Czytaj książkę: «Ученица ведьмака»

Глава 1

Дом ведьмака стоял обособленно, на самом краю деревни. Аккурат после него начиналось кладбище.

С Власием в деревне не связывались.

Пока его жена жива была, худо ли бедно, но он хоть как-то с людьми общался. Не до хорошего уж соседства, но в знак приветствия всё ж головой кивнёт. А как жена померла, так он редко стал из дома выходить. Хотя поговаривали, что это днём его не видно. Ночами же он обходил свои владения.

Детей Бог не дал.

Характер у Власа был прескверный. Глядит исподлобья, как прожигает. Борода густющая, чёрная. Голос, что рёв медвежий. Ведьмаком кликать стали уже после того, как его жена преставилась.

Власий дар имел. Умел боль снимать, раны да переломы от его мазей как по волшебству заживали. Некоторые сплетничали, что и с нечистью ему поговорить не зазорно.

Не любил Влас людей. Сторонился, бирюком слыл. Правда, в помощи никому не отказывал. Да и как откажешь – на всю деревню, почитай, он один мужик и остался. Война проклятущая ни одну семью не обошла. Вот и остались на хозяйстве в деревнях да сёлах только бабы с мальцами на руках и старики беспомощные.

Почему Власия на фронт не забрали, то отдельная история.

Когда последнему мужику неутешная баба платком помахала, пришли к Власию двое. Сапоги начищены, взгляд из-под фуражки строгий. Решительно в дом зашли.

Чего уж там внутри происходило, то неведомо. Только поутру оба, седые как лунь, прибежали к Параскеве с мольбой увезти их от деревни подальше, чтоб колдуна проклятого не видеть.

Почему к Параскеве прибежали? Так её телега у калитки покосившейся уж запряжённая стояла. Баба в город собиралась по делам своим. Вот эти двое бедолажных и упросились с ней. Пока по кочкам да по полям ехали, служивые и рассказали всё по порядку.

Как только дверь за ними закрылась, и началось.

Усадил их Влас за стол, предложил кушанья разные. И откуда только что взялось! Вокруг люди голодают, бабы жилы рвут, чтоб детей прокормить, а у него тут и пельмени со сметаной, и поросятинка запечённая. А уж когда на стол запотевшую бутылку самогона поставил, служивые как умом помешались. На еду накинулись, да только ложку в рот – а всё обратно и вылезло.

Сидят друг напротив друга и видят, как то ли черви в ложках оказались, то ли пауки огромные. От свинины такой смрад пошёл, что и представить невозможно. Вскочить бы воякам да дёру дать, а не могут.

Ноги словно к полу приросли. Глядь, а пол-то в трясину превращается. Сам хозяин сидит в углу, глаза огнём пылают. Всю ночь Влас служивых стращал мертвяками да нечистью. Жабами болотными накормить пытался. К утру сжалился. Топнул ногой по полу, и враз все видения исчезли. Сидят служаки за столом пустым, будто и не было ночи страшной. Поднялся Власий, молча к двери подошёл, отворил её настежь и одним махом головы указал гостям, что пора и честь знать, засиделись.

Второй раз повторять не пришлось: подхватились мужики, да и бросились, как ошалелые, прочь из дома да от хозяина страшного. На Параскеву и наткнулись сразу.

С того случая никто больше к ведьмаку не совался. Решили поди, что и без него Родина обойдётся.

Так и остался Власий в деревне за единственного здорового да работящего мужика.

Люд деревенский хоть и боялся его, а всё ж, когда нужда случалась, обращались. Не отказывал Влас, хоть и без особого рвения, но помогал.

***

– Мить, ты живой? – с придыханием спрашивала Варвара, прижимая ухо к груди младшего брата.

– Жив покамест, – хрипел в ответ семилетний Митька. Несмотря на свой возраст, он изо всех сил старался быть настоящим мужчиной. А как иначе, ежели тятька на фронте сгинул, а матушка год как исчезла, не вернувшись из лесу. И остались сиротами он да десятилетняя Варя, его сестра.

Митька всегда старался придать себе серьёзности. Попервой-то без родителей совсем худо было, Варька плакала ночами, как щенок, от титьки оторванный. Вот Митька и решил взять над ней шефство. И воду в дом таскал – правда, по полведра. И дрова рубил. Да и вообще старался всячески показать Варе, что она за ним, как за стеной. И только ночью, забравшись на печь, позволял себе пустить скупую мужскую слезу, тоскуя и горюя о мамке с тятькой.

