Czytaj książkę: «Стаи. Книга 1», strona 13
Глава 2. ЭВОЛЭК
Новая Россия. Императорский дворец. Вечер.
Приём был сугубо деловым, и Ричард Каллен не особо следил за соответствием своих шагов протоколам, благо Анна Вторая, понимая всю серьёзность дела, с которым Федеральный Министр Экологии прибыл непосредственно в Белоград, и не настаивала на следовании правилам приёма высоких гостей. Речь шла, ни много, ни мало, о катастрофе планетарного масштаба. Поэтому чиновник, итак натерпевшийся в спешном перелёте через бездну пространства, был счастливо избавлен от необходимости тратить время и силы на всякие пустяки.
– Ситуация на Измере скоро станет критической. – Он вытер платком всё время выступающий на лысине пот. – Я знаю, Ваше Величество, что просьба приведёт к нарушению Ваших собственных планов…
– Это даже не обсуждается, – Императрица прервала его сбивчивый рассказ, полный отчаяния. – На карту поставлена судьба целого мира, поэтому необходимая помощь будет оказана, не взирая ни на какие препоны и расходы.
Она поднялась с трона, окружающие её гвардейцы вытянулись ещё сильнее, и сошла по ступеням к Каллену, который наоборот сгорбился, гадая, почему владычице не жарко во всех этих одеяниях: яркое платье очень плотно охватывало её стройную фигуру. На дворе стояло лето, и даже ночь не могла по-настоящему остудить раскаленный Авророй город.
Анна прошлась по дорожке мимо группы вызванных подданных, те под её проницательным взглядом вели себя по разному. Кто-то тушевался, явно не уверенный в своих способностях вот так сразу предложить что-либо толковое, кто-то наоборот всем видом показывал готовность высказаться. Посланник Федерации прибыл из очень далёких краёв, весть о несчастье свалилась как снег на голову. Специфика ситуации требовала остроты мышления, способности на лету спланировать реалистичные меры, учитывая и возможности биологической промышленности Новой России, и расстояния, и эффект масштаба, и ещё множество факторов, не последним из которых была временная задержка в получении информации: возможности «прыжковых» кораблей тоже были не безграничными.
– Что скажет ИБиС? – Анна не торопила с ответом, но все прекрасно знали, что и медлить сильно нельзя.
Миненков прокашлялся, пытаясь собраться с мыслями:
– Задача непростая, Ваше Величество, можно даже сказать очень непростая. Нашествие муравьёв уже охватило огромные территории, поставив крест на наиболее развитой сельскохозяйственной области целого материка и, соответственно, нарушив продовольственное снабжение миллионов людей.
Да, вот именно так, с мелочей и начинаются многие великие катастрофы. Кто-то не доглядел, безобидные на вид насекомые проникли на борт корабля. Как это случилось, выяснить уже не удастся никогда. Просто попали тем или иным способом на планету и, не имея естественных врагов в упрощённой экосистеме колонии, разрушительной волной стали сметать всё на своём пути.
– Я в курсе происходящего, – ледяным тоном ответила Анна, не любящая пустопорожнего словоизвержения. – Что можно сделать конкретно? Только не надо предлагать всякой чепухи вроде ковровой бомбёжки напалмом сельхозугодий.
– Применение подобных варварских методов неприемлемо, – согласился Каллен. – Итак слишком много земель пришло в негодность под воздействием отравляющих веществ!
Святая правда. Жители Измера отчаянно пытались остановить распространение полчищ прожорливых тварей всеми возможными способами: жгли леса, поливали химикатами поля. Без толку! Находя бреши в дырявой как сыр обороне, ручейки муравьёв проникали всё дальше на благодатные земли, основывали новые колонии и, опираясь на обильную кормовую базу, размножались с невиданной скоростью.
– Ваше Величество, – подал голос ещё сравнительно молодой, но уже полноватый мужчина, из свиты Миненкова. – Разрешите…
Анна, не отрывая взгляд от панорамы ночного города, великолепный вид на который отрывался с балкона дворца, согласно кивнула:
– Разрешаю, господин Исаев.
