Czytaj książkę: «Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи», strona 57
– Да завтра, наверное. Кормовые он получил. Спасибо, – Андрей вслед за Эркином вылез из фургона и на мгновение зажмурился от яркого солнца.
Несмотря на сильную лампу в фургоне было сумеречно.
– Счастливо, парни. Скажете старшему, я ему тогда на завтра всё приготовлю.
– Ага, скажем.
Попрощавшись кивками, они ускакали. Роулинг, улыбаясь, провожал их взглядом и даже махнул рукой, хоть они и не оглянулись.
Отъехав уже порядочно, Андрей сокрушённо сказал по-русски:
– Свиньи мы всё-таки, Эркин.
– Чего так? – по лицу Эркина блуждала смутная мягкая улыбка.
– Ну, могли бы и бутылку взять. Фредди угостить. И Джонатана.
– Хозяина угощать? Охренел, что ли?! – изумлённо уставился на него Эркин. – Ты подумал, как нас за это у всех костров понесут.
– Ладно, понял. А Фредди? Чёрт, он же старший!
– И белый. Об этом тоже помнить надо. И потом… Выпивка же дорогая. Нам не хватило бы уже ни на что. Только там закусь и мелочёвка.
Андрей мрачно кивнул, но тут же повеселел.
– Во, мы их чаем угостим. С джемом.
– Ага, – кивнул Эркин. – Это пойдёт. И вот ещё что. Бери моё и дуй к стаду.
– А ты?
– А я повидаю кое-кого. Поговорить надо. Я же тебе про утро рассказывал.
– Ага. Так давай вместе.
– Нет, надо Фредди подменить. И не хочу я с вещами мотаться.
– Ты поэтому и к Роулингу сразу рванул?
– Ну да. Деньги-то большие. Мало ли что. А сейчас я на любой шмон чист. Так что дуй.
Андрей кивнул, забрал у Эркина свёрток, увязал его рядом со своим.
– Не спутаем?
– Развернём, разберёмся. Давай быстро.
– Ты тоже… не тяни.
Эркин кивнул и улыбнулся.
Когда Андрей подскакал к стаду, Джонатан и Фредди быстро переглянулись, и Джонатан с улыбкой кивнул.
– Вы что, в столицу мотались? – встретил Андрея Фредди. – Или Роулинга найти не могли?
– Не, сразу нашли, – ухмыльнулся Андрей. – И не так уж мы долго были. Да у него всего навалом. Пока посмотрели, пока набрали.
– Всё потратили? – усмехнулся Джонатан.
– А до последнего, – радостно улыбался во весь рот Андрей. – Ну, ничего не оставили.
Он потянулся за своим свёртком, но Фредди остановил его:
– На дневке покажешь. Что купили?
– Ну, джинсы, рубашек три, носки под сапоги, лезвия, мыло, сигареты, чаю взяли, джемов всяких, – перечислял Андрей, – вечером попьём. Ну, и на сдачу, – он засмеялся, – галеты и расчёску.
– Погоняли вы Роулинга взад-вперёд, – рассмеялся Джонатан.
– Чего гоняли? – не понял Андрей. – Он на месте стоял. Руку протянет, возьмёт и даст. И упаковал нам всё.
– Так он вас в фургон пустил?! – радостно удивился Джонатан. – Ну, парень, это уже нечто. Роулинг свой фургон блюдёт.
Андрей пожал плечами.
– Не, нас он сразу позвал. Да, он спросил, когда за провизией приедут, и сказал, что на завтра всё приготовит.
Джонатан и Фредди переглянулись.
– Ну-ка, ну-ка, – Фредди с трудом удерживал ухмылку. – Как он спросил?
– Ну, – Андрей явно встревожился. – Ну, мы уходили уже. Он спрашивает, когда ваш старший за провизией приедет. Я и ляпнул, что, мол, завтра, наверное. Он и сказал, что передай, мол, старшему, я всё приготовлю на завтра. Что? Не так, что ли?
Джонатан и Фредди, улыбавшиеся во время рассказа, ржали с нескрываемым удовольствием.
– Я что, подставил? – упавшим голосом спросил Андрей.
– Нет-нет, – Джонатан даже головой замотал. – Ох, и хитёр Роулинг! Это он сказал так, чтоб к нему за провизией ездили. Ну, ловок!
– А что? – отсмеялся, наконец, Фредди. – У него, правда, дорого, но без обмана. И мел в муку не мешает. Значит, завтра к нему и поеду. Что делать, раз слово дано. Но ловок Роулинг. Всё себе на пользу дважды повернёт. Одним козырем трижды сыграет.
