Czytaj książkę: «Драконья тьма»

Туи Сазерленд

Czcionka:

Эллиоту и Джоне,
моим героям, которые дарят мне счастье каждый день.

Tui T. Sutherland

WINGS OF FIRE, Book 10: DARKNESS OF DRAGONS

This edition is published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

В академии Яшмовой горы вы будете учиться бок о бок с драконами из всех племён Пиррии, а потому вам полезно будет заранее узнать самое главное друг о друге, чтобы легче подружиться.

В каждом крылышке семь драконят, состав крылышек по именам – на следующей странице.

Спасибо за желание учиться в нашей академии! Вы – будущее Пиррии. Ваша миссия – принести мир всем драконьим племенам!

СВЕТЛООГНЕННЫХ КРЫЛ КАЖДОМУ ИЗ ВАС!

О драконьих Племенах Пиррии

Исправлено и дополнено Звездокрылом из племени ночных драконов

КРЫЛЫШКИ:

ЯШМОВОЕ

Холод

Охр

Луновзора

Кинкажу

Вихрь

Карапакс

Сердолика

ЗОЛОТОЕ

Хладна

Стерх

Хвост

Тамарин

Оникс

Щук

Жар

СЕРЕБРЯНОЕ

Метель

Сепия

Храбра

Ламантин

Страус

Анемона

Дрозд

МЕДНОЕ

Альба

Торф

Чтица

Кокос

Вилорог

Улитка

Сапсан

КВАРЦЕВОЕ

Горностай

Тритон

Коготь

Сиаманг

Сушь

Барракуда

Гранат

Песчаные драконы

Чешуя бледно-жёлтая или белая цвета песков пустыни, хвост с ядовитым шипом на конце, чёрный раздвоенный язык.

Зарываются в песок, подолгу обходятся без воды, жалят хвостом по-скорпионьи, могут выдыхать огонь.

После окончания войны за Песчаное наследство на престол взошла королева Тёрн.

Ученики академии: Вилорог, Вихрь, Оникс, Страус, Сушь.

Земляные драконы

Мощная бронированная чешуя бурого цвета, иногда с янтарным или золотистым оттенком. Большая сплюснутая голова с высоко посаженными ноздрями.

Крупные и сильные, любят лежать в болоте, способны задерживать дыхание почти на час. Могут выдыхать огонь, если вокруг достаточно тепло.

Племенем правит королева Ибис.

Ученики академии: Охр, Сепия, Стерх, Торф, Тритон.

Небесные драконы

Огненно-золотистая, красная или оранжевая чешуя, огромные крылья.

Летают далеко и быстро, отличные бойцы, могут выдыхать огонь.

Племенем правит королева Рубин, но есть и сторонники королевы Пурпур, которая, по некоторым сведениям, жива и скрывается.

Ученики академии: Гранат, Дрозд, Жар, Сапсан, Сердолика.

Морские драконы

Чешуя синяя, зелёная или цвета морской волны, перепончатые лапы, жабры. Светящиеся в темноте полосы на мордах, животах и хвостах.

Способны дышать под водой и видеть в темноте, непревзойдённые пловцы, мощным хвостом могут поднимать огромные волны.

Племенем правит королева Коралл.

Ученики академии: Анемона, Барракуда, Карапакс, Улитка, Щук.

Ледяные драконы

Чешуя лунно-серебристая или голубоватая цвета льда; зубчатые когти, чтобы цепляться за лёд; синий раздвоенный язык; узкий длинный хвост, похожий на хлыст.

Выдерживают сильный холод и яркий слепящий свет, способны замораживать дыханием.

Племенем правит королева Глетчер.

Ученики академии: Альба, Горностай, Метель, Хладна, Холод.

Радужные драконы

Чешуя яркая, как оперение райских птиц; цепкий хватательный хвост.

Способны менять цвет, полностью сливаясь с окружением. Особое устройство клыков позволяет стрелять смертельным ядом.

Племенем правит королева Ореола.

Ученики академии: Кинкажу, Кокос, Ламантин, Сиаманг, Тамарин.

Ночные драконы

Чешуя чёрная с пурпурным оттенком, внутренняя сторона крыльев с серебристыми пятнами напоминает звёздное небо. Чёрный раздвоенный язык.

Невидимы в темноте, могут выдыхать огонь. Прежде считались способными читать мысли и предсказывать будущее.

