Czytaj książkę: «Ты – мой грех»

Czcionka:

Пролог

– Отпустите меня! Вы права не имеете меня удерживать.

Женский крик доносится из моего кабинета. И голос мне знаком.

ОНА что здесь делает?!

– Привет, Рус, – из кабинета мне навстречу вышел коллега. – Я тебе звонил раз сто.

– Телефон сдох, заехал перед работой за зарядником, – сжал в кулаке шнур, и кивнул на дверь. – Какого хрена она здесь? Это же Люба?

– Люба, – Андрей отвел взгляд, что на него не похоже.

– Ну и?

– Её задержали.

Из кабинета продолжают доноситься возмущенные крики.

Люба. Девочка-беда… больше не моя беда. Достала!

–Бумаги оформи, и отпусти. Я в твоем кабинете пока буду. Зря ко мне притащил, – бросил я, и хотел было уже идти в сто четырнадцатый кабинет Андрея, но тот остановил.

– Жена у меня рожает, Рус. Тебе придется самому с Любой разобраться, сам понимаешь.

– Просто иди и отпусти её, – процедил. – Не убила же никого, нехер ей здесь делать.

– Вообще-то есть тело, – понизил Андрей голос. – Уваров. Олигарх, слышал про него? Горничная вызвала полицию, мне сообщили, и Любу твою я выцепил, привез, и…

– И по порядку рассказывай, – сдался я. Придется мне встретиться с Любой.

– Люба пришла в отель сама, записи с камер есть. Одета была… ну, увидишь сам. Больше раздета, чем одета. Пришла к Уварову, опять же никто силой не тащил. Полтора часа их не было слышно, затем в люкс олигарха зашли охранник и горничная, чтобы проверить Уварова, и нашли его тело. Наркоту. Кровь. И Любу.

Дьявол!

– Езжай к своей Лизе. Напиши, как родит. Беги уже, – махнул я Андрюхе, выдохнул, и вошел в кабинет.

На стуле, напротив моего стола сидит Люба. Черт, её в убийстве подозревают, но она и не думает плакать. Горит она ярко, как и всегда. Это восхищает, и это бесит.

А еще я тупо больше не хотел её видеть.

Предала.

Осмотрел её мельком – одета как дорогая шлюха, и в отеле она не в нарды с Уваровым играла, явно. А мне говорила, что девственница.

Маленькая лгунья.

Я кивнул младшему следователю, чтобы оставил нас одних

– Ну здравствуй, Люба, – опустился за стол, и сузил глаза, глядя в её – миндалевидные, кошачьи.

– Ты?

– Я, – кивнул, чувствуя, как разгорается злость.

Значит, все же, шлюха. А я её на руках хотел носить, идиот.

Но убийца? Наркоманка? Ей девятнадцать всего.

– Давай, рассказывай. Желательно правду, не будем тратить время. Или будешь как все орать, что это не ты убила Уварова, и что все произошло случайно?

Люба нахмурилась, потерла виски пальцами, и в упор посмотрела на меня.

– Я не буду говорить, что это не я, Руслан. Вот тебе правда. Я его ударила, он упал, и больше не очнулся. Я убийца. А теперь можешь меня посадить, мне уже плевать.

Глава 1

2 недели назад

На третий этаж я забралась легко, не в первый раз через балкон приходится забираться. Эту женщину, хозяйку квартиры, я заметила два месяца назад. Выучила её расписание, знаю когда она гуляет с собакой во дворе, когда уезжает на работу, и во сколько возвращается. И теперь я гостья в ее доме.

Незваная гостья, которая влезает через окно. Всего-то третий этаж, но был бы девятый – и тогда бы полезла, мне не привыкать.

– Привет, красавчик, – поприветствовала я смешного тойтерьера своей «квартирной хозяйки». – Ты же умеешь хранить секреты?

Пёсик умеет.

Я здесь не впервые.

Прошла по знакомой квартире, за три дня ничего не изменилось, вот только…

– О-па, а это что? – вгляделась в синюю коробочку с презервативами на прикроватной тумбочке, и фыркнула: – А я -то думала, что здесь скромница живет.

