Czytaj książkę: «Комендант Холодной Башни. Рассказы», strona 15
«Так, – машинально подумал Кир, – этой еды мне хватит минимум на сутки»
Где-то хлопнула дверь, над потолком раздались шаги. Еще раз хлопнула дверь, на этот раз, скорее всего, холодильника.
– О, Ленка пришла!
Миха снова наполнил рюмки и отсалютовал потолку.
– Потрясающе так жить, – почти прошептал Кир.
– Да ладно, все привыкли. Вот когда там старая бабка жила, было гораздо хуже. Вечно она шаркала туда-сюда, да еще клюкой стучала. Померла полгода назад, Ленка недавно вселилась. Родственница какая-то.
– Ей повезло.
– Не такая она уж и плохая. Когда появилась, напекла пирогов и ходила, всех соседей угощала. Мне с капустой понравились. И с яблоками. К тому же она симпатичная – мордашка свеженькая, и коса в мою руку толщиной. Еще котлету будешь?
– Нет, пожалуй.
– Тогда пьем чай и идем спать.
У Кира и так глаза слипались. Кажется, он опьянел – не столько от водки, сколько от еды, горячей и сытной.
***
Позвонили в дверь. Михаил плескался в душе, поэтому открывать пошел Кир.
На пороге стояла светловолосая девушка в пушистом коротком халатике. Коса, перекинутая через плечо, действительно впечатляла.
– А где Миша? – растерянно спросила она.
– Миша занят. Что вы хотели?
– Немножко соли. Просто…
Кир шагнул вперед, прикрыв за собой дверь.
– Бабкина родственница, значит? Или тысячелетняя ведьма?
Девушка слабо вскрикнула, прикрыла рот ладошкой, взбежала по лестнице на один пролет и прижалась к стене. Кир последовал за ней.
– Ты Охотник? Охотник? Что тебе надо?
– Мне нужно, чтобы ты оставила моего друга в покое.
– Я ничего плохого не делаю.
– Тебе сколько лет? Триста? Четыреста?
– А что ты мне сделаешь? На костер отправишь?
– Достаточно в твоем прошлом слегка покопаться. Уточнить, где родилась, жила, училась и каким боком ты родственница той бабке. Слезник твой?
Она слабо кивнула.
– Больше не лезь к Мике.
Кир вернулся в квартиру и запер дверь. Почти неслышно щелкнул замок.
***
Елена взбежала по лестнице, захлопнула за собой дверь. Заперлась на два замка, задвинула щеколду и еще цепочку накинула. Руки дрожали, из глаз лились слезы, и с этим ничего нельзя было поделать.
Она давно так не плакала. С позапрошлой жизни, наверное. Когда утонул Федор.
Федор, сын кузнеца. Такой красивый, такой сильный. Все внутри замирало, когда он ее обнимал, и она уже представляла, какими будут их дети. Русоволосые и голубоглазые. Сын такой же сильный, а дочь такая же красивая.
И еще долгая, долгая, долгая счастливая жизнь.
Но тут Федор женился. Не на ней.
На деревенской девке, белотелой Глашке.
Елена выпросила, вымолила последнее свидание. У реки, под старой ивой.
– Как бы я взял тебя в жены? – искренне удивился сын кузнеца. – С тобой же нельзя в церкви венчаться. А обманывать Глафиру, путаясь на стороне, я не стану. Не по-божески это.
Сильный был Федор. Из любой стремнины мог выплыть. А вот из тихой заводи у старой ивы так и не выбрался – связывающее заклинание не дало.
Елена забралась на кровать, завернулась в одеяло, свернулась клубочком. Старалась всхлипывать тихо, чтобы там, внизу, не услышали.
Откуда-то явился слезник, сунул голову ей под руку. Завозился, заворочался. Она погладила белую шерстку, больше похожую на лебяжий пух.
– Откуда только взялся этот Охотник? Отродясь их здесь не было. И тебе шкурку подпалил. Вот за что? Я же не делала ничего плохого. Совсем ничего.
***
Диван был старый, со скрипучими пружинами. Завернувшись в одеяло, Кир старался не шевелиться, чтобы не потревожить Михаила в соседней комнате.
Прямо напротив было окно – слава всевышнему, шторы никто не закрывал. За стеклом под осенним ветром метались ветки деревьев, почти лишенные листьев. Слышно, как вдалеке едут машины, иногда по потолку пробегал отсвет фар. Было тепло и уютно – гораздо уютнее, чем в его пустой квартире. Кир тихо вздохнул и закрыл глаза.