Исаев Алексей Григорьевич, профессор ИБиСа, специализация – наземные млекопитающие, был сильно взволнован неожиданным вызовом в столицу. Такого ещё не случалось, чтобы руководителей уважаемого института с постелей поднимали вояки и, хорошо ещё не на истребителях, доставляли во дворец, пред ясные очи Императрицы. Нет, на приёмах, конечно, случалось бывать, но такое…
– Ситуация вышла из-под контроля. Это факт. Несколько лет, и начнётся полномасштабный голод на всей планете. Соответственно, единственный выход, не включающий в себя уничтожение плодородных земель, заключается в скорейшем создании очень мобильных живых существ, способных к быстрому размножению и преодолению больших расстояний. Млекопитающие не подходят – это слишком высокоорганизованные создания, и, простите, наклепать их в количестве, соответствующем стоящей задаче за столь короткий срок нереально. Кроме того что мощностей всей биопромышленности недостаточно для столь амбициозной программы, ещё и транспортировка миллионов животных отнимет слишком много времени и сил. Исходя из вышесказанного, необходимо решение с применением сравнительно простых форм жизни, которых мы сможем вырастить в достаточном количестве для, так сказать, первого удара по насекомым, и на начальном этапе сдержать их дальнейшую экспансию. Значит, поручить детальную проработку проекта лучше всего клану Воздуха.
– Они самый малочисленный клан и, насколько я знаю, сильно загружены сейчас проектами. – Анне Сергеевне импонировал Исаев, его мысль, по крайней мере, двигалась в верном русле. – У Вас, господин Кривошеев, есть хоть один эволэк, способный сейчас же заняться этой проблемой?
Вопрос, адресованный Кривошееву Григорию Васильевичу, отвечающему именно за работы, связанные со всеми летающими тварями, не оказался слишком сложным: в его ведении было всего семнадцать девушек и один парень, так что, он легко по памяти перебрал возможные кандидатуры:
– Да, есть один интересный вариант, Александр Раткин, сейчас более известный как Элан Иригойкойя. Он уже имеет в активе одно, но очень успешно выполненное дело. Перерыв между погружениями будет вполне подходящий.
– Это тот уникум, создавший сразу пару животных за один Контакт?
– Вы совершенно правы, Ваше Величество. – Кривошеев засиял, увидев возможный путь. – Его привлечение – очень здравая мысль.
– А не слишком ли он зелен? – Миненков явно не разделял оптимизма подчинённого. – Не сомневаясь в его потенциале, вынужден напомнить, что есть и более опытные кандидаты. Можно, в крайнем случае, привлечь и эволэков других стихий, работа в иной сфере им вполне по плечу! Да и его куратор, Полякова, если правильно помню, не относится к ветеранам.
– К сожалению да, – снова подал голос Кривошеев. – У Александры Викторовны есть опыт сопровождения всего четырёх погружений. Иригойкойя её второй подопечный.
Он не занимал двоякой позиции, пытаясь угодить своему непосредственному начальнику и Владычице по очереди. Просто объективно дело обстояло именно так, и лучше сейчас, пока ещё можно избежать необратимых последствий, дать максимально полную информацию для принятия верного решения.
– Новичкам везёт, – сострил Исаев, ни чуть не тушующийся перед коронованной особой. – Может это будет и к лучшему: у них более свежий взгляд на вещи, нет закостенелости мозга, так сказать.
– У нас нет права на ошибку, – Анна была серьёзна как никогда, слишком многое зависело от успеха, и очень тяжелы будут последствия в случае провала. – На то, чтобы переиграть всё повторно не будет ни времени, ни ресурсов.
Она помолчала минуту, взвешивая все за и против, а потом, пройдясь обратно, села на трон, обвела всех присутствующих взглядом, последний раз обдумывая решение.
– Я хочу лично побеседовать с вашим подопечным и его куратором, – наконец сказала Анна Кривошееву. – И как можно скорее. Вам помогут с самолётом.
