Я стану твоим щитом

Глава 1

– Каррр! – испуганно вскрикнула и, в ужасе отпрянув, прикрыла рот руками, но неуклюже взмахнув крыльями, свалилась с распростертого безжизненного тела. Второй вопль застрял в моем горле, и я, едва не задыхаясь от охватившего меня страха, с содроганием огляделась.

Тела… их было не меньше двадцати, а над ними, словно падальщики, кружили в необычных одеждах мужчины. Они, нисколько не церемонясь со стонущими ранеными и убитыми, переворачивали тех, кто лежал на окровавленной земле ничком. Шарили по телам мертвых и добивали живых. Неподалеку, всхрапывая и прядая ушами, стояли кони, в боку одного из них торчала стрела с ярко-желтым оперением.

– Ищите! Он не мог уйти! – раздался отрывистый приказ одного из грабителей. Он, цепким взглядом окинув поле боя, носком грязных сапог поддел руку павшего, и презрительно сплюнув, сквозь зубы процедил, – раб проклятых…

– Каррр! – потрясенно воскликнула, быстро отводя взгляд от вида жестокой расправы над поверженными. Неловко переступая лапами, я попятилась, но, запнувшись о руку мертвяка, свалилась в кровавую лужу.

– Каррр! – истошно закричала, цепляясь когтями за кольчугу, торопливо вскарабкалась на бездыханного воина и, несуразно хлопая крыльями, попыталась взлететь, но чужое тело совсем меня не слушалось. О том, что вдруг оказалась птицей, я старалась сейчас не думать, прежде необходимо срочно покинуть это жуткое место, а после…

– Каррр! – испуганно вспорхнула, почувствовав, что труп подо мной зашевелился, но тотчас грузно приземлилась обратно и с опаской посмотрела на мужчину. Черные как смоль волосы, прямой, с еле заметной горбинкой нос, квадратный подбородок и четко очерченные пухлые губы на волевом лице. Он, судорожно выдохнув, болезненно поморщился, а веки с длинными, густыми ресницами затрепетали.

– «Проклятье!» – мысленно выругалась, заметив одного из головорезов, приближающегося к нам. Мое сердце вдруг тревожно дёрнулось и сжалось в страхе. И до конца не понимая, что делаю, я склонилась над головой до недавнего времени мертвого мужчины, будто собираясь выклевать ему глаза. Закрыв когтистой лапой его рот, мысленно прокричала: «Молчи! Молчи! И, может быть, останешься жив!»

Какое мне было дело до странного незнакомца, я не знала, но и позволить им его убить я почему-то не могла.

– Дьявольское отродье… убирайся прочь! – замахнулся рыжебородый, с черными, гнилыми зубами и рваным шрамом на лбу разбойник, со страхом на меня взирая, – проклятая птица!

– Каррр! – зловеще предрекла мужчине кары небесные и, широко расправив крылья и грозно раскрыв клюв, повторила, – каррр!

– Пошла отсю…

– Уходим! – внезапно рявкнул один из падальщиков. Проследив за его взглядом, я увидела первых всадников, появившихся из-за холма. Лошади приближались с такой невероятной скоростью, что мне казалось, воины не в силах будут их удержать и попросту пронесутся по телам павших.

– Быстро! Нас не должны здесь увидеть! – взревел, судя по всему, главный, пряча свое лицо за черной повязкой, и, схватив под уздцы гнедую, устремился к чащобе. Рыжебородый, бросив в меня какой-то окровавленной тряпкой, сейчас же последовал за ним, остальные тоже торопливо бежали с поля боя. И едва последний головорез скрылся за густым кустарником, через несколько минут на полном скаку в узкий просвет живой изгороди, преследуя разбойников, влетели не меньше десяти воинов, остальные, с силой натянув поводья, осадили лошадей и быстро спешились.

