Czytaj książkę: «Эхо»

Мне часто снится один и тот же сон, в котором я еду в электричке и, неспешно переходя из вагона в вагон, разглядываю пассажиров. Вот женщина активно жестикулирует руками, крича на маленького ребёнка. Слов её я не слышу, но напряжение, нависшее тёмной тучей, так и грозит перерасти в самую настоящую грозу, отбрасывая густые серые тени на их трагические лица. Всё выглядит как в немом кино. А в самом конце вагона родители пытаются заставить сына сделать кувырок в воздухе, обещая за это красивую игрушку. Но мальчик не соглашается. Гротескно надув пухлые губки, он отрицательно качает головой и убегает. Тогда другая семейная пара, у которых ребёнок уже сделал сальто, начинают беззвучно смеяться, тыкая пальцами в несчастных. Последние же, бросая по сторонам затравленные взгляды, сильно сутулятся, словно пытаясь поскорее сгинуть с чужих глаз. Невозмутимо минуя и эту пару, я перехожу в другой вагон. Однако стоило переступить порог, как в лицо полетела офисная бумага. Посереди вагона стояла огромных размеров копировальная машина. Люди бегали вокруг неё, как безумные, стараясь поймать листки. Но дул жуткий сквозняк, и бумага летала повсюду! За копировальной машиной стоял неприятного вида мужчина: лысый, в морщинах, с тонкими, плотно сжатыми губами и тяжёлым взглядом. Он внимательно следил, как люди бегают вокруг него, периодически сшибая с ног друг друга. Когда мои рога зацепились за какую-то железку, её скрежет привлёк внимание. Надо сказать, что среди всех этих людей в костюмах я выглядела странно. На ногах были стёртые зелёные кеды. Лёгкие коричневые брюки неплохо сочетались с темно-зелёной футболкой. Худые плечи прикрывал кардиган. Но всё это было испачкано в грязи и давно потеряло вид. Через плечо была переброшена тяжёлая, набитая непонятно чем, сумка. Шею украшало ожерелье из перьев и бусин. А на голове был ободок, на котором вместо украшения красовались раскидистые оленьи рога. Видок тот ещё! Мужчина за копировальной машиной вперил в меня острый взгляд, остальные же выстроились по обе стороны от него, в глазах их читались ненависть и раздражение. Я, глубоко вздохнув, сделала шаг вперёд, надеясь протиснуться в следующий вагон. Но стоило мне обойти эту толпу, как мужчина повернулся в мою сторону вместе с копировальной машиной и поехал прямо на меня. Он, словно Наполеон, возглавлял толпу, ровным строем следовавшую за ним. Я понимала, если сейчас не выберусь, меня просто раздавят. Подбежав к двери, на стекле которой висело предупреждение «Осторожно, иные!», я судорожно дёрнула за ручку, к несчастью, её заклинило. Сзади всё отчётливей доносился звук приближающейся копи-машины. И вот на этом моменте я, обычно, и просыпаюсь!

– Так Вы ничего не делаете? А я тут одна из сил выбиваюсь…

Моя начальница – страшное душнилово. Иногда мне кажется просто чудом, что у неё есть муж и дети, ведь она присылает мне письма по работе даже в три часа ночи и по выходным. Мне вообще стало казаться, что интересов, несвязанных с офисом, у неё уже вовсе не осталось.

– Я не бездельничала, а лишь ненадолго решила дать глазам отдохнуть.

– И компьютер уже выключили, да? – отозвалась начальница тоном, от которого тут же заливаешься краской с ног до ушей.

Я лишь потупила взгляд. Вздохнув с осуждением, она стала диктовать мне очередной огромный список документов, которые необходимо срочно подготовить.

– А что из этого важнее?

– Всё важно.

– Но я же не могу работать над семью документами одновременно.

– Можете! Все так работают, и вы тоже сможете.