– Разумеется, Ваше Величество, сейчас же обо всём позаботимся, – Григорий Васильевич истово поклонился и в сопровождении офицера бросился выполнять поручение.
– Господин Каллен, – тот как верный пёс только что не завилял хвостом, – можете передать Совету Федерации, что мы берёмся за это дело. Не сомневайтесь, проблема будет решена в возможно кратчайшие сроки. Детали обсудим с Вами завтра вечером, о точном времени Вам сообщат дополнительно. Спасибо, все свободны.
Низко поклонившись, все дружно попятились к выходу, и, только сделав три шага, повернулись лицом к двери и спиной к правительнице, оставив её наедине с очередной бессонной ночью, которую теперь, хочешь, не хочешь, придётся провести в трудах, готовясь к неотложным встречам.
* * *
В притушенном на ночь свете коридор, ведущий к реанимационным палатам, казался особо тоскливым, даже многочисленные цветы и маленькие деревца не прибавляли привлекательности этому туннелю, ведущему в квинтэссенцию страданий. Совсем ещё безусый юноша шел, совершенно не таясь. Его ноша выглядела более чем необычно для такого места и времени суток: тёмный шерстяной костюм в купе с ярким водолазным, свёрнутые в рулон, заставили бы любого встречного поломать голову над мотивами действий столь странного гуляки-полуночника. Но он не был сумасшедшим, и с пути не сбился, хотя это и было немудрено в лабиринтах ИБиСа, похожего на гигантский муравейник сооружения, занимающего целиком не самую маленькую на планете гору.
Дойдя до нужной двери, юноша непроизвольно умерил шаг, его движения стали гораздо тише, и уже не отдавали эхом в безлюдной пустоте. Карточка послушно открыла доступ внутрь, и он шагнул за порог, на несколько мгновений остановившись у входа, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.
В маленькой комнате преобладали специфические ароматы больницы. Даже кондиционер, усиленно накачивающий помещение свежим, прохладным воздухом, был бессилен побороть устойчивый запах лекарств, которым, казалось, пропиталось всё вокруг: сложное оборудование, мигающее разноцветными, но отнюдь не праздничными огоньками, стены, пол, потолок и постель, на которой лежала девушка.
Чуть старше вошедшего парня, с разбросанными по подушке светлыми волосами, она тяжело дышала, словно ей не хватало кислорода, перемежая частые вдохи с медленными и глубокими. Руки смяли простыню, прикрывающую одетое в пижаму тело. Лицо, бледное и мокрое от пота, выражало упрямую сосредоточенность, легко читающуюся даже во мраке наступившей ночи.
– Привет, солдат. – Юноша сел на край больничной койки. – Всё не спишь?
Его голос излучал нежность, рука гладила разгоряченный лоб, смахивая капли влаги.
– Ты что, хочешь тоже слечь? – Она криво ухмыльнулась в ответ. – Сам-то почти не спишь последние дни.
– Я о тебе беспокоюсь, хоть ты и не всмятку сварена, но приятно вот так посреди ночи завалиться, побаюкать тебя.
– Не хочу разочаровывать, но это ты засыпаешь, уткнувшись носом мне в плечо, две ночи подряд, а не наоборот. – Она поймала его руку, и сжала мокрой ладонью. – Хотя спасибо, честно, спасибо. Ты очень добрый и заботливый.
– Мирра, можно позаботиться о тебе по-настоящему?
– Ты на что намекаешь, рыжая морда? – Её притворно сердитый тон обмануть, конечно, не смог.
Парень легонько ударил лежащий на коленях свёрток:
– Будем лечить тебя самым прогрессивным методом! – Он хитренько улыбнулся. – Хочешь поплавать?
– Элан, ты по шее получишь за это.
– Плевать, всё равно ничего лучше не придумать. Лекарства, капельницы – тьфу, какая гадость! Самое лучшее средство от любой хвори – это позитивные эмоции!
Он помог ей сесть, а спустя пару минут, отцепив провода, тянущиеся к аппаратам, и встать. Подставил плечо для опоры, но девушку всё равно шатало.