Племенем правит королева Ореола (см. свитки «Исход ночных» и «Королевский турнир радужных»).

Ученики академии: Коготь, Луновзора, Хвост, Храбра, Чтица.

Пророчество яшмовой горы
Бойся драконьего мрака,
Бойся крадущихся в снах,
Той, что иною казалась,
Жара и власти в когтях.

Древние горы уже трясёт,
Новых пожаров видны дымы,
Яшме грозят ураган и лёд,
Гнёзда ищи улетевшей тьмы.

Пролог

Двадцать один год назад

Дракониха спасалась бегством, укрываясь среди песчаных дюн и барханов. Подниматься в воздух она не решалась. Солнечный диск уже сиял в безоблачной синеве над головой, и там, наверху, беглянку было так же легко заметить, как чёрные силуэты стервятников, круживших в ожидании добычи.

«Не дождётесь! – Дракониха яростно сжала зубы. – Только не сегодня!»

Она бежала, широко раскинув бледно-жёлтые крылья в надежде уловить хоть слабый освежающий ветерок, но жаркий неподвижный воздух над песками не приносил облегчения. Чешуя раскалилась на солнце, спину невыносимо пекло, тело казалось неподъёмным мешком, полным горячих камней. Даже серьги в ушах жгли, словно два пылающих осколка солнца. Перед глазами вспыхивали кошмарные видения: то она жарится на вертеле вместе с ящерицами, то падает в горящие угли и смотрит снизу вверх, окружённая языками пламени, как вращается вертел.

Что это – шум крыльев позади?

Дракониха в панике припала к песку и принялась закапываться. Скрывшись полностью, замерла, с наслаждением запуская когти в прохладную глубину.

«Я пересушила финики на солнце! Они все сморщились! Зыбун придёт в бешенство!»

Она поморгала, отгоняя новый кошмар и стараясь не шевелиться, чтобы не выдать себя. Старого повара давно нет в живых, да и сама она уже не работает на кухне, а бежит, спасая свою жизнь. Это жар пустыни сводит с ума… только бы выдержать!

По песку над головой пробежали тени низко летящих драконов. Две тени. Она долго ждала, не решаясь двинуться с места, и прислушивалась. Затем встала и кинулась вперёд.

Скорее бы добраться! Уже близко, где-то здесь, рядом! Конечно, если лететь, получается гораздо быстрее, но она в пути уже полночи и всё утро, солнце взошло уже давно. Неужели заблудилась?.. А вдруг там никого нет? Может, улетела и мне не сказала? Целый год прошёл…

В раскалённом мареве вдали что-то мелькнуло.

Что там, хижина? Деревья?

Дракониха свернула туда, но едва успела приблизиться, видение исчезло.

Мираж.

Плохо дело, похоже.

Нет, сдаваться нельзя! Слишком многое сейчас зависит от неё.

Свирепо сжав зубы, она остановилась, прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться.

Песчаные драконы отлично приспособлены к жаркой безводной пустыне – гораздо лучше, чем другие племена. Однако даже песчаным трудно проводить долгое время в песках под палящими солнечными лучами, тем более бежать. Обычно они только перелетают от оазиса к оазису.

Оазис… Озеро, деревья вокруг. Может быть…

Замерев в раскалённой тишине, она напрягла слух

Вот! Издалека донеслось что-то похожее на плеск, когда зачёрпывают ведром воду и часть проливается обратно.

Туда! Скорее! Надежда и решимость вновь наполнили силой усталое иссохшее тело.

За очередным барханом открылась скромная хижина на берегу озера, окружённого чахлыми пальмовыми деревьями.

Испустив радостный крик облегчения, беглянка споткнулась и съехала по заросшему колючкой склону прибрежной дюны прямо в солоноватую воду.

Дверь хижины отворилась, и на порог вышла хозяйка, вытирая когти полотенцем, когда-то зелёным, а теперь бурым от песка.

– Не увлекайся! – фыркнула она, недовольно прищурившись на гостью. – Вывернет наизнанку, сама будешь берег отмывать.

– Я знаю, – кивнула гостья, неохотно отрываясь от воды. Горестно свесив крылья, с которых текло ручьями, она вдруг расплакалась. – У меня всё так плохо, Шип… хуже некуда!

