В терновнике

Дизайнер обложки Галина Терпицкая

© Татьяна Володина, 2024

© Галина Терпицкая, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-0722-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В терновнике

Глава 1

Российская Федерация, осень 2004 г.

– Ань, привет! У меня шикарная новость!

Мужской голос в трубке словно сиял россыпью многокаратных бриллиантов, и девушка с трудом удержалась от улыбки, которая так и норовила захватить все ее лицо. Анна до сих пор так и не смогла привыкнуть ни к этому чудесному голосу, ни к его обладателю и не воспринимала их как должное.

– Побудь на линии, я сейчас, – сказала она в трубку, потом прикрыла ее и обратилась к мужчине, сидевшему напротив нее: – Это срочно. Дайте мне несколько минут, а пока изучите, пожалуйста, еще раз спецификацию. Если у вас возникнут вопросы, отметьте эти места.

Брюнет, сидевший напротив, только кивнул головой:

– Конечно, Аня. Вы не спешите. Я почитаю.

– Спасибо.

Она поднялась, отошла на несколько шагов, к окну, и сказала в трубку:

– Ну что там у тебя? Рассказывай.

Улыбка все-таки заполнила все ее лицо, начиная от губ и заканчивая глазами – и даже, кажется, ушами, так счастлива была она слышать того, кто сиял радостью на другом конце телефонной линии.

– У меня отличная новость, – повторил он. – На выходные я свободен. Коллега попросил поменяться сменами, я дежурю за него на неделе, но суббота и воскресенье теперь полностью в нашем распоряжении.

– Но это же здорово! – воскликнула она совершенно искренне. Целых два дня они будут предоставлены сами себе и друг другу. Давно такого не выпадало. Разве это не счастье?

Между тем мужчина продолжал:

– Но у меня к тебе есть небольшое деловое предложение.

– А именно?

– Помнишь, ты как-то обещала мне сделать настоечку и сироп по рецептам твоей бабушки?

Девушка улыбнулась: надо же, он помнит! А между тем разговор о домашней настойке и сиропе из терна случился у них почти год назад, в то самое время, когда они еще даже не встречались, а только пытались это делать, пробовали свои зарождающиеся чувства на ощупь, проверяли их. И удивительно, он не выбросил из памяти тот разговор в полутемном салоне машины… Может быть, потому что именно в тот вечер она впервые сама поцеловала его?

– Я помню, Саша. – Голос Анны исподволь стал низким и мурлычущим, вибрации прокатились по ее горлу, словно она была настоящей кошкой. – Но мне странно, что это помнишь ты.

– Почему же? – Неуловимые изменения произошли и с голосом ее собеседника: он тоже стал ниже, и в нем эхом отозвались ее вибрирующие нотки. – Такого, я думаю, ни один мужчина не забыл бы…

Анна почувствовала, как горячий и сладкий спазм образовался внизу ее живота. Намеки… Этим искусством, как оказалось, прямой и принципиальный Александр Симаков владел в совершенстве. Конечно, он намекал не на сам разговор, а на то, как именно он проходил и чем они занимались в процессе. Подавить желание бросить все и рвануть к нему прямо сейчас было очень сложно, но она справилась.

– И все-таки как связан наш разговор годичной давности и твои свободные выходные? – Интонация вышла лукавой и подначивающей.

– Самым что ни на есть прямым образом. Я хочу пригласить тебя на сбор терна. Умные люди говорят, что сейчас самое время, я узнавал. А потом ты выполнишь свое обещание. Ведь так?

Симаков опять дразнил, и спазм снова заставил девушку вздрогнуть. Она оглянулась на своего клиента, который добросовестно копался в бумагах и, кажется, не прислушивался к ее разговору.

– Конечно, я сделаю, как обещала. Уверена, тебе очень понравится, – заявила она.

– Тогда планируем поездку на эту субботу? У тебя есть во что одеться? Или об этом позаботиться мне?

Краткая мысленная ревизия вещей показала, что за подходящей экипировкой придется заехать к родителям, но это будет несложно, так что она со всем справится сама.

