Czytaj książkę: «Мастерская мистера Лимо»

Юлия Анк

Czcionka:

В память о моём отце.
Моей семье – с благодарностью.

Литературный редактор Дарья Пфау

Иллюстратор Mirlantina

Корректор Дарья Пфау

Консультант Арвид Сергачев

ISBN 978-5-0053-2645-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Исчезновение мистера Лимо

Этого старикана звали мистер Лимо. Каждый вечер он бродил по внутреннему двору нашего дома в шлёпанцах и лёгкой куртке, едва ли укрывающей от мелкого моросящего дождя летом и уж тем более совершенно бесполезной зимой, когда частые метели засыпают двор снегом до окон первого этажа. Всякий раз, как сосед выходил на свою ежевечернюю прогулку, мы вместе с моей пятилетней сестрой потихоньку вползали на широкий подоконник и, несмотря на мамины предупреждения, кидались из окна в мистера Лимо туго скрученными бумажками. Анэли попадать в деда боялась и чаще всего намеренно промазывала мимо его седой головы с округлой лысиной прямо на темечке. А я то и дело умудрялся ловко прицелиться и потом здорово веселился, глядя на то, как старикан стряхивает с макушки мои «ракеты», удачно добравшиеся до цели.

«Игры с дедушкой Лимо», как называла их Анэли, могли продолжаться довольно долго – до тех самых пор, пока он, продолжая зябнуть в прохудившейся тонкой курточке, шаркал своими тапками по двору, не желая возвращаться в свою однокомнатную квартирку на первом этаже.

Лимо жил в этом доме ещё до нашего с Анэли появления на свет. Совсем молодым его помнили наша бабушка Марта и дед Питер. Но почему-то они не были с ним дружны и никогда не ходили друг к другу в гости. Наверное, потому, что наша бабушка была постоянно занята обедами и стиркой, а дед чаще всего смотрел футбол. Мне же казалось, что этому нашему соседу с первого этажа совершенно не интересно было рассуждать ни о том, ни о другом. Он вообще был странным.

Чаще всего мистер Лимо улыбался. Увидит нас с сестрой в окне и улыбается. Нет, совсем не так, как какой-нибудь дурачок, а очень даже мило и приветливо улыбается. Но разве стоит улыбаться тем, кто кидается в тебя бумажками? А может, он до сих пор не догадался о том, что мы с сестрой вытворяли? Может быть, считал, что его беспокоят мухи? Я не знал. Да и зачем? Всё равно при каждой нашей встрече старикан улыбался и здоровался первым. И ещё с той же приторной улыбочкой добавлял слова, которые я терпеть не мог: «Хороший мальчик…»

Ни я, ни он ни разу не решились заговорить друг с другом по-настоящему: я старался поскорее проскочить мимо него на лестницу, чтобы оказаться в своей квартире; да и старик, казалось, также спешил улизнуть в свою дверь.

В нашей парадной проживало немало разных и вполне замечательных личностей. Взять хотя бы усатого Рыбника. Мистер Рыбник был крупным дядькой был крупным дядькой с мясистым, круглым лицом, на котором красовались завивающиеся кверху усы – такие уже сто лет никто не носит!

У него всегда было отличное настроение, и когда он выходил из дому с торчащими в стороны усами, чтобы погреться под бледными лучами зимнего солнца, то выглядел, как огромный счастливый таракан. Вот его я любил, и он, видимо, тоже, потому что всегда при встрече вскидывал свою большую пятерню вверх, и громко чеканил: «Привет, Макс!»

Этот Рыбник был полной противоположностью моей соседке по площадке – Лавандине. Тощая девица, возраста которой я не знал, выходила на улицу только в те дни, когда шёл дождь или снег, а ещё лучше, если с неба валилось и то и другое. Хорошо, что это не было редкостью в нашей местности, иначе ей пришлось бы жить впроголодь: она даже в булочную не спускалась в солнечный день. Всегда скучная, с длинной тёмной чёлкой, прикрывающей её глаза, она редко вступала в разговоры и обычно старалась, словно мышь, поскорее скрыться от соседских глаз в свою нору. В общем, я так и называл её – Скучная Лавандина.

