Czytaj książkę: «Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)»

Всё, что любила, – любила до семи лет, и больше не полюбила ничего. Сорока семи лет от роду скажу, что всё, что мне суждено было узнать, – узнала до семи лет, а все последующие сорок – осознавала.

Марина Цветаева.

Из автобиографии, январь 1940 г.

Детство – пора слепой правды, юношество – зрячей ошибки, иллюзии. По юношеству никого не суди. <…> История моих правд – вот детство. История моих ошибок – вот юношество. Обе ценны, первая как Бог и я, вторая как я и мир.

Марина Цветаева.

Наталья Гончарова (Жизнь и творчество), 1929 г.

…бывшее сильней сущего, а наиболее из бывшего бывшее: детство сильней всего. Корни.

Марина Цветаева.

Из письма к В. Н. Муромцевой-Буниной 19 августа 1933 г.

Да, чтó знаешь в детстве – знаешь на всю жизнь, но и: чего не знаешь в детстве – не знаешь на всю жизнь.

Марина Цветаева.

Мой Пушкин, 1937 г.

© Юлий Пустарнаков, 2018

ISBN 978-5-4483-1938-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Перед вами первая подробная¹ хроника жизни Марины Ивановны Цветаевой с момента рождения до 1912 года, то есть период детства, отрочества и юности. В 1910 году Марине Цветаевой исполнилось 18 лет. И в этом году она выпустила свою дебютную книгу стихов «Вечерний альбом» и получила признание как поэт.

Вторая книга «Волшебный фонарь» вышла в свет в 1912 году.

Почему Марина Цветаева назвала свою первую книгу «Вечерний альбом», вы узнаете из этой хроники.

Узнаете также, что вопреки распространённому мнению и тому, что написано в биографиях Марины Цветаевой, деньги на публикацию её первой книги дал отец, Иван Владимирович Цветаев, выдающийся деятель культуры России. Написание книги дочерью не было для него тайной.

А волшебный фонарь – это аппарат для проекции изображений, распространённый в XVII—XX веках, в XIX веке – в повсеместном обиходе.

О нём в XVIII веке писали: «Маленькая машина, которая показывает в темноте на белой стене различные призраки и страшные чудовища; таким образом, тот, кто не знает секрета, думает, что это делается с помощью магического искусства».

Волшебный фонарь – прототип большинства современных проекционных устройств, в том числе и кинопроектора. А также диапроектора для показа слайдов и его разновидности – фильмоскопа для демонстрации диафильмов. Думаю, многие в детстве, если оно пришлось на вторую половину XX века, смотрели слайды и диафильмы, также как Марина Цветаева на рубеже XIX и XX веков наблюдала за причудливыми изображениями, проецируемыми волшебным фонарём.

У книги, которая перед вами, был более скромный предшественник, вышедший небольшим тиражом. В нём история жизни Марины Цветаевой ограничивалась 1910 годом, годом выхода в свет её первой книги. Поэтому и название у книги-предшественника было «Вечерний альбом».

Нынешняя книга отличается от предыдущей не только временным охватом, но и тем, что адресована более широкому кругу читателей.

Поэтому все письма юной Марины Цветаевой, дошедшие до нас, приводятся целиком, а не как обычно в подобных хронологиях, адресованных специалистам, публикуется краткий пересказ письма, и, кроме того, разъясняются все моменты, которые могут быть неизвестны или непонятны неспециалистам.

В книге даются только те стихотворения исследуемого периода (опять же полностью), даты написания которых так или иначе указаны Мариной Цветаевой или их можно определить с точностью до месяца или сезона. Разумеется, в хронике не названы все стихотворения, вошедшие в «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь». Полностью содержание этих книг стихов можно найти в Викитеке, в Интернете: https://ru.wikisource.org/wiki/Марина_Ивановна_Цветаева.

В результате, объём цитат в хронике составляет приблизительно 30%.

На создание хронологии меня вдохновил огромный научный труд выдающегося волошиноведа Владимира Петровича Купченко «Труды и дни Максимилиана Волошина. Летопись жизни и творчества» в двух книгах (СПб.: Алетейя, 2002; Симферополь.: СОНАТ, СПб.: Алетейя, 2007).

