Czytaj książkę: «Уродина»
Пролог
– Эй! Пустите! Кто вы такие и куда меня тащите?
Я вырывалась, брыкалась, хоть и силы были почти на исходе, руки ломило от самых плеч и, я дважды упала на одно и то же счесанное колено. Но мне, по крайней мере, удалось выплюнуть тряпку изо рта. На улице стояла немыслимая жара, а мне еще мешок на голову надели, через который едва удавалось дышать. Я не понимала, почему так жарко в это время года.
Надеюсь, этим ребятам известно, что я астматик и в крайне стрессовых ситуациях, одна из которых происходит прямо сейчас, у меня может начаться приступ. Но какая разница? Ингалятора у меня с собой все равно нет. Эти люди ворвались в мою комнату среди ночи и вытащили меня из кровати в одной ночной рубашке.
– Пожалуйста, отпустите, у меня нет денег, ничего нет, но зато у меня будут проблемы, если не вернусь к утру. Чего вы хотите?
Я пыталась играть, словно думаю, будто меня похитили из-за денег. Но если бы это было ограбление, все бы обстояло куда иначе.
– Прекрати стонать!
Тяжелый ботинок приземлился меж моих лопаток и, я едва не проглотила язык.
– Хозяин отрежет тебе яйца за это, мужик, – прохрипел второй, а тот усмехнулся и, пнул меня снова, я упала на колени.
– Вставай!
– Я ничего не сделала, клянусь, прошу вас, пустите, я никому не расскажу. Отче наш..
Меня снова пнули так, что я ощутила металлический привкус во рту.
– Ты слышал, она еще молиться вздумала, забавная зверушка. Может, снова заткнуть ей рот?
– Хозяин сказал, чтоб ни одного волоска.. Ты придурок избил ее!
Кто такой этот «хозяин»? И что ему от меня нужно? От меня?
– Да он каждый день этих шлюх водит! Может, это и вовсе для нас подарочек, не думал, хм?
– Ты баран, Стив, она особенная.
– Вы, должно быть, ошиблись, – всхлипнула я, – я никто, клянусь вам, никакая я не особенная, вы меня с кем-то перепутали.
– Вот видишь, Джей-Джей, никакая она не особенная, – прохрипел тот, который меня бил, а затем двинул меня на траву и навалился огромной «кучей», я заерзала под ним и закричала, что есть мочи.
– Ты погубишь нас обоих, Стив, оставь девчонку, мы почти пришли. Хозяин велел..
– Хозяин.. Хозяин.. Посмотри какие сладенькие у нее ножки, уверен под этой шелковой тряпочкой самый сок.
Мой голос сорвался до хрипоты, и сил сопротивляться уже не было, шершавые пальцы стягивали с меня трусы, а затем раздался оглушительный звук выстрела. Я бы зажала уши, но руки так туго были связаны, что мне за все время не удалось ослабить веревку.
Тело тяжелым грузом придавило меня к земле, а я не прекращала молча молиться.
– Прости, Стив, но мы бы оба поплатились за это. Вставай, девочка, пришли почти.
Мужчина по имени Джей-Джей осторожно поднял меня и куда-то повел, я больше не сопротивлялась. Я сколола все ноги, пока меня босую тащили не известно в каком направлении.
– Вы только что убили человека?
– Он собирался тебя изнасиловать, я не мог этого допустить.
– Почему? Какая вам разница! Отпустите, пожалуйста.
– Ты неприкосновенна, мне велели тебя охранять.
– Но кто?
– Я.
Глава 1
Сегодня я выжидала дольше обычного, выглядывала из-за угла церкви, как последняя трусиха и прислушивалась к каждому звуку, который хоть, на малость бы смахивал на проходящую мимо толпу во главе с Маркусом Уотерсом. Я любила Воскресенье за то, что могла посещать единственное место, где мне по-настоящему рады, и делать то, что я умею лучше всего – петь. И я ненавидела Воскресенье, потому что каждый раз мне приходилось либо прятаться, либо выслушивать нелестные выкрики в спину. Сегодня случилось и то и другое.