Времени до возвращения Леры – три с половиной часа. Много, но терять его по пустякам не хочется, нужно сделать то, ради чего я влезла в чужое жилище.

Я вышла из спальни, провела пальцем по беговой дорожке – пыльная, Лера так и не начала бегать. А затем я вошла в ванную, и начала набирать воду. И через десять минут я уже нежилась в горячей, ароматной воде.

На что только девушка из трущоб не пойдет, чтобы хорошо помыться!

Я мурлыкала себе под нос песенку, играла пальцами на ногах с напором воды, и получала ни с чем не сравнимое удовольствие. Это такой кайф – лежать в воде, в ванной, в квартире, где нет никого, кроме маленького, почти игрушечного пса.

Не то что наша коммуналка в бараке, который нужно было снести еще лет сорок назад. Там и ванны-то нет, только раздолбанный, вечно занятый постирушками душ.

Ни помыться, ни поесть нормально, ни уединиться.

Кто-то страдает по этому поводу, кто-то смирился, кто-то спился, а вот я нашла другой способ почувствовать себя юной, симпатичной и счастливой девушкой – залезть в чужой дом, и представить, что я здесь хозяйка. Я не ворую, хотя, конечно, соблазн был – нам иногда и есть-то нечего, но… нельзя. Табу.

Впрочем, вламываться в чужие дома тоже табу, но должны же и у меня быть в жизни радости. Пусть они и состоят из горячей ванны, ароматной пены и чужого чая с бергамотом.

Фантазий моих обычно хватает на час, затем нужно быстро сушить полотенце, протирать кафель в ванной, остужать чайник и всячески заметать следы своего здесь присутствия. И возвращаться в коммуналку к соседям-алкашам, опустившимся матери и отчиму, к маленькой любимой сестренке Диане.

И думать, как достать двадцать миллионов рублей, чтобы вытащить старшего брата из тюрьмы. У меня из этих двадцати миллионов накоплено семь тысяч. Так себе накопления, конечно. Впрочем, Серый, мой парень, сказал что у него есть вариант, как достать деньги.

И сегодня мы об этом поговорим.

Я отогнала все мысли, и продолжила наслаждаться ванной. Вода остывает, и я подкрутила кран, прибавляя градус. А затем услышала сквозь шум воды, как залаял тойчик Леры, и быстро выключила воду.

Она не могла вернуться. Я точно знаю, что Лере сегодня нужно в офис, отвезти нужные бумаги, согласовать следующие дни, затем она сидит в кафетерии с коллегами, и только тогда возвращается домой. Наверное, это соседи на лестничной клетке шумят, вот пёсик и беспокоится.

– Р-ряв-ва-вав! – разошелся тойчик, и… дверь открылась.

Здесь. Кто-то вошел!

– Мой сладенький. Встречаешь меня, – пропела Лера. – А я не одна. Познакомься, это Руслан. Руслан, это мой Кексик.

– Очень приятно, я бы пожал руку, но как-нибудь потом. Давай займемся делом, – развязно заявил этот Руслан.

Голос низкий, чуть хрипловатый. Чувственный. И пугающий.

Я здесь голая, в чужой квартире, и… хмм, может они пойдут в спальню, и «займутся делом», а я быстренько выскочу вон? Конечно, обидно, что придется искать новую квартиру, чтобы расслабиться. К этой я привыкла, но привести все в порядок я здесь не успею. И Лера теперь будет закрывать окно. Может, даже сигнализацию поставит. А мне в тюрьму нельзя, кто за сестрой тогда присмотрит?!

Я, стараясь не шуметь, поднялась из воды, и вышла из ванны на коврик.

«Хоть бы меня не заметили! Хоть бы не заметили, ну пожалуйста!» – мысленно твердила я, но везение мое, кажется, закончилось.

– Когда ты говорила, что не одна, ты только собаку имела в виду? – услышала я мужской голос гораздо ближе, чем хотелось бы – примерно в двух шагах от двери в ванную.

– Да.

– Ты свет оставила? Выключить забыла?

– Я выключала.

– Влажно, свет включен, и я слышал шум воды. Отойди-ка, Лена, подальше, – скомандовал незнакомый мне мужлан, и я затаилась.