– Киан! Киан! – закричал один из прибывших, встревоженно озираясь и всматриваясь в лица погибших. Он склонился к стонущему раненому, тотчас коротко приказав, – Кейн, этот жив, помогите… все ищите Его Высочество!

– Здесь! Джозеф, Киан здесь! – неожиданно громкий возглас раздался над моей головой, меня тут же бесцеремонно согнали с тела и с облегчением выдохнули, – он жив.

Через минуту двое воинов, бережно подхватив Его Высочество, понесли его за пределы кровавой поляны. Очевидно, вновь прибывшие убивать его не планировали, а значит, мне здесь больше делать нечего, и я неуклюже поскакала к деревьям…

Взлететь мне удалось лишь с девятого раза, и то я поднялась всего на пару метров от земли. Поспешно вцепившись когтями в толстую ветку, для надежности опираясь крылом о шершавый ствол дерева, я, с тревогой поглядывая по сторонам, протяжно выдохнула.

Что со мной произошло, почему я здесь и кто я? При малейшем усилии вспомнить хотя бы свое имя, в голове тотчас начинало болезненно пульсировать, в глазах мутнело, и опасаясь свалиться с дерева и попасть в зубы хищным животным, я на время отложила бесполезные потуги. Но странно: отчего-то я была уверена, что в прошлой жизни я была женщиной, а еще точно знала, что язык, на котором говорили разбойники и всадники, мне был незнаком, но я его понимала.

За тягостями мыслями день быстро клонился к закату. Вечерело. Солнце зашло за холм, однако на поляне еще было достаточно светло. Лес же за моей спиной пугал чернильной темнотой и жуткими звуками. Казалось, мои зрение и слух стали четче, я слышала даже мышиный писк в траве и дважды едва не поддалась птичьему инстинкту и не набросилась на желанную добычу. И лишь неимоверным усилием воли я заставила себя оставаться на месте. А есть и пить с каждой минутой хотелось все больше. Но страх оказался сильнее, и я, так и не сомкнув глаз, просидела на ветке до наступления рассвета. Беспрестанно думая о том, как теперь мне жить в этом теле…

С приходом утра лес просыпался не спеша, серые тени медленно отступали, не желая сдавать позиции. Ночные жители с хрустом, с писком, ревом неторопливо прятались по своим норам. Дневные обитатели с криками лениво выпархивали из убежищ и отправлялись на охоту – вся их жизнь состояла в поиске: пищи, пары, безопасного места для сна. Мое новое тело было обеспокоено той же заботой, мне становилось все сложней удерживать себя, и ближе к обеду юркая ящерица, мелькнувшая на покрытом мхом пне, оказалась слишком лакомой едой, и, я не осознавая, что делаю, ринулась за добычей. Но на мою радость, ящерице удалось сбежать, однако я понимала, что рано или поздно инстинкт выживания возобладает над моим человеческим разумом, а значит, надо срочно покормить тело птицы.

Невероятно, но стоило чуть отпустить мысли и довериться интуиции, как я, несколько раз взмахнув крыльями, все-таки поднялась над землей и, замирая от страха и восторга, взлетела над лесом. Солнце только краем вылезло из-за горизонта и мир в его лучах казался золотым. Крылья приятно обдувало ветром, воздух был тягуч и насыщен потрясающими ароматами, от которых кружилась голова. Перед моим взором открылось бескрайнее пространство. Величественный лес с вековыми деревьями, изумрудные холмы, между которыми ветвились водные зеркала речушек. Желтые поля и зеленые луга, которым не было края. И огромные суровые горы, своими белоснежными вершинами подпирающие еще серое, мрачное небо.

Задыхаясь от переполнявших меня эмоций, с восхищением взирая на простиравшуюся неописуемую красоту, я незаметно для себя поднялась так высоко, что подо мной оказались реденькие рваные тучки, но даже это меня не остановило, и я устремилась ввысь… и только почувствовав усталость, я, с сожалением посмотрев на солнце, стала медленно спускаться туда, где синели воды реки и откуда веяло свежей прохладой.