… Он родился пятым ребенком у барона де Виет. И четвертым сыном. Никому не нужным. На него не возлагали надежд.
Пока была жива мать, возможно, его даже любили. Но она умерла через два года, подарив миру сестренку Климентину.
Отцу младший сын был неинтересен, он предпочитал заниматься со старшими. Поэтому, едва Киру исполнилось семь лет, его отдали в пажи к графу де Шемпле.
– Отец, я боюсь, – прошептал мальчик, пока они с бароном ждали графа в полутемном зале, – можно вернуться домой?
– Ты должен быть смелым и сильным, как твои братья, – довольно прохладно ответил отец.
Потом все же растрепал непослушные темные волосы сына и поцеловал в макушку. И вот таким, растрепанным и испуганным, в первый раз его увидел господин граф.
Уво, сын безземельного рыцаря, стал ему, наверное, другом. Особой уверенности у Кира не было. Во всяком случае они спали в одной комнате, учились вместе, играли вместе. И наказывали их за шалости тоже вместе, но по-разному.
Уво обычно перепадала порка.
Баронского сына, хоть и четвертого, пороть никто не собирался. Его запирали на ночь в темнице.
– Не обидно, что с тобой так? – спросил Кир друга.
– Вот уж нет! – весело отозвался Уво. – Уж лучше несколько минут потерпеть, чем сидеть всю ночь в темноте с крысами.
В темнице было действительно страшно. Страшно и холодно. Но его учитель, бывший Охотник, приходил к нему.
Не приносил ни еды, ни теплого одеяла. Просто садился по ту сторону решетки и всю ночь был рядом. Рассказывал о ведьмах и драконах, о том, чего боятся оборотни и как поладить с обычным домовым.
В итоге к четырнадцати годам Кир знал много. Пожалуй, даже гораздо больше того, что ему следовало знать.
В четырнадцать, как и положено, он стал оруженосцем графа.
А старый Охотник исчез. Кир до сих пор надеялся, что тот просто ушел, не попрощавшись. И что сиятельный граф де Шемпле не имеет к этому никакого отношения.
***
Под конец рабочего дня Субботин вызвал Кира к себе.
– Возьмешь пакет, – приказал шеф, – отвезешь на Юго-Западную. Академия народного хозяйства. У проходной отдашь женщине в красном пальто. Ровно в восемь вечера.
Понятно, пришло время платить проценты. Те самые непонятные услуги.
Кир взял пакет – самый обычный, черный, непрозрачный.
– Он шуршит.
– Да хоть тикает – тебя это не касается. Ясно?
Нужно отказаться. Прямо сейчас. Ну что с ним шеф сделает? Да ничего, даже не уволит. А если и уволит, подумаешь, какая потеря.
– Ясно, – Кир забрал пакет и пошел на свое рабочее место.
Когда выбрался из метро, ветер вовсю гулял над землей.
«Еще немного потерпеть, и буду дома».
Он зашагал в сторону Синего Зуба. Двадцатидвухэтажное заброшенное здание. Днем зеркально-голубое, сейчас оно высилось слепой, темной громадиной. И до него было далеко, и все время в горку.
Наконец Кир добрался до проходной, там было более-менее светло. Были люди. И среди них женщина в красном пальто и с недовольно поджатыми губами.
– Сколько можно ждать! – возмутилась она.
Кир не опоздал – он пришел на пару минут раньше назначенного времени. Но возражать не стал, молча отдал пакет. Все, теперь можно идти домой. Хотелось горячего чаю.
До автобусной остановки было еще дальше, чем до метро. Но на метро пришлось бы ехать час, а на автобусе всего двадцать минут.
Звезд на небе не было, их сожрали тучи.
Кир поднял воротник куртки и поглубже засунул руки в карманы. Нужно покупать шапку и перчатки. И свитер хорошо бы. И большой кусок жирной свинины, чтобы пожарить и съесть. Что там сегодня на ужин? Тушеная капуста, кажется. Ладно, сойдет, главное разогреть посильнее. А потом спать.
Автобусов не было. Вообще. Даже тех, которые не нужны.
Прождав четверть часа, он уже решил, что на метро было бы ничуть не хуже. И главное, в тепле. Но теперь поздно было что-то менять.