Придется, кажется, с боем пробиваться отсюда. Голой!

– Я не Лена, а Лера, – обиженно произнесла девушка, и… дверь резко открылась.

А я даже не успела вещи схватить, и встретила этого Руслана как была – голая, влажная, и испуганная. А когда увидела, кто передо мной, так и вовсе задохнулась.

От ненависти.

Руслан. Руслан Соколовский. Тот самый мужчина, в которого я, как полная идиотка, влюбилась в свои пятнадцать лет. Тот самый, кто с улыбкой заявил мне, что я малолетка.

Тот самый, кто посадил моего брата за преступление, которое он не совершал.

Я смотрю Руслану прямо в глаза, а вот Руслан смотрит гораздо ниже. На грудь, по которой сбегают капельки воды. На плоский живот, и ниже.

Я пискнула, схватила свою футболку, и прижала к бедрам, а грудь прикрыла рукой, и только тогда Руслан посмотрел на мое лицо. И вскинул подбородок.

– Котова? Ты?

Узнал. Впрочем, странно было бы, не узнай он меня. Слишком многое нас связывает еще со времени моей учебы в девятом классе.

– Привет, товарищ майор.

– Я не майор.

– Фигово служишь, раз до сих пор не майор, – усмехнулась я.

– Это кто? Ты кто такая? – заорала за спиной Руслана Лера.

«Так вот для кого ты презервативами закупилась – для мужчины, который даже имя твое запомнить не может. Эх, Лера, а ты мне так нравилась!» – подумала я, одеваясь перед теми, кто даже не подумал отвернуться.

– … я все проверю. Воровка. Тебя посадят, дрянь такая! – кричала Лера уже из спальни, и я слышала, как она выдвигает ящики из шкафов.

Взглянула на Руслана вопросительно, и спросила:

– Отпустишь, может?

– Размечталась. Поехали, – он мотнул головой, чтобы я вышла из душа. – В участок, Котова. Тебе не привыкать.

Глава 2

В участок. Опять. Будто я мало времени по этим участкам провела.

Как же я ненавижу этого человека! Есть фильм, кажется он называется «13 причин моей ненависти», сначала и у меня их было столько же к Руслану Соколовскому. И причины для ненависти были такие же дебильные: он старше, он меня отталкивает, постоянно поучает, зануда, выбирает женщин своего возраста, а не меня, он мент, и прочее-прочее-прочее…

А потом он посадил моего брата за то, чего тот не делал. И я видела, как ему за это заплатили.

Взяточник хренов! Оборотень в погонах!

Ненавижу!

Тойтерьер заливисто залаял, отвлекая Руслана на свою скромную персону, и я попыталась юркнуть мимо него. У меня даже получилось! Из ванной я выскользнула, и бочком-бочком двинулась мимо вешалки… еще четыре-пять шагов, и будет дверь, а там уже можно будет смело послать Руслана Соколовского туда, где ему самое место.

– А ну стоять! – оскалился он, выбросил руку, и схватил меня. – Куда намылилась, Котова? Вместе поедем, довезу со всеми почестями.

– Себя довези. На катафалке! – выпалила я, пытаясь вывернуться, но куда там.

Вымахал, блин. Мутант. Одной рукой меня держит, а я трепыхаюсь как недокормыш. Ух, и почему я не мужчина?! Ну почему?! Тогда все нормально было бы у нас. Я бы и маму к порядку призвала, и отчима бы выгнала, разогнала бы всю эту алкашню. Тогда и брат бы не попал за решетку, а у нас с сестренкой была бы приличная жизнь.

– Одежду поправь, и обувайся, – скомандовал.

– С одной рукой? Может, отпустишь?

– Ты же убежишь. А мне придется догонять. Я все равно догоню, конечно, но лень время тратить, так что тебе и одной руки хватит, чтобы сиськи в одежду заправить и обувь натянуть.

Он подвел меня к двери, и бросил мою обувку. Там, за этой бежевой дверью желанная свобода, только бы оттолкнуть Соколовского, и… и он прав. Поймает. Лучше сейчас быть послушной девочкой из разряда «обнять и плакать».

Я всхлипнула, поправила одежду, и наклонилась, чтобы обуться.