Конечно, Варвара видела, как старался младший брат. За скудным обедом украдкой ему лишнюю ложку похлёбки положить пыталась, страшась, как бы последнюю родную кровиночку судьба не отобрала.

И вот настал день, когда не доглядела. Зима хоть и сдала свои позиции, а всё ж ранняя весна теплом не баловала. Выскакивал Митька на улицу в рубахе тонкой, залатанной – вот, видать, ветерком холодным и прохватило.

К тому ж с едой совсем туго стало. Всё, что старались сэкономить, лишь бы до лета дотянуть, уже поскончалось.

Голодать начали. Хворь Митькина с особой силой навалилась: хрипеть стал, задыхаться.

В деревне хоть и пытались сиротам помочь, только с едой у всех худо было. А уж про лекарства и речи не шло. Знала Варя, что пришло время, которое она до последнего оттягивала. Придётся к ведьмаку идти, не справится Митька без помощи.

А как подумает об этом, так поджилки трясутся. Летом, на сене лёжа, подружки такие страсти про него рассказывали, что волосы шевелились.

"Эх, была бы мамка рядом, – думала Варя, – вместе бы пошли, чай, не так страшно, как одной".

Митька зашёлся в лающем кашле. Варя поднялась, налила в кружку кипятку с парой листиков липы и протянула брату.

– Мить, слышь чё, я решилась.

– На что? – не понял Митя.

– К ведьмаку пойду, – произнесла Варя и замолчала.

– Это ещё зачем? – хрипло ответил мальчик. – Ишь, чё удумала. Здоров я.

Словно в доказательство своих слов Митька сделал попытку подняться. Но тонкие ручонки затряслись, и он рухнул обратно на подушку.

Варя шумно вздохнула и, взявшись за одеяло, заботливо укрыла им брата по самый подбородок.

Ближе к вечеру Митька совсем занедужил. Огненным стал, бредить начал. Куски слов обрывались посередине, но Варя прекрасно понимала, что слова эти значили. В горячем бреду звал Митька мамку.

Варя тихонько отошла от кровати, надела старенькое пальтишко вышла из избы.

***

Влас вышел из дома и замер. В темноте, освещаемый лунным светом, стоял маленький силуэт.

– Кого чёрт приволок в ночь? – пробасил ведьмак.

Первым желанием Вари было броситься со всех ног прочь от грубого мужика. Но совсем другой страх сковывал сердце ледяной рукой. Страх за жизнь брата. И, сжав руки в кулаки, девочка сделала решительный шаг вперёд.

– Сирота? – грозно спросил Влас, узнав девочку.

– Здравствуйте, – робко ответила девчушка, стараясь не смотреть на бородатого ведьмака. – Митьке совсем плохо, может, травки какие дадите? Он у меня один остался.

Предательски защипали глаза. И вдруг такая тяжесть на плечи Варьки навалилась, что не удержалась она, заревела в голос. По-детски заревела, кулачками глазёнки закрыла и заскулила, как кутёнок.

– Зайди в избу, – скорее скомандовал, чем просто сказал ведьмак.

Варя не посмела ослушаться. Вошла внутрь и встала у порога. Глаза в пол вперила и шмыгает носом.

– Сказывай, чего надобно? – спросил Власий.

– Митька, – затараторила Варя, – брат мой, совсем плох. В кашле заходится, хрипит и словно огонь весь.

Ведьмак разглядывал ребёнка. Молчание затянулось, и Варька украдкой бросила взгляд на обстановку.

Добротный дом был у Власия, светлый внутри. По стенам кое-где пучки травы развешаны, мешочки на полке под самым потолком.

И тут взгляд девочки упал на стоящий у окна стол.

На нём на красивой небольшой тарелке лежал пирожок, а рядом стояла большая дымящаяся кружка, наполненная чем-то красным.

От вида пирога в животе предательски громко заурчало. Звук получился таким протяжным и скрипучим, будто старая несмазанная петлица отчего-то решила заговорить. Ведьмаку это показалось таким смешным, что он вдруг захохотал. Зычно, отрывисто, словно выплёвывая каждый смешок по отдельности. Варя стояла в растерянности, не понимая, как реагировать.

