Возможна ли Жизнь на Земле. Часть 2

Глава 1

Зимний лес гудел, подвластный жестокому холодному ветру, идущему по вершинам могучих кедров и охватывающему перевал за перевалом огромной горной системы.

В такое неуютное холодное время люди, живущие в этом суровом краю, жарко топили печи заготовленными летом дровами, готовили сытную мясную еду. Домашняя скотина была переведена на зимнее содержание. Суровая холодная зима проверяла на прочность то, что люди построили и заготовили за короткое сибирское лето.

Ева стояла у окна спальни, закутавшись в теплую шаль из козьего пуха. Дома было тепло и уютно, но ее знобило от мысли о том, что ее судьба могла перевернуться в самое ближайшее время. Богдан сейчас разговаривал с Жуковым по телефону, стараясь говорить тише, но разве он мог что-либо утаить от нее? Красивая сказка о любви закончилась. В этом мире ее могла сменить самая страшная история. Это считалось допустимым и люди здесь испокон веков привыкли к насилию и кровопролитию. Изменить что-то сейчас было просто нереально. На улице мела метель, передвигая и рассыпая огромную массу снега. Ева могла различить заснеженные лапы могучих кедров, которые трепал неумолимый холодный ветер. Вот так же страшно и безысходно беда ворвалась в их жизнь, угрожая исковеркать и растоптать все самое дорогое. Дверь неслышно открылась, и в спальню вошел Богдан. Если он и был взволнован, то это никоим образом не отразилось на его лице. Теплые глаза ласкали взглядом побледневшее и осунувшееся лицо жены. Он бережно взял ее прохладную руку в свою горячую ладонь.

– Ты выглядишь усталой, пойдем, перекусим чего-нибудь, и спать. Завтрашний день будет очень непростым. – Он по привычке взъерошил темные волосы и ловко обнял стоявшую в замешательстве жену. А потом медленно направился с нею на кухню, успевая ласково прикасаться своими теплыми губами к ее виску, на котором едва проступала тоненькая пульсирующая жилка – жена волновалась. Ее состояние он всегда чувствовал, каким-то особым, непонятным образом. Волноваться сейчас ей строго воспрещалось!

И уже приняв душ, лежа в постели и нежно поглаживая бархатную кожу упругого животика Евы, Богдан позволил себе пуститься в размышления, которые должны были успокоить его ненаглядную женщину. Свою озабоченность он утаил от нее на самом дне своей души…. Просто читать его мысли она себе не позволяла никогда.

– Я прошу тебя, родная, пока не волноваться за меня. – Тихо говорил он. – По правде говоря, некоторые события, разговоры и намеки на серьезную ситуацию с нашим бизнесом, уже некоторое время настораживают нас с Виктором. – Рассуждая, он смотрел в большие глаза жены, отражавшие крайнее волнение. – Полное самоуправство привлекает искателей легких денег в наши глухие края. И это несмотря на отсутствие дорог и суровый климат. Зима только начинается и на плохую погоду может быть сделана главная ставка. А может быть, это только предупреждение и наши оппоненты будут держать нас в напряжении до весны…. – Богдан умолк и задумался. Ева видела его мужественный профиль, очерченный светом ночника. Она ласково запустила свои чуткие пальцы в его упругие волосы. Ей хотелось поддержать и успокоить его.

И чисто по-матерински приласкать. Но она знала, что ее мужчина был мужественным, решительным и самодостаточным. На его совести лежал груз ответственности за людей, которые полностью доверяли ему и которые могли лишиться жизни в создавшихся обстоятельствах. И сейчас он обдумывает, как защитить своих людей и свое дело от внешних посягательств.

