Czytaj książkę: «Три девицы под окном»

Czcionka:

ISBN 978-5-4493-4331-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все персонажи и события вымышлены, а любые совпадения – просто случайность, за которую автор ответственности не несёт.

Пролог

– Да постой же, подожди! Давай поговорим!..

Спотыкаясь на бегу, Нелька следовала за ним по пятам, словно собачонка за хозяином. Почему-то весь вечер в голове занозой сидела фраза из фильма «Москва слезам не верит»: да какая гордость, я за ним хоть на край света…

Впрочем, ей действительно было плевать на гордость. Её даже не заботило, что эта бурная сцена может привлечь нездоровое внимание общественности. Хотя прохожих поблизости и так не наблюдалось – поздний час, будний день. Нормальные люди в это время суток не шляются по подворотням, а давно уже видят десятый сон в тёплой уютной постели, потому что завтра рано вставать на работу…

– Неля, я сказал тебе – прекрати, не лезь не в своё дело! Возвращайся сейчас же домой! – с яростью и болью бросил он в ответ, даже не обернувшись. Да ему и не надо было оборачиваться – она могла мысленно воспроизвести выражение его лица до мельчайшей чёрточки: потемневшие непроницаемые глаза, вскинутый подбородок, упрямо сжатые губы, которые – она знает! – могут целовать так нежно и так сладко…

Нелька остановилась в полном отчаянии и, прекрасно осознавая, как жалко сейчас выглядит, всё-таки предприняла последнюю попытку.

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии! – выкрикнула она ему в спину, умоляюще сложив руки. – Я ведь всё понимаю и про тебя, и про Асю, и про то, что ты сейчас чувствуешь. Пожалуйста… просто поговори со мной!

– Нам не о чем разговаривать, – глухо отозвался он через плечо. – Сколько можно повторять, ступай домой и ложись спать! А со своими проблемами и чувствами, в том числе и по отношению к Асе, поверь, я как-нибудь сумею разобраться самостоятельно.

Она осталась стоять на месте, смотря ему вслед, но не осмеливаясь больше докучать. Дистанция между ними стремительно увеличивалась. Наконец, когда он скрылся за углом, Нелька громко и беспомощно всхлипнула, признавая собственное поражение, вжала голову в плечи и медленно поплелась обратно. Всё рухнуло. Жизнь покатилась ко всем чертям…

Чей-то тёмный силуэт метнулся к ней от подъезда. Нелька была так поглощена собственными невесёлыми думами, что даже не почувствовала опасности, просто не успев испугаться. Между тем, фигура незнакомца оказалась совсем рядом. Нелька внезапно ощутила тяжёлое взволнованное дыхание практически на своём лице и, инстинктивно взвизгнув, отшатнулась.

Что-то с силой сжало ей шею тугим опоясывающим кольцом. Нелька попыталась охнуть, но поняла, что не в силах сделать ни вдоха, ни выдоха. Она захрипела, забилась, стараясь высвободиться из удушающей петли, но в ужасе поняла, что совершенно бессильна. В глазах у неё потемнело от боли и шока. Грудь буквально разрывалась от невозможности вздохнуть, шея горела огнём, а в ушах нарастал какой-то потусторонний гул.

«Меня что, убили?» – обречённо успела подумать Нелька перед тем, как погрузиться в абсолютную, полную, беспросветную тьму…

Часть 1

Я их не помню. Я не помню рук,
которые с меня срывали платья.
А платья – помню. Помню, скольких мук
мне стоили забытые объятья,
как не пускала мама, как дитя
трагически глядело из манежа,
как падала, набойками частя,
в объятья вечера, и был он свеже-
заваренным настоем из дождя
вчерашнего и липовых липучек,
которые пятнали, не щадя,
наряд парадный, сексапильный, лучший,
и ту скамью, где, истово скребя
ошмётки краски, мокрая, шальная
я говорила: «Я люблю тебя».
Кому – не помню. Для чего – не знаю…
(Вера Павлова)

Асю ненавидели девушки и жёны всех её бывших парней.