Девчушка уже давно приготовилась к худшему варианту. Ведь в страшных историях подружек были и такие, где говорилось о кровожадности ведьмака. Якобы выходил Власий ночами не просто так, а на охоту, поджидал путников нечаянных и кровь их пил. Оттого никто ни разу и не видел, чтоб ведьмак когда-либо за провизией в город ездил.

Так некстати всплывшая история с кровью вдруг захватила всё сознание девочки, и она с расширенными от ужаса глазами смотрела на кружку, стоящую на столе.

То, что из кружки валил густой пар, Варьку не смутило. Цвет жидкости был ярко-алым – этого было достаточно, чтобы ребёнок домыслил остальное.

Вдруг ни с того ни с сего Варя, развернувшись, резко дёрнула дверь на себя и вылетела из дома.

Она бежала по тёмной улице, а в голове звучал громкий смех ведьмака.

Ворвавшись в свою избу, она на лету скинула обувку и, забыв обо всём на свете, прыгнула на постель к брату и затихла.

Сердце, казалось, вот-вот и вылетит из груди.

Спустя время и сердце успокоилось, и дыхание в норму пришло. От лежащего рядом Митьки шёл жар, его монотонное сопение убаюкивало. Варя уже почти погрузилась в сон, как вдруг послышался скрип.

Тяжёлая низкая дверь отворилась, и в дверном проёме появилась огромная мужская тень.

Варвара зажмурилась от ужаса. Услышав, что тяжёлые шаги направляются прямо к ним, Варя слегка приоткрыла глаз. Сердце вновь застучало предательски громко, когда она поняла, что к ним в дом пришёл ведьмак.

Меж тем мужчина вплотную подошёл к кровати и, вытянув вперёд огромную руку, положил её на лоб Митьки. Мальчик не шелохнулся.

– Будет притворяться, – пробасил Влас, – вижу, что не спишь. Собери нужные вещи и ступай ко мне в избу.

С этими словами Власий наклонился и, окутав Митьку одеялом, как куль, взял его на руки.

Смотря в удаляющуюся спину ведьмака, Варвара не знала, что делать. Дверь хлопнула, и в доме повисла звенящая тишина. Варьку колотило в ознобе. На негнущихся ногах она сползла с кровати, прихватила с вешалки Митькину верхнюю одёжу и пошла следом за ведьмаком.

Стоя на крыльце у дома Власия, девочка слегка замялась. И только она подняла руку, чтобы постучать, дверь распахнулась, открыв взору сумрак сеней.

Как только Варя вошла внутрь, дверь за ней захлопнулась сама собой. От неожиданности Варвара вздрогнула и в два прыжка оказалась на кухне.

В дальней комнате слышалось шевеление. Разувшись, девочка пошла на звук. В углу стояла кровать, на ней лежал Митька, а Власий суетился рядом. Варя тихонечко вошла и села на стул, стараясь не привлекать внимание.

Ведьмак поставил рядом с кроватью табурет и водрузил на него медную миску. Из миски шёл густой пар. Власий обмакивал в горячую жидкость тряпицу и бережно протирал грудь, лицо и шею Митьки. Мальчик никак не реагировал. Варя с ужасом понимала, что брат без сознания.

Обтерев Митю, Влас достал из стоящего рядом комода мешок. Развязав верёвки, из недр мешка ведьмак вытащил сухие листья. Оголив грудь ребёнка, он обмакивал каждый лист в миску с отваром и прикладывал его к груди, разглаживая на коже.

Варя как заворожённая смотрела за действиями Власа.

– Ступай в соседнюю комнату, к столу сядь да поешь, – не оборачиваясь к девочке, произнёс Власий.

Варя послушно встала и вышла из комнаты. На столе, как и в прошлый её приход, стояла тарелка с пирогом и кружка с красной жидкостью, только теперь она не дымилась.

Варвара подошла к столу и наклонилась к кружке, втянув воздух. Конечно же, её страшные домыслы не подтвердились. Красная жидкость не пахла кровью, правда, как должна пахнуть кровь, Варя и не представляла. Напротив, жидкость дивно пахла ягодами. Девочка села за стол, подвинула тарелку с пирогом поближе и откусила малюсенький кусочек.