Канву изложения задавали знаменитые «Воспоминания» Анастасии Ивановны Цветаевой. Она была рядом с поэтом всё детство и оставила весьма подробные наблюдения и впечатления, выдержавшие несколько изданий. Конечно, как и любые воспоминания, они не свободны от субъективности, неточностей в указании дат, участников и последовательности событий, поскольку память человеческая несовершенна.

Но, несмотря на это, для биографов Марины Цветаевой книга её родной сестры – бесценный дар.

В этой хронике автор стремился изложить достоверные факты как можно шире. Кроме того, в тексте достаточно много цитат из писем, стихов, автобиографической прозы Марины Цветаевой более позднего периода и других источников. Для автора несомненно, что понять замысел литературного произведения, особенно поэтического, ничего не зная о жизни человека, его написавшего, невозможно. Можно прочувствовать интонацию, ритм, о чём-то догадаться, привнести свои эмоции и мысли, но авторский смысл во всём объёме всё равно будет скрыт.

В будущем факты и даты из этой книги могут быть уточнены. Вероятно и появление новых свидетельств. Так, например, долгое время девичьей фамилией Сусанны Давыдовны Мейн (знаменитой цветаевской Тьо, о которой вы узнаете из этой книги) считалась фамилия Эмлер. Пока совсем недавно в Центральном историческом архиве Москвы исследователем Еленой Геннадиевной Петровой не был обнаружен второй экземпляр метрической книги за 1888 год церкви Иоанна Предтечи, что в Кречетниках (Москва), в которой состоялось венчание Сусанны Давыдовны с дедушкой Марины Цветаевой Александром Даниловичем Мейном. И там вполне разборчиво написано имя невесты: Сусанна Марианна Эшлер.²

При ссылках на произведения Марины Цветаевой указываются их названия и год написания. Ссылок на многочисленные современные издания книг поэта нет.

Подчёркивания в тетрадях и письмах переданы курсивом.

В большинстве случаев указываются источники получения информации, особенно, если факты известны не широко, спорны или новы.

Все даты приводятся по старому стилю. Новый стиль указывается особо.

Фотографии, входящие в книгу, хорошо известны специалистам.

В сборе материала и написании хроники мне особенно помогли труды Ю. М. Каган, Е. Б. Коркиной, Е. И. Лубянниковой, Е. Б. Сосниной, В. А. Швейцер.

Выражаю особую благодарность старшему научному сотруднику Дома-музея Марины Цветаевой в Москве Елене Михайловне Кокуриной за прочтение первого издания книги и данные мне ею ценные советы.

Отзывы и замечания прошу присылать по адресу: pustarnakov@mail.ru.

1892 год

26 сентября, суббота (8 октября по новому стилю³)

В Москве в семье профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева и его жены, Марии Александровны (урождённой Мейн) родилась дочь Марина.

 
Красною кистью
Рябина зажглась,
Падали листья,
Я родилась.
 
 
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
 
 
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
1916 год
 

Марина Ивановна Цветаева родилась в ночь⁴ с субботы на воскресенье (с 26-го на 27-е сентября). Мать выбрала субботу в качестве дня рождения своего первенца.

 
Между воскресеньем и субботой
Я повисла, птица вербная.
На одно крыло – серебряная,
На другое – золотая…
1919 год
 

Суббота – любимый день Марины Цветаевой. Суббота, 26 сентября 1892 года, – День Преставления Иоанна Богослова. Серебряное крыло вербной птицы. Золото Марина Ивановна не любила: «Хуже золота для меня – только платина»⁵.

Родительский дом Марины Цветаевой – деревянный одноэтажный дом №8 в Трёхпрудном переулке, в центре Москвы, недалеко от Тверской улицы и Тверского бульвара. Дом не сохранился.

Этот дом достался И. В. Цветаеву после его первой женитьбы на Варваре Дмитриевне Иловайской (1858—1890), дочери крупного историка Дмитрия Ивановича Иловайского (1832—1920), в качестве приданого.