До Андрея, наконец, дошло, и он тоже рассмеялся.
И тут Фредди, словно только сейчас, заметил второй свёрток.
– Так, а Эркина ты где потерял?
– А он знакомого встретил, – очень беззаботно ответил Андрей. – Сказал, чтоб я его шмотьё взял, а он нагонит. Щас будет.
– Щас так щас, – задумчиво повторил Фредди и улыбнулся. – Давай, подопрём немного. Там река есть. Первыми займём пойму – переднюем нормально.
Андрей кивнул и поскакал вдоль стада.
– Будешь Эркина ждать? – негромко спросил Фредди.
– Переднюю с вами, – кивнул Джонатан.
– Он вряд ли будет говорить при тебе.
– Знаю. Но если это действительно важно, он найдёт способ сказать. – Джонатан улыбнулся. – Он умный парень, Фредди, справится.
Фредди кивнул.
Эркин догнал их уже недалеко от реки и с ходу подключился к работе.
Напоив и перегнав бычков на другой берег, они загнали их пастись в небольшую котловину, и присели на гребне, отпустив лошадей на отдых.
– Ну, теперь хвастайтесь, – улыбнулся Джонатан.
Эркин и Андрей развернули свои пакеты. Джонатан и Фредди сказали всё, что положено в таких случаях, и отправили парней в кусты переодеваться. Взяв джинсы, шейные платки и по одной рубашке они убежали, перешучиваясь на ходу.
– Парень что-то узнал, но не уверен.
– Да. Боюсь, он при мне не заговорит. Но сейчас они посоветуются и выработают решение. Надеюсь, они не затянут с оглашением. Мне уже пора, Фредди.
– Нет, Джонни, – улыбнулся Фредди. – Уже решили.
Эркин шёл к ним, улыбаясь и по-ковбойски подшаркивая.
– Ну, хорош! – улыбнулся Джонатан. – На место придём, все девки твои будут.
– Я не жадный, сэр, – спокойно ответил Эркин. – Поделюсь, если попросят.
Фредди одобрительно крякнул, а Джонатан от души расхохотался.
– Уел! Молодец парень.
Подошёл и Андрей, заправляя концы шейного платка.
– Во, совсем другое дело! – одобрил Фредди.
– А вечером чай пить будем, – радостно пообещал Андрей.
– Чай уже без меня, – улыбнулся Джонатан.
Эркин быстро разбирал и укладывал по вьюкам покупки. Андрей вскрыл новенькую пачку сигарет.
– Попробуем русских.
– Попробуем, – согласился Джонатан, беря сигарету.
Кивнул и взял сигарету Фредди. Андрей вытащил самодельную зажигалку и стал прикуривать.
– Смотри не взорвись, – Эркин перекладывал вьюк с продуктами, запихивая туда жестянки с чаем и джемом, и, казалось, был занят только этим.
– С чего это я взорвусь? – удивился Андрей.
– А хрен его знает, с чего, – Эркин искоса метнул взгляд на Фредди и снова склонился над вьюком. – Один вот тоже. Прикурил, и черепушка вдребезги.
– Это как же так получилось? – Джонатан спокойно затянулся дымом.
– А я толком не понял, сэр. Болтал один. Дескать, сам видел, как этот белый, ну, у которого вот так, – Эркин чиркнул себя ладонью по бровям, – головы нет, ну, что на опознании лежал, так вот, он только закурил, и тут у него голова взорвалась. Парень, ну, что видел, до сих пор зубами лязгает, так труханул. Разве может быть такое, сэр?
Джонатан неопределённо пожал плечами.
– Ты ж говорил, что ему разрывная в голову попала! – возмутился Андрей.
– Это не я сказал, это мне сказали, что разрывной, – Фредди кивнул. – Так если б стреляли, звук бы был. Ну, выстрел. А парень клянётся, что было тихо.
– С перепоя почудилось.
– Бычки тоже с перепоя лежать остались? У стада дело было. Попробуй, стрельни ночью у стада. Я посмотрю, что от тебя останется. И мы бы слышали. Парень-то от нашего костра шёл. Сначала, говорит, даже решил, что это вон, – Эркин кивком указал на равнодушно слушающего Фредди, – ещё подумал, чего у чужого стада ходит. А тут этот беляк закурил, лицо осветилось. Видит, другой. И тут как хлопнуло что-то, и всё. Череп вдрызг.
– Фредди, – Андрей смотрел с выражением чистого любопытства, – разве так бывает? Я ж видел уже раз, как разрывными по людям лупят. Это ж громче, чем обычными. Хлопок – это череп разлетелся. Чтоб выстрела не услышать, это сильно пьяным надо быть. Враньё!