Тесто буквально растаяло во рту, и тогда Варя решилась сделать глоток. Жидкость в кружке оказалась сладкой и вкусной. Видимо, это был ягодный взвар, и из-за насыщенности ягодами его цвет был таким ярким. Варька уминала угощение за обе щёки. Уже давно девочка не ела такой вкуснятины.

Полностью поглощённая процессом, она не сразу заметила, что позади неё в дверном проёме стоит ведьмак и молча за ней наблюдает.

Слопав всё до последней крошечки, девочка встала из-за стола.

– Где я могу помыть посуду? – спросила она.

Голос ребёнка слегка дрожал: всё же она испытывала страх перед своим благодетелем. Хотя сейчас, видя, как бережно Власий обращался с Митькой, она скорее испытывала робость. А ещё благодарность, ведь, несмотря на то, что она так глупо себя повела, удрав из дома ведьмака, он сам пришёл за ними.

Власий молча прошёл в кухню и указал девочке на таз и ведро с водой. Больше в тот вечер Варя его не видела.

Вымыв посуду, она прошла в комнату, где лежат брат, и устроилась на той же кровати, у Митьки в ногах.

Какое-то время она прислушивалась к происходящему в доме. Девочка обратила внимание, что дыхание Митрия стало гораздо ровнее. Она дотронулась до руки брата – тело Митьки всё так же было окутано жаром. Измотанная событиями этой ночи, Варя вскоре заснула.

Проснулась она под утро от чьего-то прикосновения. Открыв глаза, она увидела перед собой ведьмака. Он жестом указал ей, чтоб слезала с кровати: мужчине нужно было заняться мальчиком.

Варя послушно сползла на пол, но не ушла из комнаты, а встала чуть поодаль, чтоб опять понаблюдать за Власием.

Отчего-то внутри неё разгоралось странное чувство. Ей хотелось узнать, как строгий бирюк лечит людей. Власий не стал прогонять девочку. Откинув одеяло с мальца, он довольно хмыкнул.

Вчерашние мокрые листы, приклеенные к телу, высохли настолько, что буквально превратились в труху.

– Принеси полотенце с кухни, – скомандовал Влас, и девочка быстро побежала выполнять просимое.

Взяв принесённое полотенце, Власий намочил его в ведре с чистой водой и смыл с груди мальчика остатки листовой трухи. Затем он проделал те же манипуляции, что и прошлой ночью, и, укрыв Митьку одеялом, вышел из комнаты. Варя последовала за ним.

В этот раз в комнате на столе стояли две деревянные миски. В каждой дымилась каша. Власий вымыл руки, сел за стол и жестом указал девочке садиться напротив.

Усевшись на табурет, Варя взяла ложку и зачерпнула густую, кремоватого цвета массу. Каша оказалась необычной, и из чего она была сделана, Варька так и не поняла. В ней было всего понемногу. Пшено, ячмень, ещё какая-то незнакомая девочке крупа. Но самым странным было то, что в каше чётко различались высушенные лепестки цветов. Они придавали пище слегка кисловатый вкус, а в сочетании с сахаром делали кашу бесподобно вкусной. Доедая последние капельки, девочка даже подумала, что внутри неё вдруг стало так много силы, что ей непременно нужно было чем-то заняться.

В течение дня Варя вымыла посуду, вымела пол. Периодически заглядывала в комнату брата и слушала, как он дышит. Лекарство ведьмака явно приносило Митьке заметное улучшение.

В окно заглядывало весеннее солнце, но отчего-то Варваре не хотелось выходить на улицу. Она словно боялась потерять чувство, возникшее с приходом в дом ведьмака. Чувство необычайного спокойствия.

Девочка совсем перестала бояться Власия. Ближе к вечеру она даже подошла к нему совсем близко и, потянув за рукав его добротной рубахи, указала на дырку, невесть откуда взявшуюся.

Власий снял одёжу и протянул девочке. Варя проворно и аккуратно зашила прореху так, будто и не было её вовсе. Они почти не разговаривали, но Варвара и не пыталась приставать с речами, боясь, как бы не надоесть приютившему их ведьмаку.

Этим вечером она по привычке устроилась в ногах Митьки и уже приготовилась спать, как вдруг заметила, что из-под приоткрытой двери идут слабые всполохи света.

Спустившись с кровати, девочка на цыпочках подошла к двери и заглянула в щёлку.