– Во имя всех змей! – сплюнула сестра, кидая в неё скомканным полотенцем. – Говорила я тебе, Пальма, держись подальше от принца! Надо было сразу бежать, когда он начал крутиться возле тебя на кухне! Так и знала, что кончится паршиво, да и мне самой несдобровать, если не смоюсь!

– Сестричка, помоги мне, ну пожалуйста! – всхлипнула Пальма. – Ты была права, во всём права. Прости, что я не послушалась!

– Надо полагать, за тобой погоня? – ядовито бросила Шип. – Теперь их ко мне привела? Хочешь, чтобы и меня прикончили за твоё легкомыслие? – Глянув на небо, она шагнула назад в дверь.

– Нет, погоди! – Пальма выкарабкалась на берег и бросилась к лапам сестры. – Я была очень осторожна, поверь! Мне нужно только укрыться на несколько… да хоть на денёк. Потом снова побегу, и ты меня больше не увидишь, клянусь!

Шип смотрела на неё сверху вниз, сердито подёргивая кончиками крыльев. Бледно-жёлтые с россыпью бурых чешуек, сёстры из одной кладки очень походили друг на друга, но Пальма, два года питавшаяся лепёшками и сладкими финиками на дворцовой кухне, была куда глаже и пышнее тощей отшельницы, которая прожила это время в хижине посреди песков.

– Шип, ну пожалуйста! – отчаянно взмолилась беглянка. – Ты ведь поможешь, правда?

Сестра холодно прищурилась. Она хорошо помнила ту ссору между ними после того, как Искр заглянул на кухню, чтобы похвалить верблюжье жаркое. Шип сразу уловила огонёк интереса у него в глазах и поняла, что чувства взаимны, задолго до самой Пальмы. Та не видела ничего плохого в том, чтобы полюбезничать с красавцем принцем, и упрекала сестру за излишнюю строгость.

Однако Искр пришёл снова… И снова… А затем пригласил Пальму прогуляться по дворцовым садам. Они начали встречаться в сумерках и шептаться по тёмным углам. Тогда мудрая Шип тихонько собралась и улетела из крепости, прекрасно осознавая, что с королевскими семьями шутки плохи.

– Ну ладно, – хмыкнула она, помолчав. – Можешь остаться, но только на одну ночь… И если отдашь мне свои серьги.

– Что? – Пальма невольно потянулась к огненным опалам у себя в ушах. – Мои серьги? Но… это же подарок от…

– Я знаю, – усмехнулась сестра. – На жалование кухонной прислуги такие не купишь. В Гнезде скорпионов за них дадут кучу золота.

«Единственная память об Искре», – с грустью подумала Пальма.

Сестра была неумолима.

– Отдавай или беги дальше!

Пальма задумалась. Ни лапы, ни крылья не донесут её даже до ближайшего бархана – слишком устала.

Дрожащими когтями она вновь потянулась к ушам, вынула серьги и опустила в лапу сестры.

«Нет, не единственная память, – мелькнула в голове утешительная мысль. – Осталось и кое-что подороже».

– Какие яркие! – восхитилась Шип, разглядывая драгоценные опалы. – Пожалуй, не стану продавать, оставлю себе. – Она нацепила серьги, и в их блеске Пальме почудилось новое самодовольное «я же тебе говорила». – А теперь кончай хныкать и рассказывай, что там у вас случилось!

– Мы хотели улететь вместе, – вздохнула Пальма, вытирая слёзы полотенцем, оставлявшим грязные песчаные разводы на её морде.

Шип испустила яростный рык.

– У тебя мозги спятившего от жары верблюда!

– Я знаю… – Пальма всхлипнула. – Просто… уже выхода другого не было.

Сестра окинула взглядом её живот и гневно зашипела:

– Беру свои слова назад! У спятившего верблюда остаётся хотя бы инстинкт выживания! – Она развернулась и вошла в хижину.

Беглянка поспешила следом. По сравнению с палящим жаром пустыни, по которой она так долго блуждала, внутри было прохладно. Свет проникал сквозь красную занавеску в единственном окне, окрашивая комнату в кроваво-рубиновые тона. Шип подошла к низкому столику, взяла зеркальце и наклонила голову, любуясь камнями.

– Ты сама во всём виновата, – проронила она самодовольно.