– Я вру?! – Эркин умело изобразил обиду.
– Не ты, а этот, что тебе наплёл. А ты повторяешь.
– Бывает, – перебил их перепалку Джонатан. – Бывают бесшумные пистолеты. Со специальным глушителем. И тогда вместо выстрела тихий хлопок.
Фредди кивнул.
– Надо же! – на этот раз удивление Эркина было настоящим. – Никогда не слышал о таком, сэр.
– Ты ещё о многом не слышал, парень, – Джонатан встал, подтянул пояс. – Счастливо, Фредди, – и улыбнулся. – До встречи, парни.
– До свидания, сэр, – серьёзно ответил Эркин.
– До свидания, – повторил за ним Андрей.
Фредди ограничился кивком.
Когда топот копыт Лорда затих, Эркин закончил возиться с вьюками, сел и отобрал у Андрея сигарету.
– Дай затянуться, – но, едва вдохнув дым, вернул. – Держи. Не нравится мне эта хренотень. Бесшумный пистолет, надо же такое придумать.
– Да, чудно как-то, – согласился Андрей. – Зачем, главное? Это ж разрешено. А тут разрывной, втихаря…
– Ладно, – Эркин взмахом головы откинул прядь со лба. – Я в чужую игру не лезу и никому не советую. Если беляка шлёпнули, это белые игры…
– Второй, измочаленный, тоже… – спросил Фредди. – Белые игры?
– Раз забили, значит, он точно надзирателем был. Был бы просто стукачом, прирезали бы как того чёрного, – Эркин твёрдо смотрел в глаза Фредди. – Здесь не камера, душить некогда. Да и незачем возиться.
Андрей негромко хмыкнул.
– Система.
– А ты думал, – усмехнулся Эркин. – Ладно, хватит об этом. Нас это никак не касается.
– А если коснётся? – усмехнулся Андрей.
– Тогда и будем думать, – отрезал Эркин.
– Верно, – согласился с ним Фредди.
Он чувствовал, что Эркин сказал не всё, но понимал, что больше ничего не услышит. Эркин сказал то, что захотел сказать, отобрав самое главное. По своему разумению. И как ему объяснить, что главным может оказаться что-то другое. Ну, ладно, стреляли не в него, стреляли, убедившись, что это другой. Стрелял профессионал. Пистолет с глушителем и разрывные пули – это оружие профессионалов при исполнении служебных обязанностей. Когда ни об уликах, ни об алиби, ни о прикрытии и обосновании не думают. Это уже совсем другая система. Правда, Джонни сказал, что на верхушке все колоды к одному джокеру сходятся, но… но сейчас вряд ли правила соблюдаются. А игра без правил опасна, но проста…
Фредди тряхнул головой. Эркин прав. Когда коснётся, тогда и будем думать. А сейчас надо поднимать бычков и двигаться дальше. Благо они нащупали приличный травяной коридор и первыми заняли горловину. Пока не подпирают остальные, надо идти.
– Двигаем, Фредди?
Эркин держал под уздцы приплясывающую Резеду.
– Двигаем, – Фредди вскочил на ноги и свистнул, подзывая своего Майора.
Андрей, верхом на Огоньке, уже охлопывал края стада. Бобби и Принц под вьюками стояли, ожидая начала движения. «Сообразили парни», – одобрительно подумал Фредди, влезая в седло.
– Заворачивайте, парни. Вон по той лощине.
– Ага! Пошёл, пошёл, пошё-ёл! Андре-ей! Подпирай!
– Пошёл, пошёл, пошё-ёл! – откликнулся Андрей, крутя над головой лассо.
Стадо уже втянулось в лощину, когда Фредди оглянулся. Сзади было чисто. Только чьё-то стадо медленно выходило на том берегу к реке. Пока напоят, пока переправят… Фредди поскакал, обгоняя бычков, к Эркину. Вроде бы мин здесь не должно быть, но чем чёрт не шутит…
Они первыми прошли травяным коридором, и, когда открылась обширная котловина общей ночёвки, их бычки уже сыто норовили залечь на ночную жвачку. Фредди остановил стадо как всегда на краю, поближе к следующему проходу. И у них уже вовсю горел костёр, булькало варево, и лошадей отпустили пастись, когда остальные ещё только вываливались из лощин и рощ, споря за место и поминая прошлые столкновения. И уже где-то хлопнул выстрел. Андрей и Эркин метнулись к стаду, освистывая, успокаивая зашевелившихся бычков. Проскакал на выстрел Дон. Но общей паники удалось избежать, и ночная тишина, полная гула голосов, песен, взрывов хохота и ругательств, наконец, установилась.