Охвативший её восторг нельзя было скрыть, и она, позабыв обо всех страхах и приличиях, вышла из комнаты.

Не было сил оторвать взгляда. За столом в полумраке сидел ведьмак, держа открытые ладони перед собой. А по ним маленькой юркой мышкой скакал огонёк пламени. Ловко перепрыгивая с руки на руку, он словно танцевал. Его мягкий свет бросал отблески на лицо ведьмака, и не было в этом лице ни капли зла. В больших чёрных глазах плясали искорки, Власий улыбался.

– Как красиво, – восхитилась Варя, подходя совсем близко и сев на табурет. Влас молча смотрел на девочку, но огня на ладонях не тушил.

– А можно мне так? – наивно спросила Варвара и протянула раскрытую ладошку. Ведьмак осторожно поднёс свою огромную руку к ладони ребёнка, и огонёк ловко перепрыгнул на руку девочки.

Варя боялась пошевелиться. Поражённая этим зрелищем, не моргая смотрела на огонь.

– Совсем не жжётся, – почти шёпотом сказала девочка.

Подождав, пока Варя налюбуется на пляшущий огонь, Власий произнёс:

– Ему пора отдыхать, да и тебе тоже.

При этих словах огонёк ловко соскочил с ладони Варвары, вспыхнул, взмыв вверх, и растворился…

***

Утром Варя проснулась от прикосновения. Рядом с ней сидел взволнованный Митька.

– Варя, где мы? – спросил он шёпотом.

– У Власия дома, – ответила девочка. – Митька, ты два дня без сознания был, дядька Влас тебя выходил.

Беседу прервал вошедший в комнату ведьмак.

Митька подтянул одеяло к самому подбородку и не моргая смотрел на Власия.

– Ну, как себя чувствуешь? – спросил Влас и дотронулся ладонью до лба мальчика. Митрий как язык проглотил. Втянув головку в плечи, он наконец прошептал:

– Я здоров.

– Ну, не совсем, – пробасил Влас, – но ужо лучше. Варвара, поди с печи принеси стакан отвара, – обратился он к девочке.

Варя послушно встала и вышла из комнаты.

– Порядком ты напугал сестру, скажу я тебе, – произнёс Влас, смотря на Митьку.

– Я не специально, – насупился Митрий, – оно само.

– Ясно дело, само, – хмыкнул ведьмак, – с постели пока не вставай! Всё, что дам, выпивать будешь. До конца хворь выгнать надобно.

Митька кивнул в знак согласия. В комнату вернулась Варвара и протянула брату кружку. Митрий взял из рук сестры пахучий отвар и сделал глоток.

– Фу, гадость какая, – сморщился мальчишка.

– Без разговоров, – строго зыркнул на него Власий. И, зажав нос двумя пальцами, Митька залпом опрокинул кружку.

Медленно шёл Митька на поправку: сказался недостаток пищи. А Варька и радуется в душе, что подольше у ведьмака в доме поживут. Прикипела девочка к Власию. Он хоть и бирюк, а всё ж с добром к ним отнёсся. Опять же сытно при нём да тепло. А уж как интересно!

Давеча, когда Власия дома не было, Митька по обыкновению лежал в кровати, а Варя рядом сидела. И вдруг тихонько скрипнула дверь, и в комнату вошёл кот. Серый, здоровенный, хвост длиннющий да пушистый до безобразия. Вошёл, сел посреди комнаты и смотрит на детей.

– Эко диво, – нахмурился Митрий, – что ж это мы раньше его в доме не видели?

– И то правда, – всплеснула руками девочка, – а красивый какой!

Варя подошла к коту и погладила крупную голову. Кот благодушно заурчал и развалился на полу, разрешая ребёнку себя ласкать.

– Точно гром, – захихикал Митька, удивляясь, как громко мурчал кот. Коту тем временем надоело валяться на полу, и, ускользнув от рук Варвары, он запрыгнул на кровать к Митрию. Придавив мальчика своей тяжестью, он мял его своими лапками, слегка выпуская коготки.

Послышался звук закрывающейся двери, и в дом вошёл Власий. Разувшись, он направился в комнату, где обитали дети.

– Дядька Влас, – радостно кинулась ему навстречу Варвара, – отчего ж кота своего нам раньше не показывал?

