Czytaj książkę: «Случай в Пылаихе»

1. Огненный шар

Солнце клонилось к закату. Край неба залило кровавым багрянцем и верхушки могучих сосен запылали в отблесках последних лучей заходящего солнца. Вокруг было тихо и безмолвно. Ни единого ветерка, ни случайных вскриков птицы, все замерло, в этот предвечерний час. Но вот уже через мгновение все резко изменилось. Некогда пустынные улицы деревни Пылаиха вмиг ожили. Во дворах засуетился народ, который высыпал встречать возвращающийся с пастбища скот. Приближалось время вечерней дойки. Вскоре вдали послышался перезвон колокольчиков. Протяжное мычание коров, блеяние коз и овец, то и дело перекликались с резкими окриками пастухов. Козы завидев избы, ускорили шаг. Коровы, с округлившимися боками, вышагивали вальяжно, не спеша.

– А ну шевели копытами, – с напускной строгостью в голосе, покрикивал на них подпасок-подросток, лихо щелкая в воздухе кнутом.

У каждой избы их кто-то встречал с хворостиной в руках и загонял тут же в хлев. Скотина вскоре разбрелась по дворам, оставляя после себя вдоль дороги клубы еще не осевшей пыли, да то тут, то там дымящиеся коровьи лепешки. Вслед за скотиной разбрелись и жители. Еще какое-то время по деревне раздавалось протяжное мычание коров, металлический перезвон подойников, а потом все стихло.

Покончив с дойкой, в огородах замаячили бабьи подолы. Бабы постарше, устав от домашних забот и решившие посудачить на досуге, примостились на завалинке в тени старого раскидистого дерева. Стоявшая целый день жара, потихоньку стала спадать. Но раскаленная за день земля все еще дышала жаром. Вдруг в какой-то момент воцарилась тишина, исчезли все звуки и словно натянутая струна, в воздухе повисло странное ничем не объяснимое напряжение.

Бабы в огородах и сидевшие на завалинке старухи, как по команде, не сговариваясь, повернулись в сторону леса. То, что они увидели, повергло их в шок. В полутора метрах от земли, вдоль дороги плавно двигался огненный, полупрозрачный шар. Он чем-то напоминал кусочек солнца, такого же яркого до боли в глазах. Приблизившись к тому месту, где сидели люди, на мгновение замер, затем стал медленно, бесшумно удаляться от них прочь. Шар долетел до конца улицы и свернув в сторону, исчез также внезапно, как и появился. Оставив при этом после себя, резко выраженный запах свежескошенной травы – озона. Баб с грядок словно ветром сдуло. Старухи же, потерявшие от страха, на какое-то мгновение дар речи, вскоре стали потихоньку приходить в себя.

– Свят, свят, свят, – судорожно крестясь, то и дело повторяли они.

– Пресвятая богородица, что же это такое было то? – Чуть слышно произнесла одна из старух и тут же добавила – Ох, бабоньки, чует мое сердце, не к добру это.

– Да, девоньки, кажись это никак знамение. Люди сказывают, увидеть такое, значит быть беде, – подключилась другая полногрудая бабка. – Ужо поверьте, мне, все это происки нечистой силы. – Потом передохнув добавила, – Вот мне сказывала как-то моя свояченица, что был у них в деревне похожий случай. Появился такой же огненный шар. Залетел во двор к одним хозяевам, да прям в хлев. На тот момент там хозяин убирал навоз. Долетел шар до того места, где всегда скот стоит, коснулся деревянной подпорки, да как бабахнет. Подпорка и кормушки, что рядом стояли, так и разлетелись в разные стороны. Вокруг все в черном дыму, ужас, да и только.

– А мужик-то хоть жив остался? – Не дослушав ее, поинтересовалась одна из старух.

– Да с тем-то все обошлось, вот только малехо чуб опалил, да страху натерпелся вдоволь. Только сказывали, опосля такой смрад в хлеву стоял. Серой воняло как из преисподней.

– Да неужто и взаправду в нем такая силища? Ведь это хорошо, что скотины рядом не было, а то бы, нипочем зря загинула, – добавила сухонькая старушка в косынке с цветочками и таком же цветастом фартуке. – Он только пролетел мимо, а я вон такого страху – то натерпелась, кому расскажи, не поверят.

Они засуетились, заохали и вскоре на завалинке уже никого не было.

Новость тут же облетела всю деревню, обрастая при этом все новыми и новыми подробностями.