Из тех, кто жил повыше, на последних этажах, я хорошо знал музыканта Пьетро и белобрысого Говальда. Где работал Говальд, я не знаю, но в свободное от работы время он постоянно ковырялся в своём любимом мотоцикле, а вечерами вместе с Пьетро они частенько выходили на балкон и распевали весёлеые песни под аккомпанемент гитары, чем доводили до белого каления всех проживающих в доме. Скандалить обычно начинала Роза. Эта старуха жила в сороковой квартире, и её окна выходили на улицу. Но, как казалось всем жильцам, она специально перебиралась на балкон внутри двора, чтобы дождаться удобного момента и отругать за что-нибудь певцов, давно впавших к ней в немилость.

Кроме всех этих любопытных персон, в доме было достаточно людей для того, чтобы мы все могли поучаствовать в разных событиях, не покидая обжитой территории. Тем не менее, старик Лимо оставался моим любимым объектом. Я даже не знаю, почему. Может, из-за того, что благодаря этому деду я всегда знал, чем можно себя занять вместо выполнения школьного задания или каких-нибудь домашних дел. А может, потому, что его прогулки были тем, что обязательно случится каждый день.

Всякий ли человек будет выходить на прогулку в одно и то же время, в одной и той же одежде уже больше десяти лет подряд?

В тот день Анэли вела себя невыносимо: она хныкала, уговаривала отца купить ёлку раньше, чем мы делали это обычно, а от мамы требовала испечь рождественский кекс. Более всех она донимала меня: раскурочила модель спортивного автомобиля, а потом спрятала где-то мой любимый свитер. Дед, по-обыкновению, скрылся от внучки в своей комнате, а бабушка Марта первая поддалась её капризам: Анэли сумела выпросить у неё очередной огромный разноцветный леденец долгим нытьём и уверениями в том, что её зубы всегда будут здоровыми «даже после третьего леденца за день». Она хныкала и канючила так долго и так невыносимо, что я готов был сам отругать сестру, о чём сообщил бабушке. Но та ласково потеребила мои волосы и вместо того, чтобы наказать вредную девчонку за дурное поведение, сказала мне:

– Пойди, возьми леденцы в буфете возле окна. Ты знаешь, где стоит коробка с конфетами Анэли.

Именно так и сказала: «с конфетами Анэли». Потому, что у сестры на самом деле была своя коробка со сладостями, а у меня своя. Правда, мы не могли брать их без разрешения взрослых.

Скорее всего, бабушка не рассердилась только потому, что у всех у нас было чудесное предновогоднее настроение. Всего несколько дней, и по дому разлетятся ароматы сладкой выпечки, окна в гостиной будут разрисованы снежинками, а по пушистой ёлке, которая вскоре появится посреди гостиной, понесутся вскачь крошечные стеклянные лошадки и разноцветные огоньки.

Поэтому я не стал спорить с бабушкой и всё выполнил в точности, как она велела. Я уже было собрался подать леденец Анэли, но глянул в окно и увидел, что старикан с первого этажа вышел на улицу средь бела дня и взял курс на свой привычный круг во дворе. Он был одет так же, как и всегда, – в свои старые шлёпки и тоненькую курточку. И меня это не сильно удивило бы, но к тому времени на улице уже выпал снег, а куртка была надета лишь на майку с тонкими лямками, тапки же – на босые ноги без носков.

– Анэли! Давай, иди сюда!

Сестра была идеальным прикрытием для слежки за мистером Лимо, и с ней было всегда весело: мне нравилось, как она заползала на подоконник и делала смешную рожицу, когда видела гуляющего по двору соседа. Но сегодня, сразу после того, как малышка привычно сморщила свой нос, она тут же отобрала у меня выпрошенный леденец и запихала его в рот:

– Оу э жамёзжнет, – промычала она.

– Ага, замёрзнет, – ответил я ей автоматически, потому что не сводил глаз с прогуливающегося деда. А тот сегодня вёл себя необычно: он двигался быстро и порывисто, потом сворачивал с проторенного пути и замирал посреди двора, где оставался некоторое время, о чём-то задумавшись, до того как снова выйти на привычную орбиту.