– Вы куда собрались? – Посреди комнаты появилась девочка-призрак. Скрестив руки на груди, она сердито глядела на нарушителей режима.
– Амма, хватит тебе! Для неё возможность поплавать с ними сейчас – это как год хорошей терапии! – Взмолился парень, не на шутку обеспокоенный плохим самочувствием своей подруги. – Я верну её в палату в шесть тридцать, обещаю!
– Ну, ладно, – ИР приняла великодушное решение. – Только смотри за ней хорошенько, а то в таком состоянии и утонуть не мудрено.
– Договорились! – Он взял свёрток, и пара медленно двинулась к открывшейся двери.
Вести постоянно стремящуюся свалиться на пол девушку оказалось очень непросто, и Элан, понимая всю мучительность такой прогулки, подхватил больную на руки. Нести отнюдь не маленькую Мирру было тяжеловато, но так они двигались гораздо быстрее. Кроме того, статичное положение благотворно сказалось на её состоянии – лицо сменило серо-зелёный оттенок на просто бледный, тошнота на время отступила. Скорым шагом парень достиг лифта, благо в столь поздний час он был свободен, и последовал с бесценным грузом на нулевой этаж, соответствующий уровню земли (инфраструктуры ИБиСа располагались не только над землёй, но и под землёй). Пройдя куда как более длинным коридором, он пинком открыл дверь с надписью «Водные Вольеры» и, донеся девушку до бассейна, с величайшей осторожностью усадил её на холодный кафель у самой кромки воды.
В притушенном свете хорошо различались головы двух небольших китообразных, замерших в воде у поверхности: малыши спали своим неподражаемым стилем, то есть отдыхала только половина мозга, вторая контролировала тело и окружающее пространство, так что гостей они заметили тут же. Длинные тела, гибкостью напоминающие скорее морских котиков, чем дельфинов, заскользили к мелководью. Рябь на поверхности преломляла скупой свет, превратив грациозных животных в тёмные, нечёткие веретенообразные силуэты.
Мирра, справившись с вновь подступившей дурнотой, опустила босые ноги в воду, легонько похлопала, призываясь своих чад. Две очаровательные мордашки вспороли водную гладь, доверчиво ткнувшись ей в ладони, получив в награду желанную ласку: девушка гладила их бока, спинки, плавнички.
– Привет, ребята, – еле слышно выдохнула она. – Какие вы уже большие стали…
Действительно, очаровательные создания, выведенные в искусственных матках, были уже метра по полтора в длину. Хорошо оформившийся скелет оплетали крепкие мышцы, перекатывающиеся под тёплой и мягкой кожей. Острые зубы нежно сжимали девичьи ладони, не оставляя даже малейших царапин.
– Мирра, оденься! Хоть и лето, но вода всего плюс двадцать, а не тридцать шесть и шесть! – Парень под мышки вытащил её из прохлады бассейна.
Питомцы задрали длинные зубастые мордочки к потолку и протестующе затрещали, требуя внимания к своим персонам.
Девушка без намёка на стеснение принялась стаскивать с себя надоевшую уже больничную пижаму. Парень, покраснев от стыда, уткнулся в свёрток и, через чур уж сосредоточенно, принялся за узлы.
– Да ладно тебе, Лис, – Мирра уловила его смятение, иронично улыбаясь, сидела, в чём мать родила, ничуть не смущаясь наготы. – Что мы там друг у друга не видели? Я же тебя тоже откачивала после Контакта, забыл?
– Нет, не забыл, – его голос был хрипловат. – Но там всё было немного по-другому… То есть, я был в «неадеквате», так что…
– А сейчас я в «неадеквате»…
Она уже натягивала шерстяной свитер, пока её верный друг, уже приобретя цвет хорошо сваренного рака, одевал ей шерстяные же штаны – наклоны вызывали у девушки уже настоящие приливы дурноты, в глазах темнело, а с бунтующим желудком справляться удавалось через раз. Непростой процесс облачения шёл со скрипом. Одно дело одеваться самому, а вот натягивать всё время собирающиеся складками штанины на чужое, в добавок, очень привлекательное тело… Мирра сама усложнила задачу, намочив ноги, и теперь бедному парню пришлось предварительно полотенцем насухо их вытереть, а уже после браться за остальное. В конце концов, махнув рукой на всю пикантность ситуации, Элан справился-таки с задачей, не очень обращая внимание на то, до каких мест дотрагивались его пальцы.