– У меня все есть, Саша.

Мужчина помолчал немного, потом произнес с ноткой неуверенности в голосе:

– Ань… Тут такое дело… У меня к тебе еще одна просьба…

Она встрепенулась.

– Что?

– Мои ребята хотят поехать с нами.

Анна замерла, невидяще пялясь в туманную даль за окном. Сыновья Александра от первого брака, шестнадцатилетний Николай и двенадцатилетний Артём, не особенно ее жаловали. Два подростка, похоже, до сих пор видели в ней если не разлучницу, то, по меньшей мере, женщину, которую они всегда будут сравнивать со своей матерью. И, разумеется, далеко не в пользу Анны. Для них, как для большинства в этом возрасте, существовало лишь черное и белое. Любая женщина, за исключением матери, рядом с их отцом воспринималась как инородное тело и вызывала отторжение. Анна искренне пыталась наладить с ребятами контакт, но пока выходило не очень хорошо. Шаг вперед – шаг назад, а иногда и два. Неопределенное топтание на месте. Чуть больше трех месяцев прошло с того момента, как Александр официально представил подругу и детей друг другу, но по-настоящему сблизиться у них так и не получилось. Неудивительно, что мысль о необходимости провести большую часть субботы с детьми любимого не вызвала в ней слишком большого энтузиазма.

Александр отчетливо слышал в молчании девушки ее мысли. Он прекрасно понимал, о чем она думает, чего боится. Своих детей он знал, как никто другой, ведь, расставшись с их матерью, не перестал быть им отцом, участвовать в их жизни. За это право он боролся и только его и отстаивал. Он знал, какими могут быть его пацаны, – во всех смыслах этого слова – и какие чувства способны вызвать у его любимой женщины, тоже отлично знал.

– Ань… Если тебе очень не хочется их видеть, я скажу, они не поедут…

– Нет, что ты! – резко, торопливо и, возможно, слишком громко сказала Анна. – Пусть едут, конечно, если хотят…

Она умолкла на полуслове, и Александр, безошибочно прочитав в ее молчании продолжение, так же торопливо ответил:

– Это была их идея – пригласить тебя на загородную прогулку. Я лишь подсказал, что можно собирать ягоды и осенью, а не только летом.

«Господи, какая же я мнительная дурында! – подумала про себя девушка. – Мне вот обязательно нужно думать о худшем. Но что задумали эти бесенята?»

Она не верила в добрую волю сыновей Симакова и была уверена, что ее ждет какой-то сюрприз. Но чтобы доставить удовольствие любимому, она готова была рискнуть. Да и потом, невыносимыми подростки были не всегда, иногда у них появлялись проблески разумного, доброго и вечного, и тогда с ними можно было общаться, не оглядываясь поминутно и не выверяя тщательно каждое слово.

А еще почему-то очень хотелось выбраться в лес и все-таки насобирать сладковато-терпких ягод. Эта идея казалась сейчас лучшей из всех возможных.

– Я не против, Саша, – повторила она. – Давайте поедем вместе.

– Спасибо, Ань. – Она уже достаточно хорошо знала своего любимого мужчину, чтобы быть уверенной: ее согласие принесло ему несказанное облегчение.

В субботу с самого утра Анна занималась сборами, и когда раздался звонок домофона, она была уже готова. Еще через пару минут в дверном проеме показалось знакомое и любимое лицо, озаренное счастливой улыбкой, а рядом, пониже, еще две любопытные мордахи, очень похожие друг на друга и чертами, и попытками удержать нейтрально-презрительную мину. Это было слишком смешно, чтобы девушка могла сердиться на подростков. Вместо этого она сунула в руки одному рюкзак, а второму – небольшое пластмассовое ведерко.

– Аня, это что? – спросил мужчина, проследив взглядом за ее манипуляциями.

– В рюкзаке термос с чаем и бутерброды, – ответила она.

– Ну зачем? Мы же все подготовили, Анют! Зачем еще тебе было напрягаться?