Анэли, увлечённая своим трофеем, сползла с подоконника. Она собралась отправиться на кухню, но остановилась в комнате, чтобы узнать то, что и меня самого занимало сегодня не меньше:

– Почему он не надел носки?!

Я обернулся, но она, засмеявшись, выскочила из комнаты, а когда я снова посмотрел в окно, во дворе уже никого не было.

Во второй половине дня я выполнял все просьбы мамы, бабушки и деда: бегал за хлебом в магазин на первом этаже, потом снова туда же за сливками и даже мусор выносил дважды. Я готов был сколько угодно ходить туда и обратно всего лишь оттого, что меня разбирало жуткое любопытство – что такого мог затеять мистер Лимо? Однако его нигде не было видно. Я покараулил у подъезда, прислушался к звукам, стоя возле квартиры нашего странного соседа, но, ничего за ней не услышав, отправился к себе на второй этаж. И когда я уже занёс ногу над последней ступенькой, дверь на первом этаже скрипнула. А поскольку там, кроме квартиры мистера Лимо, никаких других квартир не располагалось, то и сомнений не могло быть – мой сосед снова куда-то собрался. Я затаился. Яростно сдерживая своё дыхание, стараясь не шуршать пакетом, не скрипеть ботинками, не шевелить пальцами, я продолжал слушать и при этом не забывал смотреть во все глаза вниз, сквозь старую дыру в такой же старой лестничной площадке. С тех пор как я научился самостоятельно передвигаться, это был мой пункт наблюдения за соседями в момент, когда они стояли внизу или заходили в подъезд. Я сидел тихо и был совершенно уверен, что Лимо не успел заметить меня. Да и на что сдался мне этот старик?! Нет. Я не мог оставить его без внимания. Ведь сегодня он впервые вышел гулять в непривычное время. И это значит… Он точно что-то затевал.

Происходящее этажом ниже разглядеть не удавалось: на улице уже темнело, а лампочки на лестничных клетках светили слишком тускло. Да и моя «подзорная дыра» была маловата. Тем не менее, я увидел то, что никогда бы не пришло мне в голову в связи со стариком Лимо. Мелькнули белые перчатки, которые он натягивал на свои сухощавые руки, что-то чёрное крутнулось и осело на его голове, рука с чемоданчиком опустилась вниз. Я не поверил своим глазам… и, не выдержав, оставил свой наблюдательный пункт, чтобы, перевесившись через перила, увидеть всего мистера Лимо целиком. Старик направился к выходу.

Нет-нет-нет! Я не мог этого пропустить!

Я буквально сполз по лестнице вниз и тихо подобрался к тяжёлым створкам входной двери, покрытым многочисленными слоями облупившейся краски. Пушистые хлопья снега плавно кружили по двору. Они опускались и вдруг взлетали вновь, чтобы снова опускаться на землю и собираться в мягкие сугробы. На фоне этого белоснежного великолепия, обещавшего мне весёлые игры с санками и снежками, стояла тёмная фигура мужчины в отличном, идеально скроенном чёрном пальто, в высоком старомодном цилиндре и с маленьким чёрным чемоданом в руках.

Когда он двинулся за пределы двора, я побежал вслед за ним, твёрдо обещая себе, что лишь гляну, куда он направляется, и немедленно вернусь домой. Но последовал за стариком и дальше по Гарцмейстерова, а потом свернул на Балаганную, где мог видеть мистера Лимо всего лишь минуту, потому что по истечении её старикан исчез.

Я крутился на месте и бегал по пустой улице во все стороны до тех пор, пока из-за моей спины не послышался грубый мужской голос.

– Далеко ли собрались, молодой человек?

Передо мною стоял мужчина в таком же пальто и цилиндре, как у моего соседа, с чёрной бабочкой под белоснежным воротничком и красиво сидящими на руках чёрными перчатками. Этот щёголь был заметно моложе мистера Лимо и при себе имел только носовой платок. Белый носовой платок.