Наконец появился вожделенный семьсот пятьдесят второй автобус. Чудо чудесное, в нем даже были свободные места.
… Автобус качнуло на повороте. Кир вздрогнул и открыл глаза, – за окном было совсем не то, что он ожидал увидеть. Свою остановку он проспал и плюс еще две следующие. Он чуть не взвыл от досады. Пнул ни в чем не повинное сидение и выскочил на улицу. Ветер, кажется, стал еще сильнее.
Ладно, если идти дворами можно срезать путь.
Эти пятиэтажки были готовы под снос. На подъездах замки, на первых этажах окна закрыты железом, остальные выбиты. За углом кто-то копошился. Мало ли. Бомжи пытаются пролезть внутрь на ночлег.
Кир уже прошел мимо, когда послышался слабый женский вскрик, сразу заглохший. Будто кто-то ладонью зажал рот.
Вполне возможно, что там просто хорошо проводят время, причем по обоюдному согласию. Можно совершенно спокойно идти своей дорогой. И совесть не будет мучить.
Хотя…
Он свернул за дом. Три фигуры, довольно плохо различимые в темноте. Женщина прижата к стене.
Разбираться в происходящем не было никакого желания – зато была огромная потребность выместить на ком-нибудь дурное настроение.
Кир приблизился. На него не обратили внимания. Ну и зря.
Один получил удар по почкам, другого он схватил за плечо, развернул к себе и врезал кулаком в лицо. Кажется, в боксе это называется джеб. Хотя какая разница.
«Что, и все? – Кир разочаровано взглянул на два поверженных тела. – Подумаешь, слегка погладил».
Он повернулся к женщине.
– Все хорошо?
Она несколько раз поспешно кивнула.
– Вы рядом живете? Вас проводить?
На этот раз она отрицательно покачала головой. И стала осторожно, по стене, отходить в сторону. Когда ей удалось отойти шагов на десять, бросилась бежать к дороге, где свет и люди – видимо, спаситель ей показался не менее страшным, чем обидчики.
Кир, хмурясь, смотрел ей вслед. Он вспомнил другую женщину, которая так же бежала от него.
Передернул плечами, оглянулся в поисках тех двоих. Хотелось еще их попинать, отвести душу. Но они успели благополучно отползти в темноту.
Неудачный выдался сегодня день.
А ведь так хорошо начинался. С яичницы с помидором и сосиской и чая с лимоном.
Кир поддел ногой ворох опавших листьев и пошел к дому.
***
Миланика.
Если медленно отвести взгляд от монитора и начать покусывать колпачок грошовой ручки, все подумают, что ты столкнулась с какой-то сложной проблемой. Может быть думаешь, что приготовить на ужин. А вовсе не пялишься на новенького.
Он пришел к нам совсем недавно, еще и месяца не прошло.
У него бледное лицо и тонкие, будто нарисованные губы. И еще смешная и трогательная челка, которая постоянно падает на глаза. И вот это движение руки, когда он отбрасывает ее.
А еще он такой стройный! Не худой, как Виталька из рекламного, а именно стройный. Есть в нем что-то инопланетное. Наверное, так и должны выглядеть принцы, правда?
И имя у него необычное, но мне ли говорить об имени? Миланика. Мила – Ника. Милая победа. Но нет никаких побед, совсем никаких. Даже от несчастных трех килограмм никак не могу избавиться – они грозятся скоро перейти в наступление и превратиться в четыре. А то и в пять.
Давно бы сменила имя, но оно нравится папе. Не хочу огорчать папу, у него и так много причин для разочарования.
Новенький общается только с Мишкой и этой клушей Катькой, которая закармливает всех своим печеньем. Я из принципа перестала есть этот калорийный ужас. Думаете, хоть кто-то обратил на это внимание? Правильно, Мишка обратил. Теперь он с чистой совестью забирает себе двойную порцию.
Однажды мы говорили с новеньким на кухне. Я видела, как он отправился за кофе и пошла следом.
Мне хотелось стоять рядом, пока он будет ждать свой напиток и вдыхать, надеюсь незаметно, его запах. Что-то вроде полыни и меда. Или вереска. Хотя я не знаю, как пахнет вереск.
– Привет! – сказала я.
– Доброе утро, – ответил он и пропустил меня вперед к кофеварке.
Вот и поговорили.
***
Он увидел ее в метро.