– Комедию не ломай мне тут! Я все твои художества помню, теперь еще и воровство. Дальше что? Панель?

– Не твое дело.

– Мое, если ты нарушаешь закон. А ты его нарушаешь с детских лет.

– Да не украла я ничего! – я выпрямилась, обутая и одетая как надо, только волосы влажные, и висят сосульками, с которых вода на спину течет. – Проверь, ну ничегошеньки я не взяла здесь. Что, за пару капель пены для ванны меня посадишь? – я снова попыталась выкрутиться, вывернуть руку из его захвата. – Говоришь что помнишь про мои «художества», тьфу, вот потому мы так и живем, что такие как ты не настоящими преступниками занимаются, а этим!

– Русланчик, я проверила все, девочка ничего не взяла. Правда, – встряла Лера. – Может, не успела, или не планировала меня обворовывать… да у меня и ценного ничего нет, только ноутбук. Отпусти её, пусть уходит.

– Дверь закрой, – бросил Руслан, и вытащил меня на лестничную клетку.

– Но… может тогда просто вызовешь полицейских за ней, а сам останешься? Руслан? – Лера подбежала к двери, а мы уже начали спускаться вниз.

– Руслан, ну правда, иди и трахни Лерочку, – пропела я. – Или она Леночка для тебя? Твое любимое имя?

– Умолкни!

– Ты вообще нормальный мужик-то? Пришел к бабе потрахаться, но так обрадовался мне, что нашел повод свалить. Понял, что мачта не поднимется, да? – продолжила я его доводить. – Оно и понятно: сидячий образ жизни, говорят, к импотенции приводит. Если бы меня в квартире Лерки не было, вот бы номер: она тебя в кроватку тянет, тянет, тянет, а вытянуть не может. И потом картина маслом – она лежит на кровати, и утешает тебя. В общем, я тебя спасла!

Мы приближаемся к первому этажу, я жду, когда же Руслан взбесится… ну же, блин, я тебя импотентом назвала!

– Спасительница, – хохотнул он.

Черт!

– Или, постой-ка, – ахнула я, – ты меня голой увидел, и так впечатлился, что импотенция прошла? Сто процентов, не в участок ты меня хочешь отвезти, а в лес. Так зачем заморачиваться? Давай к Лерке вернемся, там, на кровати удобнее. Вдвоем, втроем…

– Рот закрой! – рявкнул Руслан.

Вот теперь он взбесился. Ура!

– … хотя на двух девок тебя не хватит, прости, я погорячилась, – мы вышли из подъезда, рука начала болеть от той силы, с которой Соколовский её сжимает. – А со мной-то ты точно сможешь? А то бензин потратишь, в лес увезешь, а мачта твоя тю-тю, не поднимется. Может, коллегу позовешь какого-нибудь?

– Сейчас ты договоришься до того, что я правда увезу тебя в лес, и оттрахаю. И, поверь, с «мачтой» у меня никаких проблем нет.

– Поверить тебе на слово? Пфф, как-то ты уже говорил мне что не обидишь, – с неожиданной для самой себя горечью произнесла я.

– Ты всё про брата своего? – Руслан остановился у машины, мою руку он так и не отпустил. – Я должен был его не трогать, учитывая что у него полная сумка героина была? И тебя сейчас тоже должен отпустить, хотя ты в чужое жилье проникла… как, кстати? И зачем?

– Через окно. Помыться захотела, – я вскинула подбородок. – Ну и? Мне грозит пятнадцать суток, скорее всего, думаешь для меня они что-то изменят? Даже не так. Дадут пятнадцать суток, а продержат семь-восемь. И? Где воспитательный момент? Тебе заняться нечем? Отпусти меня, возвращайся, и трахни уже Лерку. Давно пора полить её розу, а то засохнет скоро. Мужика как не было, так и нет. Жалко мне её. Лучше такой козел как ты, чем вообще никакого. Отпусти, а я пообещаю, что больше к Лере не полезу.

– Мачта… полить розу… что за дебильные выражения?

– Чтобы дебилам было понятно! – ухмыльнулась я.