– Вы… из одного клуба? – пробормотал я себе под нос и слегка попятился назад. Под моими ботинками что-то захрустело: то ли битое стекло, то ли лёд, но, признаться, мне было не до того, поскольку человек в цилиндре подошёл ко мне почти вплотную и угрожающе на меня глянул:

– Я наблюдал за вашими усилиями… Желание всё знать может привести к дурным последствиям. Не суйте нос не в своё дело, молодой человек. Слышите?! – над строгими глазами сошлись тонкие брови. Он глянул на меня так, чтобы я запомнил этот взгляд. И я, конечно же, запомнил его. Ровно на одну минуту. Человек развернулся и бросился бежать вслед за проезжающим такси. Но напоследок всё же крикнул ещё раз:

– Не вздумай, сорванец!

– Ага, конечно, – ответил я ему, когда он уже сел в автомобиль. – Не вздумаю…

Дверь машины захлопнулась, и мне ничего не оставалось делать, как повернуть домой. Я побрёл по снегу, не упуская из виду машину, на которой укатил незнакомец. Но она скрылась совсем скоро, а я остался один под аркой, которая вела в наш двор. Было холодно, я прятал руки в карманах и пытался как можно выше поднять воротник своей куртки, а ветер всё равно находил тонкое место в моей одежде. Я поспешил вернуться домой.

Но ведь так часто бывает: когда ты куда-нибудь сильно торопишься, по закону подлости сталкиваешься в дверях с каким-нибудь медлительным типом. Ещё хуже, если этот тип – довольно грузная дама, которая из-за своей дурацкой привычки есть тёплые булочки в кондитерской «Миюслава», что располагалась через дорогу от нашего дома, не могла сейчас пройти в дверь. Это был ещё один замечательный персонаж из тех, кто жил с нами по соседству, где-то на пятом этаже.

– Мадам Помпо, почему вы не открыли вторую створку двери? – с этой толстухой давно уже никто не церемонился, потому что она постоянно наступала кому-нибудь на ноги, а это, поверьте, было очень больно. Однажды она придавила меня к стене своей огромной сумкой, которую умудрялась носить на плече. Я считал, что ей вообще было противопоказано носить что-либо, кроме перчаток. Кому-то это покажется смешным, но быть задавленным толстой соседкой в свои четырнадцать с половиной лет – это чересчур!

Так вот, эта мадам Помпо снова застряла в дверном проёме и никак не могла выйти на улицу. Её серое пальто с непонятной фиолетовой буклей на воротнике трещало по швам, а нелепая фиолетовая шапочка с помпоном норовила соскочить с хозяйской головы. Помпо силилась протиснуться в дверь и при этом смешно болтала рукой в воздухе. Всё это ей ничуть не помогало и даже напротив, заставляло ещё сильнее застревать между косяком и нераскрытой створкой двери. Глядя на усилия мадам, я понял, что нужно срочно спасать дверь. Я предупредил Помпо о том, что намерен открыть вторую створку, но она яростно возмутилась и ринулась вперёд. Этим она окончательно испортила ситуацию и теперь оказалась почти полностью обездвиженной. Тогда мадам притихла и грустно обратилась ко мне:

– Ох, как это всё неловко получилось… Я никак не могла решить, выходить мне сегодня на променад перед сном или нет. И всё-таки пошла. Мне следовало не спешить, как я делаю это обычно, и пройти в дверь аккуратнее, боком. Но вот эта милая вещица… Она мне… совершенно необходима. Та, что лежит рядом с вами на снегу… Может, вы мне её подадите? И тогда я попробую вернуться в парадную…

Её полнощёкое лицо расплылось в благодарной извиняющейся улыбке. Я осмотрелся кругом. И в самом деле, рядом с моей правой ногой оказался какой-то предмет. Это был симпатичный фарфоровый ангелочек с раскрытыми крылышками и каким-то бочонком в руках. Такие фигурки мне никогда не нравились, потому что от них веяло чем-то приторно-сладким и ненастоящим. Я, не задумываясь, протянул фигурку мадам Помпо.

