Czytaj książkę: «Под пеплом вулкана. Остров драконов»
ЧАСТЬ 1. Остров драконов
Три беды кряду обрушились на наши земли: солнце померкло на долгие года, воцарились холод, голод и болезни, а затем из небесной мглы явились летающие ящеры…
Сказание о порабощении Лоххии.
Глава 1
Густой дым подползал к замку со всех сторон. Благородная узница с ужасом наблюдала за ним, прикрывая рот озябшими ладонями. Даже до неё, никогда не покидающей стен замка, добрались слухи о дыме без огня – вестнике туманной хвори. Болезнь была неумолима, появилась из ниоткуда, посеяла в городах смерть и распространилась по округе, словно саранча. Стоило сделать глубокий вдох, и ты покойник.
Небо разорвал грозовой шквал: рычащий грохот долго затихал в дрожащем воздухе. Казалось, туман взметнется вместе с ним в высоту до самого окна. Девушка содрогнулась от дуновения ветра и, проверив ставни на прочность, с грохотом захлопнула их. Сырая комната потонула во мраке. Сочувственный вздох, щелчок пальцев, и фитильки свеч на оплаканных воском канделябрах лизнуло пламя. Заскрипели половые доски.
– Непростительная слабость, девочка, – раздался строгий голос учительницы, а за ним возник призрачный образ женщины с тёмными вихрями волос.
Госпожа Ивита неодобрительно качнула головой:
– Дрожишь перед напастью, когда тебе под силу одолеть её.
Вместо ответа девушка сомкнула веки. Ничего она не может, кроме фокусов с огнём и заживлением царапин. Но откуда это знать учительнице? Госпожа Ивита – искусный фантом, созданный магами.
Ветхий замок, в котором росла узница, полнился множеством подобных иллюзий. Как актеры, они следовали сценарию и играли роли наставников, друзей и обреченных на поражение врагов. Девушке льстило, когда каждый твердил о её значимости, что вот-вот непременно в ней проснется могущественный дар, а судьбе предначертан великий смысл. Только цена тому свобода: её надо прятать на краю континента, в захолустье, попасть в которое можно через болотные топи, раскинувшиеся от великого леса до приморских степей.
Раньше узница не сомневалась в правоте фантомных друзей, несмотря на запутанность их предсказаний. Замок, учили они, единственное место, где приспешники Реома не сумеют найти её и принести в жертву своему божку, поглощающему силы одаренных ради большего могущества. Власть Реома покрывала весь континент, но слабела у моря, за которым повелевали другие боги. Тут маги и решили спрятать многообещающее дитя, чтобы в назначенный срок забрать её на войну, что не закончится, пока Реом не будет повержен. На семнадцатое лето они придут, говорила госпожа Ивита, и призовут дитя на великую миссию.
Девушка пряталась, как мышка, внимала всем советам иллюзорных учителей ради этого момента, но когда он наступил не произошло ничего. Разве что шёл проливной дождь до самой осени, а дар так и не пробудился.
Ещё одним живым постояльцем замка был Беритос, старый домоуправец. Даже он год за годом терял последние крохи надежды. Старик ждал своенравных магов, обещавших прискакать за его подопечной, однако ожидание настолько затянулась, что однажды он, не скрывая разочарования, пробурчал о проигранной войне.
Этим летом, привычно унылым и неожиданно тёплым, узница хотела бежать навстречу неизвестности.
Не прятаться же вечно от неведомой угрозы? Думала, сбежит в большой город, скроет свои способности к колдовству и заживет, как обычный человек. А потом, однажды, её всё-таки найдут маги…
Судьба не любит тех, кто строит планы. Туманная хворь пробралась с юга в соседнее селение и отравила воздух. Гибли животные, люди. Пути перекрыли.
Девушка в сердцах подумала, что, может быть, это к лучшему. Кому она нужна и куда ей бежать? Потому смирение понемногу укладывалось в душе. И сейчас, закрыв веки, она напоминала себе, что отсюда не выбраться, как бы она ни хотела.
Внизу загромыхала дверь. Кто-то настойчиво разбивал об неё кулак. Никогда ещё покой жителей замка не беспокоили с той стороны и с таким рвением, значит…
Радость захлестнула узницу, стянула нутро узлами предвкушения.
