Czytaj książkę: «Оборотный Петербург»
Вместо пролога.
Оксана.
Воскресное утро началось со звонка телефона. Нащупав рукой мобильник, я, сощурившись, посмотрела на дисплей. Звонила Наташка – однокурсница из параллельной группы.
– Да, Натах, – сонно пробубнила в трубку.
– Оксана, ты что, еще спишь? Через час сбор на Финбане. Забыла что ли? – голос однокурсницы гремел праведным гневом.
Меня моментально сдуло с дивана. Если пропущу выезд – отрабатывать запарюсь. Да и родители голову оторвут. Отработки-то, чай, не бесплатные. Платить, правда, будет брат, но бабушке только дай повод.
– Через двадцать минут выхожу. Возьми на меня билет, плииииз… – попросила я, сгребая свободной рукой одежду, и нажала на отбой.
Собралась я, наверное, быстрее, чем солдаты в казарме. Быстро умылась, почистила зубы, сунула с собой в старый рюкзачок книжку, кошелек, бутылку питьевого йогурта и какое-то барахло из сумки. Даже бутерброд сжевать в процессе сборов успела. Накарябав родителям записку, схватила телефон и выскочила из квартиры.
На вокзал успела, хоть и впритык. Там уже собралась вся наша группа туристов во главе с физруком. Наташка, увидев меня, тут же сунула билет. В одну сторону, правда, и то хорошо. Все не к черту на кулички, а во вполне благоустроенное Рощино едем. Надо будет сразу по приезде шоколадку купить, а то поесть я толком не успела, а физрук любит долгие прогулки. Или в электричке будут что-нибудь вкусное и сытное продавать, может быть.
По команде физрука группа студентов, привычно переругиваясь с дачниками, нагруженными рассадой и садовым инвентарем, загрузилась в три вагона и двинулась навстречу зачету. На всякий случай физрук предупредил, что сбор в центре платформы. Студенты – народ талантливый. Могут сесть в первый вагон, а выйти из последнего. И, правда, мимо потянулись вереницы коллег, выискивающих свободное пространство, дабы пристроить пятую точку и подремать до приезда. Я приткнулась в угол, где должна была стоять скамейка, но то ли решили сэкономить, то ли оставить больше места для тележек дачников, только так туда ничего и не поставили, достала книгу и выпала из пространства.
Очнулась, когда меня дернул за рукав кто-то из наших, туриствующих. Выгрузившись на платформу, недовольно поморщилась. В воздухе висела морось. Зонтик благополучно остался дома. Хорошо хоть, заранее достала любимый балахон, с шикарным волком и надписью «Born to be free». Выудив из-под куртки тряпочный капюшон, набросила на голову. Сразу стало уютно. Конечно, к концу дня это будет мокрая тряпка, но на ближайшую пару часов должно хватить. Главное, чтобы дождь не полил. Хорошо, в последний момент вместо кроссов надела кожаные ботинки. Вид у них не сильно презентабельный, но можно быть уверенной, что ноги останутся сухими, разве что польет что-то совсем невообразимое.
Вслед за физруком спустились с платформы. Урна тут же наполнилась пустыми пивными бутылками. Препод покачал головой, но промолчал. И то верно, читать лекции третьему курсу бесполезно. Люди взрослые, совершеннолетние, многие работают, у некоторых семьи. Приметив ларек, я быстро метнулась к нему, вытаскивая из кармана заранее приготовленную сотню. За мной последовало еще несколько человек. А что делать. Кто-то также проспал, у кого-то организм с утра пищу не воспринимает, а кому-то было мало принятого в электричке, тем более что погода располагала.
Наконец, группа собралась. Кто-то с довольным видом жевал шоколадку, кто-то переминался с недовольным видом с ноги на ногу, поскольку пиво еще не подвезли. Физрук дал отмашку, и мы двинулись в сторону не то заповедника, не то заказника.
– Наташка, – догнала я коллегу.
– А, Оксан, чего хотела? – она явно была не довольна, что отвлекаю ее от кавалера, Ромки Седова.
– Ничего особенного. Вот, держи, – сунула ей деньги за билет и приотстала.