Неуклюже приземлившись на берег, не прекращая при этом настороженно озираться, я медленно приблизилась к воде и, склонив голову набок, на миг замерла, глядя на свое отражение. ВОрон – огромная черная птица с мощным клювом и острыми когтями, теперь я понимала, почему с таким страхом на меня смотрели люди. Красивая, мудрая птица, в чьем теле я оказалась, выглядела внушительно и опасно. Переступив с лапы на лапу, я подняла крыло, затем второе, наверное, чтобы убедиться, что все это не дурной сон и черная птица – действительно я. И нервно каркнув, поддавшись неконтролируемой злости, я вырвала клок травы, обнажая землю…

Не знаю, сколько прошло времени, когда я наконец очнулась от отрешенного созерцания своего отражения и осмотрелась. На отмели под водой сверкали камешки, чуть поодаль резвилась рыба. Над кустами смородины порхали птицы, ловя многочисленную мошкару. А всего в трех метрах от реки рос орешник, его плоды издали выглядели спелыми, туда я и направилась, прежде напившись холодной и удивительно вкусной воды. Но едва мне стоило приземлиться на одну из его веток, как тут же на соседнюю уселся вОрон и громко каркнул…

Какая злая ирония… я не понимала вороний, но из моего рта, а вернее клюва, издавалось лишь гортанное карканье. Мыслю я, как человек, понимаю незнакомый мне язык, но вот изъясняться на нем не могу.

– Каррр! – сердито выкрикнула птица, перелетев с ветки на ветку, и склонив голову, угрожающе на меня посмотрела. Возможно, посчитала, что я слишком горда, раз не отвечаю ей, но, черт возьми, я не понимала, о чем она каркает, поэтому досадливо отозвалась:

– Каррр!

– Каррр! – в ее возгласе явственно слышалось недоумение, и птица чуть сдвинулась, став ко мне еще ближе. Ее намерения на мой счет мне были неясны, и я, угрожающе распахнув крылья, грозно каркнула. Невероятно, но это привело к нужному мне результату. ВОрон тотчас взлетел, напоследок насмешливо каркнув, быстро удаляясь от орешника в лесную чащобу.

Глава 2

На этом мое знакомство с представителями птичьего рода не закончилось. Зря я рассчитывала на то, что первый вОрон отбыл восвояси. Нет, он каким-то непостижимым образом нашел меня на опушке леса. Впрочем, и я была уверена, что это именно та птица, с коей мне не повезло столкнуться у орешника. Однако прибыла она не одна, а с подкреплением в количестве трех штук. Дамы, а в этом я тоже почему-то не сомневалась, явно намеревались со мной поговорить. И, подступая ко мне со всех сторон, что-то кричали на своем вороньем. Когда настойчивым особам надоело мое молчание, они разом на меня набросились. Спасаясь бегством, заведомо зная, что в одиночку мне против четырех не выстоять, я, укрывшись за скальным выступом, с горечью вспомнила про белую ворону.

Пять дней мне удавалось избегать сородичей. Питалась я в основном найденными орехами и прошлогодними сушеными яблочками. Иногда мне удавалось раздобыть грибы и ягоду. Тело бунтовало, требуя мясо, но пересилить себя и съесть мышь я пока не могла. А вечерами, перед сном, я частенько размышляла, как долго я продержусь и когда инстинкт выживания все же преобладает над человеческим разумом…

На шестой день я все-таки столкнулась с вОроном. То ли вести на птичьем языке разлетаются со скоростью ветра, то ли представитель этого семейства был из тех, кто не терпит конкурентов. Но стоило мне приземлиться на ветку огромной мохнатой сосны, как он, без предупреждающего карканья, набросился на меня, целясь жутким клювом прямо в голову.