Это за ней! Друзья-спасители, великие маги в белоснежных мантиях!
Сбивая ноги, девушка побежала вниз, оставив госпожу Ивиту договаривать нравоучения в пустоту. Беритос добрался до двери раньше и с недоверием допрашивал гостей.
– Кто?
За воротами послышался гундосый голос.
– Сельский староста.
А ещё шмыгали носами его спутники, с десяток мужиков, и ржали кони. Надежда узницы угасла, как уголёк, брошенный в воду. Беритос проворчал:
– Чего надо?
С годами домоуправец становился раздражительнее, хотя его тело упорно не сдавалось старости.
Девушка рассудила, что Беритос мог бы быть более любезным с гостями. Они, всё-таки, пробирались сюда через отравленные хворью степи. Наверное, мужчины с головы до пят обмотаны обкуренными полотнищами, а на лица натянуты клювы с травами. Потому-то голос старосты гнусав и глух:
– Тут девица живёт… Отдай её нам.
Узница удивилась. Казалось, никто кроме Беритоса не знал о её существовании. Ни разу за годы, которые она провела в спасительном заточении, замок не принимал гостей.
– Нет здесь никакой девицы, – солгал домоуправец.
Но как бы ни отговаривался Беритос, о тайной обитательнице замка давно знали. Её рыжая головка день за днем мелькала факелом в темной прорези окна. До поры о ней придумывали то романтичные, то жуткие небылицы, и никто не решался проверить правда ли это или игра воображения, пока не настала пора, когда другая легенда, куда более страшная, стала реальностью.
– Иноземцы с драконьего острова явились, дань требуют… по праву силы, вот как.
Однажды в подарок узнице домоуправец принёс извне сборник местных сказок. Самым великим ужасом небылицы рисовали властелинов с драконьего острова. Они летали на щербатых спинах длиннокрылых чудовищ, убивали невинных ради покорности, питались страхом, как кашей манной, а над прекрасными женщинами потешались в грязной похоти и отдавали на съедение зверям. Потом властелинов, конечно, побеждали герои, но до этого злодеи успевали поработить славные города, ввести там свои дикие порядки и нажиться богатствами здешних земель.
Староста говорил измученным голосом:
– У них-то ого-го, а у нас-то что? Захочешь, да не откажешь. Рыбы и овчины они не вымогают, и золота не ищут, да у нас его и не водится, сам знаешь. Девиц им подавай.
– Ох, – узница притихла.
– Замок к вашему городишку не относится, – хмуря седые брови, ответил Беритос, ничуть не усомнившись в правдивости их предлога. – Отдавайте своих дочерей.
За воротами переминались с пятки на пятку, месили сапогами грязь.
– Понимаем-понимаем… Мы б и не позарились, да только хворь не щадит молодых, сам знаешь. Девицы им нужны юные, пригодные, кхм-кхм… непорченные. Она ж такая, да? А то чуть что обозлятся, сожгут всё к демонам.
В речь старосты вмешался ещё один взволнованный и гундосый голос.
– Говаривают, они побывали в соседнем городе, а там девки складной не нашлось. Так они озлобились и ополчили своих тварюг против всяк живого.
– Крылатые ящеры пощады не знают, – мрачно дополнил староста.
“А может, они лгут, – думала узница, – ищут повод пробраться в замок, надеясь, что у нас найдется, чем поживиться. Почему же домоуправец им верит? Сам знаешь, сам знаешь… О чём? И не поделился? А если это и вовсе приспешники Реома?”
Девушка дернула за рукав Бэритоса, прошептав:
– Вдруг притворщики?
– Нет… С этими знаком, местные.
– Да как же? – голос её сорвался почти на крик. – Кто им о драконах-то поведал, если те не щадят никого!?
Теперь староста услышал благозвучный голосок, и едва слышно взмолился, чтобы его обладательница оказалась хорошенькой.
Беритос поджал губы, от напряжения они искривились в ломаную дугу. Старик смотрел на девушку долго, потеряно. Прошло столько лет, а на родном лице всё те же морщины, но из глаз пропал мягкий свет надежды, что она исполнит предназначение.