Она пожала плечами, не сводя глаз с младших Симаковых.

– Мне это было не в тягость. И потом, в холода лишний термос с чаем лишним не бывает. Как и бутерброды. Особенно при наличии троих мужчин, у которых даже несложный труд на свежем воздухе обязательно вызовет прилив здорового аппетита.

Она беззлобно подшучивала, не скрывая радостной улыбки, и даже ребята не смогли долго противиться этому заразительному веселью.

– Спасибо, Аня, – соизволил поблагодарить старший, Коля.

Девушка только кивнула и принялась одеваться. Еще через несколько минут они покинули квартиру.

В машине было тепло, пришлось расстегнуть куртку и засунуть вязаную шапочку до поры до времени в карман.

– Ну и накочегарили вы здесь, ребята! – воскликнула она. – Как бы не свариться!

Симаков-старший, переглянувшись с сыновьями в зеркало заднего вида, убавил мощность обогрева.

– Это мы чтобы тебя не заморозить, – объяснил он.

– Спасибо. Но я не тепличное растение. И скоро вы в этом убедитесь.

Мужчины семьи Симаковых снова как-то многозначительно переглянулись, заставив Анну немного занервничать. Что это за взгляды такие? Неужели ребята опять что-то учудили, и теперь Саша старается контролировать их поведение, чтобы не испортить ей и себе самому долгожданный выходной? Что же это могло быть? Они говорили про нее за ее спиной что-то плохое? Что же? Или снова проявилась их мать, бывшая жена Александра? Но вроде как они договорились и почти поладили, не ссорились и не делали никаких выпадов в адрес друг друга. Нет, вряд ли это она. Анна тряхнула головой и отогнала неприятные мысли. Нечего галлюцинировать наяву. Лучше уж получать заслуженное удовольствие от приятных выходных.

Ехали недолго, болтая по пути. По сути разговор был ни о чем, о каких-то неважных мелочах вроде школьных баек от ребят и интересных рабочих историй от Анны. Александр не слишком вмешивался, и девушка не сразу это осознала. Он скорее направлял разговор, периодически бросая реплики, а вот болтали именно подростки и Анна. И когда она это поняла, внезапно похолодела то ли от страха, то ли от необъяснимого волнения, а уже потом прислушалась к себе и перестала дергаться. Все ж хорошо, зачем нагнетать?

Александр остановил машину на опушке небольшого леска, тянущегося куда-то в низину по пологому склону, прочь от автомагистрали. Там же, недалеко, стояли еще несколько машин, из чего можно было сделать вывод, что в лесу они будут не одни. То ли такие же охотники за ягодами бродили где-то неподалеку, то ли, что вероятнее, грибники. Да, заморозки уже были, но потом пришло потепление, и влажность была высокой. Может быть, и найдут они какие-то поздние грибы, Анна не очень в них разбиралась.

Разобрав рюкзаки и ведра, компания двинулась в глубину, вслед за Александром. Он остановился у поляны, с которой открывался живописный вид, и показал рукой куда-то в сторону:

– Видите? Нам туда. Там как раз заросли терновника.

Анна присмотрелась. Да, действительно, среди обычных для этих мест берез, рябин, дубков, почти полностью сбросивших листву, терновник, оставшийся уже совсем голым, отливал синевой ягод, и этот оттенок сильно выделялся на общем фоне. Перепутать было невозможно, и цвет обещал неплохой урожай. Она кивнула головой, поправив шапку. Хоть и потеплело после недолгих заморозков, но в лесу было намного холоднее, чем в городе. Хорошо, что она выбрала теплую куртку. Лучше перестраховаться, чем замерзнуть и потом заболеть.

– Ну что? Готовы? – Голос Александра был весел и бодр. – Тогда двинули!