Поле лакросса находилось неподалеку от церкви, и как назло Маркус и его друзья играли по Воскресеньям и заканчивали в то же время, что и я в хоре.
Мне нужно было попасть на общую парковку за супермаркетом, чтобы забрать свой велосипед, потому что оставить его больше негде, ну и, разумеется, свита Маркуса парковалась там же.
Они шли позади, и только от одного этого знания мои внутренности сковывало льдом, а лицо обдавало жаром. Я чувствовала, как Маркус проделывает дыру в моей спине каждый раз, как мы оба оказывались в таком положении.
Толпа была шумной, они что-то воодушевленно обсуждали, должно быть, свою очередную победу над командой из другого колледжа. И даже, если они не говорили обо мне, я все равно, чувствовала себя отвратительно. Я ускорялась шаг за шагом, мне не хватало дыхания, и в такую жару слишком сильно хотелось собрать волосы на макушке, но я не могла себе такого позволить.
– Эй, Анна, споешь у Маркуса на днюхе в следующую субботу? – это голос Нэнси, тонкий и мелодичный, слегка манерный, – у тебя прелестный вокал.
– Ты не можешь этого знать, – пробормотала я.
– Я тоже иногда посещаю церковь, дорогуша. Так что, споешь?
Не думала, что они уже так близко, мне бы стоило потренировать дыхание, чтобы научиться ходить быстрее. Если это вообще может как-то помочь с моей астмой.
– Если Маркус захочет, конечно.
– Даже не думай об этом, Нэнси, ее там не будет, – его голос всегда пробирал до самых костей и заставлял все волосы на моем теле дыбом вставать. Глубокий и бархатный, до трепета в груди, но чаще всего грубый, чаще со мной. Я почти привыкла, но ненавижу, когда он делает это еще и на людях, пытается указать мне на мое место, которое я и сама знаю.
– Не будь таким засранцем со своей сестрой, – Нэнси хихикнула, потому что она уже знает ответ, как и я.
– Она не моя сестра.
Слава Богу, они обошли меня, никто не обернулся, не толкнул. Должно быть, сегодня я выгляжу настолько убого, что им стало меня жаль. Ну и пусть, мне так легче. Быть невидимкой лучше, чем красной тряпкой.
Я расслабилась и выдохнула, когда осталась наедине со своим велосипедом.. Только вот..
Обернувшись, я увидела Маркуса, опершегося на черный спорт-кар. Он смотрел на меня, не выдавая ни единой эмоции на своем красивом лице. Я знала, что внутри он ликует, потому что это уже четвертое пробитое колесо моего велика за семестр. Делает ли он это сам? Я не знаю. По крайней мере, у него половина колледжа «под хвостом».
– Проблемы с транспортом? – с лживой заинтересованностью вскрикнула Нэнси.
– Все в порядке! Барахлит иногда.
– Маркус подвезет тебя, вы же, вроде как..
– Она сказала, все в порядке, эта уродина сама справится, садись в машину.
Он спихнул руку Нэнси со своего плеча и, бросив на меня короткий взгляд, скрылся в салоне автомобиля.
Уродина. Это могло бы быть просто прозвище, но это правда. Особенно на фоне Маркуса и его тусовки, я выгляжу, как нелепая ошибка природы. И я все равно злюсь. Нет, это не злость, обида на брата гложет меня многие годы, но не злость, я не могу к нему ее испытывать. Он должен стереть меня в порошок, чтобы я по-настоящему его возненавидела, также, как он меня. Просто за мое существование. Да, он ненавидит меня только за это. Мама бы сказала, что я не должна это терпеть. К сожалению, я не помню ее, но уверена, она обязательно бы так сказала.
– Мисс, нельзя с велосипедом.
Я уже водрузила велик на порожки, но рослый водитель с густыми рыжими усами перекрыл мне путь в салон. Я весила всего-то около сорока пяти кило и ростом не особо вышла, велосипед для такой как я, казался непосильной ношей.