Цветаев Иван Владимирович (4 мая⁶ 1847 года, село Дрóздово⁷ Шуйского уезда Владимирской губернии – 30 августа 1913 года, Москва) – русский филолог и искусствовед, деятель культуры, директор Московского публичного и Румянцевского музеев⁸, основатель и первый директор Музея изящных искусств имени императора Александра III (ныне – Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина). Происходил из семьи священника. Находясь на государственной службе, став в 1889 году действительным статским советником⁹, официально получил потомственное дворянство в 1890 году.

Цветаева Мария Александровна (урождённая Мейн) (8 ноября 1868 года¹⁰, Москва – 5 июля 1906 года, Таруса Калужской губернии) – талантливая пианистка (с ней занималась Надежда Александровна Муромцева, любимая ученица Николая Григорьевича Рубинштейна), художница (ученица Михаила Петровича Клодта). Происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи. Отец её, Александр Данилович Мейн, был из остзейских (прибалтийских) немцев с примесью сербской крови, дворянин, действительный статский советник; мать, Мария Лукинична Бернацкая, была полькой¹¹ из старинного дворянского княжеского рода (умерла через три недели после рождения единственной дочери).

И. В. Цветаев рано потерял свою первую жену В. Д. Иловайскую, от которой у него осталось двое детей – дочь Валерия (Лёра) (1883—1966) и сын Андрей (1890—1933). Он до конца жизни любил свою первую жену, и это чувствовали дети от второго брака. Тем не менее, Иван Владимирович был нежно привязан ко второй жене, Марии Александровне, которая была ему неизменной помощницей во всех его трудах.

Мария Александровна, будучи девушкой романтической, самоотверженной, не могла (не хотела) соединиться с любимым человеком¹², который был женат и любил до этого многих женщин, поэтому вышла замуж за человека старше себя и с двумя детьми, чтобы изжить свою тоску, воспитывая чужих детей, и помогая мужу в его работе, служить настоящему делу.

Из дневника Марии Александровны 1887—1888 годов¹³: «Вот мне все говорят: „Нельзя целый день читать, надо же наконец приняться за что-нибудь более полезное, заняться рукоделиями, как подобает женщине, а не учёному. Ты готовишься быть женою и матерью, а не читать лекции и писать учёные диссертации“. Всё это так. Но когда же и читать, если не теперь, пока я молода и пока мне можно?.. Придёт время, поневоле бросишь идеалы и возьмёшься за метлу… Когда начнутся мелкие заботы повседневной жизни, когда завязнешь в этом омуте, тогда уже некогда читать… Пока можно жить для идеалов, я буду жить!»¹⁴

Венчание И. В. Цветаева и М. А. Мейн состоялось 22 мая 1891 года в Москве в церкви Усекновения Главы Иоанна Предтечи, что в Кречетниках¹⁵ (на Новинском бульваре). В этот же день они вместе с детьми Ивана Владимировича от первого брака поехали в город Тарусу Калужской губернии. Там жила с семьёй двоюродная сестра Ивана Владимировича – Елена Александровна Добротворская (1857—1939).¹⁶ Она с мужем, земским врачом Иваном Зиновьевичем Добротворским (1856—1919), устроила семью Цветаевых на это лето в имении Бутурлиных в Игнатовском, под Тарусой. В 1892 году Цветаевы взяли в долгосрочную аренду у города дачу «Песочное»¹⁷, куда стали приезжать с 1893 года. Арендовали дачу по 1910 год.

5 октября, понедельник

«…дебют М <арьи> А <лександров> ны был очень трудным: доктор вынужден был делать операцию и вынимать ребёнка силою. Намучившись, она сама умоляла прибегнуть к щипцам. Недаром её отец, потерявший мать М <арьи> А <лександров> ны при появлении последней на свет, поставил доктора ещё накануне родов.

