Czytaj książkę: «Истинная пара: третьим будешь?»
Глава 1. Какая свадьба без драки?
– Юлия Николаевна, согласны ли вы выйти замуж за Романа Витольдовича, любить его и оберегать, понимать и уважать, помогать во всём?
Великий Шабаш! А если я не согласна? У меня ещё есть время подумать? Ну, хоть пару минуточек, а?
Стальные пальцы сжали мою руку. С намёком сжали, не любовно! Аж больно стало. Идиот, мне же левой рукой расписываться! Шёпот жениха подстегнул:
– Ну! Пауза неуместна!
– Я согласна! Да! Согласна, – поспешно ответила я и мило улыбнулась регистраторше: – Не сомневайтесь, я согласна!
Та негромко хмыкнула и радушно обратилась к жениху:
– А вы, Роман Витольдович, согласны ли взять в жёны Юлию Николаевну, любить её и оберегать, понимать и уважать, помогать во всём?
– Да, – громко и уверенно ответил жених. – Я согласен.
Слова «Объявляю вас мужем и женой» прозвучали в моей голове, как вой адских псов. Всё, деточка, всё, Юленька, замок на кандалах защёлкнулся. Тебе пиз…
Додумать мысль я не успела, ибо жених, уже муж, развернул меня лицом к себе и крепко прижал рукой за спину. У меня даже голова запрокинулась, что неудивительно при его росте и комплекции. А он, поганец, словно играя на публику, медленно наклонился ко мне, обдав жарким дыханием, и поцеловал.
Блин, как хорошо он целуется!
Но, похоже, это было его единственным достоинством. Потому что, не затягивая романтику, муж подтащил меня к массивному столу, черканул закорючку в амбарной книге, потом протянул мне ручку. Счастье, что к моему платью не прилагался букет! Иначе бы пришлось сунуть его под мышку… Я выразительно пошевелила пальцами, намекая на возможную травму фаланг, но реакции не последовало. Бездушный монстр. Пришлось оставить аккуратный автограф рядом с подписью Ромео.
– Поздравляю вас! – громко объявила регистратор. – Вот и родилась новая семья!
Зал отреагировал вялыми аплодисментами. Боги, как же они все счастливы, а главное, не скрывают этого! Хоть на свадьбе могли бы забыть о своей давней вражде и порадоваться заключённому миру. Ведь кое-кто, между прочим, своей свободой пожертвовал на такое благое дело!
Обернувшись к гостям, я обречённо обвела взглядом незнакомые лица. Ничего себе родни у Хортова! Он всю Москву, что ли, пригласил? Человек сто точно, а с моей стороны только мама и Венька… Первая глаза вытирает вышитым парадным платочком, вторая хмурится и морщит нос. Да ладно, сестрёнка, прорвёмся! Держи хвост пистолетом!
Хортов-старший выделился из толпы и подошёл к нам степенной походкой уверенного в себе, удачливого бизнесмена и главы клана. Небось, расцеловывать собирается. Ведь это он затеял свадьбу. Мир, дружба, жвачка… Интересно, что подарит по такому случаю? Хотя подарки вроде бы потом дарят, после банкета.
Витольд Станиславович кашлянул, деликатно прикрыв рот кулаком, потом сказал приятным низким баритоном:
– Дети мои, позвольте поздравить вас и пожелать счастливой семейной жизни.
Ромео буркнул что-то невнятное, даже мне стыдно стало за него. Поэтому я улыбнулась уже-свёкру одной из своих самых милых улыбок и ответила:
– Спасибо за всё.
Внутри меня отчаянно дрались тёмная и светлая стороны. Первая орала: «Врежь ему с ноги!» Вторая таскала первую за волосы и перекрикивала: «Не на свадьбе же!» Хотя… Моим любимым анекдотом всегда был тот, что про невесту, двинувшую свекровь по уху со словами: «Какая свадьба без драки?» Но в данном случае пришлось встать на светлую сторону. Не сейчас. Потом буду пакостить, попозже, когда бдительность притупится.
– Рома, машина на улице, ждёт вас. Документы в бардачке, ключи в зажигании, – Витольд Станиславович подмигнул сыну, как старый сатир молодому. – Я вас прикрою!
