Новенькая не для меня

Глава 1

Снежана

– Готова к первому дню в новой школе?

Кусок омлета застревает в горле. Можно прикинуться невидимкой и не отвечать на папины вопросы?

Вряд ли.

Упорно молчу. Не готова, и мне капец как страшно.

– Снеж?

– А, – нервно дергаю серьгу в ухе и прикусываю губу.

Папа просто так не слезет теперь. Пока не выяснит все, что его волнует.

– Готова?

– Нет. Может, я ещё на больничном посижу?

Морщусь. Боюсь показаться трусихой, но я не хочу. Вот просто не хочу тащиться в новый класс и новую школу.

Папа хмурится и откладывает вилку в сторону. Осматривает меня, складывает руки на столе.

– Ты же понимаешь, что передо мной стоял выбор: либо мы продолжаем снимать квартиру, либо мы копим тебе на операцию.

– Такими темпами мы года три будем копить.

Ой! Прикусываю язык, но поздно. Папа тяжело вздыхает и встает из-за стола.

– Снеж, с зарплатой нового директора школы мне понадобится месяца два. Я поэтому и согласился на эту должность. Да и после продажи квартиры и погашения долгов осталась часть суммы.

Передергиваюсь от воспоминаний. Как отца трясли каждый день коллекторы. Угрозы, крики и постоянный липкий страх, что они придут.

– Я знаю, пап. Прости.

Тушуюсь под строгим взглядом. Отвожу глаза и спотыкаюсь о костыли.

Грудь пронзает болевая стрела. Вспоминаю, каково это – уверенно ходить.

И тут же по коже мороз. Не помню! Я уже не помню, как это…

– Снеж.

Теплые и тяжелые руки папы на плечах заставляют очнуться.

– Через десять минут надо выехать.

– Значит, выедем.

– Дочь, ты у меня боец, и все переживешь, и выстоишь.

Кисло улыбаюсь, а у самой грохочет в груди. Не уверена я, что справлюсь.

Ну где я и где эти мажористые детки? Мне явно там не место. Не после того, как я рухнула со своей персональной вершины.

Я понимаю, что отец поставил на кон все, чтобы я смогла вернуться к нормальной жизни. Поменял город и должность. Но, блин…

Это слишком все быстро и кардинально.

– Время, – кричит папа из коридора, и я встаю.

Пальцев касается холодный металл костылей. Подавляю судорожный вдох.

Поправляю школьную форму. Юбка в складку, гольфы выше колен, белая рубашка и трикотажная безрукавка с эмблемой элитной школы нашей страны.

– Я сама, – дергаюсь от руки отца, которая зависает в воздухе.

Воцаряется тишина.

– Мне же нужно как-то обходиться без помощи. Ты же не будешь там со мной носиться постоянно.

Голос резкий. По ушам бьет. Губы кривятся.

Усаживаюсь на заднее сидение машины.

– Пап, можно просьбу?

Кивок. Делаю глубокий вдох. Чувствую, сейчас случится маленькое извержение вулкана.

– Давай ты сделаешь вид, что я простая ученица, а не директорская дочь.

Брови папы подлетают к линии роста волос.

– Зачем это?

– Ну-у-у-у-у, просто, мне надо влиться в коллектив же. А что обо мне будут думать, если сразу узнают, что я твоя дочь? Ну, фамилии же у нас разные, прокатит.

Папа дергается. Да, для него это больная тема, что мама в свое время встала в позу и записала меня на свою фамилию. Но мне сейчас это должно сыграть на руку.

– Уверена, что так будет лучше?

Угукаю, и мы замолкаем до самой школы.

А когда перед глазами предстает величественное здание, по телу ползет отвратная дрожь.

Мимо проплывают огроменные черные джипы. Один от другого не отличить. И папин седан просто теряется на фоне них.

Из машин высыпают старшеклассники. Парни все как на подбор. Высокие, прилизанные. Девчонки как после подиума вернулись.

– Фу.

– Что?

Папа бросает взгляд в зеркало, но я мотаю головой.

Школу окружает глухой кирпичный забор. Только ворота кованые, и через них видно подъездную дорожку к корпусам.

Таращусь на богатеньких деток и через стекло ощущаю, как от них исходит волнами высокомерие.

– Высади меня за воротами.