– Тыщу лет чаю не пил! – ликовал Андрей. – Я-то сдуру только одну пачку из города привёз. Ну, мы её неделю потянули, и всё. Заварим и в холодок. Ну, в тень поставим. Днём прискачешь весь в мыле, глотнёшь и отпустит. Ну, отведу душу.
Но заваривал чай он экономно, осторожно засыпая и шёпотом считая щепотки. А засыпав, отдал жестянку Эркину.
– Спрячь, а то я на чае удержу не знаю.
– Сам не сможешь, я удержу, – пообещал Эркин, убирая банку. – Галеты доставай. Какой джем пробовать будем? Фредди, ты их знаешь, с какого начать?
– А как хочешь, – пожал плечами Фредди. – Они все хороши. А ты что?..
– А откуда? – усмехнулся Эркин, вертя баночку и разглядывая картинку. – Я и ягод таких не ел. Видел издали, но я в саду не работал, да и на уборке следили. Бывало, рты завязывали, чтоб ни ягодки втихаря не съели, – он опустил банку и с улыбкой посмотрел на Фредди. – Мне всё впервые. Это вот что?
– Это? Это клубника.
– Ну, и начнём с неё, – решительно тряхнул головой Эркин.
– Маленькая больно, – покачал головой Андрей. – Нам троим на раз. Только распробовать.
– А ты по целой галете в рот не запихивай, хватит и на два раза.
– Пошёл ты…
– Куда ж я без тебя? – заржал Эркин. – Ещё заблужусь ненароком.
Часы у костра – святые часы. И ругань не зла, и земля мягка, и жизнь хороша.
– Привет, Фредди, – бросает кто-то, проходя мимо.
– Привет, Дик, – безошибочно кидает в ответ Фредди, даже не поворачивая головы.
Лёгкий присвист из темноты, и ответный сигнал Эркина.
– Ха-арошая штука, – Андрей ложкой выскребает остатки джема из баночки. – Мать варенье из клубники варила. И компот. Эркин, не пробовал?
– Клубнику? Нет.
– А что пробовал?
– Малину, Фредди. Я болел весной. Избили меня сильно, и простудился. Меня чаем с малиной поили. С малиновым вареньем.
– Во! Мать тоже меня так в простуду поила. И молоко горячее.
– С мёдом?
– Нет, с маслом. Я помню, плевался. Не хотел.
– А мне с мёдом давали.
– Понравилось?
– Рабу любая еда нравится. Да я в жару был, соображал плохо.
– И долго болел?
– Долго. Неделю лежал.
– Разве это долго?
– Ну так рабу больше трёх дней лежать не положено. Иди работай или на Пустырь.
– Весной же ты рабом уже не был.
– Так я этого не понимал ещё. В имении тоже раз прохватило. Кашлял долго. Но лежать… надзиратель, может, и разрешит, три дня рабу на лёжку даётся, только в эти дни не кормят. А без жратвы не протянешь.
– Точно. Сколько пожрёшь, столько и проживёшь. На всё ради жратвы шли. А там только начни. Сам не заметишь, как шакалом станешь, а оттуда в доходяги. И кранты. Лучше уж на проволоку, там хоть быстро. А ссучивался кто, так тоже… Ты чего? Я тебя так пихну…
– Язык подвяжи. Ходят же кругом.
– Ты ему рот чем-нибудь заткни.
– Так никакого же пайка не хватит, у него пасть большая, – Эркин ловким ударом локтя отодвинул ухватившего его за шею Андрея. – Я говорю, пасть большая. И жрёт, и треплется. Я так не умею.
Эркин допил свою кружку, прислушался к далёкому пению и улыбнулся.
– Питомничные Лозу поют.
– Лозу? – удивился Фредди.
– Ну, так называется. Не знаю уж почему. А так слышишь? Каждый сам по себе поёт, как хочет, а вместе получается. Я помню, в одной камере затянут, другие подваливают. Надзиратели бегают, остановить не могут. Пока они одну камеру вырубают, другие тянут, этих бросят, туда побегут, мы дальше тянем. Она долгая. Пока всех не измочалят, не кончим.
– Здорово! – смеётся Андрей. – А слова какие?
– Она без слов. За слова здорово били. И без слов петь легче. Губами шевелить не надо. Вот так.