Узница испуганно прошептала:
– О, нет. Я не дань, Беритос, я нужна магам, они обязательно…
– Откуда знать? А если уже никого не осталось? Мертвецы обетов не хранят. Иначе куда ж они запропастились на ваш семнадцатый день рождения? Два года невесть чего ждём. Так и состаритесь.
– Заберут-заберут, надо подождать.
Беритос с сомнением покачал головой.
– Не моя, не моя это судьба! – Выкрикнула узница и, прижавшись спиной к стене, осела на пол. Лопатками почувствовала каждый выступ.
– Мне велено во первой черёд хранить вашу жизнь, – сказал Беритос. За воротами, прильнув к ставням, напряжённо подслушивали. Домоуправец понизил голос, и оставалось надеяться, ничего, кроме шороха старческого шёпота, они не разберут. – Никто не знает, когда прекратит свирепствовать болезнь. Бывало, хворь десятки лет плясала по городам. Куда вам деваться? В замке исчахнуть?
– Хоть сто лет просижу, если понадобится. И то другая хворь была, не такая как эта.
– То-то же. Туманная в разы хуже. Зверьё в округе от неё передохло. Скоро сами с голоду помрём. Не хочу вам такой участи.
– Глупости, найдем, чем питаться, – без раздумий отрезала узница, тешась надеждой на дурной сон. Она впервые ощутила, что сырость и пустота замка были ей родными, и даже уютными. Да, она ненавидела свою каменную клетку, но любила как спасение от всех бед, кроме несвободы.
Староста же давил на жалость, поскольку юные девицы по неопытности просты и добросердечны.
– Выручайте, госпожа. В ваших нежных руках наши ничтожные жизни. Да-да! Нас целый городишко. Что ни день у нас, то беда. То голод, то болезнь, то иноземцы с их драконами. Наши детишки ещё жизни не повидали.
Не зная того, он задел больную рану. Узница затем и жила, чтобы однажды помочь всем несчастным и обездоленным. Об этом из раза в раз напоминали фантомы.
Сердце сжалось: целый город, далёкий и незнакомый, может сгинуть по её вине, из-за эгоистичности и нерешительности. Неужели ей надо принести себя в жертву ради них? Может в этом состоит её великая миссия?
Узница вспыхнула гневом от мысли, что она не жертвенный ягненок, не дань и не раба. Её предки не жили на побережье сапфирового моря, не покорялись драконьим властелинам, не соглашались отдавать своих женщин, как обменный скот. Селяне сами виноваты в том, что им грозит смерть. Ей же предначертано иное… Только вот что ей предначертано?
Беритос неотрывно следил за девушкой, и взгляд его тяжелел укором. Ей захотелось пискнуть, взбежать по лестнице в свою комнату и закрыться там до тех пор, пока незваные гости не уйдут восвояси. Они же приняли молчание за отказ и, как волки, сбросили овечьи шкурки.
– Открывай ворота, старик, или мы сами подожжем ваш… Тьфу, и замком-то эту рухлядь не назовешь. А ну, мужики, накидайте-ка сухой травы под подпорки.
В прошлую зиму вторая башня завалилась набок от снега, и, опасаясь, что единственный их дом рухнет целиком, домоуправец нашел в ближайшем селе мастеров-самоучек, чтобы те придумали, как упрочить строение. Порешили подпереть стены деревянными брусьями. Сделали из рук вон плохо, хотя минувшую зиму замок выстоял. Если огонь взбежит по подпоркам к крыше, то быть беде, понимала девушка.
– Скоро хлынет дождь, – истерически засмеялась она. – Глупые вторженцы.
Беритос обхватил девичье запястье и прошептал:
– Тучи над побережьем, нас не заденут. Ветер сильный, загоримся, как ветошь.
– Выкурим вас, как миленьких! Не подобру, так поздорову.
И в голове узницы стрелой пролетела мысль, как она горит в огне, рыжие волосы съедаются жаром пламени, плоть чернеет под стать обугленным доскам, ноги облизывают оранжево-красные язычища. И вот она будет мертва от рук простых селян, а паскудные приспешники божка Реома лишатся врага по глупой случайности.
– Нам терять нечего, – вопил староста под звуки перетаскивания тюфяков с сеном. – Не приведем девицу, нас сожгут, пожрут, демон весть что сделают! А вы отсидеться вздумали? Как бы не так! Вытравим. Факел!