Как-то так получилось, что друзей у меня в универе не было. Отношения с некоторыми людьми сложились ровные, но не настолько близкие. Впрочем, меня это не угнетало. Для более доверительного общения мне хватало брата и двоюродной сестры. Единственная близкая подруга после школы уехала учиться в Москву. Хоть все в классе и крутили пальцем у виска, но занятия с репетиторами с девятого класса помогли ей без всякого блата поступить в МГУ. Домой она приезжала только на каникулы, и общались мы в основном по скайпу. Не стоит удивляться, что дружба наша постепенно охладела.
Народ разбился на группки по интересам. Какое-то время я шла рядом то с одной то с другой компанией из однокурсников, но они словно не замечали меня. Тихонько вздохнув, вытащила телефон, запустила любимый плейлист и поплелась дальше сама по себе. Было немного обидно, но и эту неприятность мы переживем. Главное, отгулять, отметиться, и назад, в тепло родного дома.
Наконец, пытка прогулкой закончилась. Предъявив студенческий в подтверждение того, что я это я, а не кто-то еще, получив заветный плюсик в списке и несмываемым маркером, без перекиси не оттереть, на ладони (это чтобы особо хитрые за себя и друзей не отмечались), студиозусы потянулись в сторону платформы. Мне же предстоял еще поход за билетом. Едва я вышла из здания кассы, как подошла электричка в сторону города. С трудом сдержав нелестные эпитеты в адрес физрука, Наташки, поскупившейся взять билет в оба конца, и собственной невезучести, я поплелась изучать расписание. Все было так, как я и ожидала. Две отмены, и три КВ – кроме воскресений, что означало трехчасовое торчание на платформе. Ну, или в здании кассы, в обществе местных то ли бомжей, то ли садоводов, сбежавших с участков выпить пивка, по виду не разберешь. Собственно, а что я хотела, если мое второе имя – ходячая катастрофа. Сколько себя помню, постоянно что-нибудь случается. Или травмы на ровном месте, или прочие неприятности от сломанного на лестнице каблука, хотя перед выходом из дома все было в порядке, и трехсантиметровые толстые каблуки считаются неломающимися, до опоздания на последний автобус от Мужества до Лесной, что заканчивается вызваниванием брата.
В общем, только я собралась предаться жалости к себе любимой, как вспомнила, что нам в самом начале маршрута говорил физрук – здесь проходила Линия Маннергейма. А может прогуляться, проветрить мозги? Погода вроде как улучшилась. Солнца по-прежнему не было, но морось прекратилась. Да и небо намекала на возможность прояснения. Во всяком случае, облака стали светлее и выше. Покосившись в сторону платформы, отметила группу парней с пивом и сигаретами. Внутренний голос тихо шепнул, что ему эта компания не нравится. Не раздумывая особо, я пришла к тому же выводу. Подойдя к знакомому ларьку, купила воды, пару пакетиков сухариков и потопала в сторону Рощинки. Препод говорил, что надо пойти вниз по течению до садоводства, а там и станция рядом. Что ж, три часа у меня есть, а если опоздаю, то не страшно – больше отмен не было. Довольная собой, подгоняемая духом авантюризма и жаждой приключений, я свернула с утоптанной дороги в лес.
Честно признаюсь, я изначально была уверена, что моя прогулка хорошо не закончится. Нет, маньяк на меня не напал. Откуда ему тут взяться. Тут разве что МЧСники водятся, да и те в начале маршрута. Хотя, дальше Рощинка уже не столь полноводная, сплавляться неудобно. Но это их дело, что они там отрабатывают. А со стороны садоводства злодеи тоже не пойдут – кого там караулить, бабок-грядочниц что ли? Так те их такими матами обложат, что до конца жизни никакие средства не помогут. Хотя, какие маты, одного вида некоторых может хватить, чтобы импотентом заделаться – замызганный халат поверх линялой майки и вытянутых на коленках и попе трениках – не самое эротическое одеяние. Улыбнулась своим мыслям, потом снова печально вздохнула. Вот не зря все с самого утра наперекосяк шло. А теперь сижу посреди леса, где нормальные люди не ходят, и шансов добраться до города никаких. А ведь тут вполне могут и дикие животные водится. Во всяком случае кого-то похожего на волка я, кажется, видела, когда отошла от лагеря МЧС.