На самом деле ему хотелось есть и спать и все девушки на свете казались лишними. Но в этой что-то было. Может, поворот головы, может, легкий жест кистью. Вспомнилось, как одна девушка убегала от него, спасая свою жизнь.
Она или не она?
У той, первой, были длинные рыжие волосы, настолько спутанные, что их легче было отрезать, чем расчесать. А у этой короткие, до середины шеи. Отливают бронзой.
И еще он помнил глаза – прозрачный, золотисто-медовый янтарь. Оди единственный взгляд, который поставил точку в его жизни. С тех пор Кир ненавидел янтарь.
Вагон мерно покачивался. До конца ветки оставалось не так уж и много. Кир захотел узнать, где она живет.
Оказалось, совсем рядом, на следующей станции после его.
Кир замешкался, пропуская вперед семейство с двумя веселыми карапузами. Потом еще потерял время на платформе, не зная куда идти.
Он уже решил, что потерял рыжую, но все же решил на всякий случай подняться на поверхность.
Она стояла у самого выхода, не решаясь ступить под мелкий осенний дождь.
Он остановился рядом, посмотрел, как расплываются в лужах частые круги.
– Вас проводить? – спросил Кир почти незаинтересованно.
– У вас есть зонт? – не менее равнодушно отозвалась рыжая.
Кир стащил с себя куртку.
– Вы замерзнете.
– Вы далеко живете?
– Нет.
– Тогда не замерзну.
Он поднял куртку над головой рыжей, и они почти побежали по мокрой осенней дороге.
Кир проводил ее до подъезда. Она набрала код на электронном замке и открыла дверь.
– Спасибо, – сказала она.
– Может быть проводить вас до квартиры?
– Думаю, не стоит. В лифте вряд ли будет дождь.
И рыжая скрылась за дверью.
Кир надел куртку и передернул плечами, потому что все-таки успел замерзнуть и намокнуть.
Так она или не она?
Буквально в ста шагах от подъезда был цветочный магазин. Кир купил розу янтарного цвета, с пурпурной каймой, старясь изо всех сил не переводить ее цену в картошку и макароны.
Код на двери он запомнил, – когда набираешь цифры, вначале идет номер квартиры, потом все остальное. Он поднялся на четвертый этаж и пристроил розу на дверную ручку. Лепестки были бархатные и нежные, совсем как губы той.
***
Во дворе его чуть не сбил светло-серый BMW. Окно поехало вниз.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – зло спросил Субботин.
– Живу я здесь, – огрызнулся Кир.
Кажется, его роза сейчас будет крайне неуместна. Крайне.
Вот черт.
С поклонением прекрасной даме у Кира всегда были проблемы. Он никак не мог найти ту, которой действительно стоило бы поклоняться. И посвящать стихи.
Однажды увидел на кухне девушку. Голубоглазую, тоненькую, как веточка, с льняными волосами, убранными под платок.
Мое небо
Печаль моя
Легкий ветер, зовущий к счастью.
Твои губы крылом мотылька
Чуть коснутся во сне
Нечаянно.
Граф де Шемпле, узнав об этом, объяснил своему оруженосцу, что прекрасные дамы бывают только благородного происхождения. А служанки годятся для совершенно другой любви. Скоро Кир смог убедиться в этом, невовремя сунувшись в кладовую возле кухни.
С тех пор ему стало абсолютно все равно. На турнирах оруженосцев он посвящал свои победы кому попало. Не было никакой разницы, чья рука возложит на него скромный венок.
Уве этого не понимал. Преисполненный восхищения, он пытался воспеть в силу своих способностей Лириту, воспитанницу графа.
На самом деле она была дочерью троюродной сестры графини. И какое-то время предполагалось, что граф отдаст ее за Кира. Но вскоре нашлась более подходящая партия, и Лирита покинула замок. Кира это нисколько не огорчило. Он даже сам себе удивился.
Зато Уве еще целую неделю вздыхал по «губам твоим, цвета вишневой зари, волосам, легче белого облака». А потом переключил свое обожание на дочь кастеляна.
***
– Метро «Библиотека имени Ленина». Четвертый вагон в сторону центра. В девятнадцать сорок. Мужчина в синей куртке с красным рюкзаком. Передашь.
Субботин выложил на стол сверток размером с книгу. Сегодня шеф был особенно раздражен. Неужели вчера он действительно направлялся к рыжей? И чужая роза его огорчила.