Список «эксов» был довольно внушителен, и каждый нечастный нет-нет, да и поминал Асю добрым (или не очень) словом. Их нынешние подруги нервничали, грызли ногти и почему-то не чувствовали почвы под ногами, когда Ася вдруг снова возникала на горизонте. А она, внутренним чутьём угадывая исходящий от девиц негатив, не могла удержаться от невинного, на её взгляд, троллинга, будто бы ненароком стараясь поддеть их.

– А помнишь, мы с тобой в лесу заблудились… – устремляя на бывшего влажный взгляд из-под ресниц, мечтательно произносила Ася и так многозначительно замолкала на середине фразы, что у несчастного непроизвольно возникала эрекция, а его спутница, прекрасно понимая всю подноготную этого «заблудились» и воображая, чем они там в лесу занимались, испепеляла Асю ревнивым взором. Та же улавливала её гневные импульсы и откровенно забавлялась, наслаждаясь неловкой ситуацией и своей властью над обоими.

– Зачем ты это делаешь? – как-то раз спросила её Рита. – Не пофиг ли, с кем они сейчас? Были бы счастливы…

– Не могу видеть их такими благостными, сытыми и довольными, – посмеивалась Ася. – А как же кипение страстей? Где любовь на разрыв, где буря и ярость?..

Если бы Рита не знала Асю с детских лет как облупленную, то подумала бы, что подруга просто завидует. Но это было не так.

Первой из них замуж выскочила Рита. Её избранником стал педагог по вокалу – она заканчивала тогда четвёртый курс питерского института культуры. Откровенно говоря, подруги диву давались: что молодая и свежая Рита нашла в этом стареющем, лысеющем мужике весьма потрёпанного вида? Но как сияли её глаза! С каким вдохновением она рассказывала о его необыкновенном таланте! А ещё – подумать только – он сочинил для неё песню, это так романтично!..

Ася просидела в девках аж до двадцати восьми лет. Однако никому даже в голову не приходило упрекать её в том, что она не замужем – с такой-то красотой!… Все прекрасно знали, что она просто выбирает наилучший вариант из многочисленных кавалеров, и имеет на это полное право.

А вот Нелька такого права не имела и должна была, по мнению соседских кумушек и сплетниц, брать то, что дают. Правда, ничего и не давали… С самого детства она выглядела безликой унылой тенью на фоне более ярких подружек. Серой мышкой. Синим чулком. Гадким утёнком, который почему-то так и не превратился в лебедя, когда вырос. Дурнушкой Бетти… или какие там ещё бывают эпитеты, с упоением мазохиста мрачно размышляла Нелька.

Наибольшим унижением для неё были школьные дискотеки. Она на всю жизнь запомнила осенний бал в восьмом классе – тот самый момент, когда в бурный ритм модных эстрадных хитов непрошеным гостем вторгся «медляк». Девчонки-одноклассницы с преувеличенно равнодушными лицами разбрелись по углам актового зала в ожидании приглашения на танец. Многим повезло – их перехватили ещё по дороге; и вот они уже топчутся парами, обнявшись, на небольших пятачках танцевального пространства, словно им тесно в огромном зале и требуется прижаться друг к другу как можно ближе…

Остальные девочки подпирали стены и старательно делали вид, что их это ни капли не волнует. На самом-то деле, в глубине души каждая мечтала о том, чтобы её пригласили – хоть кто-нибудь, пусть даже последний ботан и очкарик, плевать! На дискотеках котировались любые кавалеры, количество становилось важнее качества, повышая престиж девчонки в глазах её подруг. Кого чаще всего приглашают – та и счастливица, та и красавица, та и королева!