Эркин усаживается поудобнее, приоткрывает рот и начинает сложную протяжную мелодию. Его лицо неподвижно, губы не шевелятся, только блестят глаза, да время от времени приподнимается на вдохе грудь. И если бы Фредди не слышал песню… Вступил Андрей. У него более заметно, но у Эркина… И в самом деле… Эркин поёт своё, но далекое, еле слышное пение не заглушено и не забито его сильным звучным голосом. Откуда-то откликнулся густой бархатный бас и повёл свою мелодию. Андрей стал забирать выше, и ещё несколько голосов поддержали его. «Лоза, – понял, наконец, Фредди – это виноградная лоза». Вьётся и не кончается живучая гибкая лоза. Обрежешь в одном месте, она выкинет новые побеги… Казалось, пела сама котловина, десятки голосов сходились и расходились в сложном узоре. И Фредди в центре этого узора. Он и хотел поддержать, и боялся, что не сможет, сорвёт, что они услышат чужой голос и оборвут песню. В Аризоне много и охотно пели, но такого… такой тоски и такой силы, такой слаженности…
– Заткнитесь, черномазые! Заткнитесь! Завыли, как волки! Чтоб вам…
Но крик и ругань потонули в ответном многоголосом свисте, а песня только стала громче, вызывающе загремела над котловиной, и уже не тоска, а насмешка звучит в ней.
– Фу, – перевёл дыхание Эркин и потянулся к чайнику. – Давно не пел. Не думал, что столько питомничных здесь. Хозяйские, ну, кто рано по хозяевам пошёл, Лозу плохо знают.
Налил себе чаю и стал пить маленькими медленными глотками. Песня продолжала гулять по котловине, то утихая, то снова усиливаясь.
– Эркин, спой ещё, – попросил Андрей. – Ну, вот эту, – он насвистел мотив. – Там слова хорошие.
– Сейчас. Горло отдохнёт, спою.
Раньше, когда пели у стада, Фредди как-то не вслушивался в его пение, в слова. А сейчас… парень и в этом, похоже, профессионал.
– Будь самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя…
Откуда он только взял эти слова. Неужели… там учили и этому?!
– Здорово!
– Да. Не обидишься, если спрошу?
– А на что тут обижаться? Спрашивай.
– Откуда ты её взял?
– А ещё с питомника. От надзирателя.
– Он вам пел?!
– Да ни хрена! Просто как его дежурство ночью, так ему скучно, и он тех, кто не в работе, соберёт и начинает. Прочитает и требует, чтоб повторяли. Не повторишь, по морде получишь. Ну, я и запоминал. Их много. И все про любовь. А потом я петь попробовал, сошло. Я и пел, что запомнил. Вот ещё, – Эркин вздохнул, выправляя дыхание, и запел: – О, как любовь мой изменила глаз! Расходится с действительностью зрение…
Когда Эркин закончил, оказалось, что к их костру собрались слушатели. По тому, что они держались за границей светового круга, Фредди понял, что это цветные и что пока он у костра, они не подойдут. Обидно, конечно, но так уж погано устроена жизнь.
– Хорошо ты поёшь, век бы слушал, да дела…
Эркин понимающе посмотрел на него и кивнул.
Фредди легко встал и спокойным шагом человека, вспомнившего о своих, но не очень срочных делах, зашагал к стаду.
Судя по шуму за спиной, там сейчас последует продолжение вчерашнего праздника. Да, опять Эркин поёт.
– Её глаза на звёзды не похожи, нельзя уста кораллами назвать…
А ведь где-то он это уже не то слышал, не то читал. Нападал на него иногда такой псих – читать. Читал, как ковбои пьют в конце перегона, запоем. Потом проходило. Но эти стихи он точно читал. Вспомнить бы ещё где.
– И всё ж она уступит тем едва ли, кого в сравненьях пышных оболгали.
Эркин дотянул последнюю ноту и обвёл слушателей весёлыми глазами.
– Вот это да!
– Здоровско, парень!
– Сколько ж ты их знаешь?
– Не считал, – рассмеялся Эркин. – Очень много.
– Да, их очень много.
Они вздрогнули и обернулись. Высокий и не то что худой, а какой-то тощий нескладный белый парень в ковбойском костюме неслышно подошёл к их костру и теперь стоял, возвышаясь над ними.
– Привет, парни, – спокойно поздоровался он сразу со всеми.
Ему ответили неразборчивым недружелюбным бурчанием. Впервые на Большом Перегоне белый вот так припёрся к цветным и влез в разговор.
– Это ты пел? – теперь он смотрел на Эркина.
– А тебе какое дело, сволота? – вскочил на ноги Андрей.
– Я уже давно слушаю, – улыбнулся белый. – И вчера слушал, и раньше.
– А чего?! Петь уже нельзя?! – начал заводиться Андрей.