С гидрокостюмом парень поступил гораздо умнее, сразу собрав его в аккуратные свободные складки, а потом единым движением натянул до самого пояса, благо девушка героическими усилиями помогла ему, в нужный момент приподнявшись на руках. Костюм был сухого типа, то есть имел воздушную прослойку между наружной и внутренней оболочками, так что, в купе с одеждой из натуральной шерсти, великолепно защищал тело от потери тепла.
– Ну вот, другое дело, – Элан снова поднял беспомощную больную на руках. – Поехали…
В углу бассейна глубина была настолько маленькая, что невысокие волны, поднятые хвостатыми непоседами, с лёгкостью переливались через борт. Облачённая в водолазный костюм девушка очень удобно устроилась на мелководье, сидя на дне с вытянутыми ногами. Вода едва доходила ей до плеч, а удачный угол наклона стенки позволил откинуться на спину. Пояс с грузами надёжно уравновешивал подъёмную силу, а перила не давали завалиться на бок, служа хорошей опорой.
Девушка-эволэк едва успела устроиться поудобней, как два китёнка с радостью атаковали слева и справа одновременно. Она нежно привлекла детёнышей к себе, и те притулились с боков, выставив дыхала над водой, и замерли, уловив плохое самочувствие объекта своего обожания.
Элан постелил туристический коврик прямо на бортик бассейна, лёг на живот, наблюдая за семейной идиллией. Дыхание мамы, разомлевшей от счастья, заметно выровнялось, глаза закрылись, и Мирра, уронив голову на грудь, провалилась в сон. Настоящий, здоровый сон не имел ничего общего с горячим бредом, вызванным борьбой между сжигающими вены препаратами и вывертами руин сознания, сознания, отчаянно не желающего возвращаться из такого простого и понятного мира бесхитростной жизни водных созданий в мир человеческой жестокости и беспринципности, в мир, где даже жизнь подростка с лёгкостью приносится в жертву неким идеалам, высшим ценностям общества.
Дельфинята отдыхали в объятиях своей создательницы, размеренно выпуская фонтанчики брызг. Иригойкойя, убаюканный их серенадой, даже не заметил собственного стремительного провала в мир грёз.
Вымотанный дневными занятиями и ночными дежурствами у постели только вышедшей из погружения девушки, он не видел никаких снов, во всяком случае, не запомнил их, а единственным ярким и неприятным воспоминанием о коротком отдыхе была не проходящая даже во сне тревога.
Покой часто обрывался внезапно, и сегодняшнее раннее утро исключением не стало – эволэк так резко дернулся, просыпаясь, что чуть не оказался в бассейне. Сердце бешено застучало, протестуя против резкого перехода от сна к бодрствованию, и, даже полежав, не шевелясь, пару минут, парень не смог полностью унять его неровных ритмов. Настенные часы показывали почти без десяти шесть. Мирра всё также безмятежно сопела носом, навалившись правым боком на перила, а детёныши всё так же жались к ней с обеих сторон. В бассейне стояла гулкая тишина, нарушаемая только едва слышным плеском воды, бьющей о белоснежный кафель бортика.
Но эта милая картина не принесла покой в душу. Нервы были натянуты, внутренний голос что-то нашёптывал, нагоняя тревогу. Элан уже привык к своему обострённому восприятию и понимал, что от неясных, скользящих по грани создания голосов до материализации эфирных фантомов остался один шаг. Он привык доверять чувствам, и те не раз сослужили ему добрую службу.
Парень легонько тронул плечо спящей, не добившись реакции, повторил, но единственным ответом был протестующий стон.
