонахождение любимых вещей и много учиться, чтобы иметь возможность защищаться.

Однако скрыть помолвку было невозможно. О ней было объявлено, когда окрепла моя уверенность в чувствах Ланадриэль. Двух других невест брат соблазнил, и я стал осторожнее. Мне казалось, что он не сможет её заинтересовать, ведь она была совсем иной: нежной, чувствительной, ранимой, поэтичной и неиспорченной. Или это тоже было обманом?

Первым в покои уже бывшей невесты ворвался начальник стражи дворца. Увиденное шокировало его не меньше меня, и он замер там же, где стоял я несколько секунд назад. Вот только ошеломила его не измена Ланадриэль, а окаменевшее тело наследного принца. Да, с моей лёгкой руки Великий Лес в один миг лишился обоих наследников. Старший брат мёртв, а меня теперь должны казнить за его убийство.

Я рассмеялся. Нужды нашего народа я всегда ставил выше своих. В отличие от брата, я был погружен в жизнь страны, заменял его в Суде, возглавлял посольства и делегации, лично посещал больницы, школы и дома помощи. Брат же предпочитал проводить время за азартными играми в компании любовниц и друзей. Он любил скачки, охоту и путешествия в другие миры, на которые мне вечно не хватало времени из-за учёбы или обязанностей. Теперь же одним заклинанием я перечеркнул будущее страны, для которой так много сделал и которое имело для меня такое огромное значение.

И это было ужасно смешно.

Я хохотал, когда в покои своей единственной дочери ворвался Советник. Ох, до чего же уморительно белым он стал! Мой отец тоже вскоре появился, вслед за ним вбежала и мать. Увидев подвиг первенца, увековеченный в камне, она с кулаками бросилась на меня. От безудержного хохота уже болел живот, сводило скулы, но перестать смеяться было невозможно.

Отец отвёл меня в камеру сам.

Следующие месяцы я воспринимал сквозь пелену абсолютного равнодушия.

Мать меня вообще не навещала, словно второго сына у неё никогда не было. Не удивительно, ведь я убил её любимчика. Это ведь с её негласного одобрения брату можно было забирать у меня всё что угодно. «Он – Наследный Принц», – с придыханием говорила мать. Именно она настояла, чтобы брат переехал в мои покои, едва он этого захотел, а потом обратно, когда они ему надоели. Именно она распорядилась, чтобы я взял на себя его обязанности в Суде – ведь ему предстояло нести нелёгкое бремя правителя, поэтому сейчас требовалось больше времени на развлечения. Именно она устраивала браки обесчещенных им лалар, деньгами, угрозами и шантажом затыкая рот их родственникам. Именно она заставила меня поверить, что одним фактом своего рождения я бесконечно что-то должен другим.

Я не понимал, почему тянут с моей казнью. Совершённое мною преступление по закону каралось смертью. Во все времена. Если это была пытка, то весьма изощрённая: месяц за месяцем я был вынужден страдать от воспоминаний и злости, ожидая казни. Зато я научился тому, чего не умел с самого детства: ставить свои интересы выше интересов других. Даже на допросах я упирал на то, что не помню, как и что сделал, настаивая, что в момент убийства мой разум был помрачён. Видимо, это и сыграло решающую роль. Если изначально казалось, что меня могут пощадить, то теперь думалось, что я сделал лишь хуже. Пожизненное заточение ужасало сильнее, чем быстрая смерть.

– Приветствую тебя, Танарил, – вошёл в камеру отец.

Он навещал меня довольно часто, хотя говорить было не о чем.

Я видел, как он сдал за последние полгода, но изменить прошлое никто уже не в силах. Хотел бы я его изменить? Да. Никакая женщина не стоила моей свободы и жизни. Я не должен был убивать брата. Мне следовало развернуться и уйти, оставив эту лживую шлюху Ланадриэль на развлечение брату. Уехать из Великого Леса. В конце концов, я молод, хорош собой, одарён магией и получил прекрасное образование. Да, я отомстил брату за все обиды, за каждую отобранную и сломанную вещь, за соблазнённых невест и растоптанную любовь. Стало ли мне от этого легче? Нет.