Нелька тёрлась у стеночки вместе с толстухой Жанкой Самойловой и строила независимую физиономию – чтобы никто не догадался, как ей хочется хоть раз в жизни станцевать настоящий медленный танец. Каково это – положить руки на плечи мальчику? Смотреть на него снизу вверх? Покачиваться в танце и загадочно улыбаться его шуткам и комплиментам? Ей почти пятнадцать лет, а они никогда этого прежде не испытывала…

Тут она заметила, что в их с Жанкой сторону направляется Ренат Батрутдинов. Он учился в параллельном классе и слыл сердцеедом. Раньше Нелька не думала о нём всерьёз, как о потенциальном кавалере, но сама мысль о том, что он может сейчас её пригласить, заставила девочку вспыхнуть от волнения и удовольствия. Медляк с Батрутдиновым?! Да все просто умрут от зависти…

Ренат приблизился к ним почти вплотную и остановился. Нелькино сердце бешено колотилось о грудную клетку. Самойлова тоже приосанилась и даже втянула живот – глупышка восприняла явление Рената на свой счёт.

И тут Батрутдинов открыл рот и громко – ужасно громко, Нельке со страху показалось, что его слова разнеслись по всему залу – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Да ну, здесь ни одной нормальной девки уже не осталось!

После чего круто развернулся и зашагал прочь – в ту сторону, где группировались стайками другие, очевидно, более «нормальные девки».

Жанка Самойлова крякнула и как-то сразу опала, будто прокисшее дрожжевое тесто. Нелька же, не думая больше о гордости и о том, как она выглядит со стороны, опрометью бросилась вон из актового зала – подальше от этой дискотеки, стыда, унижений и проклятого Батрутдинова.

Свадьба Аси была самой странной и безумной из всех, на которых Рите и Нельке доводилось когда-либо присутствовать.

Впрочем, Ася с детства отличалась оригинальностью и экстравагантными выходками из серии «она всех вечно удивляла – такая уж она была». Однако подруги даже приблизительно не представляли себе, что их ожидает на этом бракосочетании.

Решено было играть свадьбу не в родной Москве, а в Смоленске – по той простой причине, что будущий Асин муж уже целых два месяца находился там на раскопках вместе со своей группой. Невеста предупредила, что археологи – народ довольно специфический, однако Рита с Нелькой в глубине души всё-таки ожидали более адекватного и культурного зрелища. Видимо, сказывались советские стереотипы: в кинофильмах прошлых лет все археологи поголовно изображались интеллигентными и тихими дяденьками в очочках, этакими ботанами, искренне и самозабвенно влюблёнными в свою работу.

К загсу подруги подъехали чуть раньше жениха – тот должен был явиться прямо с археологической базы. Ася нервничала, как полагается нервничать невесте, выкурила несколько сигарет и даже пару раз обежала трусцой вокруг здания, чтобы немного успокоиться. Рита и Нелька переговаривались вполголоса, лениво наблюдая за посторонними брачующимися – они сменяли друг друга так же быстро, как стёклышки в калейдоскопе. Удивительно, но все невесты казались им на одно лицо – во всяком случае, фасоны их свадебных платьев и причёсок мало отличались друг от друга.

Наконец, явился Сергей вместе со своей группой поддержки.

Ботаны в очочках? Ха!!! Эта компания представляла собой, преимущественно, толпу здоровенных загорелых людей в шортах и майках, с татуировками, дремучими бородищами, зелёными волосами и дредами – в общем, вид у них был совершенно дикий. Имелось также несколько девиц, хотя представительницы прекрасного пола едва ли выглядели цивилизованнее своих коллег-мужчин: складывалось впечатление, что все они буквально пять минут назад побросали свои лопаты на раскопках и приехали сюда в чём были, даже не умывшись.

Асин Сергей, к счастью, смотрелся на их фоне более-менее прилично: он был одет в коричневые джинсы, белую рубашку и оранжевую бабочку. Впрочем, и сама Ася не выглядела классической невестой: простое и лёгкое летнее платье, а на голове – венок из полевых цветов, которым её торжественно короновали девушки-археологи. Однако она была так прекрасна, что могла даже просто завернуться в холщовую дерюжку – и всё равно победила бы на любом конкурсе красоты.