Не понимая шутки, я взглянула на мужа. Хортов-младший при словах отца оживился, глаза его заблестели, как у пятилетнего ребёнка, которого пообещали сводить в зоопарк посмотреть на всамделишного инопланетянина. Интересно, какое слово для него было ключевым – машина или прикрою? И если это кража невесты, то какая-то нетипичная. Скорее, побег обоих с собственной свадьбы.
Мать моя ведьма, с кем я связалась?
Хотела влепить себе фейспалм, но удержалась, вспомнив, сколько времени мне накладывали макияж. Ограничилась тяжким вздохом, и Ромео шепнул в ответ:
– Рыжая, не стони! Пошли, цигель-цигель, быстренько! Смываемся!
– Куда смываемся? – прошипела я, против желания цепляясь за его локоть, когда муж потащил меня не шагом, но бодрой рысью к выходу из зала мимо слегка обалдевших гостей. – У нас ещё банкет вообще-то!
– В свадебное путешествие, – ответил он весело, совершенно не обращая внимания на рис, который горстями бросали гости у дверей. Мне повезло меньше – проклятая крупа усыпала волосы, несколько рисинок попали в декольте и немедленно начали мешать и чесаться. Я упёрлась каблуками в пол, решив тормозить чем придётся, одновременно пытаясь незаметно избавиться от крупинок:
– Подожди, Хортов, ты чего?! А как же гости?
– Им и без нас есть, что пожрать и где поплясать. Пошли уже! – и он с силой потянул меня вперёд.
Я оглянулась, безнадёжно выискивая мамино лицо, поймала её изумлённый взгляд и улыбнулась растерянно. Блин, ну как так можно?! А традиции? А ритуал? Вот засранцы эти оборотни! Всё не как у людей…
Машина была припаркована прямо напротив ЗАГСа. Ошибиться невозможно – на капоте у неё плюшевый белый тигрёнок и рыжая куколка в белом платье, связанные вместе строго по канону шибари и примотанные золотистой лентой к чёрному кузову. Игрушки должны были олицетворять союз оборотней с ведьмами, но мне такая прямая отсылка к нашим кланам показалась пошловатенькой. Подарок – спортивный двухдверный BMW – был вызывающе роскошным, и мне стало не по себе. Вот так оно – войти в богатую семью на правах бедной родственницы… Но мой новоиспечённый муж никакими такими философскими вопросами не задавался. У него аж руки задрожали при виде этого сокровища! Но, как в лучших старых сказках, за руль сразу сесть не удалось.
У машины, облокотившись на открытую дверцу стоял клон Ромео.
В первый момент я подумала, что у меня в глазах двоится, хотя перед свадьбой я ничего не пила. Потом клон оторвался от машины и улыбнулся. Хортов выругался сквозь зубы, яростно стиснув мою руку. А я… Что я? Я взвизгнула от боли и выдернула пальцы из его ладони:
– Совсем обалдел! Калечить-то зачем?
Ромео не ответил, ибо близнецы прямо-таки сверлили друг друга взглядами. Принадлежавший мне по закону Хортов-младший с вызовом обратился к другому, не моему:
– Валера, чего тебе надо у моей машины?
– Остынь, братишка! – с циничной усмешкой ответил тот. – Это я выбирал её для тебя. Как и твою жёнушку!
О, если бы оборотни могли убивать искрами из глаз, у империи Хортовых остался бы тогда всего один наследник. Ромео прямо взрыкнул:
– Отвали нахрен!
– А что такое? – деланно удивился Валера. – Спешишь? Ах да, тебе не терпится сорвать нежный бутончик с купленной розы… Правильно, на твоём месте я тоже торопился бы, а то жена с колдовскими способностями – это опасно и непредсказуемо в быту!
– Долбанутый, соображай, о чём говоришь! – разозлился Ромео и толкнул меня на пассажирское сиденье, дёрнув дверцу так, что она чуть не отвалилась.
Два придурошных! Не на свадьбе же! Моя тёмная сторона довольно хихикала, сидя верхом на светлой, которая безнадёжно фейспалмила. Я же из-за лобового стекла наблюдала за словесной дуэлью братьев, которая, как мне показалось, не отличалась ни изысканностью, ни сдержанностью. Наконец, Ромео обеими руками толкнул в грудь Валеру и сел за руль. Второй близнец с насмешкой на красивом лице поклонился мне и захлопнул дверцу с водительской стороны.