– Нет у меня кота, – отозвался Влас, переступая порог комнаты.

– Как же нет, когда…

Варя замолчала, растерянно уставившись на постель и на лежащего на ней Митьку.

– Митька, где же кот? – недоумевала девочка.

Митрий хлопал глазами, не зная, что и ответить.

– Был же кот! – воскликнул он вдруг. – Вон и следы от коготков остались.

Дети переглядывались, не понимая, как кот мог так быстро исчезнуть.

– Так то ж, верно, домовой был, суседко, – расхохотался Власий, – видать, решил поближе с вами познакомиться. А кота у меня отродясь не бывало.

Полночи дети перешёптывались, обсуждая появление домового. Конечно, дети знали, что у многих в домах они живут, но чтоб так, посередь бела дня выходил – чудеса!

***

Весну постепенно сменяло лето. Митька поправился окончательно, и хоть сам Власий словом не обмолвился, что придёт время и детям придётся уйти, всё ж эта безрадостная тема витала в разговорах детей.

Но судьба решила иначе.

Однажды отправился Власий в лес. Как уж так получилось, что оступился он, то неведомо.

Только хрустнула кость в ноге, взвыл ведьмак нечеловеческим голосом. Лодыжка распухла, на глазах заливаясь иссиня-чёрным цветом. Еле до дому дополз.

Пока суть да дело, время идёт – по дому Варя хлопочет, по сурьёзным делам Митька подсобляет. Лечит ведьмак свою ногу, латает кость сломанную.

В один из дней собрались у дома Власия все бабы деревенские.

Беда стряслась: снега хоть и много зимой было, а растаял, ушёл в землю-матушку, да, видать, не напитал её как следует. Дождей нет, высыхают колодцы. Как огород сажать без воды? Все посадки сгорят. К кому с бедой идти, как не к колдуну? Вдруг поможет.

– А и рад бы помочь, – пробасил Власий, – токмо сами видите, не ходок я. Пока кость не срастётся, нет от меня проку.

Разбрелись бабы по дворам, головы повесили. А к вечеру Варвара дождалась, пока Митька заснёт, да и подошла к ведьмаку.

– Дядька Влас, – начала она, – а скажи, неужто ты и впрямь мог бы с дождём помочь?

Власий разглядывал девочку, думая о чём-то, ему одному ведомом.

– Есть способ, только тебе что с того? – ответил ведьмак, хитро прищурившись. Он уже давно заметил, как девчонка подглядывает за ним, когда тот с духами общается. С одной стороны, его это забавило – мало кто сам будет нос совать в такие дела, за жизнь опасаясь. А Варька по пятам за ним иногда ходит, а порой только и видит ведьмак, как тень детская мелькнёт, когда он над зельем каким шепчет.

– Может, я чем подмогну, – наивно произнесла девчушка, – уж коль нога твоя пока нездорова? Да и людей жалко, как без посевов-то.

– Не хитри, Варя, – улыбнулся Власий, – сказывай, чего удумала.

Пунцовым щёки загорелись, глаза в пол девочка вперила и молчит. И ведь почуял ведьмак, что неспроста она разговор этот затеяла.

– Дядька Власий, – начала Варя, – боюсь, Митька здоров совсем, а ну как восвояси нас отправишь? Хорошо нам с тобой, страсть как уходить не хочется, да и страшно одним. А ежель я к тебе в ученицы пойду? Полезной тебе стану, тогда и не прогонишь нас.

– А сдюжишь ли? – чуть помолчав, спросил ведьмак. – Ты же видела, кто порой ко мне в гости хаживает.

Молчит девочка – а что тут скажешь? Конечно, она видела тех, кто к ведьмаку приходил. Тени чёрные по углам, как языки пламени, колыхались, и в доме так студёно становилось, что босой на полу стоять мочи не было.

Только ведь и добро видела. Приходил на задний двор к ведьмаку медведь молодой. Вечером поздним придёт, сядет под окном и ждёт, когда Власий выйдет. Поначалу Варька всё понять не могла, что Власий с медведем делает. А потом изловчилась да увидела: на боку мишки рана огромная зияет, вот ведьмак его и лечит. Мази особые закладывает. Лежит медведь, порыкивает, когда Власий ему на рану отвар льёт да промывает.