– Как это мило с вашей стороны! Хороший мальчик, – заметно повеселевшая соседка жадно схватила фигурку своими на удивление ловкими пальцами. Теперь она пыталась двигаться обратно, внутрь парадной. Но и этот вариант ей не помог.

Надо сказать, что к тому моменту из подъезда – по ту, другую, сторону мадам Помпо – уже слышались чьи-то голоса. Кто-то хотел выйти наружу, но сделать этого не мог по той же самой причине, по которой я не мог войти внутрь.

– Мадам, что заставило вас подумать, будто вам достаточно лишь половинки входного проёма?! – послышался гневный голос старухи Розы.

Помпо честно старалась исполнить своё обещание и вернуться обратно. Она кряхтела, нервно дёргала дверь, отчего старая облупившаяся краска сыпалась с косяка на её серое пальто, но не продвигалась ни на миллиметр. Было необходимо спасать ситуацию: я разбежался и врезался в соседку! И тогда мы оба провалились в парадную. Несчастные двери с грохотом захлопнулись. Толстуха не удержалась и села на каменный пол, я же сумел ухватиться за поручни на лестнице. Трое наших соседей, ожидавших освобождения грузной мадам, разбежались в стороны и тут же кинулись обратно, чтобы помочь ей подняться. Они пытались выяснить, не ушиблась ли Помпо, но та в ответ весело рассмеялась, отряхивая своё пальто, поблагодарила всех и немедленно отправилась к лифту. Я подумал, что это очень странно со стороны взрослой женщины – так радоваться ангелочкам с крылышками, что даже падение на каменный пол не расстроило её. Через пару минут лифт уже нёс наверх свою нелёгкую ношу, наружные двери спокойно впускали и выпускали жителей и гостей нашего дома.

Мне давно следовало вернуться домой.

Глава 2. Ожидание

Утро вышло сердитым. Накануне мне было сказано, что серьёзный разговор по поводу длительного отсутствия дома состоится на следующий день. И он состоялся. Правда, сразу после него родители попросили меня отправиться в магазин и ещё в «Миюславу». Я поспешил выполнить задания, поскольку это было естественным спасением от тяжёлых взглядов и назиданий бабушки:

– В конце концов, ты же должен понимать, как сильно мы волнуемся, если ты возвращаешься поздно…

Объяснения по поводу мадам Помпо никого не устроили, и я поспешил в кондитерскую.

«Миюслава», как я уже упоминал, находилась в двух шагах – на углу, прямо через дорогу, поэтому добраться до неё я смог за пару минут. На кассе мне удалось проскочить без очереди, так что домой я вернулся скоро: очень хотелось выпить чаю с мармеладными плюшками и отправиться на прогулку. Собравшись было подняться на свой второй этаж, я обратил внимание на дверь мистера Лимо. Интересно, где был вчера наш сосед? Я подошёл к двери вплотную и приложил к ней ухо. Дверь отворилась. От испуга я не заметил, как очутился на своём этаже. Единственное, что я сейчас слышал – моё сердце, которое грохотало, как отбойный молоток и, казалось могло выдать моё присутствие. Продолжать свои исследования я не рискнул.

На кухонном столе всё было готово к завтраку: тарелочки и столовые приборы, полный сливок молочник, варёные яйца в торжественных рюмочках-подставках. Большое круглое блюдо ожидало ароматные плюшки из кондитерской, за которыми я как раз и ходил. Сегодня было то редкое утро, когда моя семья завтракала в полном составе. И, быть может, от этого всё было таким восхитительно вкусным? Но мне не сиделось. Я думал: как же там квартира мистера Лимо? Она так и осталась открытой? Это же плохо. А если дед, допустим, спит? Ведь кто-нибудь может пробраться в дом и обокрасть его…

– Мам, пап, я поел! – я выскочил из-за стола, по дороге дожёвывая мармелад с плюшки.

– Ну, куда ты так несёшься? – выразила недоумение бабушка, а дед рассмеялся и постарался ухватить меня за свитер, но я извернулся и крикнул всем:

– Я гулять! Уже опаздываю!