Нет, сначала я довольно бодро преодолевала препятствия в виде поваленных зимней непогодой деревьев, ям с водой и снегом, весенних ручьев, бегущих по склону в реку. В ушах играл любимый Sabaton, и все было прекрасно и замечательно. Даже солнышко пыталось проглядывать. Но все это было с час назад. А теперь сижу на каком-то мокром стволе, телефон разрядился, а левую ногу я умудрилась подвернуть, когда пыталась пройти по стволу через очередной ручей талой воды. Ручей-то я перешла, а вот потом очень «удачно» спрыгнула со ствола. Прямо на камень, который тут же успешно вывернулся из-под ноги. Хорошо, если просто связки потянула. В общем, допрыгалась.
На глаза навернулись слезы. Какое хорошо? Кто меня тут искать будет? Родителям написала, что выезд в Рощино. Там я была? Была. У физрука отметилась. Значит, с него взятки гладки. А куда потом делась – это уже мои проблемы. И искать будут или в поселке, или в городе. Вряд ли кому придет в голову, что я могла ломануться в неизвестном направлении. Разве кто из курсантов МЧС припомнит, что мимо какая-то ненормальная проходила. Да и то когда оно будет. И будет ли вообще. Кроме себя рассчитывать не на кого.
Я попыталась встать и чуть не заорала от боли. Из глаз брызнули слезы. Понимая, что стеснятся мне некого, я разревелась от жалости к себе, вынужденной так нелепо загибаться недалеко от людей.
– И кто тут сырость разводит? – услышала я над ухом голос, которому бы позавидовал сам Антонио Бандерас.
Я шмыгнула носом. Почему-то стало страшно. Нет, не того, что сейчас со мной могут сделать. Почему-то страшно было поднять голову и посмотреть на говорившего со мной мужчину.
– Не бойся, дуреха, я встреченных в лесу девушек без красных шапочек не ем, – и он опустился на корточки передо мной.
Еще раз всхлипнув, я подняла глаза. Сквозь слезы мужчина виделся как в тумане. Вытерев глаза тыльной стороной ладони, я снова посмотрела на него. Что-то в нем было. На вид не моложе тридцати, короткий ежик серых, не седых ни в коем разе, волос, изжелта зеленые глаза, прямой нос, четкие черты лица. И не сказать, что красавец, но что-то в нем было. И голос, от которого по коже бежали мурашки. Одет он в камуфляжные брюки и куртку. В вырезе ворота была видна черная футболка. На ногах черные армейские ботинки. Одежда и обувь чистые, словно мужчина не в лесу гуляет, а на репетиции парада маршировать собрался. Сразу стало неудобно за свой внешний вид. Грязные джинсы, старая кожаная косуха, предназначенная для таких вот загородных прогулок, перемазанные в земле и глине ботинки, спасибо сухие внутри. Из-под капюшона выбивались спутанные мелированные пряди. Глаза красные как у кролика, нос, скорее всего, распух.
– Успокоилась? – я кивнула, – Теперь рассказывай, что с тобой случилось.
– У нас выезд был, – тихо начала я. – Потом я на электричку в город опоздала, а ждать часа три. Ну и решила по линии Маннергейма пройти. А потом ногу подвернула. А телефон разрядился.
– Посмотрим, что там с твоей ногой, – он осторожно снял ботинок и начал ощупывать поврежденную конечность. Я морщилась и скрипела зубами. На глаза снова навернулись слезы. Наконец, он поставил мою ногу себе на колено. – Обычный ушиб, ну, может, связки немного потянула. Но ничего страшного. Дома холодное приложи и постарайся несколько дней ногу не нагружать.
Он извлек из какого-то кармана бинт и начал осторожно перевязывать травмированную лодыжку. Потом так же осторожно надел на ногу ботинок, зашнуровал.
– Спасибо, – я осторожно пошевелила конечностью. Больно было, но уже не так сильно. – Без вас я бы тут пропала.
– И как же зовут пропадающее создание, – улыбнулся он, чуть наклонив голову набок.