– Идиот… – буркнул мой муж, погладив кожу руля, и повернул ключик в замке зажигания. Машина заворчала, словно была полностью согласна с Ромео. А он провёл ладонью по волосам, слегка откинув голову назад, и усмехнулся сам себе. Тронул машину. В его позе, в жестах – во всём облике чувствовалось бесконечное самолюбование. Тоже мне, Козлодоев нашёлся!
Молчи, Юлька, только молчи! Не сейчас. Потом… Им не удастся испортить мне самый важный день в жизни любой девушки! Чтобы не высказать кипевшее у меня на душе возмущение, я принялась поправлять складки платья, выковыривать рисинки из декольте и думать о словах Валеры. Хотя чего там думать, он всё высказал предельно ясно. Естественно, оборотни осведомлены о нашем семейном скелете в шкафу.
Но сидеть молча и ждать у моря погоды – это не в характере Велизаровых. Светлая сторона ласково погладила верёвки, которыми связала тёмную, и поглубже запихнула той в рот кляп. А я спросила как можно вежливее и доброжелательнее:
– А куда мы едем?
– В гостиницу, – рассеянно пробормотал Роман, перестраивая машину в правый ряд.
– Ты же сказал, в свадебное путешествие, – удивилась я. – Мне казалось, что путешествие – это Таиланд, Мальдивы или Бали. Ну, на худой конец, пляж в Кемере…
– А мы поедем в пятизвёздочный отель, рыжая! – улыбнулся мой муж, но мне его улыбка показалась слишком сладкой. Что за сюрприз он мне приготовил? То, что придётся ложиться с ним в постель, я переживу. То, что с ним потеряю девственность – тоже. В конце концов, брак должен быть консуммирован. Это мне популярно объяснили… Но тень недосказанности, стоявшая за словами Ромео и его брата, убивала. Заключённое перемирие – это, конечно, хорошо. Только оборотни с ведьмами слишком давно находятся в состоянии холодной войны… Уже не упомнить даже, с чего всё началось.
Пока улицы Москвы – широкие, однообразно серые с небольшими вкраплениями зеленых деревьев и разноцветных витрин – мелькали за окном, я почему-то вспомнила тот самый разговор с папой. Первый и единственный на данную тему.
Мама сидела в углу гостиной, в своём любимом кресле-качалке, и вычёсывала частым гребнем колючки из шерсти Любавы. Папина борзая – огромная поджарая белая сука – уставилась на меня красивыми миндалинами карих глаз, так умно и жалостливо посмотрела, что я поняла: родители обсуждали неприятное дело. Папа был угрюм. Мама спокойна. А мне стало не по себе. Тогда-то и прозвучало слово «брак». А потом – «клан Хортовых».
Клан снежных барсов всегда был для нас запретной темой. Детьми мы уяснили, что они наши враги, что всё очень сложно и что мы ни в коем случае не должны с Хортовыми общаться. Табу. Ну, мы и не общались. Даже не думали о них никогда. И внезапно: дочь, ради мира между нашими семьями ты должна выйти замуж за младшего из сыновей Витольда Хортова. Мне даже показалось сперва, что папа шутит. Я удивилась – ведь папа никогда в жизни не пошутил бы на эту тему! По простоте душевной всё же переспросила: с какого перепою, блин? Мамин быстрый и неодобрительный взгляд из-под нахмуренных бровей убедил меня, что всё предельно серьёзно. То есть, мама решила, а папа утвердил и озвучил. Так было всегда на моей памяти, так было и в тот день.
Я-то думала, что мне уготовлена судьба матриарха. Старшая дочь второй сестры, вынужденный целибат и управление кланом. Так повелось издавна, так должно было быть и в этот раз. А вот нет. Вон как судьба распорядилась! Оборотни, номер класса люкс, лепестки роз на кровати. Свадьба по принуждению. Секс по расписанию. Небось у Ромео две-три любовницы, а мне будет отведена роль примерной жены, которая и приберётся, и борщ сварит, и детишек нарожает – маленьких барсиков… А сейчас Хортов рвётся поскорее исполнить супружеский долг потому, что папенька велел. Силы меня лишить хотят побыстрее – вроде как и мирное соглашение соблюли, и ведьму в дом не привели. Остерегаются. Небось думают, что мы такие поганые и вероломные, начнём их травить и изводить изнутри…
Не зря, кстати, думают.