Хочу расцарапать его лицо. В кровь. Строит тут из себя… с полной сумкой наркоты взяли, угу, и не мог он отпустить, не мог не посадить. А сколько я просила! Ходила, унижалась, как полнейшая блаженная. Объясняла всё, и продолжала любить. Поверить не могу, что была влюблена вот в этого вот мудака. А потом увидела своими глазами, как он бабки берет за то, чтобы брата моего закрыли.

Сволочь!

– Люба, прекращай все это. Ты сама не видишь, что свою жизнь портишь? Я знаю какая у тебя семья, но тебе ведь не обязательно быть такой же… такой… дьявол, ты ведь сама говорила, что другой жизни хочешь! А ты в свою же мать превращаешься!

– Да пошел ты, – мне каким-то чудом удалось выкрутить свою руку из ослабевшего захвата Руслана.

Я развернулась, и побежала, что есть мочи. Бегать я умею, много раз доводилось, да и петлять по дворам я научилась так, что не догонит даже Руслан… наверное. Взобралась на гараж, схватилась за забор, спрыгнула на землю, и дальше, дальше, дальше, к родным ненавистным баракам.

Соколовского нет. Оторвалась. Или, может, он и не бежал за мной.

Воспитатель хренов! Думает что всё обо мне знает, да вот только он ошибается. Он не знает обо мне ничего! Это раньше я драму устраивала, и слёзки лила, как жизнь несправедлива. А потом поняла, что даже от такой жизни можно удовольствие получать.

Тем более, я знаю, что вырвусь. Выгрызу себе самое лучшее, когтями с мясом оторву своё.

Рано или поздно.

Глава 3

Домой я прибежала вспотевшая. Тьфу, будто и не мылась. На мокрые волосы налипла пыль, носилась я по дворам знатно. Как заяц петляла, боясь, что догонит. В наши хоромы вошла с опасением – а ну как Руслан уже здесь?! Но нет, мы не прописаны, и даже не зарегистрированы в этом бараке под снос, хоть в чем-то дурость моего отчима мне помогла.

Здесь меня Руслан Соколовский не достанет.

– Доча, ты уже вернулась, – встретила меня мама.

Уже пьяная, а ведь обычно вечером начинает, а не днем. Я прошла мимо нее и свернула на кухню. Фу! Дым, перегар, на столе газеты, на которых рыба и какая-то гадость, а еще банки со шпротами и водка. А за столом всякий сброд в наколках и невменяемая бабища.

– Чего морду кривишь опять? Давно не получала? – отчим бахнул по столу кулаком, и начал вставать. – Щас ремень достану, сопля!

Я закатила глаза, выпила чашку воды, и пошла в комнату. Отчим – алкаш, причем алкаш идейный, еще и отсидевший пару раз, но меня никогда не бил, боится. Я тоже много чего боялась раньше – что изобьет, что его дружки меня изнасилуют, а потом устала бояться. Решила, что если хоть кто-то полезет – прирежу, возьму грех на душу. И каждый раз именно это отчим и его собутыльники и видят в моих глазах. Я точно это знаю, отчим сам признался, что взгляд у меня бешеный. Потому и бояться я перестала.

В комнате я застала маму, заплетающую косички Диане.

– Люба, смотри. Мама мне пличёску делает, – пролепетала сестренка. – Давай мама и тебе сделает? Будем с одинаковыми ходить. Ну Люб?

– Не плическу, а прическу. Рррррр, – прорычала я, и поцеловала Дианку в лоб.

– Любаш, я могу котлеток нажарить. Хочешь, в комнату принесу тебе? – мама взглянула на меня заискивающе.

Я не могу с ней разговаривать. Она пьяна, и от этого всегда будет больно. От любви до ненависти, от ненависти до любви, и обратно… снова… и обратно – это про меня и маму. Сколько она обещала бросить пить, и я верила, а потом находила её пьяной, и так по бесконечному кругу. Любовь сменилась на ненависть – горючую, острую, заставляющую творить то, из-за чего Руслан Соколовский несколько лет назад выедал мне мозг нотациями. Сейчас эти два чувства сменяют друг друга.