– Оксана, – я улыбнулась в ответ. Да и как иначе. Такой теплый был у него взгляд.
– Я Вадим, – он встал, протянул руку и помог мне встать. А он высокий. Моя макушка едва доставала его плеча. – Что ж, потеряшка, до Рощино топать и топать, а вот до садоводства не так и далеко.
– Мне бы до станции, а там я как-нибудь до города доеду, – решилась я.
– Как-нибудь, это как? – усмехнулся он.
– Ну, на электричке, – а чего он смеется. Тут такси не ходит, а ловить частника как-то не хочется. С моим-то сегодняшним везением могут увезти туда, куда Макар телят не гонял. А уж что там со мной сделают – и представить страшно.
– Ясен пень, что на электричке, – он внимательно посмотрел на меня. – А потом как?
– На метро, а там пятьдесят метров пройти и я дома, – и откуда он такой взялся, с Луны что ли.
– Ну, раз не далеко идти, тогда ладно, – а, так вот он о чем, наконец, дошло до меня. – Пойдем. Помогу тебе до станции добраться.
Вадим издалека следил за сидящей на платформе девушкой. Но вот подошел поезд, она, прихрамывая, вошла в вагон. Набирая скорость, электричка тронулась в сторону Петербурга. Мужчина медленно побрел через садоводство.
И зачем ему понадобилось узнавать ее имя. Вряд ли они когда-нибудь встретятся снова. А если и допустить такую возможность, она может сделать вид, что не знает его. Да и узнает ли он сам свою спасенную. К тому же у нее вполне может быть жених или муж. Конечно, кольца на пальце он не разглядел, но это еще ничего не значит.
Хватит, тут же мысленно одернул он себя. Один раз уже попробовал тихого семейного счастья. Или предыдущий опыт ничему не научил? Ведь ничего хорошего из того брака не вышло. Хотя, хорошее дело браком вряд ли назовут. А там самый что ни на есть брак. Вот только сына жаль. Ему-то как объяснить, что мать собрала вещички и исчезла в неизвестном направлении. А документы на развод прислала через своего адвоката.
Вадим свернул с дороги на незаметную тропинку. И какой черт его дернул сойтись с Лизой. Ведь не любила она его, это было сразу видно. Но над сыном тряслась чище иной наседки. Почти никого не подпускала. А как всю правду о них узнала, в тот же вечер на последней электричке уехала. Ну да, они же не люди, твари, она сама ему так сказала. А Сережка услышал.
Сердце болезненно защемило. Сережки не было уже третий день. И куда он мог пропасть. Или это тоже дело рук Лизы. Но тогда были бы какие-то следы. Тот же Влад заметил бы, или постоянные обитатели садоводства. Один дед Паша чего стоит, мимо его участка муха незамеченной не пролетит, не то что крашенная блондинка с большим бюстом. Тогда кто же? Куда мог пропасть пятилетний мальчишка?
И ведь в полицию не пойдешь. Слишком много будет вопросов, и не на все он готов дать ответы. Хотя нет, он-то готов, лишь бы сын нашелся. Но как бы после этого на Пряжку не загреметь. Или в какую лабораторию в качестве подопытного кролика. Да, вон куда мысли довели, фыркнул он.
И все-таки, куда мог пропасть ребенок. Или опять исследовать что-то отправился. Прошлым летом добежал чуть ли не до залива. Сколько его тогда не было? Дней пять, вроде. Как он тогда ему уши не оборвал – странно сказать. Только мальчишка после того случая навсегда заболел морем. Придется в мореходку отдавать, когда подрастет. Главное, чтобы вернулся. Даже ругать его не будет.
Подойдя к дому, Вадим опустился на крыльцо. По двору валялись раскиданные игрушки. Сережка с Санькой Влада игрались, пока Ирина своего младшего домой не погнала. Повезло брату с женой. Приняла таким, какой есть. А уж как гоняет его. Сказать кому – не поверят, что такое возможно. Не то, что Мартынова баба. Та хоть и любит, а побаивается. Малохольная какая-то.