Нет, конечно, я не буду их целенаправленно изводить. Пока. Посмотрю ещё. Сила силой, а травки никто не отменял! Нас, девочек, не особо учили магическим жестам и формулам, зато мама с бабушкой весьма строго натаскивали по травам и целительству. Так что заставить венчик взбивать яйца в миске я смогу с большим трудом, а вот отравить кого-нибудь или усадить в нужнике на целый день – это раз плюнуть!
– Приехали, рыжая!
Я шумно вздохнула. Это прилагательное начинало меня раздражать. Я, конечно, рыжая. Мы все в семье рыжие, спасибо маме. Но зачем так настойчиво звать меня по цвету волос?
– У меня ведь и имя есть, – напомнила я Роману, прищурившись. – Читал же, когда подписывал книгу актов гражданского состояния!
– Юльчик, не сердись, мой маленький!
Час от часу не легче! Теперь я Юльчик, да ещё и маленький! Мы только полтора часа как знакомы, блин! Что за фамильярность? Совсем, я смотрю, они в Москве страх растеряли… Нельзя так с ведьмами, особенно из такого древнего и могущественного рода, как Велизаровы. Давно мы оборотней уму-разуму не учили… Эх, папа строго-настрого запретил магичить на Хортовых, но мама в разговоре по душам велела не давать себе наступать на ноги. Папа, конечно, в семье главный, но заправляет всем мама.
Интересно, все эти «рыжие», «Юльчики» и «маленькие» – это можно расценивать, как попытки наступить на ноги?
Ромео тормознул машину у высокого красивого здания, чем-то похожего на Московский университет на Воробьёвых горах. Сейчас въедет на парковку и остановится. Как раз подходящий момент. Подождав, когда муж поставит машину на одно из свободных мест в освещённом бледными неонами холодном подвале и заглушит мотор, я сложила пальцы в фигу и произнесла тихонько, совсем неслышно:
– Шам-ташам-илишам.
Этому простенькому заклинанию научила меня ныне покойная прабабка Ульяна, в честь которой меня и назвали. Она выделяла меня среди стайки остальных правнучек и пророчила большое будущее в колдовстве, совершенно не понятно почему. Про «шам-шам» не знала даже мама. А действовал он сильно и со своеобразным юмором: надо было просто подумать про нечто абстрактное, например, «напугать Ромео».
В машине включилось сразу всё: дальний свет, поворотники, дворники, сигнализация, навигатор и магнитола. Мой благоверный дёрнулся, вытащил ключ из кармана, принялся жать на кнопку, но BMW жила своей жизнью, весело бибикая на всю парковку и завывая что есть мочи. Ромео закатил глаза к потолку и, видимо, понял откуда ноги растут у этого цирка. Взглянул на меня. Я снова порадовалась, что он не обучен колдовству и не может убивать заклинаниями. Впрочем, в произнесённой им формуле явственно слышались неприличные слова, которые у нас в Муходвинске даже сантехники стесняются говорить вслух. Сделав вид, что не расслышала, я сказала, перекрикивая «Скорпионз» из радио:
– Милый Рома, мне очень хотелось бы, чтобы ты обращался ко мне поучтивее и без лишней развязности, ибо мы, хоть и женаты, почти незнакомы.
Был бы Хортов чуть несдержанней – моя смерть породила бы новый виток вражды между двумя кланами. Я даже испугалась на мгновение, что он просто протянет руку и удушит меня в машине, ставшей исчадием ада. Но Ромео лишь упомянул мою маму – наверное, здоровья пожелал – и снова стал колупаться с ключом. Пожав плечами, я подняла правую руку и принялась разглядывать красивый французский маникюр, который мне сделали сегодня утром. Мне не к спеху, я подожду. «Шам-шам» кнопочками не выключить.
Наконец Ромео сдался. Раздражённо бросил, не глядя на меня:
– Успокой машину, и я подумаю!