Археологи кучковались на крыльце и потягивали что-то крепкое из фляжечки, не дожидаясь официальной регистрации. Констатировав полный сбор, Сергей объявил, что можно направляться внутрь.

– По-моему, – шепнула Рита Нельке, поднимаясь по лестнице и ловя недоумённые взгляды работников загса, – они стремительно седеют от одного только нашего вида…

Впрочем, сама церемония прошла довольно мило.

– С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения, – с заученным до автоматизма пафосом громко вещала тётка-регистраторша, сияя дежурной улыбкой. – Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей…

Молодые переглядывались и прыскали в кулачок, словно всё происходящее их ужасно забавляло, заставляя тётку немного нервничать и сбиваться с накатанной дорожки вызубренного за годы работы типового текста.

– Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами и создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить вас, невеста!

– Да, – кокетливо произнесла Ася и потупила взор, трепеща ресницами.

– Прошу ответить вас, жених!

– Меня заставили! – не моргнув глазом, отозвался Сергей, и тут же получил весьма болезненный тычок локтем от возлюбленной за свою неуместную шутку.

У тётки случился абсанс: она зависла и перезагружалась около минуты, пока все археологи громогласно ржали и показывали Серёге большой палец.

– Да-да, я согласен! – поспешил разрулить неловкую ситуацию жених. Тётка более-менее отошла от шока и продолжила зачитывать свой напыщенный текст.

– …Объявляю вас мужем и женой! Ваш брак законный. Поздравьте друг друга!

Ася кинулась к Сергею на широкую богатырскую грудь и пронзительно завизжала от восторга, поджав ноги и качаясь на могучей шее новоиспечённого супруга, как обезьянка на пальме. Работники загса, привыкшие к слезам умиления нежных ангелоподобных невест в платьях-тортах, выглядели явно растерянными.

– Вэтторжествендень! Васпришлпоздра! Самблизкидоргиелюди! – уже стремительно закругляла свою речь тётка, опасаясь, как бы эти странные новобрачные ещё чего-нибудь не отчебучили. – Доргиегости! Пжалста! Прсоединяйськнашпздравлениям! – и, дотараторив текст до финального восклицательного знака, она с некоторым испугом взглянула на толпу друзей молодожёнов, догадываясь, что они запросто могут разнести зал к чертям собачьим.

– Ура-а-а!!! Тетерины, поздравляем!!! – нестройным хором завопили археологи. Вообще-то, Ася решила оставить свою девичью фамилию, но группа поддержки жениха упорно игнорировала сей факт, называя молодых исключительно Тетериными.

– В дё-сны! В дё-сны!!! – принялась радостно скандировать толпа этих варваров вместо традиционного «горько», когда жених собрался целовать невесту. Работники загса засуетились и стали быстренько выпроваживать гостей на улицу, где они должны были встретить молодых живым коридором.

– Уф, по-моему, обошлись малой кровью, – шепнула Рита Нельке, облегчённо выдохнув. – Слава богу…

И ведь сглазила!

Поначалу ничто не предвещало беды. Все выстроились в два ряда возле парадной лестницы в ожидании Аси с Сергеем. Наконец, в дверях появились сияющие новобрачные. Девушки начали бросать в них рисом, а парни… парни достали невесть откуда взявшиеся фаеры.

Это было похоже на ночной кошмар. Или на индийские праздники Холи и Дивали одновременно – Нелька видела их по телевизору. Всё пространство вокруг загса моментально погрузилось в едкий цветной дым, а археологи размахивали этими горящими хреновинами над головами и орали:

– ТЕ-ТЕ-РИ-НЫ!!! ПА!.. ЗДРА!.. ВЛЯ!.. ЕМ!..

Не только работники загса – Нелька с Ритой тоже впали в оторопь. А к их развесёлой толпе уже рысью мчался ошалевший охранник.