«Все так работают», – уже в сотый раз это слышу с тех пор, как сюда устроилась. Но работают-то все здесь бестолково! Большинство потому, что халатно относятся к своим обязанностям, а остальные потому, что страдают из-за разгильдяйства коллег. Любая организация – это единый механизм. Если одно колёсико заржавело и встало, то и машина начинает работать с перебоями или вовсе выходит из строя. Даже мне, молодому и неопытному специалисту, это понятно. А эти, кто по сорок лет здесь уже работают, не понимают! Или просто закрывают глаза? Как бы там ни было, а организация наша – самое настоящее болото. Покачав на прощанье головой, начальница вышла из кабинета. Стоило чуть хлопнуть двери, как я схватилась за часы. Ещё сорок минут до конца рабочего дня! Мой график составлял пять дней в неделю, по шесть с половиной часов в день. Большинство из которых я не делала ничего. Не подумайте, не потому, что отлынивала, просто у меня очень расплывчатый список обязанностей. Когда меня звали на эту работу, то обещали гибкий график, не мешающий учёбе. А на деле получается, если разгрёб все документы, ещё до обеда, домой уйти всё равно не можешь! А вдруг начальница тебя за ключом заставит сгонять? Или столы в конференц-зале кому-то приспичит в шахматном порядке расставить? Вообще, это было фирменным кредом нашей организации: внушать сотрудникам, что они должны заниматься всем подряд, помимо своей основной работы. Конечно, случались и авралы, когда я тонула в документах и весь рабочий день не вставала из-за компьютера. Но такое бывало раз в полгода. В остальное время, просиживая штаны в кабинете, я делала домашние задания. Но, справившись и с этим, была вынуждена убивать время в бесплатных online-играх для детей. Зачем же я там работала? Мне шёл двадцать пятый год, и пора было зарабатывать на жизнь самостоятельно. Мои родители обеспеченные, но брать у них материальную поддержку и дальше мне было стыдно. Хоть я и получала повышенную стипендию, но её не хватало, а устроиться по специальности я не могла. Без опыта работы меня никуда не хотели брать.

– Но как же я получу этот опыт, если все мне будут отказывать из-за его отсутствия? – спрашивала я у потенциальных работодателей.

– Поймите, нас всё устраивает, но практика во время учёбы за опыт работы не считается. Может, Вас в ближайшее время и возьмут в какую-нибудь другую школу. Вы там поработаете год-другой, а потом придёте к нам.

Я отправляла резюме, куда только можно, но отсутствие опыта так и оставалось непреодолимым препятствием. Короче, я попала в замкнутый круг. По своему первому образованию я была дизайнером-учителем ИЗО. Да, звучит странно, но это правда. Нам параллельно преподавали как педагогику с психологией, так и дизайн упаковки с книжной иллюстрацией. Конечно, были и другие дисциплины, но они только усиливали этот диссонанс. На выпуске я поняла, что работать дизайнером не хочу, а педагогических знаний показалось маловато, поэтому я поступила в магистратуру, где преподавали современнее подходы к обучению школьников. Учёба без насилия: так я видела главную идею всего, что мы там изучали. И мне нравилось. На втором году мне предложили работу специалистом на той же кафедре, где я и училась. Я сразу же ухватилась за эту возможность. Работа бумажная, но это был выход из затянувшейся ситуации, так что я согласилась. Мы договорились, что я буду работать год, а потом, если захочу остаться, то продлю трудовой договор. Но вскоре я поняла, что когда ты приходишь в университет, как студент, ты видишь лишь одну сторону монеты. А уже в роли сотрудника… Я и представить не могла, во что ввязалась! Но делать было нечего. Трудовой договор был подписан, зарплата капала, а меня разрывали во все стороны по различным мелким поручениям. И, что было самым неприятным, сколько бы я ни старалась, всегда оставалась в чём-то виноватой. Это отнимало сил больше, чем все бессмысленно просиженные в полупустом кабинете часы. Зазвонил телефон.

– Почему ты говоришь, что это не твои обязанности? Я отправляла тебе протокол, там всё было прописано! Я напишу на тебя служебную записку на имя проректора!

– Я-я не увидела.

«Никогда не оправдывайся», вспоминаю я слова моего хорошего друга. Я знаю, что это мудрый совет, однако, и в этот раз у меня не получилось противостоять злу. Эта девушка – личный секретарь директора. Чуть старше меня, правда, толще раз в десять. Но вовсе не из-за жира она такая. Чем дольше люди здесь работают, тем быстрее стареют. Стареют, в первую очередь, душой. Это намного страшнее усыхания тела. Я тяжело вздохнула. Никогда и представить не могла, что работать с бумажками может быть так сложно.

– И всё-таки это болото.

Придя домой, я поела, упала на матрас и минут тридцать просто смотрела в потолок. Сколько я уже не рисовала? Месяца два, если не три. В ванной я стала критически изучать своё отражение. Волосы отросли уже чуть ниже плеч. Чертовски медленно растут! Я так долго носила короткие волосы, что ухаживать за длинными разучилась вовсе. Меня даже с парнем один раз перепутали, когда я ходила с ёжиком. Это случилось в поезде, когда я возвращалась с учёбы домой на каникулы. В то лето у меня была самая коротка стрижка из всех, что я когда-либо делала. Меня как раз перед отъездом машинкой подстригли. Спортивная одежда для поезда тоже, пожалуй, сыграла роль, поэтому нечего и удивляться, что дедушка, ехавший со мной в плацкарте, принял меня за парня.

– Я всегда на кукурузный жмых ловил. На червей тоже, конечно, бывало, но больше на жмых.

К тому времени он уже четвёртый час рассказывал мне про рыбалку. Я с лицом, изображавшим крайнюю заинтересованность, слушала. Паузы между историями пожилой мужчина почти не делал. Мне только изредка удавалось вставлять «Ого!» или «Ничего себе!».