Тихонько ведьмак шептал мишке, что потерпеть нужно, словами ласковыми подбадривал. Всё Варя слышала, и так ей нравилось то, что Власий делал, что хотелось выбежать да сказать ему об этом.

Прервала свои раздумья Варвара.

– Сдюжу, дядька Влас, – с жаром выпалила она, – ничего не испугаюсь! И тебе помогу, и людям пользу сотворю. Научи меня, что делать нужно, да напутствие отцовское дай. Всё исполню!

– Этак подумать надо, – деловито поговорил Власий, – чай, не шутка тебе, ведь разное повидать придётся. Спать ступай, завтра днём поговорим.

Варя послушно ушла в комнату к Митьке и улеглась рядом. Конечно, в эту ночь ни о каком сне она и не мечтала. Лишь под утро забылась девочка тревожной дрёмой.

Весь следующий день Варя ходила с загадочным видом, погружённая в собственные мысли. И хоть Митька приставал с расспросами, ничего ему о разговоре с ведьмаком не сказала.

Ближе к вечеру подозвал Власий к себе Варвару и спрашивает:

– Хватит ли духу исполнить, ежель дело тебе поручу?

– Хватит, – твёрдо ответила Варя.

– Ну, смотри, – с ухмылкой сказал ведьмак. – К лесному озеру на закате путь держать надо.

– К лесному? – дрогнула Варя. – Так сказывают же, что русалки там озорничают.

– Вот как раз к ним тебе и нужно. Иль спужалась?

И хоть сердце ухнуло прямо в пятки, не показала Варя виду.

– Вот ещё, – спокойно ответила девочка и, махнув косой, ушла в дом.

Ведьмак, прищурив глаза, внимательно смотрел ей вслед. Конечно, он сразу учуял запах страха. Но то, как девчонка повела себя, ему явно понравилось.

Около восьми вечера Варвара подошла к Власию.

– Сказывай, чего делать нужно, – твёрдо произнесла девочка.

Власий подошёл к одной из полок и взял в руку два предмета.

– На вот, – сказал ведьмак, протягивая Варе деревянный гребень, – отдашь русалке, что к тебе выплывет. А взамен попросишь её чешуи. В этот мешочек сложишь, – с этими словами он протянул девочке небольшой холщовый мешочек.

Варя взяла гребень и невольно залюбовалась вещицей. Тёмное дерево было украшено выжженным узором, в небольших углублениях поблёскивали бирюзового цвета камушки.

От созерцания красоты Варю отвлёк Власий.

– Да смотри, русалки народ хитрый. Ежель ей гребень в руки попадёт раньше, чем к тебе чешуя, вмиг к себе в омут нырнёт и не дозовёшься.

Варя внимательно слушала все напутствия Власия. С одной стороны, девочке было тревожно и страшно отправляться одной на встречу с русалкой. А с другой – от предвкушения встречи с ней хотелось вприпрыжку мчать к лесному озеру.

Выслушав все наставления, девочка направилась к лесу.

Солнце ещё маячило на небосклоне, окрашивая землю в золото, а в лесу же уже стоял лёгкий полумрак.

Сам лес и тропу к озеру Варя знала неплохо. Лето, осень – такая пора, что успевай в лесу хозяйничать. Аккурат у озера был заболоченный участок. Клюква там росла – на радость взгляду, крупная, мясистая. Да и на грибы лес не скупился. Варя с подружками часто в лес хаживала, запасы на зиму заранее готовить начиная.

Вот и сейчас шла девочка да не боялась с тропы сбиться. Шла и не чуяла, как внимательно за ней наблюдают два тёмно-карих глаза.

К озеру подошла, уже когда солнце едва касалось макушек самых высоких сосен. Полное безветрие в лесу, озёрная гладь, словно зеркало: ни ряби, ни волнения, будто замёрзшая.

Стоит Варя и думает, как лучше русалку кликать: на бережку остаться или на мосток уйти.

Побоялась девочка на мост взойти – старый, доски местами сгнили.

"А ну как похулиганить решит и толкнёт", – решила Варя и пошла к берегу, где к воде был самый пологий спуск. С этого края кустарник совсем близко рос к воде, а перед ним вдоль бережка лежала узкая песчаная полоса. К пологой полосе Варвара и направилась.