– Снеж… это плохая идея. Твоя нога…

– Пап. Ты хотел, чтобы я тут училась. Я буду…

Отец тормозит максимально близко к калитке, и я хватаю рюкзак.

Показываю охране документы, и без лишних вопросов меня впускают на территорию.

Тут же жалею, что встала в позу. Потому что сейчас придется ковылять приличное расстояние.

Почти вплотную проносится ещё один клон тех джипов, и я с визгом отскакиваю от края дорожки.

Нога тут же протестующе простреливает болью. Охаю и пытаюсь выровнять дыхание.

Машина тормозит у десятка таких же, и из неё выпрыгивает очередной богатенький ребенок.

– Снежана?

Ко мне спешит молодая девушка с улыбкой в тридцать два.

– Добрый день. Меня зовут Ольга, я ваша староста.

– Эм.

– Ну, тут не классные, а старосты. Пойдем, все расскажу и покажу.

Она протягивает мне руку, но я мотаю головой.

– Я сама.

– А, конечно.

Кажется, она краснеет.

– А отчество? Как к вам обращаться?

– Так и обращайся. Просто Ольга. У нас принято с учениками выстраивать дружеские отношения, чтобы в случае чего вы могли обратиться с проблемами и не бояться.

Ну это вряд ли.

Мы доходим до небольшой площадки перед трехэтажным зданием, и её окликают.

– Ой, я сейчас вернусь.

Я остаюсь одна. Меня никто не замечает, ну и круто!

Делаю пару шагов в сторону крыльца и ощущаю пинок по костылю, который выбивает его у меня из рук. Второй костыль под весом скользит по гальке.

– Блин, – земля стремительно приближается к лицу.

Выставляю руки вперед. Камешки впиваются в ладони. Тут же вспоминаю свой выход в старую школу с этими же костылями.

Боже, школа другая, а приемы те же.

Слышу громкий смех над распростертой собой. Делаю рваный вдох перед тем, как поднять голову и встретиться с шутником.

Для него это ведь тупая шутка? Показать всем, что он сильнее кого-то и выбить костыль из руки.

– А кто это тут у нас? Хромулька?

Одергиваю юбку и тянусь за костылем. Черт, ещё неделя, и мне вручат хотя бы трость.

Кто-то отпинывает костыль дальше, а у меня внутри все опускается.

Черт, черт, черт!

Кольцо из учеников вокруг меня и шутника становится плотнее. Воздуха перестает хватать.

Но я сильнее стискиваю зубы. Моя истерика убьет все в самом начале пути.

– Эй, что за сборище? – слышу незнакомый голос.

Замечаю, как к нам спешит невысокая девчонка с длинными пепельными волосами и распихивает толпу.

Глаза влажнеют, и я резко опускаю голову, закрываясь волосами.

– Маркелов, ты что тут устраиваешь?

– Ой, Лизок, а ты что тут делаешь? Ты же вроде должна у бабушки на грядках кверху бампером торчать. Иди куда шла, а то…

– А то что, Маркелов? Силенок только на девчонок хватает, как всегда?

Улицу пронзает самый настоящий рык. По телу дрожь и полная дезориентация.

– Бородин, блин, – шипит моя защитница.

В поле зрения оказывается костыль, и я хватаюсь за него как за спасительную соломинку.

Поднимаюсь с помощью подошедшей Лизы.

– Спасибо, – успеваю прошептать пересохшими губами, и меня снова отвлекают разборки.

– Ярик, солнышко, а ты вообще должен дома сидеть на домашнем аресте.

– Я сейчас тебе всеку, идиот.

– Давай, – провоцирует некий Маркелов, – и отправишься в тюрягу из-за своей агрессии.

– Яр, – Лиза бросается к нему и чуть ли не повисает на шее, – остынь, друг. Он не стоит того.

А я смотрю на Яра. Оторваться не могу. Высоченный, под два метра, темные волосы кудрявые, джинсы рваные и выправленная рубашка. Карие глаза, налитые яростью, заставляют ежиться.

Но я не могу перестать смотреть на него.

Он переводит взгляд на свой локоть, и его глаза распахиваются в удивлении.

– Лизка, да ну меня на фиг? – орет он, словно только сейчас замечает девчонку, и растягивается в улыбке. – Ты таки притащилась обратно к нам?