Они продолжили путь, выбирая более сухие участки. Даже влажная, листва чуть шуршала под ногами, смягчала шаг, делала его более плавным, как показалось девушке. Она давно не была в лесу, а потому с удовольствием смотрела не только под ноги, но и по сторонам. Парни шли сразу за отцом, она замыкала шествие и старалась не отставать от этой длинноногой семейки, но все равно рассматривать места, по которым они шли. Лесок был чуть запущенным, часто попадались сухие и сломанные деревья, пни, то тут, то там валялись коряги. По уму, приехать бы сюда весной с большой компанией, разобрать залежи, почистить тропинки, сделать пространство чуть более уютным, а потом устроить небольшой заслуженный пикничок… Это было бы здорово, нужно не забыть и за зиму найти желающих.

Группка тонких молодых березок привлекла ее внимание. Они еще не сбросили листву полностью и сияли золотом, дрожащим на ветру. Так красиво это было, что девушка остановилась, залюбовавшись. Ей почему-то подумалось, что они чем-то похожи на нее: такие же молодые, тонкие, золотоволосые. Почему-то очень захотелось подойти к ним, поздороваться. Анна не смогла противиться этому желанию.

– Саш! – позвала она. – Погоди!

– Что? – обернулся он, услышав.

– Я сделаю небольшой крюк. – Она указала рукой в направлении, куда собиралась.

Он недоуменно посмотрел на нее:

– Зачем?

Она пожала плечами в ответ. Но внезапно ее поддержал Коля.

– Пап, ты глянь, сколько там коряг! – сказал он. – А вдруг мы там грибы найдем?

Симаков-старший поднял бровь:

– Так мы ж вроде не за грибами приехали.

– А что, они лишними будут? – не согласился подросток.

Мужчина подумал несколько секунд и кивнул.

– Давайте тогда разделимся и пройдемся по этой полянке, а потом и вон по той. – Он указал рукой чуть дальше. – Так и с маршрута не собьемся, и если что-то найдем, то будет отлично.

– Я с тобой, – подал голос Артём.

– Получается, тебе с Аней идти, – сделал вывод Александр, обращаясь к старшему сыну.

Коля посмотрел на девушку из-под капюшона, потом перевел взгляд на отца, сделал неопределенное движение плечом.

– Я не против.

Анна тоже не была слишком против, поскольку такое разделение было единственно правильным: один подросток – один взрослый. И в принципе ей был все равно, с кем из Сашиных детей идти. Но она почему-то подспудно ждала возражений со стороны парня, а потому несколько удивилась. Посмотрела на него внимательно, спросила:

– Ты в грибах разбираешься?

Он вернул ей пристальный взгляд.

– Я очень хорошо знаю несколько видов, – буркнул он. – Только их и собираю. И мне сдается, тут должны быть опята.

Внезапно Анна почувствовала странную боль в руке – на том самом месте, где весной у нее был перелом. С чего бы вдруг? Все давно зажило, она нигде не ударялась, руку ничем еще не нагружала. Глупости какие-то. Надо будет потом Сашу спросить…

Они пошли каждый своим маршрутом. Анна тоже могла бы отличить опята, но ее основной целью были березки. К ним она направлялась, позволяя Коле двигаться рядом, в поле ее зрения. Когда дошла, прикоснулась ладонью к шершавой коре, погладила ласково, стала шепотом разговаривать с деревьями, так тихо, чтобы парень ее не слышал. А потом, снова поддавшись порыву, обняла одно особенно понравившееся ей дерево и замерла на несколько секунд, прислонившись лбом к стволу и закрыв глаза. Неизвестно откуда пришло теплое, успокаивающее чувство, словно встретилась с родней, словно попала туда, где была нужна, долгожданна и любима. Девушка стояла, обнимая дерево, сосредоточившись на своих ощущениях, слушая звуки осеннего леса и легко улыбаясь. Чтобы не забыть, что рядом с ней подросток, на которого нужно поглядывать, пришлось приложить ментальное усилие.

Коля увлеченно шарил под какой-то корягой, согнувшись в три погибели. Анне видны были только скрюченная спина и рюкзак на ней, и девушка, снова погладив ствол дерева, двинулась в сторону напарника.

– Все нормально? – спросила она, чуть наклонившись.

Парень поднял голову, и девушка увидела, что он улыбается.