– Мирра, подъём, – он уже шептал ей на ухо, стоя в воде.
По-человечески он понимал девушку, её чаяния. Та только сейчас действительно расслабилась, а полноценный отдых вливал силы в измученное тело и ещё больше измученный разум, но беспокойство нарастало с каждой минутой. Закрытая входная дверь словно излучала видимый только ему свет, постоянно приковывая к себе взор.
– Элан, я спать хочу, отстань…
Мирра снова не пожелала слушаться, а даже наоборот, поёрзала туда-сюда, устраиваясь поудобней, а секунду спустя случилось то, что должно было случиться. Обе створки широко распахнулись, впустив в помещение трёх взрослых. Полякова, Кривошеев и Драбкина Лариса, куратор сони, очень слаженно одной мимикой выразили всё, что подумали об увиденной картине.
– Вот вы где оба, – Александра Викторовна укоризненно покачала головой.
– Амма, – на голос Григория Васильевича сразу явилось подрагивающее изображение, – почему ты допускаешь подобное?
Никто не питал иллюзий, только с разрешения ИР рыжий проказник мог похитить девушку из палаты.
– Её состояние за последние часы заметно улучшилось, нормализовался сон. Рекомендую оставить её здесь под присмотром, надо только позаботиться о температуре тела, больная уже начинает терять тепло. – Электронная умница внимательно оглядела Мирру. – А в целом такая незатейливая, хм, терапия, имеет на удивление серьёзный успех. А теперь все вышли вон, не нарушайте её сон.
Перечить желающих не нашлось. Все, кроме Ларисы Константиновны, захлопотавшей вокруг девушки, подчинились требованию, оставив внезапно пошедшую на поправку больную выздоравливать дальше.
– Ну, рассказывайте. Чем обязан в столь ранний час? – Элан обращался к женщине-куратору, игнорируя второго присутствующего. – И куда бежать?
– В Белоград, на приём к Императрице. – Полякова подмигнула своему подопечному.
– Интуитивно я понимаю, что Вы не шутите, но хоть умыться и одеться можно? – Эволэк был абсолютно серьёзен, чем немало удивил обоих наставников.
– Нужно, – вставил Кривошеев. – Вертолёт на площадке, ждём только тебя.
– Пятнадцать минут, – парень развёл руками и стрелой исчез в коридоре.
Куратор и формальный глава Клана Воздуха направились к выходу, вопросительно переглянувшись.
– Он ждал нашего прихода? – Кривошеев не до конца был уверен в правильности своих наблюдений.
– Без сомнения. – Женщина утвердительно кивнула, непослушные локоны прикрыли глаза. – Как минимум, он почувствовал наше приближение. Конечно, Элан не пророк, но… Он был встревожен и понимал, что источником тревоги будут незваные гости, а не Мирра.
– Очень даже неплохо.
Они миновали пост охраны и вышли на воздух. Уже светало. На поляне, между озером и горой, устало склонив лопасти к земле, стоял военный вертолёт. Пилоты, увидев своих пассажиров, прервали беседу, вопросительно глядя на гражданских.
– Минут десять, – Кривошеев ободряюще показал им большой палец.
Полякова руками упёрлась в хвостовую балку и застыла, задумчиво вглядываясь в зарево на Востоке. День снова обещал быть жарким, ни единого облачка в небе не наблюдалось, не гремел за отрогами гром, предвещая спасительный ливень.
Эволэк появился немного позже, чем обещал, но зато, преобразившись до неузнаваемости. Вместо неряшливого комбинезона с замоченными штанинами он облачился в белоснежные одежды с головы до ног – традиционную форму клана Воздуха. На груди эмблема – вышитый яркий цветок Вайнар, означающий принадлежность именно к касте эволэков, в руках длинный свёрток. Как и многие подростки-мальчишки в общем безразличный к своему гардеробу, он всё же был далёк от мысли отмочить какой-нибудь номер перед Императрицей. Ещё до того как его нога ступила на размеченную площадку, вертушка уже засвистела двигателем, а оба винта, стремительно набирая обороты, резали воздух, всё быстрее и быстрее очерчивая круги выкрашенными в предупреждающий красный цвет законцовками.