– Прости, что? Плохо слышно! У тебя такая громкая сигнализация! – ответила я ему со всей невинностью в голосе, на которую только была способна.
Хортов вдохнул, выдохнул, очевидно, в поисках дзена, и процедил сквозь зубы:
– Хорошо, договорились. Только отключи всё это, ради всех твоих языческих богов!
– Мой бог – Великий Шабаш! – улыбнулась я и прошептала одними губами: – Шам-ташам-илишам.
Наступила благословенная тишина. В которой раздался голос Ромео, полный трагической безнадёги:
– За что, Бастида, Кошачья мать? За что мне это испытание ведьмой?
Глава 2. Какая Марья без Ивана?
Гостиничный номер поразил меня в самое сердце. После лёгкой победы над моим Ромео свадебный люкс стал своеобразной триумфальной аркой. За эту романтику я могла бы, пожалуй, даже простить Хортова. Во всяком случае, подумать над прощением.
Всё в просторной светлой комнате было выдержано в белых и розовых тонах: постель, ожидаемо усыпанная лепестками роз, воздушные длинные гардины от пола до потолка, скатерть с дорожками, на которой стояло серебристое ведёрко со льдом и бутылкой шампанского, а рядом заигрывали друг с другом два тонких узких бокала с атласными бантиками на ножках. Тяжёлый настойчивый аромат цветов витал от одной стены к другой, отталкиваясь от картин в затейливых рамках, и путался в волосах. Завтра буду пахнуть розами…
Ромео бросил меня посреди номера и прочно занял туалет. Надеюсь, у него не случилось расстройство желудка от моего «шам-шама». И ещё очень хочется, чтобы у моего мужа оказалось в наличии чувство юмора… Хотя всё равно «шам-шам» исчезнет после первой брачной ночи. Так что Роме осталось недолго терпеть мою магию.
Проклятие наше семейное длится уже очень давно. Мою пра-пра-пра-и-ещё-несколько-раз-прабабушку прокляли ещё в конце восемнадцатого века. Имя её не сохранилось. Звали бабусю то ли Авдотья, то ли Просдоха, но точно рассказчицы не ручались. Хотел её один барин, а она отказывала ему, говорила – не желаю с женатым. Ну, мужик однажды просто зажал бабусю на сеновале и изнасиловал. Авдотья-Просдоха, недаром ведьма, его прокляла родовым проклятьем: чтобы все его дети и дети его детей до седьмого колена рождались с червоточинкой, или с внешним уродством, или с внутренним. Узнала про то жена барина и, не будь дура, наорала на бабусю в свою очередь. Витиеватое проклятье получилось, но ведь все в округе знали, что прабабка была ведьмой. Так и получилось, что девушки из её потомства по женской линии теряют силу, когда замуж выходят. Для ведьм хуже не придумаешь: у нас же матриархат…
Силу мне было жалко. Магичить я люблю, заклинания запоминаю на раз, но сейчас… Кроме «шам-шама», в голове было пусто. Знания, вдолбленные прабабушкой Юлианой, куда-то испарились. Как не вовремя! Ведь чёртов рис, застрявший в лифчике, чесался невыносимо, но мне нужна была помощь, чтобы снять хреново платье. Видите ли, итальянские дизайнеры (мать их похотливая самка собаки!) застёжку прилепили сзади: много-много маленьких пуговичек, обтянутых белой тканью, через каждый сантиметр, а то и чаще! Чтобы все их застегнуть перед церемонией, маме потребовалось почти полчаса. И то воздух в комнате был наполнен сочными муходвинскими идиоматическими выражениями и поминаниями всуе всё тех же собачьих самок.
Просить Ромео расстегнуть творение макаронных идиотов было стрёмно. Ну правда, сама на мужика нагавкала в машине, а теперь просьбы просит! А ведь прабабушка всегда говорила: не плюй, внученька, в колодец. Пригодится, когда жажда замучает… Впрочем, стремалась я недолго. Правда на моей стороне. Хортов – мелкий хам и мачо, никто из его девушек ещё не додумался обучить парня вежливости и хорошим манерам в быту. Кто как не я?