Утром Ева, как обычно, провожала мужа на работу. Ночь выдалась почти бессонной, хоть они оба и скрывали это друг от друга. Богдан быстро позавтракал и был немногословен и сосредоточен. Правда, уходя, не забыл обнять и поцеловать жену, что уже вошло у него в привычку. Открыл входную дверь, собираясь выйти, и в нерешительности остановился. Прямо напротив него, в воздухе неподвижно висел сторожевой шар, мерцая алым светом. Ева быстро протянула раскрытую ладонь, и сторож лег в нее маленьким тревожным комочком. Они вместе вернулись в дом. По ментальному приказу хозяйки сторож плавно поднялся в воздух и медленно открыл небольшое видео-окно. На картинке ожил еще темный лес. На белеющем снегу была отчетливо видна небольшая фигурка ловко ползущего мужчины. Хорошо тренированное тело незнакомца совершало сильные гибкие движения – он преодолевал сопротивление снега и почти не оставлял на нем следов. Мужчина направлялся к гаражу, находящемуся в дальней части огороженной усадьбы. Ева с Богданом быстро переглянулись, без слов понимая друг друга. Тем временем мужчина приподнялся и сильным резким движением закинул на крышу гаража небольшой темный предмет. Прилег на снег и подождал, не скатится ли «посылка» вниз. Убедившись, что все сделано точно, незнакомец быстро развернулся и через несколько мгновений исчез за стволами деревьев. Следующим фрагментом записи была крыша гаража, на которой притаился небольшой темный предмет. На этом изображение померкло, буквально растаяв в воздухе. Обнародовав опасную информацию, сторож изменил окраску и засветился привычным сиреневым светом. Богдан навалился на входную дверь и задумчиво смотрел на Еву, которая продолжала машинально крутить на ладони светящийся шар. Своего сторожа, который только что спас жизнь ее мужу. Богдан, не торопясь, разделся и прошел на кухню. Поднял на жену мрачные, полные решимости глаза. Тихо произнес:

– Заминировали гараж, спокойно и профессионально. Выходит, все-таки, война…. – Ева чувствовала, с каким трудом ему далось последнее слово. – Взрывное устройство на дистанционном управлении, значит, ночной гость никуда не ушел, он здесь. Он ждет. – Богдан достал телефон и набрал Жукова. Гудки шли долго, и он успел покрыться испариной от страшного предположения. В это мгновение в трубке раздался зычный голос друга, и Богдан облегченно передохнул. Кратко изложил ситуацию, на что тут же получил указания:

– Надо бы этого парня подорвать на его же взрывчатке. Надеюсь, Ева сможет нам это устроить. Пусть его наниматель услышит звук взрыва и сочтет тебя выбывшим из сопротивления, как он и рассчитывал. А ты седлай коня и к нам, я уже собираю команду обороны. Ну, и вот еще что – Жуков на мгновение замялся, но тут же продолжил, – Надо бы как то всех наших родных обезопасить, эти ребята не побрезгуют ничем…. – Ева взяла у мужа телефон. Она прекрасно понимала, что семьи Жукова и Метлева могут послужить для нападающих отличными заложниками в данной ситуации. Тихо произнесла:

– Виктор, я смогу убрать дома всех наших и ваших родных в зону невидимости на любое время. – Чем очень порадовала Жукова. Но он все же переспросил: – А это надежно? – Ева грустно улыбнулась, отвечая, – Еще как надежно! – На некоторое время сосредоточилась. Потом подняла на Богдана, полные муки, глаза.

– Ну, все, жилища Жуковых, их родителей, твоих родителей, дом Лены и наши с моими родителями, дома надежно укрыты от посторонних глаз, вы можете заниматься своими делами, не беспокоясь о родных. – Богдан внимательно выслушал ее и засобирался уезжать. Снова оделся. Крепко обнял прильнувшую к нему Еву. Все слова сейчас казались ненужными, бесцветными и лишними. Он глубоко вздохнул.

– Ладно, колдунья, давай звук! – Ева мысленно ушла в себя, отрешившись от окружающего. И через несколько томительных для Богдана мгновений, в лесу раздался басовитый раскатистый звук внезапного взрыва, разорвавшего тишину. Лесное эхо несколько раз повторило его, и вокруг опять установилось безмолвие….