Под присмотром бортового техника все трое устроились в спартанских креслах, надев наушники, ибо даже при закрытой двери шум силовой установки боевой машины не давал возможности говорить, не повышая при этом голоса почти до крика.
– Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. – В наушниках раздался весёлый голос пилота. – Пристегните ремни! Напоминаю, что в случае вашей смерти деньги за билет не возвращаются. Приятного полёта! Экипаж вертолёта прощается с вами.
Элан в ответ на столь оптимистичную тираду хмыкнул:
– Приколист хренов!
Впрочем, уже через минуту жизнь ему напомнила, что в каждой шутке есть только доля шутки, а всё остальное – правда.
Стальная птица, зависнув на миг над лужайкой, рванула вперёд и вверх, чуть не срезая лопастями ветви. У летунов явно был однозначный приказ – доставить груз до аэродрома Огнегорска в минимально короткий срок, и те, имея возможность заодно поиздеваться над гражданскими неженками, решили показать всё, на что способны и они сами, и их винтокрылая машина. Пилоты не стали утруждаться подъёмом на эшелон, с последующим полётом на крейсерском режиме, а просто помчались на малой высоте в межгорьях.
Грузноватая на вид машина в руках этих асов превратилась в стремительного сокола, который с ювелирной точностью проходил узости, каким-то чудом не цепляя смертоносные скалы, вихрем баламутил кроны деревьев, заставляя их хаотично изгибаться под бешеным напором воздушных струй. Притихших пассажиров, не привыкших к высшему пилотажу, постоянно бросало в дрожь от вида очередного препятствия, встающего непробиваемой стеной на пути взбесившегося вертолёта. А тот ловким манёвром оставлял его снизу или сбоку, стремительно и грациозно уходил от уже неизбежного, казалось, столкновения, принося облегчение только для того, чтобы через минуту снова попробовать на прочность нервную систему людей.
Полчаса пролетели мгновенно, оставив на всю последующую жизнь неизгладимые впечатления. Вертушка с ходу, не слушая трёхэтажной ругани диспетчера порта, пошла на посадку, камнем упала около маленького серебристого самолётика, уже стоящего на полосе в полной готовности.
Полякова и Кривошеев просто вывалились из грузовой кабины, не выдержав лихачества пилотов. Их шатало, как пьяных. Иригойкойя же, напротив, очень оживился – молодой организм, да ещё и натощак, хорошо справился с полётом. Бодро соскочив за борт, он, пригибаясь от рукотворного урагана, поднятого машиной, отбежал немного в сторонку, повернулся лицом к кабине, и жестами, как мог, выразил переполняющий его восторг. Летуны заулыбались ещё шире и, помахав на прощание руками, снова окунулись в родную стихию.
– Ёлки мохнатые, – Александра Викторовна, борясь с головокружением, выталкивала слова.
Действительно, она была похожа на что угодно, но не на симпатичную женщину, столь привычную взгляду: на голове причёска а-ля взрыв в арматурном цехе, кофточка мокрая от пота, в общем, полёт удался.
Впрочем, офицер, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу у трапа, не оставил времени на переживания, требовательным жестом пригласив всех прибывших в салон самолёта, на этот раз отнюдь не утилитарный. По качеству отделки он мог поспорить с апартаментами многих известных гостиниц, а миловидная стюардесса готова была приложить максимум усилий, чтобы скрасить теперь уже обычный, размеренный полёт нормального пассажирского борта.
Едва успели убрать трап и закрыть вход, как реактивная машина порулила к старту. Внутри было очень уютно, едва пробивающийся снаружи шум двигателей не терзал слух.
– Что за спешка? – Элан задал вопрос своему куратору.
Та с благодарностью приняла от стюардессы небольшой косметический набор, свой впопыхах забыла, и приводила себя в порядок, воюя с безнадёжно испорченной причёской.