– Анна?
Я отозвалась взглядом на знакомый голос. С последнего сидения ко мне стремительно шагала Белла Вотфорд.
– Это Анна Уотерс, сэр, мы заплатим за багаж, – серьезно заявила та и подмигнула мне, – к тому же, салон полупустой.
Водитель пожал плечами и вернулся на свое место, Белла помогла мне с великом и, мы обе устроились в самом конце автобуса.
– Сломался?
– Ага, кто-то снова пробил колесо.
– Кто-то?
Девушка вздернула брови кверху, а я шумно выдохнула, притупив взгляд.
– Зачем ему это?
– Не защищай, Анна.
– Не защищаю. Но, правда, зачем?
Белла пожала плечами.
– Ну, ладно, ему может, и не зачем. Нэнси..
– Нэнси?
– А почему ты удивляешься? Она влюблена с Маркуса и ревнует его буквально ко всем.
Я прыснула, то ли от смеха, то ли от досады. Я не та к кому можно ревновать хоть кого-то.
– Вы же подруги..
– Поэтому знаю, о чем говорю, но ты забей. Я прослежу за ней, ок?
– Не стоит, не хочу, чтобы из-за меня были проблемы.
– Расслабься, подруга.
– Слушай, а что ты тут делаешь? В автобусе.. Мне лучше отсесть.
Белла поймала меня за руку и сжато улыбнулась.
– Все нормально. В этом автобусе ни единой знакомой задницы. А я.. ездила к тете в бедный квартал, ты же помнишь я рассказывала тебе о ней?
– Угу, та, у которой шестилетний сын и кредит в тридцать тысяч?
– Ага.
– Ты возила ей деньги?
– Папа запретил, у него все под счет, из-за этого, и все мои расходы. Я отвезла им продукты и кое-что для школы Диего, он так вымахал.. – Она грустно вздохнула, – почему не справедливо все так в жизни? Брат и сестра ненавидят друг друга..
Белла замолчала, уставившись на меня, а затем натянуто улыбнулась. Она знала, что у меня никогда не будет ответа на этот вопрос.
– Ты почему на автобусе, такси не вызвала? – перевела она тему.
– Не хочу тратить деньги.
Девушка усмехнулась и двинула меня плечом.
– Ты Уотерс, ты можешь позволить себе объехать на такси весь этот континент.
– Но я не заработала ни цента..
Глаза Беллы сузились, и я не смогла устоять под их натиском.
– Колись, Анита!
– Фу, не называй меня так, словно героиня порнофильма.
Мы обе засмеялись.
– Вообще-то, я коплю на кое-что.
– И что это?
– Не-а, не могу сказать, потом узнаешь, через недельку-другую.
– Что-то ценное?
– Угу.
– Красивое?
– Угу.
– Неприлично дорогое?
– Ага.
– Машина! Анна купит себе машину и выбросит эту железяку на свалку!
– Тсс.. Не называй мой велик так, и нет, это не машина, кое-что другое, это не для меня.
Лицо Беллы потускнело, а затем и вовсе приобрело грубый оттенок, она сейчас была похожа на ту Беллу из колледжа, которая дружит с Нэнси и остальной компанией Маркуса.
– Не говори мне, девочка..
– Не скажу, Белла, ничего не скажу, не смотри так. Вот, все, моя остановка.
– Дура ты.
Я показала ей язык, схватила велосипед и поспешила к выходу.
– Дура, Анита!
Глава 2
Уже смеркалось, когда я вернулась домой. Машина Маркуса осталась припаркованной у ворот, это значит, что он собирался уезжать куда-то, и мне это не нравилось. И не потому что папа, уехав в командировку на два дня оставил меня за старшую, а потому что завтра первой парой математика и мой брат обязательно ее проспит.
– А вот и мисс вседозволенность пришла. Где была, уродина? Я из-за тебя не могу из дома выйти.