Или всё же они не волки, а овечки, доведенные до отчаяния, подумала узница. Однако селяне не отступят, а она, старик и бесплотные иллюзии с ними не совладают. Пусть хоть Беритос на старости лет поживет спокойно. Он заслужил.
– Стойте! – крикнула, стукнув кулаком по двери. – Дайте нам собрать ношу в путь.
– Велели без хлама, – в голосе старосты послышалось недоверчивое облегчение. – Что на плечах, то и можно взять.
Согласившись, дорогих вещей так и так не имелось, узница побрела в спальню, чтобы переодеться. Мысли словно заледенели в голове от внезапности и стремительности происходящего.
Девушка послушной куклой поднялась по пологим ступенькам, покрытым малахитовым мхом, прощаясь с замком легко и без тоски. Фантомы замерли в молчании, ведь на такой случай маги не заготовили для них речь.
Неизвестность страшила. Что сотворят с ней кровожадные иноземцы? Всё казалось сном. Вот-вот, случится что-то совсем безумное и мир грёз подернется чернотой, выкинув её в реальность. А пока Беритос окутывал девушку белыми холстами ткани. Шумно дышал через ноздри, как и всегда в час тяготы или печали.
– Наматывай побольше, чтобы хворь не подступилась, – посоветовала узница, не решившись признаться, что будет скучать по домоуправцу.
Беритос справился: холст покрывал макушку и плащом спускался до пола, щекоча его оборванным подолом. Ткань была настолько плотной, что узница ничего не видела, и домоуправец помогал ей дойти до ворот.
Три лязгающих щелчка – двери открыты.
Фыркали кони, вертели хвостами, недовольно поглядывая на людей с вениками из высушенной полыни. Селяне верили, что она отпугивает хворь. Когда пучки подожгли, ядовитый дым накрыл вонючим облаком.
– Прощайте, – сказал Беритос. – Там будет лучше…
Бывшая узница кивнула. Неуверенно отдаляясь от дома, молчала, боясь вдохнуть ртом горечь травы. Мысленно она прощалась с давним и, пожалуй, единственным другом.
Теперь он останется совсем один. Для старости это жестокая пытка. Они никогда, никогда больше не увидятся.
Девушка, порывисто обернулась, крепко обняла своего старика напоследок, как дочь отца, и отстранилась, не говоря ни слова, потому что не сумела бы за короткий миг высказать благодарность за годы их совместной жизни.
Девушку подсадили на коня. Тот самый взволнованный и гундосый мужчина, что встрял в речь старосты накануне, взял поводья и повёл лошадь вперёд.
– Сразу к драконам? – спросила она, и едкий дым забился в горло. От попытки откашляться стало только хуже.
– Да, – ответил староста, – драконы на берегу и эти их… Ждут.
– Гонцы, помощники? Жрецы?
– Куда там! Принцы. Седлать драконов у них почёт величайший. Не кто попало, самые из самых.
– И принцессы?
– Не видел, слава богу. Хоть юношей сохраним, будет кому поле вспахивать, рыбу ловить.
– Меня скормят драконам?
Молчание. Староста или думал, или придумывал.
– Если сочтут поганенькой… А если их всё устроит, посадят вас в паланкин на спине дракона, и полетите в сторону острова.
– А дальше?
– Ай, не знаю, наши оттуда писем не шлют.
– Часто их не устраивают девушки?
Красивая она или наоборот – откуда ей знать. Фантомам нельзя верить. Они были созданы, чтобы воспевать каждый её вздох.
Староста нырнул рукой под маску и почесал бороду, задумчиво кряхтя.
– Хм… На моей памяти никогда девиц не отсылали, мы стараемся их не злить. Дай бог, чтобы и сейчас обошлось.
При новом упоминании бога девушка вся сжалась. Никак Реома помянули?
– Да и прошлый-то раз был век назад. Принцы собирают дань с больших городов, а тут прилетели к нам. Во дела…
– Так ещё драконовод чернявый такой, грозный, затребовал, чтобы девица огневолосой была! – загоготал гундосый. – А где ж такую сыщешь? В наших краях отродясь рыжих не водилось.
Староста прицыкнул на мужика, и тот умолк.
– Повезло нам, нашлась красавица, – сказал он. – Глядишь, подобру разойдемся.