– Вы это видели? – Он указал рукой на свое ведерко, в котором дно уже было прикрыто грибами. Как смогла определить Анна, это и правда были опята. – Там еще есть.

Девушка посмотрела в сторону, куда Коля указывал, и увидела несколько группок грибов. Приходилось признать, что выглядели они весьма аппетитно.

– Поможете? – снова подал голос подросток, и Анна кивнула.

Вместе они несколько минут в молчании собирали грибы – осторожно, аккуратно, споро. Потом двинулись вдоль шеренги так понравившихся девушке березок, пошуршали в траве, нашли еще несколько грибных семеек, и те тоже скоро перекочевали в ведро.

– Тебе так и ягоды некуда собирать будет, – шутливо посетовала Анна, когда они с Колей рядом шли к еще одной большой коряге, которая привлекла внимание парня.

Он улыбнулся уголком рта, но это была именно улыбка, а не ухмылочка.

– У вас есть ведро, – сказал он. – А у меня в рюкзаке – еще пара запасных пакетов. Если что, они тоже подойдут.

– Даже так… – протянула девушка. – Вы хорошо подготовились, смотрю.

– Всякое бывает. Пусть лучше будет, места не занимает.

Она не могла не признать его правоту. И этот неожиданный улов тоже странным образом поднимал ей настроение. А ведь они еще даже не подошли к ягодам…

Яркие куртки Александра и Артёма мелькали чуть дальше, уже ниже по уровню, ближе к месту их назначения. И, судя по позам, ребята тоже или что-то нашли, или усиленно искали. В любом случае, порожними в город они точно не вернутся.

– Аня, – вдруг позвал Коля, и она обернулась на голос. – Могу я с вами поговорить?

От неожиданности девушка чуть отступила.

– Мы и так говорим, – буркнула она.

– Конечно. Но я хочу поговорить с вами так, чтобы отец не узнал. Вы можете мне пообещать, что не расскажете ему о нашем разговоре?

Анна снова похолодела. Вернулось ощущение, беспокоившее ее в машине. Что он там такого придумал, что нельзя Александру сказать? Гадости будет какие-то говорить, что ли? И тут же она себя одернула. Не будет. Нормальный подросток. Колючий, как они все. Со своими тараканами. Но не подлый и не хитрый, это она уже успела понять. А что не слишком ее любит, так и она тоже никогда не стремилась стать ему мамочкой – у него своя есть. Не надо пацана подозревать в плохом.

– Зависит от темы, – честно сказала она. – Я же не знаю, может, от того, узнает твой отец или нет, будет зависеть что-то важное. Как я могу скрыть от него? Что я за пара ему, если не буду с ним честна?

Коля отвел взгляд, поковырял ногой очередную корягу, сделал несколько вздохов, поставил ведро с грибами на землю.

– Я хочу рассказать вам о чем-то важном. Но вы должны пообещать, что отцу не передадите. С ним у меня будет свой разговор.

Когда парень осторожно взял ее за руку и проникновенно посмотрел в глаза, она подумала несколько секунд, внутренне подобралась и согласно кивнула. И почувствовала, как место старого перелома снова будто пронзило огнем.

Глава 2

За полгода до того

«Боже, ну мне дадут поспать в этом доме или нет? – сквозь сон думала Анна, пытаясь всплыть из моря странных видений, в которое погрузили ее выпитые накануне снотворные. – Стоило начать жить одной, чтобы все равно не иметь возможности выспаться!» «Море» было слишком глубоким, чтобы девушка могла выплыть из него просто и легко, но настойчивый звук звонящего телефона все сверлил и сверлил ее, и постепенно сон уходил, как уходит вода от берега в отлив.