– Взгляни только на его рожу, – заметила одна из девиц-археологинь, хохоча и подталкивая своим нехрупким плечиком Риту, словно приглашая разделить с ней веселье. – Похоже, он реально обосрался!

– Честно говоря, мы тоже испугались, – в трансе отозвалась та, покрепче сжав руку не менее перепуганной Нельки. – А вдруг кусты загорятся?

К счастью, обошлось без пожара. Фаеры были благополучно затушены, и бледный охранник трясущимися руками накрепко закрыл за ними ворота в загс. «Надеюсь, вы никогда сюда больше не вернётесь!» – читалось в его глазах.

Вся компания дружно двинулась в Гнёздово, на археологическую базу, где и должна была состояться грандиозная праздничная гулянка.

Их свадебный кортеж явно поражал сознание смолян, мирно направляющихся в полдень по своим делам: проезжая через мост, молодожёны под одобрительные вопли и сумасшедший свист своих друзей высунулись из люка в крыше машины и принялись размахивать вновь зажжёнными фаерами.

…А затем была бешеная попойка.

– Следовало, конечно, и раньше догадаться, что люди, которые пьют литрами всё, что горит, и месяцами живут в поле, моясь в Днепре, не сильно привередливы в еде и алкоголе, – заметила Рита, не без сочувствия разглядывая растерянное Нелькино лицо.

– Не сильно привередливы – это ещё мягко сказано, – вздохнула подруга.

Девушки напрасно рассчитывали на вкусный шашлык и лёгкий алкоголь. Да, выпивки было много, даже очень много. Но ни вина, ни шампанского – только водка не самого хорошего качества. Что касается шашлыка, то он тоже был отвратителен: никто не додумался замариновать мясо, и его просто пожарили, из-за чего оно стало сухим, жёстким и абсолютно несъедобным. Впрочем, сами археологи наворачивали за обе щёки. Надо думать, после опостылевших макарон с тушёнкой, полевой каши и печёной картошки свадебное угощение казалось им настоящим лакомством.

– «По-моему, вы слишком много кушайт…» – задумчиво жуя чёрный хлеб и закусывая его свежим огурчиком, процитировала Нелька фразу из фильма «Ширли-мырли».

– В каком смысле? – не поняла Рита.

– В смысле зажрались, – Нелька усмехнулась.

– Ладно, – Рита обречённо махнула рукой, – как-нибудь перетерпим. В конце концов, это же не наш день. Главное – чтобы Аське было хорошо…

А подруга, похоже, и вправду была счастлива. Во всяком случае, она веселилась и пила наравне с мужиками – сказывался журналистский опыт. В редакции, где она работала, распитие алкогольных напитков являлось едва ли не частью профессиональных навыков.

Остальной народ тоже развлекался на полную катушку: были и фейерверки, которыми чуть не спалили поле, и оригинальный подарок молодожёнам – доска, якобы найденная на раскопках, с вечной надписью из трёх букв.

– Но я, конечно, в шоке от того, сколько они пьют, – Нелька поёжилась. – Ты видела, а? Водку прямо из горла…

– При этом, заметь, практически через одного – доктора или кандидаты наук, – засмеялась Рита.

– Да я вижу, что люди реально умные… Но всё-таки, какие-то фрики.

– Кстати, Ася говорила, что большинство из них – парни холостые, – вспомнила вдруг Рита. – Смотри, Нельсон… А вдруг кто-нибудь из них – твоя судьба?

От этой невинной шутки Нелька расстроилась почти до слёз. Рита и подумать не могла, что подруга так оскорбится.

– Ну прости, – она неуклюже попыталась загладить свою оплошность. – Я же не имела в виду ничего плохого…

– От тебя, Рит, такой пошлости не ожидала, – Нелька обиженно шмыгнула носом. – Ну ладно там, тётушки-бабушки со своим вечным вопросом: «Когда замуж тебя будем отдавать, Нелечка?» Но ты-то!.. Моя лучшая подруга с детства!..

