Czytaj książkę: «Пророчество о драконятах»

Czcionka:

Dragon illustrations © 2012 by Joy Ang All rights reserved. Published by Scholastic Press, an imprint of Scholastic Inc., Publishers since 1920. Scholastic, Scholastic Press, and associated logos are trademarks and/or registered trademarks of Scholastic Inc.

* * *

Джоне, моему маленькому хранителю

О драконьих племенах Пиррии

Песчаные драконы

Чешуя бледно-жёлтая или белая цвета песков пустыни, хвост с ядовитым шипом на конце, чёрный раздвоенный язык.

Зарываются в песок, подолгу обходятся без воды, жалят хвостом по-скорпионьи, могут выдыхать огонь.

После гибели королевы Оазис трон оспаривают три сестры-принцессы Огонь, Ожог и Пламень.

За Огонь выступают небесные и земляные драконы, на стороне Ожог воюют морские, Пламень пользуется поддержкой большей части своего песчаного племени и заключила союз с ледяными.

Земляные драконы

Мощная бронированная чешуя бурого цвета, иногда с янтарными и золотыми оттенками. Большая сплюснутая голова с высоко посаженными ноздрями.

Крупные и сильные, любят лежать в болоте, способны задерживать дыхание почти на час. Могут выдыхать огонь, если вокруг достаточно тепло.

Племенем правит королева Ибис.

Сражаются на стороне принцессы Огонь в союзе с небесными драконами.

Небесные драконы

Огненно-золотистая, красная или оранжевая чешуя, огромные крылья.

Летают далеко и быстро, отличные бойцы, могут выдыхать огонь.

Племенем правит королева Пурпур.

Сражаются на стороне принцессы Огонь в союзе с земляными драконами.

Морские драконы

Чешуя синяя, зелёная или цвета морской волны, перепончатые лапы, жабры. Светящиеся в темноте полосы на мордах, животах и хвостах.

Способны дышать под водой и видеть в темноте, непревзойдённые пловцы, мощным хвостом могут поднимать огромные волны.

Племенем правит королева Коралл.

Участвуют в войне на стороне принцессы Ожог.

Ледяные драконы

Чешуя лунно-серебристая или голубоватая цвета льда; зубчатые когти, чтобы цепляться за лёд; синий раздвоенный язык; узкий длинный хвост, похожий на хлыст.

Выдерживают сильный холод и яркий слепящий свет, способны замораживать дыханием.

Племенем правит королева Глетчер.

Сражаются за принцессу Пламень вместе с большинством песчаных драконов.

Радужные драконы

Чешуя яркая, как оперение райских птиц; цепкий хватательный хвост.

Способны менять цвет, полностью сливаясь с окружением. Пользуются хвостом для лазанья по деревьям. Боевые способности неизвестны.

Племенем правит королева Гламур.

В войне за престол Песчаного королевства не участвуют.

Ночные драконы

Чешуя чёрная с пурпурным оттенком, внутренняя сторона крыльев с серебристыми пятнами напоминает звёздное небо. Чёрный раздвоенный язык.

Невидимы в темноте, способны читать мысли и предсказывать будущее. Могут выдыхать огонь.

Имя королевы держится в строжайшей тайне.

Слишком могущественны и таинственны, чтобы участвовать в войне.

Пророчество о драконятах

Двадцать лет, двадцать зим будет смертным на страх
Мир войною объят,
И земля, утопая в крови и слезах,
Призовёт драконят.

В сини бездонной яйцо – морские крыла.
Звёздные крылья подарит ночная мгла.
Яйцо, что больше других, с горных высот
Крыльев небесных жар тебе принесёт.
За земляными в болотную топь нырни,
В яйце цвета крови драконьей скрыты они.
И в месте укромном вдали от дворцовых смут
Песчаные крылья в яйце незримые ждут.

Три королевы пылают, жгут и палят,
Две из них сгинут, нет третьей пути назад —
Лишь покорившись чужой великой судьбе,
Мощь светлоогненных крыл ощутит в себе.

Пять пробуждений в трёхлунной ночи без звёзд.
Пятеро смелых взлетят из драконьих гнёзд —
Сгинут раздоры, тьма воссияет, и, светом объят,
Примет мир драконят.