Я не могу любить маму, которая привела в нашу жизнь алкаша и зэка. Я не могу любить спивающуюся маму, много раз позорившую меня перед кем только можно. И из-за Дианки я не могу её любить – она её в эту жизнь привела, но что это за жизнь такая?!

Но и ненавидеть в полную силу не получается. Смотрю, как мама Диане косы плетет, чувствую, как целует нас перед сном, и не могу. Вот и путаюсь в чувствах, и из-за этого говорить с ней не получается, когда пьяная – то ли обзову её по-всякому, то ли расплачусь. А потому – молчу.

– Люб, я рюмашку всего выпила, не злись. Запах есть, а опьянения нет. Ну так что, котлетки-то будешь? Или картошечки нажарю. Давай?

– Нет, спасибо, – выдавила я.

То ли заботится обо мне, то ли подлизывается, то ли на кухню не терпится вернуться, якобы котлеты жарить, а на самом деле присоединиться к гульбищу. В пятнадцать лет я бы так и выкрикнула маме в лицо, она бы расплакалась, и пошла пить. Сейчас… её выбор. За неё я билась как могла, теперь бьюсь за нас с Дианой.

– Идем в душ, принцесса, – я взяла за руку сестренку, повесив на плечо полотенца.

– А косички не намокнут?

– Голову вечером тебе помоем, не намокнут.

– Это хорошо, – вздохнула Диана.

Мы помылись, погуляли, и лишь вечером вернулись домой.

– Мне пора, – я вошла на кухню, где и застала маму – пьяную, но на ногах.

– Работа?

– Да. Мам, не напивайся сегодня сильно, прошу.

– Я не…

– Не напивайся, – с нажимом повторила я. – Чужих много, Диана на тебе. Этим уродам плевать – взрослая девка, или ребенок, ты ведь понимаешь? Завтра я выходная, и ты сможешь что угодно творить, но сегодня, пока весь этот сброд у нас – не пей больше.

– Я не буду, – мама опустила глаза.

Подошла к ней, и поцеловала в опухшую щеку.

Мой главный страх не за себя, я-то смогу себя защитить, а вот малышка… надеюсь, мама сдержит слово, закроется в нашей комнатушке и будет сидеть с Дианой. На работу я её взять не смогу, в ночном клубе шумно и таких же уродов хватает, что и у нас в бараке.

– Мам, ты поняла?

– Я не буду сегодня пить, клянусь тебе. Не будь такой жестокой, Люба, – скривила губы мама, будто собираясь заплакать.

Я торопливо развернулась, схватила сумку и вышла из нашей пятикомнатной коммуналки.

Не быть такой жестокой? Я бы хотела, но приходится. Когда я дома – тревожусь за брата, когда на работе – тревожусь за сестру, ночами снится что отчим прирезал маму в пьяной драке, и как тут не быть жестокой?!

Так, тьфу, хватит! Нужно подобрать нюни, смысла страдать – нет. Вместо этого буду продолжать бить копытом. Прорвусь!

– Привет, – я села в машину к Серёге.

Он тут же потянулся ко мне с поцелуем, от которого я увернулась.

– Фу, воняешь!

– Только покурил, – рассмеялся он.

– Вот и не тяни ко мне губы сейчас. Заводи, поехали уже, смена скоро.

Все же, хорошо что я Серого встретила. Бармен он хороший, меня научил мешать алкоголь, и в клуб устроил. А платят там отлично, только музыка орет так, что потом весь день звон в ушах. По этой причине Дианку я с собой и не таскаю. А еще потому что пьяных гораздо больше, чем у нас дома.

– Ты говорил что есть вариант, как мне деньги достать, – напомнила я.

– А ты меня неласково встретила, любимая. Так что не скажу.

– Серый, блин, не буду я тебя сейчас целовать, у тебя во рту пепельница. Говори уже!

– Тоже мне, девушка, табак ей мешает. Другие сосутся, и ничего, а ты выкаблучиваешься.

– Сереж, хватит. Это не шутки, мне двадцать миллионов нужно найти. Сумма нереальная. Ты сказал, что есть вариант, если не шутка – скажи уже, а если шутка – иди в задницу, – холодно произнесла я.