Поэтому я просто села на роскошную двуспальную кровать, погладила ладонью прохладный шёлк постельного белья и принялась ждать, когда моего мужа вынесет из туалета. Ромео появился минут через пятнадцать. Я даже соскучиться успела. Он вышел танцующей походкой мартовского кота, с голым торсом, неся на руке небрежно сложенные пиджак от смокинга и белоснежную рубашку. Одна из моих бровей поднялась выше второй, выражая удивление. А я залюбовалась против воли. Ну хорош, хорош же, поганец! Не то чтобы я так уж сильно разбиралась в мужских торсах, но тут и знатоком быть необязательно: ни граммулечки жира, одни мышцы, плечи атлета, дутые подушечки груди, а под ними – кубики пресса, бесстыжие, открытые моему взгляду, и скромные, выглядывающие из-за пояса штанов. В штанах тоже явно не было пусто. Вы про что подумали? Я про ноги! Уж на что наши муходвинские мальчики были повёрнуты в своё время на тренажёрках и протеиновых коктейлях, таких мускулов я у них не замечала. Не знаю, кто опять про что подумал, я говорю о пляжах и сельхозработах. Летом жарко, парни до шортов или даже до плавок раздеваются… А мы, девочки, ходим, слюнками исходим…
Ромео остановился передо мной, глянул как-то странно, потом подал голос:
– Э-э-э… Моя уважаемая жена, тебе платье не жмёт?
– Да вроде нет, – я отвлечённо пожала плечами, лаская взглядом впадинки на его плечах – такие эстетически совершенные, хоть плачь от умиления.
– А причёска не колет нигде? – терпеливо продолжил он, и до меня дошло. Ромео желает получить доступ к телу юной жены-девственницы! А командовать или срывать свадебные одежды после «шам-шама» ему слегка влом.
Моя милая улыбка дала ему робкую надежду на мирное соглашение между двумя отдельно взятыми супругами. Бросив пиджак с рубашкой на широкий и низкий диванчик, Ромео подсел ко мне, взял мою руку в ладони:
– Может быть, тебе всё же нужна помощь?
– Не отказалась бы, – ответила я, вдыхая запах его одеколона. Какие знакомые нотки… Сладкое яблоко, корица, скошенная трава… Зажмурившись от удовольствия, я не сразу поняла, что его пальцы отправились в путешествие по моему обнажённому плечу к шее, зарылись в волосы, потянув, откинули голову назад… Распахнула ресницы и увидела его лицо совсем близко.
Кажется, в женских романах принято писать: поцелуй обжёг мои губы. Каюсь, не читала, точно не скажу. Так вот, неправда это. Ничего не обжигало, не касалось нежно и невесомо, никакой живой язык не изучал мою влажную пещерку (чё?), не завладевал моим ртом… Просто Ромео поцеловал меня – аккуратно, но настойчиво, и его губы были холодящими от мяты. Наверное, «Дирол» жевал в туалете… Я чувствовала себя словно отстранённой, словно наблюдала за всем со стороны. Двинуться не могла. Как будто на меня наложили заклинание «замри» – не больно, просто ни один мускул не слушается… В груди само собой стучало сердце, лёгкие раздувались и сдувались, а я только сидела, откинувшись на сильную руку Ромео, и дрожала. В голове крутилось только одно: будет больно, больно, не хочу, чтобы было больно…
Я совершенно не поняла, как он освободил меня от платья, как распустил заколотые в завитки и локоны волосы, как быстро, одной рукой, расстегнул застёжку на лифчике. Очнулась уже тогда, когда его ладони легли на мои груди, сжали легонько, словно сожалея, какие они маленькие… Я лежала на покрывале, окружённая розовыми лепестками, которые прилипли к спине и плечам, холодили голую попу. Дёрнувшись, я попыталась отползти от Ромео, который не понял моего порыва и потянулся за мной:
– Ну, куда же ты, рыжая? Рыженькая моя лисичка… Подожди…
– А… шампанское есть? – наугад ляпнула я, сжимая коленки, обтянутые светлыми чулками.
– Шампанское… А, ну да, – пробормотал Хортов, неохотно сползая с кровати.