– Но это несправедливо! – воскликнула в сердцах Пальма. – Разве Искр не имеет права влюбиться? Почему он должен всю жизнь томиться в одиночестве ради матери, которая везде ищет угрозу? В других королевских семьях не так! – Она сердито смахнула слёзы. – И потом… вдруг в яйце всё-таки принц, а не принцесса, а тогда кому какое дело?

Сестра раздражённо закатила глаза.

– Что дальше было? Заканчивай свою дурацкую историю!

– Мы договорились встретиться у задних ворот перед полуночью… думали улететь на запад или на юг… И найти заброшенный оазис и поселиться там вдали от всех… как ты.

– Я не брала в свой оазис принцев и тем более претенденток на престол! – Шип взяла с полки пару кувшинов, поставила на стол и стала шарить в мешке. Хорошо бы он был с едой, подумала Пальма.

– Ну вот… – продолжала она, повесив крылья. – Договорились, но первым пришёл не он, а дворцовые стражники. Понятия не имею, как о нас узнали. – Она присела в уголок, комкая в лапах грязное полотенце.

– У меня целых три догадки, – фыркнула Шип, – и все на «горячо».

Пальма вздохнула. Наверное, сестра права. От свирепых глаз Огонь, злобно-испытующего прищура Ожог и зоркого любопытства Пламени трудно было укрыться. Искр изо всех сил старался держать в тайне встречи с любимой, но какие могут секреты во дворце, где повсюду натыкаешься на подозрительные взгляды трёх принцесс?

«Разве что один секрет…» – подумала она, бережно прикасаясь к своему животу, и продолжала:

– Стражники услышали шаги Искра и отвлеклись, а я кинулась бежать. Теперь меня ищут… И королева Оазис не успокоится, пока не найдут.

– Да и принцессы тоже, – небрежно заметила Шип. – А Искра твоего, должно быть, уже убили.

– Может быть, – согласилась Пальма, вновь заливаясь слезами. Как ей будет его не хватать!

– Тс-с-с! – прошипела вдруг сестра, вскинувшись и навострив уши. Её ядовитый хвост угрожающе взметнулся над головой, нацеливаясь на дверь.

Сёстры прислушивались в наступившей тишине.

– Ты точно никого за собой не привела? – прищурилась Шип.

– Точно! – шёпотом заверила Пальма.

– Тогда что за… – начала Шип, но её прервало топанье тяжёлых лап по песку. – О луны! – пискнула она, прижимаясь к стене.

Дверь распахнулась, и в хижину ввалились двое песчаных стражников.

– Так и знал! – воскликнул первый. – Говорил же, у неё сестра поселилась в этих местах!

Его напарница шагнула следом и вздрогнула, встречая взгляд Пальмы.

Агава! Та самая, что так робела в первые дни, когда пришла в игровую для драконят. Пальма была всего на год старше, но пожалела малышку, делилась сладостями и учила играть в драконов и гадюк, пока та не успокоилась.

Прежнюю Агаву трудно было узнать в мощной, плечистой стражнице с грозными когтями. Она нахмурилась, угрожающе вскинув хвост с ядовитым шипом.

– Да, ты был прав, Факел. Молодец, соображаешь!.. Ну что, изменница, совратительница принцев, пора тебе ответить за свои преступления!

Стражница наклонилась и защёлкнула железные наручники… на лапах у Шип.

Пальма в изумлении ахнула, но всё заглушил возмущённый рёв сестры.

– Я не Пальма! – Шип рванулась вперёд. – Вот ваша Пальма! Мне хватает ума, чтобы не путаться с песчаными червями вроде Искра! Сними сейчас же!

– Ловко придумано! – усмехнулась Агава, хватая её за шею и толкая назад в стену. Кувшины на столе покачнулись, один опрокинулся, и кокосовое молоко вылилось на песок.

– Я не она, ты обозналась! – заверещала Шип, цепляясь за лапы стражницы. – Пальма, скажи ей!

Пальма застыла, не находя слов. Дыхание перехватило. Неужели Агава и правда думает…

– Ты уверена? – засомневался второй стражник. – Они похожи, но… Мне кажется, Пальма – это та, другая. То есть различить, конечно, непросто, но…

– Вот Пальма, – уверенно кивнула Агава. – Я знаю её ещё с игровой… И потом, глянь-ка на серьги у неё в ушах! – Она повернула к свету голову арестованной, и огненные опалы сверкнули в тусклом красноватом свете. – Принц подарил, не иначе. Во дворце говорили, что она их открыто носит.

