Cytaty z książki «Законы прикладной эвтаназии»
Мир держится на любви. Уверяю вас, именно на любви и ни на чём другом. Ненависть мимолётна, она проходит мимо и исчезает, а любовь – это навсегда.
Люди, движимые ненавистью, совершают порой безумные поступки, но как только предмет ненависти исчезает, пропадает и само это чувство. А любовь будет всегда. Даже если тот, кого вы любите, уже двадцать лет как в могиле, вы всё равно будете его любить.
Любовь – это топливо для сердец. Лигроин для душ.
Вот пожилой мужчина в потёртом пиджаке, в руках у него простенький букет из полевых цветов. Вы не знаете, куда он едет и для кого купил этот букет, но почему-то вы чувствуете – где-то здесь живёт любовь. Вот парень и девушка, оба в наушниках, они не слышат друг друга и не слышат окружающий мир, они стоят с закрытыми глазами и чувствуют только запахи; он – запах её духов, она – запах мужского дезодоранта. И это тоже любовь.
Вам каждый день улыбается продавщица в сигаретном киоске. Вы видите обнимающуюся парочку на скамейке в парке. Вы кормите голубей, которые забавно гоняются друг за другом. Кто-то придерживает для вас двери в метро. Незнакомый человек помогает вам собрать неожиданно рассыпавшиеся яблоки. Всё это – любовь.
И вы любите человека, который уступил вам место, который сделал ремонт в вашем подъезде (потому что вам было недосуг), который помог вам втащить холодильник на пятый этаж без лифта. Вы любите мужчин и женщин, собак и кошек, солнце и луну, день и ночь, камень и воду, огонь и землю, вы любите себя юного и себя степенного. Вы взращиваете в себе любовь, потому что она заставляет вас двигаться дальше. Она вынуждает вас барахтаться в молоке, превращая его в сметану.
Правда, роман не об этом. Просто вы должны помнить, что всё, что делают герои этого романа, они делают не из ненависти, не из расчёта и даже не из алчности. Ими движет любовь. Впрочем, она движет всем миром.
Спасать людей от смерти или спасать людей от жизни - основной вопрос.
Вот люди, которые отбирали жизнь во имя науки. Насколько корректно отбирать жизнь одного человека во имя жизни другого? Те, на ком испытывали фарфоровые бомбы с возбудителем газовой гангрены, умерли зря. Но зря ли умерли люди, благодаря смерти которых выяснили потолок высоты для лётчиков? Благодаря смерти которых научились лечить обморожение? Нашли вакцину от чумы? Они умерли зря?
Милая Майя, станцуй мне фламенко на площади перед дворцом,
Выстрели в сердце влюблённому в танец, возьми это сердце себе.
Бата де кола взовьётся по ветру, прикрыв на секунду лицо,
Стройные ноги твои обнажая, что в целом равно ворожбе.
Милая ведьма, моя байлаора, испанскою шалью свети,
Дерзко крути её, стан облекая, и веером нервно играй,
Эту свободу любой хореограф зачтёт за начало пути —
Что же в конце его – руки танцора, пора, байлаора, пора.
Вернуться к истокам,
Познать своё тело,
Забыть предрассудки
Любого оттенка.
Прекрасная дама,
Позвольте несмело
Стать вашим партнёром
В системе фламенко,
В полёте фламенко…
Милая Майя, четвёртой стихией сожги мой убогий покой,
Выйди на площадь, возьми мою руку, влеки за собою в восторг.
Правь меня, леди, кроши по живому, любовь разливая рекой:
Если мы знаем, где устье, то мы, безусловно, найдём и исток.
Мир держится на ненависти. Уверяю вас, именно на ненависти и ни на чём другом. Любовь – это сказки для детишек. Ради любви совершают подвиги, не спорю, но как только предмет любви исчезает, пропадает и само чувство.
А ненависть будет всегда. Даже если тот, кого вы ненавидите, уже двадцать лет как в могиле, вы всё равно будете его ненавидеть.
Ненависть – это топливо для сердец. Лигроин для душ.
Вот человек в очереди перед вами. Вас раздражает, когда он долго решает, что купить. Когда он считает деньги. Когда он флиртует с продавщицей. Ваши деньги уже наготове, вы отсчитали точную сумму, без сдачи, чтобы не задерживать очередь. А теперь вы вынуждены стоять и ждать из-за какого-то кретина. Это ненависть, будем знакомы.
Вас не пропустили на перекрёстке. Урод на «Бентли» проехал на красный свет, чуть не сбив вас. Вы идёте дальше и фантазируете на тему «что бы я с ним сделал, если бы догнал». Причём вы видите свои фантазии так чётко и реалистично, что они кажутся реальностью. Вот он тормозит в тридцати сантиметрах от вас. Выходит из машины и матерится. Вы подходите к нему, к этой толстой разъевшейся харе, и плюёте в него словами. Вы брызгаете на него слюной, вы материтесь в ответ, он отступает, а потом вы хватаете его за жирную шею и вписываете носом в капот. Когда вы представляете себе эту картину, ваши руки непроизвольно повторяют воображаемые движения.
Это ненависть.
Вы ненавидите человека, который толкнул вас в метро. Соседа, который наблевал в лифте. Продавца, который пересчитывает кассу вместо того, чтобы вас обслужить. Вы ненавидите гомосексуалистов и лесбиянок, евреев и нацистов, филологов и философов, вы взращиваете в себе ненависть, потому что она заставляет вас двигаться дальше. Она вынуждает вас барахтаться в молоке, превращая его в сметану.
Собственно, роман не об этом. Просто вы должны помнить, что всё, что делают герои этого романа, они делают не из любви, не из сострадания и даже не из алчности. Ими движет ненависть. Впрочем, она движет всем миром.
Переживать за каждого потерянного на операционном столе нельзя - так впору сойти с ума. Но нельзя и приравнивать людей к механизмам.
Мы все мертвецы, думает Накамира. Все мертвые, мертвее "бревен". Убивающий страшнее убиенного.
Они все – все эти начальники, Минато, Танабэ, Ногути, Такахаси – не любят своих званий, точно стесняются их. Они называют себя врачами. Как себя чувствует врач, отнимающий жизнь? Когда какой-нибудь ассистент впрыскивает «бревну» сыворотку с бактериями чумы, что он чувствует? Он убивает, убивает безжалостно. «Мы на войне», – говорит его внутренний голос. Нет, дружок, мы не на войне. Мы в госпитале, и эти люди ничего тебе не сделали. Вводи им тиф, бросай в них бомбы с возбудителями газовой гангрены, выкачивай из них кровь, вводи им воздух в вены. Смотри, как они себя ведут, и записывай, записывай, не упусти ничего, дружок.