Теперь всё понемногу приходит в должный порядок. М <арья> А <лександров> на кормит сама и доколе дело идёт благополучно» (из письма И. В. Цветаева от 5 октября 1892 года профессору Петербургского университета Ивану Васильевичу Помяловскому (1845—1906)).¹⁸

«Когда вместо желанного, предрешённого, почти приказанного сына Александра родилась только всего я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: „По крайней мере, будет музыкантша“».¹⁹

В дальнейшем кормили Марину Цветаеву кормилицы, одна из них была цыганкой.

Маленькая Марина росла здоровой и крупной. Называли её в детстве ласкательно – Маруся, Муся.

21 ноября, суббота

Марина Цветаева крещена в день церковного праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы.

Обряд проведён в церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Тверской (угол Тверской улицы и Малого Благовещенского переулка, дом №67/8; разрушена в 1929 году).

Факт крещения подтверждает выписка из метрической книги, которая хранится в Отделе хранения документов до 1917 года Центрального государственного архива города Москвы (ЦГА Москвы).

ВЫПИСКА

из копии Метрической книги

Московской Благовещенской, на Тверской, церкви

за тысяча восемьсот девяносто второй – 1892-й год.

(Из первой части – «о родившихся»)

1. № Метрической записи – 41

2.Месяц и число

Рождения – 26 Сентября

Крещения – 21 Ноября

3. Имя родившегося – МАРИНА

4. Звание, имя и фамилия родителей и какого вероисповедания —

Действительный Статский Советник Иван Владимирович Цветаев и законная жена его Мария Александровна, оба православного вероисповедания

5. Звание, имя, отчество и фамилия восприемников —

Действительный Статский Советник Александр Даниилович Мейн и жена Статского Советника Ивана Абрамовича Сытенко Надежда Александровна²⁰

6. Кто совершил Таинство Крещения —

Заштатный священник Рузского уезда Покровской погоста Кремиченского церкви Леонид Березкин с местным причтом

(ОХД до 1917. Ф. 49. Оп. 3. Ед. хр. 4083)²¹

Старшие дети Ивана Владимировича и младшая сестра Марины Ивановны Анастасия были крещены в этой же церкви, чему есть документальное подтверждение в виде метрических книг Благовещенской церкви, хранящихся в Центральном историческом архиве Москвы.

24 ноября, вторник

И. В. Цветаев в письме к И. В. Помяловскому пишет: «Вы спрашиваете о нашем житье-бытье. Живём потихоньку. Лёра готовится в 1-й класс гимназии, Андрюша больше буянит и ломает свои и чужие вещи. М <арья> А <лександров> на обучает Лёру музыке, ведёт хозяйство, наблюдает за кормлением Марины, уже сделавшейся толстой девицей»²².

1893 год

Первая фотография, среди известных, маленькой Марины Цветаевой датируется около 1893 года.²³

1894 год

25 февраля, пятница

«Марина Ивановна имеет вид квадратный, у неё в 1 год 5 месяцев уже 14 зубов, а ораторские способности она унаследовала от матери» (из письма И. В. Цветаева от 25 февраля 1894 года И. В. Помяловскому).²⁴

5 марта, суббота

Из дневника Марии Александровны Цветаевой: «Маруся растёт и развивается не по дням, а по часам. Она повторяет почти все слова, к <отор> ые слышит и у неё такая потребность говорить, что она по целым часам болтает всякий вздор, из к <оторо> -го ничего понять нельзя; но говорит она с такой серьёзной миной, с таким сосредоточенным взглядом, и то в форме вопроса (причём она обижается, если ей не отвечают), то в форме возражения, а иногда делает серьёзные замечания на своём специальном жаргоне по поводу проезжающей „дзидзики“ (лошадки), или бегущей „уа-уа“ (собаки). В тех случаях, когда она спешит поделиться впечатлениями, получаемыми из окна, она бесцеремонно обеими ручками поворачивает мою голову в ту сторону, куда ей нужно. Она очень крупная девочка и у неё уже 14 зубов, хотя ей нет и полутора года»²⁵.

14 мая, суббота

Выезд семьи Цветаевых в Тарусу.

14 сентября, среда (26 сентября по новому стилю)

В Москве родилась младшая сестра Марины Цветаевой Анастасия Ивановна Цветаева.