Интересно, а Оксана бы испугалась? Почему-то показалось, что нет. Да, изначально он чувствовал ее страх. Но это было совсем иное ощущение. Скорее, она боялась не понравиться ему. Да и кому может понравиться зареванная, растрепанная девчонка. Он таких любителей еще не встречал. А когда они подошли к платформе, она уже вполне себе выглядела. А всего-то успокоилась и волосы в хвост собрала. Не красавица, но что-то в ней было. Она бы не испугалась.
Или испугалась? А Сережка? Смогла бы она принять чужого ребенка? Да, Вадим, замечтался ты. Сразу видно, не привык один жить. Нет, не то слово. Один-то привык. Но тогда не было сына, не было зеленых глаз Лизы. А у Оксаны какие глаза? Нет, не вспомнить. Вот вернется Сережка, и надо будет съездить в город, а то что-то расклеился. Видно, давно бабы не было. Вот и засматриваешься на всех подряд. Главное, сына дождаться. Хоть и маленький, а самостоятельный. Он сам в его годы таким не был.
– Не вернулся постреленок? – задумавшись, Вадим не услышал мягких шагов брата, наверное, впервые в жизни.
– Нет еще, – поднял он голову. – А Санька ничего не говорит?
– Да что он сказать может, – Влад сел рядом. – Или в лесу доты обследует, или на море убежал.
– Нет его в лесу, – вздохнул Вадим. – Я сегодня вверх по Рощинке ходил. Там МЧСники уже несколько дней стоят. Те никого не видели. И следов нет.
– Значит, на залив подался. Ты бы съездил, посмотрел, поспрашивал.
– А если без меня вернется, – мужчина вздохнул. – Я больше боюсь, вдруг он мать искать решил. Хоть он и слышал все, что она тут говорила, но я же вижу, тяжело ему без нее.
– А ты сам Лизе не звонил?
– Звонил, – вздохнул он. – Только нет там никого. Автоответчик. Адвоката ее набрал – она куда-то на юга укатила. То ли в Грецию, то ли в Турцию, он сам точно не знает.
– Не вижу, чтобы ты сильно переживал, брат, – Влад поднялся и потянулся.
– Я чувствую, что с Сережкой ничего страшного не происходит, – Вадим прислушался к себе. – Немного растерян, устал, но не более. Прошлым летом он куда испуганнее был. А сейчас уверен, что ничего страшного с ним не случится.
– Ну, раз уверен, значит, так оно и будет, – Влад, прищурившись, посмотрел на брата. – И кто она?
– О чем ты? – мужчина встретился с ним взглядом.
– Не о чем, а о ком. О девушке, которая блуждает по твоим мыслям.
– Да какая девушка, – отмахнулся он, – так набрел в лесу.
– И куда дел? Съел? Или пирожками удовольствовался.
– Влад!
– А что Влад, что чуть что, так сразу Влад? – попытался изобразить удивление брат. – А вообще, Вадька, жениться тебе надо. И сам без женской руки загибаешься, и Сережка без ласки тоскует. Думаешь, просто так он второй год куда-то пропадает?
– Вот если бы такую, как твоя Ирина встретить, чтобы и нас приняла какие мы есть, и к ребенку относилась нормально… – мужчина вздохнул и оба брата вздрогнули, услышав громкий женский крик
– Влад! – брат Вадима инстинктивно вжал голову в плечи, – ты куда, наглая морда, пропал! Я кого просила на веранде барахло разобрать! Вот посажу на одну морковку до начала лета!
– Пойду, я – мужчина вздохнул, – а то дождусь, что приласкает сковородкой промеж ушей.
– Беги, подкаблучник, – улыбнулся Вадим. Внутри же что-то неприятно заныло. Не хватало еще, чтобы он начал завидовать брату.
А все-таки надо было проводить эту девушку, Оксану, хотя бы до метро. А если бы в это время Сережка вернулся? А дома никого. Хотя, мальчишка умный. Сколько раз уже было, что он уезжал в город сдавать заказы. Сын никогда не сидел у закрытой двери. Обычно, сразу уходил к Ирине. Она любила племянника, и за все его проделки доставалось отцу.