Лизу отрывают от земли и начинают кружить. Она что-то кричит. Вокруг начинается непонятная тусовка, от которой волосы дыбом.

– Бородин, блин.

– Яр, ну что ты такой громкий? – томный голосок за моей спиной.

Снова дергаюсь в сторону, и мимо проплывает длинноногая блонди. Берет Яра под руку и поворачивает к себе.

– Я, вообще-то, соскучилась за выходные.

Яр находит меня взглядом карих глаз. Прищуривается. Наклоняет голову. Пронзает насквозь взглядом.

Вмиг становится неуютно.

Открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же затыкается, когда на нем повисает та самая блонди.

– Ника, ну что за телячьи нежности?

Отхожу от них, но чувство взгляда в спину слишком сильное. Как жаль, что не могу рвануть с места и сбежать подальше.

Да уж. Первый день превратился в ад. И в этом аду мне предстоит учиться.

Просто блеск.

Кажется, мне придется вспоминать, какой я была до того, как стала калекой.

Глава 2

Ольга настигает меня в огромном холле.

– Занятия начинаются через полтора часа. Я провожу тебя в твою комнату. С тобой будет жить ещё одна девочка, третье место пока пусто.

Молча ковыляю за старостой.

– Да, кстати, – она словно что-то вспоминает и поворачивается, – первый этаж предназначен для отдыха. Ну там приставки игровые, телевизоры, библиотека. Второй этаж для девочек, третий этаж для мальчиков. Ну и сама понимаешь, для чего такое разделение.

Щеки вспыхивают. Только и успеваю отвести глаза. Что уж тут непонятного?

– Я тоже живу на первом этаже в вашем корпусе. Если что, сразу беги ко мне.

Опускаю скептичный взгляд на костыли и горько ухмыляюсь. Очень, блин, смешно!

Ольга не замечает моей заминки. С трудом забираюсь на второй этаж. Руки трясутся от нагрузки.

Сжимаю губы. Да уж. И так вот каждый день?

Напоминаю себе, что до похода к врачу ногу нельзя сильно напрягать. Если мне повезет, то врач разрешит на ней стоять, а не держать в подвешенном состоянии.

На этаже тихо. Я даже пугаюсь, что успела оглохнуть.

– Здесь они вряд ли появятся до вечера, – будто читает мысли Ольга.

Таращусь на её узкую спину и трясу волосами.

Бред!

Распахиваю дверь и попадаю в весьма уютную комнату. Высокие кровати, под которыми замаскированы ящики для вещей, письменные столы, тумбочки. Ах да, и каждой по туалетному столику. Все такое приторно-розовое, что зубы сводит.

– Вот твоя кровать. Располагайся.

Мне вручают буклет с расписанием. Остаюсь наедине со своими мыслями. Закидываю рюкзак на кровать и выдыхаю.

Я справлюсь. Должна!

Когда-то же была в центре внимания, и мне оно нравилось.

«Ага, до того, как тебя головой приложили с твоей высоты», – гаденько так внутренний голос нашептывает.

Кривлю губы.

Пробегаюсь глазами по напечатанным строчкам с предметами. Английский, французский, химия, деловой этикет, искусство ведения переговоров.

Что? Зачем мне это в одиннадцатом классе?

Первый порыв – смять эту бумажку и залечь на кровати до скончания века.

Но перед глазами возникает озабоченное лицо отца. И воспоминания, что все это только ради моей эгоистичной тушки.

Прикрываю веки и резко выдыхаю. Три раза подряд. Иногда это мне помогает взять себя в руки.

Телефон оживает. По звонку сразу соображаю, кто там меня пытается выцепить.

– Привет, – в кадре до боли знакомая белобрысая макушка.

– О, привет, ждала моего звонка, Снежуля? – друг поигрывает бровями.

Делаю жест рука-лицо.

– Конечно, спала и видела, как ты позвонишь.

– Я так и знал! – голубые глаза вспыхивают триумфом.

Грудь стискивает тоска. Антон – единственный друг из той, прошлой жизни. Не отвернулся и не бросил калеку.

И я дорожу нашей дружбой, хоть мы и не виделись уже пару месяцев. С момента переезда сюда.

– Так, ладно, как ты там? – он становится серьезным.

Настроение сразу же портится.

– Ну как, выбили костыли, назвали хромулькой, и далее по списку.

Антон сжимает зубы. Я даже скрип слышу.