И на этот раз я трусливо бежала. Опыта в птичьих драках у меня не было. Летать я научилась всего неделю назад, а боязнь высоты так окончательно и не прошла. Обозвав невменяемую птицу ощипанной курицей, я решила держаться подальше от вороньего царства и перебраться ближе к полям…

Дни сменялись ночами, жизнь в теле птицы была однообразна и скучна: поиски еды, удобного и безопасного места для сна и постоянное перемещение. Я никогда не задерживалась больше, чем на день в одном месте, во избежание встречи с пернатыми. Одно примиряло меня с жизнью в теле птицы – это потрясающие виды, чувство полета и ощущение мнимой свободы…

На тринадцатый день, в очередной раз сменив дислокацию, я краем взгляда заметила небольшой отряд, продвигающийся вдоль узкой реки. Зная, что поблизости нет ни одного поселения, мне стало любопытно выяснить, кого занесло в эту глухомань. И каково же было мое удивление, когда среди всадников я увидела знакомого мертвяка…

– «Жив» – промелькнула радостная мысль, когда я взирала на широкоплечего мужчину. Проводив внимательным взглядом отряд, удаляющийся от облюбованного мной дерева, я поднялась над небольшим пролеском и полетела следом за ними.

Отряд двигался неспеша. Время от времени часть воинов вырывалась вперед – в первый раз проследив за ними, я сделала вывод, что это были следопыты. Вернувшись, они что-то показывали Киану на карте, недолго обсуждали, и всадники ехали дальше. Перелетая с дерева на дерево, я преследовала группу людей, стараясь держаться от них на безопасном расстоянии. Лишь изредка я ненадолго отлучалась, отправляясь на поиски пищи и, наскоро утолив голод, возвращалась.

Неделю я следовала за отрядом. Я знала имя каждого воина, знала их привычки и вкусовые пристрастия. Дважды мне удавалось раздобыть для тела птицы сытную еду, стащив внушительного размера куски прожаренного на углях мяса. Правда, за это я едва не поплатилась своим оперением и больше не рисковала, наказав жадного воина, сбросив на его голову старое, заброшенное гнездо. Тотчас раздавшийся громогласный хохот его соратников бальзамом пролился на мою обидчивую душу…

– Эрни, возьми людей и проверь это место, – приказал Киан, показав на небольшую проплешину на карте.

Вчера отряд остановился на краю леса, шатер Его Высочества и стол поставили под высокой березой, и, усевшись на одну из ее веток, я могла с удобством наблюдать за происходящим.

– Есть, Ваше Высочество, – отрапортовал тот самый жадюга и, круто развернувшись, направился к стреноженной лошади, увлекая за собой ещё троих мужчин.

– Далее будут непроходимые болота, дорога плохая, и ее давно не используют, – проговорил Рендан, высокий, голубоглазый мужчина, на мой взгляд, самый осведомленный из всех.

– Думаешь, нас не будут здесь ждать? – уточнил Его Высочество. Шумно выдохнув, он взъерошил свои волосы и устало добавил, – напавшие знали, где мы идем, и ждали нас.

– Я отправлю людей, пусть проверят, – проговорил Рендан, знаком подзывая к себе одного из воинов.

Мне было скучно, да и тело птицы требовало движения, и я решила тоже осмотреться, мысленно соглашаясь с Высочеством, что те, кто желает ему смерти, не остановятся, пока не достигнут поставленной цели…

Засаду даже я не сразу заметила. Их было около десяти человек, они умело замаскировали свое убежище, прикрыв небольшую пещеру ельником. Видимого подступа к ней не было, ржаво-зеленая трясина давно завладела этими землями, и люди Его Высочества не стали сходить с узкой колеи. Я бы тоже не рискнула лезть в болото, а вот один из головорезов явно знал верные места. Его-то, пробирающегося между чахлых сосенок, я и заметила. Вернувшись в лагерь, я тотчас заняла свое место на березе и принялась слушать доклад.

– Болото, Ваше Высочество, гиблые места. Не пройти, утянет – и не выберешься. В одной точке дорога совсем узкая, лошадь только пройдет. В десяти метрах камни, там место удачное для засады, но следов нет.