Рита и сама уже поняла, что ляпнула дикую бестактность. Все эти шуточки-подколки на тему «когда замуж» были для Нельки, словно нож в сердце…

Нет, она не была уродиной. Рыжие волосы и веснушки, при желании, могли стать её изюминкой, фирменным стилем, но Нелька так и не смогла перерасти свои комплексы – её задразнили в детстве. Даже повзрослев, она двигалась неуклюже и угловато: сутулилась, словно пытаясь стать незаметной, смущённо отводила глаза, встречаясь с кем-нибудь взглядом, будто извинялась за сам факт своего существования.

Как же она завидовала своим подругам! Ну ладно, Асе – та была признанной красавицей двора и школы. Но даже Рита казалась ей недосягаемым идеалом.

– Подумаешь, нашла красоток, тоже мне! – отмахивалась мама равнодушно-насмешливо. – Аська дылда белобрысая, а Ритка – чёрная, как цыганка. Ты куда милее и симпатичнее!

Но Нелька не верила ей ни секунды.

Она терпеть не могла весну и вообще солнечную погоду – тогда все миллиарды её веснушек словно оживали, просыпаясь и сияя победной россыпью. Девочка часами простаивала перед зеркалом, рассматривая ненавистные веснушки: они были всюду – на лице, на шее, даже на плечах… Нелька яростно намыливала мочалку и тёрла, тёрла, тёрла кожу чуть ли до крови, словно веснушки можно было смыть, вывести, как пятна на одежде. Она даже пыталась втирать в лицо стиральный порошок с отбеливающим эффектом. Но ничего не помогало.

Единственным человеком на всём белом свете, который называл её не «конопатой», а «огоньком», «рыжиком» или даже «солнышком», был Димка Лосев. Дима. Димочка…

НЕЛЬКА

Она прекрасно помнила то утро, когда Дима впервые появился у них во дворе.

Стоял август девяносто четвёртого, летние каникулы подходили к концу, и перед началом очередного унылого учебного года настроение потихоньку портилось. Ещё было тепло и солнечно, но в воздухе уже угадывались приметы приближающейся ранней осени, ощущался её пряный терпкий запах. На днях предстоял поход в магазин за канцтоварами – нужно было накупить тетрадок, ручек и карандашей, ну и вообще основательно подготовиться к учёбе. Нелька оттягивала этот момент, как могла – ведь он символизировал окончательную капитуляцию свободы перед школьной неволей.

После завтрака Нелька вышла во двор и уселась на скамейку с книжкой, изнемогая от скуки и одиночества без своих закадычных подружек. Ася отдыхала в Сочи с родителями, а Рита целыми днями пропадала на даче, или, как было модно говорить в те годы, «на фазенде» – люди поголовно сошли с ума после показа многосерийной бразильской телевизионной мелодрамы «Рабыня Изаура».

На фазенду, впрочем, этот садово-огородный участок в шесть соток, принадлежащий Ритиным бабушке и дедушке, походил весьма приблизительно, но вкалывали они там, по признанию девочки, и впрямь как рабы на плантациях. Рите и летние каникулы были не в радость: её то заставляли выпалывать сорняки, то посылали собирать урожай ягод и фруктов, то призывали на помощь в выкапывании картошки… Нелька сочувствовала подружке и даже пару раз вызывалась поехать на дачу вместе с ней. Вдвоём работать было всё-таки веселее, да и дело быстрее спорилось. Но слишком часто на дачу Нельку не отпускали родители – она была изнеженной, тепличной и книжной девочкой.

Нелька без энтузиазма уткнулась в «Вечера на хуторе близ Диканьки». Сама по себе книга была вроде бы интересной, но входила в список школьной литературы, обязательной к прочтению, и поэтому не вызывала ничего, кроме отчаянной зевоты. Нелька накрепко увязла в первом абзаце, смысл которого коварно ускользал от её лениво-рассеянного внимания.

«…Как томительно-жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой, неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землёю, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих!»