– Слушай, а почему двадцать миллионов-то? – зачем-то тянет время Серый. – Как они Лёху помогут вытащить? Ты что, хочешь организовать его побег? Наймешь людей подкоп рыть, подкупишь охрану колонии, да?

– Нет. Эти деньги нужны на подкуп прокурора и судьи. Всё схвачено.

– Точно? Не кинут?

Друзья моего брата уверяют, что не кинут. Я в этом не уверена… я не уверена даже в том, что смогу достать эти деньги. Я же не блогер какой-нибудь, мне миллионы не платят за рекламу щеток для задницы, но если есть шанс вытащить брата, я должна это сделать. Обязана.

– Так что с деньгами? – снова спросила я.

– А почему ты так сильно хочешь Лёху вытащить?

– А ты так и будешь вместо ответов задавать вопросы? – раздраженно спросила я.

– А мне любопытно. Пока не ответишь – не скажу тебе ничего. Так что?

– Лёша – мой брат, и это естественно, что я хочу его вытащить из колонии.

– Этого мало, – ухмыльнулся Серый. – Ты прямо повернута на Лёхе, здесь есть что-то еще. Мне нужно ревновать? Может, брат не родной, а какой-нибудь сводный, и типа вообще не брат?

– Брат. Родной. Роднее не бывает.

– И?

– И в тюрьму он из-за меня попал, – призналась я. – Доволен?

– Вау! Так та наркота, с которой Лёху приняли – это твоих рук дело? Барыгой была, Любань?

Я сцепила ладони в замок, и отвернулась к окну. Я не барыгой была, а дурой. Полнейшей идиотиной.

– Люб?

– Лёша работал много, хотел накопить денег и забрать нас с сестрой, чтобы вместе жили. Целыми днями впахивал, а я… ну, я подростком была, кто бы меня куда взял, – горько усмехнулась я. – Вот только мне очень хотелось брату помочь, и поскорее вырваться из всего этого.

– И потому решилась наркоту разносить? Ты закладки делала, или что? Курьером была?

– У нас в школе паренек появился новенький. Это на четырнадцатое февраля случилось. Я сделала много валентинок, сидела на месте вахтерши и продавала их. Пусть и по мелочи, но зарабатывала я всегда. Он подошел, купил, мы разговорились, я и выложила что мне деньги нужны, и побольше. Меня реально совесть мучила, что Лёша по двадцать часов в сутки работает, а я всего лишь школьница. И этот парень предложил подработать. Он же тоже школьник, одет был хорошо, хотя тоже из семейки типа нашей. Взрослому я бы не поверила, заподозрила бы обман, а такому же как я почему не поверить?

– Что нужно было делать?

– На Весновский рынок приносить сумку с вещами. Всего лишь сумку, представляешь? Некоторые продавцы ведь на хозяев работают, и потому иногда своими товарами приторговывают, а не хозяйскими, дополнительный заработок. И вот, я всего лишь должна была иногда относить на рынок сумку с «товаром», за что мне будут давать неплохие деньги. Пять тысяч, – я с трудом удержалась, чтобы не сплюнуть.

Ну как я могла быть такой идиоткой? Я ведь и правда поверила. Есть продавец, есть товар, за который он должен отчитаться перед хозяином, а есть дополнительный товар, прибыль от которого пойдет не владельцу, а самому продавцу. Мама ведь также в магазине приторговывала. Покупала всякие семечки, консервы и порошки напрямую у поставщика и толкала мимо кассы. Я еще и обрадовалась тогда – целых пять тысяч за то, что я сумку отнесу на рынок? Это же такие деньжищи, а работы всего на час.

– Товар, я так понимаю…

Серый не договорил, и я кивнула.

– Правильно понимаешь. Нет, в сумку я заглянула, чтобы убедиться что ничего там страшного нет. В ней сигаретные блоки лежали, обувь и книги. Я тогда вышла из дома с этой сумкой, и пошла на рынок. А Лёша в тот день вернулся днем с работы, на складе у них ЧП какое-то случилось, и грузчиков отпустили. Я шла, Лёша мне навстречу, и спросил, конечно, что это за сумку я тащу. Я рассказала, а он…

Брат тогда сразу понял, что к чему. Я это сейчас понимаю. Выругался, выхватил эту чертову сумку, открыл, и начал трясти меня – кто дал, где этот человек живет, давно ли я этим занимаюсь. Я всё выложила. Лёша сказал мне возвращаться домой, и не высовываться, и пошел возвращать товар тому, кто мне его передал.