– Тогда понятно, – с облегчением вздохнул стражник. – Я тоже слыхал. Сама нарывалась на неприятности. Значит, точно она.

– Нет!!! – завизжала Шип, дёргаясь в мощной хватке Агавы. – Серьги не мои, это она мне их дала! Я не Пальма!

Подскочивший стражник защёлкнул у неё на шее толстый железный ошейник с цепью и придержал, пока Агава заковывала задние лапы.

– Пальма! – взмолилась сестра. – Ну скажи же сама!

«Я должна остановить их, – подумала Пальма. – Она моя сестра. Я должна её спасти! Но… как же яйцо?

Если сказать правду, королева во дворце мигом дознается, и тогда будущей дочери Искра не жить! Как выбрать между родной сестрой и своим драгоценным яйцом?

Арестованную потащили к двери. Пальма кинулась следом.

– Что… что с ней теперь будет?

Стражник обернулся на пороге.

– Королева Оазис приказала запереть её в самом глубоком подземелье. Навсегда.

– А тебя, – добавила Агава, – могут обвинить в пособничестве! Советую бежать, пока не поздно.

Стражница выразительно глянула на еле заметный шрам у Пальмы на левом крыле, который та получила, свалившись с крыши игровой.

«Знает! – поняла Пальма. – Знает и хочет спасти!»

– Сестра, скажи правду! – прорычала Шип в бешенстве. – Скажи, или клянусь всеми змеями, я подожгу все луны и обрушу тебе на голову!

У Пальмы заколотилось сердце.

«Я спасаю не только свою жизнь! Яйцо, наш дракончик! Его больше некому спасать!»

– Извини, Пальма, – произнесла она вслух, повторяя самодовольный тон сестры, – но ты сама во всём виновата.

– Что-о??? – взревела Шип. Изогнув шею и разинув пасть, она выплюнула сноп огня, от которого Пальма едва успела увернуться. Пламя мгновенно охватило кровать, полки и стол, занавеска на окне вспыхнула, распускаясь ало-золотым цветком.

Стражники поспешно выдернули арестованную наружу. Пальма выскочила за ними, кашляя и отплёвываясь от дыма и копоти. Проморгавшись, она увидела, как сестре заковывают челюсти – ей больше не удастся выдавить ни слова, лететь во дворец придётся молча.

«А там кто-нибудь непременно узнает её, – успокоила себя Пальма. – Узнают и отпустят, исправят ошибку».

Наверное. Если Агаве не удастся убедить их. Она тоже не хочет пострадать.

Стоя на берегу озера, Пальма провожала взглядом три летящих силуэта – двух стражников и арестованную. За спиной шумно обрушилась крыша догоревшей хижины.

«Шип никогда не простит. Зато, пока королева разберётся и прикажет её освободить, я уже буду далеко».

«Я и мой дракончик. Нам необходимо это время».

Она повернулась и бросилась в озеро, смывая с себя копоть и заглатывая воду впрок. Нашла неподалёку пару бурдюков из верблюжьей кожи, наполнила водой и повесила на шею.

Вскоре она уже летела высоко над пустыней, направляясь на юго-восток, к горам. Там, в лесных ущельях, легко будет спрятаться, а может, придётся улететь и дальше, в дождевые леса, чтобы дракончик появился на свет в полной безопасности.

Они будут жить вдвоём, перелетая с места на место. Когда дочка вырастет – а похоже, что будет дочка, – она узнает о своём высоком происхождении, но ещё и о том, что королевская власть и сокровища не стоят спокойной жизни. Чтобы выжить, лучше прятаться в глуши, не выставляя себя напоказ.

Далеко внизу показалось облачко пыли. Оно быстро двигалось, и сердце у Пальмы тревожно подпрыгнуло. Приглядевшись, она увидела воришек – трое всадников на лошадях направлялись по пескам в сторону королевской крепости.

Как странно! Разве они не знают, что там полно драконов?

Однако вскоре Пальма уже забыла о случайной встрече. Голову заполнили мысли о будущем дракончике.

«Как жаль, что ты никогда не увидишь его, Искр! То есть её. Похоже, будет дочка. Но я помню, какое имя ты выбрал для неё, можешь быть спокоен. Я надёжно спрячу её от врагов и дам возможность вести простую и счастливую жизнь, которой ты был лишён. Клянусь тебе всеми лунами Пиррии, что пока мы обе живы, она будет далека от корон, тронов и битв!»