Глава 2

Этой ночью Юле не спалось. В душе жил страх, неведомо каких несчастий и бед. Она несколько раз вставала и подходила к постели дочери. Анджелина крепко спала, положив кулачок под румяную щеку. Она то и дело улыбалась во сне. Юля ходила попить холодной воды, снова ложилась, но неясные страхи продолжали терзать ее душу. А руки и ноги беспричинно холодели. Уже под утро она решила найти возможность и съездить к маме. Она встанет перед ней на колени и попросит у нее прощения. За все. Мама все поймет. Эта мысль успокоила и отогрела, и Юля забылась коротким сном. Будильник звякнул тогда, когда она только-только успела разоспаться. Пришлось вставать, несмотря на то, что все ее тело просило покоя. Она привычно привела себя в порядок, оделась и вышла на кухню. Это было ее рабочее место все триста шестьдесят пять дней в году, но она не роптала и молилась, чтобы так все и оставалось в дальнейшем. Завтрак был почти готов, когда встал Сергей. Она слышала шум льющейся воды и даже что-то наподобие пения в его исполнении. Это было так не похоже на него…. Ловко орудуя прихватками, Юля вынула из духовки высокий румяный пудинг. С утра муж и дочь предпочитали ее пудинги и запеканки со сметаной, а в обед глава семьи употреблял исключительно блюда из мяса, которые она научилась готовить в совершенстве, изучив различные кухни. Через некоторое время появился Сергей, привнеся с собой запах парфюма, который когда то так нравился ей…. Он пришел немного раньше положенного, не все еще было готово. И Юля занервничала, отчего на щеках выступили горячие красные пятна. Все ее внимание было приковано к закипающему сладкому соусу, поэтому она пропустила момент, когда муж подошел к ней и обнял за талию. Женщина страшно удивилась, когда он, как бывало раньше, потерся носом об ее обнаженное плечо. Как же давно это было! Но сладкая истома уже предательски побежала по телу. Юля застыла, не зная, как ей реагировать на эту давнишнюю ласку. Вообще то, ее муж был большим выдумщиком на сладкие гадости. И каждая его ласка заканчивалась для нее большим унижением….

Теперь ей было спокойнее, когда муж полностью игнорировал ее присутствие. Но на этот раз все было иначе – Сергей и не помышлял о мести жене. Прошло немало времени их совместного проживания, его обида на жену за прошлые ее грехи, прошла. И он сам, и она изменились, стали другими. Он стал взрослым мужчиной, и штанишки обиженного мальчика были ему малы. Его жена из красивой распутной девицы, которую знали многие мужчины, превратилась в роскошную, сдержанную и одинокую духом женщину, далекую и непонятную ему. И теперь его больше всего занимал вопрос, примет ли она мировую, которую он давно хотел предложить ей, но все не решался, опасаясь отказа. Может быть, она уже ненавидит его за те унижения и боль, которые он причинял ей все эти долгие годы! Тем не менее, сейчас он осторожно развернул ее к себе лицом, взяв за обе руки и поразившись тому, сколько чувства увидел в ее черных, как ночь, глазах.

– Давай мириться…. – тихо предложил он, не в силах отвести взгляда от ее глаз. – У нас растет замечательная дочь, которая дарит столько счастья…. Отныне я обещаю быть хорошим отцом и хорошим мужем. – Он не успел закончить фразу, как где-то неподалеку в лесу раздался гулкий взрыв. Его подтвердило многократное горное эхо. Сергей бросился к себе, перепрыгивая через две ступеньки массивной деревянной лестницы. В кабинете уже тревожно звенел телефон. Юля трясущимися руками накрывала на стол. Из своей спальни выглянула заспанная дочь, вся такая мягкая и румяная, что у Юли от любви и волнения за нее защемило сердце. Анджелина принюхалась, словно маленький хорошенький котенок, сморщив аккуратный короткий носик.