– Все понял? Иди.
Кир забрал сверток и молча покинул кабинет.
По крайней мере в этот раз не придется бегать по холоду. Ни перчаток, ни шапки он так до сих пор и не купил. Скоро, наверное, снег ляжет. Лучше бы он потратил деньги на шапку, а не на несчастный цветок.
Он не любил эту станцию метро. Слишком узкая платформа, слишком много хаотично мечущихся людей. Все время кажется, что тебя вот-вот столкнут под поезд.
Кир прибыл на место на пять минут раньше. Огляделся. Ну да, вон в условленном месте лохматый парень в синей куртке с рюкзаком. Сейчас придет поезд, и когда после него толпа на минуту схлынет, можно будет подойти.
Из тоннеля потянуло ветром, светильники над головой заколыхались. Люди подались вперед. Парень, наоборот, хотел отступить назад. Кир видел, как он сделал шаг. А потом чья-то рука быстро и сильно толкнула его в спину, и он свалился на рельсы, прямо под колеса, отчаянно взмахнув руками, будто хотел зацепиться за воздух.
Что после этого началось! Визжали тормоза, визжали люди. Кто-то шарахнулся назад, кто-то лез вперед, надеясь что-то увидеть. Совсем рядом женщина, зажмурив глаза и заткнув уши, монотонно выводила «а-а-а» на самых высоких тонах.
Кир стоял, прижавшись к стене перехода, и наблюдал за всем этим. Если оставаться тут и дальше, легко можно получить нож под ребра. Никто и не заметит. Ведь не зря же сбросили того парня – может, и до него теперь докопаются.
Кир поднялся по лестнице, перешел на «Арбатскую». Доехал до «Парка Победы» и пересел на свою ветку. Оставалось надеяться, что сверток в его сумке не взорвется.
Утром Кир выложил сверток на стол Субботина.
– Это еще что? – резко спросил шеф.
– Если вы посмотрите новости, то узнаете, что вчера в девятнадцать тридцать пять на «Библиотеке» один человек упал с платформы прямо под прибывающий поезд.
– Упал?
– Столкнули.
– Ты столкнул?
– Нет.
– Ладно. Иди, работай. У тебя там, кажется, с сертификатами проблемы?
***
Было холодно, ветер гонял по асфальту давно опавшие листья. Кир поднял воротник куртки и засунул руки в карманы. Чем скорее он доберется до метро, тем скорее окажется в тепле. Он почти мечтал о толпе в душном вагоне. Стоять, держась за поручень, и дремать с открытыми глазами.
Неожиданно к нему подошла, почти подбежала девушка в лиловой шубке.
– Хорошо, что я встретила тебя! – почти пропела она.
Девушка была знакома – особенно ее чересчур светлые волосы. Скорее всего они работают вместе. Кир отчаянно попытался вспомнить ее имя.
Она протянула ему стаканчик кофе – второй такой же был в ее руке.
– Вон там, в вагончике, – девушка неопределенно махнула рукой в сторону, – акция. Платишь за один кофе, а тебе дают два. А куда мне два? Но не пропадать же добру. Папа всегда так говорит. Поэтому угощайся!
Кир, который выпил за день не меньше литра кофе, сейчас меньше всего хотел его, но деваться было некуда. Он обреченно взял стаканчик. Как же зовут девушку? Милана? Милена? Мильгара?
– Спасибо, – сказал он, – вы очень добры.
– Мы сейчас вместе пьем кофе, – рассмеялась она, – под ночным небом, в свете фонарей. Ты вполне можешь говорить мне «ты». К тому же мы работаем вместе уже почти месяц!
– Разумеется.
– Тебя зовут Кир. Очень редкое имя! А меня Миланика, тоже не часто встречается. Поэтому можно просто Мила.
Кир сделал глоток. Так себе кофе, зато горячий. Нужно что-то ответить. Что?
– Я знаю, как вас… тебя зовут, – соврал он и улыбнулся, не разжимая губ, – хорошо, что кофе черный, без молока и сахара. Не люблю сладкое.
– Ты же ешь печенье?
– Печенье же не пьют.
– Значит и шампанское ты не пьешь?
«Я пью водку!» – хотелось огрызнуться ему. Но он вежливо продолжил разговор.
– Почему? Ведь есть же брют.
Девушка о чем-то задумалась.