– Прям фантазия как у пельмешек.

Хрюкаю от смеха. Вот в этом весь он. Даже самое поганое событие превратит в насмешку.

– Какая у фарша фантазия?

– Вот и я говорю, что никакой, – показывает мне язык, – да, блин.

Комната вертится за его спиной, как будто он куда-то собирается.

– Что у тебя там происходит?

– Из дома сбегаю. Папочка соизволил объявиться. Права качает.

– Ой.

Искренне сочувствую другу. У него в семье вообще атас. У меня там темно, как в склепе, так вот у него ещё хуже.

Отец отказался от него, когда тот был совсем маленьким. А потом вообще стал каким-то общественным деятелем и пытается сейчас стать отцом года. Но Антон только скалится и отшивает его.

– Может, не стоит так прям?

– Снежа, блин, ты на чьей стороне?

– На твоей, конечно, Тош. Но…

– Никаких но.

– Как там баскетбол?

– Да вроде в норму пришел. Все пучком, девки не отлипают. Тот козел, который тебя…

Сверяюсь со временем. С моей скоростью, пожалуй, пора выдвигаться.

– Мне пора, Тош, надо на уроки. Пока-пока.

Антон надувает губы. Посылает воздушный поцелуй и отключается.

Нахожу в брошюре карту территории. Отлично! Мне нужно преодолеть почти семьсот метров до главного корпуса.

Открываю дверь и с разгону врезаюсь в ту самую блонди. Нику, кажется?

Она смотрит на меня, как на заблудившегося таракана. Но мне плевать.

– Эй, хромоножка, ты со мной, что ли, будешь жить?

Игнор удачно активирован.

Подхожу к нужному кабинету после звонка. Ладони скользят от пота. Я волнуюсь. До трясучки в коленках.

Стучусь и как в ледяную воду ныряю. Распахиваю дверь и вхожу.

В классе полная неразбериха. Парни громко хохочут, девчонки в обнимку с зеркалами.

Взгляд непроизвольно приклеивается к уже знакомой фигуре.

Яр.

Сидит на парте и разговаривает с каким-то блондином.

– Эй, хромоножка, а ты дверью не ошиблась?

Сразу видно, мои одноклассники – зайки.

– Эй, новенькая, держала бы ты костыль покрепче, – а вот и знакомый уже обидчик.

– Рот завали, Маркелов!

Знакомый рык заставляет сжаться тугой пружиной.

– Яр, а ты давно решил благотворительностью заняться?

Оскалы. Смешки. Издевки.

И только глаза того самого Яра остаются серьёзными и смотрят на меня не мигая. И этот взгляд пронзает насквозь. Кажется, я попала!

– Так, класс, прошу прощения за опоздание. О, а мы тебя потеряли.

В класс заходит учитель в паре с Ольгой. Все сразу же рассаживаются по местам, а я остаюсь посреди класса.

– Ребята, познакомьтесь с новенькой. Это Снежана.

– Ого, имечко-то какое, прям как у элитной прост…

– Ника! – одергивает её учитель, и блонди усмехается.

Стараюсь не покраснеть. И не сорваться в бега.

Ха-ха. Костыли мне это позволят, как же.

– Не, ну а что? Что за имя такое?

– Такое же имя, как и у тебя, сколопендра, – замечаю в самом конце Лизу и даже на мгновение позволяю себе порадоваться.

Хоть кто-то тут адекватный.

Собеседник Яра выдает громкий смешок.

– Ой, Синицина, завались, – огрызается Ника и поправляет длинную шевелюру.

– Так, прекратите. У нас, в конце концов, элитная школа, а не базар.

Учитель стучит по столу, и все морщатся.

– Добро пожаловать в самую крутую школу страны, – все тот же собеседник Яра.

Одариваю всех своих одноклассников самой высокомерной улыбкой и прохожу мимо. Плюхаюсь на последнюю парту.

Как раз за спинами Яра и пока ещё незнакомого парня.

Блин, совсем ориентацию потеряла с этими перепалками.

Ну не вскакивать же сейчас и не пересаживаться.

Прижимаю попу к стулу.

– Так что, ты так и не нашел ту девчонку, которую увидел как-то на соревнованиях?

– Да фиг там, Глебас. Вообще никаких следов.

Рядом со мной приземляется Лиза и добродушно улыбается.