Он сидел в кресле в гостиной и, сложив руки на груди, смотрел на меня, как хищник на жертву. Его ярко голубые глаза настолько привлекательны и настолько же опасны. Две ледышки. Холодные. Жестокие.
– Маркус! – воскликнул папа, спускаясь с лестницы.
– Пап! Когда ты вернулся? Мы скучали.
– Мы? – Он приобнял меня, и чмокнул в макушку. – По Маркусу так и не скажешь. Почему ты задержалась?
– Велик.
– Снова колеса?
– Одно.
– Четвертый раз за семестр, Анна.
– Прости, пап, я могу ездить на автобусе.
– Дело не в этом, дорогая.. У тебя какие-то проблемы со сверстниками? Со старшей группой? Хочешь пожить в кампусе, может, это пойдет тебе на пользу?
– Нечего ей там делать, – встрял брат.
– Я не с тобой говорю, сын, будь уважителен ко мне и к своей сестре.
Маркус встал и ядовито осмотрел меня с ног до головы. Везде, где проходил его взгляд, я покрывалась морозной корочкой.
– Она не моя сестра.
– Прекрати! Мы не будем это обсуждать снова и снова!
– Тогда прекрати называть её моей сестрой!
– Сядь! У меня разговор к Вам обоим.
Маркус ехидно улыбнулся и опустился обратно в кресло, я присела на диван, в самый дальний угол, съежившись, как котенок под взглядом тигра.
– И что же ты натворила, мисс «я сею добро в этом мире»? – шепнул мне брат. Я могу читать его даже по губам.
– Первое, – заявил отец и посмотрел на меня. Его лицо было серьезным, как будто он очень долго работал над своими документами в офисе и забыл расслабиться. Вообще-то наш отец тот еще весельчак, он в меру строг, но в основном перепадает только Маркусу. Может, поэтому тот меня ненавидит?
– Я заменю очередное колесо твоего велосипеда и, ты отправляешься в кампус налаживать межличностные отношения с коллективом.
Я занервничала, но возразить не смогла, у меня не было ни одного аргумента, чтобы избежать кампуса. Видит Бог, я туда не хочу. Как и видит Маркус.. Не знаю, что на него нашло.
– Это не имеет смысла, отец, мы оба хорошо ладим со всеми в колледже. Правда, Анна?
Звук его голоса сложил буквы моего имени вместе и, мое сердце забилось чаще почему-то. Он так редко произносит мое имя. Почти никогда.
Я неуверенно кивнула, папа окинул нас обоих не доверительным взглядом.
– Сколько раз за семестр прокололи колесо твоей машины, Маркус?
Парень пожал плечами и взъерошил длинными пальцами каштановые волосы.
– Нисколько. Ни разу. Анна отправляется в кампус.
– Она просто неуклюжая, отец! Посмотри на нее!
– Ты хам и грубиян, не таким я тебя воспитывал.
– Но получай то, что есть, потому что у тебя уже есть вот это!
Он кивнул на меня, и к горлу подступил ком горечи.
– Анна ни в чем не виновата.
– Я останусь в кампусе, – с трудом проговорила я.
Маркус окинул меня быстрым взглядом, его ноздри вздулись на мгновение, а я сделала вид, что его не существует в этой комнате.
– В пятницу звонили из колледжа, – продолжил папа, – ты не посещаешь бассейн, Анна, почему?
– Я.. я же не умею плавать.
– Миссис Гринберг отличный тренер, она занималась с Маркусом с трех лет. Ты в группе для новичков.
– Пап, – мой голос едва не сорвался на всхлип, но я придержала его.
– Тебе полезен бассейн, милая, в этом нет ничего страшного. Ты должна туда ходить, это всего раз в неделю.
– Там хлор и я астматик, помнишь? Мы можем взять справку у доктора Бишеп?
– Доктор Бишеп разрешила бассейн на ионизированной воде. Я все узнал, в вашем колледже именно такая.
Я едва сдерживала слезы, но продолжала слушать отца, ведь это было только начало разговора и самое страшное ждало впереди.