Вот уже и последние лучи солнца скрылись за макушками леса. Полыхающее зарево заката стало угасать и на землю стали быстро опускаться сумерки. Сразу повеяло прохладой и после изнуряющей жары, все вокруг вздохнуло с облегчением.

2. Ночь на погосте.

Василий, вышедший еще засветло в поисках пропавшей козы, вдруг очутился в полной темноте.

– Маня, Маня, Маня, – звал он козу.

Затем замолкал. Прислушивался. Не отзовется ли. Но в ответ была лишь одна тишина. Он двигался вдоль кромки леса, стараясь не углубляться в чащу.

– Ненароком заплутаешь, потом не выберешься. Постепенно глаза стали привыкать к темноте. Одна за другой в небе загорались звезды, и он уже мог различать кое-какие силуэты.

– Маня, Маня, – позвал он еще раз козу. – Где же тебя носит то, чертово племя? – Выругался он негромко. И тут же поспешно перекрестился.

В этот самый момент заметил невдалеке на краю леса еле различимые кресты старого погоста.

– Это же надо куда меня занесло. Версты три – четыре отшагал, не меньше. Ужо пора возвращаться. А эту заразу может волки уж давно задрали, – продолжал ворчать мужик, – а я тут в потемках лазаю, ее ищу. Коль что завтра с утреца выйду. Может еще отыщется, – успокоил себя Василий и решительно, повернул назад. Он успел сделать лишь пару шагов, как его нога тут же, ушла в пустоту, и не удержавшись, со всего маху, рухнул куда-то вниз. Немного оклемавшись после падения, попытался подняться, но ногу внезапно пронзила острая боль. Снова осев на землю, стал осторожно ощупывать ее. Видимых повреждений не было.

– Скорее всего подвернул, – решил он

В яме, куда он свалился было темно и пахло сыростью. Как ни напрягал Василий свое зрение, но рассмотреть что-либо вокруг было невозможно. Темень стояла такая, что хоть глаз выколи. Мертвую тишину погоста, лишь изредка нарушало, где – то там вверху, пронзительное стрекотание сверчка.

Через время, в небе показался, чуть поднявшийся, над горизонтом золотой рожок полумесяца. Его тусклый свет слегка осветил края ямы и по ее контурам теперь можно было понять куда, он угодил.

– Господи, неужто и впрямь могила? – И по коже пробежал неприятный озноб, покрыв тело мурашками. В этот момент ему хотелось закричать, позвать на помощь, но в то же время понимал, что толку от этого, никакого.

– Зови, кричи, все равно никто не услышит. Надо попытаться как-то самому отсюда выбраться.

Придерживаясь о стенку могилы и превозмогая боль, поднялся. Стоя на одной ноге постарался ухватиться за край ямы и подтянуться. Но руки каждый раз соскальзывали вместе с отвалившимися комьями земли. После нескольких неудачных попыток силы его иссякли, и Василий со стоном снова рухнул на дно. В этот самый момент рядом с ним, что-то зашевелилось и подозрительно засопело.

– Никак и наша Манька угодила сюда, – пронеслось в голове, – и он тихонько позвал:

– Маня, Маня, – но рядом вновь все стихло. –Наверное померещилось со страха. Ничего, пересижу до утра. А там бог даст и отыщут. Дома небось меня ужо давно хватились. Спозаранку обязательно пойдут искать, – как мог, успокаивал он себя.

Время тянулось томительно медленно. От долгого сидения в одной позе, согнутые в коленях ноги затекли. Решив их выпрямить, пошевелился и в этот самый момент мужик коснулся ими чего – то мягкого. Это что-то тут же резко шарахнулось в сторону. Василий тоже дернулся от неожиданности. По телу пробежал неприятный озноб. В этот момент лунная дорожка скользнула по дну могилы, на миг осветив метнувшийся в сторону силуэт. Это было какое-то небольшое черное, мохнатое существо с маленькими рожками на голове. На какую-то долю секунды он увидел его горящие жутким зеленым светом глаза. Показавшись на миг, существо скрылось в темноте и вновь затаилось. Василий был мужиком не из робкого десятка, но тут у него от дикого страха на голове зашевелились волосы. В груди сдавило, а сердце заколотилось с такой силой, что казалось вот-вот вырвется наружу. Попробовал было крикнуть, но голос пропал, и он лишь безмолвно шевелил губами. В голове судорожно проносились мысли:

– Господи, что же делать? Как себе помочь? Неужто и впрямь я в могиле рядом черт? Спаси и сохрани меня господи. Защити господи меня от всякой нечисти.