Эркин остановил его взглядом и спокойно ответил:
– Да, сэр. Я пел.
– А ты знаешь, чьи это слова?
– Не понял, сэр.
Белый вдруг легко и неожиданно ловко сел к костру, втиснувшись между невольно шарахнувшимися от него пастухами. Помедлив, сел и Андрей.
– Эти стихи сочинил Вильям Шекспир. Великий поэт, – белый говорил, глядя прямо в лицо Эркина. – Он сочинил много стихов, пьес… Ты поёшь его сонеты.
– Ну, так чего? – встрял Андрей. – Он обижается, что ли?
– Кто? Шекспир? – белый рассмеялся. – Нет, он давно умер.
– Я не знал этого, сэр, – спокойно сказал Эркин.
– У костра сэры и милорды не сидят, – так же спокойно ответил белый. – Ты знаешь все сонеты?
Эркин молча пожал плечами. Разговор принимал неожиданный оборот, и собравшиеся уже уходить снова подсели к костру.
– Спорим, что знает! – выпалил кто-то.
– Спорим на что? – быстро откликнулось несколько голосов.
– Стоп, парни! – остановил гомон Эркин. – Этого я сам не знаю. Сколько их всего? – обратился он к белому.
– Сто пятьдесят четыре, – улыбнулся тот.
– Фью-ю! – присвистнул Андрей. – Охренеть можно, написать столько.
Белый засмеялся.
– Ну, так как? – невысокий мулат подбросил на ладони три сигареты. – Вот, ставлю.
– На что?
– Что не знает он всего.
– Пачку ставлю, что знает! – выкрикнул Андрей.
– Пайку кладу, не знает! – негр в рваной рубашке показал всем полбуханки.
Азарт, с которым заключались пари, казалось, удивил белого.
– Ладно, – улыбнулся Эркин. – Поиграем. Но, честно говорю, сам не знаю, не считал. Как проверять будем?
Белый, на секунду задумавшись, улыбнулся и вытащил из кармана куртки маленькую затрёпанную книжку.
– Давай так. Это сонеты Шекспира, я читаю первую строчку, ну, начало, а ты говоришь дальше.
– Идёт, – кивнул Эркин. – Надзиратель так и гонял нас.
Белый открыл книжку.
– Стоп! – остановил его Андрей. – А мы откуда знать будем, правильно Эркин говорит или нет?
– Я скажу, – удивлённо поднял на него глаза белый.
– Нет, ты тоже в игре.
– Я же не делал ставок.
– Всё равно, – мотнул головой Андрей. – Мы не знаем тебя. А как я читаю… мы до утра с первым же стихом проколупаемся. Нужен третий. И чтоб грамотный был.
– Мотай за Фредди, – сразу решил Эркин.
Сразу поднялся гомон.
– А он как?
– Это старший ваш, что ли?
– Он и подсудит им!
– Тогда кого? Чьего старшего звать будем? – Эркин требовательно обводил круг взглядом. – Ну? Чтоб грамотный был и не сволочь. Кого?
– Ладно, – вздохнул кто-то. – Зовите своего.
– Мужик он правильный.
– Сам пашет всерьёз.
– Ладно, пускай он.
– Давай, парень, по-быстрому.
– Мы подождём.
– А я пока горло промочу, – налил себе чаю Эркин.
Андрей вскочил на ноги.
– Я мигом. Не начинайте без нас.
– Не начнём, – Эркин поглядел на белого, на остальных. – Кто чая хочет, наливайте себе.
– На хрен твой чай, – полуседой метис потряс бутылкой. – Всё равно проиграю, я всегда проигрываю, сейчас выпьем.
Ему ответил довольный многоголосый гогот.
Андрей быстро шёл, почти бежал по котловине, выглядывая Фредди. У стада его нет, к кому он мог пойти? Чёрт, у него же здесь все знакомцы да приятели. Уже несколько раз обознался, но… но вон кажется… да, точно, Фредди. Ух ты, дьявольщина! В карты сел! С кона не вызовешь. За это накостыляют. Но там ждут. Э, была, не была!
– Фредди! – Андрей с разбегу опустился рядом на землю.
– Чего тебе? – спросил Фредди, не отрываясь от карт.
– Меня за тобой послали, – быстро зашептал Андрей на ухо Фредди.
– Больше двух, говорят вслух, – Фредди спокойно свернул свои карты и положил перед собой рубашкой кверху. – Что случилось?
– Нужен ты, срочно.
– Со стадом что?
Теперь и остальные игроки смотрели на Андрея. Он ответил им бешеным взглядом, но сказал уже спокойнее.