– Маркус, ты отвезешь завтра Анну в колледж.
Мы переглянулись, брат пожал плечами и кивнул.
– Хорошо.
Хорошо? Никаких протестов и оскорблений?
– И что касается тебя, учитель математики недоволен тобой, ты прогуливаешь и отвлекаешься, это влияет на твои оценки, если так дальше продолжится, то на следующий год ты останешься без стипендии.
Маркус прыснул и лениво развалился в кресле.
– Кому нужна эта стипендия, отец? Я Уотерс.
– Я не хочу, чтобы ты так думал. Выкинь это из головы, прекрати вести себя как подросток, тебе девятнадцать через неделю, я хочу, чтобы ты стал взрослым, хочу, чтобы вы оба стали..
Папа посмотрел на нас и замялся, тем временем волнение внутри меня усиливалось и, я боялась просто взорваться, как воздушный шар, наполненный водой.
– Я хочу положиться на вас, я хочу, чтобы вы могли положиться друг на друга, чтобы могли нести ответственность за себя и за другого.
– Что за воодушевляющие речи, отец? Я подтяну математику, обещаю. Это все?
Повисло недолгое молчание, папа нервно перебирал пальцами в руках, затем присел в кресло напротив.
– Вы должны стать взрослыми..
– Мы это слышали, и я все понял, если это специально для уро..
– Маркус! Дети.. Сын, я знаю, как ты относишься к Анне и мне тяжело..
– Не знаешь.
– Ты даже не хочешь слушать, но тебе придется. Я не был ни в какой командировке эти два дня.. Мне нужно было пройти очередное обследование..
– Обследование? – переспросила я, а Маркус молчал и смотрел в упор на отца.
– У меня опухоль.. Я не хотел говорить вам раньше, думал все решится.. И не будет необходимости ничего говорить.
Я вновь взглянула на Маркуса, его застывшее в безумии лицо, навевало ужас, он не шевелился, также, как и я, ничего не говорил. У меня все кружилось перед глазами и постепенно лицо брата и папы начало расплываться, я сжала дрожащие руки меж колен, затем почувствовала, как из моих глаз хлынули слезы. В этот момент Маркус поймал мой взгляд и, что-то дернулось на его лице. Он застыл, а потом вдруг ожил.
– Почему ты говоришь нам об этом сейчас? – от его голоса веяло холодом, но я знала, что это страх.
– Седалищный нерв.. неоперабельный, последняя стадия.
– Химиотерапия? – я почти не могла говорить, как и поверить в то, что услышала.
Да, папа похудел за последний год, но он во всем ссылался на работу, усталость, недосып, все что угодно, но не на рак.
– Она не принесет много толку, только страдания и вам обоим в том числе, я не хочу быть обузой, хочу прожить столько, сколько мне отведено.
– Пап! Неужели ничего нельзя больше сделать?
– Будь взрослой, Анна, и живи, это единственное, что я у тебя прошу.
Маркус молча встал и прошелся вдоль гостиной, прикусив косточку указательного пальца, я ринулась за ним.
– И ты ничего не скажешь?!
Он резко обернулся и навис надо мной всеми своими ста восьмьюдесятью пятью сантиметрами. Лед его глаз налился кровью, и мне стало страшно от нашей близости.
– А ты, наконец, открыла свой уродливый рот, браво.
– Дети..
– Я позвоню матери.
Маркус достал из кармана джинсов мобильник, но папа перехватил его руку.
– У нее свои заботы, сын, не стоит.
– Заботы? Какие блядские заботы у нее могут быть!
– Не выражайся.
– Мне плевать! У тебя рак, старик и, эта стерва будет здесь уже завтра!
– Оставь это, Маркус! Твоя мать вышла замуж в прошлом месяце, они с Джозефом ждут ребенка.
Маркус застыл, желваки дернулись на его скулах вместе с тем, как дернулось мое сердце. Он сжал телефон с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а затем швырнул его об пол и рванул к выходу.