Кир с тоской посмотрел на небо, потом в ту сторону, где должно быть метро. Не надеется ли эта Миланика, что он сейчас бросит все и пойдет ее провожать. А потом будет пить с ней сладкую алкогольную газировку?
– Ну ладно, – бодро сказала девушка, – мне нужно уже бежать. Спасибо, что выручил. До завтра!
– До завтра, – Кир проводил взглядом лиловую шубку, которая заторопилась к метро.
Выждал на всякий случай минут десять, чтобы случайно с ней не столкнуться еще раз. Потом с чистой совестью выбросил стаканчик с кофе в ближайшую урну.
Поднявшись по очередной лестнице, Кир остановился перед стеклянными дверьми у выхода из метро. Застегнул куртку и поднял воротник. Еще десять минут и он будет дома. Хорошо бы зайти и купить хлеба, но, с другой стороны, можно обойтись позавчерашней горбушкой.
– Охотник?
Милая девушка в белой шапочке со смешным розовым помпоном подошла к нему. На плече лежала длинная светлая коса. Только по этой косе он ее и узнал.
– Ведьма?
Она рассмеялась. Смех ее был легкий и звонкий, – сейчас она его нисколько не боялась.
– Нужно поговорить.
– Откуда знаешь, где я живу?
– Я же ведьма! – она на миг оскалила зубы, потом стала серьезной. – Спросила у Мишки. Он не знал, назвал только метро, ну и во сколько у тебя заканчивается работа. Это совсем не секрет. Я все рассчитала, но ты сегодня явно задержался. Почти полчаса тебя жду.
Задержался, потому что пил кофе с этой Миленой. Нет, Милдред. Снова нет. Миланикой, возможно.
Кир вздохнул. Поговорить, конечно, надо. Можно пойти в кафе и выпить очередную, мать ее, чашку кофе. С другой стороны, если кому-нибудь приспичит, он без труда может узнать адрес. Ужасно хотелось есть. Что плохого случится, если тысячелетняя ведьма окажется в его квартире?
– От тебя пахнет странными цветами. Лилией и еще чем-то. Ты был с девушкой, поэтому и задержался?
– Не твое дело, – огрызнулся Кир, – пошли.
– Куда?
– Ко мне домой. Боишься, ведьма?
– Вовсе нет.
– Тогда пошли.
– И ты тут живешь?
– Почему нет?
– Тут с одной стороны железная дорога, с другой шоссе.
– И что? Зато лес рядом. Железная дорога меня не пугает. И, главное, квартиры дешевые. Извини, тапочек для тебя нет, можешь остаться в сапогах, если хочешь.
– Ничего, я догадывалась, что меня здесь не ждут.
Елена достала из сумки пакет с тапочками в виде розовых зайцев.
– Тогда идем на кухню, – хмыкнул Кир, – я жрать хочу.
Он достал из холодильника кастрюлю и водрузил на плиту. Елена заглянула под крышку.
– Что это?
– Бульон из куриных горлышек. Сейчас закипит, можно будет заправить лапшой.
– Почему горлышки? Почему не нормальная курица?
Кир пожал плечами.
– Дешево. Бульон отличный. Еще лучше было бы из куриных лапок, но где их взять?
– Ты умеешь готовить? Серьезно? Я думала, ты питаешься пельменями и Дошираком.
– Это слишком дорого. Не могу себе позволить.
– Почему?
– Потому что у меня долги. А готовить меня учили, чтобы не голодать в походах. Я бы и белок мог приготовить. Здесь они непуганные, а мясо у них вкусное.
– Если обидишь белочку, тебя на месте линчуют.
– Вот поэтому я и ем куриные горлышки. Обычно их для собак покупают. Будь добра, завари лапшу, а я пойду хотя бы умоюсь.
– В чем проблема, Охотник. Будь как дома!
Через пятнадцать минут, пока Кир быстро принял душ и переоделся, суп был готов. А несчастная горбушка хлеба превратилась в золотистые крутоны. Стол был накрыт – тарелки, салфетки, рюмки.
– Ты собралась пить водку?
– Почему водку?
– Потому что шампанского у меня нет.
– Ну и не надо. У меня есть коньяк.
– Ты привезла тапочки и коньяк? Какая предусмотрительность!
– Я же все-таки ведьма. Я знала, что может понадобиться!
– Хорошо, давай коньяк.