– Я к тебе, а то надухарились тут всякие, фиг вдохнешь, – на весь класс в сторону Ники и ещё одной девчонки.

Блонди откидывает длинные волосы за спину и окатывает нас высокомерием.

– Зато от нас пахнет девочкой, а не навозом.

Лиза только презрительно прищуривается. Молчит.

– Так, класс. Кто мне напомнит, на чем мы остановились перед каникулами?

Глава 3

Яр

Чувствую прерывистое дыхание новенькой за спиной. И кроет. Даже запах её чувствую.

Как волчара, который добычу учуял.

Это что ещё за выверты моего разума? Да и какого я вообще полез на её защиту?

Потому что про маму вспомнил.

Передергиваю плечами. Не хочу сейчас об этом.

– Э, Бородин, ты куда улетел? – бортует меня Глеб.

Цепляется за плечо. Стряхиваю его клешню.

– Че надо?

– Что-то ты какой-то озабоченный? Неужто Ника тебя окучила все-таки?

Друг ржет, а я хмурюсь в попытке понять, о чем речь.

– Я тебе грядка, что ли?

– О, ну хоть язык вырос опять, – Глеб давит смешок кулаком.

– Задолбется окучивать.

Бесит. Иногда ведет себя как придурок, но друг все же. А на друзей не жалуются.

– Вот это мой дружбан. А то думал, каникулы совсем тебя заквасили.

Брезгливо смотрю на друга.

– Морозов, блин. Что с твоим лексиконом?

Глеб толкает меня в бок и закатывает глаза к потолку. Хмыкаю.

Учителя вызывает директор, и класс как с цепи срывается.

Глеб довольно скалится и поворачивается к задней парте.

– Привет, я Глеб Морозов, будем знакомы.

Ловелас фигов. Но у меня слух на максималку выставляется.

Хочу голос её услышать. Уверен, он меня добьет, и вся выдержка слетит с петель. Но хочу вот.

– Привет. Я Снежана.

Ну все! Тушите свет! Бородин, ты встрял по самое не хочу. Голос этот тихий за секунду вгрызается в мозг.

Стискиваю в кулаке ручку и слышу, как она трещит. Ослабляю захват.

– Глеб, а ты решил пройтись по слабеньким?

Маркелов! Ну, тварина. Бесит.

– Маркелов, твою мать, ты решил сегодня выхватить? Без звездюлей, как без пряников, я смотрю, – не могу сдержаться.

Рычу как раненый зверь, но уже знакомая агрессия прокатывается по венам.

– Бородин, тебе опять ссылку из школы устроить? Так я устрою.

Скалится, гаденыш, а сам к стулу прижался.

Ссыкло!

– Так, может, тебе в больницу ссылку устроить?

Меня несет. Сам понимаю. Но, вашу за ногу, я ненавижу, когда к тем, кто слабее, лезут.

Личный таракан, который подстегивает защищать. Самому игнорировать, но вот таких придурков осаждать, если начинают лезть.

– Ну давай…

– А это Яр Бородин, и, кажется, сейчас он натворит дел. Простите, дамы, – доносится словно сквозь пелену голос друга.

Меня хватают за руку, когда я уже срываюсь с места.

– Э, остынь, брат.

Глеб с силой заставляет сесть.

А я выдыхаю.

Последнее, что мне нужно, – это вот такой залет с мордобоем.

– Если бы я хотела, я бы сама за себя заступилась, – доносится до меня голос новенькой.

Оборачиваюсь, и наши взгляды скрещиваются.

Смотрит на меня как зверек дикий. Губы в тонкую линию. И глаза. Почему-то кажутся знакомыми.

И в этот момент учитель решает вернуться.

– Что за шум у вас тут?

Отрываюсь от гляделок. Иван Степанович обводит нас строгим взглядом.

– Бородин, опять ты с Маркеловым сцепился?

– Как видите, я сижу на своем месте, – рискую ответить и получаю недовольный взгляд. Пофиг!

Учитель сжимает челюсть. А я нутром чую, что пришел он не с радостными новостями.

– Ребята, у меня для вас новость.

Все замолкают. Слушают. Ждут чего-то.

– С этой четверти у нас в школе будет работать педагог-психолог.

Вокруг поднимается гул. А Смирнов стучит ручкой по столу.