Нелька с трудом продиралась сквозь частокол гоголевских метафор и эпитетов, как медведь через бурелом – интересно, зловредный классик специально так накрутил-наворотил?

«..Всё как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюблённую землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдаётся в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие тёмную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото».

Сердясь на себя за то, что ей скучно и непонятно, и на автора – за то, что так заковыристо и запутанно написал, Нелька непроизвольно хмурилась и гневно сопела.

«Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пёстрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало – река в зелёных, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето!..»

Мог ли подумать Гоголь, размышляла Нелька, что этим нудным текстом спустя много лет станут истязать школьников? Образ великого русского писателя постепенно приобретал в её богатом воображении всё более противные и ехидные черты. Она его уже практически ненавидела.

– Это произведение надо читать в соответствующей обстановке, – раздался вдруг над ней насмешливый голос. Девочка вздрогнула и подняла глаза. Напротив стоял незнакомый мальчишка, с виду постарше её на пару лет, и вполне доброжелательно заглядывал в книгу.

– В какой-какой обстановке? – переспросила она настороженно.

– В мрачной. Чтобы жутко стало, чтоб аж мурашки бегали во время чтения! – весело пояснил мальчишка. Он был очень симпатичный – это Нелька, не избалованная вниманием противоположного пола, отметила сразу. Не так уж часто незнакомые пацаны с ней заговаривали. Высокий, стройный, темноволосый, с умными ясными глазами и обаятельной улыбкой – с ума сойти…

– Почему это? – заинтересовалась Нелька.

– Ну, «Вечера на хуторе близ Диканьки» – это же всё равно, что страшилки или ужастики. Типа «Кошмара на улице Вязов», только с нашим колоритом. Попробуй почитать, к примеру, ночью – но не при электрическом освещении, а при пламени свечи. А ещё поставь рядом с собой зеркало… Уверяю, волосы на голове дыбом встанут – так проникнешься!

– Я попробую… – протянула она неуверенно, прекрасно зная, что ни мама, ни бабушка не позволят ей заниматься подобными глупостями. А жаль – ей бы хотелось пощекотать себе нервишки! Кто знает, может, это и впрямь смягчило бы её сердце по отношению к проклятому Гоголю.

– Ты здесь живёшь, рыжик? – спросил он. В его устах это прозвучало совсем не обидно – наоборот, тепло и даже ласково. Поэтому Нелька с готовностью кивнула.

– Да, а ты? Я тебя никогда тут раньше не видела…

– А мы только сегодня утром переехали, – пояснил он, помахивая полиэтиленовым пакетом. – Так что соседями будем. Слушай, не подскажешь, где тут у вас поблизости продуктовый магазин? Я пока не очень на новой местности ориентируюсь, а родители послали за молоком и хлебом.

– Булочная – вон там, – она неопределённо махнула рукой, – а молочный магазин в другой стороне, но тоже рядом. Могу показать! – она захлопнула книгу и с готовностью соскочила со скамейки.

– О, было бы классно! – обрадовался мальчишка. – Меня, кстати, Дима зовут.

– А я – Неля.

– Ух ты, здорово. Красивое имя! – запросто сказал он, как само собой разумеющееся, ни капли не смущаясь, а вот Нелька от его слов вспыхнула заревом.

Она показала Диме все окрестные магазины и даже отстояла с ним довольно длинную очередь за горячим хлебом. Он купил также кулёк сушек и угостил ими Нельку – по дороге домой они весело грызли эти сушки, болтая о том, о сём.

– Ну ладно, пока. Спасибо тебе большое, увидимся! – он махнул рукой напоследок и скрылся в соседнем подъезде. Нелька осталась стоять на месте, глядя ему вслед и глупо улыбаясь до ушей, жалея о том, что не спросила, когда они теперь встретятся. Она ведь даже не знала номера квартиры, в которую Дима переехал!