– Ура! Мой любимый сливовый пудинг! Мамочка, ты просто волшебница, ты умеешь даже зимой готовить такие кушанья, которые напоминают лето. Ой, я побежала мыться! – Спохватилась она и скрылась за дверями спальни. Юле не представило никакого труда приучить дочь к порядку, Анджелина с малолетства ухаживала за собой сама, любила ароматные ванны и неплохо разбиралась в средствах гигиены. Так что теперь уже Юля советовалась с дочерью, какое мыло ей купить, какую зубную пасту и шампунь. Густые ярко каштановые волосы дочери требовали каждодневного ухода, но девочка спокойно переносила все неудобства, зная, что ее густой длинной гривой волос гордятся и папа и мама. Прошло немного времени, и Анджелина вышла к завтраку, одевшись в мягкое домашнее платье, и скрепив приколкой аккуратно причесанные волосы. Она села на свой удобный высокий стул и увидела, что в ее тарелочке уже красуется кусочек ароматного пудинга, посыпанный сахарной пудрой и политый банановым соусом. На соседней тарелке лежали свежие фрукты, а рядом стояла вазочка с орешками. Девочка подняла глаза – напротив, как и всегда, сидела мама. И выглядела испуганной и расстроенной. Джина отделила ложкой ровный кусочек пудинга и вдруг спросила:

– Мама, а что это так громко бабахнуло совсем недавно? Мне показалось, что это в горах, потому, что они повторили звук, все тише и тише. Я знаю, так звучит эхо, мы с тобой об этом читали совсем недавно! – Стараясь говорить спокойнее, Юля пообещала дочери, что они очень скоро узнают причину такого звука. К завтраку, наконец, спустился глава семейства. Юля с замиранием сердца ждала его эмоций, но он молчал, в задумчивости поглощая пищу.

Быстро поел, поблагодарил жену за завтрак и собрался ехать по делам. Оделся, открыл двери и только потом оглянулся на Юлию, которая смотрела на него своими черными встревоженными глазами. Неохотно сказал:

– Кажется, подорвали твоего знакомого, Метлева…. – Он шагнул за дверь, но Юля бросилась за ним, успев схватить за рукав куртки.

– Я прошу, я умоляю тебя, Сергей, сначала отвези Джину к бабушке! – Она почти кричала, а на глаза навернулись слезы отчаяния. – Этот человек, твой недавний гость, он вернется в наш дом! С плохими новостями. Я не хочу, чтобы он мог даже видеть нашу дочь! Этот человек опасен, неужели ты этого не понимаешь? – Сергей вернулся в дом, закрывая входную дверь, в которую задувал холодный ветер.

– Я-то знаю, что он опасен, но откуда это знаешь ты? – Он в упор смотрел на жену, но в его взгляде не было обычной агрессии, только запоздалое раскаяние и усталость. – Ладно, одевай Джину, у бабушки ей и правда будет спокойнее. Пока. Пока мы не узнаем большего. – Юлия бросилась собирать дочь, ее руки тряслись. Закончив, она поцеловала родное личико, как будто прощалась с нею навсегда. Ее Джина недоумевала, сборы были настолько поспешными, что она не успела задать родителям ни единого вопроса, которые просто просили объяснения. Наконец, она решилась.

– Мама, папа, а когда вы заберете меня домой? Я сегодня не хочу ехать к бабушке, ведь мама останется дома совсем одна! – Сергей взял дочь за руку. Тихо объяснил:

– Джина, ты поедешь к бабушке, и будешь находиться только в доме, играть своими игрушками, телефоном и смотреть телевизор. Когда станет ясно, что вообще происходит в поселке, я приеду за тобой и отвезу домой. А за мамой пока что, я присмотрю сам. – Девочка, смирившись, огорченно вздохнула, глядя на мать. Юля старалась выглядеть беззаботной, ласково улыбаясь, дочери на прощанье.

Глава 3

А тем временем на турбазе шли самые быстрые приготовления к обороне. Жуков приехал сюда еще с вечера и переселил сорок семь отдыхающих в спортивный зал, обеспечив всем необходимым. Антонио и весь штат кухонных рабочих был в сборе. Обычно зимой сюда приезжали отдыхать пожилые супружеские пары, которым хватало для полного счастья горного воздуха и великолепного вида заснеженной тайги на многочисленных перевалах. Покрытые снегом горные вершины дополняли гордое безмолвие скованной морозом природы. Рядом с такой суровой зимней красотой не замерзающие воды озера смотрелись благодатью Божьей, поддерживающие пожилого человека в надежде дожить до грядущей весны….