Я побежала за ним, и перекрыла ему путь у двери своим маленьким никчемным тельцем. Этот парень не был качком, но он занимался спортом и, разумеется, оставался хорошо сложенным, а я была букашкой под его ногами.
Он перевел дыхание, на секунду прикрыв глаза и, взглянул на меня.
– Отойди.
– Не отойду. Ты сейчас поедешь и натворишь каких-нибудь глупостей.
– Тебе какая разница, уродина? Заделалась моей мамочкой?
– Можешь оскорблять меня, если тебе от этого легче, только, пожалуйста, не езжай никуда прямо сейчас.
– Мне абсолютно насрать на все то, что выходит из твоего грязного рта. Отойди или я сам подвину тебя.
– Давай.
Он нахмурился. И я видела всю злость готовую вот-вот из него выскользнуть, а я была готова ее принять.
– Что?
– Подвинь меня.
Он тяжело дышал, как я, и он смотрел на меня с готовностью убить, но вместо этого он завел прядь растрепанных волос мне за ухо, и я вздрогнула, когда его пальцы едва коснулись моего шрама. Мне стало больно, стыдно и противно от самой себя, но его прикосновение было прекрасным, пусть даже если насмешливым.
– Ты не останешься в кампусе, как сказал отец.
– Я не стану ему перечить, теперь уж точно.
– Послушная овечка. Я сказал: не останешься.
– Почему? – мой голос почти куда-то пропал.
Маркус немного наклонился к моему уху.
– Потому что эта стая волков тебя сожрет. Волки всегда нападают на овец.
Его дыхание щекотнуло мою кожу, я почувствовала себя запертой в маленькой тесной коробке.
– Какая тебе разница?
Я почти задыхалась, по-настоящему, и мне срочно нужен был мой ингалятор.
– Я не делюсь своей добычей. Ни с кем.
Он отошел назад, сверля меня взглядом, а я тем временем трясущейся рукой нащупывала ингалятор в кармане.
Глава 3
– Выходи из машины.
Я взглянула на Маркуса, когда тот резко притормозил на автобусной остановке неподалеку от колледжа.
– Ну, чего уставилась? Я не собираюсь с тобой позориться.
– Мы должны думать, как помочь папе. Хотя бы не расстраивать его, а мы только ссоримся.
– Я не ссорюсь с тобой, а нянчусь как раз ради отца, поверь. Выходи.
За все то время, что мы провели вместе в машине, Маркус впервые посмотрел на меня, его глаза были красными, словно кровью налились, как у вампира. Можно было подумать, что он плакал, но в такое сложно поверить, а скорее невозможно совсем.
Я взяла льняную большую сумку, набитую тетрадями, потому что не оставляю их в шкафчике, и вышла из машины, на пару секунд задержавшись у двери.
– Нас все равно здесь когда-то увидят.
– Мне плевать на фриков, давай, иди.
Я набрала в легкие побольше воздуха и, проглотила подкативший к горлу ком.
– Это ты. Ты портишь колеса моего велосипеда. Зачем?
Маркус прыснул и дернул на себя дверь, на которую я оперлась. Машина со скрипом шин вырулила с остановки, а я приземлилась на задницу, прямо на влажную дорогу, которую совсем недавно помыли. Моя светлая юбка, чуть ниже колена, получила хорошенькую дозу липкой пыли.
Я встала и попыталась отряхнуться, чем сделала еще хуже, размазав все по ткани. Я знала, что ничего уже не исправить, но продолжала отряхиваться почти до самого входа в колледж, а если точнее, до парковки, на которой собралось все «высшее общество».
Я слышала смешки Нэнси и видела, как настырно та висла на Маркусе, Белла, находившаяся в кругу группировки «мы хозяева этой планеты», едва заметно кивнула мне.
– Эй, Анна! Отличная задница! Придешь сегодня в бассейн? Хочу и сиськи посмотреть, а то ты вечно в каких-то балахонах.