Девочка весь день проторчала во дворе, надеясь, что новый сосед опять появится, но безрезультатно. Когда с дачи вернулась Рита, подруга не стала рассказывать ей о своём новом знакомом. Хотелось ещё немного побыть счастливой единоличницей…

Следующая встреча состоялась накануне первого сентября.

Нелька совсем извелась за это время: Дима вообще не показывался во дворе, в котором она сама торчала практически безвылазно. Очевидно, сосед был занят обустройством нового жилища вместе с родителями.

В последний день каникул девочка, скучающая дома одна, услышала звонок в дверь. Она выскочила в прихожую, надеясь, что пришла Рита, которая могла бы скрасить её одиночество. Однако за дверью стоял Димка. Он был даже ещё более красивым, чем она помнила!

– О, привет, – удивился он при её виде, – это ты?

Нелька растерялась. Вопрос, что и говорить, был странным – если учесть, что Дима сам явился к ним домой. Но он тут же пояснил:

– Я не знал, что ты здесь живёшь. Мне просто нужна была эта квартира.

– В каком смысле? – стараясь не выдать своей сумасшедшей радости и подрагивающих от волнения коленок, поинтересовалась Нелька ликующим голосом.

– Ну, если точнее – мне необходим ваш балкон, – несколько смущённо признался он. – Могу я им воспользоваться?

Яснее не стало. Нелька скорее бы поняла, если бы он попросил воспользоваться их туалетом. Но – балкон?! Видя, что совсем обескуражил юную соседку, Дима рассмеялся и растолковал ситуацию обстоятельно.

– Понимаешь, я забыл свои ключи, когда убегал на тренировку, а мама тем временем уехала на работу. Теперь не могу попасть к себе домой. А у нас с вами, оказывается, балконы смежные. Вот я и хотел попроситься перелезть с вашего балкона – на наш. Балконную дверь мы обычно оставляем открытой…

– Перелезть? – ахнула Нелька, мысленно тут же вообразив себе этот акробатический трюк.

– Да не пугайся ты, рыжик, не свалюсь, – улыбнулся Дима. – Я ужасно ловкий, если хочешь знать.

– А… мама твоя когда с работы придёт?

– Примерно через час, – он пожал плечами.

– Тогда подожди лучше у нас, – обмирая от страха и собственной наглости, предложила Нелька. – Мне так спокойнее будет. А то мало ли что… вдруг и правда упадёшь.

– Да всего лишь второй этаж!.. – запротестовал было он, но Нелька, сама удивляясь своей решимости, возразила:

– Тем более. Не убьёшься, так инвалидом на всю жизнь останешься. Это ведь ещё хуже!

– Умеешь ты уговаривать, – засмеялся он. – Ну, если только я никого не стесню…

– Не стеснишь, я одна. Входи, – Нелька важно посторонилась, пропуская его в квартиру и сдерживаясь, чтобы совершенно по-ребячьи не пуститься в пляс. – Кстати, не самая хорошая привычка – оставлять незапертой дверь балкона на «всего лишь втором этаже», – назидательно добавила она. – Непростительное легкомыслие, между прочим. Этак любой залезть может и квартиру обокрасть.

– Ага, – незло съехидничал Дима, – шкаф, к примеру, вынести среди бела дня, или холодильник… А самое главное – остаться незамеченным!

Чувствуя себя необыкновенно гостеприимной и взрослой хозяйкой, девочка пригласила Диму на кухню и с церемонной любезностью предложила чаю.

– Мне, конечно, немного неудобно, – весело и открыто глядя на неё, произнёс гость, – но не найдётся ли у вас, кроме чая, ещё и чего-нибудь перекусить? Я жутко голодный… На тренировке умотался.

– Ой! – спохватилась Нелька, с которой вмиг слетела вся её важность. – Конечно! Прости… – распахнув дверцу холодильника, она быстро осмотрела содержимое.

– Есть суп и макароны с сосисками. Только… – она смутилась. – Это всё надо как-то разогреть.

– А что? – не понял Дима. – С этим проблемы?