И все же Влад был прав. Ирина не могла заменить Сережке мать. Вот только Вадим боялся вновь наступить на те же самые грабли. Если сам он еще как-то переживет очередное предательство ставшего близким человека, то неокрепшая душа ребенка, каким бы самостоятельным он ни был, вряд ли выдержит еще один такой удар.
Нет, хватит сопли жевать. Вадим поднялся, вошел в дом. Быстро переоделся в джинсы и майку, сунул ноги в дорогие туфли, сдернул с вешалки кожаную куртку. Подхватив со стола барсетку, вышел, запер дверь.
– Ирина! – ответа со стороны соседнего участка не последовало. – Ира, я в город!
– Когда ждать, – услышал он голос, и из-за дома вышла женщина среднего роста с заплетенными в тугую косу темно-каштановыми волосами.
– Не знаю. Как пробки, – пожал он плечами. – Сережка если придет…
– Да знаю уже. Не в первый раз.
– Спасибо.
– Ты не спасибкай, ты блудить прекращай. Жену бы лучше нашел.
– А ты подскажи заповедник, где такие, как ты водятся.
Ирина только махнула рукой и вернулась к прерванным делам.
Пискнула сигнализация. Вадим закинул куртку на сидение рядом с водительским, следом кинул барсетку с документами. Завел мотор. Осторожно вывел машину с территории их садоводства и вырулил на шоссе. Трасса была неожиданно пуста. С другой стороны, пользуясь долгим светлым временем, дачники не спешили покидать родные участки. Некоторые так и вовсе предпочитали заночевать на даче, и утром сразу ехать на работу. Но чем ближе Вадим подъезжал к городу, тем плотнее становился поток машин.
И, все-таки, какого цвета у этой Оксаны глаза?
Шикарная блондинка быстрым шагом вошла в комнату, бросила в кресло плащ и сумочку. Мужчина, стоявший у окна, не повернулся.
– Ты опоздала, Лизи, – сухо произнес он. – Если это повторится еще раз, мы прекратим наше сотрудничество.
– Ты же знаешь, какие тут пробки, Сайн, – блондинка опустилась на диван, закинув ногу на ногу, от чего ее и без того короткое платье из серебристой ткани поднялось наверх еще больше. Краем глаза посмотрела на свое отражение в стекле. Как всегда безупречна. Вот только этот сухарь никак не реагировал на ее чары. – Кроме того, без меня вы не сможете подобраться к щенку.
– Не беспокойся, мы найдем способы, – мужчина, наконец, повернулся, и по-прежнему не глядя на женщину, прошел к большому столу напротив дивана.
Она продолжала следить за ним взглядом. Высокий, черные волосы зачесаны назад, темные, глубоко посаженные глаза, четко очерченные скулы, прямой нос, тонкие губы, бледная кожа. Под строгим черным костюмом и идеально-белой рубашкой скрывалось крепкое, в меру накачанное тело. Внутри опалило жаром. Он был опасен, и блондинка знала, что он, не думая, избавится от нее, как только она станет не нужна. Но он был безумно хорош в постели.
– Интересно, какие, – пожала плечами Лиза. – Меня он знает.
– Не глупи, Лизи, – он окинул ее плотоядным взглядом, от чего женщина внутреннее поежилась, но продолжала сохранять невозмутимо-соблазнительную позу. – Есть много разных способов, как заполучить щенка, минуя волка.
– Волка, может, и минуешь, но вряд ли сможешь пройти так, чтобы тебя не заметил вообще никто. Это не Бронкс, где каждый предпочитает делать вид, что ничего не видел. Там всем до всех есть дело. И даже если ты просто проедешь мимо, через три дня все будут знать марку машины, номер, и даже где вмятина, где пятнышко ржавчины, и кто за рулем был.
– Не думал, что эти дикари настолько бдительны, – Сайн задумчиво смерил взглядом женщину.
– Куда больше, чем ты думаешь. И чем дальше от крупных городов, тем большее внимание ты привлечешь. Это вашим фермерам не важно, кто, куда и зачем поехал, а у нас в деревне других развлечений мало.
– Значит, придется думать. А ты уверена, что волк подпустит тебя к щенку?