– Приветствую тебя, отец, – ответил я.

– Сегодня тебе вынесен окончательный приговор, – отец сжал губы. – Пожизненное изгнание без права возвращения в Великий Лес.

Не веря своим ушам, я переспросил:

– Изгнание? Не казнь? Не заключение?

– Изгнание. Я многое отдал за то, чтобы спасти тебе жизнь, сын. Я виноват перед тобой. Я видел, насколько избалованным и испорченным рос твой брат, но так и не решился преподать ему серьёзный урок. Ты же знаешь, как долго и отчаянно мы ждали его появления на свет… Я был недостаточно строг с ним. Избаловал одного сына и из-за этого лишился двоих, – отец отвернулся к каменной стене, справляясь с эмоциями.

– Мать не придёт? – без особой надежды спросил я.

– Нет. Она считает, что ты должен был уступить Ланадриэль брату. Мы бы даже смогли устроить их брак, если бы кто-то из вас троих рассказал о том, что происходит, – с горечью ответил отец.

– Не думаю, что она нужна была ему в качестве жены… – усмехнулся я.

– Ты должен был прийти ко мне! – отец резко повернулся и сжал кулаки. – Я бы принял меры, лишил бы его титула, наконец! Чаша моего терпения и так была переполнена!

– Теперь этого уже не изменить. Я был настолько глуп, что позволил себе по-настоящему полюбить женщину. Больше я такой ошибки не совершу. Сейчас, когда я думаю об этом, то не понимаю, как я вообще мог быть так слеп? Она же играла мною!

– Не все женщины одинаковы, сын. В другой мир ты придёшь без обязательств, и я от всего сердца желаю тебе найти своё счастье, – отец положил ладонь мне на плечо, и несколько секунд мы молчали.

– Когда? – спросил я.

– Сейчас.

– Какой мир?

– Этого я не знаю. Один из Основного списка. Выбор будет делать Советник. Это его право, как потерявшего дочь, – отец до боли сжал моё плечо и отвёл взгляд.

Значит, ждать хорошего не приходится. Это будет худший из обитаемых магических миров, пригодных для жизни и известных нам. Ну что же, лучше так, чем год за годом гнить в темнице.

Вслед за отцом я вышел на улицу. После полугода в камере даже воздух тут казался сладким. Отец передал мне внушительного размера рюкзак.

– Здесь золото, камни, артефакты, одежда и еда. То, что может тебе понадобиться в другом мире. Прощай, сын.

– Прощай, отец, – я крепко обнял его и вгляделся в родное лицо в последний раз, – и прости.

– И ты прости меня, сын. Будь счастлив.

Екатерина

За день до описываемых событий

С группой не сложилось с самого начала. Как я ни надеялась вписаться в новый коллектив, но всё пошло по старому, известному ещё со школы сценарию.

Сначала дали кличку – Сова. И если бы дело было только во внешности… Перед одной из первых лекций в аудиторию забежал мышонок. Девушки завизжали, парни начали его пугать и швыряться скомканной бумагой. Стало жалко крохотного пищащего от ужаса зверька, один из одногруппников его чуть книжкой не прибил. Я всего-то хотела выпустить мышонка на улицу. Но когда меня угораздило его поймать и вынести из класса, по возвращении мне уже выдали прозвище. И спросили, вкусная ли была мышь.

В общем, уже третий год я была Совой. Одногруппники с удовольствием у меня списывали, даже звали в группы на практические занятия, но вне института со мной никто не общался. Девочки тут были другие, не такие, как я. Холёные, загорелые, красивые и уверенные в себе.

За кличку было обидно. Мне, конечно, хотелось с кем-нибудь пойти на свидание, может быть, даже начать встречаться. Но я была Совой – корпела над книжками, сдавала рефераты досрочно и имела повышенную стипендию. Никому в голову не придёт сказать: «сексапильная, как сова». Вот и про меня так не говорили. А втайне хотелось. Однако ни у кого интереса я не вызывала. Даже тощий прыщавый Славик не обращал на меня внимания, прожигая взглядом красотку Вику.