– Он опаздывает гулять! – громко поддел меня отец вдогонку, но я уже не слушал.

Через пару секунд я стоял возле приоткрытой двери на первом этаже. Её так никто и не затворил. Я прикрыл дверь и понял, что замок не защёлкнулся. Снова открыл, чтобы поправить его: с замком от нашей двери так бывало, когда «собачка» не срабатывала и не цеплялась за железяки внутри дверной коробки. Но, пока я всем этим занимался, обратил внимание на огромное старое зеркало в коридоре квартиры, а в его отражении – кусочек гостиной. Там горела лампа, и наверняка где-то под ней сидел хозяин. Я сумел разглядеть, что в комнате всё было просто и обычно, как у всех обыкновенных пожилых людей: диван с лежащим на нём тёплым пледом, круглый стол и пара стульев. Ничего особенного: всё было древним, как и сам мистер Лимо.

Замок не срабатывал. Что бы я ни делал, дверь снова и снова открывалась. Мне совершенно не хотелось, чтобы хозяин услышал, как я тут ковыряюсь. Он рассердится на меня. Или, что ещё хуже, испугается и вызовет полицейских. Я решил, что лучше уж сам всё ему сообщу.

– Мистер Лимо, – слабо позвал я. – Мистер Лимо!

Но никто не откликнулся. Я набрал полные лёгкие воздуха и… с шумным выдохом шагнул в квартиру. Всюду было тихо: в большой комнате, в маленькой, в чулане, на кухне – никого не было дома, и почти всюду горел свет. Мелькнула мысль о том, что, возможно, хозяин сюда и не возвращался. Тогда я осмелел и прошёл в гостиную. Всё казалось старым, неинтересным. На рабочем столе лежали бумажки с цифрами, ручки и линейки. На листке с оборванными краями были начерчены графики и схемы – мы такие строили в школе.

Посреди круглой, большой, но полностью заставленной антикварной мебелью, гостиной громоздился овальный стол, покрытый красно-коричневой льняной скатертью в клетку. На ней лежал запечатанный конверт, подписанный, очевидно, рукой хозяина квартиры. Ровным каллиграфическим почерком было выведено: «Для Мадам Помпо». Я вспомнил, что эта толстая соседка частенько присоединялась к мистеру Лимо на прогулке. Да, верно, они дружили, насколько мне это было известно.

Рядом на столике лежали оставленные хозяйские очки и одна любопытная для меня вещь – ангелочек с бочонком в руках. Он был похож на того, что я вчера вечером поднял возле парадной: маленькое белое улыбающееся личико, круглые коричневые кудряшки, золочёные крылья. Непонятно мне было, почему он держит в руках бочонок. Вы когда-нибудь видели ангела с бочонком в руках?

Я подумал, что тот, вчерашний, ангелок был потерян мистером Лимо. Почему он взял только одного? Он так спешил, что не заметил пропажи. И дверь не запер… А может, мадам побывала тут и принесла этого пупса? Ведь квартира всё это время стояла открытой…

Из подъезда донеслись звуки: кто-то возвращался домой с улицы. А если хозяин?! Я выскочил в коридор, надеясь улучить момент и проскользнуть на лестницу незамеченным. Мне удалось спрятаться за вешалку около зеркала, где висела старая одежда Лимо, пахнувшая беспросветной древностью. Выглянув из своего укрытия, я никого и ничего не увидел, кроме запертой двери. Всюду было тихо, лишь кабинка лифта гудела, старательно поднимая кого-то из соседей на верхние этажи.

Я подошёл к зеркалу и посмотрел на своё отражение. Каштановые волосы, карие глаза – я был очень похож на свою маму. Зеркальный я двигался так же, как я настоящий. Рука вверх, нога в сторону… Быстро! Меееедленно… Зеркало как зеркало. Таких нигде уже не купишь, разве что в антикварной лавке. Но мне подобное старьё никогда не нравилось – оно чаще всего плохо выглядело. Деревянная рама была потрескавшейся и неровной, в некоторых местах на ней не хватало деталей. Ничего интересного для себя я не обнаружил и поспешил покинуть квартиру.