– А куда он денется? – блондинка чувственно улыбнулась, потом грациозно поднялась со своего места, подошла к столу и присела на самый краешек.
– Да, думаю, никуда, – мужчина развернулся на стуле и провел рукой по ее бедру. – Странно, что он вообще смог отпустить тебя, Лизи.
– А ты думаешь, отпустил? Развод дал, а вот забыть… – она кокетливо улыбнулась, подаваясь в сторону мужчины. – Нет, он все еще помнит меня. И стоит мне позвать…
Она зажмурилась. Ладонь Сайна плавно скользила вверх.
– Подожди, – выдохнула она. – Вдруг Мэтт войдет?
– Раньше тебя это не настораживало, – усмехнулся он, посмотрев на дверь.
– Раньше он довольствовался тем, что ты позволял ему, – мурлыкнула Лиза, услышав характерный щелчок замка.
– Что ты хочешь этим сказать? – лицо мужчины резко утратило игривое выражение, став жестким.
– О, абсолютно ничего, – блондинка постаралась произнести это как можно равнодушнее, – всего лишь выспрашивал, как можно добраться до щенка. Но ты же знаешь, – в голосе ее вновь появились томные нотки, – он изначально предназначался только для тебя.
– Знаю, Лизи, – в голосе его все еще звенел металл. – Но Мэтта надо проучить.
– Забудь про него пока, – жаркий шепот женщины. Она аккуратно сняла с него пиджак, пальцы с дорогим маникюром расстегивали пуговицы на его рубашке.
– Уговорила, – он притянул ее к себе. – Сейчас у меня есть более приятное занятие.
Глава 1.
Уже в электричке, Оксана поняла, что без помощи Вадима ни за что не выбралась бы из леса. Нога тихо ныла под повязкой, в профессиональности которой не было сомнений. Все-таки придется привести себя в порядок и ползти в травму, хоть девушке и не хотелось. Но мало ли что могло оказаться. И, зная свои способности, девушка не сомневалась, что легким растяжением не ограничится.
Домой Оксана добиралась практически ползком. Лифт в очередной раз не работал, и подниматься с больной ногой на восьмой этаж было не весело. Упав в кресло, девушка осторожно стянула с поврежденной ноги ботинок. Сразу стало намного легче. Немного посидев и собравшись с мыслями, она поставила на зарядку телефон. Почти сразу же стали поступать сообщения о пропущенных вызовах. Три от мамы, несколько от однокурсников, и один, самый последний от брата. Девушка от радости чуть не запрыгала на месте, но острая боль тут же напомнила о недавних повреждениях.
Отзвонившись родителям и обрадовав, что она дома, Оксана набрала брата.
– Юр, привет, что делаешь? – выслушав ответ, жалобно попросила. – Слушай, раз ты на колесах, отвези меня в травму, а то я тут немного погуляла…
После недвусмысленного ответа о ее даре самовредительства, получив обещание заехать за ней в ближайшие полчаса, девушка похромала искать документы. Паспорт и полис нашлись довольно быстро. Впрочем, Оксана давно отучилась прятать их, мало ли когда опять к травматологу на незапланированное свидание идти. Положив их в карман куртки, Оксана озадачилась внешним видом. В джинсах, особенно после прогулки по лесу, не пойдешь, да и кто знает, что с ногой. Юбку одевать не хотелось, опять же не жарко на улице. После недолгого копания в шкафу, девушка вытащила спортивный костюм. Обычно она ходила в нем дома, но для поликлиники сойдет.
Потом уже взгляд ее упал на повязку. Снимать или не стоит? С одной стороны так ей было легче. Но с другой, могли возникнуть ненужные вопросы. Прежде всего не хотелось признаваться, что она заработала травму, прогуливаясь отнюдь не по парку, хотя бы потому, что с брата станется помчаться выяснять, какой мужик осмелился прикоснуться к его дражайшей сестренке. И не важно, что лишь с целью оказания первой помощи. При условии, что Юрка успел три года отслужить в десантуре, и только тот факт, что без него мать и бабка совсем доведут сестру, вынудил его оставить службу. Сейчас же братишка трудился на благо родной милиции, где успел насмотреться и наслушаться всякого. Да и просто станется с него устроить трехчасовую лекцию о том, где положено и где не положено гулять девушкам ее возраста, и с кем на подобных прогулках общаться можно, а с кем ни в коем случае.