– Про Измер слышал? – задала Полякова вопрос, расчёсывая длинные пряди каштановых волос.
– Конечно, есть такая планета. И какая напасть у них случилась?
– Служба карантина допустила прокол: вместе с грузом доставили насекомых, красных муравьёв, если точнее.
Эволэк присвистнул. Да, уж более неудачное стечение обстоятельств просто трудно придумать. Измер был ему хорошо знаком по урокам планетологии. Теплый климат, в меру обильные осадки образовали благодатную основу для быстрой колонизации. Аграрная индустрия стала становым хребтом этого нового дома для сотен миллионов выходцев из средней Азии. Но теперь этот развитый мир стал благодатью для пришлых агрессоров.
– Сельское хозяйство в ряде регионов уже не ведётся вообще не первый год. Без толку сажать – эти маленькие плодожорки сметают всё под чистую. Климат для них просто идеален, никаких перерывов на зимовки и в помине нет, так что, наступление полчищ идёт непрерывно.
– И естественных врагов, способных хоть как-то регулировать численность, тоже нет, – подметил очевидный факт эволэк.
– Под атаками гибнет не только растительный мир, но и домашняя птица, и даже крупный рогатый скот становиться добычей, – продолжала рисовать безрадостную картину куратор. – В общем, дело труба. Ещё года три-четыре, и голод станет неизбежностью.
– Надо же, а я надеялся на летние каникулы Мирру увезти куда-нибудь подальше от наших эскулапов… – Парень на минуту замолчал, глядя на пейзажи, плывущие под изящным крылом – за разговором никто не уловил момент, когда самолёт оторвался от земли. – Почему так поздно обратились?
– Попробовали справиться традиционными методами, а когда по-настоящему полыхнуло, было уже поздно. Даже широкомасштабное применение отравляющих веществ не помогло, только почву сгубили зря. Теперь растить урожаи на многих полях вообще нельзя, так они сильно пострадали от обработки химикатами. А на ещё больших площадях что-то да растёт, но употреблять это в пищу опасно. Природа от такого нокаута очухается не скоро.
– И от нас требуется ни много, ни мало, подвиг, – парень криво усмехнулся.
Он ещё не был ветераном, но хорошо мог представить все трудности, встающие на пути. Не было никаких иллюзий, лёгкой прогулки по знакомым уже волнам Океанеса ждать не приходилось. Хорошее настроение улетучилось, эволэк стал сразу серьёзней.
Элан поудобней устроился в кресле, уйдя в себя. Если в жизни и возникают поводы для беспокойства, то это был именно такой случай, когда можно было не только волноваться, но и бояться по-настоящему, не стыдясь своих чувств.
К счастью, смотря, конечно, для кого, психологи ИБиСа не зря свой хлеб ели, и эволэки пользовались абсолютно заслуженной репутацией меланхоликов-фаталистов, в характере которых странным образом вполне мирно уживались несовместимые, казалось бы, черты.
Работоспособность и неподдельное желание сделать по-настоящему важное для общества дело соседствовали с неистребимым стремлением пожить для себя, успеть увидеть как можно больше ярких красок на лугах Вселенной. Дисциплина, без которой просто невозможен любой производственный процесс, близко зналась с бунтарской душой, не признающей многих рамок, очерченных глупыми и жестокими взрослыми, наивно полагающими, что с возрастом автоматически приходит и мудрость, хотя чаще старость приходит одна. Юношеские максимализм и решительность, переходящие в безрассудную храбрость, без наличия которой концепция ОЧК не состоятельна в принципе, были замешаны с ранимостью и сентиментальностью.
Сильные стороны эволэков являлись органическим продолжением их слабостей. В результате, руководителям-взрослым всех звеньев приходилось терпеть выкрутасы подопечных, часто проявляя запредельную выдержку просто потому, что, несмотря на психологическую закалку, девушки в особенности, да и парни становились через чур хрупкими сосудами – единственное не ко времени сказанное слово, и не успеешь глазом моргнуть, а они уже в глубокой депрессии.