Дальше двигались молча, как призрачная процессия. Полотнища, которыми селяне были обмотаны, мерно покачивались, свисая почти до копыт лошадей, будто изрезанная попона, а дымок от тлеющей полыни окутывал загадочным туманом.
Вскоре повеяло свежестью морского бриза и со странным облегчением девушка подумала, что они спускаются к побережью. Уши заложило от низкого и мощного грохота. Для того, кто слышал это впервые, драконий рык напоминал раскат грома. Только громче, резче и во сто крат страшнее. Никто иной не смог бы издать столь будоражащие звуки. Каждая капелька тела трепетала от страха. Через молочную пелену ткани девушка видела громадные силуэты. Дыхание перехватило.
Лошади упрямо отказывались приближаться к драконам, несмотря на жалящие удары кнута, которыми их осыпали наездники. Несчастные животные противились: всякая разумная тварь побежит прочь от очевидной угрозы.
Староста тихо выругался и велел снять девушку с коня. Песок под ногами был плотным. Недавно над пляжем лил дождь, и земля пахла солоноватой свежестью.
Драконы лениво рычали. Не считая грозного от природы облика, они казались умиротворенными и совсем не интересующимися букашками у их лап. Однако среди спутников девушки явственно витало опасение, что настроение крылатых ящеров может вмиг перемениться. Чем ближе подходила процессия из маленьких человечков, тем сильнее становилось сдержанное недовольство могучих зверей.
– Им не нравится запах полыни, – предположила девушка. Полынь немедля бросили на песок и пошли дальше.
Стоило ей спросить себя, когда закончится эта пытка, воздушными водопадами на головы людей осело жаркое драконье дыхание. Из зубастых пастей разило чесноком.
Когда процессия достигла места, девушку оставили, а сопровождающие медленными и опасливыми шагами попятились назад. Она нетерпеливо ждала, когда хоть что-то наконец случится. Напряженно вслушивалась в шорохи вокруг в нетерпении скинуть с головы тряпку и увидеть мир своими глазами.
Тяжёлая рука подцепила грубую самодельную вуаль и сбросила её на песок. Девушка сощурилась от яркого света.
– Как тебя зовут? – спросил высокий молодой человек.
Он выглядел диковинно. У него не было бороды, как у сельских мужиков или Беритоса, на остром подбородоке проступала крапинка тщательно сбритой щетины. Чистая кожа, расширенные зрачки в круге светло-карей радужки. Черные волнистые локоны спадали на плечи и пахли чистотой. А черты лица, насколько она могла судить, были привлекательными и в чем-то надменными.
Девушка долго разглядывала пёструю ткань его костюма: красный плащ двумя драгоценными брошами в форме разинутой пасти держался за чёрный блестящий доспех из тонких металлических пластинок, похожих на чешуйки. Ткань лоснилась и переливалась.
– Надеюсь, ты не немая. Как тебя зовут?
Девушка покосилась на палец, накручивающий рыжий локон.
– Тессия Игнисвит.
– В Эрахе будешь зваться Тесса. – Голос властный, как полагается драконьему всаднику. – Я принц Зейрих, сын императора Ардалиха из рода Амандиев.
Тесса сделала глубокий поклон, как её учили на случай, когда доведется встретиться с сильнейшими из магов. Молодой мужчина засмеялся.
– Любите же вы кланяться, лоххи́. – Зейрих придавил девушку неблагозвучным словом и перевёл презирающий взгляд в сторону удаляющегося старосты. – В какую же глушь мы забрались. Впрочем, оно того стоило.
«Как-как он меня назвал?»
Фантомы воспитали Тессию гордячкой. В её маленьком царстве, ограниченном стенами замка, никто не посмел бы так к ней обращаться. Поэтому первым возникшим желанием, было ответить принцу язвительной колкостью.
Однако она вовремя вспомнила, что стоит в тени трёх огромных драконов, высоких, как горы с заснеженными верхушками.
Они нетерпеливо переминались с лапы на лапу, зарываясь длинным когтями в песок и вспарывая его резкими движениями. Зубастые морды, пускающие из ноздрей пар, были слишком высоко, чтобы человек мог разглядеть их с близкого расстояния.