Странно, но все то время, пока Анна жила на этой съемной квартире, спать по утрам ей почти не давали. Сначала ее романтическое увлечение, Денис Михалёв, почти каждый день приезжал рано перед работой, чтобы провести с ней время. Потом шеф, Вадим Константинович, повадился названивать еще до ее прихода в офис, находя какие-то новые срочные дела, которые нужно было обсудить вот прямо сейчас. Еще позже эту его дурацкую привычку подхватил технический директор их фирмы, Святослав, который по просьбам Анны взялся дополнительно обучать девушку всяким премудростям и особенностям систем пожаротушения, видеонаблюдения и охраны, которые они продавали и монтировали. Славик также стал ее частым спутником, когда они на его машине ездили на объекты, поэтому мог позвонить ранним утром, чтобы уточнить какие-то мелочи. А уже потом соседи, с которыми она потихоньку, спустя чуть менее чем полгода проживания в этой квартире, стала налаживать контакты, поняли, что она просыпается рано, и стали то в гости забегать, чтобы кофе выпить, то к себе звать, то приглашать поболтать и покурить перед работой. Так что, несмотря на близость места жительства к месту работы, Анна так и не смогла перейти на более поздние подъемы, как когда-то надеялась. Иногда она даже шутила, что это такая энергетика у квартиры и ее собственная, персональная карма в комплексе.

А теперь, как говорил один известный политик, «никогда не было – и вот опять»¹. Раннее утро, а телефон звонит. Звонили настойчиво, не принимая во внимание то, что хозяйка, может быть, не хочет никого ни видеть, ни слышать. Несчастный телефон все проигрывал и проигрывал, не прекращая, мелодию входящего звонка. Анне отчего-то стало его жалко больше, чем себя. Чтобы не мучить «бедную зверюшку», как она мысленно назвала несчастную технику, девушке пришлось кое-как вытащить себя из сновидений. С трудом поднявшись, она прошлепала к мебельной стенке, на полочке которой лежал многострадальный аппарат. Девушка мысленно отругала себя, что не догадалась отключить звук, когда ложилась спать. Но слишком ругаться было тоже неверно, поскольку к моменту отхода ко сну она была уже изрядно измучена и приключениями предыдущего дня, и их ночным продолжением. Поэтому теперь приходилось хотя бы узнать, кому неймется на этот раз.

Звонила мама, и когда Анна все-таки приняла звонок, заговорила громким голосом с отчетливо заметными нервными интонациями:

– Аня, что там у тебя случилось? Почему ты трубку не берешь так долго?

Анна поморщилась и отодвинула телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть. В этом вся мама: если ей что-то нужно, медицина бессильна и любые препятствия по колено.

– Я вообще-то сплю, мам, – проговорила девушка непослушными губами.

Голова была мутной и тяжелой, сон до конца не отступил, а правая рука, затянутая в пока еще белоснежный гипс, ныла и болела. Значит, вчерашний перелом ей не померещился. А жаль…

– Ну вот, спишь! Солнце высоко, а она дрыхнет! Опять гуляла всю ночь? – В голосе мамы сквозило не столько недовольство, сколько нечто похожее на ханжество: дескать, приличные девушки по ночам не гуляют.

– Угу, гуляла. – Губы почему-то ощущались, как бабушкины традиционные вареники на кефире – большие, мягкие, пушистые… И такие же непригодные к удобослышимой дикции.

– И где же? С кем?

«Опять допрос с пристрастием, – медленно проползло в голове у Анны. – И не лень же!» Тем не менее, она ответила:

– На даче у Андрея Решетникова шашлыки жарили. Я же тебе рассказывала, что мы собираемся, ты забыла, что ли?

– И что, всю ночь?

– Нет, не всю, – вспылила девушка, но проснулись только чувства, а разум пока еще подремывал, изредка дергая ножкой, когда проваливался в сон глубже. Только этим можно было объяснить, что дальше она ляпнула то, что собиралась скрыть от родителей: – После шашлыков мы в «травму» ездили, я руку сломала.

На том конце воцарилось молчание. Гулкая тишина, которая за время паузы успела вползти к Анне в мозг и устроить там неожиданную побудку. От осознания того, что сделала, девушка мгновенно проснулась.

– Как сломала?! – воскликнула мать.