– Об заклад побились и судья нужен.
– Другого нет? – усмехнулся Фредди.
– Чтоб грамотный и не сволочь?! – вырвалось у Андрея.
Игроки так смачно заржали, что Андрей густо покраснел и вызывающе вскинул голову, готовый ответить на любой выпад.
– Однако, – немолодой кряжистый ковбой вытер выступившие от смеха слёзы. – Они о тебе высокого мнения.
– Надо ценить, – усмехнулся Фредди. – А о чём спор?
– Да, грамотный-то вам зачем? – спросил другой ковбой.
– Да Эркин пел, – стал нетерпеливо объяснять Андрей. – А один… чмырь припёрся и забазарил, знает ли Эркин, чьё он поёт. А этот, ну, чьи слова, до хрена этих стихов накропал, и теперь спорим, знает Эркин все или не все. И по книге проверять надо.
– Ладно, – Фредди выбросил карты и встал. – Раз такое, пошли.
Всё ещё смеясь, сбросили карты и остальные. Вставали, подтягивая пояса.
– Хорошо, не начали толком.
– Давай и мы послушаем.
– Парень, а сам-то… Певун что говорит?
– Он их не считал, – откликнулся, не оборачиваясь, Андрей.
Его посылали за Фредди, но кто же знал, что и остальные старшие попрутся. Как ещё на это у костра посмотрят. Но уже не поправишь. Андрей шёл рядом с Фредди, а сзади с гомоном валила быстро увеличивающаяся толпа.
Когда они подошли к костру, там уже приканчивали вторую бутылку, а белый пил с Эркином чай.
– Ого! – засмеялся белый. – Посылали за судьёй, а тут целый трибунал…
– Цыц! – прервал его шутку Фредди. – Позвали меня, так слушайте. Значит, так. Как тебя, парень? – обратился он к белому.
– Берт. Берт Рестон к вашим услугам, – склонил тот голову.
– Берт читает первую строчку, Эркин остальные. Я слежу по книге и говорю, правильно или нет. Сколько проверяем?
– Их сто пятьдесят четыре, – улыбнулся Берт.
– Ну вот, – Фредди сел к костру и взял у Берта книгу. – Делайте ставки и начнём.
Загудели голоса. Старшие ковбои отыскивали своих пастухов, советовались с ними и между собой.
– Ну, всё? Ставки сделаны? – Фредди решительно открыл книгу. – Начнём. Читай, Берт.
– Первый десяток я помню, – улыбнулся Берт. – Мы урожая ждём от лучших лоз…
Эркин кивнул:
– …чтоб красота жила, не увядая…
Когда Эркин закончил, Фредди, следивший по книге, кивнул:
– Есть, – и перевернул страницу. – Второй номер.
– Когда твоё чело избороздят…
– Глубокими следами сорок зим, – откликнулся Эркин, продолжая, – кто будет помнить царственный наряд, гнушаясь жалким рубищем твоим?..
Фредди дождался конца и кивнул:
– Есть. Номер третий…
Каждая удача Эркина встречалась таким взрывом восторга, что Фредди не выдержал и рявкнул:
– Тихо, олухи! Стада стронете.
– А и хрен с ними!
– Остановим!
– Давай дальше!
– Номер десятый… – пожал плечами Фредди.
– По совести скажи: кого ты любишь?..
– …Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, что ясно всем: живёшь ты, не любя…
После двадцатого кто-то догадался послать за водой, поставить кофе. От какого-то костра притащили уже готовый и поставили перед Эркином полную кружку. Он пощупал её и улыбнулся.
– Пусть остывает. Давай дальше. Самому интересно.
На пятьдесят третьем разгорелась свара.
– Ни хрена! Не может человек столько помнить.
– Подсматривает, жухала!
– Куда?! – возмутился Эркин.
– В книгу!
– На хрена?! Я неграмотный!
– Ему старший подсказывает!
– Проверяйте!
– Не заводись, Фредди.
– Он дурак, давно известно, давай дальше.
К костру потянулись привлечённые шумом лендлорды, с ходу подключаясь к игре. Опоздавшие пастухи сначала толпились сзади, но, убедившись, что занявших место у костра не гонят, решительно полезли к своим. Возникла небольшая свалка, укрощённая голосом Фредди и кулаками ближайших соседей.
После сто третьего, к общему удовольствию, захрипел Фредди.
– Номер сто девятый.
– Меня неверным другом не зови…
– …Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, в твоей груди, как мой залог, хранится…
Эркин теперь отхлёбывал после каждого сонета. Радостные вопли, хлопки по плечам и шеям. Ликовали даже те, кто ставил против. Такого спора и таких спорщиков Большой Перегон ещё не видел. И весь гомон стихал, как обрезанный ножом, от хриплого голоса Фредди.