Жила я в общаге. После смерти бабушки мой дядя воспользовался болью и неопытностью племянницы, уговорив подписать документы «о наследстве». Документы оказались отказом от принадлежавшей бабушке однушки. Так я лишилась единственного жилья и всех родственников. Это только усугубило горе, но я выкарабкалась. Нашла подработку няней в очень хорошей семье, даже в суд на дядю подала с помощью моей работодательницы, юриста в декретном отпуске. Только вот особой надежды что-то выиграть не было.

Когда мне предложили отправиться в магический мир на конкурс невест, я сначала решила, что это дурацкая шутка. Я и на конкурс? Занять там почётное последнее место?

Вот только мысль эта так и застряла в голове. Зудела, нудела, гундела, сидела противной занозой. Здесь у меня всё равно ничего нет. Так почему бы и не попробовать? Книжки про попаданок я читала, они все находили большую и светлую любовь. И если тут я далеко не эталон красоты, то, может, в другом мире ценятся плосковатые худощавые девицы с большими, как у совы, глазами? Может, где-то там сидит великий маг, только и мечтая о таком сокровище, как я?

На очередную встречу с господином Таверве́лем я снова пришла на дрожащих ногах.

– Екатерина! Солнечного дня, – устало поприветствовал он.

На улице лил противный дождь, ботинки промокли, и я бы заподозрила, что он издевается, но он всегда так здоровался.

– Так что, вы надумали?

Вопрос справедливый. Это наша с ним девятая встреча. Кажется, мои вопросы и уточнения начали его раздражать. Встречи эдак с третьей.

– Здравствуйте. Вы знаете, у меня есть ещё несколько вопросов, – вздохнула я, доставая исписанный блокнот. – Вот, к примеру, одежда. Должна ли я буду покупать её за свой счёт, или мне её предоставят? И если предоставят, то будет ли у меня выбор?

– Одежду вам предоставят, выбор будет, – обречённо вздохнул маг.

– В договоре это не прописано. А если предоставят, то отдельно, или вычтут из положенного ежемесячного содержания в размере ста золотых?

– Отдельно, – уныло выдохнул он, поглядывая на стену, где вверх ногами висели часы с римскими цифрами.

Нужно сказать, что офис у него был странный. Нелепый офис, если честно. Например, на новом столе стояли монитор и клавиатура, но подключены они никуда не были ввиду отсутствия системного блока. Стулья так и вовсе были упакованы в плёнку, а из-под паласа торчала бирка. На стене висела репродукция Пикассо «Купальщица, открывающая кабинку». Тоже вверх ногами. Хотя тут иноземных магов осуждать нельзя. Я и сама-то знала, как правильно, только потому, что в художественной школе реферат делала по творчеству основоположника кубизма и рисования у женщин разных глаз.

Хозяин у офиса тоже был странный и нелепый. Подведённые чёрным карандашом тёмно-карие глаза выглядели притягательно и отталкивающе одновременно.

– Мы могли бы… пожалуйста… внести соответствующие правки в договор? – вежливо попросила я.

Повинуясь короткому взмаху пухлой руки, договор стал длиннее ещё на один параграф.

– Вы понимаете, что речь идёт о полном обеспечении? – тоскливо спросил он.

– Да, но хотелось бы всё-таки уточнить некоторые моменты. Вопрос питания в договоре не раскрыт. Будет это трёхразовое полноценное питание? Можно ли прописать определённое соотношение белков, жиров и углеводов? Видите ли, питание бывает крайне несбалансированным, – натянуто улыбнулась я.

А то с них станется кормить меня одним рисом. Или, к примеру, предоставить питание трёхразовое – по понедельникам, средам и пятницам. Раз уж оказалось, что родному дяде нельзя доверять, то что уж говорить о дяде чужом?

– Ещё вопросы имеются? – Таверве́ль подпёр подбородок рукой.