Кир устало потер глаза, открыл бутылку. Наполнил рюмки. Янтарный напиток, искрящийся даже в обычном стекле.
Кир не любил янтарь. Почти ненавидел.
– О чем ты хотела спросить?
– Ты следишь за мной, Охотник?
– Я не Охотник.
– Тогда как ты мог опознать тысячелетнюю ведьму?
– Моим воспитателем был Охотник. Он научил.
– Все равно. Ты следишь за мной?
– Нет, зачем мне это?
– Чтобы я не обидела твоего драгоценного друга.
– Я не слежу ни за тобой, ни за Михаилом.
– Тогда кто?
– Ты уверена, что вообще есть этот кто-то?
– Уверена. Почти. Мне все время кажется, что что-то не так. И слезник предупреждает.
Несколько минут Кир с наслаждением ел горячий суп. Потом опять наполнил коньяком рюмки.
– Ты уверена, что никому не перебегала дорогу?
– Уверена! Я почти не пользуюсь даром.
– А в обычной жизни? Может, чей-то муж, или по работе. Ты же работаешь где-то?
– Исключено! Если это те курицы, я бы давно знала.
– Тогда, наверное, у меня плохие новости. Граф де Шемпле в городе.
– Граф? Кто такой?
– Он ненавидит ведьм и колдунов, уничтожает везде, где встретит. Наверное, в нашем мире ему стало скучно и он решил переключиться на этот.
– Что значит «в нашем мире»?
– Это значит, что граф не из этого мира. Впрочем, я тоже.
– Космос? Инопланетяне?
– Побойся бога, ведьма! Какой космос? Просто соседний мир.
– Не называй меня ведьмой.
– А как тебя называть?
– Вот уже триста пятьдесят лет меня зовут Елена.
– Хорошо. Лена.
– А как называть тебя?
– Мне без разницы.
– Но имя у тебя есть?
– Кир.
– Кир, как мне избавиться от графа?
– Уехать. Далеко, как можно дальше. Затеряйся. В этом городе он тебя найдет.
– А ты почему не уедешь?
– Не могу. Сказал же, у меня долги.
Лена повозила салфеткой по столу.
– Не хочу уезжать. Тут так хорошо все устроилось.
Кир пожал плечами.
– Твое дело.
– А ты бы мог поехать со мной?
– Мог бы. После того, как выплачу долг.
– Это так важно?
– Я привык к тому, что долги нужно отдавать. Всегда.
– Какой принципиальный Охотник!
– Я не Охотник, ведьма.
– Можно остаться у тебя ночевать?
– Можно. Только учти, у меня нет дополнительного дивана. Собственно, и кровати нет. Так что придется нам вместе спать на полу.
– Как, на полу?
– Пойди, посмотри.
Лена действительно вскочила, побежала в комнату, зажгла свет.
Комната была почти пустой. Имелся шкаф, два стула и матрас на полу. И больше ничего. На матрасе, разумеется, имелись подушки, одеяло и постельное белье. Рядом на полу стоял будильник.
– Ты так и живешь?
– Меня все устраивает.
– Но почему?
Кир едва сдержался, чтоб не выругаться.
– Повторяю еще раз. У меня долги. Пока не выплачу – лучше не будет. Если что-то не нравится, давай закажу тебе такси.
– Нет, нет. Мне все нравится. Бывало и хуже. Просто давно не встречала таких аскетов.
– Я не аскет.
– Я вымою посуду, если ты не против.
– Да ради бога!
***
Ночью было жарко. Кир даже удивился. Потом сообразил, что это Лена дышит ему между лопаток. Было горячо и щекотно, Кир невольно поежился.
На ночь она расплела косу, и ее волосы разметались по подушкам. Подушке Кира тоже досталось.
У нее были странные духи. Почти сладкие и почти терпкие, как лесная ягода. Или это не духи, а природный запах ведьмы?
Он повернулся, левой рукой зарылся в ее волосы, правой обнял за плечи. Очень целомудренно. Хотя почти задел грудь. Но не задел же.
Гостья что-то пробормотала сквозь сон, придвинулась ближе. Ее нога оказалась между его ног.
Кир поцеловал ее в висок. Опять целомудренно.
– Что тянешь, – рассердилась ведьма, – давай уже. Утром рано вставать, а еще поспать нужно.
***
Киру исполнился двадцать один год. Почти исполнился, несколько месяцев значения не имели.