Пролог

Дракон пытался укрыться в грозовых тучах.

Молния перечеркнула тёмное небо. Он покрепче обхватил хрупкую ношу. Скорее бы горы остались позади. Из дворца небесных драконов удалось выскользнуть без шума, и тайная пещера уже совсем близко…

Ледяной дракон Иней ошибался: кража не прошла незамеченной, и обсидианово-чёрные глаза уже провожали снизу его полёт.

Золотистая чешуя огромной драконихи, восседавшей на уступе скалы, пылала зноем, словно раскалённый песок пустыни. Чёрные глаза щурились, высматривая высоко в облаках серебристый блеск крыльев.

Щелчок её хвоста – и ещё два дракона послушно взмыли в небо, устремляясь в самое сердце грозы. Пронзительный крик эхом прокатился по горным склонам, когда серебряно-лунный беглец забился в безжалостных когтях.

– Завяжите ему пасть! – велела дракониха, взглянув на пленника, брошенного перед ней на скользкую от дождя скалу. Тот уже втягивал в себя воздух, изготовившись к атаке. – Живо!

Один из стражей выхватил пышущую жаром цепь из кучи дымящихся углей и крепко обмотал ею челюсти ледяного дракона. Раздалось шипение, сырой воздух наполнила резкая вонь горелой чешуи. Иней глухо застонал.

– Ты не успел. – Длинный раздвоенный язык высунулся, подрагивая, из пасти песчаной драконихи и скользнул обратно. – Ледяной выдох не получится.

Другой страж протянул ей драконье яйцо.

– Это у него было при себе, королева Огонь.

Повелительница вгляделась сквозь хлещущий ливень.

– Яйцо не ледяных, – прошипела она. – Оно похищено из Небесного дворца!

Глаза пленника едва виднелись в клубах пара над раскалённой цепью, сковавшей лёд серебристой чешуи.

– Ты надеялся так легко уйти? – продолжала Огонь. – Моя небесная союзница не так глупа. Королева Пурпур знает обо всём, что творится в её владениях. Мне передали, что вор из ледяного племени пытается ускользнуть с добычей, и я решила чуточку разнообразить свой скучный визит. – Она поднесла огромное яйцо к огню и повернула, рассматривая. Под бледной гладкой скорлупой мерцали золотисто-алые отсветы. – Так и есть, яйцо небесных, вот-вот проклюнется. Зачем бы моей сестре понадобилось воровать их детёныша? Пламень не терпит никого моложе и красивее себя самой. – Повелительница задумалась. Дождь вовсю колотил по горному уступу. – Разве что… ведь завтра трёхлунная ночь! – Мощный хвост драконихи взметнулся по-скорпионьи, ядовитый шип на его конце угрожающе завис у самых глаз Инея. – Ты не служишь Пламени, верно? Ты из тех трусливых подстрекателей к миру!

– Когти мира? – воскликнул один из солдат. – Они есть на самом деле?

Огонь фыркнула.

– Кучка жалких червей, причитающих над каплей крови!.. Развяжи-ка его. Пока чешуя не остыла, он нас не заморозит. – Страж размотал цепь, и огромная песчаная дракониха наклонилась к пленнику. – Скажи, ледяной, ты и вправду веришь в пророчество того напыщенного старика из ночного племени?

– Разве мало драконов сгинуло в вашей войне? – прохрипел Иней, морщась от боли. – Уже двенадцать лет вся Пиррия истекает кровью! Пророчество гласит…

– Не важно, что оно гласит. Меня никакие пророчества не касаются. Ни горстке слов, ни ораве младенцев не позволено решать, когда я сгину или кому покорюсь. Мир наступит, когда умрут мои сёстры, а я стану Песчаной королевой! – Отравленный шип опасно качнулся, нацелившись на пленника.

Серебряный дракон бесстрашно сверкнул глазами.

– Драконята судьбы придут, хочешь ты того или нет, и только они выберут, кому повелевать песчаными драконами!

– В самом деле? – Отступив назад, Огонь снова повертела яйцо в когтях. Зловеще усмехнулась, поигрывая раздвоенным языком. – Надо ли так понимать, ледяной, что это яйцо – часть вашего жалкого пророчества?

Иней молчал.

Дракониха постучала по скорлупе длинным когтем.