Самый большой дракон цвета выжженной охры ударил шипастым хвостом по земле, и твердь под ногами затряслась. Расправив крылья, он покрыл тенью почти всю береговую линию.
– Пора вылетать, драконы истомились по небу, – зазвучал сонно спокойный голос.
К ним приблизился второй принц. У него были похожие черты лица, однако более плавные, взрослые. Тусклые изумрудно-зеленые глаза выделялись на фоне чуть красных, припухших век, словно бы он не спал всю ночь и много читал. Короткие темные волосы не касались плеч, с которых спадал тёмно-синий плащ.
– Ты прав, Валех, – ответил ему Зейрих, – они скоро проголодаются.
От последнего слова Тесса вздрогнула, и с её губ слетел тихий вскрик. Валех обратил внимание на девушку, смотрел долго и изучающе, склонив голову набок.
«Думает придусь ли по вкусу его дракону?»
– Сажай девушку в паланкин, – сказал принц, – не хватало, чтобы её сердце остановилось от страха.
– Уверяю вас, я вскрикнула лишь от неожиданности.
Сама Тесса не верила в свою ложь, но надеялась, что поверят они. Показательно расправила плечи и вскинула подбородок.
«Тессия Игнисвит не трепещет ни перед чем» – говорил её вид.
Валех милостиво улыбнулся бессмысленной браваде и взобрался по спущенному крылу на спину охрового дракона. Девушка с интересом наблюдала, как принц сел в роскошное седло, из-под которого свисали расшитые золотыми нитями иссиня-черные полотна, похожие на гобелены. Он пристегнул туловище к седлу кожаными ремнями, а ступни просунул в тканевые стремена. Рожка и уздечки, как у седла для лошадей не было, а высокая спинка поддерживала туловище целиком.
Валех взялся руками за окрученные шёлком железные кольца, продетые через кожу дракона, и прижался к нему грудью. Его губы зашевелились в беззвучной команде. Дракон присел и, оттолкнувшись от земли, взмыл в небо. От взмахов массивных крыльев рождался порывистый ветер. Высохший в некоторых местах песок разлетался в стороны и колко бил девушку по лицу.
Тесса едва сдерживалась, чтобы не открыть рот от восторга. Дракон кругами парил над головами и поднимался выше и выше к солнцу.
“Если бы эти существа объединились с магами континента, то Реом уже давно был бы повержен”.
– Лоххи́, – Неприятное обращение Зейриха резало слух, – советую справить нужду сейчас, в полёте придётся терпеть.
Тесса залилась краской. Разве можно говорить такое девице? И где, по его мнению, она должна «освободиться»? За тысячу шагов ни одного куста или высокой травы, только белый волнистый песок.
Она поджала губы и отрицательно покачала головой.
– О, ты у нас гордая, – заключил Зейрих, – твоя попутчица была более практичной. Пойдем.
Принц взял Тессу под локоть, и та съежилась от непривычной близости мужчины. Он закричал, подражая драконьему рыку.
– Аррр-ках!!!
Серый дракон с мраморными пятнами приспустил кожистое крыло, Зейрих наступил на него сапогом на подошве которого показались маленькие шипы, похожие на зубчики гребня.
Он подтянул девушку за собой. Её ноги скользили, когда они поднимались по живому уклону, ноги принца же хорошо держались из-за подошвы.
Перед Тессой предстала загадка смирения драконов. Причиняют ли шипы им боль или кажутся лёгкой щекоткой? Люди, подчиняя зверей своим нуждам, нередко делают им больно, судя по записям в книгах. Но огромному, всесокрушающему, возможно, ещё и умному животному ничего не стоит уничтожить маленького человека вместо того, чтобы служить ему.
Девушка увидела паланкин. Он был похож на шатер и держался, почти как седло Валеха, за тросы, натянутые на железные кольца. Пронизывая чешую насквозь, они оттягивали кожу дракона.
«Как жестоко, невероятно жестоко. А дракон всё же подчинятся и готов тащить на своей спине тяжелый паланкин из дуба высотой с человеческий рост».
Внутренность паланкина скрывалась за узорчатыми занавесками сочно синего цвета.
Зейрих смахнул их в стороны, и перед Тессой открылся вид на мягкое пурпурное ложе с разбросанными по нему хлопковыми подушками и одеялами, расписанными летающими драконами. С потолка свисали бриллианты на золотых цепочках, а атласные ленты овивали ограду. Королевская роскошь.