– Да так… Как люди руки ломают…

– Так это же ты теперь ничего делать не сможешь? Бедная моя! – продолжала эмоционировать Нина Дмитриевна, не давая дочери вставить слово. – Ну не переживай, мы с папой приедем и поможем тебе.

– Мам, не на… – начала было Анна, но поздно: в трубке шли короткие гудки.

Девушка в полном обалдении от собственной глупости уставилась в стену, потом выругалась вслух и отправилась в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок до приезда родителей. То, что небрежение в этом вопросе может потом ей аукнуться, она не подозревала – знала наверняка.

Родители явились через час с небольшим. За это время Анна успела умыться и почистить зубы левой рукой, что оказалось интересным опытом, потом выпить чаю, который тоже приходилось наливать неведущей рукой. Рань, кстати, оказалась не такой уж несусветной – мать позвонила около девяти часов утра. Анна даже в выходные обычно не спала до такого часа, если только не гуляла перед этим всю ночь. Так что когда звонок домофона вырвал ее из задумчивости, девушка уже была одета в домашний халатик, в рукав которого оказалось можно продеть затянутую в гипс руку, кое-как причесана и более-менее готова к общению с родителями. Хотя, если по правде, хотелось проигнорировать звонок и прикинуться, что ее тут нет и не было никогда. Девушка пожурила себя за трусость и впустила не слишком желанных гостей.

Мать появилась в дверном проеме в сопровождении отца как обязательного «кузнеца»². Анна отметила про себя еще раз, что и так не горела желанием видеть дорогого предка, а принимать его у себя – и того меньше. Но родители, совершенно не обращая внимания на выражение лица дочери, уверенно вошли в квартиру, поставили на пол два пакета с чем-то, чего девушка пока не видела, и стали разуваться, как ни в чем не бывало.

Только потом они внимательно осмотрели Анну и, судя по всему, увиденное им не понравилось.

– Аня! Боже! Так это правда! – воскликнула мать, подбегая к дочери и заглядывая ей в лицо снизу вверх. – У тебя все-таки перелом!

– Перелом, – кивнула Анна, едва подавляя в себе зевок, и уточнила: – А ты на что надеялась? Что я шуточки шучу в воскресенье утром, чтобы вас насмешить?

Отец поморщился при ее словах. Он вообще часто морщился и делал страшные лица, когда находился рядом с ней. Видимо, так выражалась его великая любовь, из-за которой, не иначе, он выставил ее из дому прошлым ноябрем, а она пошла на принцип, не стала униженно проситься назад, а, напротив, нашла себе квартиру, в которой прекрасно проживала до сих пор и чувствовала себя намного лучше, чем в родительском доме.

– И как тебя угораздило? – хмуро спросил Игорь Сергеевич, осматривая ее и следя взглядом за тем, как его супруга пытается ощупывать великовозрастное чадушко, безуспешно пытающееся удрать. – Ты что, дралась, что ли?

– Игорь! Что ты такое несешь? – тут же возмущенно перебила мать, не заметив, как изменилась в лице девушка. – Она тебе что, гопник какой-нибудь?

Мужчина отмахнулся.

– Но как-то же она руку сломала… – протянул он, внимательно следя за выражением лица и движениями девушки. Ей было ясно, как день, что ничего хорошего по этому поводу он не думает.

– Я спать хочу, – невпопад сказала Анна и широко зевнула.

Отец аж подобрался весь. Почему-то тема Анниного недосыпа действовала на него, как красная тряпка на быка. Он был уверен, что у этого недосыпа, как и у ее усталости, может быть только одна причина – мужики. А с тех пор как девушка все-таки призналась, что поссорилась со своим бойфрендом, отец и вовсе уверился, что она ведет беспорядочную сексуальную жизнь.

– А если бы ты… – начал было он, но девушка махнула рукой, развернулась и молча ушла на кухню.

– Игорь, опять ты начинаешь! – прошипела Нина Дмитриевна и двинулась вслед за дочерью.