– Что ж, тогда утром выступаем, – подытожил Высочество, собирая со стола карту…

– Каррр, – приземлилась прямо на стол, мысленно ругаясь на себя, что снова лезу не в свое дело, и, едва успев увернуться от летящего в меня камня, грозно, как мне казалось, каркнула и прижала лапой карту.

– Пошел! Проклятая птица!

– Веткой его!

– Древком сгоните!

– Каррр!

– Хватит! – рыкнул Его Высочество, суровым взглядом обведя столпившийся вокруг стола народ. Вернув свой взор на меня, он выпустил из рук старую, местами потертую карту.

– Каррр, – поблагодарила я мужчину, по возможности аккуратно расправила ее края и, подкатив крылом виноградину к месту, где видела засаду, склонив голову, взглянула на Высочество.

– Каррр, – витиевато выругалась, сожалея, что мужчина меня не понимает. Я подкатила еще десять виноградин и повернула кинжал острием к схрону.

– Проверить это место! – вдруг приказал Его Высочество, задумчиво взирая на горку винограда.

– Болота там гиблые, не пройти, – с недоумением пробормотал воин, сердито на меня посмотрев.

– Каррр, – тяжело вздохнув, я принялась раскладывать на карте виноградины, изобразив из них сосенки, затем спрыгнула на землю, подняла прутик и провела между ягодами.

– Тропа есть? – догадался Рендан, и я, похвалив его протяжным карканьем, подала ему самую крупную виноградину.

– Кхм… спасибо, – оторопело пробормотал мужчина, но ягоду взял, правда, смотрел на нее так, будто я ему лягушку подсунула.

Воины во главе с Ренданом все же отправились к схрону головорезов. Я тоже последовала за ними и вскоре убедилась, что правильно сделала – небольшой отряд едва не пронесся мимо условленного места. Пролетев над головой у мужчины, я свернула к гнилому стволу, сбросив возле него камень.

Рендан, ни слова не сказав, коротко мне кивнул и, вооружившись сухостоиной, проверяя перед собой путь, первым двинулся по трясине. Я не стала дожидаться, когда пройдут все, и устремилась к убежищу. Там было тихо, большая часть людей спали в низкой пещерке, двое сражались в какую-то игру, кидая на доску кости. Единственный страж, опираясь на покрытый мхом валун, сладко посапывал.

Надо отдать должное Рендану, мужчина молниеносно сориентировался, быстро распределил воинов, и те практически бесшумно подобрались к схрону. Бой был недолгим, кто-то явно сэкономил и нанял неопытных душегубов. Двоих взяли с собой, но я сомневалась, что они знают заказчика.

В лагерь я вернулась снова первой и, устроившись на березе, бросая косые взгляды на готовящееся на углях мясо, ждала, как и Его Высочество, возвращения Рендана. Мужчина ворвался на поляну спустя час, к этому времени ужин был готов, и Высочество приступил к трапезе.

– ВОрон верное место указал, ждали нас. Двоих в живых оставил, но полагаю, они ничего нам не расскажут.

– Тропа была, Ваше Высочество, только ведающий бы прошел, – виновато протянул воин, тот, что ходил в первый раз.

– Завтра выступаем! С этими ты знаешь, что делать, – приказал принц и, подняв голову, задумчиво на меня посмотрел.

Я расценила это как приглашение и, плавно спилотировав на стол, покосившись на Высочество, стащила с его тарелки небольшой кусочек мяса. Затем ещё один и еще, и только насытившись, обратила внимание на тишину в лагере. Все воины, затаив дыхание смотрели в нашу сторону и почему-то глупо скалились.

– Виноград? – с улыбкой предложил Высочество, пододвигая ко мне тарелку той стороной, где лежала зеленая ягода. Я не стала отказываться, но, развернув ее к себе темным виноградом, с удовольствием угостилась.