Пока он возился с бутылкой, осторожно скручивая пробку, пока матерился, разливая вспенившуюся шипучку в два бокала, пока сушил их бумажными салфетками, я быстренько закопалась в одеяло, как большой хомяк, обняла колени руками и съёжилась, насколько это было возможно. Дьявол, мне совсем не хочется заниматься с ним любовью! Может, удастся отсрочить неизбежное? Может, вообще сбежать?
Великий Шабаш, о чём я думаю, спросила себя, глядя на приближавшегося с бокалами мужа. Он мне всё-таки муж, куда бежать, от чего? Знала, на что шла, Юленька, даже уговаривать долго не пришлось. Ради мира во всём мире, тьфу, между кланами! Так что расслабься и получи удовольствие, в конце концов, Хортов не урод, не старый хрен, насиловать и бить не собирается… Вроде бы…
– Ну что, за свадьбу? Или сначала за знакомство?
– По-моему, тут можно за всё сразу пить, – пробормотала я, стараясь успокоить отбивающие чечётку зубы. Да что такое, в самом деле? Блин, Велизарова, ты же ведьма! Возьми себя в руки, дьявол тебя побери!
Внутренняя пощёчина, которую дала тёмная сторона светлой, подействовала, как укол адреналина, а глоток шампанского сподвиг меня потянуться к Ромео и поцеловать его самолично. Учитывая то, что мы оба сидели на кровати почти голые, мои руки решительно легли на его плечи, такие гладкие и напряжённые, потом обняли шею… Роман, наверное, счастью своему не поверил, но ситуацией воспользовался очень быстро. И не просто воспользовался, а снова взял инициативу в свои сильные руки. Получалось у него довольно неплохо, поэтому я мысленно перешла на тёмную сторону и расслабилась.
Касание тёплых шершавых ладоней возбуждало и уносило сознание куда-то далеко… Руки скользили по всему телу, нажимая и поглаживая в таких местах, где было наиболее приятно их ощущать. И его нога, раздвинувшая мои колени, тоже мне понравилась – уверенная такая нога, знающая, что она делает и куда движется. Все эти мысли проносились в голове, подобно лёгкому ветру с полей, который несётся на всех парах, а прямо перед домом притормаживает и уходит в крутой вираж. Так и я: позволила мыслям вжикнуть и улететь прочь, отдавшись на волю нежных незнакомых рук мужа. А он был опытен в ласках, настойчив, убедителен. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы приручить моё настороженное тело. Оно стало податливым, послушным, даже жаждущим. Я ждала самого главного, но уже почти не боялась…
Ромео раскрыл мои ноги, словно книжные страницы, и мне показалось, что он вдохнул мой запах. Готовая смутиться, снова дёрнулась, а он не позволил, придержал бёдра и, лизнув палец, коснулся того самого места, которое я ласкала наедине с собой, ночью в своей кровати. Теперь это было совершенно по-другому. Вместо мягко нарастающего удовольствия меня словно пронизало током чистейшего наслаждения. Ромео знал, куда надавить и как погладить… Сначала пальцами, а потом и языком он заставил меня стонать и выгибаться дугой. Так странно было чувствовать, как кто-то другой будит в тебе океан страсти, да так, как у тебя самой никогда не получалось… Так странно было бояться и ждать, замирая дыхание, когда же свершится ритуал посвящения девушки в женщину.
Палец мягко проник в узкую дырочку, скользкую от сочившейся смазки, но я отметила это только галочкой на краю сознания, которое уже потихонечку впадало в состояние тихого кайфа. Да, давай, ещё, ещё немного… Я уже умоляла про себя, чтобы он сделал это как можно быстрее, но Ромео, словно издеваясь, остановился. Палец замер внутри, и только горячий и влажный язык лизал найденную конфетку. Приподнявшись на локтях, я взглянула на Хортова сквозь пелену собственных растрёпанных ощущений и вдруг застыла.
Из моего лона на живот полз нескончаемый завиток зелёного узора, превращаясь в рисунок ползучего растения, на стеблях которого расцветали лиловые колокольчики с жёлтыми серединками. Как маленькие лианы, завитки оплетали моё тело, бёдра, ноги, а с них карабкались по плечам Ромео, по шее, исчезая в волосах. Как живые! Что за колдовские узоры? К проклятью они не имеют ни малейшего отношения, иначе мама рассказала бы мне об этом! Что ещё наделал оборотень, чтобы мы вдвоём зацвели такой странной татуировкой?