На сей раз, на базе находились и влюбленные парочки, решившие удалиться ото всего мира в забытый всеми уголок. Определенная публика приезжала сюда не по первому разу, отдавая дань хорошему отношению обслуживающего персонала, и возможности получить оздоровительные процедуры без дополнительных капиталовложений.

Говоря попросту, люди ощущали разницу в цене местного оздоровления и того же самого на дорогих южных курортах. Вечером Жуков аккуратно объяснил отдыхающим, что, возможно, будет проведена террористическая акция сторонними третьими силами. И поэтому всем предлагается пережить опасные времена в несколько некомфортабельном помещении. Галина Константиновна прибыла на базу вместе с двумя медицинскими сестрами для оказания помощи всем нуждающимся.

Богдан припарковал машину на своем обычном месте. Увидят ли его нападающие, большого значения уже не имело. А в том, что за зданием гостиницы внимательно наблюдают, сомнений не было. Жуков встретил его у парадного входа. Друзья обменялись рукопожатием и быстро поднялись на третий этаж – мысль о том, где именно нападающие смогут проникнуть на территорию гостиницы, тревожила обоих. Вроде бы, были учтены все варианты и, исходя из этого, расставлены боевые посты. Они с Жуковым уже вычислили заказчика предстоящей акции рейдерского захвата бизнеса. Оба надеялись, что у них хватит сил для отражения предстоящего нападения. Жуков спустился в спортзал, а Богдан прошелся по этажам, приглядываясь и прислушиваясь к доносящимся отовсюду звукам. В глазах своих подчиненных он был самим спокойствием и невозмутимостью. На самом деле сердце его ныло и жало в груди. Разум отказывался верить в предстоящую бессмысленную бойню, которую им навязывали извне. Сейчас, вглядываясь в серьезные лица своих ребят, ему было тошно от одной только мысли, что кто-то из них может сегодня погибнуть. Он сам отбирал и тренировал этих бойцов, которые сейчас доверили ему свои жизни. На занятиях он старался дать необстрелянным новичкам все навыки рукопашного боя, которыми владел сам. Конечно, моральная обстановка на его тренировках, в корне отличалась от той, какая возникнет в экстремальных условиях реального боя с реальным противником. Сам он не владел, например, приемами Джиу джицу, но основы боевого самбо и основные приемы Саньда своим подопечным дал. Богдана сейчас волновала эффективность сопротивления, которое смогут оказать его ребята, реально превосходящему по силе и умению, противнику. В том, что нападающие будут отлично подготовлены, он не сомневался. В таких операциях принимают участие только профессионалы своего дела. Сейчас он осознавал, что физическая сила, тайминг и меткость стрельбы в данной обстановке, будут решать больше, чем владение техниками ближнего боя. Все посты остались позади. Каждому из бойцов он сказал несколько слов о том, на что будет нужно обратить особое внимание. Его ребята были вооружены пистолетами Макарова, дубинками и ножами. В необходимости последнего он долго сомневался, но ребята-алтайцы, которые составляли чуть меньше половины всей команды, владели короткими, с широким лезвием, охотничьими ножами в совершенстве. Они охотно делились своим искусством с остальными и вооружили всю команду этим холодным оружием. Задумавшись, Богдан снова поднялся на третий этаж. Ему не нравилось местоположение своего часового. Окно находилось почти напротив него и удачный выстрел снайпера, если он будет, моментально выведет из строя боевую единицу. Он снова и снова оглядывал широкий коридор с колоннами посредине – очень неудобное для расстановки людей пространство. Большая его протяженность давала преимущество для вооруженного огнестрельным оружием противника. Ожидание накаляло обстановку. Богдан медленно спускался по широкой лестнице вниз. Исход предстоящего боя был под большим вопросом. И кто-то из его ребят останется здесь навсегда…