Девушка понадеялась, что в красоте, достойной царицы, не переправляют для зверского жертвоприношения.
Среди пышного великолепия сидела маленькая, лет пятнадцати, девочка с большими небесно-голубыми глазами и испуганно поглядывала на принца. Тесса села рядом с дрожащим, хрупким созданием. Было слышно, как колотится её сердце.
Зейрих склонился над девушками и вытянул из отверстий в ложе широкие кожаные ремни. Сперва он пристегнул соседку Тессы, а потом закрепил ремень на её талии.
Девушка чувствовала горячие руки даже через три слоя платья. Её никогда не трогали мужчины. Беритос, конечно же, не в счёт. Сердце вдруг забилось чаще, но уже не от страха. Принц, будто намеренно, долго возился с застежками, и тепло его рук оседало на коже.
– Всё, – он резко потянул за ремень. – Прочно. Когда дракон будет крениться, держитесь за ограждения. Поняли?
Девочка утвердительно покачала головой, а Тесса не удержалась от вопроса:
– Мы можем выпасть?
Зейрих серьезно кивнул:
– Да, стоит только отстегнуть ремень и попробовать выйти из паланкина. Некоторые глупые лоххи́ так делали.
– Это же самоубийство.
Тесса непонимающе посмотрела на принца.
– Именно, лоххи́, оно самое. И за проступок получают наказание живые сородичи. – Он задвинул шторку. – К рассвету долетим до острова. Яств не предлагаю, всё равно выпадут. Вода во фляге, привязанной к колонне.
Тесса огляделась: внизу занавесок колыхались длинные ленточки. По трем сторонам они крепились к крючкам, торчащим из пола паланкина. Девушка потянулась до ленточек впереди, чтобы привязать и их.
– Что ты делаешь? – тихим голоском поинтересовалась соседка.
– Привязываю шторы, чтобы они не били нас по лицу, когда взлетит дракон.
– Я не догадалась, – виновато всхлипнула та.
– Боишься?
– Что они с нами сделают?
– Думаю, ничего настолько страшного, как мы себе представляем. Как тебя зовут?
– Флория, – ответила девочка, чуть приободрившись. – Они сказали, что на острове меня будут называть Флоарой.
– Тессия… Тесса. Знаешь что-нибудь о Эрахе?
– Ничего, у нас о драконьем народе только в сказках написано.
Флоара побледнела, вспомнив сюжеты тех сказок.
Впереди послышались хлопки драконьих крыльев, Тесса отодвинула штору, чтобы поглазеть. Принц Зейрих парил по небу на ярком драконе. Крылья, хвост и спина у того были вишнёвыми, а лапы и грудь черными. Из головы торчало два извилистых эбонитовых рога, белеющих к острым концам.
– Красавец.
– Они же чудовища, – пролепетала Флоара.
– Удивительно красивые чудовища!
Земля под девушками задрожала, заходила ходуном. Подушки перекатывались из стороны в сторону. Золотые цепочки с бриллиантами качались и бились о колонны.
– Сейчас и наш дракон взлетит, – сказала Тесса, и Флоара тут же схватила её за руку.
Дракон сделал рывок, и поднялся в небо. Флоара боялась шелохнуться, поэтому Тесса рассказывала ей всё, что видит через приоткрытую занавеску. Их крылатый возничий следовал за принцами, как божества, восседающими на своих драконах.
Летели спокойно, прямо, пока Зейрих не затеял игру. Его дракон кружил вокруг Валеха, подстёгивал охрового гиганта лететь быстрее, наперегонки. В конце концов тот не выдержал и поддался искушению. Принцы унеслись вдаль, а дракон девушек и не стремился их нагнать.
Чем выше поднимался дракон, тем холоднее становилось. Тесса и Флоара жались друг к другу и кутались в расписные одеяла, пахнущие сладостью летних цветов.
Солнце спелым персиком опустилось за горизонт, утонуло в синеве моря. Тесса оглянулась и посмотрела на берег удаляющегося континента. Там медные облака зловеще нависали над городами, затянутыми желтой дымкой туманной хвори.
«Я больше никогда не вернусь домой. Никогда».