Оксана успела придумать более чем правдоподобную легенду. Мол, шла по поребрику, нога съехала, подвернулась, вот и травма. Вздохнув, девушка сняла бинт. До первого этажа она как-нибудь доскачет, а дальше пусть брат радуется ее неуклюжести. Все лучше, чем оттаскивать его от Вадима. А уж в нынешнем ее состоянии и не получится. Если брат лично не пересчитает этому мужчине все ребра, то хорошую жизнь устроить сможет. Не зря он на юридическом факультете учится. В том, что опер с легкостью найдет человека, оказавшего ей помощь, сомнений у Оксаны не возникало.
Не успела девушка расчесать волосы, как подал голос домофон.
– Да. А, Юр, это ты. Сейчас выползаю.
Быстро заколов волосы, Оксана, скривившись от боли, сунула ноги в разношенные кроссовки. Набросила куртку, закрыла квартиру и, сунув в карман ключи, стала медленно спускаться вниз. Без повязки было намного хуже, но девушка держалась. И только вывалившись из подъезда в объятия брата, по его лицу поняла все, что он не решался ей сказать.
– Да, знаю, мазохистка, – примиряющее прошептала Оксана. – Я же не виновата.
– А в этот-то раз как умудрилась? – поинтересовался он, подхватывая девушку на руки. По причине воскресного дня запарковаться рядом с подъездом не получилось, а ставить машину посреди проезжей части чревато – и без того через двор постоянно срезали угол, чтобы не стоять на проспекте в пробке.
– Не поверишь, до простоты банально, – вздохнула она. – Шла по поребрику, нога и соскользнула. Да еще не удачно, там камушек внизу лежал, наверное, из-под колес вылетел. Ну и вот…
– И что с тобой делать, – притворно вздохнул мужчина, опуская сестру рядом с машиной. – Не за руку же везде водить, как маленькую.
Оксана предпочла благоразумно промолчать, поскольку в голове ее не вертелось ничего умнее детского «агу». Вот только сомнительно, что брат отреагирует на шутку адекватно. Тем паче пока врачи не сказали своего веского слова. С Юрия станется приставить к ней круглосуточную охрану. А девушка надеялась хотя бы еще раз встретиться с этим Вадимом, чтобы поблагодарить за помощь.
В травмпункте было пусто. Только дремал в углу как-то мужичок со свежеперевязанной головой. Явно не бомж – одет хорошо, да и характерного запаха нет. Видимо, с друзьями перебрал, да приложился. Или жена приложила по доброте душевной, вот он домой и не тропится.
Вручив брату все необходимые для заполнения бумажки, врач забрал Оксану в кабинет. Долго и тщательно ощупывал ногу, пока у девушки от боли из глаз не потекли слезы. Потом отправил ее на рентген, долго изучал снимок.
– А ничем я вас порадовать не могу,– с нотками торжества в голосе изрек Мужчина в белом халате. – Вывиха, конечно, на ваше счастье нет, перелома тоже. Но помимо растяжения трещина имеется. Так что сейчас наложим гипс, и через недельку придете во второй кабинет.
Оксана лишь печально вздохнула. И угораздило же ее под конец семестра. Теперь вместо того, чтобы сидеть в библиотеке, закопавшись в литературу, и строчить отчетные доклады, рефераты и прочие работы, ей придется выслушивать нотации от мамы с бабушкой. При этом от заданий ее никто освобождать не будет. А, значит, после вынужденного отдыха ей придется не только прописаться в библиотеке, но и уговаривать преподавателей принять работы позже установленного срока. И Оксана могла с уверенностью назвать два-три имени тех из них, кто вряд ли простит позднюю сдачу, пусть даже причина более чем уважительная.
– Ты чего грустишь, – поймал ее взгляд улыбающийся врач. – Молодая еще, все срастется быстро, не перелом же. Это старикам с травмами тяжело, кости не те уже. А тебе радоваться надо, что легко отделалась. Некоторые даже к врачам не ходят, сами обходятся.