– Эй, любимец судьбы, слышишь? Давай, выходи, покончим наконец с этой гадкой войной!

– Оставь его в покое! – выдавил пленник.

– А скажи-ка мне, – усмехнулась Огонь, – чего будет стоить твоё бесценное пророчество… если один из пяти драконят так и не явится на свет?

– Ты не посмеешь! – Небесно-голубые глаза ледяного дракона, в которых светилось отчаяние, были прикованы к страшным когтям. – Никому не позволено причинять вред драконьему яйцу.

– Трудновато спасти мир без небесных крыльев, – проговорила дракониха, задумчиво перекидывая яйцо из одной лапы в другую, – как это было бы печально. Пожалуй, надо очень, очень осторожно обращаться с этим ужасно важным… ой! – Мокрое от дождя яйцо выскользнуло из когтей, она сделала вид, что хочет подхватить его – и проводила взглядом в тёмную бездну, утыканную острыми пиками.

– Нет! – пронзительно выкрикнул Иней.

Отчаянным усилием он отбросил стражей и кинулся к краю уступа, готовый прыгнуть следом, но дракониха мощной лапой прижала его шею к скале.

– Вот и всё, – с усмешкой произнесла она. – Похоже, судьба не очень-то благосклонна к вашим героическим потугам.

– Ты чудовище! – хрипел пленник, извиваясь в острых когтях. – Мы не сдадимся… Драконята придут… придут и остановят войну!

Наклонившись, она прошипела прямо ему в ухо:

– Даже если так, ты этого уже не увидишь!

Удар когтей, крик невыносимой боли, и серебристые крылья обвисли лохмотьями. Отравленный шип в стремительном выпаде пронзил голову несчастного, и мощный пинок отправил его длинное блестящее тело в пропасть. Горное эхо подхватило оборвавшийся крик, а за ним – глухой звук удара о камни.

– Отлично! – в обсидианово-чёрных глазах песчаной драконихи блеснуло торжество. Она обернулась к слугам, подставляя окровавленные лапы струям дождя. – Это дурацкое пророчество больше не будет нам досаждать. Полетели, убьём ещё кого-нибудь.

Три гигантских тени расправили крылья и взмыли к свирепо клубящимся тучам.

Чуть позже далеко внизу, где распласталось на камнях растерзанное серебристое тело, появилась другая тень, отливавшая красными отблесками заката. Сдвинув в сторону тяжёлый хвост мертвеца, дракониха подняла с земли осколок разбитой скорлупы, затем скользнула назад к входу в лабиринт горных пещер.

Шурша сложенными крыльями о каменные стены, огненно-рыжая дракониха пробиралась во тьме извилистых коридоров, освещая путь выдохами дымного пламени.

– Когти мира с нами! – послышалось шипение впереди. – Кречет, ты?

– Мы ждём крыльев огня! – последовал ответ.

Разглядев сине-зелёную чешую морского дракона, она бросила к его лапам разбитую скорлупу и проворчала:

– Только ждать больше нечего: Иней мёртв.

– А., яйцо небесных?

– Разбито. Всё кончено, Ласт.

– Не может быть, – возразил он. – Завтра трёхлунная ночь! Впервые за столетие все луны достигнут полнолуния одновременно. Драконята судьбы вылупятся завтра, ибо так сказано!

– Один из них – уже никогда! – Янтарные глаза Кречет свирепо блеснули. – Говорила же, что за яйцом надо лететь мне! Небесный дворец мне знаком, как собственные когти, второй раз не поймали бы.

Ласт вздохнул, почёсывая жабры перепончатой лапой.

– Зола тоже погибла.

– Зола? – вскинулась Кречет, фыркнув огнём. – Как?

– Пламень и Ожог столкнулись там неподалёку, и она угодила в самое пекло. Донесла яйцо земляных, но потом умерла от ран.

– Выходит, растить сопляков придётся втроём – нам с тобой и Бархану, – буркнула Кречет, – исполняя пророчество, которое никогда не исполнится. Проклятье! Лучше уж разбить остальные и убраться подальше. Когти мира явятся за драконятами не скоро.