– Там не на что смотреть, Гаррет, – встрял Маркус и раздался хохот.
– А ты че уже видел, чувак? Вы ж в одном доме живете. Сестричка, наверняка, тебе уже все показала. Ну как там, колись? Троячок есть?
– Слушай сюда, животное!
Маркус оттолкнул Нэнси и схватил Гаррета за грудки.
– Закрой свой паршивый рот, иначе я закрою тебе его навсегда! – прошипел он сквозь зубы.
Нэнси подошла сзади и осторожно положила ладонь на плечо парня, но тот напрягся еще сильнее, и отбросил ее руку. Девушка ядовито посмотрела на меня, и я только поняла, что нахожусь в самом эпицентре этих «светских» разборок, вместо того, чтобы бежать застирывать юбку и спешить на математику.
– Вали отсюда, уродина. Бу!
Она шагнула на меня, и я невольно вздрогнула. Маркус резко отпустил Гаррета и обернулся в нашу с Нэнси сторону, его глаза пылали огнем, ноздри раздувались от злости, и вообще он выглядел так, будто ингалятор нужен не мне, а ему.
– Нэнси, – прошипел он.
– Что? – она усмехнулась, – будешь заступаться за сестричку?
Он окинул меня быстрым взглядом и перевел дыхание.
– Мне нет дела до этой уродины, и не смей называть ее моей сестрой.
– А я уж подумала..
– Ты слишком много думаешь. Слушайте все!
Маркус вышел в центр парковки, и своим призывом завладел вниманием всех на ней присутствующих. Рядом стояла Нэнси с гордо поднятой головой, и все это напоминало сцену из какого-нибудь диктаторского фильма, или мультфильма про короля животных и его королеву. Маркус был королем, я это точно знала, от природы, от самого рождения. Я знала это с тех пор, как впервые увидела его. И дело не в его модельной внешности. Он не так мягок, как отец, и он бесспорный лидер, всегда. А Нэнси.. Нэнси нравится играть во все это.
– Эта.. Вот эта девчонка!
Он обернулся ко мне и все остальные также перевели свой взгляд на меня. Я ощутила, словно уменьшаюсь в размерах, будто все эти большие люди, и я такая маленькая. Они смеются надо мной и показывают пальцем. «Это не так, Анна, они просто смотрят». Да, и слушают своего «короля».
– Запомните раз и навсегда. Это не моя сестра, не была и никогда ею не будет. Я Маркус Уотерс. Надеюсь, все вы знаете меня, слышали мою фамилию. Вы все ходите в торговые центры, принадлежащие моей семье, покупаете машины в автоцентрах моей семьи, вы останавливаетесь в гостиницах моей семьи. Это, – Он указывает на меня, – Не моя семья! Она носит нашу фамилию и живет под одной крышей со мной из жалости моего отца. Эта девочка дочь шлюхи, которую несколько лет назад подобрал мой отец, она разбила нашу семью, оставила после себя вот это и сдохла! Эта девчонка – никто. Если я хоть раз услышу..
– Маркус, остановись.. – Это был голос Беллы, и последнее, что я слышала. Как будто звук во всем мире отключили одним нажатием кнопки и запустили сирену. Мое сердце билось всюду, в каждой клеточке тела, и я даже не боялась того, что оно вот-вот остановится. Пелена слез застелила глаза, и когда Маркус снова посмотрел на меня, вся эта соленая вода хлынула из моих глаз. Я не сразу почувствовала, что задыхаюсь, я как будто вообще не дышала все это время. Я обронила ингалятор, пока не стыдясь своих слёз, смотрела в ледяные глаза Маркуса. Писк в ушах стоял такой мощный, что я потеряла координацию и, я задыхалась, задыхалась.. Он отвернулся. Больше не смотрел. Не смотрел на меня, ползающую на коленях по асфальту, словно ослепшую, в поисках ингалятора. Не смотрел на то, как никто не помог мне. Он ушел, когда вокруг стали раздаваться смешки.