Выскакивая на лестничную клетку, я столкнулся с Анэли в шубке, с ведёрком и совочком в руках.

– Вот ты где? Гулять! – скомандовала мне сестра и потянула к выходу, но остановилась, потому что за стеклянными дверьми парадной появились три фигуры в цилиндрах и фраках.

В одном из них я узнал мистера Лимо и почувствовал настоящий ужас, когда понял, что до сих пор держу в руках ангелочка из его квартиры. Крылатый пупс тотчас же полетел в ведро Анэли, чем страшно заинтересовал её. И пока она делала неуклюжие попытки достать игрушку, я тянул сестру на улицу.

Проходя мимо необычных гостей, я вдруг осознал, что Лимо чувствует себя плохо. Он шёл, опустив голову, будто школьник, заваливший итоговую контрольную. Один из двух незнакомых мне мужчин оказался тем, кого я встретил на улице вчера. Я сделал вид, что не узнал ни его, ни старика. Но Анэли на ходу сумела всё-таки добыть из ведра счастливым образом доставшийся ей подарок и обернулась ко мне со словами:

– Какой он красивенький, Макс!

Насчёт «красивенького» я сильно сомневался, но не это было важно. Несмотря на своё неприятное положение, Лимо услышал слова сестры и увидел ангелочка в её руках. Моё лицо запылало огнём: мне стало так стыдно из-за того, что я, выходит, украл вещь из квартиры, в которую пробрался в отсутствие хозяина. Это не входило в мои планы, честное слово! Я собирался вернуть ему эту штуковину и сделал бы это прямо сейчас, но не мог! Мне было жутко признаться в своём поступке, да ещё и в присутствии двух других мужчин. И что, скажите, мне нужно было сделать?

Эти ужасные мысли продолжили бы меня терзать и дальше, но Лимо поднял на меня свои голубые глаза. И вдруг я увидел совершенно не то, чего ожидал: он улыбнулся. Да-да, он улыбнулся одними глазами, и мне показалось, что какая-то часть его тревоги исчезла. Он качнул головой и, повинуясь стальным рукам в кожаных перчатках, жёстко сжимавшим его запястья, отправился к своей квартире.

– Прошу вас, мастер, – прозвучал ледяной голос, и один из мужчин предложил моему соседу войти в его собственный дом.

Те двое затеяли что-то недоброе, это было очевидно. Они обращались с Лимо скверно, неуважительно. Они вели себя, как мерзавцы. Но почему они назвали его «мастером»? Нужно было что-то предпринять, но ничего не приходило в голову. Бежать домой? Тогда Анэли, которая только что вышла гулять, совершенно точно устроит скандал. А оставить её одну я не мог. Я позвал отца с улицы, стоя под окном. Ко мне быстро присоединилась сестрёнка и радостно закричала вверх. Отец выглянул и, помахав нам рукой, тут же скрылся в глубине квартиры. Ну как же так?! Он не понял, что был нужен мне!

Зато до меня дошла одна важная мысль: вся эта история с мистером Лимо мне совершенно не нравится. И, если точнее, мне не нравится то, как обращаются с ним эти двое: они издеваются над ним! Ну… я тоже вёл себя не лучшим образом: насмехался над стариканом и даже обижал его. Но он же был мой старик, собственный. Да, именно так! Анэли – моя собственная, мама, папа, бабушка и дедушка – тоже мои собственные. И всё, что есть в этой парадной и даже во дворе, – моё собственное. Даже то, что общественное, – всё равно моё. Я тут с самого рождения живу, я каждый день вижу Пьетро с Говальдом, вредную Розу и даже мистера Рыбника, которые тоже, без сомнения, были частью всего, что принадлежало лично мне. А что до соседа с первого этажа? Как говорил мой отец, «весь дом сверяет по Лимо свои часы», и если он появлялся на улице, значит, у всех на циферблатах в этот момент должно стоять ровно шесть часов вечера! Этот старикан входил в мой распорядок дня! Поэтому… и донимать его можно было только мне! И ещё Анэли, но только потому, что она моя сестра. Ну и, кстати, одно дело – потешаться над весёлым Лимо, и совершенно другое – когда Лимо грустный. А, может, и когда весёлый, так поступать с ним тоже не нужно… Как бы там ни было, но сейчас он был совершенно беззащитным!