– Номер сто тринадцатый.
– Её глаза на звёзды не похожи…
– Он пел это, слышали!
– Знает, дальше!
– Ни хрена, пусть читает.
– … Нельзя уста кораллами назвать, не белоснежна плеч, открытых, кожа, и чёрной проволокой вьётся прядь…
– Здоровско!
– Во даёт парень!
– Давай дальше.
– Дай глотнуть ему, чурбан!
– И этому…
– Судье налей!
Захрипел Берт. Эркин переводил дыхание, лицо его влажно блестело от пота.
– Номер сто сорок первый.
– Мои глаза в тебя не влюблены…
– …Они твои пороки видят ясно…
В конце сонета у него сорвался голос.
– Передохни, парень.
– На, попей.
– Может, хватит? Ясно же, что знает.
– Сколько осталось?
– Тринадцать, – Эркин отставил кружку. – Давай дальше. Мне самому интересно.
– Давай, Фредди.
И вот, наконец.
– Любовь согрела воду, но вода любви не охлаждала никогда, – выдохнул Эркин и жадно припал к кружке свежего кофе.
– Всё! – Фредди захлопнул книгу и отдал её Берту. – Все сто пятьдесят четыре. Как в банке!
Высокий негр, счастливо расплывшись в улыбке, схватил Эркина за уши, затряс.
– Ты, парень, ты понимаешь, какой ты…
– Отпусти парня!
С десяток рук оторвали негра от Эркина. Вопли восторга сотрясали котловину. Эркина хлопали по спине и плечам, трепали по шее, затылку. Кто-то из старших ковбоев сорвал с него шляпу.
– А ну, десять процентов с выигрыша ему! Давайте, джентльмены!
– Чего там десять, весь выигрыш его!
Эркин замотал головой, но ему тут же дали по шее.
– А теперь помолчи, парень. Ты своё дело сделал.
Шляпу быстро пустили по кругу и, когда она наполнилась, ловко нахлобучили ему на голову.
– Вот так, парень.
– Носи на здоровье!
– Головой заработал!
Берт допил свою кружку и, улыбаясь, посмотрел на Эркина.
– Ты молодец, парень. У нас на весь университет один был, да и то… Держи, – он протянул Эркину книгу.
– Ты… ты чего? – растерянно заморгал Эркин. – Зачем? Я же неграмотный.
– Научишься, – улыбнулся Берт. – Это не самое сложное. Будешь читать, может, – он лукаво подмигнул Эркину, – может, и понимать будешь. Удачи тебе.
Он встал и ушёл, протискиваясь между людьми, всё ещё обсуждавшими свои удачи и неудачи. За ним потянулись и остальные белые.
Эркин оторопело смотрел на маленькую книгу, лежащую на его ладони.
– Он что, психованный? – наконец, выдохнул Эркин. – Рабу же не положено…
Фредди хотел что-то сказать, но не смог оторваться от кружки с кофе и только махнул рукой. Цветные разбирали свои выигрыши, отделяя долю для Эркина. И Фредди!
– Идите вы, – Эркин замысловато выругался. – У нас и так жратвы навалом.
– Судье тоже долю положено, – возражают ему.
– Второй день гуляем, – хрипит Эркин.
– А что положено, то положено.
– Книгу-то убери, загваздаешь.
– Пошли, парни.
– Ага, светает уже.
– Пошли.
– Бывай, парень.
– Удачи тебе.
– Нет, больше я против него не ставлю.
– Поставишь.
– Ты всегда продуваешь.
– Всё, пошли.
– Удачи.
– Всем удачи.
Когда они остались у своего костра втроём, Эркин, всё ещё рассматривая книгу, вдруг рассмеялся.
– Ты чего? – Фредди откашлялся и сплюнул в костёр.
– А как он догадался, что я не понимаю ни хрена? Так, болтаю языком и всё.
Фредди пожал плечами. Говорить он не мог. Андрей посмотрел на небо и засмеялся.
– Офигеть можно, всю ночь просидели.
– Ты и завёл всех, – захрипел Эркин.
– Цыц оба, – наконец, смог выговорить Фредди. – Ложитесь, хоть часок возьмёте.
– А ты?
– А твоего голоса чтоб я два дня не слышал. Певун! К стаду пойду.
Эркин снова оглядел книгу, начал было искать во вьюках свой мешок, но передумал и лёг спать, засунув её и деньги куда-то под рубашку. Андрей уже спал.