Часть первая
Буря в песках

Глава 1

Стоя на одном из пиков Яшмовой горы, Вихрь провожал взглядом семерых драконов, улетавших на восток.

Ночных драконят среди них было четверо, но Луну он мог опознать безошибочно. Вихрю пришлось лететь с ней через всё Небесное королевство, до самой Мечты и обратно, и он хорошо знал, как она поворачивает и наклоняет крылья, одолевая воздушные потоки, и как поднимает голову, вдыхая свежий ветер.

Будь его воля, Вихрь летал бы вместе с ней каждый день и всю жизнь!

Он ни за что не отпустил бы её неизвестно куда с подозрительным драконом, который, возможно, строит зловещие планы и уж точно обладает суперспособностями.

Все выстроились следом за Мракокрадом, заметил он, хотя тот и сам не знает, где в дождевом лесу находится деревня ночных. Зато ведёт себя как главный, и они ему верят!

Полететь, что ли, следом? Песчаный дракончик невольно дёрнул крыльями. Нет, нельзя. У Мракокрада могут возникнуть подозрения, и тогда Карапаксу станет труднее шпионить за ним. Но как же всё-таки трудно отпускать Луну! Да ещё так далеко – на другой конец Пиррии.

Вихрь взглянул на каменную табличку у себя в лапах. Скорее бы на ней что-нибудь появилось! Хотя, конечно, ещё рано: Карапакс ещё летит, да и докладывать ему нечего. Жаль, что магические таблички не работают в обе стороны – тогда можно было бы задавать морскому вопросы, а их уже придумалось штук пять, не меньше.

Среди чёрной стаи, летевшей на запад, выделялись двое морских: позади неуклюже трепыхались изумрудно-зелёные крылья принца Карапакса, зато принцесса Анемона, маленькая и бело-розовая с голубоватым отливом, вертелась и кувыркалась в воздухе за самой спиной Мракокрада.

Рисуется, подумал Вихрь, хочет показать себя сильной и бесстрашной. Хотя сама небось переживает, что улизнула из академии вопреки приказу матери. И в то же время довольна: она из тех, кто обожает нарушать приказы, ведь дома ей это редко удавалось.

Зато теперь морская принцесса, как привязанная, следует за Мракокрадом. Печальная ирония. Интересно, какое заклятие наложил на неё ночной? То же самое, что на других, или особенное?

Стая свернула к югу, и солнечные лучи сверкнули на зелёной чешуе Карапакса. Вот о ком стоит беспокоиться! Правда, морской дракончик сделал себя невидимым для гигантского ночного, но Мракокрад очень хитёр, мало ли что. Можно придумать сотню способов распознать даже невидимого шпиона.

Тем не менее вмешиваться нельзя. Магией дракоманта владеет морской, ему и спасать мир, если тот нуждается в спасении. Способности достаются будущим героям.

Вот если бы удалось заполучить тот волшебный свиток Мракокрада… если бы Беда не сожгла его… Тогда и он, Вихрь, мог бы наделать дел. Столько всего изменил, бы, столько исправил, обладай он и сам чем-нибудь этаким, будь он хоть сколько-нибудь особенным!

Увы, он самый обыкновенный. Бесполезный комок веснушчатой чешуи, как все три первые года жизни убеждали его и мать, и сестра с братом. Их голоса до сих пор то и дело звучали в голове, повторяя, какое он ничтожество. Дракончик старался не вспоминать те времена, больше думать о своей жизни у Вольных когтей, но любая мелочь вновь наполняла его голову горькими мыслями.

Даже мелочь, а тем более свиток! Держал уже в когтях – невероятную, бесконечную власть… И потерял навсегда.

Жар пустыни вновь опалял его чешую, в ушах звучали ехидные, презрительные смешки.

Гнездо скорпионов, где рос маленький Вихрь, кишело ворами и мошенниками, вымогателями и наёмными убийцами. Однако все знали, что для тонкой и опасной работы годится только один специалист, которому нет равных – родная матушка Вихря.