И его поймали. В блоках сигарет были вовсе не сигареты, а героин.

– Я тогда сдаться хотела. Думала, что расскажу правду, и нас отпустят. Или меня накажут, а Лёшу выпустят, – против воли я шмыгнула носом, за что тут же разозлилась на себя. – С братом я выбила свиданку, сама не понимаю, как несовершеннолетнюю пустили к нему. Может, из-за того что я буквально истерики там устраивала… В общем, Лёша сказал мне, чтобы я не смела рот открывать. Его с поличным поймали, значит точно не отпустят, что бы я там ни говорила. Такой закон. А если я буду вякать, то на нас обратят внимание, и окажемся мы с Дианой в приютах, причем в разных.

Но я все равно пыталась рассказать всё Соколовскому. Его я знала. Думала, что поможет, а он только отмахнулся. А потом еще и взятку принял, чтобы поскорее брата закрыли.

– Понятно. Чувство вины, значит?

– А ты бы не чувствовал свою вину, если бы таким же идиотом как я был? Лёшке жизнь испортили из-за моей тупой идеи заработать, а я ведь знала что бесплатный сыр только в мышеловке. Не наивной девочкой была, я в этом всем росла. Только эти чертовы пять тысяч меня загипнотизировали, – я покачала головой, в который раз ужасаясь той девочке-подростку, которой я была. – Теперь появился вариант. Дело Лёши снова передают в суд, и если я найду двадцать лимонов, то его оправдывают, и отпускают. Найдут какие-то нарушения, недостаток улик, либо, на крайний случай, сократят срок. Главное – выпустят. Теперь ты, наконец, расскажешь мне, как я смогу достать деньги? Или врал мне, что есть такая возможность?

– Не врал. Люб, ты целка?

– Что? – закашлялась я.

– Девочка еще?

– Ты издеваешься?

– Короче, я – твой парень, и все такое, лирику опустим, что такое жизнь я и сам знаю. У меня есть приятель, брат которого богачам целок продает. Не в рабство, а… ну, слышала, что некоторые девственность свою продают? Кто-то через сайты, а кто-то через посредников. И брат моего приятеля – такой посредник. Клиенты проверенные, не извращенцы, бзик у них – целку пробить. Причем не силиконовую, которой все зашили под девочку, а им реальных целок подавай.

Я слушала, и своим ушам не верила. Это то, о чем я думаю?

– Сереж…

– Я не договорил. В общем так: у посредника есть клиенты, он показывает им твою фотку, и кто платит больше – тот тебя и того-самого. Медосмотр оплатят, как и одежду нормальную, процедуры у косметолога чтобы не с волосатыми ногами пришла на встречу. Платят до хрена, Люб. Можно не двадцать, а тридцать миллионов срубить, ты и брата вытащишь, и на жизнь нам хватит.

– Нам? – просипела я.

– А я пойму. Говорю же – реальную жизнь знаю, и за измену это не посчитаю, – продолжил Серый, и остановил машину на парковке у клуба. – Я потому и спрашивал тебя про Лёху, чтобы понять – блажь это, или нет. Тебе решать. Всё безопасно – ни болячек, ни последствий, ни извращений. Один клиент, одна ночь, дофига бабла. Устроить все можно быстро. Что думаешь?

399 ₽
6,77 zł
Ograniczenie wiekowe:
18+
Data wydania na Litres:
15 sierpnia 2023
Data napisania:
2023
Objętość:
280 str. 1 ilustracja
Właściciel praw:
Автор
Format pobierania:
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 174 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 72 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 142 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 216 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 62 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,4 na podstawie 24 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 44 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 102 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,5 na podstawie 24 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 214 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,5 na podstawie 8 ocen
Tekst
Średnia ocena 3,3 na podstawie 4 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,5 na podstawie 37 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 76 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,5 na podstawie 85 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 116 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 85 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 107 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,7 na podstawie 54 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,6 na podstawie 37 ocen