Присела на корточки на бережок и руку в воду опустила. Колышется зеркальная гладь, рябь паутинкой по поверхности расползается. Сидит Варя в тишине. Ничего не происходит вокруг, только что тьма сгущаться сильнее стала да холодом от воды потянуло.

Поднялась девочка, увидела рядом с собой камень. Взяла да и кинула в воду. Громкий всплеск нарушил тишину леса, по воде пошли круги расходиться. И вдруг почти в центре озера над самой поверхностью вспыхнули два ярко-зелёных огонька. Задрожало всё у Варьки внутри.

Помнила рассказы матушкины, как горят глаза русалок, изумрудным цветом светятся.

Медленно огоньки приближаются, стоит Варя, дышать забывает, глаз от огней этих оторвать не может.

Ближе подплывает русалка, и Варвара уж рассмотреть её лицо может. Русалка меж тем подплыла так близко, что на руках по отмели к берегу ползёт. Почти на сушу выбралась и села, молча на девочку смотрит.

– Какая же ты красивая! – не удержавшись, воскликнула Варвара и ладони к лицу прижала.

В ответ на это русалка рассмеялась звонким, заливистым смехом.

Девочка рассматривала озёрную деву с восторгом в глазах. А и было, отчего восторгаться.

Изумрудные глаза, маленький вздёрнутый носик, губки, что лепестки алые. Длинные волосы русалки были сине-зелёного цвета. Перепончатые руки венчали острые коготки. От груди к хвосту всё тело, как самоцветами, было усыпано переливающейся чешуёй. Чешуйки отблёскивали то глубоким синим, то ярко-салатовым, то насыщенным фиолетовым цветом.

– Ты как здесь оказалась, дитя? – спросила русалка, и голос её журчал, словно лесной ручей.

– Ведьмак послал меня, – простодушно ответила Варя.

– Ведьмак? – удивилась русалка. – А что ж он сам не пришёл?

– Ногу в лесу повредил, ходить ему тяжко, – пояснила Варвара.

– И что же ведьмак от русалки хочет?

– Чешуйки твои, – улыбнулась в ответ девочка.

Русалка вскинула брови.

– Чешуйки? А не забыл ли он про откуп за них? – журчала русалка.

– Нет, не забыл, – помахала головой Варя, – гребешок расчудесный взамен прислал.

– Гребешок, – сощурила глаза русалка, – и только?

Варя кивнула головой, и в подтверждение своих слов достала гребень и показала его русалке.

– Плохо видно, – начала русалка, – красив ли?

– Очень красив, – ответила девочка и сделала шаг вперёд, чтобы поближе показать гребень.

– Хорошо бы к гребню ещё и душеньку приложить, – вдруг зашипела русалка и, схватив ледяной рукой Варю за запястье, потянула на себя. И куда вся красота делась! Смотрит на Варвару нечисть: глаза, как щёлки, и рот скалит, усыпанный мелкими зубами. Закричала Варя, отпихивает её, а русалка сильная, уже по щиколотку девочку в воду затащила.

И вдруг из-за Варькиной спины с рёвом выскочил медведь. Бросился на русалку, тело и хвост ко дну песчаному прижал. Когтями длиннющими в гладкую плоть впился. Навис над русалкой, что скала, и рычит, щерится.

Не ожидала русалка, от боли вскрикнула, руку свою разжала. Варька на попу на бережок и плюхнулась. Отползла подальше и кричит:

– Не тронь её, миша! – А саму трясёт от страха. Сразу Варька своего спасителя косолапого узнала. Это он к ведьмаку с раной приходил.

Словно поняв слова девочки, отпрянул медведь от русалки и, порыкивая, уселся на бережок.

– Зачем ты так? – с обидой в голосе спросила Варя. – Такая красивая и такая злая.

Варька потёрла запястье.

– Участь моя такая, не вольна с ней сладить, – равнодушно ответила русалка, чуть дальше отплыв от берега. – Покажи гребень.

Варя вытянула руку вперёд, демонстрируя вещицу, но ближе к воде подходить не стала.

– Кидай, куда чешуйки сложить, – с одобрением оценив вещь, сказала русалка.

Девочка подняла с земли маленький камушек и, положив его в мешочек для веса, бросила в воду.

Через секунду, мокрый, он уже летел обратно на берег. Варвара подняла его и раскрыла – внутри переливалась разного цвета чешуя.