– Ни за что! – прошипел Ласт. – Наш долг – оберегать их первые восемь лет, это самое важное. Если ты больше не с нами…

– Довольно, – оборвала его Кречет. – Так или иначе, у Когтей мира никого нет сильнее меня. Какая разница, что я думаю об этих сопливых червяках. – Она глянула на лежащую скорлупу, потирая лапы со шрамами от давних ожогов. – Эх, была у меня надежда, что хоть один окажется нашим, небесным.

– Я найду пятого! – Морской дракон протиснулся мимо неё к выходу, обдирая чешуёй камень стены.

– Не дури, в Небесный дворец уже не пробраться, и стражей не обойти.

– Ничего, достану где-нибудь ещё, – буркнул он. – Радужные вообще не считают яиц в своём лесу. Стяну одно, никто и не заметит.

Кречет презрительно фыркнула.

– Ничего глупее ты не мог придумать? Это ничтожное племя… то ли дело небесные!

– Надо хоть что-то предпринять, – возразил Ласт, сметая хвостом разбитую скорлупу. – Через восемь лет Когти мира потребуют драконят. В пророчестве сказано о пятерых, столько их и должно быть – чего бы нам это ни стоило!

Часть первая: в недрах горы

Шесть лет спустя

Глава I

Глин сильно сомневался, что достоин героической судьбы.

О нет, не то чтобы ему не хотелось! Он мечтал стать великим спасителем драконьего мира, прославиться своей доблестью и совершить чудесные подвиги, которых от него ждали. Окинуть взглядом мир, понять, что там разладилось, и исправить.

Только вот беда: из яйца дракончик вылупился совсем не героем. Никаких легендарных способностей у него не оказалось. От занятий клонило в сон, а цыплят на учебной охоте в пещерах он то и дело упускал – потому что больше болтал с друзьями, чем высматривал куриные перья.

Драться получалось лучше, но простое «лучше» никак не могло остановить междоусобицы и спасти от гибели драконьи племена. Для этого требовалось стать необыкновенным. Глин был самым крупным из драконят, поэтому от него ждали непревзойдённой мощи и ярости в бою. Воспитатели твердили, что он должен вселять страх и ужас. Однако Глин чувствовал себя не страшнее цветной капусты.

– К бою! – ударил по ушам грозный рык, и дракончик, кувыркаясь, отлетел к стене пещеры, больно врезавшись в скалу.

Он приподнялся, раскрыв свои бурые крылья, чтобы удержать равновесие, – и едва успел уклониться от удара. Когти цвета ржавчины лишь царапнули по голове.

– Нападай, – прорычала огненно-рыжая дракониха, – хватит отлынивать! Ты должен быть безжалостным! Дай выход убийце, который внутри тебя.

– Я ведь стараюсь, – начал оправдываться Глин. – Может, сначала обсудим…

Не дослушав, она снова пошла в атаку.

– Ложный выпад влево! Кувырок вправо! Где твой огонь?

Дракончик хотел поднырнуть ей под крыло и ударить снизу, но кто бы сомневался – откатился он не в ту сторону. Когтистая лапа опрокинула его и прижала к полу, заставив взвизгнуть от боли.

– Это, по-твоему, влево, недотёпа? – рявкнула Кречет прямо ему в ухо. – У вас на болотах все такие тупые? А может, ты просто глухой?

«Будешь так орать, скоро оглохну», – подумал он.

Небесная убрала лапу, и дракончик, извиваясь, отполз в сторону.

– Ничего не знаю о других, – хмыкнул он, зализывая ушиб. – Откуда? Но нельзя ли обойтись без крика, и… – Он осёкся, услышав знакомое шипение, предвещавшее огненную атаку.

Глин втянул, насколько мог, свою длинную шею и откатился в угол пещерного зала, укутав голову крыльями. Он едва успел нырнуть в заросли сталагмитов, как жгучее пламя ударило по камням, опалив кончик его хвоста.

– Трус! – рыкнула дракониха. От её сокрушительного удара один из каменных столбов осыпался ливнем острых чёрных осколков.

Глин зажмурился, и в тот же миг ощутил на хвосте тяжёлую лапу.

– Ай! – завопил он. – Наступать на хвост нечестно, сама же говорила!

Обхватив соседний сталагмит, он вскарабкался на самую верхушку, которая почти упиралась в потолок, и сердито глянул оттуда на огромную дракониху.