Его бойцы были готовы идти до конца даже не за конкретный бизнес, который им не принадлежал. Как и во все времена, люди собирались отвоевывать свое право на жизнь, на работу и мирное существование. Против хаоса и беззакония, которые буквально рвались к власти, любыми доступными способами… Богдан болезненно поморщился. Сколько раз он мучительно спрашивал себя – а что, если они проиграют в этой кровавой схватке? На смену привычной жизни придут наркотики, пьянство, никем не ограниченная власть руководства туристического бизнеса, закрытие последней во всей округе больницы. Он перетасовывал в своем сознании черные карты народного несчастья. Где то в глубине души ворохнулись забытые картины детства, еще полные сил, молодые родители… Рыбалки до рассвета и долгие походы за грибами. И над всем этим неизменно светило ласковое теплое солнце родительской любви. Особое настроение полной свободы, особые запахи, особые краски, наполненные безудержными фантазиями и жаждой свершений! Счастливое солнечное детство было рядом – ему казалось, стоит только протянуть руку, и прошлое вернется! В напряженное до предела «сейчас» и неясное будущее катастрофически не хотелось смотреть. Мысли о жене, будущих детях и невероятно ярком счастье обоюдной любви остались там, в счастливом прошлом, рядом с ушедшим детством…

Мокрицкий притормозил на пустыре между сельскими улочками, с утопающими в снегу домами. Из окон его громоздкого внедорожника гостиница была видна, как на ладони. Большое село располагалось на взгорке, плавно переходящем в приозерную часть. Турбаза была в стороне, у самого озера. К ней примыкала зона летнего отдыха – небольшие деревянные домики-шале, веером разбегались по отлогому горному склону, пробиваясь через прихотливо разбросанные вековые кедры. И все это великолепие безмолвно прикрывало какое-то тихое природное умиротворение. Настолько сильное, что и Мокрицкий, далекий от любования природными красотами, неожиданно почувствовал это, недоуменно передернув плечами. Кроме него в машине находилось еще трое блестящих «специалистов» такого рода операций. Они обошлись ему в такую же сумму, как и вся специальная группа зачистки, прибывающая сюда на МИ-8, многократно подтвердившем свои высокие технические характеристики вертолете. Олег Петрович, не прерывая молчания, с опаской покосился на своих подельников. Ведь он был лишь «мозговым центром», а они исполнителями его замыслов. Самым опасным из этих трех был Мерген. Конечно, это был его профессиональный ник, тогда как мало кто знал, кем на самом деле был этот человек. Мерген был высокого роста, гибким и сильным, обладая мускулатурой скрытого типа. На его бледном неподвижном лице выделялись непроницаемые глаза желтоватого, будто у тигра, цвета. Эти глаза имели свойство мгновенно зажигаться поистине адским огнем, если хоть что-то вызывало его недовольство. Сейчас на его правой ладони бережно покоился червленый четырехгранный стилет без гарды. Блаженно прикрыв свои глаза, он любовно ласкал смертоносное лезвие своими длинными гибкими пальцами. При этом лицо его озарялось эмоциями высшего порядка. Поглядывая на него, Мокрицкий чувствовал, как обыкновенный животный страх липко ползет по спине, закрадываясь в душу. Вторым членом группы был Бык, которого всегда и везде называли только так. У него не было имени, по крайней мере, его никто не знал. Этот малый, с гипертрофированно развитыми мышцами длинных суковатых рук и плечевого пояса, славился своей способностью моментально ломать любого противника в ближнем бою. Переломом шеи в единоборстве он пользовался из чистого баловства.

Сейчас Бык задумчиво перебирал что-то в своей голове, и его мохнатые брови шевелились в такт его страшным железным пальцам, которые он неторопливо разминал. Третьим был смазливый черноволосый снайпер и признанный мастер восточных единоборств. Кличку имел запоминающуюся и звучную – Мазарини. Все молчали, привычно сосредоточившись перед предстоящим «делом». Все трое были экипированы в униформу хаки камуфляж, точно такую, какую носили ребята охраны на базе. Этот факт должен был способствовать возникновению полной неразберихи в ходе операции, когда молодые необстрелянные юнцы не смогут сразу разобраться, что рядом чужой.