«Когда, два года спустя после Александра – меня, родилась заведомый Кирилл – Ася, мать, за один раз – приученная, сказала: „Ну, что ж, будет вторая музыкантша“».²⁶

29 сентября, четверг

Отец, И. В. Цветаев, в письме И. В. Помяловскому от 29 сентября пишет: «Девица наша уродилась маленькая-маленькая, точно карлица, весила она 7 ¼ фунтов. Сравнительно с Мариной она представляется какой-то половинкой.

Кормить взялась сама М <арья> А <лександров> на: посмотрим, надолго ли. Как субьект донельзя малый, новорождённая пока мало беспокоит мать по ночам»²⁷.

22 октября, суббота

А. И. Цветаеву крестили в церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Тверской. Восприемники (как записано): действительный статский советник А. Д. Мейн и жена действительного статского советника, старшего врача московской полиции Сергея Семёновича Голубкова – Иулия Ивановна. Таинство совершил протоиерей Николай Николаевич Световидов-Платонов. Фактически, по воспоминаниям Анастасии Ивановны²⁸, крёстными были сам С. С. Голубков и его жена Юлия Ивановна.

Ася росла болезненной. В отличие от Марины, мать всё время кормила её сама.

Марина Ивановна помнит себя с двух лет.

Самое раннее воспоминание детства: «Игра состояла в том, что каждый из присутствующих должен был вспомнить самое раннее из своего детства, можно сказать – первый вспых сознания, и, вспомнив, честно о нём рассказать. Марина Ивановна вспомнила во время этой игры, как она, ещё очень маленькой девочкой, сидела с отцом у ярко горящего камина, и золотые угли, их фантастический переливный блеск привёл её в восторг. Она видела – огонь». (Из воспоминаний П. Н. Зайцева).²⁹

Акушерку, которая помогала при рождении Марины и Анастасии, звали Мария Васильевна Иванова. Она жила под Москвой, в Реутове при родильном доме. Приходила в гости к Цветаевым.

1895—1897 годы

«В моей памяти – унесённая жизнью фотография четырёхлетней Муси, двухлетней Аси.

Большелобое, круглое лицо старшей, на котором вспыхивают мне зеленью, в сером тоне фотографии, глаза Марины, взрослый взгляд на детском лице, уже немного надменный сквозь растерянность врождённой близорукости. <…>

Первое воспоминание о Марине. Его нет. Ему предшествует чувство присутствия её вокруг меня, начавшееся в той мгле, где родятся воспоминания.»³⁰

Марина Цветаева была круглолицей, с русыми волосами и глазами цвета крыжовника.

«В мамином дневнике записано о четырёхлетней Марине (пишу не дословно, по памяти): „Муся ходит вокруг меня и слагает слова в рифмы – может быть, будет поэтом?“»³¹

Мать учила дочерей музыке, читала книги (на русском, немецком и французском языках), говорила обо всём, что любила. Но «чужие дети» были запрещены.

Писатели, книги которых читала мать: Екатерина Сысоева («История маленькой девочки»), Евгения Тур, графиня де Сегюр, Чехов, Короленко, Марк Твен. Марина Цветаева страстно любила «Без семьи» Гектора Мало, эту книгу мать читала по-французски. Шарль Перро, братья Гримм, Гофман, немецкие романтики, Андерсен (любимая книга Марины Цветаевой – «Снежная королева»), Пушкин, Данте, Шекспир.

Вечерами мать с дочерьми лежали под шубой с чёрным котом Васей и разговаривали обо всём или мама читала вслух. Это называлось – «курлык». Такой звук издавал кот, когда задремавшего его кто-нибудь нечаянно касался.

Мать насаждала поклонение героическому. Воспитывала страсть к слову.

Мария Александровна внушала детям презрение к внешнему, материальному, в частности: «деньги – грязь». Строго, ненарядно одевала и причёсывала. Детей приучали не хотеть вкусного, сладкого. Просить – недостойно.