Страсть, наслаждение и иже с ними улетучились в одно мгновение. Мне стало не по себе, и я позвала Ромео:
– Хортов! Что это?
– Где? – он поднял голову, глядя на меня отвлечённым взглядом – видно, всё ещё пребывал мыслями у меня между ног.
– Ну вот же, – я пальцем ткнула в свой живот, а потом в его плечо. – Что это значит? Это у вас такой ритуал?
Я почему-то была уверена в ответе, но решила подождать реакции Ромео. Она не заставила себя ждать. Мой благоверный тоже застыл, а потом отшатнулся от меня, как будто я была заразной, и принялся с воплями смахивать рисованный узор с кожи. Естественно, это сделать ему не удалось. Тогда он зарычал на меня:
– Что ты сделала со мной, ведьма?!
– Абсолютно ничего! – обиделась я, рассматривая занятный узор. Где-то я его видела… Этот цветок…
– Врёшь ты всё! Убирай немедленно свои колдовские татушки!
– Это не я!
– А кто ещё?
– Мало ли… – пробурчала я. – Чуть что не так, сразу ведьма виновата… Я, может, понятия не имею, откуда взялись данные художества!
Ромео снова выдал парочку совершенно не литературных фраз, упомянув и мою мать, и отца, и тёток по женской линии. Его слова были очень обидными, но я проглотила их, решив, что он просто напуган и поэтому не отвечает за себя. Сама в таком же состоянии. Что же это за фигня такая, а главное, как её убрать? Не ходить же разрисованными до конца жизни!
Ромео взлохматил волосы пятернёй и решительно заявил:
– Я пошёл в душ! Попробую смыть.
– Погоди минутку, – остановила я мужа. – Кажется, уже бледнее становится.
Узор и правда исчезал. Медленно, но уверенно. Как будто растворялся в коже. А я вспомнила, как называется цветок. Иван-да-Марья. Его собирали в Купальскую ночь, сушили и клали под подушку, чтобы найти свою единственную и настоящую любовь.
К чему бы вдруг именно этот цветок появился на нашей с Ромео коже?
Хортов всё-таки сходил в ванную, полюбовался на бледнеющий узор татуировки и вернулся с таким видом, будто я зарезала всю его семью:
– У меня из-за твоих выкрутасов с цветочками весь настрой сбился… А нам надо сегодня закончить начатое!
– Маленькое «а»: я тут ни при чём, – вежливо ответила я, стряхивая с постели начинающие увядать лепестки. – Маленькое «б»: не вижу причин так сильно спешить. Маленькое «с»: я могу войти в твоё положение, только что делать не знаю.
– Что делать, что делать… Помочь моему боевому другу воспрянуть духом!
Как можно было ответить на такое игривое предложение? Только фейспалмом. Но Ромео уже был на кровати, рядом со мной, вытащив из трусов своего обмякшего боевого друга. Знала бы я, как к нему подступиться… Нет, конечно, с девочками мы пару раз смотрели фильмы Х, и член я уже видела, правда, не вживую и не так близко… Но одно дело – порнушка, а другое – вот так сразу взять и…
Хортов направил мою руку в нужном направлении, даже показал технику движений. Ничего особенно сложного в ней не было, мне даже понравилось, но только особых успехов это не принесло. Тогда Ромео прилёг рядом со мной, целуя в губы, одной рукой снова начал массировать мой клитор, а другой – своего боевого друга…
Через час лично мне надоели эти поигрушки, и я решительно встала:
– Ты как хочешь, а я в душ и спать. Совершенно очевидно, что сегодня мы не консуммируем наш брак.
– У меня из-за тебя будет психологическая травма! – с безнадёжностью в голосе бросил мне вслед Ромео. – А потом и физическая – когда отец меня убьёт!
– Ничего, утро вечера мудренее, – беспечно отозвалась я уже из ванной. Пустив воду и встав под тугие струйки душа, с удовольствием подумала, что мой «шам-шам» останется со мной ещё на день. Или на два. А Хортовым поделом. Развели тут, понимаешь, феодальные порядки! Тру́сы! Большие грозные барсики испугались одну маленькую рыженькую ведьмочку…