– Я твоя наставница! – зарычала Кречет. – То, что делаю я, всегда честно. Слезай и дерись, как положено небесным!

«Сама дерись, раз ты небесная, – возмутился про себя Глин, – а я земляной дракон! Не по нутру мне поджигать всё вокруг, виться кругами и перекусывать врагам шеи». Зубы его неприятно ныли от алмазно-твёрдой чешуи Кречет.

– Почему мне нельзя драться с другими? – спросил он вслух. – С ними у меня лучше получается.

Остальные дракончики были ростом почти с него и не плутовали – тоже почти. Драться с ними было одно удовольствие. Тем не менее, когда за боем наблюдала Кречет, победить ему ни разу не удавалось – так она действовала на нервы.

– Ах, вот как? – язвительно усмехнулась она. Её хвост сновал из стороны в сторону, оранжево-красный, как тлеющие угли. – И кого же ты выберешь в противники? Коротышку из песчаных или радужную лежебоку? Ну, на поле боя тебе, конечно же, предоставят выбор.

– Ореола не лежебока! – горячо возразил Глин. – Она просто не создана для сражений, вот и всё. Ласт говорит, в дождевых лесах еды сколько угодно, а потому воевать радужным почти не приходилось. Так что и в нынешнюю войну они до сих пор не вступили – ни одна из королев не берёт их в свою армию. Ласт ещё сказал, что…

– Довольно болтовни, слезай! – заревела Кречет.

Она встала на дыбы и расправила крылья, сразу показавшись втрое крупнее.

G испуганным воплем Глин рванулся, чтобы перепорхнуть на другой сталагмит, но не успел развернуть крылья и ударился о шершавый камень, выбив когтями сноп искр. И снова вскрикнул, уже от боли, когда Кречет, просунув длинную шею между столбами, вцепилась ему зубами в хвост и выдернула наружу.

Когти драконихи стиснули горло, в ушах раздалось сердитое шипение:

– Где то маленькое злобное чудовище, которое вылезло, когда проклюнулось твоё яйцо? Вот какой дракон нам нужен, чтобы исполнить пророчество!

– Гык… – едва выдавил Глин, тщетно пытаясь разжать душившую его лапу, покрытую жёсткими рубцами от ожогов.

Занятия с Кречет обычно так и заканчивались: он терял сознание, а очнувшись, ещё не один день хромал и зализывал раны.

«Ударь её! – уговаривал он себя. – Разозлись! Сделай хоть что-нибудь!» Но хотя Глин и был крупнее других дракончиков, расти им оставалось ещё целый год, и наставница превосходила его во всём.

Он отчаянно пытался пробудить в себе боевую ярость, но в голове вертелось лишь одно: «Урок скоро кончится, и я пойду обедать». Не слишком героическая мысль.

Внезапно Кречет испустила рёв и разжала когти. Над головой Глина пронеслась огненная струя, и он со стуком шлёпнулся на каменный пол.

Небесная дракониха резко развернулась. Перед ней, свирепо фыркая, стояла юная Цунами из морского племени. В острых белоснежных зубах дракончика застряла золотисто-рыжая чешуйка. Сплюнув её, Цунами гневно сверкнула глазами.

– Хватит придираться к Глину! – рявкнула она. – Не то я снова тебя укушу!

Тёмно-синяя чешуя Цунами мерцала в свете факелов, словно кобальтовое стекло. Жабры на длинной шее гневно вздувались и опадали.

Усевшись на пол, Кречет изогнула хвост, рассматривая следы зубов.

– Прелесть, да и только! – оскалилась она, покосившись на Цунами. – Защищаешь того, кто пытался убить тебя ещё в яйце.

– На наше счастье, рядом оказались вы, большие добрые драконы, – ехидно протянула Цунами, – и мы не устаём вас благодарить, ведь только и слышим, что о своём чудесном спасении. – Она обошла дракониху и решительно втиснулась между нею и Глином.

Юный дракончик поморщился, он терпеть не мог ту историю. Ему ни разу не хотелось причинить кому-либо вред. Что его дёрнуло напасть на едва вылупившихся приятелей? Неужели в нём и впрямь сидит кровожадный убийца?