– Макс! Давай играть! – моей сестре требовались впечатления.

А я был уверен, что уходить далеко нам сейчас не надо. И я придумал.

– Анэли, мы будем играть сейчас в шпионов, – я знал, что моей сестре обязательно понравится эта затея. И угадал!

– Ура-а-а-а! – «прокричала» Анэли шёпотом. – Что нам надо делать?

– Нам надо спрятаться и сидеть тихо…

– Как мышки?

– Ещё тише, сестрёнка. Поняла? Спрячемся в парадной, под лестницей.

Это было не самое надёжное место, но там стояли детские коляски, за которыми можно было укрыться. Я понимал, что это может быть неправильно и даже опасно. Но подниматься на наш этаж, чтобы наблюдать за происходящим внизу, сестра точно не захочет, к тому же, глядя в небольшую дыру в полу, можно пропустить что-нибудь очень важное. А сейчас это было нельзя! Ведь, судя по всему, мой странный сосед влип в какую-то неприятную историю. Я должен был узнать как можно больше!

Я засел у самого края, за коляской с широкими колёсиками, а сестру спрятал в дальний угол. Она послушно затаилась. Мы оба внимательно слушали и смотрели, боясь пропустить хоть самую незначительную деталь. Кто-то осторожно спускался вниз по лестнице. Топ… топ… топ-топ-топ… Вот ещё! Анэли повернулась ко мне, распахнув свои огромные голубые глаза.

– Тсс, молчи… – прошипел я и приложил палец к губам.

В этот момент из квартиры старикана раздался шум и грохот, а поскольку дверь так и оставалась слегка приоткрытой, то я расслышал долетевшие до нас слова:

– Где они?! Не води меня за нос!.. Немедленно открывай!

В ответ Лимо что-то жалко и растерянно отвечал, но его голос был довольно слабым, и я не мог разобрать ни слова.

Шум немедленно усилился, что-то повалилось, и в этот момент из распахнувшейся с грохотом двери на площадку выскочил растрёпанный сосед. Он пытался сбежать из своей же квартиры, но его противники были куда моложе и сильнее. Поэтому короткая потасовка тотчас завершилась не в пользу Лимо: он был схвачен. Один из нападавших выкрикнул в воздух что-то грубое и протяжное, а через мгновение возле входа в парадную завизжали колёса машины. Старик ещё сопротивлялся, но не выдержал напряжения и вдруг упал. Он с трудом открыл глаза, потому что боль где-то в его хрупком теле заставляла его жмуриться. Лежа на бетонном полу, Лимо увидел нас с Анэли и сначала испугался, а потом обрадовался. Он отчаянно пытался нам что-то сообщить, молча указывая глазами куда-то на пол, под собой, а потом что-то тихо зашептал. Я рванулся на помощь, но тот покачал головой, возражая моему порыву. Тогда, отодвинув сестрёнку подальше в угол, я подполз к самому краю лестницы, чтобы можно было расслышать слова, адресованные мне:

– Это ключи. Мои ключи. Сохрани! И ангелочка! Найди Помпо! Помпо!

После этого он изловчился и носком своего ботинка, ещё недавно начищенного до блеска, а теперь со следами других, чужих ботинок, захлопнул дверь в свою квартиру. Разозлённые мужчины попытались выломать её, чтобы вернуться внутрь, но у них ничего не получилось: ещё недавно дверь, которая не поддавалась мне, закрылась так, что ни одна дощечка на ней не дрогнула от натиска двух здоровенных молодых тел. Мужчины спешили, и было заметно, что они вовсе не хотели быть услышанными кем-то из соседей. Со злостью на лицах они подняли старика и вытолкали на улицу. Но там, где он лежал секунду назад, остался ключ с треугольным серебряным брелоком.

Позади меня раздались всхлипывания: Анэли, всё ещё силясь сохранять молчание, еле сдерживала слёзы.