– Я не договорил. Сегодня на большой перемене она будет беседовать с вами по очереди. Поэтому не разбегаемся и все смирным строем чешем в двадцать шестой кабинет.

– Зачем нам психолог? – кто-то из класса все же решается подать голос.

Тот же вопрос в голове вспыхивает.

– Чтобы помочь вам пережить тяжелый период в обучении. Если вы забыли, у вас тестирование.

– Забудешь тут, – бурчит Глеб, щелкая ручкой.

– А у нас сбор на баскете, – довольно скалюсь.

– Вас отпустили, не переживайте.

Твою ж…

В коридоре раздается грохот, и в класс вваливается Ромыч. Третий из нашей святой троицы.

– Ого, кто это решил посетить наш урок? Роман Чумак, а что это ты так рано?

Не сдерживаемся и начинаем ржать с Глебом.

– Простите, Иван Степанович, там это… Машина сломалась.

– Проходи уже, опоздун.

Ромыч грохается на соседний ряд и с интересом смотрит за парту позади нас.

А меня потряхивает. Какого фига он на неё смотрит?

– Ого, каких красивых девочек к нам занесло. Лизунчик, познакомишь с соседкой?

– Чумак, блин, – шиплю и швыряю в него ручку.

– Все, понял, – поднимает руки вверх, но все равно одаривает новенькую похабной улыбочкой.

Ну все. Ему крышка!

Хотя с чего бы? Эта новенькая точно не для меня.

Глава 4

Снежа

В холле на большой перемене не протолкнуться. Стою в стороне от всех. Прокручиваю первый день.

Класс отнесся ко мне по-разному. Половина нейтрально, что меня радует.

Натыкаюсь взглядом на Лизу. Она о чем-то спорит с Ромой, кажется. Опоздун.

Хмыкаю при воспоминании о первом уроке. И тут же улыбка сходит с лица, когда мимо в тот самый кабинет проходит злющий Яр Бородин.

Взгляд карих глаз мажет по мне. Зубы сжимает, и сердце мое тоже… сжимается в тисках.

И непонятно, почему я на него так реагирую.

Но оттого, что он где-то близко, становится дурно. Хочется скрыться в дальнем углу, чтобы он не видел.

Он слишком агрессивный. Это сразу бросается в глаза, но почему-то меня защитил.

– О, а вот и наша калека, – опять этот Маркелов.

Стискиваю пальцы на костылях. Делаю глубокий вдох.

– Ой, Слав, она же живет со мной.

– Да ладно, не повезло тебе, Никочка.

Блонди надувает губы и пронзает меня пренебрежительным взглядом.

– А что поделать? Не стану же я устраивать скандал.

Хлопает пушистыми ресницами, а этот Маркелов чуть ли не слюни пускает.

– Славян, а может, нам стоит поближе познакомиться с нашей новенькой?

Моего обидчика хлопают по спине, и они делают несколько шагов по направлению ко мне.

По спине ползет холод. Отвлекаюсь на двух высоченных парней и пропускаю момент, как у меня из рук выдирают рюкзак и зашвыривают его в кабинет психолога.

– Да вы что творите?

Взвиваюсь, только вот костыли не дают ничего сделать.

Слышу гаденький смех Ники.

– Маркелов, твою за ногу. Зря я Яра остановил.

Сзади Маркелова вырастает Глеб, а я только рот открываю.

В кровь проникает шок. Ноги становятся слабыми.

Второй перехватывает меня за талию. Визжу, и меня так же зашвыривают в кабинет, как только что поступили с рюкзаком.

Больно падаю на попу и шиплю.

– Ярослав, я думаю, что нам нужно будет почаще встречаться. У вас на лицо все признаки агрессивного поведения.

До меня доносится крик Яра:

– Да какая, на фиг, агрессия? Вы думаете, что…

После моего эпического появления в кабинете повисает тишина. Только мне кажется, что мое сердце грохочет на весь этаж.

Уши закладывает от паники.

Громкий выдох Яра. И только что горящие глаза, натолкнувшись на меня, моментально тухнут.

– Добрый день. Ваше рвение встретиться со мной похвально, конечно, э…

– Снежана, – подсказывает Яр, не сводя с меня глаз.

– Снежана, но давайте я с вами побеседую после Ярослава. Выйдите, пожалуйста.