Звали её Коброй, и была она дочерью одного из королей преступного мира. В узких кругах о её подвигах ходили легенды. Когда на свадебном пиру у королевы Пурпур внезапно скончались сразу трое гостей, все подозревали один из ловко состряпанных ядов Кобры, но никто не смог ничего доказать. Затем две сестры королевы Оазис таинственно исчезли посреди ночи. Конечно, тут могла быть причастна и сама королева, но зачем ей пачкать когти, когда проще нанять Кобру?

Ходили даже слухи, что уже после гибели королевы убийство друг друга пытались заказать Кобре все три песчаные принцессы, но она отказала, потому что война между ними приносила ей куда больший доход.

Маленький Вихрь всё это слышал, а ещё знал, что самой большой тайной для обитателей Гнезда скорпионов было зачем Кобре понадобилось заводить драконят и почему они ещё живы. Впервые он подслушал эти разговоры, когда воровал из-под стола монетки в уличной таверне:

– Драконят она ненавидит… И как только терпит аж целых троих – шумят, жрут, по дому вечно шастают…

– Вот увидишь, скоро ей надоест. Им сильно повезёт, если успеют сбежать…

– Особенно тому тощенькому…

Ага, тому, с пятнистой чешуёй на морде. Который много болтает, слишком много замечает и вечно таскается за мамашей, как привязанный. Ему, Вихрю.

Все знали, что Кобра терпеть не может своих драконят, а его особенно, однако Вихрь никак не хотел верить – даже когда она говорила это сама.

Поверил, только когда мать его продала.

Он помнил первые три года своей жизни гораздо лучше, чем другие драконята.

Помнил душную вонь заплесневелых ковров на стенах и полах, смешанную с кухонной гарью и запахом жареного кориандра. Помнил, как жадно вылизывал последние капли козьего молока из чужой миски и как впервые в жизни своровал – сморщенную подгнившую хурму, что упала с прилавка зеленщика, которую потом торопливо сжевал, забившись в тёмный угол шатра гадалки, чтобы не отобрали Куфия с Сирокко. Помнил визг и рёв уличной драки, на которую слетелась вся округа. На стенах двора толпились зеваки, а рядом висели вёдра с песком на случай, если дерущиеся что-нибудь подожгут.

А чаще всего он вспоминал, как ночь за ночью лежал без сна под боком у храпящих брата с сестрой и наблюдал за матерью, которая под коптящей лампой в углу точила клинки, смешивала зелья, изучала чертежи и карты или потрошила скорпионов, добывая из них яд. Маленький Вихрь вглядывался с дрожью в крыльях и ждал. Ждал, когда мать обратит на него внимание.

Пусть хотя бы обернётся в его сторону! Вдруг её взгляд смягчится, в глазах мелькнёт нежность – хотя бы теперь, когда чужие не видят. Больше ничего не надо, лишь крошечный намёк на тайную материнскую любовь, которой маленький Вихрь так мечтал дождаться.

Нет, ни разу за все бессонные ночи Кобра не взглянула на своих драконят. Не обращала внимания и днём, когда Сирокко с Куфией швыряли его об стену, защемляли дверью хвост или закапывали с головой в песок. Брат с сестрой раньше него поняли, что матери на них всех наплевать.

Один Вихрь ещё надеялся. Старался быть хитрее и проворнее, не попадаться в ловушки, увёртывался и ловчил, обводя старших вокруг когтя. Голая сила против двоих всё равно не помогла бы, единственным оружием оставались мозги. Только с их помощью удавалось иногда наесться досыта.

Он ждал, что рано или поздно мать заметит и отличит его за ум и находчивость, похвалит и сочтёт достойным любви. Зря.

Спасение пришло нежданно-негаданно, когда ему пошёл уже четвёртый год. В обычный день, жаркий и палящий. Кобра с самого утра выгнала драконят на улицу, потому что ожидала заказчика. «Кыш отсюда, оглоеды! – прошипела она. – Возвращайтесь после заката – если хотите». Вихрь ещё с радостью отметил, что «возвращайтесь» прозвучало, когда мать перевела взгляд с сестры на него. Он частенько предавался фантазиям такого рода.

Днём драконята обычно болтались по грязным тесным переулкам своего квартала, рылись в помойках и устраивали шумные потасовки из-за добычи. В тот день драк было не слышно, но из тупичка неподалёку доносился необычный шум. Собравшись в тесный круг, местные толкались, галдели и что-то выкрикивали.