Мокрицкий закинул ногу на ногу и закурил, это помогало несколько успокоиться. Где то в глубине души он уже почти жалел, что впутался в эту историю. Жил бы да жил в свое удовольствие. Так нет, будто черт толкнул его в эту кашу, вскружил алчную натуру будущими дивидендами. От прибылей курортного бизнеса до попутной наркоты и отлаженной торговли лесом…. И как это все еще аукнется – с опаской думал он. Но как раз думать ему надо было раньше. Сейчас дьявольская программа была уже запущена, исполнители куплены и ему оставалось только ждать. Мысль о том, что высокие покровители его «начинаний» спокойно ждут результатов, уже не грела душу, а вызывала бурный протест и возмущение. Хоть он при этом и понимал, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Так говаривала его старая бабушка, наказывая своего непослушного внука. Теперь его «шесток» был именно здесь, на краю земли, среди дикого, заснеженного и холодного мира. Здесь ему уже с трудом верилось в существование теплого бирюзового моря, желтого песка и высоких пальм рядом с роскошными виллами на обратной стороне планеты. Горькая досада старательно грызла его смятенный мозг, и визжащую от дурных предчувствий душу.

Наконец, пилот вертолета вышел на связь. Он доложил, что покинул базу и через три часа будет в заданном районе. Борт нес на себе двенадцать бойцов спецгруппы Кобра, призванных зачистить место столкновения и поставить в деле рейдерского захвата бизнеса жирную точку. Мокрицкий оглядел своих людей. В иное время он даже не удостоил бы их взгляда, но сейчас прошипел: «пора»! Трое отделились от машины и бесшумно заскользили вниз по холму. Все детали были разработаны достаточно подробно еще накануне. Этой ночью, когда над миром бушевала метель, они откопали старую вентиляционную шахту, сохранившуюся в здании гостиницы с прошлых времен. Она находилась в стене с прибрежной стороны, и это позволило террористам подойти к означенному месту, не замеченными бойцами гостиничной охраны. Спрятанные ночью инструменты, для демонтажа возможных препятствий, оказались на месте. Поднявшись по шахте, каждый из нападающих мог выйти на территорию гостиницы непосредственно на своем этаже. Бык на первом, Мерген на втором, где находилась приемная с компьютером и всей документацией. Мазарини на третьем, где должен был начать прицельный огонь из своей винтовки с глушителем, создавая отвлекающую ситуацию и уменьшая численность охраны.

Никем не замеченные, террористы поползли по глубокому снегу. Лаз, который они приготовили, за ночь полностью забило снегом, сделав его абсолютно незаметным на общем фоне. Лежа в снегу, три дьявола ударили по рукам. Пока что все шло очень хорошо. Задача виделась простой и требовала небольшой концентрации внимания и сил.

Первым пошел Мазарини. Шахта сохранилась на удивление хорошо, ему почти не пришлось прокладывать себе дорогу с помощью прихваченных инструментов. Добравшись, он чуть слышно свистнул, подавая условный сигнал. Вторым ушел Мерген, последним втиснулся в шахту Бык. От помещений гостиницы их теперь отделяла почти разрушенная стальная решетка, старая изоляционная прокладка и древесно-стружечная плита. Имея с собой все необходимое, каждый быстро справился со своей задачей и вскоре они уже затаились в номерах и коридоре помещения. Первым обнаружил себя Бык. Он намеренно громко появился в холле первого этажа, давая Мергену время для маневра. Ведь у того была самая сложная задача – уничтожение нужных документов. У входа в спортзал, где располагались отдыхающие, несли дежурство двое охранников, у парадного входа еще один, готовый в любую минуту прийти на помощь остальным. По четыре охранника находилось на каждом этаже. Плюс Жуков и Богдан.

Бык с грохотом вывалился из своего укрытия посредине коридора. Через несколько мгновений трое охранников уже подбегали к нему, оставив свои посты. Бык мгновенно оценил ситуацию, довольно посмеиваясь в душе. Не увидев у противника огнестрельного оружия, ребята приблизились к нему ближе, попав в зону непосредственного контакта. И вот тогда Бык, проявляя невиданную быстроту реакции, одним широким низким подкатом свалил всех троих нападающих на пол. В следующие мгновения он жестоко травмировал бойцам руки, а тому, кто оказался к нему ближе всех, просто сломал ногу своими железными пальцами. Через разорванную штанину хлынула горячая алая кровь. Несколько секунд боец смотрел остановившимся взглядом на расползающуюся лужу собственной крови, а потом медленно завалился на пол, лицом вниз, пораженный болевым шоком. Выбежавший из спортзала Жуков, одним взглядом оценил ситуацию. Обманчиво спокойный и расслабленный костолом, внимательно смотрел на него прищуренными глазами, оценивая возможности противника. Пальцы на его руках подергивались и шевелились, предвкушая очередную добычу.