Перевожу взгляд на молодую девушку с темными длинными волнистыми волосами. Она смотрит на меня в ожидании, что я исполню её просьбу.

Да я бы и рада. Не выйти – выбежать. Но вот в полете костыли потеряла.

Беспомощно осматриваю пол кабинета в поисках такой необходимой опоры.

– Снежана?

– Где твои костыли?

Яр снова начинает хмуриться. А меня передергивает. Он впервые со мной заговаривает. И все мое нутро сосредотачивается на его хрипловатом голосе. Как будто он до этого долго кричал.

Внезапно все звуки вокруг проникают в подсознание. Я слышу, как за дверью кто-то кричит, и очень похоже, что после моего исчезновения в кабинете там началась потасовка.

– Что там происходит? – психолог взволнованно проходит по кабинету до двери и замирает.

– Так где костыли, Снежинка? – Карие глаза прищуриваются, посылая по телу порцию панического шока.

– Потеряла, когда меня сюда запихивали, – шепчу в ответ, но ком в горле мешает продолжить мысль.

– Запихивали? Кто? – в голосе сталь, а у меня в ушах звон оттого, что Яр злится.

– Ярослав, держи себя в руках, иначе я буду вынуждена… – встревает психолог, но парень словно не замечает её.

– Да пофиг мне, что вы там будете вынуждены сделать. Кто запихнул?

Снова яростный взгляд простреливает внутренности.

– Не знаю, – онемевшими губами шевелю.

Пытаюсь собраться в кучу.

– Да как ты… – возмущенно выдыхает психолог.

– Может, хватит мне мозги промывать, Екатерина Павловна? А? Вы видите, она идти не может. Она калека.

Это слово ударяет молотом в грудь. Задыхаюсь. Но он ведь прав!

Я просто калека, которая не в состоянии даже встать без своих костылей. Тогда почему это слово из его уст так жалит?!

Психолог переводит на сидящую на полу меня вопросительный взгляд. Приходится кивнуть.

Во рту разливается горечь. Я слабачка. В первый день так попасть.

Сглатываю комок. Опускаю взгляд, и в поле моего зрения появляются кроссы Ярослава.

– Давай. – Руки касается его горячая ладонь, и по коже током. – Пойдем.

– Так, ну это уже все границы переходит. Что там случилось?

Психолог распахивает дверь, пока Яр пытается осторожно поднять меня. Мне тяжело принимать помощь. От него.

Но больше не от кого. А сама я не смогу подняться.

В распахнутую дверь влетают Глеб с Маркеловым. Чуть ли не кубарем.

Психолог вскрикивает и отскакивает от этого клубка.

У меня глаза лезут на лоб.

Слышу громкий смех Яра. Удивленно смотрю на него.

Перехватывает мой взгляд. Пожимает плечами.

– А ты думала, в сказку попала?

– Ну-ка прекратите драку. Господи, мальчики. – Екатерина Павловна пытается остановить этот кошмар.

– Давай, Глебас, втащи уже этому упырю. Я пока занят. – Громогласный голос Яра заставляет вцепиться в его руку.

Ему надоедает возиться со мной. Одним рывком поднимает на руки. Прижимает к себе и выносит в коридор.

Передает офигевшей Лизе.

– Костыли найди.

И скрывается в кабинете.

– Я сейчас охрану вызову! – Слышу в кабинете возглас психологини и ежусь.

– Ого, это серьезно. – Лиза хлопает глазами. Смотрит на меня.

– Что? – огрызаюсь как собачонка.

Психую. Потому что заварушка из-за меня.

– Ты как? Не пострадала?

– Только моя самооценка. Нога – это мелочь.

Лиза фыркает и вручает мне костыли.

И только ощутив прохладу металла, я успокаиваюсь.

Яр вытаскивает Глеба. Вокруг все взрываются криками. Закрываю уши, чтобы не слышать.

Мою руку отдирают. Передо мной Маркелов в ярости.

– Эй, иди куда шел. – Лиза отталкивает его.

Бровь рассечена. Губа кровит. Но он меня сверлит взглядом.

– Я отомщу тебе, хромоножка. Ты пожалеешь, что сюда приперлась на своих ходулях.

– Что тут происходит? – слышу громогласный голос отца, прижимаю к себе костыли и вжимаюсь в стену. – А, Екатерина Павловна, уже познакомились с нашим одиннадцатым?