– Да, вы знаете, вот пункт о проживании. Здесь не уточняется, будет это отапливаемое помещение или нет, снабжено ли оно окном, стенами, потолком, полом, отличным от земляного? Будут ли иметься удобства в виде водопровода и канализации? Будет ли комната оснащена мебелью? И если да, то какой? Необходим инвентарный список и описание всех предметов. Если мебели не будет, то как же я буду спать? На полу? Имеется ли система охлаждения воздуха на случай жары?

Маг посмотрел сквозь меня подведёнными глазами. Тяжело вздохнув, он добавил в договор новые пункты.

«Предоставленное место постоянного (временного) проживания должно быть оснащено полом, стенами, окном, крышей, мебелью, включающей в себя следующий перечень, но не ограниченной им: кровать, комод, шкаф, стол, стул, тумбочка, табуретка, торшер, карниз с занавеской, не менее одной штуки. Кроме того, в помещении должен быть обеспечен доступ в ванную комнату, оснащённую ванной, раковиной, зеркалом и адекватным отхожим местом».

– Такая редакция вас устроит?

– Да, только хотелось бы ещё добавить полотенца, подушку, матрас, одеяло, выполненные из экологически чистых и гипоаллергенных материалов, – я попыталась улыбнуться, чтобы выглядеть дружелюбнее.

– Как скажете, – пожал плечами он.

– Кроме того, по прибытию вы должны предоставить убедительные доказательства, что император настоящий, – сурово нахмурила брови я.

– Обязательно, – кивнул маг чуть раньше, чем я закончила говорить.

Это заставило меня заподозрить, что он не слушал.

– И ещё раз: какой штраф за несоблюдение или разрыв договора с вашей стороны?

– Пункт сорок восемь. Компенсация в размере десяти тысяч золотых, – ткнул он пальцем в тридцать шестой пункт на другой странице.

– Может ли договор быть аннулирован? – осведомилась я.

– Нет, только расторгнут. Аннулировать магические договоры могут только боги. Хотите, пропишем отдельный пункт на случай вмешательства богов? – с улыбкой спросил он.

Я заподозрила издёвку, но уверенности не было.

– А насколько это вероятно? – уточнила я.

– Абсолютно невероятно, – ответил он.

– Тогда думаю, что не стоит, – вздохнула я.

Теперь договор состоял из сорока семи страниц. Изначально предложенный магом черновик имел всего четыре странички и был возмутительно неподробным. С помощью моей нанимательницы-юриста мы подготовили пакет правок, и Тавервель каждый раз их безропотно вносил. И каждый раз это всё сильнее воодушевляло, убеждая в том, что я им действительно нужна.

– Вы знаете, теперь я готова. Это были последние пункты, – храбро выдохнула я.

– Очень рад. Очень, искренне рад, что в портал пройдёте именно вы, – лучезарно улыбнулся он. – Вы этого достойны, как никто!

Мне стало приятно. Хоть Тавервель и был не особо привлекательным мужчиной, такое отношение льстило. Видимо, аккуратность и внимание к деталям – немаловажные черты для будущей императрицы. К сожалению, с таким тщанием я пока относилась только к разного рода договорам и документам, да и то лишь после приснопамятного случая с дядей.

Подписав договор, я попрощалась с Тавервелем и вышла из кабинета. Сбор был назначен на завтра, с собой ничего брать не нужно. К сожалению, в Карасте́ль – мир, куда я направлялась, – можно попасть только голышом. Оказывается, у многих миров есть такое свойство. В одном люди утрачивают память о прошлом, в другом лишаются магических способностей, в третьем – обретают двойника. Это мне тоже рассказал Тавервель.

Так что Карасте́ль – ещё не самый худший вариант. Тем более что на выходе меня будут ждать с ворохом одежды. И после этого начнётся конкурс невест. В моей группе уже больше десяти девушек. Однако магов, ведущих отбор, было двое, и я не знала, какие конкурсантки будут в другой группе. Я даже своих соперниц пока не видела, знала только, что отбирали девственниц с определённой реакцией крови на кровь императора, которая означала возможность зачать и выносить наследника.

Глубоко вздохнув, я отправилась в салон красоты. Всё равно местные деньги мне теперь не нужны, так хоть шикану напоследок.