Другие воспитатели, Ласт и Бархан, тоже говорили, что из яйца Глин вылупился диким и свирепым, и его пришлось бросить в реку, чтобы угомонить. Кречет пыталась разбудить в нём злобу, необходимую в бою, но как? А главное, не возненавидит ли он тогда сам себя? А что скажут друзья? Когда Глин пытался представить, что он чуть не натворил в первый свой день, весь его внутренний огонь, казалось, превращался в лёд.

Что бы ни говорила небесная дракониха, а становиться безжалостной машиной для убийства Глину как-то не хотелось.

С другой стороны, исполнить пророчество иначе никак невозможно.

– Ну ладно, – снисходительно фыркнула Кречет, – мы и так уже закончили. Ещё один минус в твоём свитке с оценками, болотный! – Плюнув напоследок язычком пламени, она развернулась и покинула зал для боёв.

Проводив рыжий хвост печальным взглядом, Глин без сил плюхнулся на каменный пол. Казалось, каждая его чешуйка горит огнём.

– Завтра она на тебе отыграется, вот увидишь, – мрачно заметил он.

– Неправда, Кречет не злая! – воскликнула Цунами с возмущением. – Такого ни разу не было, совсем не похоже на неё.

– Не смеши, – простонал Глин, – у меня все рёбра переломаны.

– Глупости! – Она ткнула его носом в бок. – Драконьи кости крепче алмаза. Подымайся и окунись в воду, всё пройдёт.

Глин в ужасе спрятал голову под крыло.

– Нет! Там холодно!

Окунуться, по мнению Цунами, помогало от всего на свете. Устал? Болят кости? Чешуя пересохла? Военная история не лезет в голову? «Прыгай в реку!» – был неизменный ответ на любую жалобу, и морского дракончика нисколько не волновало, что лишь она одна могла дышать под водой, а почти все остальные терпеть не могли мокнуть.

Впрочем, Глина сырость как раз не останавливала, а вот холод… Вода в подземном потоке, протекавшем через пещеру, была просто ледяная.

– Давай, живо! – скомандовала Цунами. Вцепилась Глину в хвост и потащила к реке. – Увидишь, сразу полегчает.

– Неправда! – вопил он, царапая когтями каменный пол. – Мне поплохеет! Отстань, уйди! A-а… Гр-р-р… – выкрики превратились в беспомощное бульканье.

Всплыв на поверхность нескладным бурым пузырём, земляной дракончик кое-как дошлепал до мелководья и улёгся на пологом уступе скалы. Цунами меж тем вовсю резвилась – выписывала круги, ныряла и плескалась, как огромная сверкающая рыбина. Глин ни за что не признался бы, но она оказалась права: ожоги и ушибы почти совсем перестали его беспокоить. Быстрый поток мигом смыл копоть и помог избавиться от щебня, застрявшего в чешуе.

Но как всё-таки холодно! Глин заворочался на твёрдом камне. Хоть немного бы сюда болотной тины…

– Кречет ещё пожалеет, когда я стану королевой морских драконов, – заявила Цунами, курсируя взад-вперёд по узкому руслу.

– Я думал, только дочь королевы может претендовать на трон, – хмыкнул Глин, пытаясь уследить за стремительным движением гибкого тела в воде. Вот бы и ему такие жабры, лапы с перепонками и хвост, способный одним ударом выплеснуть всю воду из реки!

– А может, она и есть моя мать, а я – потерянная принцесса! Как в сказке.

Об окружающем мире драконята знали только из свитков с историями, собранных Когтями мира. Любимая их сказка была о пропавшей морской принцессе, в поисках которой королевская семья обшарила весь океан. В конце концов она сама нашла дорогу домой, где её ждали с распростёртыми крыльями. То-то было ликования! Сами приключения Глин обычно пропускал, ему больше нравилась концовка со счастливым возвращением к родителям, ну и празднование, конечно.

– Интересно, какие родители у меня, – вздохнул он.

– А может, наших и в живых уж нет, – покачала головой Цунами.

Глин не любил думать о грустном, хоть и знал, что драконы гибнут на войне каждый день. Кречет и Ласт рассказывали о кровавых битвах, выжженной земле, дымящихся грудах драконьих тел, но так хотелось верить, что отцу с матерью удалось уцелеть.

– Как думаешь, они скучают по нам?