Анна одной здоровой рукой пыталась достать из шкафчика чашки, чтобы налить родителям чаю. Пока они будут заняты хотя бы им, ее не будут так уж сильно прессовать. У нее почти это получилось, но мать налетела вихрем, все отобрала и велела отдыхать. И пока чай наливали и не спеша пили, Анна вкратце изложила родителям официальную версию событий. Самым сложным было не сболтнуть лишнего и не выложить истинную историю, потому что это снова принесло бы проблемы. А проблем у девушки хватало и так.

Официальная версия была такой: спешила на маршрутку, чтобы ехать на встречу с другом, у которого на даче потом жарили шашлыки. Как водится, поскользнулась, упала, закрытый перелом, очнулась – гипс.³

На самом же деле все было несколько иначе, но родителям девушка не призналась бы даже под страхом смертной казни или отлучения от синагоги. Потому что история уходила корнями в недавнее прошлое и тянула за собой еще массу всяких неприятных и неудобных обстоятельств.⁴ В офисном центре, где работала Анна, к ней пытался подкатывать парень из соседнего агентства недвижимости, Игорь Гавриш, известный своими любовными похождениями. Девушка отказала ему, но в достаточно грубой форме, поскольку именно в тот день ее выгнал из дома отец и она переживала по этому поводу. То ли сам отказ, то ли его форма взбесили парня, он стал преследовать Анну. Ей на выручку пришел сначала Денис Михалёв, а потом и брат Валентин, что обозлило Гавриша не на шутку. Он избил девушку и усилил свое преследование, а потом начал распускать о ней грязные сплетни. Узнав о сплетнях, Денис в свою очередь избил его, велев забыть про Анну, как про страшный сон. На время это помогло, но потом подсевший на наркотики Гавриш взялся за старое и попался на пути девушки как раз в тот момент, когда она действительно спешила на встречу с Андреем, другом детства. И тут уже совершенно озверевшая Анна не стала ждать, когда кто-нибудь выступит в ее защиту, тем более что несколько месяцев назад она рассталась сразу с двоими мужчинами, которых безумно любила, а потому после этого не боялась уже ничего. Гавришу, что называется, прилетело, причем настолько сильно, что он, выше и мощнее девушки, перепугался до полусмерти и рванул от нее так, будто за ним черти гнались. Эта стычка привела к тому, что он странным и непонятным образом оказался на пути у «скорой помощи», которая его сбила. Анна же с переломанной рукой несколькими часами позже оказалась в травмпункте той же самой больницы, которая чуть раньше приняла и прооперировала ее преследователя.

Правда, история на этом не закончилась. На приеме в «травме» оказался Александр Симаков, который несколькими месяцами раньше был лечащим врачом Игоря Сергеевича Денежко, отца Анны, и стал ее возлюбленным, с которым ей потом пришлось расстаться. При этом оба продолжали любить друг друга до беспамятства.

Ну как, как всю эту «санта-барбару» можно было рассказать родителям? Они из всего произошедшего знали только, что Анна и Александр встречались, а потом расстались, и даже это не вызывало у них положительных чувств. А еще их тревожило, что между влюбленными была разница в пятнадцать лет. Так что Анна молчала, как пленный партизан на допросе у фашистов. И чтобы разговорить ее, нужно было что-то более серьезное, чем просто ворваться к ней, воспользовавшись ее слабостью.

Однако попытки все равно делались.

– Аня, а ты в нашу «травму» ездила, да? – с невинным видом спросила мать, наливая себе еще чашку чая. Под «нашей» она явно имела в виду вторую городскую больницу, находившуюся минутах в десяти езды от дома родителей и чуть дальше – от Анны.

Девушка пожала плечами.

– Куда ж еще?

Повисло молчание, и прятавшаяся за чашку Анна едва не рассмеялась, наблюдая, как переглядываются родители. Понятно же было, что они пытаются что-то выведать про Александра. Но облегчать им задачу девушка не собиралась.

– И как там? Быстро приняли? Или много людей было? – продолжила Нина Дмитриевна.

– Немного. Мы ночью приехали, основная масса уже рассосалась.

Еще попили чаю.

– А доктор хороший попался? – был задан очередной вопрос.