«Раз и навсегда было определено, что важно лишь духовное: искусство, природа, честь и честность. Религия не навязывалась, ханжества не было. Семья посещала университетскую церковь. Дети росли в сознании, что Бог – есть; этого казалось достаточно».³²

Взрослая Марина Ивановна вспоминала, как, стоя девочкой в церкви, она глядела в окно на ветку дерева – эта ветка очень много выражала (из воспоминаний Е. Н. Рейтлингер-Кист).³³

«Два лейтмотива в одном доме: Музыка и Музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентский – рыцарский. Жизнь на высокий лад».³⁴

Среда обитания детей – разноязыкие гувернантки, книги, игрушки, музыка, театр.

С раннего детства Марина и Анастасия начали говорить почти одновременно по-русски и по-немецки, чуть позже (Марина – к семи годам) – по-французски.

Марина предназначалась матерью в пианистки. У неё были незаурядные музыкальные способности. Абсолютный слух, большая, легко растяжимая рука, добросовестность.

Вот что взрослая Марина Цветаева пишет про свой слух: «Но слух, слух, слух. Слух, не прощающий ничего. Слух, благодаря которому я так иступлённо страдала раньше чем в детстве: в младенчестве: когда немка-бонна Августа Ивановна что-то высасывала из зубов, и позже – когда в Лозанне старшие ученицы – Magda и Martha – что-то напевали, в два голоса, жирно и жаворочно-поднебесно. О, сжатые кулаки в ответ на смех. И полная беспомощность, ибо – кто поймёт?».³⁵

Мать начала заниматься музыкой с Мариной Цветаевой с четырёх лет (два часа утром и два часа вечером). Тогда же Марина Цветаева научилась читать самостоятельно. В пять лет читала «взрослые» «Сочинения» А. С. Пушкина. Это был её первый поэт, стихи которого она прочла сама.

Всё детство читала запоем.

Зимой – Москва. Ежедневные прогулки на Тверской бульвар к памятнику Пушкину или на Патриаршие пруды. Марина Цветаева предпочитает прогулки на Тверской бульвар. Изредка были прогулки в Александровский сад.

Иногда – поездки с матерью в магазины, покупки книжек, картинок, тетрадей для рисования (Марине тетради для писáния не покупали, она должна была стать пианисткой), красок, карандашей.

«Спрятаться, потеряться – мечта, как себя помню. Раз даже осуществила: 4 г., пассаж, белый медведь, негр над сухим фонтаном. – Как тебя зовут, девочка? – »³⁶

Об этом же – в письме к Ю. П. Иваску от 4 июня 1934 г.: «Когда-нибудь, в каких-нибудь „Последних новостях“ или dans un autre mauvais lieu <в другом дурном месте (фр.)> прочтёте, как я, лет трёх, иступлённо мечтала потеряться – и потерялась, – в Александровском пассаже, где-то между белым медведем и гипсовым крашеным негром над сухим фонтаном».³⁷

Из наброска письма Марины Цветаевой 1932 года, обращённого к Саломее Николаевне Андрониковой-Гальперн (1888—1982): «Так безысходно, заведомо-безнадежно я любила только в детстве, очень раннем, до-грамотном, до-четырёхлетнем.

Черноглазую барышню на Патриарших прудах.

Зелёную актрису из Виндзорских проказниц.

Зелёную куклу в Пассаже – с муфтой».³⁸

Валерия Цветаева в своих «Записках» писала: «Сестра Марина, едва овладев подобием грамотности, детскими каракулями на всех случайных клочках писала стихи»³⁹. С пяти лет любимое занятие – писáние.⁴⁰

Изредка – посещение театров.

Дети любили праздники, особенно – Рождество.

Летом – жизнь в пригороде полудеревенской Тарусы на даче «Песочное». Приезжали на поезде с Курского вокзала до станции Ивановская (ныне Тарусская), далее – на лошадях. Местные жители называли их «первыми дачниками Тарусы», так как именно после семьи Цветаевых пошла мода на приезд в Тарусу москвичей на отдых в летнее время.

На Воскресенской горе был сад, где жили хлыстовки – «Кирилловны»⁴¹.