Куфия деловито проталкивалась в первые ряды, и из-за её спины Вихрь заметил среди драконьих лап и хвостов мелькнувший комочек серого меха и дрожащую усатую мордочку. Дракончик огляделся и взлетел на высокий козырёк перед входом в лавку фонарщика, откуда было лучше видно, что происходит в круге, где за серым комочком гонялся рыжий, побольше.

– Что тут у вас? – поинтересовалась Куфия.

– Спорим, долго ли продержится эта тварюга, – пояснил жилистый уличный дракончик, так измазанный в грязи и копоти, что походил на земляного, а может, и правда был полукровкой. Принцессы Огонь и Ожог их ненавидели, а Гнездо скорпионов охотно принимало. – Хочешь поставить?

Приглядевшись, Вихрь узнал в сером комочке колючую песчаную мышь с длинным голым хвостом. Вздрагивая оттопыренными ушами, зверёк метался из стороны в строну, пытаясь уйти от хищного рыжего кота, но путь к спасению неизменно преграждали чешуйчатые лапы и огненное дыхание зрителей. Кот был ухоженный и принадлежал, похоже, какой-то зажиточной семье, иначе бы его давно тут сожрали.

– Дурацкая игра! – презрительно хмыкнула Куфия. – Зачем гонять? Проглотить, да и дело с концом.

– Язык весь в иголках будет, – усмехнулся дракончик, – и потом, гляди, сколько уже на кону! – Он кивнул на пирамидку из кокосов в уголке у стены.

Целых пять кокосов! Вихрь и сам бы поучаствовал, будь у него хоть что-нибудь.

Он оглянулся на свой дом в конце переулка. Мать обожала кокосы и в редких случаях, когда удавалось их достать, никогда ни с кем не делилась. Что бы такое придумать, раз выиграть всё равно не удастся?

Мышь уже обессилела и припала к земле, дрожа от смертельного ужаса. Кот шагнул к ней… ещё шаг… протянул когтистую лапу… И тут на него обрушилось полное ведро песка, завалив от носа до хвоста.

– Царап! – заревела одна из зрительниц, кидаясь вперёд и лихорадочно раскапывая кучу. – Какой урод это сделал?

Все задрали головы, но Вихрь уже невинно стоял в толпе и смотрел наверх вместе со всеми. Шагнув в сторону, он нарочно наступил на лапу известному скандалисту, тот завопил, и толпа заволновалась. Круг распался, открывая спасительную лазейку для мыши. Шуму добавил пронзительный мяв кота Царапа, который, плюясь и шипя, выбирался из песка. Мыши между тем и след простыл.

Рядом возбуждённо переговаривались:

– Куда она делась?

– Кто выиграл?

– Ловите её, ловите!

– Вон она! – выкрикнул Вихрь, показывая в конец переулка.

Громко топая, драконята устремились туда всей толпой. Пользуясь общей неразберихой он незаметно сунул под крыло один из кокосов и побежал следом.

На углу охотники рассыпались во все стороны, споря, пихаясь и обвиняя друг друга, а Вихрь спокойно двинулся к крыльцу своего дома, перед которым стояла незнакомая дракониха и внимательно наблюдала за суматохой.

– Доброе утро, – вежливо поклонился дракончик, проходя мимо.

Он сразу побежал в заднюю комнату, где мать обычно принимала заказчиков. К его счастью, никто ещё не пришёл. Кобра сидела за столом, рассматривая листок бумаги с наброском драконьей морды.

Счастье оказалось недолгим, потому что настроение у матери было хуже некуда. Подняв голову, она свирепо глянула на дракончика и рыкнула:

– Пошёл вон!

– Я… Я принёс тебе кое-что! – поспешно выпалил Вихрь, протягивая дрожащей лапой кокос. – Украл для тебя!

Кобра вскочила, раскинув крылья от стены до стены.

– Украл, говоришь? – прошипела она, шагнув к сыну. – И притащил мне?

– Да! – гордо кивнул он. – Ты же их любишь, вот я и…

– Забыл, чему я тебя учила, жалкий червяк? – взревела она, выбивая кокос у него из лап и толкая дракончика в стену. Голова Вихря загудела, ударившись о железный рожок для факела. – Ты должен думать только о выживании! О своём, понял! Никто о тебе не позаботится, кроме тебя самого! Дракон думает о себе и только о себе! Добыл кокос – никому не отдавай!