Был июль. Жара, пыль, жажда. Отвратительные насекомые так и липли к потному телу.
У графа де Шампле случилось недопонимание с соседом. Недопонимание вылилось в войну. Ну, так себе войну – небольшую заварушку. Хотя убитые и раненые были и на той, и на другой стороне.
Пока Кир прикрывал щитом графа, в него самого вонзились две стрелы – в руку и в бедро. Обе на излете. Особого вреда не принесли, но удовольствия от этого тоже было мало.
Когда все закончилось, когда Эдвин де Шемпле убедился в своей победе, он решил, что его оруженосец наконец-то достоин стать рыцарем. Победа требовала широкого жеста.
Кир, пытаясь не обращать внимания на боль, преклонил колено.
Граф легко ударил его мечом по плечу, произнес все необходимые слова.
Кир принес все необходимые клятвы. В родном замке его никто не ждал, поэтому он остался при графе.
Отец изредка присылал письма, в которых сообщал, что он гордится успехами сына, и чтобы тот и впредь не смел позорить имя де Веетов. Собственно, имя – единственное, что у него было.
Кир решил отправиться в очередной Крестовый поход, добыть там достаточно денег, чтобы купить немного земли и выстроить дом. После этого уже можно было жениться и обзаводиться детьми. Граф посчитал этот план вполне разумным, и дал свое дозволение.
А потом случилась та самая весна.
Черная.
Горькая.
В замке Веетов случился пожар. Так бывает. Два средних брата пытались выбраться из башни, но под ними рухнула лестница. Оба погибли в огне.
Затем, не прошло и месяца, умер старший брат. Наследник. Он все жаловался на боль в животе и на онемение ноги. Решили, что это яд. Хотя сейчас, если смотреть на случившееся, имея знания этого мира, Кир предположил, что это был аппендицит. Хотя какая разница. Аппендицит или яд, все равно умер.
Киру пришлось вернуться домой.
Старый барон воспринял его прибытие равнодушно. Кажется, он даже забыл, что у него есть еще один сын. Четвертый. Ненужный.
Теперь единственный.
Кир не знал, что ему делать. В родном доме он себя чувствовал хуже, чем в гостях. Быть может, только старшая сестра Филиппа помнила маленького мальчика, слишком робкого и серьезного.
Зато челядь вздохнула с облегчением. Есть наследник, значит все хорошо, жизнь продолжается.
Старый барон ненадолго пережил своих сыновей и умер в самом начале лета.
Так, совершенно неожиданно для всех, и в первую очередь для себя, Кир унаследовал титул, земли и все прочие заботы. Никто никогда не готовил его к этому.
***
– Ты опоздал!
– Не опоздал. Пришел на минуту раньше.
Кир и Миха были на кухне. Миха пытался зарядить кофеварку зернами и заправить водой. Кир наблюдал за его стараниями.
На самом деле он, конечно, проспал. И Ленка. Не успели даже чаю выпить —наскоро умылись, оделись, побежали к метро. Ведьма даже не стала заплетать косу. Пока бежали, Киру несколько раз прилетели в лицо ее волосы. Удивительно, это ни капли его не раздражало.
– Кофе скоро будет?
– Ща будет, – Миха начал нажимать на кнопки, – кстати, тебя Ленка искала.
– Какая Ленка?
Та самая Ленка, которую он поцеловал полчаса назад, когда они расходились по разным веткам метро. Поцеловал в нос. Очень целомудренно. Она зажмурилась и улыбнулась.
***
Миланика
Какая Ленка?!
Я стояла на пороге кухни, держа чашку с ежиками. На ежиках шапки и варежки. Они играют в снежки.
– Какая Ленка? – спросил новенький.
– Та самая, что живет в моем доме. Помнишь, я тебе говорил?
Мишка, сводник, зачем ты так?
– И что ты ей сказал?
– Она адрес хотела, но я ж не знаю. Только метро, и то неточно.
– В следующий раз дай ей мой телефон.
– Блин, точно! Что я сразу не додумался?
Мишка, сволочь, был тут лишним. Я надеялась, что после вчерашнего вечера мы с новеньким перекинемся парой фраз. Не просто «доброе утро», а может быть что-то похожее на разговор. Например «Холодно сегодня!», «Да, ветер и температура упала», «Я пока бежала на работу, совсем замерзла!», «Бедняжка! Иди ко мне, я тебя согрею».