На третьем этаже, подобно ядовитой змее, притаился Мазарини. После того, как он снял часового метким бесшумным выстрелом своей винтовки, в душе у него воцарилась сладостная эйфория. Состояние кровавого опьянения сдвигало рассудок, выдавая желаемое за действительное. Он привычно прослушал окружающее пространство. Довольно кивнул сам себе. Через несколько секунд, внезапно вынырнув из-за колонны, он подстрелил в грудь еще одного охранника. И затих. День определенно задался. Мазарини восторженно улыбнулся, сдерживая дыхание. Взял на прицел дальний угол коридора. Оттуда, по его соображениям, должен был появиться следующий боец…. Дуновение ветра смерти, когда от ужаса зашевелились волосы на макушке, он все-таки пропустил. Состояние победного транса притупило остальные чувства. Невысокий коренастый алтаец-охранник возник с противоположной стороны, в бесшумной охотничьей манере двигаться. Он точно и метко вонзил лезвие своего широкого ножа в шею Мазарини. Любимая винтовка убийцы мягко скользнула на настил пола. Некоторое время он изумленно смотрел на выпавшее из рук оружие. Страшное осознание смерти вползло в изумленную душу. Кровь фонтаном хлынула у него изо рта. Через некоторое время, уже мертвое тело упало, прямо к оптическому прицелу своего оружия. Подбежавший боец брезгливо оттащил мертвое тело к стене, а снайперскую винтовку, в качестве военного трофея, собрался отнести вниз. События этого дня шли своим неотвратимым чередом. Елена тоже прибыла в гостиницу, едва в ней начались боевые действия. Поприветствовав Галину Константиновну, она занялась устройством реанимации по «земному» варианту. Оперируя определенными силами и энергиями, она привычно увеличила объем помещения и отгородилась от внешнего пространства невидимой простым глазом стеной. Расставила удобные медицинские столы и принялась собирать пострадавших ровно через пять минут после ранения или гибели. Для этого было достаточно ее мысленного приказа, и больной оказывался на медицинском ложементе незамедлительно. Осматривая первого пострадавшего бойца, она увидела картину варварски переломанной конечности и множества острых обломков берцовой кости, кровавым месивом торчащих из разорванной штанины. И Елена, в который уже раз, поразилась немыслимой жестокости окружающего ее мира. В это время за спиной Быка появился охранник, замерший на месте, когда Жуков жестом приказал ему не приближаться. Применение оружия отпадало. Виктор Сергеевич метнулся к застывшему противнику, левой рукой блокировал ему шею и провел простейший прием с подсечкой ноги и переворотом через бедро. Бык, в свою очередь, нейтрализовал правую руку Жукова, сломав ему не только пальцы, но и раздавив всю кисть. И если бы костолом не потерял равновесия в результате подсечки, он с легкостью вырвал бы руку противника вместе с плечевым суставом. Они упали на пол. Несмотря на страшную боль в раздробленной кисти, Виктор Сергеевич продолжал идти к своей цели, как танк. Два подоспевших бойца с трудом блокировали смертоносные руки Быка, а Жуков прижал его шею согнутой в локте левой рукой, навалившись всем своим весом на одну точку. И, как Бык не сопротивлялся, ему пришлось услышать хруст собственной шеи, на его губах выступила кровавая пена, глаза медленно вылезли из орбит. Жуков отпустил его только тогда, когда убийца перестал дышать. Виктор Сергеевич отполз к стене. Он с трудом сел, восстанавливая дыхание. Сломанная кисть посинела и распухла. Здоровой рукой успел махнуть своим ребятам – наверх, где слышались приглушенные хлопки выстрелов. Что-то вдруг изменилось…. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим на жестком медицинском столе. Успев увидеть большие синие глаза Елены, он провалился в спасительное забытье….