– А как же! – воскликнула Цунами, обдав его фонтаном воды. – Мои, небось, в бешенство пришли, когда Ласт украл моё яйцо. Прямо как в сказке.

– А мои, наверное, перерыли все болота, – кивнул Глин.

Все драконята с самого детства любили воображать, как родители отчаянно их ищут, скучают и мечтают о встрече.

Цунами перевернулась на спину, её прозрачные зелёные глаза уставились в тёмный каменный свод.

– Однако Когти мира постарались на славу, – с горечью заметила она. – Здесь нас никто не отыщет.

Они замолчали. Лишь журчание реки и потрескивание горящих факелов на стенах нарушали тишину подземелья.

– Ну, не вечно же нам тут сидеть! – воскликнул Глин, стараясь утешить подругу. – Если Когти мира хотят, чтобы мы остановили войну, придётся им нас когда-нибудь выпустить. Звездокрыл говорит, ждать осталось года два. – Он задумчиво почесал за ухом. Ещё два года пинков и унижений, продержаться бы. – А тогда – по домам, и все коровы наши, хоть заешься!

– Только сначала спасём мир, – напомнила Цунами, – а потом уже домой.

– Ну да, ну да. – Как именно спасать мир, Глин представлял себе довольно смутно, однако, как и остальные, надеялся узнать, когда придёт время.

Он выбрался из воды, волоча обвисшие промокшие крылья. Расправил их перед горящим на стене факелом, изогнув шею и впитывая слабое тепло каждой чешуйкой.

– Разве что… – начала Цунами.

Глин искоса взглянул на неё.

– Что?

– Разве что решим уйти раньше. – Перевернувшись, она одним изящным движением оказалась на суше.

– Уйти? – с изумлением повторил Глин. – Самим? Как?

– А почему бы и нет? Если найдём выход наружу, к чему ждать ещё два года? Лично я уже сейчас готова спасать мир, а ты?

Он сомневался, что вообще будет когда-нибудь готов. Пускай Когти мира скажут, что надо делать. О том, где спрятали драконят, знали лишь трое воспитателей, Кречет, Ласт и Бархан, но подготовкой к исполнению пророчества занималась целая организация.

– Мы одни не можем остановить войну, – возразил Глин, – не знаем даже, с чего начать.

Цунами раздражённо взмахнула крыльями, обдав его холодными брызгами.

– А вот и можем! Так сказано в пророчестве, иначе о чём оно вообще?

– Ну, разве что через два года… – вздохнул он. Авось к тому времени внутри него отыщется та кровожадность и свирепость, которой добивается Кречет.

– А может, и раньше, – упрямо повторила Цунами. – Подумай об этом, хорошо?

– Ладно, подумаю, – нехотя буркнул он, переминаясь с лапы на лапу. Вот привязалась!

Наклонив голову, она прислушалась.

– Обед пригнали! – Издалека и впрямь донеслось эхо испуганного мычания. Цунами весело пихнула его в бок. – Давай, кто быстрее? – Не дожидаясь ответа, она развернулась и с топотом скрылась во тьме коридоров.

Свет факелов на стенах большой пещеры, казалось, потускнел. Стылый воздух неприятно холодил непросохшую чешую. Глин укутался в крылья и поплёлся следом, сметая хвостом осколки раздробленного сталагмита.

Что за чушь она несёт! Как впятером спасти мир, если они и выжить-то в этом мире самостоятельно не смогут? Ну, допустим, Цунами храбрая и боевая, она годится в герои – а Солнышко, Ореола, Звездокрыл?.. Думая об опасностях, которые угрожают снаружи, Глин жалел, что не может поделиться с друзьями своими зубами, когтями и чешуёй.

И потом, как выбраться из подземного лабиринта? Когти мира не так просты, они предусмотрели всё.

Хотя, конечно, попасть домой прямо сейчас и не томиться ещё целых два года в пещерах… Глин, как и все драконята, вылупился из яйца уже здесь и часто пытался представить себе, как оно там, наверху. Домой, в болота и трясины, где обитает родное племя земляных драконов, таких же, как он! Увидеть, наконец, отца с матерью, какими бы они ни были… Что, если получится?

Что, если драконятам удастся удрать, выжить в охваченном войной мире и спасти его – самим, по-своему?